Конфуз в небесной канцелярии Калинина Дарья

© Калинина Д. А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Вступление

За шесть месяцев до начала событий

Двое рослых мужчин стояли друг напротив друга. Их широкоплечие силуэты четко просматривались на фоне освещенного закатным солнцем окна. Алые отблески заходящего светила бросали на чеканные профили мужчин свои тени, и оттого казалось, что по лицам этих двоих то и дело пробегают огненные всполохи. Конечно, это была лишь иллюзия, и виной всему была игра заходящего солнца.

Но мужчины не обращали внимания на величественный закат, им было не до красот природы. Пользуясь тем, что в этом здании они могли не опасаться прослушки и вообще чувствовать себя в полной безопасности, они вели неторопливую, но весьма важную беседу.

Они были знакомы так давно, что уже привыкли понимать друг друга практически без лишних слов. Да и тема разговора была уже хорошо знакома им обоим. И все же совсем без обсуждения сегодня было никак не обойтись.

– Как все прошло?

– Я придерживался плана.

– Обе угрозы устранены, как мы и наметили?

– Пока удалось убрать только одну.

– Почему?

Бровь мужчины изогнулась на безупречно гладком и загорелом лбу. Его коротко стриженные волосы воинственно топорщились даже сейчас, когда он был относительно спокоен. Этот мужчина давно привык ходить в штатском, но многое в его облике, в первую очередь – холодный немигающий взгляд и властное суровое выражение лица, выдавало бывшего военного или даже сотрудника разведки, тоже военной, разумеется.

– Почему только одна, я тебя спрашиваю?

Голос старшего мужчины посуровел. Его более молодой сотрудник виновато отвел взгляд и ответил:

– Так получилось. Пришлось немного отступить от плана. Этот старый еврей все же что-то пронюхал.

– При чем тут он?

– Он тоже летал в Россию. Успел попасть туда практически одновременно со мной.

Старший, прищурившись, молча ждал продолжения. И младший продолжил:

– Он встречался там с его дочкой.

– Встречался с дочкой? Они разговаривали?

– Да. Но не беспокойтесь, утечка уже устранена.

– Врач мертв?

– Да.

Облегчение разлилось по лицу мужчины.

– Продолжай, – велел он. – Какая именно женщина из двух устранена?

– Дочь. И… и еще ее муж.

– Его-то зачем?

– Он случайно оказался рядом с ней. Впрочем, насчет него нет ясности. Возможно, он еще и выкарабкается. Травмы не такие уж серьезные, вполне совместимые с жизнью. Вот только с башкой у него после аварии…

– Что?

– Совсем беда. Память потерял. И еще ослеп.

– Что ослеп – жаль парня. С другой стороны, что со слепого взять? И что память потерял – это для нас хорошо. Выходит, парень для нас какое-то время будет не опасен. Ну, а что же старшая женщина?

– Жива. Две смерти одновременно – мы именно это развитие сценария и готовили дома, но вмешался этот еврей… И мне пришлось прямо на ходу менять весь план.

– Да, понимаю. Ты действовал правильно и будешь представлен к награде.

– Спасибо.

– Но с парнем и старухой все равно придется что-то решать, – строго произнес старший. – Если он что-то вспомнит… Ты же понимаешь: рисковать нельзя, память имеет свойство восстанавливаться.

– Я все сделаю.

– Нет! Тебе второй раз лететь в Россию уже не стоит. Русские в последнее время и так держатся с нами настороженно.

– Но я хочу довести дело до конца.

– Расправиться со старухой и слепым – на это не надо много ума и сноровки. Я найду человека, который живет и работает в России. Он и сделает это дело. Ничто не должно даже косвенно указывать на то, что эти три смерти могут быть как-то связаны между собой. Ни у кого не должно зародиться тени сомнения в том, что это просто рок – несчастливая судьба, преследующая одну семью.

– И для этого?..

– И для этого я считаю, что все три убийства должны быть совершены разными людьми. Но уж хотя бы двумя разными – это точно.

– Значит, я могу считать себя свободным?

– Вы заслужили свой отпуск, лейтенант.

Более молодой мужчина четко, по-военному повернулся на пятках и зашагал прочь. Уходя, он не стал отдавать честь старшему. Это было специально обговорено. Но он почувствовал, как его рука, повинуясь старой привычке, словно сама по себе дернулась, потянулась к козырьку. Ему стоило труда удержать ее. Он опасался, что его командир заметил это мгновенное неповиновение приказу. Это могло обернуться серьезными неприятностями для молодого лейтенанта.

Дисциплина у них в отделе царила очень строгая. Даже за малейшее нарушение сотрудник мог попросту исчезнуть, и никто не знал, куда он делся. По легенде, их переводили в другие отделения, но потом никто и никогда уже больше не слышал про этих людей. Они удаляли свои странички в социальных сетях. Их близкие теряли с ними связь. Брошенные невесты в один голос твердили о разорванных помолвках. И что происходило дальше с этими беднягами, не знал никто в мире, кроме одного человека, возглавляющего их отдел.

Перед этим человеком все трепетали, его боготворили, ему повиновались слепо и безрассудно. Только такие сотрудники и задерживались у них в отделе – преданные до мозга костей, слепые орудия, умеющие выполнять приказы, не раздумывая. Все прочие, кто лез с критикой или, того хуже, задавал вопросы, уже давно исчезли.

Молодой лейтенант относился к числу первых, он боготворил своего начальника. И теперь он даже не сомневался: босс доведет задуманную операцию до конца. Муж и мать его жертвы также обречены. Ничего не поделаешь, люди умирают постоянно. На мгновение лейтенанту стало жаль молодого парня, ослепшего по его вине. Ведь они были примерно ровесниками. И случись иначе, родись они оба в одной стране, вполне могли бы служить в одной роте, могли бы стать друзьями, могли бы даже побрататься друг с другом. Но вместо этого тому плечистому парню со светлыми волосами придется умереть. Что же, ничего не поделаешь, такова его судьба.

И все же хорошо, что убивать его будет кто-то другой. Лейтенанту не хотелось бы марать руки еще и этим убийством. Хватит с него старого ученого еврея и молодой женщины, к которой он прилетел. Убивать такого прекрасного врага, каким мог бы стать этот блондин, стоило с размахом, в открытой схватке. А убивать исподтишка, как того требовали нынешние обстоятельства, было слишком унизительно для его достоинства. Такой сильный враг достоин большего уважения. Как жаль, что им так и не представится случай встретиться вновь.

С этими мыслями молодой лейтенант вышел из здания и оказался на улице. Перед ним лежала открытая пустыня, в которой за многослойной оградой из колючей проволоки под напряжением стояло здание, в котором располагался их отдел. Здание стояло на возвышенности, и сейчас лейтенант прямо перед собой увидел садящееся в алые тучи солнце. Как и многие его сограждане, он был равнодушен ко всему, что не касалось лично его самого или его дела. Но даже он сейчас невольно подумал, что в таком необычном закате есть нечто странное, пугающее и неподвластное человеческому уму.

Это ощущение длилось всего одно мгновение. Уже через секунду лейтенант вновь вернулся мыслями туда, где ему и полагалось быть. Он вновь целиком и полностью стоял на страже интересов самой великолепной, богатой и процветающей страны в мире. Он не сомневался, что им удалось построить идеальную модель государства. И если другие страны еще не до конца понимают, как им повезло, что эта модель вскоре распространится на весь мир, что же, они сумеют их убедить.

Для этого у них есть и самая хорошо вооруженная армия, и огромный флот, и, самое главное, желание добиться полного подчинения ото всех тех, кто думает иначе.

Глава 1

Теща встречала Олега у поезда. Едва он сошел со ступеньки и очутился на твердом полотне перрона, как сразу же почувствовал ее присутствие рядом с собой. И через считаные доли секунды пальцы женщины сомкнулись на его запястье, мягко потянув его к себе.

– Олежка! – произнес знакомый теплый голос. – Хорошо, что ты вернулся.

– Здравствуйте, Раиса Никитична, – ответил Олег, вдыхая вкусный домашний запах, который неизменно исходил от его тещи.

– Как доехал?

– Ничего, нормально.

– Пассажиры тебя не обижали?

– Да что вы, Раиса Никитична! Наоборот, помогали кто чем мог. Вы же знаете, я везучий на хороших людей.

– Надо было тебе все-таки сопровождающего взять, как врачи и настаивали.

– И так обошелся. Даже лучше, никого просить об одолжении не пришлось.

Так, переговариваясь, они побрели вдоль перрона. Олег шел, привычно ощупывая дорогу перед собой белой тростью. Тяжелая сумка, полная гостинцев и подарков, которые он тащил с собой из Железноводска, увесисто била его по боку, но Олег не обращал внимания на такую ерунду. В конце концов, что значит это неудобство по сравнению с радостью, какую испытает теща, когда увидит, сколько разной всячины он ей привез.

Олег знал, что милая добрая теща имеет одну слабость: она обожает получать в подарочек небольшие презенты. Крупные и дорогие подарки неизменно приводили эту добрую женщину в смущение, заставляли думать, будто бы она теперь что-то должна щедрому дарителю, и оттого вызывали ненужные эмоции и у самой Раисы Никитичны, и у того, кто надеялся осчастливить ее своим богатым подарком. Но вот разную бытовую мелочь теща была готова принимать хоть каждый день, совсем не задумываясь о том, что в итоге даритель может потратиться даже сильнее, чем купив что-то одно, пусть и довольно дорогое.

Так что, зная это, Олег вместо одного крупного презента купил для тещи множество небольших подарочков. Теперь ему казалось, что он поступил правильно. Первый подарок он вручил Раисе Никитичне, едва они сели в поджидавшее их на площади Московского вокзала такси. Это был стеклянный петушок с пышной грудкой и хвостом с перьями всех цветов радуги.

– Ой, какой красивый! – восхитилась Раиса Никитична. – Жаль, что ты, Олежка, не можешь его видеть. Как же ты угадал этого красавца?

– Мне продавщица помогла, – ответил Олег. – Сказала, что этот вам точно понравится.

– Что же, она угадала.

По голосу тещи Олег слышал, что она довольна. С тех пор как с Олегом случилось несчастье и он ослеп, молодой мужчина научился очень хорошо разбираться в малейших интонациях человеческого голоса, и это здорово облегчало ему жизнь. Постепенно Олег осознал, что человеческая речь имеет куда более богатый эмоциональный диапазон, чем ему представлялось ранее.

Пока Олег был здоров, он во всем полагался на свое зрение, частенько забывая о том, что у него еще есть слух, осязание и даже обоняние. Эти органы чувств играли при зрении лишь вспомогательную роль, но внезапно так получилось, что именно они стали ведущими.

На первых этапах, когда он только потерял зрение, ему казалось, что оно еще вернется. Вот однажды он откроет глаза и поймет, что снова видит. Дни складывались в недели, а недели в месяцы, но никакого улучшения все не наступало. И тогда Олег сказал себе: возможно, вопреки прогнозам врачей, зрение уже никогда не вернется к нему. Надо смириться с тем, что есть. И приняв это решение, он взял себя в руки и начал учиться жить заново.

В те дни Раиса Никитична много времени проводила с ним. Именно с ее помощью Олег научился ориентироваться в доме, а затем отважился даже на небольшую экскурсию вниз во двор. А через день они с тещей совершили поход до ближайшего магазина, где Олег на ощупь отсчитал продавщице деньги за батон и бутылку молока.

Оказалось, что все монеты имеют свой вес, свой рельеф, и спутать рубль с десяткой совершенно невозможно. Чуть сложнее обстояло дело с бумажными деньгами, но и их Олег после многих проб и ошибок наконец научился отличать. Во всяком случае, тысячную с десяткой он бы никогда уже не спутал. Ну, а если случалась ошибка, то можно было рассчитывать на совестливость продавцов. И надо сказать, что Олега крайне редко обманывали в тех магазинах, где он появлялся впервые. И уж совершенно точно его никогда не обманывали в магазинах, где люди знали и его самого, и его печальную судьбу.

Олегу было всего двадцать пять, когда он женился на Леночке – прелестной и звонкоголосой красавице, которую очень любил. В свою очередь, Леночка тоже обожала своего статного мужа, находя его лучшим из всех мужчин. Но счастье молодой семьи длилось не так долго, как хотелось бы. В один далеко не прекрасный день Леночка настояла на том, чтобы получить водительские права. И хотя Олег с Раисой Никитичной дружно возражали против того, чтобы она садилась за руль, она все равно сумела настоять на своем. Когда тебя очень любят, легко добиваться своего.

И вот прошло время, и Леночка торжественно продемонстрировала мужу и матери новенькую пластиковую карточку – водительское удостоверение – и заявила, что с этого дня она будет водить машину самостоятельно. Олег и сейчас отлично помнил, как болезненно замерло у него сердце, когда любимая жена произнесла эту фразу. Ее звонкий голосок до сих пор звучал у него в ушах:

– А теперь я сяду за руль, и пусть кто-нибудь попытается меня остановить!

Леночку остановил тяжело груженный «КамАЗ», в который она врезалась, не сориентировавшись на сложном перекрестке. Во всяком случае, так Олегу сказал потом следователь, который разбирался в этом деле. Сам Олег ничего не помнил из случившегося. После аварии у него наступила странная амнезия. Он прекрасно помнил все, что происходило до того, помнил себя потом, но вот авария оказалась словно бы вычеркнутой из его памяти.

– Ничего, так бывает, – попытался утешить Олега следователь. – Ваш мозг пытается таким образом заблокировать воспоминания, способные причинить вам боль.

Именно от следователя Олег узнал, что во время аварии сидел рядом с женой на пассажирском сиденье. Видимо, они возвращались из больницы, где Олегу оперировали некстати воспалившийся аппендикс. Операция прошла с осложнениями, и даже спустя несколько дней после нее Олег все еще чувствовал себя неважно. Тем не менее он настоял на выписке, потому что считал, что дома поправится быстрее, чем в больнице.

Олег помнил, что при выходе из больницы его шатало, в голове раздавались странные звуки, в ушах шумело. О том, чтобы сесть за руль в таком состоянии, не могло быть и речи. Также Олег хорошо помнил, как врачи уговаривали его остаться, но Леночка уверенно заявила им, что сумеет позаботиться о муже. И для начала жене предстояло самой доставить Олега до дома. Вот с этого момента в голове у Олега появлялся временной провал. Он не помнил, как они с женой сели в машину. Не помнил, как оказались на дороге, не помнил ничего, что могло бы облегчить расследование этого происшествия.

Следователь считал, что Олег, возможно, успел вцепиться в руль и немного вывернуть машину, но окончательно уйти от столкновения было уже невозможно. Леночка умерла сразу. Олега извлекали из покореженной машины еще несколько часов. И все это время он надеялся, что Леночка жива, она лишь потеряла сознание, что и к лучшему, по крайней мере, не испытывает боли, какую испытывал сам Олег, находясь в сознании.

Правду о том, что случилось с женой, ему сказали уже в больнице. По иронии судьбы, он оказался в той же больнице, из которой выписался всего несколько часов назад. Правда, теперь он лежал в другом отделении, но стены были такими же, и вид из окна был практически тот же. Целый день Олег лежал на кровати, тупо глядя в окно и не веря в то, что такое могло случиться именно с ним. Слез не было. Непостижимым ему самому образом Олег не мог плакать. Раиса Никитична, сидя рядом с ним, рыдала за них двоих. А вот Олег словно окостенел, окаменел, потерял всю чувствительность.

Раиса Никитична обратила внимание на его нетипичное поведение, но приписала это действию медицинских препаратов, которыми Олега обкололи со всех сторон. И она даже практично заметила:

– Надо мне для себя попросить у доктора чего-нибудь успокаивающего. Лучше уж как ты лежать, чем так выть.

Олег ничего не ответил теще. Ему не казалось, что кому-то стоит претендовать на его место. После аварии у него оказался поврежден позвоночник и, кроме того, были сломаны обе ноги. Но не это оказалось самым страшным. Самое худшее случилось с ним на следующий день, когда утром он открыл глаза на больничной койке и не увидел вокруг себя ничего. К провалу в памяти добавилась еще и слепота. Теперь в глазах у Олега была лишь густая тьма, в которой порой мелькали какие-то неясные серые тени – то ли фигуры людей, то ли что-то еще.

Олег позвал врача, тогда он еще думал, что ему сейчас сделают укольчик, что-нибудь покапают в глаза, и все обойдется. Но не обошлось. Врач лишь подтвердил подозрение самого Олега, что наступившая слепота как-то может быть связана с аварией. Последующие консультации специалистов привели к единодушному их заключению: потеря зрения у Олега, скорей всего, является временным явлением. По сути, это лишь реакция его организма на перенесенный стресс, шок после травмы.

– Но когда он снова сможет видеть? – спросила Раиса Никитична, которая в любых диагнозах любила конкретику.

Полученный ею ответ: «Возможно, что уже завтра, а возможно, что и никогда», женщину совершенно не удовлетворил.

– А лечить-то его как? – допытывалась она у докторов. – И чем?

Ответ был таков:

– Время! Время самый лучший лекарь в таких случаях.

И тут Раиса Никитична, всегда добродушная, неожиданно рассердилась. Такое на памяти Олега случилось в первый раз:

– Что за ерунду вы говорите? – накинулась его теща на врачей. – Чай, не в пятнадцатом веке живем, чтобы временем лечиться. Двадцать первый век на дворе. Дайте нормальные рекомендации!

Но врачи считали, что сейчас главное – восстановить сломанные конечности, добиться, чтобы Олег ходил не хромая. А пока будут выздоравливать кости, глаза тоже как-нибудь восстановятся сами. Кости срослись, позвоночник оказался поврежден незначительно, и уже через три месяца Олег мог передвигаться, не ощущая никаких неудобств и даже забыв, что совсем недавно был ниже пояса весь в гипсе. А вот зрение возвращаться к нему пока не торопилось.

К счастью, они с Раисой Никитичной не были стеснены материально. Когда Олега выписали из больницы, теща приехала его забирать и сама предложила:

– Живи у меня. Я потеряла дочь, ты – жену. Оба мы одиноки. Хочешь, будешь мне вместо сына.

Олег был очень тронут. Он всегда относился к Раисе Никитичне с большим теплом. Да и она с первого дня знакомства приняла его словно родного. Никогда между ними не случалось ссор, оба всегда старались тактично уйти от конфликта. Так что и теперь они зажили дружно, сплоченные общим горем. Средств на жизнь, которые состояли из двух их пенсий, а также ренты за сданную квартиру Олега, хватало на покупку всего необходимого.

Глава 2

Раиса Никитична не любила сидеть без дела. И едва Олег встал на ноги и научился обслуживать себя сам, теща занялась выбиванием санаторно-курортного лечения для него. Олег прямо поражался ей. Теща не уставала ходить из одного кабинета в другой, всюду повторять одну и ту же историю, добиваться, просить, требовать, а кое-где так и вовсе угрожать.

Не сразу, но бесплатную путевку Олег все же получил. И невероятно гордая собой Раиса Никитична доставила зятя на вокзал, где посадила на поезд и лично проконтролировала, чтобы рядом с ним оказались приличные и порядочные люди. Лишь убедившись, что в соседи ее зятю-бедолаге достались мать с девочкой-подростком, а также седой почтенного вида старик, удалилась, поручив Олега попечению его соседей.

Но Олег все равно волновался и не хотел ехать. Впрочем, волновался он не за себя. В конце концов, он – молодой мужик и не пропадет. Его беспокоила сама Раиса Никитична. Беготня по поликлиникам и собесам подорвала оставшиеся у женщины силы. Смерть дочери нанесла ей незаживающую рану, но пока рядом был Олег, о котором следовало заботиться, Раиса Никитична держалась. Каково же ей будет, когда она снова останется одна? Как бы не слегла!

Но Раиса Никитична считала, что волнуется ее зять напрасно.

– Со мной все будет прекрасно, – заявила она. – Или ты забыл? После смерти Ленки я всюду числюсь одинокой, к тому же я – блокадница. А значит, не бросят, в крайнем случае, пришлют уж кого-нибудь мне в помощь.

Олег кивал головой. Раиса Никитична умудрилась устроить их дела так, что почти сразу к ним стала ходить женщина из службы социального обеспечения. Она приносила продукты, оплачивала счета, получала за Раису Никитичну пенсию. Нечасто, но эта женщина появлялась у них дома, унылым голосом перечисляла все свои трудовые подвиги, а затем, выпив чаю с печеньем, поспешно убегала дальше. Среди подопечных у нее были и такие старики, которым и впрямь остро нужна была ее помощь, причем каждый день, а не раз в неделю.

Но Раиса Никитична не считала, что она пользуется тем, на что не имеет права.

– Всю жизнь работала на государство, теперь пусть и государство немножко обо мне позаботится. То, что ты живешь со мной, никого не касается. Они должны позаботиться об одинокой старухе.

Удивительно, но Раисе Никитичне удавалось внушать эту простую мысль почти всем чиновникам, врачам и даже медсестрам, с которыми ей приходилось сталкиваться. И почти всегда она выходила из схватки с системой победительницей, унося в клюве ту или иную льготную услугу, бесплатный рецепт или подарок к очередному празднику.

В этом плане Раиса Никитична была опытным бойцом. И теперь она уверяла зятя:

– Все будет хорошо, Олежка!

Обнимая его на прощание, теща добавила:

– Ты бы лишь только поправился! Ты вот меня спрашивал, почему я тебя к себе забрала, а я отмалчивалась. А сейчас хочу объяснить.

– Так и почему взяли-то?

– Никому до сих пор правды не говорила, а тебе скажу. Дело в том, что я умею чувствовать человеческую боль.

– Как это?

– А вот так. Муж палец порежет – я тоже боль в пальце чувствую. Ленка в детстве коленку разобьет, а мне больно.

– Но то дочь, вы ее очень любили.

– Я не только у близких, я всякую боль чувствую. И у соседей, и у малознакомых людей. Конечно, чем человек мне ближе, тем сильней чувствую. И твою боль после аварии я тоже почувствовала. Как ты в больнице очнулся, узнал, что Ленка умерла, так меня твоя боль и полоснула по сердцу. И с тех пор каждый день, каждую минуту я ее чувствую. Прости, не о тебе я тревожилась. Но я просто уже больше не могла выносить твоих мук, которые заставляли страдать и меня тоже. Я считала, что вместе нам будет легче выдержать выпавшее на нашу долю испытание. Я помогу тебе, а ты перестанешь страдать и дашь мне возможность перестать страдать тоже.

Пока Олег молчал, растерявшись и не зная, что сказать, Раиса Никитична добавила:

– Дни и ночи молю Господа, чтобы он сжалился над тобой и вернул тебе зрение.

Олег знал: теща говорит правду. По ночам он теперь плохо спал. Серые тени, появившиеся у него в голове в самый первый день, когда он только ослеп, со временем обнаглели настолько, что стали всерьез мешать ему. Они шумели, издавали неприятные звуки, которые подолгу не давали Олегу заснуть. Теща же почти не спала вовсе. И каждую ночь из ее комнаты тянуло запахом горячего воска. Раиса Никитична жгла свечи перед иконами, которые хранились в ее семье много поколений и которые Раиса Никитична впервые извлекла из чулана после гибели дочери.

– Ленку не уберегла, а с тобой уж, соколик, этой ошибки не совершу. Ты мне теперь вместо сына, так что буду за тебя Бога молить, чтобы вернул тебе глаза. Коли врачи нам с тобой тут не подмога, ничего толком сказать не могут, то на кого простому человеку надеяться? Только на него, на Господа всевидящего.

Все время, которое Раиса Никитична не проводила в службах социального обеспечения, выбивая все положенные им с Олегом выплаты и льготы, она теперь проводила в храмах. Олег не знал, получала ли Раиса Никитична и там, как она считала, полагающиеся льготы за свою несчастную жизнь, но стал замечать, что время от времени к ним стали приходить какие-то незнакомые женщины.

– Сиди, сиди, Олежек! – срывалась с места Раиса Никитична и спешила сама открыть дверь гостям.

Эти женщины тоже приносили продукты и вели какие-то расчеты с тещей. Вот только они были отнюдь не из собеса, в этом Олег был уверен. У этих женщин были тихие, но отнюдь не унылые голоса. И пахло от них не капустными щами и столовскими пирожками, а все тем же свечным воском и еще чем-то, от чего Олег в первый раз даже расчихался.

Это вызвало легкий переполох у появившейся посетительницы, которая даже принялась шептать что-то об одержимости нечистым духом, который не выносит появления истинного носителя Духа Святого. Что она там бормочет, Олег не очень-то хорошо понял. И вовсе не потому, что не разобрал слов. Его слух за последнее время обострился чрезвычайно. Он запросто мог услышать то, что происходило за запертыми дверями. Нет, дело тут было в другом.

Сами слова этой женщины были Олегу непонятны. И еще они почему-то вселили в душу мужчины какую-то непонятную тревогу. Такую же тревогу, только в десятки раз более сильную, Олег почувствовал в тот момент, когда Леночка заявила о своем намерении сдать на права, а потом и сесть за руль машины. Масштаб неприятностей, которые могла принести странная шептунья, был несоизмеримо меньше, но все же ее появление было однозначно не к добру.

Появление этой женщины у них дома совпало с тем, что Олегу досталась путевка на санаторно-курортное лечение. И если бы в другой раз он был бы рад возможности куда-то поехать, то теперь неясная тревога отравляла ему все удовольствие от предстоящей поездки. Но отказаться от лечения значило бы нанести ужасный удар Раисе Никитичне. Жалея тещу, которая столько сил и времени потратила на то, чтобы выбить для него эту путевку, Олег даже не стал заикаться о том, что ехать не очень-то хочет.

Так и получилось, что они расстались почти на целый месяц. Олег поехал и ни разу не пожалел об этом. Оказалось, что, будучи прикован к дому, он страшно истосковался по живому человеческому общению. Раиса Никитична была слишком занята, чтобы уделять ему много внимания. Да и не любила она разговаривать, считая это делом зряшным, пустой тратой времени, ни к чему в итоге не приводящей.

Но Олег был другим. Он любил поболтать. Еще в пути он почувствовал, что ему нравится путешествовать. Люди встречались удивительные, интересные. Они слушали рассказ Олега и обещали ему, что все у него будет хорошо. Незаметно Олег и сам как-то проникся этой уверенностью. Прибыв на место, он начал с нетерпением ожидать назначения процедур, которые смогут повлиять на ускорение выздоровления.

– Будете принимать лечебные ванны с морской солью, – услышал он предписание врача. – Прописываю вам также пить минеральную воду.

Олег едва не застонал от огорчения. Ванны с морской солью и минеральная вода! И стоило ему ради этого ехать в такую даль! Пить минералку и мокнуть в ванне с морской солью он мог и дома!

– Пропишите мне еще чего-нибудь! – потребовал он.

Но врач в ответ лишь произнес:

– Знаете, я тут посмотрел ваши последние снимки, сделанные перед отъездом…

– И что? – встревожился Олег. – Мне говорили, что они неплохие.

– Неплохие? Да вас обманули, они просто великолепны! Вы, молодой человек, удивительно быстро восстановились. Похоже, ваш организм обладает потрясающей способностью к регенерации. Это настоящее чудо, вот что я вам скажу.

– Так что же… Мне и лечиться не надо?

– Почему же? Зрение-то пока что к вам не вернулось. Конечно, минеральные источники вам в этом вряд ли помогут, но вы все же пейте. И побольше гуляйте, вот что я вам скажу.

Олег приступил к выполнению назначений. Его покойный отец был человеком военным и приучил сына к дисциплине. Так что Олег начал пить целебную воду, и хотя для этого ему приходилось проделывать пешком длительные прогулки до источника, он быстро выучил маршрут и вполне мог добираться до нужного места не хуже других зрячих пациентов.

Единственное, о чем жалел Олег, так это о том, что он не может видеть восхитительных окрестных пейзажей. О том, что они восхитительны, Олег узнавал от своих знакомых, которые описывали их ему в самых ярких красках. Иногда их восторги становились слишком уж бурными, и тогда Олег отправлялся назад один. Считая шаги, он добирался до места без особых проблем, вызывая неизменное недоумение у всех, кто знал о его недуге.

– Ты не видишь ни черта, а никогда не теряешься. А я хоть и вижу, а вчера умудрился не туда свернуть. Как у тебя это получается?

– Не знаю, получается, и все. Я просто знаю, куда нужно идти, а куда не нужно.

– Вот так просто знаешь, и все?

– Да, – кивал Олег, умалчивая, что еще и шаги считает.

– Ну, ты молоток!

Восторги знакомых побудили Олега к еще большим геройствам. Он перестал носить с собой белую трость, обходясь довольно часто и без нее. В утренние часы движение в городке было совсем незначительным. А неровности под ногами Олег каким-то образом умел угадывать всегда и везде, ни разу с того момента, как он ослеп, ему не пришлось шагнуть в опасное место, упасть или даже просто споткнуться.

Какая-то непонятная сила заставляла его обходить и ямки, и камешки, и прочие неприятные преграды. Олег и раньше отмечал за собой эту особенность, радовавшую его, а теперь в незнакомой обстановке это чувство предвидения еще больше у него обострилось. Так что, окончательно расхрабрившись, Олег предпочитал оставлять надоевшую ему трость в палате и отправлялся в путь без нее.

Всякий раз, проходя перекресток, где ему надо было повернуть направо к санаторию, Олег слышал один и тот же женский голос:

– Купите сувенир, молодые люди!

Обычно он шел в компании и проходил мимо, так как никто не останавливался. Но в тот день, когда с ним произошло замечательное событие, он шел один и все же задержался и подошел ближе, словно ведомый каким-то неведомым ему самому предчувствием чего-то необычного.

– Купите сувенир, – повторил тот же голос, но уже значительно приветливее. – Выбирайте что нравится.

Олег протянул руку, еще не зная толком, что тут продается, но внезапно ощутил, как ему на ладонь положили что-то прохладное и гладкое.

– Петушок, – сказал голос. – Смотрите, какой красивый!

Олег моргнул глазами и внезапно увидел. Да, он увидел по-настоящему, без всякой выдумки. На один краткий миг он увидел и улыбающееся ему лицо продавщицы, и петушка с нарядным ярким хвостом, и весь прилавок, заставленный крохотными декоративными поделками из цветного стекла. Продавщица была под стать своему товару, тоже какая-то хрупкая, прозрачная и при этом разноцветная. На ней были надеты голубая кофта, фиолетовый шарфик, оранжевая юбка и зеленые колготки. Даже прядки волос у нее на голове были окрашены во все цвета радуги и торчали во все стороны, придавая продавщице сходство со взбесившимся ежиком.

Видение длилось всего лишь одну секунду. Олег даже не успел снять темные очки, которые носил, чтобы не пугать людей своим пустым, остановившимся и ничего не выражающим взглядом. И вот яркий солнечный день померк, и снова все вокруг Олега стало темным, лишь слегка разбавленным знакомыми серыми тенями.

Но теперь Олег знал, что надежда у него есть. И еще он знал, что этого петушка он обязательно у разноцветной продавщицы купит. Ведь это была первая вещь, которую он увидел за долгое время слепоты. И также он знал, кому подарит эту игрушку. Он подарит петушка своей теще. Она это честно заслужила. Это ведь благодаря теще он оказался в этом замечательном месте, где вновь обрел возможность видеть.

– Сколько? – внезапно охрипшим голосом произнес он.

Продавщица сказала, он заплатил, а потом побрел к санаторию, уже не считая шаги и озабоченный лишь тем, чтобы не повредить хрупкое стеклянное чудо, которое лежало у него в кармане. С тех пор он часто сворачивал к этому прилавку и, невзирая на протесты своих знакомых, обязательно выбирал и покупал одну из стеклянных игрушек.

В душе он надеялся, что сумеет еще хотя бы разочек прозреть. Но тщетно. То ли потому, что рядом все время толклись другие люди, то ли по другой причине, но прежнего чуда больше не повторялось. И все же Олег не унывал. Он надеялся, что если один раз случилось, то случится и еще. А может быть, и не раз. Олег не признавался даже самому себе в том, как хочется ему вновь нормально увидеть мир. За время слепоты он уже и забыл, как прекрасно видеть все, что тебя окружает, какой это великий дар – зрение. Простенькое личико продавщицы, мелькнувшее всего на долю секунды, показалось Олегу самым волшебным видением. И он стремился к ней раз за разом, все надеясь и ожидая чуда.

Но заговорить с ней он стеснялся. Да и что бы он ей сказал? Так что он молчал, лишь скупая стеклянные безделушки в таких количествах, что вызвал насмешки знакомых.

– Для кого ты скупаешь весь этот хлам? – пренебрежительно поинтересовался у него Димка – сосед по палате, совсем молодой еще парень, тем не менее обремененный уже тремя девчонками, старшая из которых ходила в первый класс, а младшая еще вопила в пеленках.

От обилия женского пола у себя в доме Димка даже получил нервный стресс, выразившийся в сильнейших головных болях, которые начинали его мучить, стоило лишь бедолаге услышать рядом с собой детский или женский голос.

– Так для кого ты берешь эти стекляшки?

– Для тещи. В подарок.

– А-а-а… – многозначительно протянул Димка. – Ну, для тещи, тогда, конечно, и такой хлам подойдет!

Олег ничего ему не ответил. По телефонным звонкам от домашних, которые преследовали его приятеля на лечении, Олег понял, что причина недомоганий приятеля, скорей всего, кроется как раз не в жене или дочках, а в теще. Именно эта особа обладала столь высокочастотным тембром голоса, что у самого Олега голова начинала побаливать, хотя до него голос доносился, уже изрядно приглушенный расстоянием. А вот Димка, вынужденный вести диалог с тещей, страдал по полной. Нередко после вечернего диалога с тещей он принимался страдальчески стонать и вертеться на кровати. Олег понимал: у Димы вновь разболелась голова.

У Олега все было иначе. Ради своей тещи он был готов отдать все на свете. И поэтому самую дорогую ему игрушку он, вернувшись домой, подарил ей в первую очередь.

Олег уже собирался рассказать теще и о том, что поездка его не прошла даром, он начал поправляться, но Раиса Никитична неожиданно перебила его.

– Олежек, мне тебе кое-что сказать надо, – осторожно произнесла теща.

Олег был готов поклясться, что на лице у нее проступило виноватое выражение.

– Что случилось?

– Я ведь теперь не одна, Олежек.

– В каком это смысле? Вы с кем-то познакомились? С мужчиной?

Олег был бы этому только рад, но теща развеяла его мысли одной короткой фразой:

– Нет, от мужчин меня тошнит. Ох, прости, Олежка, не о тебе речь. Ну, ты понимаешь.

– Понимаю, – пробормотал Олег, хотя, по правде сказать, ровным счетом ничего не понимал.

Но теща принялась говорить дальше, и Олег уразумел, что крылось под загадочными намеками его тещи. На самом деле ничего загадочного в этой истории не было. Те тихие, пахнущие свечным воском милые тетеньки, появление которых застал еще Олег, за время его отсутствия основательно расплодились и заняли почти все пространство как в доме, так и в голове милейшей Раисы Никитичны, теперь с восторгом вещающей о них:

– Представляешь, никогда еще вокруг меня не было такого количества хороших людей. Такие там у них все добрые, такие ласковые, все друг другу стремятся помочь. Я никогда ничего подобного до сих пор не встречала.

Олег уже давно почуял, что дело неладно, но встревать с укорами не спешил. Он лишь поинтересовался:

– А где это – у них?

Оказалось, что у них – это в церкви Святого Пергаминона. Олег никогда про такую церковь не слыхал, да и имя святого показалось ему чудным, но критиковать он не стал. Нутром чуял, что всякую критику в адрес упомянутой церкви и ее служителей теща встретит в штыки.

Раиса Никитична продолжала радоваться:

– Такие милые, такие ласковые они там. Все по дому делают, мне совсем работы не остается. Ну, разве что иногда чашечку вымою за собой или тарелку, так и то они меня ласково журят, мол, не надо, Раиса Никитична, утруждать себя, вы только отдыхайте, все за вас будем делать.

– И отчего же это они такие ласковые с вами? – не удержался, спросил у нее Олег.

И сразу же почувствовал, что зря спросил.

– Потому что люди все хорошие! Но тебе, как я вижу, этого не понять.

Голос у женщины вдруг сделался холодным и жестким, совсем неродной голос, такого голоса Олег у своей доброй тещи никогда прежде не слышал. И если честно, он даже сначала подумал, что в машину, незаметно для него, уселась какая-то незнакомая женщина, которая и произнесла эти слова. Олег даже втянул воздух носом, чтобы убедиться, что не пропустил чужого запаха, но нет, тут были только он сам и его теща.

– Раиса Никитична, да я рад! – воскликнул Олег. – Честно рад, что у вас появились друзья.

– Это не просто друзья, – строго поправила его теща, хотя голос у нее сделался уже добрее. – Это мои братья и сестры.

Этого еще не хватало! Какие там братья и сестры? Олег прекрасно помнил: теща всегда уверяла, что была у своих родителей единственным ребенком, и как ей пришлось тяжело, когда она осталась после их смерти совсем одна-одинешенька во всем большом мире.

– И я перед этими хорошими людьми очень виновата, – продолжила говорить теща.

– Виноваты? И в чем же?

– Тебя утаила.

– Меня? Как вы могли меня утаить?

Олег искренне недоумевал. Но теща ничего удивительного не видела и сказала:

– Обыкновенно. Я ведь с ними случайно познакомилась. То есть не случайно, теперь-то я понимаю, что можно сказать: меня с ними сам Господь свел.

– И где же это произошло?

– В храме божьем! – торжественно возвестила теща. – В тот день я в нашу церковь случайно зашла. Свечки стала покупать, а бабулька, которая за мной в очереди стояла, вдруг со мной и разговорилась. Мол, кому ставлю да за кого? Ну, я ей и рассказала про Ленку. И представляешь, такой человек хороший оказался, сразу же мне две свечки купила. Да не за десять рублей свечечки стеариновые выбрала, а те, что дорогие, большие да из желтого воска, я сама такие никогда и не брала. Одну за Леночку, а еще одну велела мне за себя саму поставить. И денег не взяла!

Теща сделала паузу, и Олег понял, что она ждет от него восхищения щедростью незнакомой старушки. И послушно выдавил из себя:

– Потрясающе.

– Да, вот я и говорю: стою я, свечи эти, мне даденные, зажгла, молюсь, вдруг ко мне женщина такая подходит, немолодая уже, но еще и не старая. Встает рядом и разговаривает так со мной обходительно. Мол, ей матушка рассказала, что у меня дочь умерла. И выражает мне свое сочувствие. Приходите, говорит, к нам. В этом храме одна лишь показуха, а подлинный Дух Святой лишь у нас в приходе, говорит. Приходите, сами поймете разницу.

Страницы: 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Все родители понимают, как важно научить ребенка хорошим манерам. Ведь это обязательно пригодится ем...
В театральных труппах всегда кипят нешуточные страсти. Однако жестокое убийство ведущего актера Фент...
Олимпиада Зимина была успешна и могла написать статью на любую тему, рекламный слоган, аннотацию – ч...
Кто сказал, что принцессы не носят чёрного? Когда приходит беда, нежная принцесса Магнолия расстаётс...
Старый друг Мейси Доббс, магнат Джеймс Комптон, просит ее расследовать череду поджогов, ставших наст...
Захватывающие приключения команды охотников за сокровищами – Сэма Фарго и его жены Реми – продолжают...