Нарцисс в цепях Гамильтон Лорел

— Он прекратил, как только понял, что подчинил себе твой разум, не собираясь этого делать. Он... повел себя прилично.

Я приподняла брови. Если сегодня было все по-настоящему, это было более чем приличное поведение.

— Ты тоже от этого питался, и Белль Морт тоже.

— Это ведь был пир? — Что-то в его интонации заставило меня покраснеть. — Я не хочу тебя смутить, ma petite, но это было восхитительно. Я уже двести лет не разделял дара Ашера. Почти заставил себя забыть, как это.

— Так что вы не можете этого делать без Белль Морт.

— Один из ее талантов — быть мостом, соединением между ее детьми. Это позволяет совместно пользоваться талантами.

— Я ее отбросила, Жан-Клод, и этого не случится снова.

— И мы оба восхищены. Мне кажется, ты не понимаешь, чем мы все рисковали, ma petite. Если бы ты не смогла ее отбросить, она многое могла бы с нами сделать, даже на расстоянии. Мы — единственные из ее линии, кто добровольно ее покинул. Бывало, что некоторых изгоняли, но чтобы кто-то сам ушел, — никогда; а она не из тех женщин, что легко воспринимают отказ. Это была сильная недооценка.

— Она видела Ашера моими глазами. Я ощутила ее сожаление, что она отпустила его, что не увидела его таким, каким вижу его я.

Он повернул ко мне голову:

— Если так, то, значит, даже очень старую собаку можно выучить новым штукам.

Я сглотнула слюну и вдруг очень четко ощутила вкус крови и много чего еще во рту. Надо помыться.

Подойдя к умывальнику, я посмотрела в зеркало на стоящего сзади Жан-Клода. Я знала, что я голая, но заметила я это, лишь взглянув в зеркало. Почти всю кровь со рта я стерла туалетной бумагой, но она еще прилипла к груди и к шее.

— Мне нужен был бы собственный халат, — сказала я.

— Я бы предложил тебе мой, — ответил он.

Я мотнула головой и потянулась за зубной щеткой. Вообще-то надо было бы раньше смыть кровь, но мне больше хотелось избавиться от этого вкуса.

— Вряд ли мне прямо сейчас нужно, чтобы ты тут разгуливал голый.

— Я пошлю за ним... — он запнулся, — Ашера.

— Ты сначала хотел сказать — Джейсона?

Он посмотрел на меня в зеркале.

— Я знаю, что он поправится, но... я ведь могла его по-настоящему ранить.

— Этого не случилось, а остальное не в счет.

— Приятно так думать.

Он улыбнулся, но не слишком довольной улыбкой.

— Я пошлю Ашера за халатом.

— Отлично, спасибо.

Я выдавила пасту на щетку, а он направился к двери и остановился, держась за ручку.

— Вообще-то в таких случаях ты должна была бы своему pomme de sang что-нибудь подарить в знак благодарности за службу.

— Я думала, что всю мою благодарность они сегодня уже получили.

Он рассмеялся, и смех был как прикосновение шелка к голому телу.

— О да, ma petite, и я думаю, они с этим согласятся, но я говорю на будущее. Следует награждать своего pomme de sang за службу.

— Деньги здесь не годятся?

Выражение его лица стало неподдельно оскорбленным, даже возмущенным.

— Ты только что пережила с ними такую близость, какой большинство людей никогда не узнает ни с кем. Они преподнесли нам величайший дар сегодня, и они не проститутки, Анита. — Настоящее имя. Плохо мое дело. — Они — pomme de sang. Считай их возлюбленными.

Я нахмурилась.

— Сегодня общее удовольствие было достаточным вознаграждением, но тебе придется кормить свой ardeur каждый день, а может быть, больше одного раза в день в течение ближайших недель.

— Что ты говоришь? — спросила я.

— Я говорю, что лучше всего тебе выбрать pomme de sang и держать его при себе, потому что ты еще точно не знаешь, на что похож твой голод. Он может оказаться чем-то легким и просто утоляемым, а может, и нет.

— То есть ты говоришь, что мне это нужно будет каждый день?

— Да.

— Блин!

Он покачал головой:

— Ma petite, что тут такого страшного? Неужто удовольствие, которое ты получила, настолько незначительно?

— Не в этом дело. Это было великолепно, и ты сам знаешь. Но мы никогда не сможем этого повторить — без Белль Морт, а я не мечтаю о ее повторном визите.

— Как и я. Но есть многое, что можно делать, чтобы кормиться, и когда ты до некоторой степени овладеешь собой, я научу тебя питаться на расстоянии.

— Когда?

— Через несколько недель.

— А, черт! — И я отвернулась к зеркалу, чтобы не видеть Жан-Клода. — Как мне выбрать pomme de sang?

— Я думал, ты уже выбрала, — сказал он.

Я обернулась:

— Ты имеешь в виду Натэниела?

Он кивнул.

— Нет, я... я себе не доверяю. Я могу потерять самообладание, и... ты меня понимаешь.

— Он приятен для глаз, и он к тебе неравнодушен. Что тут плохого?

— Да то, что это будет как совращение малолетних. Он не может сказать «нет». А если тебе не могут сказать «нет», то это все равно что изнасилование.

— Мне кажется, ты не желаешь признать, ma petite, что Натэниел точно знает, чего он хочет, а хочет он тебя.

— Он хочет, чтобы я была над ним доминантом во всех смыслах этого слова.

— Всегда хорошо, если pomme de sang желает тебе подчиниться.

Я покачала головой.

— Тогда с кем же ты готова пойти на риск, что тебя занесет? С твоим Нимир-Раджем?

Что-то такое на этот раз послышалось в его голосе.

— Ты ревнуешь?

— Этот Нимир-Радж — не pomme de sang, не любовница, не десерт, как бы ни был восхитителен. Он — антре, главное блюдо, а я хотел бы быть единственным антре на твоем столе.

— Ты делил меня с Ричардом, и он уж точно не десерт.

— Совершенно верно, но мы с ним связаны. Он — подвластный мне волк, и это совсем другое... отношение со мной и с тобой, чем у незнакомца.

— Я знаю, что это был ardeur, но, проклятие, я никогда еще...

— У тебя не бывает случайных вожделений, ma petite. He бывает. И я боюсь, что этот Нимир-Радж не более случаен, чем остальные.

Очень серьезный у него был вид, когда он говорил эти слова. Мрачный вид.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если ты действительно его Нимир-Ра, то тебя будет к нему тянуть. С этим нельзя бороться. И если честно, я не могу осудить твой вкус. Он не так красив с лица, как наш Ричард, но обладает компенсирующими качествами.

От выражения его лица у меня снова загорелись щеки.

Я отвернулась к умывальнику и начала чистить зубы, а он воспринял это как окончание аудиенции и вышел, смеясь. Оставшись одна, я долго стояла, глядя на себя в зеркало. Очень похожа на себя обычную. Но сквозь вкус зубной пасты все еще пробивался вкус крови Джейсона. Я стала скрести рот, сплевывать, полоскать его холодной водой и старалась слушать шум воды, а не вопящий в голове голос.

Когда Жан-Клод вернулся, я выполаскивала кровь с полотенца, и на умывальнике стояли три вида жидкости для полоскания рта. Я воспользовалась всеми тремя и теперь ощущала только свежесть мяты. Да, можно смыть кровь с тела и выполоскать изо рта, но важны лишь те пятна, которые никакими тоннами мыла и воды даже не коснешься. Я бы сказала, что хуже уже быть не может, но знала, что может, и довольно скоро. Если я запрусь где-то в уединении, пока не научусь подчинять себе ardeur, то вервольфы проголосуют без меня и казнят Грегори. Если они убьют Грегори, то мне придется убивать не только Джейкоба. Это будет война, война между мной, моим пардом и стаей Ричарда. Ричард — достаточно бойскаут, чтобы встать у меня на дороге и, быть может, вынудить меня его убить. Что-то умрет во мне самой со смертью Ричарда, и если я спущу курок... есть вещи, от которых можно оправиться, а есть — от которых нельзя. Убить Ричарда — одна из тех вещей, от которых мне не оправиться.

— Как ты себя чувствуешь, ma petite? —спросил Жан-Клод.

— Прекрасно, — ответила я, хотя интонация говорила о другом.

Он протянул мне охапку синего атласа.

— Тогда тебе нужно одеться, и я тебя провожу черным ходом.

Я посмотрела на него:

— Так заметно, что я не хочу туда возвращаться?

— Джейсона отнесли к нему в комнату. Он поправится. Но мы подумали, что ты расстроишься, если его увидишь. Натэниел ждет, потому что он тебя сюда привез.

— А Ашер?

— Он унес Джейсона.

— Ты знаешь, что мы получили ответ на вопрос, который тебя интересовал.

Мы переглянулись.

— Меня это радует, ma petite. Я знаю, что он меня специально мучил, позволяя верить, что искалечен. Но мы все равно пока не знаем, насколько он сильно изранен, а это тоже инвалидность, хотя и другого сорта.

— Ты хочешь сказать, что он так стесняется своих шрамов, что никому не позволит их увидеть или дотронуться?

— Oui.

— Пока вы оба не касались ребят, ardeur на вас не перекинулся. Белль Морт не заразила вас. Это как болезнь.

— Я видел, как эту вот болезнь выпустили на волю в пиршественном зале размером с футбольное поле, и она переходила от одного к другому, пока все не повалились друг на друга в дикой... ну, «оргия» — это слишком слабое слово.

— И что она получила, заставив целый зал людей потерять над собой контроль?

— Она впивала силу от каждого сеанса рядом с собой, но не только это. Она хотела узнать, есть ли предел числу людей, которых она может заразить желанием.

— Она нашла этот предел?

— Нет.

— Значит, сотни человек.

Он кивнул.

— И она питалась от вожделения каждого?

— Oui.

— А что она сделала со всей этой силой?

— Она помогла одной маркизе соблазнить короля и изменила торговые маршруты и династии в трех странах.

Я вытаращила глаза:

— Что ж, хотя бы не зря потратилась.

— У Белль Морт много есть недостатков, ma petite, но расточительность не входит в их число.

— А что получила она от этих политических интриг?

— Землю, титулы, короля, который ее обожал. Не забывай, ma petite, времена были такие, когда король был абсолютным монархом. Его слово означало жизнь или смерть, а она правила королем с помощью сладких тайн своего тела.

— Настолько хорош в постели не бывает никто. Улыбка пробежала по его лицу, хотя он постарался ее скрыть.

— Если она так чудесна, почему вы с Ашером ее бросили в первый раз?

— Ашер был с Белль Морт много лет до меня и еще после того, как нашел Джулианну. Мы с ним входили в самый ближний круг власти, куда многие стремились веками, но не могли попасть. Мы были ее любимцами, пока Ашер не нашел Джулианну. Только много десятков лет спустя мне пришла мысль, что Белль могла ревновать, но, наверное, в каком-то смысле так это и было. Она спала с другими мужчинами, с другими вампирами, ее вполне устраивало, что мы с Ашером делим ложе друг с другом и пользуемся вампирами, которыми делилась с нами она. Но другая женщина, да еще которую мы выбрали сами, — это другое дело. Однако один из самых священных наших законов — не трогать чужого слугу-человека, поэтому Белль не предприняла ничего. Потом Ашер предложил Джулианну мне, и мы составили menage a trois, и тогда возник вопрос о том, чтобы Джулианна спала с другими.

Он опустил глаза к полу, потом поднял их снова.

— Артуро тоже был одним из фаворитов Белль. Он желал Джулианну, но Ашер ему отказал.

— Отказал Ашер, не Джулианна? — уточнила я.

— Она была его слугой. И не могла бы отказать, если бы он согласился.

— Фу! — сказала я с отвращением.

Он пожал плечами:

— Другой век, ma petite, и Джулианна была совсем не такая, как ты.

— Так почему отказал Ашер? — спросила я.

— Он боялся за Джулианну. Мы оба боялись.

— Артуро любил грубый секс?

— Мать-природа сделала для него почти невозможным любой другой вид секса.

Я посмотрела на него:

— То есть?

Он снова так же изящна пожал плечами:

— Артуро по-прежнему самый одаренный природой мужчина, которого я когда-либо видел.

Тут настала моя очередь пожимать плечами:

— И что?

Он покачал головой:

— Ты не поняла, ma petite. Он bien outille... то есть как это по-английски? Как у жеребца.

Я хотела было напомнить, что Ричард тоже хорошо оснащен, но неудачно было бы говорить бойфренду А, что у бойфренда В инструментарий мощнее. Мика был оснащен еще получше Ричарда, но это тоже не стоило упоминать. Наконец я остановилась на фразе:

— Я видала двоих мужчин, у которых как у жеребца, пользуясь твоим выражением, и это действительно пугало, но... ты хочешь сказать, что вы боялись, поскольку он был такой большой?

— Именно это я и хочу сказать.

— Так не бывает ни у кого.

— Рядом с Артуро даже Ричард и твой Нимир-Радж казались бы детской игрушкой.

Я покраснела и пожалела об этом.

— Я говорила не про этих двоих.

Он приподнял бровь:

— В самом деле?

От его интонации я зарделась пуще.

— В Нью-Мексико, один из помощников Эдуарда и один из плохих парней.

— И как же тебе удалось узнать, насколько они одарены природой, ma petite?

Какой-то намек на тепло был в его голосе, как на зачаток гнева.

— Ни с кем из них у меня секса не было.

— Как же ты могла увидеть их голыми? — В его голосе звучала все та же теплая нотка, и я его могла понять.

— Бернардо, помощника Эдуарда, и меня подвергли допросу в... клубе, скажем, местной банды байкеров. Они не верили, что он мой любовник. Меня спросили, обрезан ли он, и я ответила, что да — решила, что для современного американца здесь больше шансов, чем пятьдесят на пятьдесят. Тогда его заставили спустить штаны, чтобы проверить.

— Насколько я понимаю, под угрозой. — Сейчас он уже скорее посмеивался, чем злился.

— Ага.

— А второй?

— Он пытался меня изнасиловать.

У Жан-Клода глаза раскрылись шире:

— И что с ним сталось?

— Я его убила.

Он ласково коснулся моего лица:

— Я только недавно понял, почему меня так сразу к тебе потянуло почти в первый же раз, когда я услышал, как ты общаешься с полицейскими.

— Не с первого взгляда, — сказала я, — а с первого звука. Для такой любви у меня недостаточно красивый голос.

— Не надо недооценивать твой сладкозвучный голос, ma petite, но меня заворожил не он, а твои слова. С того момента, когда я тебя услышал, когда увидел пистолет и узнал, что эта хрупкая миниатюрная красавица — истребитель, я знал, что ты никогда не умрешь, тщетно ожидая, чтобы я тебя спас — ты спасешь себя сама.

Я прижала ладонью его руку к своему лицу, заглянула ему в глаза и снова увидела, что скорбь, сожаление о давней невозможности спасти Джулианну так его и не оставило.

— Так ты хотел меня, потому что я такая крутая телка?

Он позволил мне эту шутку, он даже улыбнулся, но до глаз улыбка не дошла.

— Oui, ma petite.

И я уже тихо сказала:

— Значит, Артуро хотел Джулианну.

Он медленно убрал руку.

— А она боялась его, а мы боялись за нее. Это было двести лет назад — уже чуть больше. Ашер не был тогда так силен, как сейчас, и мы боялись, что его слуга-человек не переживет внимания Артуро.

— Знаешь, я должна спросить: насколько он был велик?

Жан-Клод развел ладони, как рыбак.

— Вот такой.

Это было примерно шесть дюймов.

— Это не так уж много.

— Это в ширину, — пояснил Жан-Клод.

У меня отвисла челюсть.

— Не может быть!

— Так и было, ma petite, я помню.

— А в длину?

Он снова показал руками, и я засмеялась:

— Да ну, брось! Шесть дюймов в ширину и больше фута в длину? Не бывает.

— Бывает и есть, ma petite.

— Но ты сказал, что Артуро был одним из фаворитов Белль. Это же значит, что она...

— Oui, ma petite. Имела с ним секс.

Я сморщилась, пытаясь найти эвфемизм, но не смогла и бухнула:

— И не порвалась?

— Способности этой женщины воспринимать мужчин были выдающимися во всем.

Да, вот это вежливо.

— Почти никакая женщина не смогла бы такое... принять.

— Да, — согласился он.

— Она хотела убить Джулианну?

— Нет, она считала, что Артуро не нанесет ей вреда.

— Почему?

Он облизал губы (что делал редко), будто был не в своей тарелке (что тоже с ним бывало не часто).

— Скажем так: некоторые способы получения удовольствия, которым научила нас Белль Морт, мы с Ашером практиковали с Джулианной.

Я снова наморщила лоб, потому что ничего не поняла.

— Если это намек, то до меня он не дошел.

— Я бы предпочел этого не обсуждать. Может быть, позже когда-нибудь.

Я нахмурилась сильнее:

— Чего ты мне не рассказываешь?

Он покачал головой:

— Я думаю, ma petite, тебе не хотелось бы этого знать.

Я посмотрела на него:

— Знаешь, Жан-Клод, было время, и не очень давно, когда я бы разозлилась и заставила тебя рассказать мне все. Но сейчас, если ты мне говоришь, что я предпочла бы не знать, я просто тебе верю. Я действительно не настроена слышать интимные и шокирующие детали вашей вампирской сексуальной жизни. Мне на сегодня хватило потрясений на эту тему.

— Ma petite, кажется, ты взрослеешь.

— Не слишком на это рассчитывай. И я не взрослею, я просто устала.

— Как все мы, ma petite, как все мы.

Я развернула темно-синий атласный халат. У него были широкие кружевные рукава, еще кружева на лацканах, закругляющиеся в цветы по бокам. Красивый и точно на меня шитый. Обычно мне халаты бывают слишком длинны. Этот, очевидно, Жан-Клод покупал, имея в виду меня. Я накинула халат, завязала пояс. Мне не хотелось больше задавать вопросов про ardeur, секс или всякие вампирские штуки. Но некоторые вещи надо было выяснить прямо сейчас.