Агрессор Дуглас Пенелопа
– Олег, уходим! – прорезался в наушниках голос Романа. – Не надо рисковать!
– Какой же ты тигр космоса, какой ты воин, если прикрываешься детьми? – Баталов соображал, что предпринять.
Джо побагровел, но сдержался.
– Кастрат, – продолжал Олег, глядя на искаженное от страха лицо заложницы. – Почему вы не нападаете на вооруженных мужчин, а убиваете беззащитных?
Джо рассвирепел:
– Ты, отброс, закрой пасть! Бросай пушку! Я порежу их на куски! Бросай! Или я оформлю им допуск на тот свет! Ты, тупой хрен из долбаного стада! Видишь: любимый ДОК не оставил тебе выбора. Сдавайся или станешь соучастником тройного убийства!
В чем-то Джо был прав. С допуском Баталов действительно попал в парадоксальную, казалось бы, безвыходную ситуацию. Ведь заложников все равно убьют, выходит, что гениальный Крэмберг крупно просчитался… Может, и правда перестать болтать и бросить аннигилятор? А потом трое пленников в экзоскелетах будут таскать оружие из арсенала, пока у Олега не подпрыгнет агрессия и не отрубится допуск, или пока их не завалит. А потом их убьют, быстро и без мучений – в знак признательности. Положат на землю и проутюжат флаером.
– Соображай быстрей, инструктор. – В руке Джо появился бластер. Боевик навел оружие на Баталова. – Иначе я прямо сейчас прикончу не кого-нибудь, а тебя. Плевал я на арсенал.
Пушок в вытянутой руке Олега уже смотрел в лицо террористу. Излучатель антиматерии остался висеть у космодесантника на груди.
Джо тут же спрятался за мальчика, переведя бластер с Баталова на висок аборигена. Ребенок заплакал, боевик ладонью зажал ему рот.
– А ты в своем стиле, Джо. – Снизив силу заряда, Баталов прицелился.
– Считаю до трех! – завопил тигр космоса. – Раз!
– Хочешь испытать мои нервы на прочность? – произнес Баталов. – Видишь зеленый? Посади флаер и отпусти заложников!
– Два! Они будут на твоей совести, инструктор!
– Что ты задумал? – Романа больше беспокоил допуск Баталова, чем мальчишка. – Уверен, что выстрелишь?
Олег остановил на переносице Джо точку лазерного прицела, другое дело, что боевик все время нырял за заложника.
Наложенная на флаер сетка допреальности мигнула. Сканер нашел нарушение в броневой защите цели. Получив наводку, Баталов и сам увидел, что броню днища взрезали, видимо, чтобы удалить блокировку Крэмберга с ионных двигателей, да так и не закрыли броневым листом. Обычная история – лишенный электроники блок репульсатора слишком часто требовал ремонта. Насчет гениальности Гюнтера научный мир, видимо, поторопился.
– Три! Бросай оружие!
Олег выстрелил в «заплатку». Пучок плазмы пробил корпус, флаер покачнулся и по дуге пошел в сторону, то набирая высоту, то словно проваливаясь в яму. Из пробоины потянулся шлейф черного дыма.
– Уходим!
Олег, Салль и нагруженный оружием Киреев побежали к джунглям. Бронированный колпак на флаере закрылся. Джо возвращался.
– К лесу! – Баталов опустился на колено. – Я его остановлю!
Огонь фонтаном бил из-под днища машины. Под колпаком пришел в движение ствол крупнокалиберного пулемета, раздалась очередь, но Джо не попал. Флаер то и дело проваливался, дергался, словно натыкаясь на невидимые препятствия. Олег прицелился. Расстояние до цели – семьдесят один метр. Баталов приготовился ударить по пулеметному гнезду, в край колпака, заложники в этом случае не пострадают.
Флаер болтануло, бросило вниз. Машина зависла на высоте двух-трех метров, затем рухнула на землю, ударившись о бетон. Корпус заволокло дымом.
Олег бежал к лесу, легко делая на мускульных усилителях пятнадцать метров в секунду, не забывая наблюдать за тем, что происходит у него за спиной. Флаер так и не поднялся в воздух. Из машины выскакивали один за другим боевики. Выскочили и мальчишка с женщиной, прежде чем из кабины поднялся, ударил вверх столб огня.
Олег быстро догнал бегущих Романа и Салль. Отлично вооруженная мобильная спецгруппа: два агрика и он, Олег Баталов, стреляный воробей. Великий Крэмберг, из какого только оружия в него не стреляли! Пружиня, подскакивая на шасси, они бежали через лес на предельной скорости, отливая стальной броней. Солнечные лучи резали кроны на части. Баталов дал команду следовать к базе боевиков, где, как сказал Киреев, находились Зимин, Крэкк и колдующий над нейрошлемом дестроера Гюнтер Штейер.
