Нарцисс в цепях Гамильтон Лорел

— Я приложу все усилия, Мерль. Больше этого никто не может сделать.

— Я тебе верю, но я видал многих, кто прилагал все усилия и ничего не добивался.

Я пожала плечами и не стала развивать тему.

— Пессимистом будешь в свое личное время, Мерль. А сейчас нам нужна надежда, а не скепсис.

— Я его придержу при себе.

Подразумевалось, что если нельзя быть пессимистом, то сказать ему нечего. Ладно, сойдет.

Я повернулась к Грегори, к взгляду вытаращенных от страха глаз. Ласково я тронула его лицо, стараясь облегчить хоть немного этот страх, но он едва заметно вздрогнул от моего прикосновения. Если тебя в жизни много били, то тебе любая протянутая рука покажется занесенным кулаком.

— Все будет хорошо, Грегори, — сказала я. Поскольку он меня не слышал, то, наверное, сказала себе самой. К Грегори это никаким боком не относилось.

Я попыталась его представить себе как предмет вожделения — и не смогла. Я водила руками по гладкой коже спины, я перебирала пряди желтых кудрей, глядела в его прекрасные глаза, но ощущала только жалость. Желание защитить, спасти, прикрыть. Он был обнажен, он сидел передо мной, он был красив. Никаких недостатков в нем не было, да вот только я не привыкла думать о нем в этом смысле. Если нужно превратить добродетель в обузу, попросите меня — я умею.

Я повернулась к сидящему рядом Стивену.

— Жаль, но не получается. Он красив, но я хочу его защитить, спасти, а не предаться с ним страсти. Инстинкты защиты — это не то, что вызовет Райну.

— Ты же в лупанарии просто вызвала Райну. В чем же здесь разница? — прозвучал голос Черри.

Я посмотрела на нее, голую, без малейшей неловкости стоящую в вольной позе у перил. Рядом с ней стоял одетый Зейн и тоже не комплексовал.

— Я могу вызвать Райну, но не гарантирую, что она поможет мне исцелить Грегори. Обычно исцеление сопровождается страстью, а без нее не происходит.

— Вызови ее, — сказал Стивен. — Когда она появится, может быть, произойдет и остальное.

— То есть вызвать ее мунина, и чтобы онапришла в настроение, а не я?

Вид у него был очень мрачный, но он кивнул.

— Ты ведь знаешь, Стивен, какие у нее понятия о сексе.

— Поверь мне, — ответил он.

Странно, но я поверила. Он не был доминантом, на самом деле он часто бывал жертвой, но если Стивен сказал, что он что-то сделает, он сделает это — почти любой ценой. Отчаянное упорство есть в этом парне, сколько раз ни сшибай его с ног.

— Я вызову мунина.

— И сделай так, чтобы Райна видела Грегори так, как должна его увидеть.

Мы переглянулись — это был момент почти совершенного понимания. Стивен готов на все, чтобы спасти брата, и я сделаю... почти все, чтобы ему в этом помочь.

Глава 30

Я присела на корточки перед Грегори и открыла себя для мунина, сняла барьер, не подпускавший Райну, и она пролилась через меня, как заполняет трубу горячая вода, вверх, вверх, на волне жгучего желания, которое она не удовлетворила в лупанарии. Трепет страха охватил меня. Я знала, что это плохой признак, но не стала с ней бороться. Я впустила ее, дала себя заполнить, дала засмеяться журчащим смехом через мое горло.

Глядя на Грегори, она без труда увидела в нем сексуальный объект, но тут не было проблем — почти каждого Райна считала таковым.

Я погладила его лицо, провела пальцами по щеке. Грегори широко раскрыл глаза. В этот момент я поняла, что он вообще понятия не имеет, какого черта мы тут делаем и что переменилось. Я могла вызвать Райну и думать рационально. Этого я добивалась долго и огромным трудом. Я могла внутренне отстраниться, пока мои руки гладили голую грудь Грегори. Я могла остановить руку — нашу руку — на тонкой талии, и Райна не могла заставить меня спуститься ниже. Она заворчала у меня в голове, показав мне себя в волчьем образе, щелкающую зубами. Но это было всего лишь видение — вроде сна, оно не могло причинить вреда ни мне, ни вообще кому-нибудь.

— У этой волчицы еще есть зубы, Анита.

— Ты знаешь правила.

— Что? — переспросил Стивен.

Я мотнула головой:

— Я разговариваю с Райной.

— Бр-р, жутковато, — сказал Зейн.

Я с ним согласилась от всего сердца, но Райна снова заговорила, и я не могла ему ответить.

— Я знаю правила, Анита. А ты?

— Да.

— Я буду делать все, что захочу...

— А я попытаюсь тебе помешать, — договорила я.

— Как в старые добрые времена, — сказал голос у меня в голове.

Это действительно звучало похоже на то, что у нас когда-то было при ее жизни. Она хотела поцеловать Грегори, я не стала мешать. Поцелуй был открытым ртом, но нежный, ничего, что меня слишком бы напугало. Райна по-своему тоже обучалась работать со мной.

Никогда раньше я не целовала Грегори, и никогда не хотелось. Сейчас тоже не хотелось. В некоторых отношениях поцелуй интимнее совокупления, более... личный, что ли. Я отодвинулась от его губ, но Райна вполне удовольствовалась шеей. Кожа у него была теплой и пахла мылом. Я зарылась лицом в его волосы, и они были еще влажные, пахли шампунем.

Я попыталась вызвать из Райны исцеляющие способности, но она воспротивилась.

— Нет! Сначала моя награда.

Я успела отстраниться от Грегори, произнеся, наверное, это вслух, потому что Стивен спросил:

— Какая награда?

Я тряхнула головой:

— Райна его не будет лечить, пока не... насытится.

Это действительно было что-то вроде кормления. Райна по-своему была похожа на ardeur, только ее надо было кормить, лишь когда я ее вызывала. Голод принадлежал ей, а не мне.

— Чего ты хочешь? — спросила я вслух, потому что до сих пор не привыкла к безмолвным разговорам в голове.

Она мне показала картинку — поцелуи вниз по его груди, заставить его опрокинуться на спину, а дальше я помню только, как целую Грегори ниже пупка. Он лежал на спине, глядя на меня мутными глазами. Я лежала поперек его тела, прижимая ему ноги и грудью прижимаясь к паху. Как я так легла — не помню. Черт.

Я скатилась в сторону, и Райна полыхнула как жар, притянула мой рот к его бедру, пролизывая складку, где нога присоединяется к животу. Грегори изогнулся от прикосновения, и, как я ни сопротивлялась, наш с Райной взгляд метнулся к его паху.

Он стоял, готовый, но от его вида я смогла оттолкнуть Райну — не потому, что я смутилась, а потому, что никогда до сих пор не видала эрекцию у Грегори. Он был красив на взгляд, но странной формы, почти загнутый на конце. Я не знала, что мужчины бывают так устроены, и это меня остудило.

Райна завопила, заревела наплывом памяти тела. Воспоминание было такое: я стою на четвереньках, а мужчина налезает на меня сзади, то есть на Райну. Я не вижу, кто это, я только чувствую. Он нашел ту самую точку в женском теле, и вот-вот должен был грянуть оргазм. Райна — я вместе с ней — закинула голову назад, наше лицо оказалось в россыпи рыжеватых волос, и я увидела в зеркале отражение Грегори.

Райна шепнула у меня в голове:

— Так всегда, когда он сзади — из-за формы.

Я вырвалась из воспоминания и обнаружила, что стою на четвереньках рядом с Грегори, держа на нем руку. Я оторвалась от него — потому что общие воспоминания требуют телесного контакта.

Я отвернулась, чтобы не видеть его голым и готовым, потому что ощущала память о нем у себя в теле — в теле Райны. Моего голого плеча коснулась рука, и на этот раз наплыв воспоминаний был непобедим. Меня унесло.

Он заполнил мне рот, горло, струёй жидкого жара обжег изнутри, и тело его затрепетало, задергалось, зубы вонзились в тугую и нежную плоть, мы жрали его. Кровь хлынула потоком, Райна купалась в ней.

Я вырвалась из воспоминаний с воплем, и кто-то еще вопил — это был Грегори. На одну страшную секунду я открыла глаза, ибо так сильно было воспоминание, что я не могла отличить его от реальности. Но когда ко мне вернулось зрение, он был цел, он отползал от меня, от общего воспоминания. Это был один из талантов Райны — делиться своим ужасом.

