Механический ангел Клэр Кассандра

И стал я на песке морском и увидел выходящего из моря Зверя… И он сделает то, что всем – малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам – положено будет начертание на правую руку их и на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя Зверя, или число имени его.

Откровение Иоанна, 13:1-17

Трифонова везли сжигать. Все было как у людей. Стильный гроб, спокойная и печальная в меру музыка. И проводилась видеозапись, конечно. Павел – так звали Трифонова – просматривал иногда подобные в день Поминовения. Но лично не присутствовал никогда на похоронах. («Тяжелые переживания заставят и вас быстрее отправиться в этот путь! Поможете ли вы мертвым? Вступайте в ряды Движения За Гуманизацию Ритуальных Практик!») И точно также теперь никто не провожал Павла. Его родные и близкие были участниками Движения и предпочитали отдавать последний долг виртуально.

Все было как у людей…

За исключением одного единственного, однако.

Трифонов был живой.

Еще сегодня утром он бы ни за что не поверил, что это может быть последний день его жизни. Он прибыл к месту работы, как всегда, вовремя. Взмахнув персональным пультом, одновременно и рассчитался за проезд и отпустил такси, одноместный автопилот. («Кемарин Трейдинг» – «Спите не на работе, а по дороге на работу!»)

Но Павел по дороге не спал. Он в это время просматривал «Сетевую Газету»: в салоне имелся встроенный небольшой экран. Внимание Трифонова привлекла очередная статья про живые трупы. (И на сенсации существует мода! Как было на летающие тарелки в середине прошлого века.) Приятный голос пересказывал сообщения очевидцев. Присутствовал сакраментальный набор: ходячие покойники били током, и пили кровь, и распадались в отвратительное зеленоватое месиво…

Нет, Павел никогда не верил, конечно, в оживающих мертвецов. Он полагал себя здравомыслящим человеком. По этой же причине не верил он, например, и в хакеров.

Двери заблаговременно разошлись и Павел, являя на лице стандартную полуулыбку, предстал пред очи вахтера. («Знаете ли, вахтер – редчайшая профессия в наше время! Только по-настоящему серьезная фирма может себе позволить…»)

Кивнув редчайшему, Трифонов привычно поспешил к лифту… Как вдруг перед его лицом встретились, предупредительно звякнув, створки. Они как будто родились из ничего, выскочив из панелей стен.

Голос, приятный и раздающийся словно бы сразу со всех сторон, произнес:

– Извините, это служебный вход. Предназначается только для сотрудников компании.

От изумления Павел чуть не упал. А в следующее мгновение был уже у барьера и он орал, уставившись на вахтера расширившимися глазами:

– Какого черта?!

– Выходит, что вы уволены, – с хитроватой улыбкой изрек старик, мгновенно переваривший новость. И с деланным сожаленьем развел руками.

И прямо на глазах Трифонова морщинистое лицо привратника трансформировалось, как сложный жидкий кристалл, из конфигурации «беседую со специалистом фирмы» в конформацию: «разговор с посторонним».

– Но этого же просто не можетбыть! Я ожидал повышения! С чего это ты взял будто я – я! – уволен?

– По-видимому, у вас на лбу так написано.

И в голосе вахтера явно звякнул металл. И проскользнуло некоторое злорадство. Что делать, зарплата Трифонова на фирме была высокой и многие завидовали ему. Однако ничего хамского, следует отметить, в реплике старика не было. Он констатировал факт. Уже лет десять на лбу и правой руке у каждого – «у всякого цивилизованного человека», говорили политики – нанесена была особенная электронная метка: Индивидуальный Номер.

Подобие штрих-кода для человека.

Неповторимый градиент наведенных электронных потенциалов участка кожи.

И не было никакой возможности вытравить сей сокрытый от невооруженного глаза знак. Ни как-либо изменить его. Рисунок потенциалов запечатлевался посредством тонкого оборудования. Он обладал способностью к самовосстановлению. Ни огонь, ни едкие вещества, ни даже трансплантация кожи не могли свести ИН.

Невидимую печать можно было утратить разве что с головой.

Но даже и в таком случае труп идентифицировали по дубликату, нанесенному на правую руку.

Система Номеров позволяла установить личность любого и во всякий момент, и где бы на Планете он ни был. И получать о нем любую интересную информацию.

Даже ту, какую человек уже и сам о себе не помнил.

Ведь Номер был ключом к ПЭД – к Полному Электронному Досье его обладателя.

Введение системы ИН/ПЭД открыло новую эру. Тотальные учет и контроль сделались, наконец, реальностью. Что высвободило резервы, достаточные для, почти что, воздвижения рая на земле… Со многими застарелыми проблемами человечества оказалось покончено благодаря политике Непрерывного Глобального Управления, базирующегося на точнейших данных.

Для целей Управления был возведен колосс не представимой доселе мощности: Планетарный Электронный Мозг. Его ядро представляло собой систему взаимосвязанных сверхкомпьютеров: КОМПЬЮТЕРИЙ. Искусственный мозг Планеты обладал чудовищным быстродействием и памятью практически беспредельной. Он представлял собою компьютер-город… В него поместили Электронные Досье всего человечества… и они составили ничтожную долю процента непрерывно поддерживаемых им электронных вихрей!

Он поминался в разговорах людей так часто, что вскоре появилось и привилось повсюду сокращенное его имя: ТЕРИЙ.

Его резиденция была устроена на дне моря. Точнее – одного из удаленных от континентов участков мирового Океана. Подводные работы съели астрономическую сумму, но именно такое расположение обеспечило наилучшую защиту от метеоритов и террористов.

Географические координаты Терия не знали даже политики. Подводные суда, намеренно или случайно заходившие в Сектор Ноль, уничтожались автоматически и без предупреждения. После жестокой дискуссии – а на самом деле виртуозно просчитанной пропагандистской кампании – Планета согласилась платить кровавую дань ради безопасности своего главного нервного узла.

Подобные жертвоприношения, впрочем, совершались не часто. Навигационные компьютеры судов – как и вообще любые сколько-нибудь мощные процессоры, будь то в море, в воздухе, в космосе или на суше – автоматически поддерживали связь с Терием. И курс, в конечном счете, определял он.

И офисный компьютер фирмы, в которой работал Павел, конечно, был связан с Терием. На предприятии был автоматизирован пропускной режим. И утром этого дня, как всегда, сенсор автоматически считал номер со лба появившегося в проходной Павла. И передал на процессор. А сей последний регулярно обновлял базу данных, сверяя с матрицами, хранящимися в глубинах Терия. И Павел был не допущен. И означать это могло лишь одно: Великий Зверь полагал, что Трифонов на фирме более не работает.