Женщины могут все Робертс Нора
— Что ж, — пробормотала София, когда дверь со стуком захлопнулась, — по крайней мере это было забавно. — Она вздохнула и снова сняла трубку: — Пи-Джей, зайди на минутку.
— Нет, нам нужно что-нибудь классическое. В тонкую светлую полоску.
— Ладно, пускай. Берем и уходим.
— Тайлер… — София вытянула губы и погладила его по щеке. — Примерь, пожалуйста, будь хорошим мальчиком.
Он перехватил ее запястье.
— Мамочка…
— Да, милый?
— С меня хватит.
— Если бы эти полчаса ты не дулся, а что-нибудь сделал сам, мы бы уже давно освободились. Вот этот, — сказала она, передавая Таю темно-коричневый костюм с узкими полосками, — и этот. — Сама София взяла классический черный костюм-тройку.
Не слушая жалоб, она направилась к отделу рубашек.
— Шон, — махнула она рукой знакомому продавцу, — моему другу мистеру Макмиллану нужна помощь.
— Я позабочусь о нем, мисс Джамбелли. Кстати, сегодня утром здесь были ваш отец и его невеста.
— В самом деле?
— Да, делали покупки для медового месяца. Если вы ищете что-нибудь особенное для свадьбы, то у нас есть великолепный вечерний жакет, который очень вам пойдет.
— Сегодня у меня маловато времени, — выдавила она. — Я заеду к вам при первой возможности.
— Тогда дайте мне знать. Я буду счастлив прислать вам несколько образцов на выбор. Сейчас я позабочусь о мистере Макмиллане.
— Спасибо. — София, словно слепая, поднесла к глазам нарядную рубашку, уставилась на узор, вышитый белыми нитками на белом фоне.
«Не тратят ни минуты, — думала она. — Делают покупки для медового месяца, еще не оформив развод. Значит, слухи уже пошли…»
Может быть, и к лучшему, что она на время вырвется из своего обычного городского окружения. Не придется на каждом шагу сталкиваться с людьми, обсуждающими свадьбу ее отца.
Почему это ее так задевает? И что в таком случае должна испытывать ее мать?
«Нет смысла злиться, — говорила себе София, роясь в мужских рубашках так, словно она мыла золото в быстром ручье. — Нет смысла хмуриться».
«Нет смысла думать».
Она перешла к отделу галстуков и собрала небольшую горку, когда из примерочной вышел Тайлер.
Он был раздосадован, слегка испуган и совершенно неотразим.
«Вот что бывает, если вытащить фермера из хлева и хорошенько рассмотреть его», — подумала она. Широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги в классическом итальянском костюме.
— Неплохо, неплохо… — Она одобрительно кивнула. — Совсем другое дело, Макмиллан. Доверься итальянской моде, и не ошибешься. Шон, позови портного. Продолжим шоу.
Она подошла и приложила к пиджаку сначала белую рубашку с вышивкой, а затем темно-коричневую.
— В чем дело? — спросил ее Тай.
— Ни в чем. Обе прекрасно подойдут.
Тайлер снова взял Софию за запястье и не выпускал, пока она не посмотрела ему в глаза.
— Софи, что-то случилось?
— Ничего, — повторила она. Неужели Тай видит ее насквозь? — Ничего особенного… Отлично выглядишь, — добавила она, заставив себя улыбнуться. — Мужественно и сексуально.
— Это всего лишь одежда.
Она прижала руку к груди и сделала шаг назад.
— Макмиллан, если ты так думаешь, то нам не видать успеха как своих ушей. — Она выбрала галстук и приложила его к рубашке. — Да, годится… Как брюки, не узки? — Она потянулась к поясу.
— Ты в своем уме? — Тай вспыхнул и оттолкнул ее руку.
— Если бы я хотела тебя пощупать, то начала бы ниже… А теперь примерь черный. Портной подгонит и его тоже.
Он поворчал для приличия, тем не менее с огромным чувством облегчения, когда спасся бегством в примерочную. Минуту-другую его никто не будет трогать.
Его не тянуло к Софии. Ничуть не тянуло. Но эта женщина рассматривала его, прикасалась к нему. А он живой человек. Причем мужчина. И проявляет совершенно естественную для мужчины реакцию.
Ведь к портному и этому худенькому Шону он ничего подобного не испытывает, правда?
Нужно просто успокоиться и позволить им измерить все, что нужно. Он купит все, что отобрала София, и на этом суровое испытание закончится.
Интересно, что случилось за время его пребывания в примерочной? Какое горе опечалило эти большие темно-карие глаза? Опечалило так, что ему захотелось подставить Софии свое плечо?
Это тоже вполне нормальная реакция, заверил себя Тай, снимая костюм в полоску и надевая черную тройку. Просто он не любит, когда кому-нибудь причиняют боль.
И все же он предпочел бы не испытывать к ней никаких чувств. Даже самых естественных.
Он посмотрел на себя в зеркало и покачал головой. Какого черта им понадобилось засовывать его в тройку? Черт побери, он фермер, фермером и останется.
А потом Тай сделал ошибку, посмотрев на ярлычок с ценой. Он никогда не думал, что от вида бумажки с несколькими цифрами у человека может остановиться сердце.
Когда в примерочную вошли весело болтавшие Шон и портной, Тай, и думать забывший о каких бы то ни было чувствах, все еще пребывал в состоянии шока.
— Думай об этом как о вложении денег, — посоветовала София, когда они выехали из города и направились на север. — Кроме того, дорогой, ты действительно выглядел ослепительно.
— Заткнись. С тобой не разговаривают.
«Боже, да он просто прелесть, — думала София. — Откуда что взялось?»
— Разве я не купила все, что ты велел? Даже эту уродскую фланелевую рубашку?
— Ага, но сколько это стоило? Рубашки, несколько брюк, шляпа и сапоги. Меньше пятисот баксов. А я потратил почти в двадцать раз больше. Не могу поверить, что в одночасье спустил десять тысяч долларов.
— Зато ты приобрел вид настоящего удачливого администратора. Знаешь, если бы я встретила тебя в этом черном костюме, то просто влюбилась бы.
— Серьезно? — Он попытался вытянуть ноги, однако потерпел неудачу: машина была слишком мала. — Но сегодня утром на мне не было костюма, а ты…
— Нет. Это был просто порыв чувственности. Совсем другое дело. Но вид мужчины в хорошо сшитой тройке возбуждает меня. А что возбуждает тебя?
— Обнаженные женщины. Я человек простой.
Она рассмеялась и добавила газу, довольная тем, что на шоссе просторно.
— Нет уж, дудки! Сначала я тоже так думала, но ты вовсе не простой. Сегодня в офисе ты был просто молодцом. Не ударил лицом в грязь.
— Слова и картинки. — Он пожал плечами. — Подумаешь, какое дело…
— Ох, Тай, не надо все портить! Я ничего не говорила заранее, потому что не желала, чтобы мое мнение или мой опыт повлияли на твои впечатления. Кроме того, мне хотелось, чтобы ты лучше узнал людей, с которыми тебе придется работать рука об руку в мое отсутствие.
— Этот малый далеко пойдет. Мозги у него хорошие, и свою работу он любит. Наверняка холостяк, иначе кто-нибудь разжигал бы в нем честолюбие. Кроме того, ему нравится работать в окружении красивых женщин.
— Близко к истине. — София широко открыла глаза. — Тонкое замечание для человека, который притворяется мизантропом.
— Если я не слишком люблю людей, это еще не значит, что я в них не разбираюсь. А что касается этой бойкой Пи-Джей… — Тай осекся, когда София смерила его взглядом и рассмеялась. — Ты что?
— Бойкая Пи-Джей. В самую точку!
— Ну да, она так и пышет энергией. Она побаивается тебя, но старается не показывать этого. Не прочь со временем занять твое место, но слишком молода и может двадцать раз передумать.
— С ней легко работать. Она все подхватывает на лету и доводит до блеска. У девочки свежий глаз. Кроме того, она научилась не бояться критиковать наши идеи, если они ей не нравятся. Если столкнешься с трудностями, которые я не смогу разрешить, обратись к ней.
— Потому что рыжая уже невзлюбила меня всеми печенками, — закончил ее мысль Тай. — Впрочем, тебя она тоже не жалует. Она не хочет ждать, пока вырастет, и предпочла бы занять твое место прямо сейчас. Если бы ты внезапно погибла в автокатастрофе, она не моргнув глазом села бы в твое руководящее кресло.
— Вижу, твой первый день в школе прошел не напрасно. Крис подает замечательные идеи рекламных кампаний, а если верит в них, то разрабатывает и детали. Она не очень хороший руководитель, потому что не понимает людей и любит давить на других членов группы. Но ты прав, сейчас Крис возненавидела тебя, потому что ты влез в то, что она считает своей епархией. В этом нет ничего личного.
— Ну да, как же… Такие дела всегда личные. Мне на это наплевать, но на твоем месте я бы берег спину. При случае она с удовольствием пнет тебя каблуком в задницу.
— Уже пыталась, но у нее ничего не вышло. — София лениво постучала пальцами по баранке. — Я куда круче, чем кажусь с виду.
— Уже понял.
Тай потянулся изо всех сил. «Поработаешь несколько недель в поле, а там посмотрим, какая ты крутая», — подумал он. Кажется, их ожидала долгая и морозная зима.
ГЛАВА 6
Когда в два часа ночи зазвонил телефон, Пилар уже засыпала. Она рывком села и нащупала трубку; сердце колотилось как бешеное.
Несчастный случай? Смерть? Трагедия?
— Алло… Да?
— Ну ты, подлая сука! Думала, что сумеешь меня напугать?
— Что? — Рука, которой она пригладила волосы, дрожала.
— Тебе не удастся лишить меня покоя!
— Кто это? — Она включила лампу и зажмурилась от яркого света.
— Ты прекрасно знаешь, кто это, черт побери! У тебя хватило духу позвонить и вылить на меня поток грязи! Помолчи, Тони, я скажу ей все, что о ней думаю!
— Рене? — Узнав неповторимый голос мужа, звучавший на заднем плане, Пилар попыталась взять себя в руки и справиться с сердцебиением.
— Прекрати строить из себя святую невинность! Это может пройти с Тони, но не со мной! Я вижу тебя насквозь. Милочка, шлюха не я, а ты. Лгунья, ханжа траханая! И если ты еще раз позвонишь мне…
— Я не звонила. — Пилар, старавшаяся успокоиться, натянула одеяло до подбородка. — Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Ты или твоя сука дочь, мне все равно. Посмотри правде в глаза. Ты сошла с круга, причем давным-давно. Ты пародия на женщину. Пятидесятилетняя девственница. Мы с Тони уже встречались с адвокатами и скоро получим официальное подтверждение того, что давно известно всему миру. На свете нет мужчины, которому ты была бы нужна. Несмотря на все деньги твоей матери!
— Рене, Рене… Прекрати. Прекрати сейчас же… Пилар? Пилар, в висках которой стучала кровь, узнала голос мужа.
— Зачем ты это делаешь?
— Извини. Кто-то позвонил нам и наговорил Рене кучу гадостей. Она очень расстроена. — Ему пришлось повысить голос, чтобы пересилить шум. — Конечно, я говорил ей, что ты никогда бы такого не сделала, но она… она расстроена, — неловко повторил Тони. — Мне нужно идти. Я позвоню тебе завтра.
— Она расстроена, — прошептала Пилар, когда в трубке послышались короткие гудки. — Конечно… Ее нужно утешить. А как же я? Как быть мне?
Она положила трубку и встала, поборов инстинктивное желание забиться под одеяло и свернуться клубком.
Дрожавшая всем телом Пилар надела халат, порылась в комоде и нашла сигареты, припрятанные на черный день. Сунув пачку в карман, она открыла балконную дверь и вышла в ночь.
«Мне нужен воздух. Нужна сигарета. Нужен покой», — думала Пилар, миновав галерею и спускаясь по каменным ступеням.
Разве не достаточно того, что единственный мужчина, которого она любила, единственный мужчина, которому она когда-либо отдавалась, был к ней равнодушен? Не уважал ее и нарушил свой обет? Неужели она обязана выслушивать гадости от женщины, которая ее заменила? Позволять, чтобы ее будили среди ночи и оскорбляли?
Пилар отошла подальше от дома, стараясь держаться в тени, чтобы ее не было видно из окна.
Приличия. Пилар поняла, что плачет, и рассердилась на себя. Нужно соблюдать приличия, чего бы это ни стоило. Что скажут слуги, если увидят, что госпожа Джамбелли курит в кустах посреди ночи? Что она изо всех сил пытается избавиться от нервного срыва с помощью сигареты?
Рене могли звонить десятки людей, с горечью думала Пилар. Все осуждают ее поведение. И судя по его тону, Тони прекрасно знает, кто именно звонил. Куда проще заставить Рене поверить, что это сделала брошенная жена, а не новая любовница.
Куда проще заставить многострадальную Пилар получать пощечины и выслушивать оскорбления.
— Черт побери, мне еще нет пятидесяти, — пробормотала. она, чиркая зажигалкой. — И я вовсе не девственница.
— Я тоже.
Она резко обернулась. Зажигалка выпала, со звоном ударившись о каменную плиту. При виде Дэвида Каттера, вышедшего из тени на лунный свет, Пилар почувствовала гнев и унижение.
— Прошу прощения за то, что напугал вас. — Он наклонился и поднял зажигалку. — Но я подумал, что следует показаться до того, как вы продолжите свой монолог.
Чиркнув зажигалкой, Каттер увидел влажные ресницы, щеки с дорожками слез и дрожащие руки Пилар.
— Не могу уснуть, — продолжил он. — Новое место, новая кровать. Решил прогуляться. Не составите мне компанию?
Воспитание не позволило Пилар пуститься в постыдное бегство.
— Я не курю. Официально.
— Я тоже. — Он жадно втянул в себя запах табака. — Бросил. И с тех пор мучаюсь.
— А я никогда не курила на людях. Поэтому иногда тайком убегаю из дома и грешу.
— Меня вы можете не бояться. Я нем как могила. Иногда исповедь перед незнакомым человеком делает чудеса. — Видя, что Пилар молча покачала головой, он сунул большие пальцы в карманы джинсов и продолжил: — Прекрасная ночь после дождя. Не хотите прогуляться?
Пилар хотела вернуться в дом, забраться под одеяло и лежать так, пока не пройдет чувство унижения. Однако она слишком хорошо знала, что обиды проходят быстрее, когда двигаешься.
Поэтому она согласилась.
— Как вы устроились? — спросила Пилар, когда они приноровились к походке друг друга.
— Вполне прилично. Пришла пора кое-что исправить. У моего сына в Нью-Йорке были неприятности. Обычные детские шалости, но начинавшие входить в привычку. Я решил положить этому конец.
— Надеюсь, они будут здесь счастливы.
— Я тоже. — Дэвид вынул из кармана носовой платок и молча сунул его Пилар. — Жду не дождусь, когда завтра увижу виноградники. В небольшой мороз и при свете луны они выглядят очень живописно.
— У вас хорошо получается, — пробормотала она. — Как будто в женской истерике посреди ночи нет ничего особенного…
— Это не похоже на истерику. Вы сердитая и грустная. — «И очень красивая, — подумал он. — Белый халат, черная ночь. Как на фотографии, сделанной мастером».
— Во всем виноват неприятный телефонный звонок.
— Кому-то плохо?
— Никому, кроме меня. И в этом виновата я сама. — Она остановилась, затушила сигарету и сунула окурок в прошлогодние листья, лежавшие в стороне от тропинки. А потом обернулась и смерила Дэвида долгим взглядом.
Хорошее лицо, решила она. Сильный подбородок, ясные глаза. Синие, вспомнила Пилар. Темно-синие, ночью кажущиеся почти черными. Еле заметная улыбка, тронувшая губы Каттера, говорила о том, что он догадывается о ее мыслях. Как видно, он был достаточно терпелив и уверен в себе, чтобы позволить себя рассматривать.
И тут Пилар вспомнила, как он улыбался, когда держал под мышками детей. Этот человек любил и достаточно понимал сына и дочь, чтобы рассказывать об их интересах незнакомым людям. То, как он вел себя с Терезой, вызывало доверие.
О соблюдении приличий речи не шло. Какие могут быть приличия, если ты стоишь в халате с мужчиной посредине ночи?
— Ну что, решились? — спросил он.
— Пожалуй. Вы человек семейный — надеюсь, вы меня поймете… Мы с мужем разъехались много лет назад. А совсем недавно он сообщил мне, что хочет развода. Его будущая жена очень молодая. Красивая, колючая. И… очень молодая, — слегка улыбнувшись, повторила она. — Наверно, смешно, что это так волнует меня. Во всяком случае, ситуация возникла трудная и неловкая.
— Со временем он поймет, что потерял, и тогда все это будет гораздо труднее для него, чем для вас.
Пилар не сразу поняла, что ей польстили.
— Спасибо. Вы очень любезны.
— Ничуть. Вы красивы, элегантны и вызываете к себе интерес.
Она не привыкла к комплиментам, понял Дэвид, когда Пилар уставилась на него во все глаза. Странно…
— Ему придется нелегко. Развод — вещь трудная, — добавил он. — Вроде смерти. Особенно если ты всерьез собираешься начать новую жизнь. Невыносимо видеть, как все рушится. Даже если у тебя не осталось никаких иллюзий.
— Да. — Она почувствовала себя более уверенно. — Да, это так. Мне сообщили, что адвокаты скоро положат официальный конец нашему браку. Думаю, мне пора начинать собирать осколки.
— Только для того, чтобы убрать их со своего пути. — Дэвид положил руку ей на плечо и снял только тогда, когда почувствовал, что Пилар напряглась и слегка отодвинулась. — В три часа ночи действуют другие правила, чем днем, поэтому я могу быть откровенным. Меня очень влечет к вам.
Пилар почувствовала, как внутри что-то вспыхнуло. Удовольствие? Тревога? Она сама не знала, что и думать.
— Очень лестно.
— Это не лесть, а факт. Лесть — это то, что вы слышите от мужчины во время коктейля, когда он раздумывает, стоит ли ему поволочиться за вами. Кто-кто, а я в этом разбираюсь.
Теперь он улыбался. Так же легко и непринужденно, как в момент их знакомства. Пилар вновь ощутила, как внутри поднимается волна какого-то давно забытого чувства. И тут до ее сознания дошла очевидная и тем не менее ошеломившая ее мысль: да это же влечение. Настоящее физическое влечение к мужчине!
— Всю сознательную жизнь я кому-то льстил. В том числе и женщинам. Но я догадываюсь, что вас этим не проймешь. И поэтому говорю прямо. — Его улыбка исчезла, взгляд был спокойным и серьезным. — Как только вы открыли дверь, я почувствовал себя так, словно в меня ударила молния. Я не испытывал ничего подобного много лет.
— Дэвид… — Пилар сделала шаг назад и вздрогнула, когда он прикоснулся к ее руке.
— Я не собираюсь посягать на вас. Но подумывал об этом. — Каттер продолжал пристально смотреть на Пилар, пока у нее не зачастил пульс. — Наверное, поэтому мне и не спалось.
— Мы едва знаем друг друга. А я… — «Пятидесятилетняя девственница…» Нет, подумала она, черта с два. Но близко. Достаточно близко к истине.
— Вы правы. Я не собирался форсировать события, но так получилось. Красивая женщина в белом халате, сад в лунном свете. Разве можно этому сопротивляться? Что ж, зато вам будет над чем подумать.
— Да, пожалуй… Но мне пора.
— Вы не пообедаете со мной? — Дэвид поднес ее руку к губам (казалось, момент для этого был самый подходящий), ощутил слабый аромат и испытал удовлетворение, когда рука Пилар слегка дрогнула. — В ближайшее время?
— Не знаю. — Она отняла руку и почувствовала себя юной и наивной глупышкой. — Я… Спокойной ночи.
Пилар торопливо пошла по тропинке. Добравшись до лестницы, она едва перевела дух. Под ложечкой сосало, сердце сжималось. Она так давно не испытывала ничего подобного, что окончательно смутилась.
Но по крайней мере она больше не злилась. А отчаяние и тоска развеялись без следа.
Когда Джереми Деморне подошел к телефону, в Нью-Йорке была полночь. Человек на другом конце провода был для него всего лишь средством. Средством, к которому прибегают в случае необходимости.
— Все готово. Готово для следующего шага.
— Отлично. — Джереми улыбнулся и налил себе бокал бренди. — Тебе понадобилось много времени, чтобы решиться.
— Мне есть что терять.
— И есть что приобретать. Джамбелли используют тебя и, если захотят, вышвырнут, не моргнув глазом. Ты знаешь это не хуже меня.
— Моему посту ничто не грозит. Реорганизация его не коснулась.
— Пока что. Едва ли этот звонок состоялся бы, если бы тебя не припекло.
— Усталость, только и всего. Усталость от того, что моих Усилий никто не замечает. Не хочу, чтобы мою работу оценивали люди со стороны.
— Естественно. Софии Джамбелли и Тайлеру Макмиллану было от рождения суждено идти по стопам предков, и они займут свои посты независимо от собственных заслуг. А теперь к ним присоединился Дэвид Каттер. Неглупый малый. В «Ла Кер» жалеют, что он ушел. Он будет пристально наблюдать за всеми направлениями деятельности компании. И может заметить некоторые… расхождения.
— Я буду соблюдать осторожность.
— Одной осторожности мало. Что ты собираешься выложить на стол? Того, о чем мы договорились заранее, недостаточно.
— Столетие. Если сложности начались уже во время слияния, в следующем году они усилятся, и это разъест фундамент компании. Я могу кое-что сделать.
— Например, отравить старика?
— Это был несчастный случай!
Страх, прозвучавший в голосе собеседника, заставил Джерри улыбнуться. Все шло так, как было задумано.
— Ты называешь это несчастным случаем?
— Это была твоя идея! Ты говорил, что он только заболеет!
— О, у меня множество идей. — Джерри лениво рассматривал ногти. «Ла Кер» платил ему за идеи, причем куда менее радикальные, потому что его звали Деморне. — Исполнение было за тобой. И оказалось никуда не годным.
— Откуда мне было знать, что у него больное сердце?
— Я уже говорил, одной осторожности мало. Если следовало кого-то убить, то надо было начать с самой старухи. Не будь ее, они не сумели бы так быстро заделать просверленные нами дыры в плотине.
— Я не убийца.
— Позволю себе не согласиться. — «Именно убийца, — подумал Джерри. — И именно поэтому сделаешь все, что от тебя требуется». — Думаю, что анонимный звонок в итальянскую полицию заставит ее эксгумировать труп Баптисты и тщательно исследовать его… Убийство старика — твоих рук дело, — после продолжительной паузы сказал Джерри. — Если желаешь сохранить свою шкуру, то сделаешь все, что необходимо. Хочешь, чтобы я продолжал оказывать тебе помощь и финансовую поддержку? Тогда докажи свою полезность. Можешь начать собирать для меня копии юридических документов, контрактов, планов рекламной кампании. Меня интересует каждый их шаг. Полевые дневники виноградарей. В Венеции и Напе.
— Это будет рискованно. И потребует времени.
— Тебе платят за риск. И за время. — Он был человеком терпеливым, богатым и мог позволить себе и то и другое. Если удастся уничтожить Джамбелли, затраты себя окупят.
— Мне нужны деньги. Я не смогу получить то, что тебе нужно, без…
— Дай мне то, чем я сумею воспользоваться. Тогда я вышлю тебе деньги. Наложенный платеж, радость моя. Вот как это называется.
— Виноградные гроздья. Великое дело… — мрачно бросил Тео.
— Действительно, великое, — подтвердил Дэвид. — В ближайшем будущем они станут твоими гамбургерами и чипсами.
— А машиной они станут?
Дэвид посмотрел в зеркало заднего вида.
— Не сглазь, старина.
— Папа, в Нигдеграде нельзя жить без колес.
— Можешь отправиться на ближайшую стоянку подержанных машин, как только я испущу свой последний вздох.
Три месяца… да нет, три недели назад этого замечания хватило бы, чтобы сын застегнулся на все пуговицы или ответил дерзостью. То, что Тео только хмыкнул в ответ, широко раскрыл глаза и откинулся на спинку заднего сиденья, согрело отцовское сердце.
— Жаль, что я не отдал вас обоих на курсы хороших манер, — рассеянно сказал Дэвид, поворачивая к винодельне Макмилланов.
— Ладно. Пусть Тео туда ходит. Не будет путаться под ногами. Мадди было все равно, что пришлось встать раньше. Все равно, что они колесили по холмам и долинам. Ее пугало только одно здесь нечего делать. В данный момент она от души надеялась, что отец сдастся и купит Тео машину. А потом она уговорит брата свозить ее куда-нибудь. Все равно куда.
— Красивое место. — Каттер остановил микроавтобус, вышел и осмотрел поля и рабочих, обрезавших лозу холодным утром — Но все это, дети мои, — сказал Дэвид, обняв присоединившихся к нему детей, — никогда не будет вашим.
— Может быть, у кого-нибудь из них есть дочь. Я женюсь на ней, а потом ты будешь работать у меня.
Дэвид вздрогнул:
— Ты пугаешь меня, Тео. Поехали отсюда.
Тай увидел трех человек, пробиравшихся между рядами, и чертыхнулся себе под нос. «Туристы, — подумал он. — Надеются на экскурсию и дружелюбный прием». Но на дружелюбие у него не было времени. Кроме того, он не любил пускать на свои поля чужих.
Он пошел им навстречу и уже совсем собрался прогнать, но остановился и задумчиво посмотрел на Софию. В конце концов, это по ее части. Она имеет дело с людьми, а он — с растениями.
Тай подошел к Софии, посмотрел на ее работу и неохотно признал, что она справляется с обрезкой, причем совсем неплохо.
— Каких-то туристов несет нелегкая, — проворчал он. — Сделай перерыв и отправь их на винодельню, в дегустационный зал. Кто-нибудь проведет для них обычную экскурсию.
София выпрямилась и начала разглядывать пришельцев. «Отец с сыном очень похожи и напоминают комика Бина, — сделала вывод она, — а дочь только что вернулась с шабаша».
— Ладно, я уведу их. А заодно выпью чашечку кофе… Думаю, небольшой поход по винограднику и короткий, но емкий рассказ об обрезке возбудит их аппетит и заставит папашу
раскошелиться на пару бутылок вина.
— Я не хочу, чтобы посторонние шлялись по моим полям.
— Не будь таким букой. — Она широко улыбнулась, схватила Тая за руку и потащила навстречу семейству. — Доброе утро! Добро пожаловать на виноградники Макмилланов. Меня зoвyт София, и мы с Тайлером будем счастливы ответить на вопросы, которые могут у вас возникнуть. В данный момент здесь проводится зимняя обрезка. Важная, если не решающая стадия производства вина. Совершаете поход по долине?
— Можно сказать и так.
«У нее глаза бабушки, — подумал Дэвид. — Те же разрез и цвет. У Пилар глаза мягче и светлее, с золотистым оттенком».
— Вообще-то я надеялся познакомиться с вами обоими. Я Дэвид Каттер. А это мои дети, Тео и Мадди.
— Ох… — Быстро оправившись от неожиданности, София чинно пожала протянутую ей руку. «Хочет познакомиться, — мелькнуло у нее в голове. — Что ж, годится».
Пока что она сумела выяснить только одно: Дэвид Каттер в разводе, отец-одиночка и двадцать лет уверенно взбирался пo служебной лестнице в «Ла Кер».
Читать бесплатно другие книги:
