Буря в Эдеме Браун Сандра
Только временных удовольствий, утешала она , себя. Это не принесет никому вреда. Надо во что бы то ни стало выбросить дурные мысли из головы и наслаждаться прелестями этого чудесного дня.
К ее глубокому сожалению, Ян должен был провести пару часов в своем кабинете, чтобы подготовиться к завтрашней проповеди.
— Я работал над ней всю прошедшую неделю, — объяснил он, — но мне нужно еще разок посмотреть свои записи. — Они стояли на крыльце небольшой, но очень уютной гостиницы, где он зарезервировал для нее комнату. Ее вещи уже были отнесены наверх добродушным человеком, который одновременно выполнял обязанности администратора и носильщика. — Ты не будешь возражать, если я оставлю тебя одну на пару часов?
— Разумеется, нет, — соврала она, стараясь не портить ему настроения. — Мне пришлось сегодня очень рано встать, поэтому я поднимусь в свою комнату и немного вздремну.
— Отлично. Я заеду за тобой в половине седьмого. Если тебе что-нибудь понадобится, Звони мне домой без стеснения. Ты мне ничуть не помешаешь.
— Зачем же ты оставляешь меня здесь, если я не помешаю тебе дома? Почему ты не хочешь взять меня с собой?
Он крепко обнял ее и прошептал на ухо:
— Потому что ты так возбуждаешь меня, что я не смогу готовиться к проповеди.
Благотворительный ужин в церкви прошел шумно и весело. Огромный зал перед алтарем был заполнен прихожанами самого разного возраста — от убеленных сединой стариков, возбужденно обсуждавших злободневные политические проблемы, до беззаботных детей, резво гонявшихся друг за другом по всему залу. Несколько строго одетых женщин из числа церковных служительниц варили густой рыбный суп — главное блюдо сегодняшнего благотворительного ужина.
Ближе к вечеру среди присутствующих прошел слух, что их пастор, преподобный Ян Дуглас, собирается появиться на ужине с необыкновенно красивой женщиной. Шей вошла в большой зал церкви с каким-то щемящим чувством, которое не могло не раздражать ее. Она боялась всех этих людей и в то же время очень хотела им понравиться, хотя и не понимала, зачем ей это нужно. Действительно, почему она должна так переживать и волноваться? Ее встретили очень тепло и дружелюбно. Она необыкновенно легко вошла в это веселое общество и через полчаса уже чувствовала себя как дома.
Когда последние пирожные были съедены, Ян, взяв в руку микрофон, поднялся на подиум и попросил минуту внимания.
— У нас осталось еще много нераспроданных лотерейных билетов, — сказал он, показывая на стол рядом с собой. — Надеюсь, вы помните, что все собранные нами деньги пойдут на приобретение старого виндзорского дома, который будет перестроен в молодежный центр? Всем, кто еще не купил билеты, зажав в кармане свои кровные денежки, я предлагаю совершенно необычный приз. — Он сделал многозначительную паузу, а потом добавил:
— Шей!
Она в это время стояла за занавеской и примеряла роскошную норковую шубу. В ту же секунду Шей вышла на подиум, вызвав возглас восторга у всех присутствующих. Шуба была просто великолепна. Ее тонкий мех переливался всеми цветами радуги, создавая ощущение грациозности и величия. В зале раздался свист и топот ног. Все мужчины восторженно аплодировали, в то время как их жены — ,Шей не могла не заметить этого — бросали завистливые взгляды на дорогой мех.
Все закончилось тем, что шубу выиграла женщина, около которой вертелась целая куча маленьких ребятишек. Пятеро ее детей бегали вокруг нее и радостно визжали, в то время как ее муж с усталым лицом и натруженными руками все похлопывал жену по плечу, радуясь необыкновенной удаче. Шей помогла женщине примерить шубу, а потом отошла в сторону, чтобы не мешать членам семьи в полной мере насладиться прекрасной вещью.
К концу вечера Шей чувствовала себя уставшей, но довольной. Они стояли в дальнем углу зала, пока уборщик мыл пол, а потом помогли ему расставить стулья, так как завтра утром здесь должно проходить занятие воскресной школы для детей из малоимущих семей. Затем они пошли к машине. Ян шел сзади и массировал ее плечи, чтобы хоть немного снять усталость.
— Спасибо, что помогла мне, — сказал он, открывая дверцу машины и целуя ее в ухо.
Это был странный поцелуй. Так обычно целуют своих жен добропорядочные мужья. Эта мысль была настолько неожиданной, что Шей чуть не свалилась под колеса машины. Но она справилась с собой и, пока они ехали по темным улочкам города, мило улыбалась ему.
— Я очень рада, что шуба досталась этой бедной женщине, — сказала Шей, когда они подъехали к гостинице.
— Надеюсь, это была честная игра? — спросил Ян, подозрительно посмотрев на нее. Ведь именно Шей вытащила счастливый билет из большого ящика.
