Буря в Эдеме Браун Сандра

— Я знаю, что ты очень удивилась, когда увидела меня в своем магазине, — начал он.

— Да.

— Мы с тобой расстались далеко не лучшим образом, не так ли? — спросил он, поднимая голову.

— Да, это так.

— Шей, я сейчас переживаю самый сложный момент в своей жизни, — продолжал он, в его глазах сверкнули яркие искры.

Она облизала пересохшие губы, но промолчала.

— Я не совсем понимаю, — сказала она через некоторое время. — Какое отношение это имеет лично ко мне?

— Самое непосредственное. — Он рассеянно улыбнулся. — Это не связано с моей профессией, с тем, кто я такой, это связано с тем, что я думаю о тебе.

Услышав эти слова, она подумала, что сейчас задохнется от недостатка воздуха, так как в горле застрял комок и не давал ей дышать.

— Ты понимаешь, что я хочу сказать? Она молча пожала плечами, но невозможно было определить, что означает этот жест. Его можно было расценить как жест утвердительный, но вместе с тем и как отрицательный. Ясно было лишь одно: она не уверена в том, что правильно понимает его. В ушах так шумело, что она с трудом слышала свой собственный голос. Шей сложила руки и положила их на стол.

— Ты вынесла мне приговор еще в то утро, когда я нечаянно ударил тебя мячом. Я хочу еще раз заверить тебя: это случилось совершенно непреднамеренно. — Он широко улыбнулся, а затем его лицо снова приняло серьезное выражение; — Ты была абсолютно права, когда упрекнула меня в том, что я испытываю огромное удовольствие, прикасаясь к тебе. Мне действительно было очень приятно в ту ночь. Было бы совершенно глупо с моей стороны скрывать это. Именно поэтому я так разозлился. Я разозлился не на тебя, а на себя. Шей. Я просто не хотел признаться себе в том, что ты очаровала меня.

— Подожди, — выпалила она и быстро вскочила на ноги. — Пожалуйста, не говори больше ничего, Она подошла к небольшому разделочному столику, оперлась на него руками и уткнулась головой в дверцу шкафа. Несколько недель назад эта сценка Показалась бы ей в высшей степени забавной и наверняка удовлетворила бы ее самолюбие. Но сейчас все было не так. Она очень боялась услышать, что он скажет дальше.

Прошло так мало времени, но она была уже далеко не той женщиной, которая увидела его нагого на пороге ванной. В последнее время с ней что-то произошло — что-то очень важное. Она не знала, что это такое, но была абсолютно уверена: ей не стать такой, как прежде, и не справиться с охватившим ее чувством.

Ян встал со стула, подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она слегка вздрогнула, вспомнив теплоту его рук в ту памятную ночь, и едва слышно застонала.

— Я должен сказать тебе об этом, пойми меня. В этом мое спасение. Только откровенное признание облегчит мою душу и поможет облегчить страдания. — Он подошел к ней еще ближе и почти коснулся грудью ее спины. Шей закрыла глаза, почувствовав, что от этого прикосновения у нее подкашиваются ноги. — Шей, — продолжал он, — то, что мне приснилось в ту ночь.., когда мы проснулись в одной постели… Это был сон… Я так не хотел просыпаться.

Он легонько сжал ее плечи и повернул лицом к себе. Подняв пальцем ее подбородок, он посмотрел ей в глаза. Еще мгновение, и его руки обхватили нежный овал ее лица, а большими пальцами он коснулся ее губ — нежно, легко, возбуждающе.

— Видит Бог, я не хотел, чтобы этот сон кончался, — прошептал он едва слышно.

Не успела она опомниться, как, его чувственные губы прикоснулись к ее губам, возрождая почти забытое чувство восторга и радости. У нее было такое ощущение, будто она вернулась домой после долгих лет скитаний и странствий по чужой планете. Она была дома. После стольких лет, да что там лет, впервые за всю свою жизнь она почувствовала себя по-настоящему счастливой.

Его губы долго скользили по ее губам, а язык пытался разжать их, чтобы проникнуть в возбуждающе приятную полость ее рта. Наконец ему удалось добиться этого, и они оба погрузились в бездну страстного поцелуя.

Она перестала контролировать свои движения, позволив своим рукам обвить его сильную шею. Их страстные стоны сливались в один, увеличивая и без того сильное желание обладать друг другом. Ян прижимался к ней все ближе и ближе, а она отодвигалась от него, пока не наткнулась на разделочный столик.

— Шей, Шей, — неустанно повторял он, осыпая ее поцелуями. — Я боролся с собой столько, сколько хватало сил, и вот я здесь. Я просто не мог не приехать к тебе. Все это время я проверял себя, свои чувства. Поначалу мне казалось, что это было минутное увлечение, и все пройдет, как прошел уик-энд. Но вскоре я понял, что не могу жить без тебя. Я приехал к тебе только сегодня, но моя душа уже давно была с тобой. Ты так не похожа на всех тех женщин, с которыми мои услужливые друзья пытались познакомить меня. Ты совсем не похожа на любую из женщин, которых я когда-либо встречал.

Он снова приподнял ее голову и, удерживая ее обеими руками, поцеловал ее с такой страстью, что у нее перехватило дыхание.

— Весь тот уик-энд, когда я с полотенцем на голове и в чем мать родила впервые увидел тебя, я не знал, что мне с тобой делать — испортить тебе настроение или поцеловать. Твоя дьявольская улыбка так злила меня, что я не находил себе места.

Шей прислонила голову к его груди и радостно вздохнула:

— Я тоже не знала, что мне делать — убить тебя немедленно или обнять и поцеловать. Я действительно готова была убить тебя за то, что ты не обращал на меня ни малейшего внимания. Ты иногда вел себя так, как будто меня вообще не существовало.

Он понимающе улыбнулся:

— О да, я прекрасно помню все эти моменты. Скольких сил мне стоило сохранять спокойствие и делать вид, что я не замечаю тебя. Я едва сдерживался, так мне хотелось наброситься на тебя.

Она подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза и убедиться в том, что он не шутит.

— А мои фотографии? Ты смотрел на них как аскет, абсолютно равнодушный к женским прелестям. У меня было такое ощущение, что ты совершенно не замечал меня на фотографиях.

Взгляд его глаз, освещенных каким-то внутренним светом, остановился на ее груди.

— Нет, я все заметил.., абсолютно все. Я заметил даже больше, чем мне следовало бы.

Ян снова наклонился к ней и поцеловал, но сделал это так, что ей показалось, будто он хочет этим поцелуем всю ее вобрать в себя. А его руки тем временем скользили по ее спине, и их мягкие и нежные прикосновения доставляли ей невыразимое удовольствие. Затем одна рука резко опустилась и замерла на округлой части бедра.

— Синяк еще не прошел? — спросил он, вспомнив тот злополучный мяч, который был с такой силой выпущен его собственной рукой.

Она улыбнулась, но даже не стала пытаться отодвинуться от него:

— Нет, не прошел. Синяк размером с теннисный мяч. Ты еще не забыл, как выглядит теннисный мяч? Вначале синяк был темно-пурпурного цвета, затем стал светло-синим, а со временем приобрел зеленоватый оттенок. Теперь это просто бледно-желтое пятно. — Шей на одном дыхании описала ему все этапы эволюции своей раны, полученной в ожесточенных боях на любовном фронте.

— Я все еще сожалею об этом, — сказал он серьезно, поглаживая рукой то место, где, по его мнению, должен находиться синяк.

— А я нет, — хитро подмигнула она. — Этот удар доказал мне, что ты нормальный человек.

— О да, — согласился он, — я вполне нормальный человек, даже слишком, может быть.

Он снова впился губами в ее губы, как будто желая доказать ей справедливость только что произнесенных слов. Свою нормальность он доказывал еще долго и не только губами и языком, но и всем своим исстрадавшимся от длительного воздержания телом. Он так неудержимо напирал на нее, что ей казалось, разделочный столик вот-вот согнется. Она с радостью отвечала на его страстные поцелуи, широко раскрывая рот, чтобы поймать его трепетные губы. Сама того не сознавая, Шей стала совершать импульсивные движения вдоль его тела, что привело его в неописуемый восторг.

Напряжение было настолько сильным, что разрядка могла наступить в любую минуту. Он, видимо, почувствовал это и, собравшись с силами, наконец оторвался от нее. Его дыхание было тяжелым, а лицо покраснело от возбуждения.

— Давай лучше поговорим, — сказал он через несколько секунд и потащил ее в гостиную. Именно потащил, так как ноги ее не слушались и она с трудом переставляла их. Последний поцелуй истощил ее силы, и она погрузилась в состояние, близкое к забытью.

Они сели на диван, прижавшись друг к другу. Ян взял ее руки в свои и положил их на колени:

— Твоя мать сказала мне, что ты сейчас ни с кем не встречаешься. Шей, я хочу видеть тебя как можно чаще. Я хочу быть рядом с тобой. Я подумал, что мы…

Последние слова привели ее в чувство. Она резко выдернула свои руки и отодвинулась от него, как будто ее облили холодной водой.

— Подожди минутку, — сказала она тревожным голосом. — Что ты сказал? Ты расспрашивал мою мать обо мне? О моих личных делах? — Она была так возмущена, что даже задрожала от гнева.

Какое-то время он сидел неподвижно, остолбенело смотря на нее. Он явно не ожидал от нее такой быстрой смены настроения. Но в следующее мгновение он опомнился и добавил ровным голосом:

— Нет-нет, не так прямо, как ты думаешь. Просто мы однажды говорили о тебе, и она выразила сожаление, что ты до сих пор не вышла замуж, что у тебя нет семьи, нет детей, что ты живешь совсем одна. И вот тогда я спросил ее.., ну.., в общем, не встречалась ли ты с кем-нибудь после того, как развелась с мужем. Она сказала, что нет, ты ни с кем не встречалась и не встречаешься.

— Что ты хотел узнать? — спросила Шей, вставая с дивана. Она подошла к открытому окну и сорвала пожелтевший лист, который заметила на комнатном папоротнике, росшем на подоконнике. — Ты хотел узнать, достаточно ли я хороша, чтобы не опозорить святого отца из Бруксайда? Ты хотел все проверить, чтобы потом не стыдно было показаться со мной на людях?

— Успокойся, Шей, — тихо сказал Ян и тоже встал с дивана, засунув руки в карманы, брюк. — Не горячись. Выслушай меня.

— Я не могу не горячиться, и у меня есть для этого основания, — гневно сказала она. — А как бы ты себя вел в подобной ситуации? Ты не горячился бы? Думаешь, приятно узнать, что кто-то шпионит за тобой, вынюхивает все подробности твоей личной жизни?

— Я не шпионил, Шей, — попытался возразить Ян, — Я просто поговорил с твоей матерью. Я ничего не вынюхивал. Она сама мне все рассказала. Почему ты так расстроилась? Я думаю, что нет ничего такого, что нужно было бы вынюхивать.

— А если бы было, тогда что? — выпалила она, не осознавая жестокости своего вопроса. — Если бы она сказала тебе, что у меня была целая толпа любовников после развода с мужем? Интересно, пришел бы ты ко мне тогда? Распевал бы мне тогда свои слащавые песенки? Целовал бы меня?

Ян раздраженно провел рукой по волосам, делая попытку сдержать навалившуюся злость.

— У меня нормальные потребности и наклонности, Шей, — сдержанно сказал он. — Такие же нормальные, как и у всех мужчин. Ты нравишься мне., Я хочу тебя. Я готов поклясться в этом перед собой, перед тобой, перед самим Господом Богом.

Он подошел ко второму окну и остановился, глядя куда-то в пространство. Она смотрела туда же, но ничего не видела перед собой. Солнце медленно клонилось к закату. Где-то неподалеку отчаянно лаяла собака.

— Я хочу быть предельно откровенным с тобой, — сказал наконец Ян. — Я мужчина, Шей. Но еще и священник. Я очень серьезно отношусь к своему призванию, которое уже давно стало делом всей моей жизни. Об этом все мои помыслы, с этим связаны все мои дела и поступки, все самые важные решения в моей жизни.

Против таких доводов она ничего не могла возразить. Ее гнев стал потихоньку стихать. Она повернулась к нему спиной и рассеянно взяла в руку медный пульверизатор, с помощью которого опрыскивала свой папоротник.

— Зачем же ты пришел ко мне в таком случае? Насколько я понимаю, ситуация у нас безвыходная. Я такая, какая есть, а ты такой, какой ты есть. И никто из нас не собирается менять себя.

Она зачем-то сунула ему в руку пульверизатор, резко повернулась и застучала каблуками по паркетному полу. Ян, поставив пульверизатор на металлическую полку у окна и догнав Шей, повернул ее лицом к себе.

— Если бы я решил, что ситуация действительно безнадежна, я ни за что бы не приехал к тебе. Я испытываю ужасные душевные муки с тех самых пор, как увидел тебя в тот первый день. Я не смог справиться со своими чувствами и пришел к выводу, что единственная возможность разрешить эту проблему — приехать к тебе и поговорить со всей откровенностью. И вот я здесь. Я раскрыл перед тобой все свои карты, Шей. Я понимаю, что нам надо принять очень трудное решение. Я понимаю это даже лучше, чем ты. Не исключено, что у нас с тобой ничего не получится. Но я хочу знать всю правду, Шей. Мне нужна полная ясность. Я должен знать, кем мы станем друг для друга — злейшими врагами, хорошими друзьями или ненасытными любовниками. Для меня это очень важно, Шей. Мы можем просто броситься навстречу друг другу и посмотреть, что из этого выйдет. Ты согласна со мной?

— Я не знаю, — откровенно призналась она, издав глухой стон. — Ян, ты же священник. Свя-щен-ник! Да я и в самом кошмарном сне не могла представить себя в качестве любовницы священнослужителя.

Он широко улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.

— Поверь мне, я тоже никогда не думал, что буду ухаживать за моделью, позирующей в обнаженном виде. — Он замолчал, и улыбка постепенно исчезла с его лица. — Как ты относишься к духовным вопросам? — спросил он, переходя на серьезный тон. По интонациям в его голосе она догадалась, что ее ответ будет означать для него очень многое.

— Я воспитывалась в протестантской семье и каждое воскресенье с родителями посещала церковь, пока не выросла. Причем это делалось скорее по настоянию матери, чем отца. Мне кажется, что к подобным вопросам он относился примерно так же, как я сейчас. Он не считал, что церковь очень важна и нужна для совершенствования духа. Я тоже думаю, что гораздо важнее личное отношение к Богу, личные духовные качества, а не демонстративное их проявление в церкви. Энсон всегда заставлял меня ходить в церковь вместе с ним. Я подчинялась ему, но крайне неохотно. А он ходил в церковь, чтобы на людей посмотреть и себя показать, а не из какой-то духовной потребности. Я ненавижу подобное притворство.

— Я тоже, — поддержал ее Ян. — Не исключено, что у нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь.

Ян всеми силами пытался развеять сомнения Шей, но озабоченность не покидала ее. Она с ужасом думала, что он сможет когда-нибудь унизить или оскорбить ее. Она уже была замужем за человеком, который пытался изменить ее, но из этого ничего хорошего не вышло. Он просто стал несчастным человеком, так как, по мнению Шей, она была отнюдь не той женщиной, в которой он нуждался. Глубокие раны, которые он нанес ее душевному состоянию, долгое время кровоточили и не заживали. Энсон заставил ее чувствовать себя недостойной, постыдной женщиной. Но если она столь тяжело переживала удар, нанесенный таким проходимцем, как Энсон, то что же будет с ней, если подобным образом поступит Ян — человек в высшей степени достойный и духовно богатый? Печальная перспектива.

— Я не могу изменить себя, Ян, — тихо сказала она. — Да и не стала бы этого делать, даже если бы смогла. Я предпочитаю мыслить свободно, без предрассудков. Я привыкла придерживаться собственного мнения относительно самых различных вещей и защищать то мнение, которое я считаю правильным. Я никогда не захочу сознательно опозорить тебя или поставить в неловкое положение, но я уже не смогу переделать себя.

— Когда я ехал к тебе сегодня, мне все это было прекрасно известно, — успокоил ее Ян. — Ты мне нравишься такой, какая ты есть на самом деле, иначе я не находился бы здесь. Я уже тебе говорил, ты очень сильно отличаешься от всех тех женщин, с которыми меня пытались познакомить мои друзья.

— У тебя бывают встречи с незнакомыми женщинами, которые устраивают для тебя так называемые друзья?

— — Да, в тех случаях, когда я не оказываю им отчаянного сопротивления. Вот, например, из Айовы приезжает так называемая кузина, а еще какая-то сестра, которая только что окончила женскую школу и о которой говорят, что у нее “очень хороший характер”.

Его беззаботный смех развеселил ее:

— Мне кажется, что у нас с тобой очень похожие друзья.

Он притянул ее к, себе, и они весело засмеялись, раскачиваясь из стороны в сторону. Как они могли так грустно провести тот уик-энд, подумала она, когда можно было повеселиться от души.

— В следующую пятницу в “Мэдисон-Сквэр-Гарден” будут концерты Нейла Даймонда и Барбры Стрейзанд, — сказал Ян, не выпуская ее из объятий. — Может быть, мы встретимся в Нью-Йорке? Пообедаем и послушаем концерт?

— Тебе нравится Нейл Даймонд? — удивленно спросила Шей. — А как же “Блонди” и “Би Джиз”?

— Одно другому не мешает, — заметил Ян глубокомысленно. — И не забывай про “Бич Бойз”, — добавил он, целуя ее в шею.

— Группу “Бич Бойз” я никогда не забуду, — прошептала она, почувствовав его губы на своих губах. Не успела она опомниться, как его язык властно разжал ее губы и мгновенно заполнил собой все пространство ее рта. Она уже давно заметила, что Ян был прекрасным специалистом в этих делах, и ей захотелось спросить, где он набрался опыта, где обучался столь превосходной технике поцелуя. Но он в это время потребовал он нее ответа на свой вопрос:

— Так мы встретимся с, тобой или нет? Билеты на этот концерт очень дорогие, а я живу на одну зарплату священника, не забывай об этом.

Она попыталась вырваться из его объятий.

— Ты уверен, что поступаешь правильно, Ян? Я не обижусь, если ты захочешь расстаться со мной. Мы просто пожмем друг другу руки и останемся хорошими друзьями. — При этом она подумала, что скорее умрет, чем позволит себе обидеться на него.

— Мне нужно от тебя нечто большее, чем простое пожатие рук, — тихо сказал он и подтвердил свои слова серией поцелуев — его губы нежно касались ее изящной шеи.

Еще секунду назад она сомневалась, но его губы самым убедительным образом доказали ей мудрость принятого им решения.

— Да, мы встретимся, — произнесла она то ли со вздохом, то ли со стоном.

— В таком случае в шесть часов вечера на Пенн-стейшн. Тебя это устраивает? Ты успеешь добраться на пригородном поезде?

— Вполне, — согласилась она. — Но я приеду на машине. Не следует возвращаться домой поездом в столь поздний час.

— Умная мысль..

После этих слов последовала еще одна серия страстных поцелуев. Наконец-то Ян оторвался от нее и, положив руки ей на плечи, сказал:

— Мне нужно уходить, а то ты не успеешь поужинать.

— Я могу приготовить ужин для нас обоих, — предложила Шей в надежде, что он останется.

Ян решительно покачал головой:

— Мы не должны спешить. Шей. Я пригласил тебя на чашку кофе, потому что это было единственной возможностью вытащить тебя из магазина и поговорить наедине. Ты даже не представляешь себе, как я рад, что в этом городишке мало приличных кафе.

— Это обстоятельство отпускает тебе все грехи? — дразнящим тоном спросила она.

— Что-то в этом роде, — ответил он, усмехнувшись.

Не снимая руки с ее плеча, он набросил куртку и направился к двери.

— Значит, до пятницы?

— До пятницы, — кивнула она головой и сделала шаг к нему, повинуясь держащей ее руке.

Теперь они стояли очень близко друг к другу. Так близко, что она грудью касалась его рубашки.

Шей уже давно оставила все попытки избегать его проницательного взгляда и притворяться равнодушной. После столь долгой разлуки, которая последовала за их первой встречей, и всех сказанных сегодня слов она могла спокойно смотреть ему в глаза, не опасаясь, что неконтролируемые эмоции вызовут его осуждение.

Она молча наблюдала за его руками, которые пытались развязать платок на ее шее. Тугой узел сперва не поддавался, но затем она почувствовала, что ей стало легче дышать. Но может быть, это произошло вовсе не благодаря тому, что узел был наконец развязан. Через мгновение была расстегнута первая пуговица на ее блузке. Затем вторая. Она стояла молча, затаив дыхание. У нее не было, сил, чтобы остановить его, да она и не хотела его останавливать. Ей просто не верилось, что все это происходит на самом деле.

Он расстегнул третью пуговицу. Его рука скользнула на ее, грудь и осторожно коснулась ее. Сердце Шей колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

— Я должен почувствовать тебя, чтобы быть спокойным, — сказал он и глубоко вздохнул.

Охваченная любовной истомой, она закрыла глаза и ощутила на своем лице его горячие губы.

Поцелуй был жарким, влажным, волнующим, пробуждающим желание. Он продолжал поглаживать рукой ее обнаженную шею и грудь. Эта сладостная ласка была всего лишь намеком на то, чего она от него ждала. И он страстно желал ее, если она правильно понимала блеск в его глазах. Да что глаза! Все его тело говорило о непреодолимом желании близости. Он стонал, отвечая ритмичными движениями тела на ее импульсивные позывы.

Нестерпимая потребность близости лишь усиливала сексуальные ощущения, порождаемые страстными поцелуями. Они оба прекрасно понимали, что совершают непростительное насилие над собой( не позволяя своим чувствам слиться в едином порыве. Ей казалось, что ее глубоко скрытые женские инстинкты вырвутся сию секунду на поверхность, лишая ее всякой возможности оказывать сопротивление требованию истощенной плоти. Умом она понимала, что подобные мысли греховны, но естественное стремление тела было сильнее доводов разума. Ее сердце бешено колотилось в груди, наполняя любовью каждую клеточку ее организма.

Ян так и не произнес ни слова. Он убрал свою руку с ее груди, а его красивое лицо выразило такое страдание, что ей стало жалко его.

Затем он резко повернулся, вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.

Она молча стояла у двери, внимательно прислушиваясь к гулким шагам, какое-то время раздававшимся на лестничной клетке. Она слышала, что он спустился. Хлопнула входная дверь. Шей подумала о том, где найти достаточно сил, чтобы дожить до пятницы.