Под призрачным прикрытием Самаров Сергей

Глава первая

– В баню хочется! – требовательно сказал старший лейтенант Иващенко. – Невыносимо хоцца! В настоящую, в деревенскую. Не в какую-нибудь московскую сауну с массажистками. И уши чтобы от пара в трубочку заворачивались. И чтобы веники были дубовые! На худой конец, и березовые пойдут. Но дубовые лучше. На них лист дольше держится, и дух в парилке другой…

Он не констатировал факт своего желания. Он, судя по тону, действительно требовал.

Полковник Селиверстов, среагировав на тон, обернулся от окна, в которое смотрел, вопросительно поднял брови и задумчиво переспросил:

– В баню?

– В баню… – так же требовательно подтвердил Иващенко свое желание.

– У меня дачный домик в деревне. Простой деревенский домик. Тесный. Жена купила. И не так далеко. И с огородом, и с банькой. Маленькая, правда, банька, теснее, чем дом. Но можно по три человека поочередно запускать… Если есть желание, вечером съездим. Протопить ее не долго, я только сторожу позвоню. У нас там сторож один на все дачи. В деревне один старик живет, все остальные – дачники. Если свободен, он протопит. И дом протопит, чтобы после бани было где чай попить, и баньку. Лимоны мы по дороге купим. Дрова заготовлены. Три часа на протопку хватит. Как раз и мы подъедем. А вообще, я думаю, может, нам стоит сруб купить и здесь, на базе, баньку соорудить?

– Это естественная необходимость, товарищ полковник, – загорелся Иващенко идеей. – Я сам готов топором помахать. Когда-то у меня, чес слово, получалось. Пусть только бревна привезут. Сруб я сделаю. И помощники, думаю, найдутся. У нас парни все рукастые…

– Я подумаю… Проблема только в том, чтобы баньку, если построим, на баланс не ставить и начальству про нее не докладывать. А то все командование будет у нас постоянно ошиваться. Командование тоже попариться любит. С водочкой… А у нас здесь «сухой закон». И вообще, когда командование далеко, всем спокойнее. Сами, наверное, знаете, когда меня на базе нет… Ладно. Я подумаю…

Селиверстов отвернулся и опять стал в окно смотреть. Наверное, так, у окна, ему лучше думалось…

Подмосковная база частной военной компании «Волкодав» понемногу оживлялась и становилась многолюдной. Когда боевая группа старшего лейтенанта Лесничего уезжала в первую командировку, здесь базировался только взвод охраны под командованием старшего лейтенанта Триглавова. Сейчас в том же первом корпусе, где охрана обосновалась, и связисты уже устроились, и какие-то люди в синих рабочих халатах. Как объяснил Селиверстов, один этаж в том корпусе занимали две лаборатории. Вскоре должна была сформироваться вторая боевая группа «волкодавов». Их разместят рядом с первой, на втором этаже второго корпуса. Место есть. Не за горами было и формирование третьей. А первый этаж второго корпуса, как и прежде, отдавался под учебные классы и залы для тренингов. С приездом «волкодавов» с базы уехали военные строители, занятые на сооружении собственного полигона со стрельбищем и еще кое-какими интересными участками.

– Георгий Игоревич, – просяще сказал Иващенко. Голос был такой, словно он привез на себе из командировки никак не меньше ведра злющих украинских блох. И виноват в этом был исключительно командир ЧВК, который не спешит баней озаботиться. – Мы отдых заслужили. Сейчас вроде бы как и свободны. Что бы сразу на вашу дачу не поехать? Какой смысл до вечера здесь сидеть? От местного душа я вообще пользы не вижу.

Иващенко демонстративно забросил руку за плечо и с хрустом почесал спину между лопатками. Пальцы его выглядели при этом более устрашающим инструментом, чем садовые грабли. Но на Селиверстова ни жест, ни звук не произвели впечатления. Полковник отрицательно мотнул коротко стриженной головой.

– Мы сейчас не просто сидим, не в ресторане, думается, время проводим, мы ждем человека из СВР[4]. Должен подъехать с интересными данными. Специально для вас. Потому сразу поехать возможности нет никакой.

– Следующее задание? – с пониманием спросил командир боевой группы «волкодавов» бывший старший лейтенант Лесничий.

– Возможно… – обтекаемо ответил полковник. – В настоящее время вопрос об использовании вашей группы против подразделения «Тень» стоит на обсуждении у командования. Хотя, я думаю, кроме вас, и запускать некого.

– «Тень»? – переспросил Иващенко. – Помнится, был такой спецназ внутренних войск Украины в Крыму. Кажется, они официально назывались ротой разведки внутренних войск.

– Было такое, – согласился Селиверстов. – Сейчас большинство бойцов той, старой «Тени», служат в российских внутренних войсках. В том же самом Крыму, кстати. Новое подразделение с этим же названием сформировано из самых отъявленных головорезов из состава участников боев в Новороссии. Из тех, по ком веревка давно уже плачет. Самые последние «отморозки». Не обученные толком, но с большими амбициями и с повышенной жестокостью. Обучают их, кстати, американские инструкторы. Но жестокости они сами американцев научат.

– Не знаю, чему американцы вообще могут научить… – спокойно и с пренебрежением сказал Лесничий. – Их самих учить надо. Чем мы и занимались совсем недавно.

– Чему-то, может быть, и научат, – вяло пожал мосластыми плечами Иващенко. – Эти же инструкторы, помнится, обучали грузинские командос перед «тремя восьмерками»[5]. Убегать их научили хорошо. Я сам там не был, но слышал рассказы…

– Ха-ха… – без смеха произнес Селиверстов. – Я вижу, вы сильно возомнили о себе после этой операции против «матрасников»[6]. В такой эйфории вас выпускать на следующую операцию просто рискованно. Это семьдесят процентов провала дела.

– Это, товарищ полковник, естественное временное явление, – сознался Лесничий. – Сами, наверное, через такое прошли. Удача всегда вдохновляет и толкает на новые подвиги. Главное, чтобы уверенность не переросла в стабильную самоуверенность. Мы самоуверенность изживем в себе через пару дней интенсивных занятий.

– Лучше бы ее вообще не было, – тихо сказал вроде бы самому себе полковник.

Иващенко улыбнулся так широко, как мог.

– Не переживайте, Георгий Игоревич. Про американский спецназ много легенд рассказывают. В основном, они сами и рассказывают, а потом Голливуд фильмы ставит. Отсюда во всем мире к спецназовцам-«матрасникам» уважение. Мы раньше с ними не сталкивались. Признаюсь, даже опасение было. Каково это – с суперменами тягаться… А тут – сразу целая ЧВК. А ЧВК – это лучшие из их спецназовцев. Но, кроме опасения, даже интерес был – как мы будем на их фоне смотреться. Всегда интересно на себя со стороны посмотреть. Оказалось, что «матрасники» ничем не лучше «укропов». Знаний и умения побольше, конечно. Оснащение на уровне. Но у тех еще и характер есть, и в драку лезут оголтело. А у «матрасников» характера и стимула не хватает. Мы убедились, что мы – несравненно сильнее. Разрешился вопрос, который каждого из нас много лет мучил. И разрешился в нашу пользу. Отсюда и эйфория. Но эйфория проходит быстро. Это я по себе хорошо знаю. Командир правильно говорит, начнутся занятия, сразу в форму войдем. И про «матрасников» забудем.

– Если так обстоят дела, готов вам каждый день баню на даче растапливать, – улыбнулся Селиверстов, тем не менее немедленно звонить не стал.

В принципе, он сам хорошо знал это состояние первых дней после успешного выполнения задания, которое считалось чрезвычайно сложным. И знал, что это состояние быстро проходит, особенно когда за постоянными трудоемкими занятиями и обсуждением новых задач, которые еще только предстоит решить, прошлое забывается. О нем просто некогда думать. И вместо эйфории остается только уверенность в своих силах. Жесткая уверенность, не позволяющая сомневаться в самый трудный момент, толкающая на дела, которые раньше казались вообще невыполнимыми…

Человек, которого вместе с «волкодавами» ждал полковник Селиверстов, показался внешне классическим шпионом, что совсем и не удивительно, поскольку он и представлял самую шпионскую организацию страны. Правда, темные очки, дополняющие классическое сходство, он не носил. Одет был в гражданское, в возрасте немного за пятьдесят, про него невозможно было ничего сказать не только по его невыразительному лицу, ничего невозможно было сказать даже о том, какого он роста. Совершенно не запоминающаяся натура. Голос тихий, вкрадчивый и даже в чем-то скользкий, хитрый и, наверное, даже коварный. Это, скорее всего, была единственная характеристика, которая как-то запомнилась его недавним еще армейским коллегам, более открытым, как того требовала их боевая практика.

– Мы, Георгий Игоревич, будем вместе обсуждать наши вопросы? – демонстрируя легкое удивление, спросил пришедший полковника Селиверстова. Судя по всему, он не любил многолюдья, а трое для него – уже, видимо, считались многолюдьем.

– Это, Виктор Иванович, командир нашей боевой группы старший лейтенант запаса Лесничий и его заместитель старший лейтенант запаса Иващенко. Предполагаемые непосредственные исполнители нашей общей операции. Для них, в первую очередь, ваши данные и представляют интерес.

– Предполагаемые исполнители, но, насколько мне известно, пока не утвержденные… – все же стоял на своем пришедший.

– Утвердят. Я не сомневаюсь… Кроме как на ЧВК «Волкодав», не на кого возложить выполнение. А в ЧВК «Волкодав» пока есть единственная боевая группа в составе семи бойцов. К тому же группа уже прекрасно себя зарекомендовала, действуя против американских «диких гусей».

Виктор Иванович неожиданно не стал упираться. Может быть, он по характеру был покладистым, может, просто с логикой дружил и понимал, что задействовать в таком деле действующие силы спецназа было нереально. Это грозит международным скандалом.

– Так это они Соломона поймали? Молодцы! Я соглашусь, что больше нам рассчитывать не на кого. Значит, когда вопрос будет обсуждаться, я скажу свое слово за ваших «волкодавов». То, что они уже будут в курсе дела, только добавит им несколько плюсов. Тогда – приступим… Здесь будем общаться? – Он осмотрелся.

– Это и мой кабинет, пока другой еще ремонтируют, и спальная комната, – сказал Селиверстов. – Здесь… Присаживайтесь, где вам будет удобно, товарищ генерал.

Что пришедший «скользкий» человек носит генеральское звание, Селиверстов своих «волкодавов» не предупреждал заранее. Но сейчас, кажется, умышленно назвал звание, потому что видел слегка глумливую физиономию Иващенко и подозревал, что у того с языка может сорваться что-то такое, что может гостю не понравиться. Была у Виктора Юрьевича привычка выразиться не стандартными армейскими категориями.

Удобно Виктору Ивановичу, должно быть, показалось за письменным столом. И сел он сразу на место Георгия Игоревича. Полковник не пересадил гостя, взяв себе стул и пристроившись с торца стола. Лесничий с Иващенко уселись напротив Виктора Ивановича.

– Данные из ФСБ вам уже предоставили?

– Обещали сегодня. На компакт-диске. Но пока еще ничего не привезли.

– И ладно. Не к спеху. Это все только так, для общей информации о методологии работы «Теней». Может быть, сумеете найти какой-то общий алгоритм. Но еще привезут. Успеете изучить. По большому счету, это вас касается мало. ФСБ имеет свой собственный спецназ, и на территории России этот спецназ со своей задачей, думаю, справится неплохо. И обеспечит безопасность тех людей, которых должен от неприятностей охранить. У нас с вами задача совсем иная. Потому мы будем другие документы изучать, – Виктор Иванович хлопнул ладонью по тонкой картонной папке, жестом объясняя, что принесенные им документы содержатся там.

Сергей Ильич Лесничий уже раньше слышал, что в Службе внешней разведки предпочитают пользоваться бумажными вариантами важных документов, если нет насущной необходимости в цифровых носителях. Эта добрая традиция пришла с середины восьмидесятых годов прошлого века. Тогда какой-то испанский хакер решил пошутить. В результате выкрал с сервера ПГУ[7] СССР данные об агентуре в США и разместил их на сервере ФБР США, а потом точно такие же данные об агентуре в СССР выкрал с сервера ЦРУ и разместил их на сервере КГБ. Две мощные, не склонные к шутливости организации взялись за поиски хакера, но его укрыл Интерпол, предоставив работу в своей штаб-квартире в Лионе. Что дальше стало с хакером – неизвестно.

– Я далек от мысли пугать вас силой украинского подразделения «Тень», – начал генерал. – Некоторые наши специалисты говорят, что от прежней, крымской «Тени» осталась только настоящая тень в образе новой. Но каждое подразделение когда-то создавалось и только со временем нарабатывало себе рабочий стиль, репутацию и послужной список. Все с чего-то начинается. Главное в том, насколько скоро все приобретает черты настоящего и боеспособного подразделения. А вот здесь у меня есть один интересный момент, который я хочу вам преподнести. Мы все предполагали, что обучение в «Тени» будут вести американские и польские инструкторы из группировки войск НАТО.

– А разве не так, товарищ генерал? – спросил Селиверстов.

– Так-то все так. Американские инструкторы уже проводят подготовку. Даже не подготовку, а ведут полноценные занятия и готовят группы к конкретным операциям. Сами операции разрабатывают. Мы, у себя в России, уже пресекли три такие операции. Не СВР, а ФСБ, конечно, поскольку СВР на своей территории не работает и вообще не имеет следственных полномочий, тем не менее пресекли. Не допустили, не дали «теням» возможности действовать на нашей территории как дома, хотя это достаточно сложно. Почти каждый из украинских граждан имеет если не родственные, то товарищеские или даже дружеские отношения с кем-то из россиян. И это создает для ФСБ определенные трудности. Но вот в европейских странах ситуация совсем другая. Там, с подачи американской стороны, «тени» работают при поддержке местных спецслужб и часто работают успешно. Они провели три удачные операции, и только одна провалилась, но не по их вине. Они прокола не допустили. Просто человек, который, как они предполагали, возьмет из банковской ячейки коробочку с бриллиантами, ее не взял, а забрал оттуда только доверенность на получение очень дорогих акций в одном из российских банков. А в коробочке, где раньше лежали бриллианты, было установлено мощное взрывное устройство, предположительно с использованием в качестве заряда довольно экзотического вещества CL-20, знаете про такое?

– В пятнадцать раз мощнее октогена, – сказал Иващенко. – Мы сами с таким работали. Наш сапер. Знаем его мощность. Воочию видели, как после взрыва дороги тяжелые армейские «Хамви» над полем, как бабочки, порхали.

– А октоген в один и семь десятых раза мощнее гексогена, – добавил Лесничий.

– А RDX, иначе говоря, гексоген, – показал свое знание взрывного дела и полковник, – в полтора раза мощнее тротила.

– Короче говоря, – завершил генерал, – в банке разнесло бронированное хранилище, убило клиента и служащего банка и ранило охранника. После этого немецкие спецслужбы согласились прикрывать «теней» только в том случае, если они будут работать не под американской, а исключительно под немецкой «крышей» и будут согласовывать все свои действия с BND. По сути дела, это и не провал, хотя, фактически, провал есть. Не тот провал, когда людей арестовывают, тем не менее задача была не выполнена. Человек с доверенностью сумел уйти от преследователей и доставить конверт кому следовало. Но вина в этом лежит на организаторах из Службы безопасности Украины, а не на «тенях». Они только активировали в нужный момент взрывное устройство, и все. И не предполагали, где произойдет взрыв. Исходя из всего сказанного, я могу отметить неплохую подготовку «теней». Хотя я один из тех, кто скептически относился и относится к способностям американских и польских инструкторов. Однако там, насколько я понимаю, все сводится к общему руководству. Что невозможно вообще обойти стороной, не заметив…

– Общее руководство? – переспросил полковник Селиверстов. – Вы, Виктор Иванович, имеете в виду управление оперативного планирования МВД Украины? Насколько я знаю, спец-отряд «Тень» подчиняется именно этому управ-лению.

– Нет. Я не беру так высоко, – это руководство бестолковое, и от него трудно ждать чего-то путного. Я хочу спросить, кто из вас знает подполковника Шилохвостова?

– Юрия Юльевича? – переспросил Лесничий.

– Да. Его самого.

– Только слегка знаю. Он в нашей бригаде батальоном командовал. Лучший батальон бригады был, пока комбата на пенсию не выгнали. После него новый командир совсем другие порядки завел. И все насмарку пошло.

– За что его выгнали? – поинтересовался Иващенко. – Я с ним на одних учениях был. С одной стороны участвовали. Против спецназа ФСБ. Мне показался толковым офицером. Мы с ним в столовой за одним столом сидели. Разговаривали несколько раз. И за столом, и без стола.

– Официально его обвинили в жестоком обращении с солдатами, – объяснил полковник Селиверстов, который тоже, как оказалось, знал эту историю.

– Да, так и было, – согласился Лесничий. – Хотя солдаты написали тогда не рапорт, а простое письмо командованию в защиту комбата. После этого письма сняли с должности командиров роты и трех командиров взводов. Их обвинили в том, что заставили солдат написать и подписать письмо. Я сам с солдатами не разговаривал, но в нашем батальоне говорили, что он своих загонял почти до нервного истощения. Хотя батальон отлично себя показал на Северном Кавказе. Подготовка была в несколько раз выше, чем у боевиков. Но я слышал, что Юрий Юльевич умер через полгода после того, как его насильно на пенсию отправили. Он солдат не жалел, и себя, говорят, не жалел тоже. А когда стало нечего делать, организм не сумел перестроиться на пенсионный режим жизни. И остановилось сердце. Лег спать и не проснулся. Впрочем, о его смерти я никого не расспрашивал, слышал только разговоры старших офицеров, которые сами на пенсию собираются. И с этой точки зрения обсуждали смерть Шилохвостова.

Генерал слушал все эти высказывания не перебивая. И только тогда, когда все замолчали, простуженно кашлянул в кулак и продолжил:

– История со смертью подполковника Шилохвостова – с этим еще предстоит разобраться. ФСБ желало произвести эксгумацию тела, чтобы провести генетическую экспертизу, но оказалось, что Юрия Юльевича кремировали. Якобы по его собственному завещанию…

– Этого быть не может! – возмутился Иващенко. – Подполковник был верующим христианином. Правда, не православным, а кем-то там еще…

– Говорили, что он баптист, – подсказал Селиверстов.

– Нет разницы, – сказал Иващенко. – Я сам видел, как он молился. А христианин никогда не пожелает себе кремации…

– Вот я и говорю, что с этим еще разбираются, – спокойно сказал генерал, словно кто-то с ним спорил и он своими словами желал прекратить спор. – Тем более что сейчас мы точно знаем, что Юрий Юльевич Шилохвостов в звании полковника украинской армии командует спецотрядом «Тень».

– Как так? – снова проявил Иващенко свой характер. – Не поверю, чтобы он против России пошел. Не такой он человек!

– Это уже конкретный факт… – Генерал вытащил из своей папки крупную фотографию и показал окружающим. – Он?

Худощавый, но широкоплечий человек ростом чуть ниже среднего, скуластый, со впалыми щеками, со спокойным взглядом холодных серых глаз, одетый в камуфлированный армейский мундир с полковничьими погонами, стоял среди молодых парней в черных мундирах, но не имеющих на погонах звездочек. И только эмблемы на рукавах что-то изображали, но ни одну эмблему на фотографии рассмотреть было невозможно.

– Он, – категорично сказал Иващенко.

– Он, – согласился и Лесничий.

И только полковник Селиверстов долго вертел фотографию в руках, словно снимок мог позволить ему рассмотреть Шилохвостова с разных ракурсов, и ограничился обтекаемым словом:

– Похож…

– ФСБ пыталась найти его жену и сына. Соседи говорили, что они приезжали на похороны, хотя Юрий Юльевич с женой развелся еще за два года до ухода на пенсию. Узнали, что – да, действительно приезжали. И после похорон тоже приезжали, чтобы через полгода, как полагается, оформить наследство. Кроме квартиры и старенькой машины, им ничего не досталось. Продали и квартиру, и машину и снова уехали. Риелторская фирма, через которую квартиру продавали, существование прекратила. Следов нет. Но в нотариальной конторе остались документы. Там же и завещание покойного сохранилось. И в ГИБДД, где продажа автомобиля фиксировалась, осталась копия счет-справки. Так вот, по всем документам, жена подполковника Шилохвостова и его сын Василий проживают на Украине. Только вот одно непонятно. В данных нотариуса Василий прописан в Днепропетровске, а в данных ГИБДД – в Чернигове. По данным нотариуса, он не Василий Юрьевич, а Василько Юрьевич, по данным ГИБДД – просто Василий, хотя, казалось бы, там ошибаться не должны. И номера паспортов разные. С этим сейчас тоже разбираются. Хотя я не уверен, что в России этот вопрос можно разрешить. Да и не такой он для нас важный, когда предстоит решить более важные.

– Сколько человек служит в «Тени»? – перевел Селиверстов разговор в другую плоскость.

– Около тридцати. Чуть больше. По одним данным – тридцать два, по другим – тридцать четыре. Но у них есть потери. Четыре человека задержаны в России. Это, собственно, основной отряд «Тени». Есть у них и большой отряд, состоящий из целой сотни бойцов. Но это, грубо говоря, второй эшелон. Те парни, что должны работать в тылах ополчения и в ближайших к границе районах на территории России. Это в случае официального ввода российских войск. Так называемые украинские партизаны. Тени от «Тени»… С посредственной подготовкой…

– Силы не слишком велики, – отметил Лесничий, сразу сравнивая основной отряд «теней» с «матрасной» ЧВК, примерно такой же количественно, но более организованной и несравненно лучше оснащенной. – А откуда данные? Данные подробные. Тем более с фотографией.

– У нас хорошие связи в противостоящей режиму украинской хунты группе украинских хакеров. Им данные передает какой-то человек, которого они не знают, но считают настоящим патриотом Украины и России. Говорят, что молодой еще парень, тридцати нет. Мы пытались на него выйти, чтобы работать напрямую. Он ловушку почувствовал и избежал ее. Но все же радует факт, что и на Украине есть нормальные здравомыслящие люди.

– Значит, твердого подтверждения правдивости данных не имеется?

– Не имелось бы, мы бы их не представляли. У нас все данные обязательно многократно проверяются через различные источники. У меня, короче говоря, вопрос к вам такой… В состоянии ли Юрий Юльевич Шилохвостов подготовить из тридцати человек сильное подразделение?

– Без сомнений! – категорично сказал Лесничий.

– Он в состоянии даже из «матрасных» инструкторов сделать хороших бойцов, – добавил Иващенко. – А это трудно. Переделывать всегда труднее, чем делать.

Полковник в этот раз промолчал. А генерал сунул руку во внутренний карман своей куртки, и там что-то тихо щелкнуло. Лесничий подумал, что он выключил диктофон…

Глава вторая

После отъезда генерала Трофимова Иващенко выглядел удрученным и задумчивым и даже о поездке в баню ни разу не вспомнил. Да и полковник Селиверстов, постоянно находясь рядом с Лесничим и Иващенко, кажется, так и не позвонил сторожу, чтобы тот дом и баню протопил. Более того, о бане не вспомнив, Селиверстов позвонил на трубку Ринату, водителю микроавтобуса, и потребовал готовиться к поездке. Это значило, что микроавтобусу следовало встать у крыльца корпуса.

– Сначала в ГРУ, потом домой. С собаками гулять пора… – ответил полковник, видимо, на вопрос Рината, и добавил, скорее для Лесничего, с его собаками хорошо знакомого: – Вот так вот каждый день – от одних «волкодавов» к другим спешу. Утром и вечером. Домашней троице я точно очень нужен. Надеюсь, и «волкодавам» группы тоже пригожусь…

Полковник дождался, когда Лесничий с Иващенко уйдут в свою комнату, закрыл дверь на ключ и направился к лестнице. О бане никто опять не вспомнил. Сергей Ильич напомнить Селиверстову постеснялся. А Иващенко так углубился в свои думы, что, кажется, про парилку с дубовым веником совсем забыл. И даже перестал демонстративно чесаться. Похоже, блохи его имели чисто умозрительный, или, как говорят врачи, психосоматический, характер. Так, с мыслями о другом, вероятно, можно было прожить даже с иностранными блохами.

Комната, где жили два бывших старших лейтенанта, находилась в том же крыле, где и комната полковника, но, в отличие от своего начальника, Лесничий с Иващенко в этой комнате жили. Конечно, полковник имел в своей комнате не только письменный стол и сейф, но и кровать, однако ночевать на базе оставался только дважды, да и то когда приезжал туда вместе с собаками, которых оставить дома не мог. Жена с ними просто не справлялась. Хотя, как сам полковник рассказывал, могла выгуливать псов по одному, но при своих болезнях от таких прогулок сильно уставала. Ноги пожилую женщину подводили. А сразу три такие крупные собаки могли просто утащить ее куда хотели.

Иващенко в комнате сразу лег на свою кровать, оставив ноги на полу, и забросил руки за затылок. Стал вдумчиво, как в мудрую книгу, смотреть в потолок. Лесничий собрался было пойти в душ, но напарник и заместитель остановил его вопросом, на который требовалось все же ответить:

– Так, может, расскажешь мне все же, что там у вас в бригаде с Юрием Юльевичем произошло? Из информации СВР я пока ничего не понял.

Сергей Ильич намотал полотенце на кулак, стукнул импровизированной перчаткой в ладонь второй руки и ответил:

– А мне, думаешь, в подробностях докладывали? О слухах я уже рассказал.

– Но разговоры-то, наверное, разные были? Были и те, что не для генеральских ушей…

– Шилохвостов командовал другим баталь-оном…

– А ты с офицерами того батальона не знаком. Или почему-то мне сказать не хочешь…

Лесничий пожал плечами и сел на свою кровать.

– Могу и сказать, что слышал. Хотя сам этого точно не буду утверждать, поскольку не знаю почти ничего. А уж ты понимай сам как хочешь…

– Договорились. Я понятливый. Слушаю, командир.

– К нам в каждый батальон назначили заместителей командира по работе с верующими.

– Священников то есть. Это не только к вам. Это по всей армии прошло, еще когда я взводом командовал. «Комиссары в пыльных рясах»… И хорошо вам – только в каждый батальон. Кому-то даже в роты досталось.

– Да. Вот со своим помощником у Шилохвостова постоянно возникали конфликты. На почве вероисповедания, как я слышал.

– А что конфликтовать. У нас же большинство комбатов вообще – атеисты. Они служить еще при коммунистической власти начинали. Сами через одного партийными были.

– Православному священнику легче ужиться с атеистом, чем с баптистом.

– Два скорпиона в одной банке…

– Вот-вот. Там ситуация складывалась так… Комбат при солдатах задавал порой священнику вопросы, а тот ответить вразумительно не мог. Юрий Юльевич не для солдат спектакли устраивал, как потом его обвинили. Он просто вступал в религиозные споры. А получалось, комбат подрывал у солдат Веру. Проверки из каких-то инстанций пожаловали. Одна за другой. В результате приписали Шилохвостову и жестокое обращение с солдатами, и еще что-то. И финансовые нарушения нашли. И трофейное оружие у батальона, по сути дела, не сдавалось, как положено, и даже вообще не пряталось, как в других батальонах. А чем все закончилось, ты знаешь. В других батальонах нашей бригады, в том числе и у нас, проводились с офицерами беседы о том, что православие, хотя и не является государственной религией в России, все же является основой русского патриотизма и государственности. Офицерам предписывалось поддерживать священников, а не противостоять им. И даже какие-то законы, помню, назывались.

– А разве баптисты не пацифисты?

– Меня спрашиваешь? Я лично понятия не имею. Слышал где-то разговор, что баптисты воевали и в Первую, и во Вторую мировую войны, и среди них много награжденных героев, и даже есть Герои Советского Союза. А что тебя так баптисты заинтересовали?

– Не в целом. Только один из них. Шилохвостов.

– Мысли есть? – прочитав что-то в глазах своего заместителя, Лесничий отложил свое полотенце в сторону.

– Есть. И интересные. Только мне не слишком хочется персонально против Юрия Юльевича работать. Я его как человека сильно уважал и уважаю до сих пор. А его участие в каких-то действиях против России могу рассматривать только как недоразумение, непонимание ситуации, не более. Он патриотом был. Яростным патриотом. Не таким показушным, как наши казачки, но более убежденным и сильным.

– Выкладывай. Если интересно, почему бы не попробовать…

Проработкой операции, просчетом всех возможных и невозможных вариантов, моделированием ситуаций занимались, как обычно, в оперативном отделе диверсионного управления ГРУ. Причем две группы по отдельности разрабатывали действия «волкодавов» и действия Иващенко, идею которого, высказанную им после встречи с генералом Трофимовым, в ГРУ одобрили, посчитав перспективной, хотя и слегка рискованной.

Особое место в разработке «легенды» Иващенко было отдано интернет-изданиям и телевизионным новостям. Срочно был организован мощный выброс нескольких интервью, нескольких якобы «оперативных сводок» из полиции и ФСИН[8]. Причем делалось все задним числом. Поэтому, чтобы не вовлекать в дело журналистов, использовали хакеров. И уже через пару дней после осуществления первых мероприятий этого плана Иващенко заглянул вечером в комнату, в которой жили Суматоха и Величко. Бывшие лейтенанты играли в шахматы, но Иващенко их партию без стеснения прервал, считая свои дела более важными, чем игра.

– Я по твою душу, Егор Петрович…

Суматоха встал и услышал вздох своего противника по партии. Величко был близок к выигрышу, что вообще-то редкостью не было, тем не менее прерывать игру он не хотел.

Иващенко ситуацию понял, изрек почти приказным тоном:

– Объявляется официальная ничья, товарищи офицеры. Если кто-то против, я могу объявить «китайскую ничью»[9]…

– Не надо, мы потом доиграем, – попросил Суматоха. – Что от меня надо?

– Ты со своего ноутбука отсюда в Интернет выходишь?

– Только через USB-модем. Скорость маленькая. Лучше снизу, из класса. Я оттуда сегодня уже работал по просьбе полковника. Собирал данные на одного подполковника из нашей системы.

– На Шилохвостова?

– Ты в курсе? Да. На него.

– Много нашел?

– На него самого не нашел ничего. Но вот нашел его сына в «Фейсбуке». Там фраза интересная прозвучала: «Вчера мне папа рассказал…» Вчера рассказал. Кто? Умерший папа? Значит, есть зацепка. И подозрения не беспочвенны.

– Значит, можно из класса работать?

– Почему бы нет?

– Идем?

– Идем…

– Желаешь попросить подсказку у знакомого гроссмейстера? – высказал предположение Величко. – Не поможет… В таком положении гроссмейстеры сдаются…

– Не у всех гроссмейстеров есть русский характер, потому и сдаются. Пойдем, – повернувшись к Суматохе, еще раз позвал Иващенко.

– Я готов.

– Это надолго? – поинтересовался Величко.

– До выяснения… – дал Иващенко исчерпывающий ответ.

Бывшие старший лейтенант и лейтенант спустились на первый этаж. Ключ от компьютерного класса торчал, как обычно, в замке, поскольку на охраняемую территорию базы проникнуть постороннему было практически невозможно. Перед первой командировкой пара украинских военных разведчиков пыталась это сделать. Попытка закончилась для них плачевно. И в такой ситуации прятать ключи смысла просто не было.

Суматоха, зная местную технику уже достаточно хорошо, сел за самый быстрый, расположенный в углу компьютер и сразу запустил загрузку.

– Что нужно сделать, Виктор Юрьевич?