— Я никогда не скажу тебе, — ответила она мелодичным голосом и устало положила голову на высокую спинку сиденья.
Ян, заглушив двигатель машины, положил руку на спинку сиденья и повернулся к ней:
— Хочешь я провожу тебя до входной двери и поцелую тебя на прощание?
— В губы?
Он пристально посмотрел на нее из-под густых бровей:
— Да, если этот поцелуй будет более убедительным для тебя, чем масса ненужных слов.
— Попробуй.
Он улыбнулся, взял ее за руки и притянул к себе:
— Иди ко мне.
Его губы были горячими, как раскаленные угли. Ей очень нравился этот пылкий жар, и она с готовностью подставила ему губы для поцелуя. Ян расстегнул ее пальто и стал нежно поглаживать ее грудь. Другой рукой он пытался расстегнуть бретельку ее бюстгальтера, но безуспешно.
Шей обхватила обеими руками его голову, погрузив пальцы в жесткие волосы. Затем она провела рукой по его шее и легонько коснулась его щеки кончиками пальцев. Через секунду ее рука скользнула вниз, расстегнула пуговицы на рубашке и коснулась плотной пелены волос, покрывавших его грудь, его живот, его…
— Ян, — слабым голосом простонала Шей и отодвинулась от него.
— Что? — спросил он, слегка вздрогнув, и убрал руку с ее груди.
— Ничего, ничего, — пробормотала она, а затем наклонила голову и поцеловала его грудь. Его волосы были мягкими и курчавыми, а кожа теплой. Она продолжала целовать его, слегка увлажняя его кожу своими губами и чувствуя необыкновенное возбуждение, — Милая Шей, пожалуйста… — Его пальцы погрузились в ее волосы.
— Ян, Ян, — шептала Шей, не понимая, что он хочет сказать, и осыпая его грудь страстными поцелуями. — Я хорошо помню, какой ты. Вот в этом месте… — Она сделала паузу, а затем решительно просунула руку в его брюки.
— О-о-о, Шей! — На этот раз он издал не стон, а крик. Крик, вырвавшийся из его груди, был криком безудержной страсти и неистребимого желания плоти. Он схватил ее дерзкую руку и поднес к губам, беспрестанно целуя ее. — Я тоже хорошо помню, какая ты, Шей. — Его затуманенные страстью глаза остановились на ее груди, а затем скользнули вниз к бедрам. — Я помню всю тебя до мельчайших подробностей.
Он еще раз поцеловал ее руку с какой-то дикой ненасытностью. После этого с решительностью сексуально истощенного человека он открыл дверцу машины, и они вышли.
Их последний поцелуй у входа в гостиницу был коротким, целомудренным и совершенно неудовлетворительным.
Когда Ян приехал за ней на следующее утро, он чуть не рассмеялся, увидев ее: такой она выглядела чопорной и старомодно одетой. На ней было шерстяное платье строгого покроя, с белым воротничком типа Питера Пена и рядом красных пуговиц на корсаже.
Церковь Яна показалась Шей просто великолепной. Она была построена в традиционном стиле с коринфскими колоннами перед большой двойной дверью. Крышу украшал изящный шпиль с белым крестом на вершине. Устремленный вверх, к небесам, крест выглядел ажурным на фоне осеннего неба. Но атмосфера в церкви была вполне земной, о чем свидетельствовали слова человека, стоявшего за кафедрой.
Его сегодняшняя проповедь была посвящена вопросам любви.
— В Библии нет указаний на то, что любовь имеет различные степени совершенства, — говорил Ян своим прихожанам. — Либо вы любите, либо — нет. Либо ваша любовь безусловна и бескорыстна, либо это не настоящая любовь.
Шей сидела в первом ряду и внимательно слушала его слова. Иногда у нее возникало ощущение, что она вот-вот заплачет от глубокой проникновенности проповеди.
Миссис Хиггинз приготовила сегодня превосходный обед, и Ян уже пригласил ее. Шей прекрасно понимала, что его приглашение имело двойную цель: во-первых, воскресенье всегда было самым трудным днем недели для одиноких людей; во-вторых, пожилая дама могла засвидетельствовать их добропорядочное поведение.
В три часа они отправились в спортивный зал средней школы, где Ян хотел поговорить с ребятами из баскетбольной команды и поиграть с ними. В коротких трусах и спортивной майке он почти не отличался от старшеклассников, хотя был лет на пятнадцать старше их. Он играл быстро, напористо и выглядел как бесспорный лидер команды. Шей сидела среди зрителей и постоянно подбадривала его. Когда он забил очередное, в этот раз победное, очко, она даже привстала от радости. А Ян повернулся к ней, изящно поклонился и послал ей воздушный поцелуй.
— Должен сказать, ты неплохо играешь, старик, — шутливо сказал один из парней, когда игра была закончена.
Ян гордо посмотрел на него, вытирая полотенцем мокрое от пота лицо:
— Да, а вы проиграли пари, ребята. Три занятия по изучению Библии подряд, и чтобы ни одного занятия не пропускать.
, Парни завыли от разочарования, но все же пообещали ходить на занятия. Шей с удивлением отметила, что Ян обращается с ними, как с равными, а они, в свою очередь, любят его за ловкость, силу, умение играть, а еще больше уважают за твердый характер. Совсем неплохо, подумала она, если все эти парни будут брать пример с Яна Дугласа.
После окончания занятия по изучению Библии у них осталось немного времени — только-только, чтобы переодеться и отправиться назад в Вудвилль.
— Ну как тебе моя проповедь? — спросил Ян, когда они мчались по скоростному шоссе.
Солнце уже садилось за горизонт, отбрасывая длинные тени. Шей обратила внимание, что за все эти выходные он впервые поинтересовался ее мнением о своей работе и образе жизни.
— Она была превосходной, — сказала Шей эмоционально.
У нее снова возникло странное чувство, как будто она сейчас заплачет. Она сама не понимала, в чем причина столь странной реакции.
— Мне понравилось буквально все: твои город, твой дом, твоя церковь и все те люди, которые пришли на твою проповедь.
— Тебе не было скучно? Ты не будешь сожалеть о том, что приезжала сюда?
Она молча покачала головой, опасаясь, что дрожащий голос выдаст ее волнение.
На лице Яна появилось выражение нежности, когда он свободной рукой благодарно пожал ее руку. Оставшуюся до ее дома часть пути они провели в молчании.
— Бррр, — съежился Ян, когда они вошли в ее квартиру. — Здесь очень холодно. Неужели ты выключила отопление, когда выходила из дома?
— Нет, — грустно покачала она головой. — Я просто не думала, что так резко похолодает.
— У тебя есть дрова, чтобы растопить камин? — Он огляделся и увидел немного деревяшек, лежавших на каминной решетке. — Можно использовать вот эти дрова?
— Не только можно, но и нужно, — охотно согласилась она. — Я уже давно берегу их на крайний случай.
— — Это и есть крайний случай, я думаю, другого просто не будет, — сказал Ян, потирая руки от холода. Затем он опустился на колени и проверил дымовую заслонку в камине.
Пока Ян возился с камином. Шей отправилась на кухню, чтобы приготовить что-нибудь горячее. Вскоре огонь в камине весело зашумел, пожирая сухие дрова, а на небольшом столике появились две чашки с горячим шоколадом.
— Это нас согреет, — сказала Шей, усаживаясь рядом с Яном. Тот молча сидел перед камином, не отрывая глаз от огня.
Прошло несколько минут тягостного молчания. Они сидели в полной тишине, не прикасаясь друг к другу и даже не глядя друг на друга. Все их внимание было приковано к ярким языкам пламени. На столике остывал шоколад, отдавая пространству последние остатки тепла. Когда Шей попробовала его, шоколад уже почти остыл. Ян повернулся к Шей, немой вопрос застыл в его глазах.
Она ничего не сказала, но взгляд ее был достаточно выразительным. Шей молча отодвинула поднос с чашками и подсела ближе к нему. Ян тоже подвинулся к ней, и вскоре они слились в крепком объятии, как будто все это было запланировано заранее.
Ян повалил ее на ковер, и они соединились в страстном поцелуе. Их ноги сплелись, а руки жадно ласкали друг друга. Ее тело выгнулось дугой, и возбужденная грудь прикоснулась к его крепкой, мускулистой груди.
— Ты так прекрасен.., прекрасен, — прошептала Шей, когда он пощекотал ее ухо своим языком. — У тебя такие нежные губы.
Ян резко перевернулся, и она оказалась сверху. Он приподнял голову и поцеловал ее в шею, а его руки тем временем скользнули под ее хлопковый свитер и стали судорожно гладить ее спину.
Этих ласк было достаточно, чтобы они почувствовали страстное желание друг друга. Он снова перевернул ее на спину и навалился на нее всем телом, лаская ее грудь, шею, осыпая поцелуями лицо.
Он посмотрел ей в глаза и положил руки на ее обнаженную грудь.
— Я миллион раз вспоминал то утро прошедшим летом, — произнес он взволнованным голосом. — Мне казалось, что все это я видел во сне. С первого взгляда я испытал огромное желание прикоснуться к твоей груди. Ты такая красивая, Шей.
— А я просто умирала от нетерпения, ожидая того момента, когда ты прикоснешься ко мне, — прошептала она. — Сделай это сейчас. — Она сжала его голову руками и притянула к себе, подставляя горячие губы для поцелуя.
Сгорая от желания поскорее почувствовать теплоту его кожи, она приподняла его свитер и оголила живот. Ее рука скользнула по нежной коже, покрытой мягкими волосками, и опустилась к тому месту, где живот начинал суживаться. Шей застонала от жгучего желания прикоснуться к его самым интимным местам, но сдержала себя из последних сил.