Радиолокационный модуль флаера был выведен из строя. Роман заверил, что личная связь у тигров «неважная». Отлично, значит, у троицы был шанс ударить по базе боевиков внезапно. Исчезающе малый, но был. Правда, ударять будет Олег, остальные – лишь подносить боеприпасы для аннигилятора и любоваться морем огня.
– Салль, ты как? – спросил Олег.
Дикарка ответила, что мол, они слишком медленно тащатся.
– Роман, давай быстрее, – сказал Баталов. – Только осторожнее – не поломай деревья.
Почва под ногами раскисла. Стальные подошвы все чаще проваливались, в стороны летели брызги грязи. Чем чаще появлялись затопленные участки, тем деревья становились ниже, кривые стволы росли реже, а из воды торчали голые коряги.
Лес расступился, открылось серое пространство болота с мертвыми деревьями среди кочек. Олег увеличил до максимума контактную площадь ножных шасси. Теперь с полуметровыми ступнями он мог бежать даже по воде, правда, на короткие дистанции. На длинные – только на шасси-лыжах, с реактивным ускорителем за спиной, но подобные изыски стояли на вооружении на планетах, где суммарная суша составляла менее пяти процентов поверхности.
– Салль, почему отклонилась в сторону? Салль, ты меня слышишь? Группа, прекратить движение!
Они стояли между лесом и болотом и переговаривались по внутренней связи.
– Это кратчайший путь до базы плохих людей со звезд, – сказала девушка. – Салль знает планету, ее племя – лучшие следопыты.
– Она врет, – заявил Роман. – Кратчайший путь через болото.
– А ну, открыть шлемы!
Олег разгерметизировал экзоскелет, вдохнул влажный воздух. В нос ударил запах стоячей воды.
– Что происходит, Салль? Смотри мне в глаза! – Баталов навис над дикаркой. – Это правда?
– Салль не хочет, чтобы ты шел через мертвые земли, – сказала девушка. – Мы все погибнем.
– Посмотри, сколько у нас длинного огня, противопехотных демонов, духов аннигиляции. Да, мы всех разнесем! Там, – Баталов ткнул стальным пальцем в болото, – нас ждет Крэкк, забыла? Свадьба. Ты так хотела детей. Мы с Романом придем на обряд, попляшем в экзоскелетах. И кто нам может угрожать?
– Болотные люди, – тихо ответила Салль.
– Киреев, о ком она говорит? – Олег подумал, что ослышался.
Над топью раздался вопль. Протяжный, слишком резкий для человека, но и не звериный. Невидимое существо среди болота проревело во всю силу недюжинной глотки с каким-то, как показалось Баталову, осмысленным остервенением, и все стихло.
– Хорошо, мы пойдем вдвоем. – На лице Олега сомкнулись в сплошную маску лицевые щитки-пластины. – Давай плазмоган, Салль. Роман, забери воду, противогазы, ну и по мелочи, что еще сможешь нести.
– Лучше нам пойти в обход, командир.
– Не понял. Повтори.
– Я бы не стал соваться в болото. Дикарка права.
– С ума сошел? Это же кратчайший путь! – Баталов нервничал. В любой момент над ними мог возникнуть дестроер и прожечь планету до ядра. – Испугался визга? Эта дура всю жизнь проплясала полуголой среди идолов, но ты же служил! Откуда ты родом? Отвечай!
– С Каллисто. Новый Толедо. Пятимиллионник.
– Так вот, через неделю, а то и раньше это будет Сожженный Толедо. Похороненный Толедо. Засыпанная пеплом пустыня! И даже если случится чудо, и ты, отсидев положенное, реанимируешь свой допуск, то вернешься не домой, а в зону радиоактивного заражения! Откопаешь череп матери, если повезет. – Олег повернулся к дикарке. – А ты, Салль? Духи очень, очень недовольны твоим упрямством. GPS видит Салль насквозь. Салль уже не любит Крэкка. Великий воин так и не родится, не получит Шлем силы предков! Салль делает плохо. Я вынужден прочитать заклинание Вдовьей остуды. Лезь в болото или никакого замужества! Ну! Это и тебя касается, остолоп!
Дикарка и Киреев не сдвинулись с места. Видимо, собирать, словно пазл, череп в Новом Толедо, остаться без мужа и сына у лишенного скальпа очага это лучше, чем жить долго и счастливо. Олег не видел лиц дикарки и Романа, но чувствовал, что на них застыло одно упрямое выражение: пусть.
Инструктору захотелось сжечь обоих к чертовой матери и сотню кубометров леса в придачу. Если бы не допуск, он погнал бы их к базе силой. Пинками. Они теряли время, эффект внезапности!
– Морду тебе набить? – сказал Баталов Кирееву. – А, гаденыш? Чтобы ты, наконец, спас человечество.
Роман попятился:
– Фарма ставил эксперименты с элементами ДНК. Ограничивал поступление серотонина в мозг, да много чего… Одно время у нас было несколько сотен федералов, в основном туристов. Накачивали их нейротоксинами, потом препаратами, от которых человек впадал в транс, не осознавал себя. Без памяти…
– Дальше что?!
– Фарма программировал таких на убийство, уничтожение…
– Дальше, я спрашиваю, что?
Киреев поднял забрало. Казалось, ему не хватало воздуха.
– Они все там… В болоте, на мертвых территориях. – В глазах двухметрового боевика застыл страх. – Они захватили лабораторию, где шли опыты, а потом и всю базу. Фарме, всем нам, пришлось уносить ноги. База, на которую мы направляемся, построена уже после… бегства. – Роман сглотнул. – Нам так и не удалось выбить их. Зимин был одержим идеей создания чебеза – человека безоружного, как он сам его называл, идеальной машины для убийства. И он ее создал. Я видел болотных лю… то есть модификантов, своими глазами, это не люди… это…
С Баталова было достаточно. Местный фольклор про хомо чебезов, прочих болотных жителей ему надоел.
– Счастливо оставаться. – Олег выдернул из-за спины Салль флягу с водой. – Увидите зарево, идите следом.
Баталов быстро зашагал через болото, с хлюпанием вытаскивая из жижи облепленные грязью бронированные шасси.
На краю леса возникли фигуры боевиков. Преследователи не спеша выходили из-за деревьев. Среди них – Джо. Сообразительный сукин сын просчитал ситуацию. Тигры космоса не стали искать беглецов, они перекрыли обходной путь к базе. Баталов не обращал на боевиков внимания, тем более что увешанные оружием тигры космоса ходили по краю топи, словно по краю пропасти.
Салль и Роман переглянулись. Свежий скальп и предатель – вьючное животное Крэмберга. Не сговариваясь, они побежали вслед за Олегом.
Боевики спокойно смотрели, как троица удаляется. Один из людей Джо поднял лучемет, прицелился, но Джо нагнул ствол рукой. Не стоило садить аккумуляторы, стреляя по мертвецам. По тем, кто и так бежит на тот свет, весело подскакивая на усилителях.
Глава 9
Крикк
Гюнтер Штейер стоял на краю взлетно-посадочной площадки для флаеров с полукруглой навесной консолью и нейрошлемом в руках. Площадка опустела. Зимин распорядился убрать машины. Их разместили где только смогли – на крышах, между корпусов, освободив место для «Трояна». Гюнтер обещал посадить дестроер сегодня в обмен на недельную дозу метамфетамина, по сути, снять «Троян» с небес.
Фарма сидел на ящике из-под аккумуляторных батарей в солнцезащитных очках. Позади выстроились тигры космоса в ожидании, когда груда супероружия послушно опустится им в руки. Зимин и боевики были в тяжелой броне. Гюнтер, конечно, гений, но так они чувствовали себя уверенней. Происходящее снимали с различных точек три видеокамеры, чтобы потом выложить исторический момент в Галанет.
На наглядных испытаниях настоял Зимин. Боевики с опаской смотрели в чистое небо. Перебитые бластеры нередко взрывались в руках, отрывая кисти, плазмоганы выбрасывали смертельные дозы радиации, вакуумные гранаты затягивали бросающего, а тут двести тонн стали и огня. Тигры предпочли бы наблюдать за укрощением «Трояна» из-за бетонных стен, а лучше из личного бункера Фармы. Или вовсе не наблюдать. Черт с ней, с историей.
– Нам выпала особая миссия, огромное счастье, – произнес Фарма. Боевики закивали. – Сейчас, здесь, своими руками мы творим новую эпоху!
«Сколько можно трясти головами! – Зимин поморщился. Потом в учебники выложат видео с десятком кивающих болванов. – Ладно, смонтируем, чтобы выглядело торжественно».
– Гюнтер, начинай.
Для стимуляции творческой мысли Штейера труп Макдауэлла так и не сняли с вышки солнечной батареи. На жаре облепленный мухами Макдауэлл вонял на всю базу, благо камеры не могли передать запах исторического момента.
Опуская на голову перебитый, очищенный от допуска нейрошлем, Гюнтер чувствовал, как трясутся руки. Крэмберг не церемонился: ставил механизмы самоуничтожения на все и вся. В литой конструкции броненакладки шлема стояли микроцилиндры с взрывчатым веществом, достаточным для того, чтобы при попытке взлома панели допуска деформировать корпус шлема ударной волной. Физик нейрошлем «почистил», но кто даст хоть какие-то гарантии?
Гюнтер рисковал взять у Фармы шлем, а вернуть нечто искореженное, годное разве что под помойное ведро.
Вообще система ДОКа была непредсказуема для взломщика. Штейер на удивление легко, в течение дня, взломал защиту танка-невидимки, но потом неделю возился с флаером Зимина, да и то блокировку Крэмберга с блока репульсора удалось сорвать только с обслуживающей электроникой, а с ионных двигателей – вместе с кусками корпуса; сдвоенная бластерная пушка так и осталась куском железа с расплавленным стволом. При мысли о пушке у Гюнтера заболел лоб.
Зимин на ящике нетерпеливо тряс коленом.
Пальцы физика забегали по клавиатуре. Есть контакт. Неужели пошло?.. Гюнтер не смел выдохнуть. Да! Он зацепил дестроер. Через несколько бесконечных минут физик доложил Фарме, что вскрывает защитную систему «Трояна». Сервер дестроера мог пасть перед взломщиком и позволить слить шесть триллионов гигабайт информации, а мог…
– Давай, Гюнтер! Сделай так, чтобы он больше не рыпался! – Забыв про камеры, Зимин подался вперед, застыл в малоторжественной позе. – Выбей из него допуск!
Тщедушный, высохший от метамфетамина Штейер скрючился на краю взлетно-посадочной полосы. Как много зависело сейчас от этой фигурки.
Рубаха взломщика промокла насквозь. Фарма нервничал. Плохо, когда не понимаешь, над чем там колдует человек, снимающий с небес дюжину термоядерных боеголовок. Возможно, направляет их на тебя. Зимин подумал было приставить к физику боевика с бластером, но решил, что пока излишняя нервозность только навредит делу. Фарма ограничился тем, что по рации дал снайперу команду взять Штейера на прицел.
Текли минуты тревожного ожидания. Наконец, Гюнтер, сердце которого в любой момент мог сжечь лазер, доложил, что подобрал сеансовый ключ шифрования для канала управления. По его словам, последнее оказалось сложнее всего. Дело в том, что «частоты процессора едва хватило на вычисление сорокабитного ключа, до того как «Троян» ушел за горизонт. Но рамочный алгоритм вычисления хеш-коллизий подобрал ключ всего за шесть с половиной минут…»
Зимин был анестезиологом, а не хакером. И хотя он не понял всего в гениальных объяснениях ученого-нарика, но главное Фарма ухватил сразу: атаке подвергался системный файл дестроера, который содержал информацию о легальных пользователях ремонтных служб и их паролях.
Нет, можно было плясать под дудку Крэмберга и управлять дестроером, как это делал вундеркинд непротивления Крэкк, то есть при каждой атаке трястись над врагом, чтобы не сделать тому больно, пачкать собственные штаны от страха перед возможным отказом. А можно было перезагрузить «Троян», превратив его в настоящую боевую машину. Жесткую, бескомпромиссную, выполняющую все приказы оператора.
– Выбей из него ДОК!
Гюнтер взламывал файлы, доступ к которым, как правило, по умолчанию был запрещен даже для системных программистов.
Раздался нарастающий рев. Громада дестроера зависла на базой боевиков на высоте птичьего полета. Впервые человек без допуска получил административные полномочия.
– Положи его в боевой разворот! – крикнул Фарма. – Пусть полетает для камер.
Нехороший холодок прошел по спине Зимина, он вдруг понял, что сейчас перед ним стоит со шлемом на голове и стучит по клавиатуре самый могущественный человек на планете. Правда, этот человек плотно сидел на игле, да и снайпер на крыше, но…
Зимин поднялся с ящика и зашагал к Гюнтеру, вынимая из кобуры бластер. Никому нельзя доверять.
Неожиданно дестроер набрал высоту и ушел к горной гряде на северо-востоке. Шатаясь, Гюнтер снял нейрошлем.
– Что произошло? Верни его! – Фарма приставил к виску физика бластер. – Немедленно!
– Я не могу.
– Почему? Только объясняй толком, без академического кваканья.
– На «Гелиосе» андроид, – выдохнул Гюнтер. – Робот дублировал этого дикаря Крэкка, а сейчас вмешался. Он пытается реанимировать программу запуска системы самоликвидации.
– Мы сбросим на «Гелиос» бомбу.
– Не получится, андроид вывел транспортник на орбиту.
Фарма опустил бластер. Поставил на предохранитель. Он мучительно искал выход. Значит, «Гелиос» торчал сейчас на орбите. У тигров был корабль, оставалось взять транспортник на абордаж. Прикинув вооружение «Гелиоса», Зимин помрачнел.
– Судя по командам, робот поврежден, – сказал Гюнтер. – «Троян» будет наш, дайте мне еще два дня.
– Сутки, – сказал Зимин, застегивая кобуру. – А теперь отдыхай.
В ладонь Штейера легла ампула.
Андроид запускал систему самоликвидации, от одной мысли об этом Фарма приходил в ярость. Еще свежи были воспоминания, как их тряхнуло в хранилище гравидеструктором. Вывести из строя, а при новой попытке взлома и вовсе уничтожить. Ни себе, ни людям. В этом был весь Крэмберг.
Над болотом растаяла багровая дымка, вечер перешел в ночь. Тонкие дольки обеих лун были почти скрыты облаками. Олег шел первым. Стоило большого труда заставить Салль надвинуть на глаза прибор ночного видения: благодаря электронно-оптическим преобразователям любая торчащая среди кочек коряга выглядела ярче и больше своих истинных размеров, что поначалу напугало дикарку.
– Все началось с того, что Дориан навернулся с флаера, – рассказывал Роман, глядя на спину Баталова в виртуальной прицельной сетке. В отличие от Салль, молчать Киреев не мог. – Башку ему раскроило будь здоров, но парень еще дышал. Фарма тотчас утащил его в лабораторию. Я думаю, Дориану помогли впасть в кому. У Фармы были колбы, где он хранил мозги без тел в состоянии приостановленной мультипликации, а с Дорианом ему удалось заполучить супермена. Клетки мозга отмирают с внешней стороны, я не очень в этом разбираюсь, но говорят, что первой отказывает память. Тогда-то Фарма Дориана и реанимировал – создал первого чебеза.
У Романа рот не закрывался. Местность, населенная болотными людьми, даже в прицеле прибора ночного видения наводила на него ужас.
«Отмирают клетки мозга?» – Баталов слушал вполуха. Разрушается личность, человек перестает мыслить. Основные моторные функции, инстинкты остаются, и что? Все. Никудышный солдат.
Олег представил взвод, роту подобных вояк – бессмысленная толпа, которая еле-еле ноги передвигает.
– И вы ушли? – спросил Баталов. – Бросили базу?
– Фарма добавил «перчика», – сказал Роман. – Сократил поступление серотонина в мозг, поковырялся в ДНК… Помню, Дориан бросился на нас. Неконтролируемый выброс агрессии. Срезали ему башку, но и без головы он жил еще какое-то время, парни рассказывали. Я никогда прежде…
– Ну, это басни. Лучше скажи, сколько их там?
– Никто не считал. У Ганимеда мы захватили корабль с туристами, сотни четыре на борту. Я…
Роман осекся. Неуловимое движение чего-то крупного, но при этом очень подвижного, угадывалось в темноте. Раздался испуганный визг. Пронзительный! От лежавшей справа полузатопленной коряги к Кирееву метнулась тень.
– Олег, аннигилятор! – крикнул тигр космоса и плашмя бухнулся в болото, закрывая голову руками.
Имея круговой обзор, Баталов развернулся и захватил чужака в сетку прицела бластера, но выстрелить помешала фигура Салль. Существо исчезло так же быстро, как и появилось, Олег потерял цель.
– Стой, иди сюда! – позвала дикарка. Легкомысленно подняв щиток шлема, Салль бросилась к поваленному дереву. – Иди ко мне. Ну, маленький мой, не бойся.
– Салль, что происходит? С кем ты говоришь? Прием.
С визгом на руки, на грудь девушки запрыгнуло что-то мохнатое, взъерошенное. Обезьяна. Баталов опустил бластер.
– Откуда она здесь? – Олег впервые видел, чтобы животные не боялись экзоскелета.
– Гони ее прочь! – вскочил на ноги Киреев. Он принялся вырывать орущую обезьяну из рук Салль. – Это добыча! Загонная охота! Они хотят есть! Живой белок. Стая слышит ее вопли!
– Тихо. – Заменив Пушка на излучатель, Олег снял аннигилятор с предохранителя. – Вы ее сейчас разорвете, и тогда точно съедят нас.
Корпуса базы, с которой так скоропалительно сбежал любитель экспериментировать с мозговой мультипликацией, еще не показались. Баталов смотрел, но не видел голодных загонщиков обезьян. Никаких стай…
– Отойди от нее, Роман. – Было ясно, что упрямая дикарка ни за что не отдаст «маленького». – Салль, опусти щиток.
В следующее мгновение кряжистая фигура в лохмотьях, словно выскочившая из-под земли, сбила девушку с ног. В экзоскелете дикарка была на голову выше и крупнее нападавшего, но человек с облезлой пятнистой головой, в разодранной армейской куртке напал стремительно и ударил с такой силой, что Салль не устояла на ногах. Не было ни шаркающей походки на полусогнутых ногах, ни укусов за руки и шею. Житель болот очень быстро соображал, он метил в открытое, незащищенное забралом лицо девушки, но не попал, иначе все было бы кончено.
Салль отбивалась одной рукой, обезьяна с криком вырвалась и убежала. Исчез и болотный охотник. Олег перевел бластер с девушки в ту сторону, куда сиганула добыча чебеза, вновь взялся за излучатель, приготовился выжечь среди кочек огненную магистраль.
– Вот он! – крикнул Киреев. – Стреляй, Олег!
Совсем близко, метрах в пятнадцати от них, человек в лохмотьях рвал зубами мясо бьющейся в конвульсиях обезьяны. Он поймал вертлявое животное, свернул ему шею, так стремительно, что жертва и не пискнула. Крупный, с остатками волос на голове, глядя на раструб аннигилятора, чебез Фармы, воин нового поколения, глухо по-волчьи зарычал. В его темных впалых глазах сверкнула неукротимая злоба.
– Похоже, он знает, что у меня в руках, – сказал Олег. – Почему не бежит?
– Голоден, – ответил Роман, подходя ближе, почти вплотную к Баталову. – Очень голоден. Уходим!
Жертва эксперимента отпустила тушку обезьяны. Пригибаясь, чебез стал приближаться к людям в экзоскелетах.
– Что он делает? – Олег знал, что никакой хищник, лев, например, не погонится за вторым зайцем, если только что убил первого.
У чебеза было вдоволь доступного мяса, но он шел убивать вооруженных, да еще и в броне?
– Живые имеют приоритет, – быстро объяснил Киреев. – Навали чебезу хоть гору мяса, он переползет через нее к нам. Я бы не стал изучать повадки этих тварей на себе!
Баталов понял: убийство живых. Засыпь болото трупами, а патологический агрессор нападет на единственного живого, чье сердце еще бьется. Фарма ловко смоделировал приоритеты: живой; свежий труп; разлагающийся труп. Чебез втянул носом воздух. Олег взял у Киреева лазерную винтовку, незачем палить из пушки по воробьям.
– Зря мы остановились! Олег, за спиной!
И без воплей бывшего боевика Баталов контролировал ситуацию. Чебез, убивший обезьяну, и его собрат бросились на Олега с разных сторон. Гадать, почему они, прежде всего, нападают на самого сильного, лучше вооруженного, времени не было. Возможно, вновь какие-то приоритеты, чтобы потом легче расправиться с остальными. Чебезы двигались быстро, но лазерный луч – быстрее. Олег бил в упор. Он взрезал одного чебеза в районе пояса, затем аккуратно расчленил другого. Плавно, без отдачи. Луч не разрывал, не раздвигал ткани подобно пуле, плоть на пути лазера мгновенно превращалась в раскаленный газ. Сизое пространство болот осветили две вспышки, потянуло паленой шерстью, горелым мясом.
Тут же на Романа и Салль набросились сразу несколько чебезов.
– Ко мне! – закричал Олег. – Ближе! Под плечо!
Баталов срезал одного модификанта за другим, но меньше их не становилось, болото буквально кишело тварями. Чебезы вставали из-за поваленных деревьев, из-за кочек. Лазерный луч не был в состоянии огибать препятствия, потому Олег мог сжигать только движущиеся мишени.
– Мы погибли! – закричала Салль, присев. На нее ринулись трое или четверо ободранных существ, когда-то бывших людьми.
Киреев прыгал рядом с Олегом, приседая, словно лягушка, то и дело хватая «спасителя» за правую ногу. Чебезы выскакивали из топи уже десятками.
«Сами напросились. – Олег взял в руки аннигилятор. Поставив на «максималку» насыщенность и ширину поражающего конуса-луча, Баталов направил сопло на толпу ревущих от предвкушения скорой крови убийц. – Это отобьет у вас аппетит!»
Роман и Салль упали, вжались в землю. Нажав на спусковую скобу, Олег повел излучателем. Режущая глаза вспышка: поток плазмы, за ним – поток антипротонов. С громоподобным хлопком и характерным звуком всасывания в невидимую брешь половины ночного пространства, аннигилятор затопил болото перед Баталовым ослепительным огнем.
Развернувшись, Олег вновь нажал на скобу и повел огненной «косой». Столкновение частиц и античастиц породило чудовищной силы взрыв, который осветил топь на сотни метров вокруг.
От запекшейся грязи валил пар. Вода местами испарилась. На потрескавшейся земле вспыхивали как порох кочки. Баталов почувствовал, как вопреки работе термостата экзоскелета, нагреваются ступни. Он стоял по щиколотку в бурлящей жиже. Болото кипело.
«Что, нравится, сволочи? Неплохой суп!»
Смышленые чебезы попрятались. Или погибли. После работы аннигилятора и до одноклеточной инфузории дойдет, что надо сваливать.
– Вылезайте из нор! – засмеялся Киреев. – Мы еще не закончили!
Из болота показалась одна голова, вторая. Фигуры вставали в темноте, словно мишени в тире. Минуты не прошло, как голод или жажда убийства, а может, то и другое вместе, вновь погнали чебезов на добычу.
– Уходим! – скомандовал Олег. – Роман, ты первый. Веди.
Теперь чебезы нападали группами, не более двух-трех человек. Киреев шел впереди, за ним Баталов и Салль. Роман то и дело падал на землю, а Олег из плазмогана превращал самых настырных «голодающих» в ничто, вспышку света.
– Получил! Держи! Ух! Нормально пошло! – орал Роман. – Что? Противогаз? Сейчас. Держи! Не на тех нарвались! У нас – допуск!
Вдали показались строения брошенной когда-то Фармой базы, троица в экзоскелетах благополучно добралась до возвышенности. Большая вода ушла, под ногами была пусть раскисшая, но земля.
– Уже близко, командир, почти пришли!
Неожиданно бывший тигр космоса ушел с головой в землю. Ухнул со всей амуницией, вскинув руки. Сам Олег увидел раскрывшуюся перед ним неглубокую яму, накрытую ветками, в последний момент. Он съехал туда по наклонной, следом в грязь на дно ловушки шмякнулась Салль. Они стояли по колено в топкой жиже, края ямы были ненамного выше их голов, но это лишало «продвинутых» главного козыря – обзора и возможности палить из всех видов оружия, между тем как «тупорогие», судя по веселому реву, десятками неслись к яме со всех сторон.
«Похоронят! – мелькнула у Баталова мысль. – Завалят телами!»
Да, набросятся враз и скопом. Стальные шасси вязли. Олег попробовал взгромоздиться Роману на плечи, но под его тяжестью ноги Киреева еще глубже ушли в грязь. В их распоряжении оставались секунды.
– Давай гранаты! – скомандовал Олег.
Он выдергивал одну чеку за другой и перебрасывал «вакуумки» через край. Киреев срывал гранаты с пояса.
– Вырыли, умники? – орал Баталов. – Успели! Кто додумался? Ты? Держи, Эйнштейн!
В яму летела грязь, ошметки тел, на шлем Салль плюхнулась оторванная рука.
Стало тихо. Салль ухватилась за край, подтянулась и – упала обратно с кусками дерна в руках. На краю ямы вырос чебез, затем второй, третий.
– Гранату! – Баталов протянул назад руку.
– Кончились, командир.
Чебезы стояли вокруг ямы плотной толпой. В предвкушении. На людей в экзоскелетах смотрели бледные, землистые лица. Оскаленные, с впалыми колючими глазами. Во взгляде – голодный нечеловеческий блеск. И расчет. Они готовы были наброситься в любой момент.
Олег потряс излучателем, охотники зарычали. Так, наверное, неандертальцы смотрели на грозные бивни попавшего в западню мамонта. Как на материал для полезных поделок.
Выстрелив в край, Олег сварил бы сам себя. А куда еще стрелять, в небо?
С лазером и тем не покрутишься – прыгнут.
– Ваша взяла, – произнес Олег, поднимая забрало. – Мы сдаемся. Понимаете? Сдаемся.
И тут Роман завопил. С теми же самыми интонациями, как вопила до этого растерзанная заживо ни в чем не повинная маленькая обезьянка. Беззащитная, с живой теплой кровью. Здоровенный мужик скулил, глотая слезы, шепча что-то немыслимое: проклятия, жалобы, «я же предупреждал!» и тому подобное. Досталось Фарме, Крэмбергу, «командиру», всем.
Салль подняла щиток шлема:
– Мы должны умереть, да, Олег?
Баталов кивнул.
– Сдаю свою скороварку. – Он двумя руками поднял тяжелый плазмоаннигилятор как можно выше над головой.
Раздался щелчок. Ствол аннигилятора выдвинулся сам из себя, словно телескопическая антенна, удлинившись в полтора раза. Раструб излучателя оказался на уровне пояса чебезов. Под ним, сразу под кольцом плазмообразователя, открылся просвет. Зона поражения «зонтиком»: триста шестьдесят градусов. Баталов нажал на спусковую скобу.
Ухнул купольный разряд. Во все стороны ударил ослепительный свет. Ночное небо над ямой сначала побелело, так что погасли обе луны и звезды, а потом потонуло в грохоте. Волна антиматерии разошлась в стороны, потоки частиц ударили параллельно поверхности. Все, что стояло вокруг ямы с «мамонтами» в радиусе ста метров, превратилось в газ, на расстоянии полукилометра – получило ожоги, километра – было ослеплено.
Аккумулятор мгновенно опустел, яму накрыло волной горячего тумана. Пространство вокруг потонуло в пелене пара, клубах дыма. Земляные края затвердели и просвечивали, словно стеклянные.
Киреев прекратил всхлипывать. Тишина в эфире и вокруг. Баталов опустил излучатель. Роман протянул Олегу и Салль кислородные маски. Дышать было нечем.
– Завязываю с наркотой, – жадно вдыхал кислород Киреев. – Нервы ни к черту. Как школьница! Перед местными стыдно.
Олег кивнул. Надо было выбираться. Спекшиеся края ямы ломались, хрустели под перчатками. Подтянувшись, Баталов оттолкнулся ногой от наплечного щитка Романа и выбрался из ловушки.
Фарма стоял в сгущающихся сумерках, глядя на серебристые отсветы на стальном корпусе космического истребителя. Гюнтер все же посадил дестроер, «привязал к площадке». Случилось это два часа назад.
«Много, еще очень много работы, – твердил Штейер. – Нам еще многое предстоит сделать».
Ученый набивал себе цену, в научном мире так принято.
Гений не спал вторые сутки. Помимо метамфетамина, Зимин накачивал Гюнтера лошадиными дозами психостимуляторов, он и сам за минувший день дважды принимал амфетамин.
Громада «Трояна» стояла в двадцати метрах от главаря боевиков. Осязаемый, реальный объект, но у Зимина было чувство: сделай он шаг, и «Троян» поплывет, растворится в нагретом до духоты сыром воздухе субтропиков, словно мираж.
Не верилось.
Нужно было возвращаться к передатчику тахионной связи, сообщить новость на Землю, но Зимин медлил. На душе было тревожно, впрочем, Фарма отвык радоваться. Десятилетия правления Крэмберга, послушные ДОКу миллиарды… В последние годы Зимин чаще испытывал отчаяние, а после неудачного покушения на создателя ДОКа и вовсе руки опустились. За решетку бросили самых лучших, самых преданных делу освобождения, самых верных. Крэмберг их публично простил. Сказав «спасибо», гениальный манипулятор запустит в послушные массы очередную глобальную ложь. И вот, словно насмешка судьбы: «Троян» оказался в руках Зимина. На Земле об этом еще ничего не знали. Никто не знал.
Не верилось.
Фарма помнил, как по возвращении на Крикк он чуть не наложил на себя руки. Он днями лежал в личном бункере, не обращая внимания на мигающий индикатор беспроводной связи. Пластиковую тарелку на столе вылизывала собака. Годы пролетели впустую, казалось ему тогда. Люди привыкли чувствовать власть оружия над собой. Что дальше? Состарится в отчаянной, но обреченной на полный провал борьбе?
И вот он – «Троян». Невероятное стечение обстоятельств. Словно вековой лед треснул под собственной тяжестью, поехал, ломая сам себя. Во мраке будущего засквозил свет. Сейчас нужен был только толчок, чтобы система рухнула.
Вернувшись к передатчику, Зимин возобновил сеанс связи с Землей. Близкий к правительству, симпатизирующий «Тиграм космоса» человек сообщил Фарме о готовящейся военной экспедиции на Крикк. Первый сектор дальнего космоса уже почистили, прошлись огнем и мечом, теперь взялись за второй. Крикк стоял в списке пятым. Через месяц с небольшим, сообщал свой человек с Земли, а то и раньше, эскадра из шести боевых кораблей, включая межгалактический крейсер, могла оказаться на орбите вокруг Крикка. «Гелиос» пропал вместе с дестроером новейшей модели, так что космос трясли, словно пыльный мешок.
– Что с «Трояном»? – спрашивали с Земли.
Зимин знал, что на уме у «центра». Сам по себе экспериментирующий анестезиолог со сборищем наркоманов никому не нужен, их просто бросят на съедение карателям, как бросили борцов первого сектора. Бежать? Но сколько можно бегать? Да и куда?
Ролик о посадке дестроера на подконтрольной «Тиграм космоса» планете Фарма смонтировал лично. Он пошлет его, но серьезным людям, помимо «кино», необходимо и его, Зимина, личное слово.
– «Троян» освобожден от допуска, – сказал Фарма. – Чист.
– Вы уверены?
– Да, – сказал Зимин, хотя было выполнено две трети работы. – Вы можете приостановить высадку федералов еще на месяц?
– Не беспокойся об этом, брат! – ответил неизвестный с Земли, чье лицо скрывал платок, но которое все равно просияло, словно выставленный на солнце медный таз. – У нас появился сильный сторонник из самых верхов – генерал-лейтенант, он расследует пропажу дестроера. Жди у себя Марека. Приступаем к операции «Инферно», Марек посвятит тебя в детали. Смерть Крэмбергу!
Читать бесплатно другие книги:
