Перстень с трезубцем Теущаков Александр
– Не трогай ничего руками, – предупредил его Вашар, – иначе останешься здесь вечным стражником, как этот бедолага, – Вашар указал на скелет. Берток широко раскрыл глаза и, перекрестившись, прошептал:
– Святая дева Мария, огради нас от напасти, постигшей этого человека.
Вашар заметил какой-то предмет, накрытый тканью и осторожно, подцепив ее кончиком сабли, приоткрыл. Под тканью было скрыто то, о чем просила его графиня. Фамильная реликвия рода Жомборов! Золотая статуэтка орла, распростершего крылья и убивающего зажатую в мощных лапах змею.
Это была знаменитая статуэтка работы мастера Микеланджело. На постаменте выгравирована надпись на итальянском языке: «Только сила дает право властвовать». Много легенд и слухов витало вокруг ее. Считалось, что золотой орел был похищен из коллекции графа. Род Жомборов был очень состоятелен, в статуэтке заключалось большое богатство, как материальное, так и духовное, она уже не один десяток лет олицетворяла могущество их фамилии.
Вашар дунул на голову орла, освобождая ее от пыли, как вдруг раздался звук, похожий на шипение змеи.
– Ты слышал?! – обратился он удивленно к Бертоку.
– Змея?!
– Значит, мне не показалось и где-то здесь прячется гадина.
Они стали осторожно осматривать все кругом, освещая факелами, но ничего похожего на змею не обнаружили.
Берток заметил еще какой-то предмет, накрытый тканью и, скинув ее, увидел небольшую скульптуру из белого мрамора.
Перед их глазами явилась уменьшенная копия трех Родосских скульпторов: Агесандра, Полидора и Афинодора – троянского жреца Лаокоона с сыновьями, борющимися со змеями. Забыв об опасности, рука невольно потянулась к статуэтке, чтобы ощутить гладкую поверхность. Вашар, вовремя заметив движение товарища, отвел его руку в сторону.
– Андор, да я только поглажу, ничего же не случится.
– Нужно быть осторожными, – он еще раз указал на скелет, – как ты думаешь, какие предметы больше всего бросились тебе в глаза?
– Наверное, золотой орел. Я бы первым делом сунул в мешок эту статуэтку.
– Я тоже так подумал и хочу подтвердить свое предположение.
Берток удивленно взглянул на вожака. Вашар отрезал небольшой кусок веревки и, сделав петлю, накинул на голову золотого орла. Свернув в несколько слоев ткань, постелил ее на пол и присев на корточки, приказал Бертоку сделать то же самое. Андор подергал слегка веревку, но фигурка не поддалась. Тогда он сильнее потянул веревку и статуэтка, сорвавшись с места, упала на ткань. В тот же миг раздался странный звук и в том месте, где должен стоять человек, пронеслась стрела и, ударившись наконечником в каменную стену, упала на пол.
– Вашар, ну, ты даешь! Как тебе все это в голову приходит? Меня бы давно уже разорвало на кусочки этими ловушками.
– Ладно, похвалы будешь потом раздавать, сейчас берем самое ценное и покидаем кладовую. Придется в ближайшее время снова посетить подземелье. Проследи, чтобы гайдуки не оставили после себя следов. Хаджи-бея придется взять с собой, у меня родился один план, – хитро улыбнулся Вашар.
– Вашар, давай побольше наберем, смотри, сколько здесь всего, – глаза у Бертока загорелись пуще прежнего.
– Времени у нас мало, я же сказал, скоро еще раз вернемся сюда.
Они прихватили с собой золотого орла, мраморную статуэтку Лаокоона и шкатулку с лежавшим в ней четырехрядным ожерельем. Украшение было выполнено из жемчужин, каждое размером с лесной орех. Все это необходимо показать графине.
Вашар, вылезая последним, накинул петлю из веревки на рычаг, тем самым предотвращая проникновение посторонних людей в сокровищницу. Выпроводив Бертока и Габора из верхней комнаты, он с опаской стал задвигать гранитную плиту на место. Видимо взаимосвязь бронзовой лапки в стене и самой плиты были очевидны, потому как раздался типичный щелчок. Подняв плитку с пола, он вставил ее в стену, закрыв бронзовую лапку.
Гайдуки снова прокрались на второй этаж, и Вашар отыскал в спальне ларец, в котором лежали письма и ожерелье, подаренное некогда графом Ласло Этель.
Через четверть часа, гайдуки вместе с Хаджи-беем вылезли из потайного лаза и были встречены дружескими приветствиями товарищей.
Глава 7. Графиня в плену
Оказавшись рядом с домом, отгороженным частоколом, Борат дал указание Арону и Бернату, чтобы они проникли во двор и управились с людьми, охраняющими усадьбу.
Все шло тихо, двое гайдуков перелезли через частокол с тыльной стороны дома и скрылись во дворе. Вдруг остервенело залаяла собака, предупреждая хозяев о непрошенных гостях. Затем раздался собачий визг и тишина. Какое-то время Борат прислушивался: не послышатся ли какие-то звуки, не позовут ли товарищи на помощь.
Ребека, одетая в плотный камзол, изнемогала от сентябрьской жары. Она терпеть не могла грязной и влажной от пота одежды, и потому с нетерпением ожидала, когда можно будет попасть в дом и переодеться.
Вдруг во дворе послышался шум борьбы, звонкие удары металла о металл подсказывали, что идет поединок на саблях. Затем все стихло. Открылась воротина, и показался Арон с довольным лицом. Он махнул рукой и Борат, взяв под уздцы коня графини, проехал во двор. Возле колодца лежал без движения мужчина – это был управляющий. Заметив незнакомых людей, он бросился на них с саблей, но в поединке был зарублен. Возле стены сарая лежал бездыханный пес, в его боку торчали вилы.
Бернат поспешил в дом, где еще могли прятаться люди, но застав лишь одного слугу, связал его и закрыл в чулане. Борат завел Ребеку в дом и освободил ей рот от кляпа. Она молча прошла и села на лавку.
Гайдуки осматривали каждый угол, но пока не нашли ничего, указывающее на то, что Марош является графиней Жомбор.
От жары мучила жажда, хотелось пить. На столе оставалась неубранная после расставания с Этель еда и кувшин с вином. Слуга, не получив указания от госпожи, не стал убирать снедь со стола. Бернат понюхал содержимое кувшина и, улыбнувшись, предложил Борату, но, занятый поисками, он отказался от напитка. Бернат сделал несколько больших глотков и смакуя, произнес:
– Ух и вино! Вкуснотища! Ты будешь? – предложил он Арону.
Здоровяк принял кувшин из рук друга и тоже приложился. Вскоре глиняный сосуд опустел, и товарищи продолжили поиски доказательств.
У Ребеки загорелись глаза, когда она увидела, как гайдуки с жадностью опростали кувшин, она переводила взгляд с одного на другого, ожидая каких-то последствий, но ничего худого с этими здоровяками не происходило. Когда Борат зашел в спальню, Ребека заволновалась и пристально смотрела в проход, надеясь, что гайдук ничего там не найдет. Но увидев его выходящим с рулончиком бумаги, обвязанным золотистым шнурком, невольно приподнялась с лавки. Ее движение не осталось незамеченным Боратом, присев за стол, он развернул свиток. Это был составленный документ, на передачу рудников графа Ласло графине Жомбор, но еще не подписанный ни одной из сторон. Графиня даже не предполагала, что неотесанный мужик сможет заглянуть внутрь полой фарфоровой статуэтки в виде богини Афродиты.
– Что здесь написано? – спросил ее Борат.
– Ода богине любви и красоты.
Борат недоверчиво взглянул на графиню и, засунув рулончик бумаги за пазуху, недовольно буркнул:
– Ладно, потом разберемся.
Ребека обратила внимание, что гайдуки никогда не называли друг друга по имени.
В гостиную вошел Бернат, держа в руках большой портрет, написанный маслом неизвестным художником.
– Смотри, – обратился он к Борату, – похожа на нее?
Борат перевернул холст в рамке и увидел надпись на австрийском языке, но так как не был обучен грамоте, спросил графиню:
– Что здесь написано?
– Любимой внучке от бабушки.
– Это ты на портрете?
– Ты разве не видишь, здесь портрет светлоликой девушки? А теперь взгляни на меня.
– Так кто же это?
– Моя сестра Жомбор Ребека.
– Сколько ей здесь лет?
– Семнадцать. Ты разве не заметил дату под надписью.
Гайдуки вновь продолжили поиски, но не найдя ничего, засобирались в путь. Вашар наказал им прибыть к входу в Адскую пещеру, где на завтрашнее утро был назначен общий сбор.
– Вы мне дадите переодеться? – попросила графиня.
Борат хохотнул:
– Разрешаю, но только при мне.
– Не издевайся! Это тебе дубине неотесанной все равно, в какой одежде ходить, в грязной или…
Гайдук не дал графине договорить, а прикрыв ей рот рукой, дерзко сказал:
– Я сейчас тебя так обстрогаю, что не пройдет и года, как ты родишь маленького Жомборенка.
Гайдуки веселым смехом подхватили его шутку. Борат завел Ребеку в комнату и закрыл дверь, а сам кивнул головой Арону, чтобы он шел во двор и встал под окном.
Переодевшись, Ребека вышла и шепотом попросила Бората оказать ей еще одну услугу. Он улыбнулся и, выведя графиню во двор, проводи до уборной.
Заткнув Ребеке рот и усадив на коня, гайдуки опять направились в сторону замка Железная рука.
Михал Ласло возвращался к себе в замок. Он торопился и неустанно погонял коня. Бедное животное казалось, вот-вот откажется от сумасшедшей скачки и прекратит бег, но хозяин спешил, и конь это чувствовал, как никогда. За ним следовали семь гайдуков в полном боевом снаряжении. Неспокойно нынче на дорогах Трансильвании и знатным особам не пристало разъезжать одним без сопровождения.
Михалу уже доложили, что его невеста вернулась и теперь находится в его замке. «Боже! Три года изо дня в день я надеялся, что она отыщется. Ведь верил же, чувствовал, что она не может, вот так – бесследно исчезнуть. Этушка моя! Любимая! Благодарю тебя Господи, что ты услышал мои молитвы!»
Чтобы сократить путь, Ласло направил коня к Соляному ущелью и сквозь гору Барса собирался попасть в замок с другой стороны, где располагался центральный вход на рудники. Так он хотел сохранить в тайне свое прибытие в замок и сделать сюрприз невесте.
Через два часа отряд въехал в ущелье с северной стороны и остановился у входа в пещеру. Передав коня воинам, Ласло через тайный ход прошел в крепость. Увидев его, стражники обрадовались хозяину и, думая, что он еще не знает о возвращении Этель, поделились с ним радостной новостью. Он улыбнулся в ответ, смешно пошевеливая усами, и приказал стражникам соблюдать тишину.
Пройдя через центральную галерею, Михал поднялся на второй этаж донжона и направился в центральную залу, где обычно собиралась вся знать замка. Заслышав шаги, ему навстречу вышли слуги и приветливо улыбаясь, сказали, что госпожа находится у себя в спальне.
Уже был полдень, и Ласло был удивлен, почему Этель до сих пор не покинула своих покоев. Увидев понурый взгляд личной служанки госпожи, Михал спросил:
– С Этель все в порядке, она хорошо себя чувствует?
– Господин Михал, госпожа Этель плохо сегодня спала и поэтому недомогает, она Вас так ждет…
Он уже не слышал последних слов служанки и быстрым шагом направился в спальню к невесте.
Услышав разговор в зале, Этель приподняла голову с подушки и почувствовала, как ее вновь затошнило. Еще с вечера показалось, что кружится голова и под языком скопилась неприятная слюна. Ночью она проснулась от сухости во рту и, попив воды, почувствовала легкую тошноту. Все это она списала на волнение и смену обстановки, ведь три года не могли бесследно пройти, да и болезнь малярией, как предположила Этель, могла дать о себе знать.
Когда она услышала стук в дверь, то подумала, что вернулась служанка и попыталась громко сказать, но голос ее сильно ослаб:
– Войдите, кто там?
Дверь распахнулась, и баронесса увидела графа Михала. Она хотела приподняться, но граф опередил ее и был уже у постели. Любопытные лица старались заглянуть в комнату, но служанка притворила дверь и, прижав указательный палец к губам, жестами отогнала прислугу.
– Михал, мой дорогой! Что же ты не предупредил никого, мы ждали тебя, но не знали, когда ты вернешься. Ты мой родной!
– Этушка! – он припал на одно колено и, целуя ей руку, приговаривал, – милая, как я счастлив видеть тебя. Золотая моя, бесценная!
Она гладила его длинные, волнистые волосы и тоже приговаривала:
– Я так скучала! Каждый день я думала о тебе. Я верила, что когда-нибудь мы будем вместе.
– Я тоже думал о тебе каждый день. Я часто ходил на наше с тобой место. Помнишь, на озере?
– Да, там мы с тобой поклялись любить друг друга вечно.
– Я не переставал любить тебя ни на минуту.
– И я люблю тебя горячо, как и прежде. Родной мой!
Этель сидела на краю постели. Михал встал с колена и, приподняв ее за талию, нежно прижал к себе. Она обвила его шею руками и гладила волосы. Он слегка отстранился, и их губы слились в долгом поцелуе.
Вот она – минута счастья и наслаждения, о которой они мечтали три года, думали и каждый по-своему приближал. Все отступило перед этим поцелуем: бессонные ночи, полные тревог и волнений, ежедневные поиски, заканчивающиеся неудачами. Ее взгляд в ночную пустоту, молящий о помощи, ее судорожные, беззвучные рыдания, наполненные горечью и безысходностью. Его печаль в минуты одиночества, душевные муки и сознание того, что это не должно было с ними случиться, потому что они любили друг друга. И только искорка надежды никогда не гасла в их груди, она каждый день вспыхивала с новой силой. Любовь подпитывала этот неугасающий огонек и, видимо сам Господь Бог, смиловавшись над ними, послал помощь.
Вдруг Этель обмякла в руках Михала и стала сползать вниз. Он подхватил ее и уложил на постель.
– Что с тобой, Этушка?!
– Не знаю, у меня слабость в ногах и голова кружится.
Ласло бросился к двери.
– Лекаря! Быстро позовите лекаря! – крикнул он громко в залу.
К нему поспешила мать Этель – Кэйтарина.
– Михал, дорогой, как я рада видеть тебя. Что случилось, кому понадобился лекарь?
– Тетушка Кэйтарина, я тоже рад Вас видеть. С Этель что-то неладное, она плохо себя чувствует.
Пожилая баронесса кинулась в спальню дочери и, увидев ее бледное лицо, с тревогой спросила:
– Родная моя, что с тобой, тебя что-то беспокоит?
– Я не знаю, но такое со мной случалось, когда болела малярией.
– Малярией?! – удивился Михал.
– Да-да, там, у графини… – Этель, облизывая пересохшие губы, пыталась объяснить, но у нее это плохо получалось. Кэйтарина, разволновалась и вывела всех, кроме Михала из комнаты. С шумом по коридору спешили слуги, впереди всех быстро шел лекарь. Он попросил всех выйти из комнаты и закрыл дверь, оставшись один на один с Этель.
Через полчаса он вышел, и граф Ласло немедля обратился к нему:
– Метр Эрно, что с ней?
– К сожалению, я сейчас не могу определить причину ее сильного недомогания, но у меня есть подозрение, что она отравилась чем-то. Сейчас я пошлю своего помощника, и он принесет мне кое-какие лекарства. Когда Этель примет их, через два часа я могу точно сказать, отравилась она или у нее просто упадок сил.
– Эрно, помогите ей, я Вас очень прошу, – взмолилась Кэйтарина, она ведь только вчера нашлась. О Господи! Не дай моей дочери повторения болезни.
– О какой болезни она говорит?! – изумился лекарь.
– Когда Этель держали в неволе, она переболела малярией.
– Так вот оно что! Тогда попробую дать ей другое лекарство.
Лекарь отошел в сторонку и задумался.
Вдруг в конце залы показался офицер стражи Людвик и махнул рукой Михалу. Когда они отошли в сторону, капитан доложил:
– Господин Ласло, в угловой башне Вас дожидается Балаж, он принес срочное сообщение.
– Людвик, мне сейчас не до этого, пусть подождет.
– Он просил передать, что это очень важно, его прислали из Адской пещеры.
– Вот как! Ну, хорошо иди и передай ему, что я скоро приду.
Ласло предупредил лекаря и матушку Этель, что ненадолго покинет их и, заглянув в спальню, приветливо махнул рукой невесте.
Балаж поднялся со скамьи и, поклонившись, сделал шаг навстречу Ласло.
– Ну, что у тебя за срочность? – спросил граф.
– Борат передает Вам на словах, что двое его людей, только что умерли в Адской пещере.
– Кто эти люди?
– Бернат и Арон.
– Что?! Ты хочешь сказать, что два здоровенных мужчины ни с того и не с сего умерли в одночасье.
– Арон умер чуть позже Берната. Господин Михал, их отравила графиня.
– Вы в своем уме?! Ее же задержали! Как она могла их отравить?
– Борат подозревает, что в доме на болотах, когда обыскивали все вокруг, Бернат и Арон выпили на двоих кувшин с отравленным вином.
– А Борат?
– Он отказался пить.
– Так вот в чем дело! – У Михала от догадки похолодело в груди. – Где их тела?
– В пещере.
– Балаж передай мой приказ, пусть их перенесут из пещеры в угловую башню, я пошлю лекаря, он осмотрит их. И смотри, чтобы никому ни слова. Что с графиней, ее привезли?
– Да мой господин, ее закрыли в тайной комнате, где Вам угодно иногда проводить допросы.
– Ладно, ладно, я понял. Иди, и запомни, никому ни слова о смерти гайдуков.
Ласло вернулся в донжон и, дождавшись лекаря, спросил:
– С Этель можно поговорить?
Эрно отрицательно замотал головой.
– Господин, сейчас ей необходим покой.
– Метр Эрно, я задам ей только один вопрос.
– Ну, хорошо, недолго.
Михал, улыбаясь, подошел к постели Этель, она приоткрыла глаза и тоже улыбнулась.
– Милая, я наверно не должен тебя сейчас тревожить и о чем-то спрашивать…
– Не беспокойся дорогой, мне уже получше, Эрно напоил меня какими-то лекарствами. О чем ты хотел меня спросить?
– Перед тем, как тебя отпустить, Марош Илона предлагала тебе вино? Вспомни, может ты пила что-то особенное?
– Да, конечно, она предложила мне испить вина из кубка.
– И ты выпила?!
– Да, правда слегка пригубила, но потом Марош настояла, чтобы я выпила еще. А что тебя так расстроило?
– Да нет, это я так, когда мы с лекарем обсуждали твое недомогание, он сказал, что может быть, ты съела или выпила что-нибудь несвежее. Эрно не разрешает долго беспокоить тебя, поправляйся, счастье мое, я утром обязательно тебя навещу. Нагнувшись, он поцеловал ее в уголки губ. Этель погладила его по волосам и на прощание произнесла:
– Не уезжай, мой любимый.
– Ну, что ты радость моя, теперь я не покину тебя. Спи, моя любимая.
– Михал, дорогой, задержись, я должна сказать тебе кое-что важное, – Этель приподняла голову с подушки, – когда графиня Жомбор обманом удерживала меня в своем доме, я случайно подслушала ее разговор с мужчиной. Пользуясь случаем, что я нахожусь в руках графини, они хотели захватить сояные рудники и попытаться угрожать тебе. Это одно. Второе – Ребека пропала, но вместо нее появилась ее сестра Марош Илона. Михал, мне кажется, что Жомбор лукавит, внешность можно изменить, но голос трудно. Будь осторожен, графиня Ребека состоит в каком-то тайном обществе венгерских дворян, они все настроены против королевы и хотят передать корону австрийским Габсбургам. По-моему – это заговор.
– Я понял тебя, постараюсь проверить эти сведения, но в одном могу тебя успокоить, Марош арестована.
Этель, сжав руку Михала, спросила удивленно:
– Кем?
– Мною, и пока она находится в моей тюрьме.
– Что ты с ней сделаешь?
– Сначала я хочу убедиться, что две сестры – это чистый вымысел графини, а затем, если все подтвердится, передам ее в руки правосудия, за графиней Жомбор и ее отцом тянется страшный, кровавый след убийств.
Ласло вышел из спальни и сразу же попросил лекаря пройти с ним в графские покои. Оставшись вдвоем, Михал твердо заявил:
– Этель отравлена вином.
– С чего Вы взяли?!
– Эрно, сейчас Вы пройдете в угловую башню замка и осмотрите двух покойных, они отравлены одним и тем же вином, что и Этель, вот только им пришлось выпить лошадиную дозу, а ей немного.
– Если все обстоит именно так, как Вы говорите, теперь понимаю, почему у госпожи сухость, тошнота и общая слабость. Я должен сделать ей промывание. Вы не спросили, когда она принимала вино?
– Вчера днем и совсем немного.
– М-да, я пока не знаю состав яда, но возможно его количество повлияло на состояние госпожи, и потому она еще борется. После того, как я закончу с ней, я осмотрю двух умерших. Да упокой их души Господи.
Замок окутала мгла. Постепенно смолкли людские голоса, уступая стрекотанию ночных цикад и сверчков. Оставив метра Эрно у постели заснувшей Этель, граф Ласло прошел в покои, где находилась баронесса Йо. Они долго разговаривали об исчезновения его невесты, и Кэйтарина подробно поведала Михаю о том, что не успела рассказать ему Этель. В гневе он покинул покои баронессы, порываясь бежать в допросную комнату и вырвать признание у Марош. Немного успокоившись, он вызвал к себе Балажа, занимавшегося не только разведением собак, но и проводившего по указу Ласло разного рода экзекуции. Иногда он играл роль палача, умерщвляя жертву, сбрасывал ее в огромное жерло адской пропасти.
Балаж прошел по темным коридорам, подсвечивая себе путь фонарем, внутри которого горела свеча и, постучав, зашел в комнату хозяина. Помещение освещалось несколькими канделябрами. Граф подробно объяснил ему, что от него требуется.
– Сначала будешь задавать вопросы пленнице, и если понадобится, посадишь ее на кресло. Возьми с собой вот этот портрет и бумаги, они послужат доказательством вероломства графини. Запомни Балаж, никакие мольбы о помощи и пощаде не должны остановить тебя, в противном случае ты сам окажешься в том кресле.
– Я все понял господин, будьте спокойны. Вы знаете меня, я ни разу Вас не подводил.
– Эта бестия может любого человека уговорить. Я понаблюдаю за вами в сторонке.
Вскоре они подошли к Адской пещере, и двое охранников проводили их в глухой отсек к массивной двери допросной камеры.
Когда Ребеку завели в помещение, предназначенное для допросов, то на левую руку надели кандалы, прикованные цепью к стене. Она сидела на широкой деревянной скамье в кромешной тьме и, поджав под себя ноги, с опаской смотрела по сторонам. Она слышала писк крыс, и порой ей казалось, что они собрались вокруг нее. Графиня постоянно дергала ногами, гремя цепью, размахивала руками, предполагая, что омерзительные животные находятся рядом.
«Как скотину заковали, видимо я здесь надолго задержусь, – обдумывала она свое положение, – Борат, человек Вашара – значит, по его приказу меня приволокли сюда. Собаки, вновь обыграли меня. Ох, если б мне удалось добраться до табора, сейчас бы мы схватили Черного гайдука и всех его сотоварищей. Шкуру бы с него сняли живьем за мои унижения. Откуда он взялся, этот неуловимый Вашар? По всему видно, что он грамотный и умный человек. Уж точно не простолюдин! Замашки барские, разговор властный, простые люди не ведут себя так. Кто же он на самом деле? Удалось ли ему добраться до сокровищ моего отца? Ха-ха-ха, карта! Это для простачков она составлена. Еще никто живым не возвращался из подземелья замка, и ни одному не удалось подобраться так близко к нашему богатству. Я уверена, что Вашар не вернется, ибо его там ждут мучения и последующая смерть. Только мы с отцом знали, как безопасно проникнуть к сокровищам. Жаль, конечно, что главарь гайдуков не успеет расправиться с Хаджи-беем, но ничего, я сама это сделаю, мне бы только выбраться из этого проклятого подземелья».
Ее мысли прервали голоса за дверью и скрежет открываемого засова. Ребека зажмурилась от яркого света фонаря. Она разглядела две мужские фигуры, одетые в плащи и посаженные низко на лоб шапки. Один прошел и сел слева в тени каменного выступа. Другой, подойдя к Ребеке, убедился, что ее рука закована в кандалы.
Балаж повесил фонарь на стену и обратился к пленнице:
– Граф Ласло хочет задать Вам несколько вопросов и от того, как Вы ответите, будет зависеть Ваша жизнь.
– Вот как?! Давно нам с сестрой хотелось встретиться с достопочтенным Ласло Михалом, но как-то судьба не сводила нас прежде.
Ребека пыталась сквозь мерцающий свет свечи получше разглядеть лицо графа, но Ласло сидел в тени, так что он оказался невидимым для графини.
– Итак, Марош Илона, граф утверждает, что Вы и есть Жомбор Ребека, – предъявил ей Балаж.
– С чего вы взяли? Может мы немного и похожи с сестрой, но только характерами, а внешне мы разные, она в сравнении со мной, пышная. Вы разве не знаете, что Ребеке сейчас приходится скрываться от османской тайной службы?
– И Венгерской тоже, – просипел Ласло.
– Это Ваш портрет? – спросил Балаж, показывая его Ребеке.
– Вот этот?! – удивилась она, – это, как раз портрет моей сестры, он написан, когда она еще жила в Австрии.
– Значит, ты утверждаешь, что тебя зовут Марош Илона?
Ребека кивнула.
– Так это ты отравила госпожу Этель и людей, пленивших тебя? – спросил граф, намеренно продолжая менять свой голос.
– Этель?! О чем Вы говорите?! – произнесла возмущенно графиня, – никого я не травила.
– Твое вино было отравлено, мой лекарь уже осматривает трупы, но с баронессой ты просчиталась, Этель нам удалось спасти.
– Это полный бред, я никого не травила, – решительно заявила графиня.
– Ты по-прежнему будешь утверждать, что ты Марош?
– Да!
– Тогда тебе придется ответить за действия своей сестры.
– Что Вы от меня хотите?
– Я многого хочу, – ответил Ласло, – сейчас тебе зачитают список и попробуй тогда отпереться, что ты не Жомбор Ребека, но прежде я хочу рассказать тебе интересную историю, произошедшую с тобой три года назад, и она прольет свет на твое родство с Марош Илоной. Ты хорошо знаешь Герей-агу? – Ребека насторожилась, но промолчала. – Знаешь, знаешь, это он вез тебя пленницей в своем обозе. Так вот, этот самый Герей-ага три года тому назад перевозил кое-какие ценности из замка Черный коршун в крепость Дубравица, и ты со своими людьми напала на обоз. Во время сражения тебе не повезло, Герей-ага ранил тебя в плечо выстрелом из лука. Что скажешь на это? Или ты будешь утверждать, что Марош Илона тоже была ранена в то же место.
– Кто сказал тебе об этом? – Ребека сменила официальный тон, – неужели Герей-ага?
Ласло не ответил ей и кивнул стоящему поодаль палачу. Балаж развернул лист и, поднеся его ближе к фонарю, стал зачитывать:
– Госпожа графиня, Вы обвиняетесь в убийстве детей, на которых натаскивали орлов-беркутов, чтобы они впоследствии нападали на людей. Вы и ваш отец принимали участие в уничтожении крестьян, пытавшихся освободиться из жестокого рабства, Вы незаконно выкрадывали людей и торговали ими. В строящихся подземных лабиринтах вашего замка, Вы загубили сотни невинных душ. Вы и ваш отец были замечены в вампиризме, и по этой причине загубили немало людей. Ко всему прочему, Вам предъявляется обвинение в измене венгерскому государю в пользу австрийского короля.
– Неправда! Это гнусная ложь!
– Нет, правда! Это доказано очевидцами, которым удалось бежать из вашего плена, у нас есть письменные свидетельства.
– Да кто вы такие, чтобы судить меня?! – гневно вскричала Ребека.
– Графиня, ты сейчас не в том положении, чтобы оправдываться. После перечисления твоих мерзких дел, тебя ждут объятия «Железной девы», надеюсь, ты слышала, что это такое? Если ты во всем раскаешься и ответишь мне на вопросы, то избежишь пыток.
– Граф, ты благородный человек, неужели опустишься до истязания пытками бедной женщины.
– Занятно слышать подобные речи из уст женщины-убийцы.
– Граф Ласло, кругом идет война с османской империей, где гибнут сотни, тысячи людей, неужели тебе есть дело до того, как граф Жомбор при жизни обращался со своими крепостными.
– Не списывай свои зверства на войну, графиня Ребека, ты все равно ответишь перед Господом за все свои злодеяния.
– Ошибаешься граф, я не та, за которую ты меня принимаешь.
– А вот это мы сейчас и увидим.
Балаж, подойдя к графине, взял ее за правое плечо и, ухватив за ворот, с силой рванул. Она отчаянно сопротивлялась, пытаясь увернуться, но сильные руки палача пригнули ее голову к скамье и Ласло, подойдя с фонарем, увидел белый шрам на плече графини.