Ян глубоко вздохнул и прижался к ней всем телом, которое уже давно тосковало по ней и жаждало любви. Она все прекрасно понимала, ощущая его упругую мужскую плоть.
— Шей, Шей, — бормотал он, теряя над собой контроль, — я хочу тебя, хочу тебя.
Шей осторожно приподняла бедра, упираясь в его упругое тело. Соски ее груди набухли, как весенние почки, и жаждали разрядки. Они были такими тугими, что, казалось, вот-вот прорвут тонкую ткань свитера. Он безумно целовал их через свитер, будто желая прокусить его насквозь. Его тело совершало бесконтрольные судорожные движения вверх и вниз. Она, повинуясь природному инстинкту, стала также ритмично покачивать бедрами.
— Да, Ян, пожалуйста, — прошептала она судорожно, не слыша собственного голоса. — Ян, пожалуйста.
В этот момент он замер и расслабил руки. Через секунду он уже был на ногах, упершись руками в каминную полку и положив на них голову.
Она вскочила с пола, как сжатая пружина. Ее лицо покрылось красными пятнами гнева и разочарования одновременно. Шей опустила голову, стараясь взять себя в руки, но из этого ничего не вышло.
— Ты.., ты негодяй. Ничтожество! — закричала она, не справившись с приступом гнева. — Убирайся отсюда! Больше этого не будет, слышишь меня! Это случилось последний раз.
Ян резко повернулся к ней и навис над ней, как скала.
— Шей, послушай. Ты…
— Нет, это ты послушай меня, — прервала она его. — Я женщина. Живая женщина. И мне нравится быть живым существом из плоти и крови. Я не хочу быть такой бессердечной и хладнокровной, как ты.
— Шей, я очень хорошо знаю, что ты живая женщина… — Он что-то хотел добавить, но она не дала ему такой возможности.
— Если у тебя плотская любовь вызывает такое отвращение, если я не совсем подхожу для тебя, если я тебя не устраиваю…
Ян быстро опустился на колени, схватил Шей за плечи и сильно тряхнул. Затем он поднял ее на ноги и повернул к себе лицом. Его глаза стали жесткими и беспощадными, а лицо покрылось тенью.
— Не говори…
— Нет, я скажу все, что я о тебе думаю.
— Шей, послушай меня.
— Нет! С меня достаточно…
— Я же люблю тебя, черт возьми! — закричал он во весь голос.
Эти слова поразили ее как удар молнии. Его внезапная ярость, проклятие, которых она никогда раньше от него не слышала, заставили ее замереть на месте и вытаращить глаза. Но больше всего ее поразило не это, а его последняя фраза. Несколько секунд она стояла молча, не в силах произнести ни слова. Этого было вполне достаточно, чтобы он немного успокоился и решился сказать ей самое главное:
— Шей, выходи за меня замуж.
Глава 8
Если бы он сейчас признался, что является законченным наркоманом, туалетным извращенцем или даже жестоким убийцей, она была бы меньше ошарашена. Она стояла молча, вытаращив на него глаза, в которых застыли недоверие и шок, и невольно раскрыв рот. Глаза Яна были настолько чистыми, что она могла видеть в них собственное отражение.
Когда до нее дошел смысл сказанных им слов, все ее слезы, которые накопились за это время, прорвались наружу. Шей склонила голову и зарыдала.
— Шей, что… Почему ты плачешь?
Она отбросила его руку и стала выкрикивать в его адрес ругательства, совершенно позабыв о его предупреждении. При этом она размахивала руками и пыталась ударить его.
— Черт бы тебя побрал! Будь ты проклят! Ты бессердечный чурбан! Слышишь меня, преподобный отец? Бессердечный и жестокий!
Слезы бесконечным ручьем стекали по ее лицу, а она все била и била его своими маленькими кулачками. Ян стоял неподвижно, не предпринимая попыток защитить себя. Наконец она выдохлась и повалилась на него.
— Клянусь, что я сказал это вовсе не для того, чтобы добиться от тебя сексуальных уступок. — Он сжал ее лицо руками и приподнял, чтобы заглянуть в ее глаза. — Если бы я этого хотел, — он грустно улыбнулся, — я бы не ждал так долго, чтобы сказать тебе пару романтических слов.
Она проглотила горьковатый комок, сжимавший ей горло, и посмотрела на него:
— Почему ты сказал, что любишь меня? Почему ты предложил мне выйти за тебя замуж?
— Потому что я действительно люблю тебя и больше всего на свете хочу, чтобы ты стала моей женой.
Шей снова заплакала, отодвинулась от него и встала.
— Это невозможно! И ты прекрасно знаешь об этом. Почему ты так со мной поступаешь?
Ян тоже встал и обхватил ее сзади за плечи.
— Шей, — сказал он тихо, — ты любишь меня?