Я все еще чувствовала тугое мясо во рту, вкус крови и каких-то сгустков. Я подползла к перилам, подтянулась и отдала все, что в этот день съела.

Кто-то подошел сзади, и я выставила руку назад, не убирая голову из-за перил.

— Не трогай меня!

— Анита, это я, Мерль. Натэниел сказал, что никто тебя не должен трогать из тех, кто когда-нибудь... делил экстаз с прежней лупой. Я ее не знал. Через меня она не сможет тебе повредить.

Я охватила голову руками — она была готова лопнуть.

— Он прав.

Мерль взял меня за плечи — так же нерешительно, как говорил. Я оттолкнулась от перил — и мир закружился. Мерль подхватил меня, прижал к груди.

— Все в порядке.

— У меня все еще во рту вкус мяса, крови и... Боже мой! Боже мой! — выкрикнула я, но это не помогло. Мерль держал меня крепко, прижимая руки к бокам, будто я пыталась нанести себе рану. Вряд ли я действительно пыталась, но точно сказать не могу. Столько месяцев тренировок, а Райна по-прежнему может такое со мной сделать.

Я орала без слов, снова и снова, будто могла криком выбросить воспоминание. Каждый раз, когда я останавливалась для вдоха, слышался шепот Мерля:

— Все хорошо, Анита, все хорошо.

Но хорошо не было. После того, что Райна мне показала, уже никогда не будет. Мерль отнес меня в ванную, и я не протестовала. Калеб приложил мне ко лбу мокрое полотенце, не сказав ни слова подковырки. Тоже чудо, конечно, но не то, которое нам нужно.

Глава 31

Райна исчезла, довольно хохоча. Боже, как я ненавижу эту бабу! Я ее уже убила, вряд ли я могла бы что-нибудь еще с ней сделать, но мне хотелось. Хотелось, чтобы она мучилась, как мучились жертвы у нее в руках, но, пожалуй, уже поздно.

Доктор Лилиан посветила мне в глаза лампочкой, попросила последить за ее пальцами. Очевидно, я плохо справилась, поскольку она осталась недовольна.

— Ты в состоянии шока, Анита, и Грегори тоже. У него был небольшой шок до того, как ты начала, но черт с ним.

Я заморгала, попыталась навести глаза на фокус. Взгляд ни на чем не мог остановиться, будто весь мир дрожал, но так не могло быть. Может быть, только я дрожала? Не знаю. Я цеплялась за одеяло, в которое меня завернули, свернулась на белой кровати с многоцветными подушками и не могла согреться.

— Что ты говоришь, док?

— Говорю, что сейчас шансов у Грегори меньше, чем пятьдесят на пятьдесят.

Я заморгала, заставляя себя глядеть на нее, глядеть в глаза, думать.

— И какие же?

— Тридцать на семьдесят скорее всего. Он свернулся на террасе на одеяле, и трясет его еще пуще, чем тебя.

Я покачала головой, и все закачалось и не хотело останавливаться. Закрыв глаза, я стабилизировала мир на миг, на секунду. Потом заговорила, не открывая глаз.

— Я видела... как он вылечился? То есть как он мог выжить... после того, что она с ним сделала?

— У нас отрастают части тела, кроме отрубленной головы, если рану не прижечь огнем. Ожоги не заживают, если не удалить полностью обожженные ткани, фактически нанося новую рану.

Она говорила зло и горько. Такой рассерженной я ее еще не видела.

— Что с тобой? — спросила я.

Лилиан опустила глаза, чтобы не встречаться, со мной взглядом.

— Я дежурила в ту ночь, когда она проделала это с Грегори. Я видела это не в воспоминании, а в натуре.

Я покачала головой — и пришлось уткнуться головой в колени, чтобы прекратить это движение.

— Док, с мунином это не воспоминание, это действительность. Как... как фильм, только ты — на экране.

Я обхватила руками колени и отчаянно попыталась не вспоминать, не переживать заново то, что только что испытала. Наконец-то я набрела на такое, что даже я не могу переносить спокойно. В какой-то степени утешительная мысль — есть черта, которую я не переступила.

— Если я сейчас форсирую у Грегори превращение, он скорее всего погибнет, — сказала доктор Лилиан.

Я ткнулась лицом в колени и сказала, прижимая рот к толстому одеялу:

— Я могу еще раз попробовать.

— Никто не попросит тебя снова вызвать эту гадину.

— Анита!

Это был Натэниел.

Но не его голос заставил меня поднять голову, а сильный и горький запах свежего кофе. Натэниел протягивал мне мою любимую чашку с пингвиненком, и от нее шел пар. Я взялась за нее покрепче и не сразу поняла, что обжигаю себе ладони. Не паникуя, я вернула чашку Натэниелу. Он взял, и я уставилась на свои розовые, красные, обоженные руки. Ожоги первой степени, а я не ощутила жара, пока не было поздно.

— Черт побери, — сказала я тихо.

— Я принесу льда, — сказала Лилиан и вышла. Мы остались вдвоем.

Натэниел присел передо мной, осторожно, чтобы не пролить кофе. Мерль и Черри неслышно вошли в гостиную, пока я разглядывала свои покрасневшие ладони. Черри села на диван рядом со мной. Она оставалась голой, но это было не важно. Все вообще было не важно. Мерль остался стоять, и я даже не потрудилась на него поднять глаза. Мне были видны только носки его ботинок.

— Натэниел сказал, что ты коснулась его зверя, когда искусала ему спину, — сказала Черри.

Я заморгала, посмотрела в ее светлые глаза. И кивнула. Был такой ослепительный момент, на самом деле уже после того, как я его обработала, когда его зверь заворочался под прикосновением моей силы, и я точно знала, что могу его позвать, могу заставить Натэниела перекинуться. Я продолжала кивать, так что пришлось заставить себя остановиться.

— Да, я помню.

Лилиан вернулась и приложила мне к рукам мешочки со льдом.

— Попытайся хоть несколько минут себе ничего не повредить. Я пойду к Грегори.

Она вышла, оставив мне лед и трех леопардов.

— Если ты коснулась зверя Натэниела, то есть шанс, что сможешь вызвать и зверя Грегори.

— Вряд ли, — мотнула я головой.

Черри схватила меня за локоть:

— Анита, не разваливайся! Ты нужна Грегори.

Сквозь мое оцепенение пробилась первая струйка злости.

— Я, блин, уже все, что могла, на фиг сделала!

Она отпустила мою руку, но глаз не отвела.

— Анита, пожалуйста, послушай. Мерль думает, что у тебя хватит силы вызвать зверя Грегори даже до твоего первого полнолуния.

Я прижала к груди мешок со льдом. От резкого холода в голове прояснилось.

— Я думала, это невозможно до первой перемены.

— Я был бы дураком, Анита, — сказал Мерль, — если бы попытался предсказать, что для тебя возможно и что невозможно.

Я опустила лед на одеяло, покрывающее колени, и взглянула на рослого Мерля:

— Чего вдруг такая перемена мнений? Я не смогла помочь Грегори там, на террасе.

— Ты рисковала собой ради своего кота. Это самое лучшее, что есть в Нимир-Ра или Нимир-Радже — готовность рисковать жизнью ради своего народа.

Я нащупала полотенце — край был мокрый, полиэтиленовый пакет плохо закрыт. Я его сдвинула вправо, чтобы из него больше не лилось.

— Чего вы от меня хотите?

Устала я от всего до чертиков.

Мерль присел рядом, и я посмотрела ему в глаза. В этом взгляде было то, что мне сейчас абсолютно не было нужно. Он верил в меня, а я ну никак не чувствовала себя достойной веры. Боялась я, вот что.

— Позови зверя Грегори.

— Я не знаю как. С Натэниелом это было... — Я вздохнула, не найдя слов.

— Сексуально, — нашла слово Черри.

Я кивнула:

— Я не собираюсь еще раз пробовать такое настроение сегодня с Грегори. Ни он, ни я не выдержим, если это снова пойдет не туда.

— Вызов зверя не обязательно связан с сексом, — сказал Мерль.

Я посмотрела в эти полные странной веры глаза. Мое состояние уже и усталостью назвать нельзя было. Во мне просто ничего не осталось, хоть для Грегори, хоть для кого. И я не хотела сегодня его трогать. Частично я боялась, что Райна появится незваной, хотя это почти невозможно. Настолько-то я собой владею. Но...

— Как мне его коснуться теперь и не вспомнить?

— Не знаю я, — сказала Черри. — Только, Анита, пожалуйста, спаси его.

— А как мне вызвать зверя, не приходя в ненужное настроение?

— Надо спросить у кого-нибудь, кто умеет вызывать зверя у своих, — предложил Мерль.

Я посмотрела на него:

— У тебя есть конкретные кандидатуры?

— Мне говорили, что твой Ульфрик умеет вызывать зверя в своих волках.

— И мне говорили, — кивнула я.

— Если бы он вызвал превращение волка у тебя на глазах, ты могла бы понять, как это делается.

— Ты серьезно думаешь, что это поможет? — спросила я.

— Не знаю. Но разве не стоит попробовать?

Я подала ему протекший пакет со льдом:

— Конечно, если Ричард придет. На это ответил Натэниел:

— Ричард винит себя в ранах Грегори. Если мы ему предложим шанс вылечить раны, он придет.

Я уставилась на Натэниела, смотрела, как светится интеллект в этих цветочных глазах. Такой глубокой мысли я никогда от него не слышала. У меня появилась крошечная надежда, что Натэниел может исцелиться — что он уже поправляется. А мне как раз сейчас нужна была хоть какая-то надежда, но все же как-то не по себе было, что Натэниел так хорошо понимает Ричарда, что он так наблюдателен. Значит, я его недооценивала. Для меня подчиненные оставались низшими, а это на самом деле не так. Некоторые сознательно решают оставаться внизу, служить, и это не принижает их — просто делает не такими, как все. Глядя в это лицо, я гадала, что еще я упустила, что он еще мне покажет? Ночь откровений, так почему бы Ричарду не присоединиться к нам? Вряд ли может стать хуже... или может? Нет, спасибо, не надо отвечать.

Глава 32

Почистив зубы, я устроилась за кухонным столом пить кофе, пока мы ждали. Натэниел шлепал босыми ногами по комнате, распущенные волосы качались у голой груди и шортов, которые он надел.

— Как Грегори? — спросила я.

— Доктор Лилиан поставила ему капельницу — снять шок, как она сказала. — Он остановился у стола чуть наискось от меня.

— Капельницу? Ричард здесь будет через час, не позже. Если она поставила капельницу, значит...

— Значит, травма Грегори серьезна, — договорил за меня Натэниел.

Я посмотрела на него. В кухне было темно, горела только маленькая лампочка над раковиной. Все остальное было в густой тени.

— Ты ведь не про ту травму, что он получил от волков?

Он покачал головой, и волосы колыхнулись вдоль всего тела. Длинная тяжелая прядь скользнула по плечу, и он ее отбросил, мотнув головой. Никогда я не видела мужчину с такими длинными волосами, которые не причиняют ему ни малейших неудобств.

— Он все говорит про Райну, — сказал Натэниел, — ругается сквозь зубы.

Он заговорил тише, почти шепотом, и глядел куда-то поверх меня, видя что-то, чего я не видела и, наверное, не хотела бы видеть.

— Что с тобой? — спросила я, трогая его за руку.

Он опустил глаза и улыбнулся, но нерадостно. Потом накрыл мою руку своей и стиснул, будто искал утешения.

— Рассказывай, Натэниел.

— Я тебе давал копии трех моих фильмов. — На этот раз он улыбнулся шире и предупредил мои слова: — Я знаю, что ты их не смотрела. Я, когда их тебе давал, думал, что ты вроде Райны и Габриэля, что будет секс и тебе понравится это жесткое порно. Теперь-то я знаю, что ты о нас заботишься не потому, что желаешь нас или любишь кого-то из нас, а просто — потому что.

Он встал на колени, не выпуская мою руку, прижимая ее двумя руками к своей груди. Голову он положил мне на колени, отвернувшись от меня. Я отвела густые волосы с его лица, чтобы видеть его профиль.

Так мы посидели несколько секунд. Я ждала, чтобы он говорил дальше, он, быть может, ждал моего вопроса, но молчание не было напряженным. Любой из нас мог его заполнить, когда будет готов, и мы оба это знали.

Первым вздохнул Натэниел, не выпуская моей руки, а другой рукой обхватив мою ногу. Тыльной стороной ладони я ощущала его сердцебиение.

— У меня были не только эти три фильма, и почти все — с Райной. Габриэль не отдавал меня ей в рабы или любовники — понимал, что она убьет меня, но в фильме... на съемках все под контролем. — Он теснее прижался ко мне.

— И что случилось? — спросила я.

— Грегори она это сделала сама по себе, просто для собственного... развлечения. Но, когда он выжил, она захотела снять такое в фильме.

Я застыла на миг или два, даже, кажется, перестала дышать. Потом выдохнула — прерывисто.

— Тебя?

Он кивнул, не отрывая щеки от моей ноги.

— Меня.

Я погладила его по волосам, глядя в это юное лицо. Он был на шесть лет меня моложе, а казалось, что на шестьдесят. Такой он был беззащитный — жертва любого хищника.

— Грегори не стал бы это делать второй раз. Он сказал, что убьет себя, и Габриэль ему поверил.

Я гладила его волосы, потому что не знала, что еще можно сделать. Что тут скажешь, когда тебе в ухо шепчут такие ужасы, рассказывают самые интимные, кошмарные секреты? Можно только сидеть и слушать. И дать собеседнику только одно, что в твоей власти, — молчание и внимание, возможность говорить и быть услышанным.

Голос его стал так тих, что мне пришлось наклониться.

— Меня приковали, и я знал сценарий. Я знал, что будет дальше, и завелся. От страха возбуждение стало невыносимым.

Я прижалась к нему щекой, ощущая шевелящиеся губы, и сидела очень, очень тихо. Ничего я не могла сделать — только слушать и быть рядом.

— Я люблю, когда зубами, когда кусают, люблю, когда много ран. Все было чудесно, пока...

Он закрыл глаза, уткнулся лицом мне в штаны, будто не мог дальше смотреть в свои воспоминания. Мне пришлось поднять голову, когда он шевельнулся, но я нежно поцеловала его в затылок.

— Все хорошо, Натэниел, все хорошо.

Он что-то сказал, но я не расслышала.

— Что ты?

Он чуть повернулся, уткнулся ртом мне в ногу.

— Господи, ну больно же было! Она его откусывала по частям, чтобы было дольше, чем у Грегори.

Тело его затряслось, и я склонилась к нему, водя свободной рукой по спине, откидывая волосы в сторону. Я гладила ему спину, видела все следы укусов у него на спине. По этому поводу у меня не было угрызений совести — до этой минуты. А теперь было такое чувство, будто я его использовала, как любой другой.

Я накрыла его своим телом, прижав к коленям.

— Прости меня, Натэниел, прости.

— Тебе не за что извиняться, Анита, ты никогда не делала мне больно.

— Делала.

Он приподнялся посмотреть мне в глаза. Такой он был молодой, такие большие глаза.

— Мне так хорошо было, когда ты меня искусала. Ты не переживай. — Он слегка улыбнулся. — Если ты будешь считать себя виноватой, ты этого больше не сделаешь, а мне хочется, чтобы сделала, очень хочется.

— Если я от тебя кормлюсь, будь то плоть или ardeur, я тебя использую. Я не использую людей как вещи.

Она сдавил мне руку почти до боли:

— Не делай этого со мной!

— Чего не делать?

— Не наказывай за то, что я тебе рассказал, как Райна со мной обошлась.

— Я не наказываю.

— Я тебе рассказываю эти ужасы, и ты сразу бросаешься меня защищать, чувствуешь себя виноватой. Я тебя знаю, Анита: ты позволишь своей голове перегородить путь к тому, что нужнее всего нам обоим.

— И что же это?

Страницы: «« ... 2526272829303132 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Тридцать миллионов лет – немыслимый срок для землян, осваивающих Марс. И краткий миг для андроида, п...
Земли нет. Ашанги – жестокая раса, вступившая в схватку с Человечеством, одержала Пиррову победу. Бо...
На этот раз частному детективу Алексею Кисанову предстоит нелегкая работа… Его новый клиент Стасик р...
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным....
Не слишком ли много переживаний для одного дня? Встретить человека, которого когда-то страстно любил...
Благородным аферистам, а по совместительству частным детективам красавице и умнице Лоле, ее верному ...