Рыдания внезапно прекратились, хотя слезы все еще текли по ее щекам. Она медленно повернулась к нему и посмотрела на него заплаканными глазами:
— Да. — Когда Шей произнесла это слово, ее губы заметно дрожали, дрожали и ее руки, когда она подняла их и положила ему на плечи. Наклонив голову, она прижалась мокрой щекой к его груди. — Да, да, да, — повторила она несколько раз, как бы желая доказать ему, что это именно так. — Это безумие, сумасшествие, но я действительно люблю тебя, хотя я очень не хотела, чтобы это случилось. — Она с грустью посмотрела ему в глаза. — У нас нет никакой надежды, Ян. Это невозможно.
Он снова прижал ее голову к своей груди и крепко обнял. Его губы слегка коснулись ее волос.
— Нет, ты ошибаешься. Все возможно. Это в наших руках.
— Но ведь ты остаешься самим собой, а я есть такая, какая я есть, и…
— Это прекрасный комплимент нам обоим.
— Я не смогу быть женой пастора.
— Почему ты уверена в этом? Ты же никогда не была женой пастора. Мы очень хорошо провели этот уик-энд, и ты сама сказала, что тебе понравилось.
— Выходные — это далеко не вся жизнь, Ян.
— Но мы ведь можем всю жизнь прожить так, как провели этот уик-энд. Шей.
— Да, и все это время ты не сможешь отделаться от меня. Я импульсивна, порывиста, упряма, непочтительна. Я люблю яркую жизнь, не ограниченную строгими правилами. У меня только одно приличное платье, в котором я могу пойти в церковь. Ты видел меня сегодня в нем.
Ян весело рассмеялся, раскачивая ее взад и вперед:
— Когда женщина начинает волноваться по поводу того, что она наденет, то это означает, что она уже почти согласна. — Он сделал шаг назад и посмотрел ей в глаза. — Шей, я счастлив, что у меня есть моя работа, но моя личная жизнь безрадостна. Понимаешь меня? Я уже давно заметил, что становлюсь степенным, уравновешенным человеком. Ты ворвалась в мою жизнь, как природная стихия, как мощное землетрясение, и перевернула все вверх дном. Это была хорошая встряска для меня. Ты дала мне такой прилив энергии, о котором я даже не мог мечтать. Но я стал ненавидеть свои обязанности, свою церковь, так как мне показалось, что она отнимает у меня слишком много сил и времени. Я всегда был занят, но рядом со мной не было человека, который был бы со мной после работы, украсил мою одинокую жизнь. Я знаю, ты не будешь помехой в моей работе. Ты просто будешь другим измерением моей жизни. Ты поможешь установить определенный баланс в моей жизни, в котором я так нуждаюсь. Ты уже заполнила мое сердце, но мне этого мало, Шей. Я хочу, чтобы ты заполнила всю мою жизнь. Я хочу, чтобы ты была всегда рядом со мной, и не только в жизни, но и в постели.
Он нежно поцеловал ее в губы. Она хотела что-то возразить, но у нее не было сил. Разум подсказывал ей, что нужно не соглашаться, сопротивляться, но душа ее оказалась свирепым диктатором. Она предполагала, что ее жизнь с Яном будет совершенно непредсказуемой, но это все же будет реальная жизнь, а не одинокое прозябание в пустой квартире. Без него ее жизнь станет примитивным существованием в окружающем ее бессмысленном мире.
Если бы не их одежда, они бы уже давно слились в любовном порыве. Но она вдруг ясно осознала, что ждет от него не только обыкновенного плотского наслаждения, а чего-то большего. Ее душа требовала не простого сексуального удовлетворения, хотела ощущать полноту жизни, полноту бытия, что возможно лишь при взаимной любви. Находясь рядом с ним, она чувствовала целостность своего существования, исчезло это мерзкое чувство, будто она играет кем-то задуманную роль.
Она прекрасно понимала, что это замужество непременно будет связано с определенным риском, возможно, с разочарованием и душевной болью. Но разве в брачном союзе бывает по-другому? Может так случиться, что в какие-то моменты они будут настроены друг против друга, а не друг за друга, но они взрослые и сильные люди, которые вполне способны ответить на этот вызов судьбы.
Ведь самое главное заключается в том, что они любят друг друга. А такая любовь, несомненно, стоит того, чтобы пожертвовать некоторыми из своих привычек.
Ее губы разжались, не выдержав напора его горячих губ. Его рука снова скользнула под ее свитер, судорожно теребя соски. Они по-прежнему были тугими и жаждали любви. Он оторвался от ее губ всего лишь на секунду, чтобы задать все тот же вопрос:
— Ты выйдешь за меня замуж. Шей? Я даю тебе тридцать секунд. Надеюсь, этого времени достаточно, чтобы принять окончательное решение?
Фактически ее размышления продлились три дня. Это была своеобразная игра. Они оба уже хорошо знали, каким будет ее ответ.
— Шей, если ты не выйдешь за меня замуж, — сказал он ей по телефону вечером на третий день, — то ты заставишь меня тем самым совершить смертный грех и обречешь на вечное проклятие. Неужели ты хочешь, чтобы это было на твоей совести?
— Ну хорошо, ты не оставил мне выбора, — с нескрываемым удовлетворением ответила она. — Да, я выйду за тебя замуж.
Он что-то кричал в трубку целых пять минут, а затем стал составлять планы предстоящей свадьбы, дав ей всего лишь две недели на подготовку. Она поняла, что он не намерен терять времени попусту.
На следующий день Шей торжественно сообщила Вандиверу, что покидает его заведение. Он воспринял эту новость так, как она и предполагала, — удручающе.
— Почему? — спрашивал он, пытаясь докопаться до смысла происходящего. — Кто-то предложил тебе более высокую зарплату? Может, ты получила постоянную работу в качестве модели? — Его строгое лицо перекосилось от завистливого гнева.
— Нет, — спокойно ответила она ему. — Я приступаю к постоянной работе в качестве жены пастора.
— Жены? Пастора? Какого еще пастора?
— Того самого человека, о котором я рассказывала вам несколько недель назад.
— Священника?! — Шей спокойно ждала, пока тот посмеется от всей души. — О, это прекрасная шутка. Давно я уже так не смеялся. Это самая веселая шутка за последние месяцы. — Он пристально посмотрел на нее, на длинную юбку, скромные кожаные туфли, длинный свитер и узкий поясок, висевший на бедрах. — Извини за откровенность, моя дорогая, но ты совсем не похожа на жену священника.
Его замечание совершенно не покоробило ее. Широко улыбнувшись, она положила руки на бедра, отбросила кивком головы волосы на спину и сказала:
— Да, черт возьми, я действительно не похожа на жену священника.
— Я не могу выразить, как мы с Джоном рады. Мы просто счастливы, — щебетала Селия, помогая Шей надеть комбинацию из золотистого атласа с кружевными оборочками на груди.
День их свадьбы начался с бодрящего, прохладного утра, хотя солнышко весело разбрасывало свои осенние лучи. Джон и епископ Яна после завтрака, который был приготовлен миссис Хиггинз, удалились в гостиную. Ян тем временем скрылся в своей комнате, чтобы переодеться и подготовиться к торжественной церемонии. Шей с матерью" находились в специально предназначенной для нее комнате.
Шей схватила мать за руки и повернулась к ней, стараясь выяснить все начистоту.
— Ты действительно рада, мама? Ты уверена, что мы поступаем правильно? Ты же понимаешь, что для нас обоих очень важно твое отношение ко всему этому и, безусловно, отношение Джона.
— Ну конечно же, мы очень взволнованы этой свадьбой, Шей! — воскликнула Селия. — Но для нас это известие не стало полной неожиданностью. Лично я была просто шокирована твоим поведением в нашем летнем доме. И разве я могла относиться к этому по-другому? Ты же помнишь, что там произошло? А потом… Мы с Джоном не имели представления о том, что вы с Яном встречаетесь. Я узнала об этом только тогда, когда ты позвонила мне и сказала, что Ян пригласил тебя на уик-энд в Бруксайд. Вот тогда-то мы и поняли, что дело идет к свадьбе.
— Мы такие разные, — посетовала Шей и высказала матери те опасения, которые преследовали ее последние две недели. Она очень боялась сделать непоправимую ошибку. Неужели ее семейная жизнь кончится тем же, что и с Энсоном? Но дело даже не в ней самой. Не причинит ли она неприятностей Яну?
— Я бы не стала забивать себе голову подобной чепухой, — глубокомысленно заметила Селия, внимательно разглядывая свадебное платье дочери. — Небольшие различия в характерах всегда добавляют определенную специфику в брачную жизнь. Твое платье просто великолепно, дорогая.
Шей не стала возражать ей и говорить, что их различия относятся не только к их личным качествам и являются отнюдь не “небольшими”, как выразилась мать. Но это было бесполезно. Селия, всецело поглощенная ее свадебным платьем, не обращала внимания на ее слова. Платье было сшито из шелка цвета шампанского и оторочено великолепными кружевами. Шей по просьбе матери уже примеряла платье. Длинные рукава приятно облегали руки и суживались у кисти. Мягкий шелк платья, закрывавшего колени, подчеркивал ее округлые бедра. Селия одолжила ей прекрасное жемчужное ожерелье, которое удивительным образом гармонировало с ее платьем и цветом кожи и замечательно подходило к жемчужным серьгам. Величественная прическа, над которой Шей трудилась так долго, завершала картину.
Шей сидела в одной комбинации перед зеркалом за небольшим старомодным столиком, нанося на лицо последние штрихи косметики, когда ее мать, отложив в сторону платье, сказала:
— Джон уже давно озабочен судьбой Яна. Человек его положения не может столько лет жить без жены. Его профессия связана с чрезвычайно большой ответственностью, да и вообще молодой человек ради своего здоровья… Ну ты понимаешь меня, разрядка и все такое прочее. — Ее мать с трудом закончила фразу и густо покраснела.
— Да, мама, я знаю, что это такое. — Шей слабо улыбнулась.
— Он слишком долго жил один. Джон говорит, что уже перестал надеяться на то, что Ян смирится с утратой Мэри, ее трагической гибелью.
Внезапная боль пронзила все тело Шей. Она повернулась к зеркалу и посмотрела на свое отражение.
— Похоже на то, что Мэри была совершенно необыкновенной, — продолжала Селия. — Джон сказал, что она была удивительной девушкой. Ян обожал ее и чуть было не сошел с ума, когда она погибла. Она была…
— Мама, — прервала ее Шей, — извини меня, но мне нужно, чтобы ты оставила меня на несколько минут.
Селия замолчала и посмотрела на дочь с недоумением.
— Но я же хотела помочь тебе одеться, — сказала она с болью в глазах.
— О да, конечно. Я не смогу одеться без тебя. Я позову тебя, когда ты будешь нужна. Просто мне необходимо несколько минут побыть одной. Ты понимаешь меня? Пожалуйста.
— Ну хорошо, — сказала Селия, направляясь к двери. — Я буду внизу с епископом Коллинзом и Джоном. Позови меня, когда я тебе понадоблюсь. — Дверь мягко закрылась за ней.
Мэри, Мэри. Шей совсем забыла, что у Яна когда-то была жена. Только сейчас она припомнила все подробности их разговора. Тогда он был очень зол и сказал, что у него никогда не было интимных отношений с какой-либо другой женщиной, кроме жены. А еще он сказал, что очень любил ее и не хочет жениться второй раз…
Она вскочила на ноги, вышла из комнаты и быстро пошла по коридору, забыв даже надеть туфли. Подойдя к двери комнаты Яна, она легонько постучала.
— Да, папа, входи, — послышался голос Яна.
Он стоял перед зеркалом, слегка наклонившись, чтобы видеть свои волосы, и пытаясь привести их в порядок. Из одежды на нем были только трусы, плотно облегавшие бедра. Кое-где, особенно на ногах, покрытых тоненькими курчавыми волосами, сверкали капли воды, оставшиеся после душа. Когда Шей открыла дверь, он швырнул расческу на стол и бросился к ней через всю комнату, испуганный выражением ее лица.
— Что случилось. Шей? — озабоченно спросил он.
— Я должна поговорить с тобой. Ян втащил ее в комнату и закрыл дверь.
Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе:
— О чем?
— О Мэри, — кратко сказала Шей, пристально наблюдая за его реакцией. Эти слова застали его врасплох. Он был так удивлен, что даже сглотнул от неожиданности. Ее сердце болезненно сжалось в комок.
— А что ты хочешь знать о Мэри?
— Все, — решительно сказала Шей. — Я хочу знать о ней буквально все. Как она выглядела, как сильно ты.., как сильно ты любил ее. Короче говоря, я должна знать все.
— Шей, — ответил он с грустью, потирая рукой подбородок, — Мэри не имеет к нам никакого отношения.
— Я все равно хочу знать, — упрямо повторила она с истерическими нотками в голосе. — И сию же минуту.
Ян внимательно посмотрел в ее темные глаза:
— Она была очень милой и прекрасной женщиной. Деликатной, мягкой, доброй. Она очень хорошо играла на пианино.
У Шей возникло ощущение, что ее сердце резко упало на дно колодца ее души, как кусок ледышки. Другими словами, Мэри Дуглас обладала всеми теми качествами, которые совершенно отсутствовали у нее. Она была превосходной женой для преданного своему делу священника.
— — Как долго вы были женаты? — шепотом спросила Шей.
— Четыре года, — сказал он тихо. — Она погибла, Шей.
Она почему-то кивнула головой, смотря на Яна невидящими глазами.
Он тряхнул ее за плечи, крепко впившись в них пальцами.
— Шей, — сказал он и повторил ее имя несколько раз, пока она не обратила на него внимания. — Я любил свою жену и ужасно переживал, когда она погибла. Я очень скучал по ней. Мне постоянно недоставало ее. Но сейчас я люблю только тебя. Мэри осталась в моем прошлом, и я всегда буду помнить ее, но прошлое не вернешь, Шей. Она останется в моей памяти, но мое настоящее и будущее отныне связано только с тобой.
Она резко ударила руками по его бицепсам:
— Неужели ты не понимаешь, Ян, что мы не сможем перейти эту черту. Мы не сможем забыть свое прошлое. Наша свадьба — это большая ошибка. Я совершенно не похожа на нее.
— Абсолютно, — согласился с ней он. — Между вами нет ничего общего. — Эти слова пронзили ее как острый нож, но он продолжал свою мысль, стараясь найти такие слова, которые смогли бы удержать ее, не дали бы ей убежать. — У нее не было твоей очаровательной непредсказуемости. Ее эмоции не были такими возбуждающими и волнующими, как твои. Она всегда была очень спокойной и никогда не позволяла себе бурного проявления чувств. А ты это делаешь страстно и самозабвенно.
Он замкнул свои руки за ее спиной и крепко прижал к обнаженной груди. Затем наклонился к ее уху и прошептал:
— Да, я действительно любил ее, Шей. Но она была похожа на мягкий, молочный, отполированный опал, в то время как ты напоминаешь мне загадочный топаз, светящийся ярким огнем и переливающийся тысячью граней. Поэтому я очень хочу провести остаток своей жизни с тобой и исследовать каждую из этих граней.
Она тихо застонала, но он оборвал ее стон мягким и в то же время настойчивым поцелуем. Его губы были такими горячими и жадными, что у нее что-то защемило внутри.
— Я люблю тебя, Шей, очень люблю, — шептал он ей. — Я люблю тебя всем своим естеством, всей душой и всем сердцем. — Он продолжал осыпать ее нежными поцелуями, стараясь просунуть язык поглубже в ее рот.
— О, Ян, я тоже люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что мне даже страшно.
— Никогда не сомневайся в том, что ты именно та женщина, которая мне нужна как жена и любовница.
Эти жаркие слова подтверждали его руки, жадно ощупывающие каждую клеточку ее тела. Она старалась отвечать ему тем же, крепко прижимая его к себе и подставляя губы для поцелуев. Ее бедра находились так близко от его тела, что она почувствовала упругое доказательство его любви к ней. Шей слегка качнула бедрами, доставляя ему огромную радость возбуждения. Они оба томно вздыхали и стонали, мечтая о том моменте, когда смогут слиться в неразделимое целое. Они бы стояли так очень долго, но в этот момент раздался стук в дверь.
— Ян, — позвал его епископ Коллинз, входя в комнату, — советую тебе поторопиться, а то твоя невеста… — Увидев их, он замолчал и замер на месте.
Только сейчас Шей осознала, что стоит почти голая, да и Ян тоже не совсем одет. Они отскочили в стороны и стали судорожно прикрывать те места, которые выдавали их любовную увлеченность. Ян закрыл руками трусы, подозрительно оттопыривавшиеся от чрезмерного возбуждения, а Шей быстро прикрыла руками грудь и повернулась к епископу спиной. Впервые в жизни она стыдливо прятала от посторонних свое обнаженное тело.
Епископ Коллинз сердито нахмурился, нарочито строго сдвинул густые брови, но в его глазах плясали веселые огоньки.
— Мне кажется, что чем раньше мы отправимся в церковь, тем лучше будет для вас обоих, — сухо сказал он.
Стоя у окна роскошного номера гостиницы “Плаза”, Шей смотрела на мерцающие в темноте огоньки дорожек Центрального парка Нью-Йорка. Около входа в парк выстроились ярко украшенные кареты, терпеливо поджидающие клиентов, чтобы совершить экскурсию в знаменитый на весь мир парк. Они с Яном поселились в превосходном номере-люкс на три дня, и это было самым лучшим свадебным подарком Селии и Джона.
Шей очень нервничала, теребя пальцами ленточный поясок на своей ночной рубашке. Огни парка совершенно не интересовали ее, хотя она пристально вглядывалась в них, развязывая, завязывая и снова развязывая шелковый поясок.
Свадебная церемония стала самым памятным событием в ее жизни. Все было необыкновенно торжественно. Ее просто засыпали многочисленными букетами дорогих цветов, среди которых особенно выделялись пышные осенние хризантемы. Пока ее мать уныло хныкала в первом ряду, епископ Коллинз умело руководил брачной церемонией, сценарий которой составили Ян и Шей. Церемония была не совсем похожа на традиционную, совершаемую по законам их штата, только , слова любви, в которой они поклялись друг другу, были те же.
Нарушив общепринятую практику, Ян прочитал молитву, обращаясь с просьбой к Богу, чтобы он благословил их брак. Когда Шей подняла голову для поцелуя, в ее глазах блестели слезы радости и счастья. Нежный поцелуй Яна был настолько проникновенным, что затронул самые трепетные струны ее души и соединил их сердца, и она почувствовала, что брак их должен быть бесконечно прочным.
И вот сейчас она стояла у окна гостиницы и ждала, когда он выйдет из ванной. Ее нервы были предельно напряжены, а тело дрожало как осиновый лист, который вот-вот сорвется с дерева и полетит на землю. Она видела такие трепещущие листочки на деревьях в парке — казалось, что, если сейчас подует слабый ветерок, они оторвутся от ветки. И она ощущала себя трепещущим листком. Она не знала, что теперь делать и как себя вести.
Читать бесплатно другие книги:
