Заявка на подвиг Стрельцов Иван

Уловив в очередной раз режущий слух эпитет «косоглазый», Ван Ю недовольно поморщился…

Таблетки начали действовать через десять минут, Лиза откинулась на высокую спинку стула, ее глаза стали прозрачными, будто у куклы, которой вместо глаз вставили два больших бриллианта. Сознание отключилось. Препарат, полученный от Джона Лонга, обладал психотропным действием, намного сильнее синтетического наркотика ЛСД, который при длительном употреблении ломал психику наркомана. Здесь же было все наоборот, лекарство вводило сознание в спячку, после чего с человеком можно было делать все, что заблагорассудится, а наутро тот просыпался как ни в чем не бывало. Или, наоборот, с несчастным ничего на самом деле не происходило, ему лишь внушали, и на другой день он просыпался в уверенности, что все с ним происходило наяву.

Все время, что Елизавета находилась в обществе Радика, она была уверена, что они каждую ночь страстно занимаются сексом, хотя до сих пор оставалась девственницей…

Взяв девушку на руки, Раид пошел со своей ношей в спальню. Уложив ее на кровать, молодой чеченец некоторое время любовался совершенной фигурой, прелестным личиком с гладкой, будто мраморной, кожей, возбуждающим рельефом влажных губ. Пышные волосы фантастическим узором разметались по подушке.

Прикрытая тонкой тканью легкого халата грудь девушки томно вздымалась. Заурчав, будто голодный, учуявший кусок свежего мяса кот, Раид рывком распахнул полы халата, и тут же взору открылся вид, который заставил учащенно забиться сердце горячего джигита.

Две каплевидной формы груди с аккуратными нежно-розовыми сосками. Дальше шел плоский живот с едва заметной выемкой пупка, крутой контур бедер, между которыми внизу живота живописной змейкой убегала полоса выбритого лона. Минуту или больше Раид, как зачарованный, смотрел на женский бутон удовольствия, безуспешно пытаясь совладать с сердцебиением. Но орган, отвечающий за кровоснабжение организма, не слышал команд мозга, продолжая качать кровь, подобно поршню в моторе гоночной машины.

Не выдержав пытки просмотром, юноша поднес ко рту правую руку. Облизнув кончики пальцев, он коснулся лона. Сперва ощутил нежную мякоть небольшого бугорка, пальцы скользнули вниз, потом отпрянули назад, ощутив легкую шероховатость корней сбритых волос. Наконец влажные фаланги, как первопроходцы, взобрались на вершину холма удовольствия и тут же, как обреченные самоубийцы, нырнули в щель, очутившись в горячем влажном плену.

Лиза неожиданно застонала, ее веки дрогнули и приоткрылись. Раид слегка надавил, проникая внутрь, потом начал медленно водить пальцами вверх-вниз, вверх-вниз. Постепенно лоно девушка стало напоминать створку устрицы, влажную и скользкую.

Девушка лежала на спине, широко раздвинув ноги, согнув их в коленях, и громко стонала, сознание было отключено, но рефлексы жили своей жизнью.

По лбу, щекам Раида Халилова мутными каплями стекал пот, ему казалось, что сердце через секунду просто взорвется или лопнут брюки…

Уже ничего не соображая, юноша левой рукой попытался расстегнуть ремень. Желание овладеть лежащей перед ним девушкой лишь на мгновение затмило разум.

Подняв голову, он увидел на подушке вместо красивого, искаженного мукой страсти лица Лизы развороченный взрывом окровавленный череп старшего брата с вытекшим глазом.

– А-а. – Чеченец отпрянул от кровати. Его глаза горели бешеным огнем. Появилось неудержимое желание схватить девушку за горло и душить, душить, пока не посинеет и вывалит из оскаленного рта фиолетовый язык… «А потом голову отрезать и отослать любимому родителю. Пусть он переживет то, что мне довелось пережить», – с ненавистью думал Раид. Успокоить свою ярость оказалось легче, чем сексуальное возбуждение. «Нет, легкой и бесплатной смерти тебе не будет. Сперва Калиф мне заплатит за твое тело и твою девственность, а потом, когда хозяин вдоволь наиграется с тобой, отдаст своим приближенным, затем наступит черед слуг, охраны. В конце концов, лет через десять ты сдохнешь немощной старухой на маковой плантации. И близкие никогда не узнают, какие шакалы обглодали твои кости. И это будет праведная месть».

Не глядя на обнаженное тело девушки, Раид вышел из спальни. Вернувшись на кухню, он достал из холодильника литровую бутылку минеральной воды. Скрутив пробку, стал жадно пить. Холодная минералка до боли сводила зубы, но пожар в груди молодого вайнаха так и не смогла потушить.

Несколько раз глубоко глотнув, чеченец вернул бутылку обратно в холодильник. Некоторое время он неподвижно стоял посреди кухни и смотрел на свое отражение в темном окне. Наконец решившись, Раид вышел в прихожую, накинул куртку и вышел из коттеджа, плотно прикрыв дверь и дважды провернув ключ в замке. Спустившись с лестницы, остановился, всматриваясь в темноту. На земле еще царствовала зима, воздух был ядреным и морозным. Оказавшись в салоне своей «копейки», провернул ключ в замке зажигания, давая время двигателю прогреться, и задумался. Для снятия сексуального напряжения можно было взять проститутку, чтобы та потрудилась за деньги. Но это всего лишь плотская разрядка, а ему хотелось душевного покоя.

– Карина. – Губы непроизвольно прошептали имя той женщины, которую он любил по-настоящему. Интеллигентная полукровка (наполовину армянка, наполовину черкеска) была на десять лет старше Раида. Она никогда бы не смогла стать его женой, но сердцу не прикажешь. Он почти полгода ее добивался, а когда впервые оказался в ее постели, то почувствовал себя на седьмом небе…

Двигатель наконец достиг нужной температуры, чеченец плавно утопил педаль газа, выезжая со двора.

Дальше время пролетело как одно мгновение. Раид вел машину будто во сне, все его мысли были обращены к любимой женщине. Когда Джон Лонг нанял его для соблазнения Лизы, с помощью которой он должен был похитить папку с секретными документами, пообещав за это пятьдесят тысяч долларов, Раид, чувствуя свою зависимость от взрослой женщины, решил с ней порвать. Когда же понял, что вместо обещанных жалких пятидесяти тысяч может взять миллион и даже больше, решил окончательно избавиться от власти полукровки. А теперь он гнал машину в Питер и думал только о том, как бы поскорее обнять желанную женщину, почувствовать ее податливое тело, вдохнуть аромат ее духов…

Машину он оставил в квартале от дома Карины и только сейчас сообразил, что ему может грозить серьезная опасность.

Молодой горец эту опасность неожиданно ощутил всеми порами своей кожи. Запустив руку под сиденье, извлек наружу пистолет Макарова. Оружие он приобрел по случаю, еще когда жил у дяди Аслана. Продал «ствол» один знакомый наркоман, которого без дозы страшно ломило. Пистолет и две полные обоймы отдал почти задаром, всего за сто долларов.

«Наверняка паленый», – подумал тогда Раид, но, с другой стороны, какого настоящего джигита волнует, убивали раньше из этого оружия или нет. Главное, чтобы оно стреляло. Передернув ствольную коробку, дослал патрон в патронник, потом сунул пистолет в карман. Хлопнув дверцей машины, поспешил к дому любимой женщины, изредка оглядываясь по сторонам.

Знакомый двор встретил его привычной тишиной в это время суток. Правда, было еще не очень поздно, и большинство окон еще светились.

Оказавшись возле нужного подъезда, Раид неожиданно отметил, что за время его отсутствия машин во дворе заметно прибавилось, и стояли они как-то неправильно. Темная «семерка» перекрывала проход в соседний двор, а серая «Нива» за спиной запросто могла перекрыть отход обратно на улицу.

Несмотря на довольно молодой возраст, потомок рода Халиловых достаточно повоевал в горах и за это время научился мыслить категориями опытного партизана.

«Настоящий капкан». Эта мысль обожгла сознание вайнаха, и тут же острый глаз выхватил выход из ловушки. Огороженная сеткой-рабицей трансформаторная будка перекрывала еще один проход на улицу, но ограда была установлена едва ли не в полуметре от земли, и если поднырнуть под эту ограду, то появлялся реальный шанс вырваться из западни.

Открыв дверь в подъезд, он втянул тонкими ноздрями знакомые запахи, которые сейчас вызывали не брезгливость, а напомнили о скорой встрече с любимой женщиной.

Легко перепрыгивая через ступеньку, Раид в одно мгновение взмыл на четвертый этаж. Вот и знакомая дверь, покрытая темным лаком. Палец привычно вдавил черный квадратик звонка, и тут же раздалась трель электронного соловья.

За дверью никто не отреагировал, юноша позвонил еще раз, не отпуская кнопку, будто от этого зависело, откроют ему или нет.

Едва трель стихла, как послышались легкие шаги, и тут же со щелчками один за другим открылись два замка, с последним щелчком дверь широко распахнулась. Карина предстала перед юношей в длинном бордовом халате с высоким воротником. Ее обычно уложенные волосы растрепались, в темных глазах женщины промелькнул животный страх.

– Ты? – прошептала она, невольно отшатнувшись от позднего гостя.

Раид шагнул в дверной проем, чувствуя, как внутри закипает ревность, замешанная на злобе.

– Карина, кто там? – Из гостиной в прихожую вышел полуголый, крепко сложенный мужчина.

Раид все понял: та, которую он любил больше жизни, изменяла ему. Кровь прилила к лицу вайнаха, он рванул из кармана пистолет, собираясь покарать подлую изменницу.

– Держи. – Пистолет еще только поднимался, когда Раид услышал возглас незнакомца, который на манер футболиста взмахнул ногой. Старый стоптанный кожаный лапоть ударил чеченца по носу, от неожиданности юноша нажал на спуск. Громко грянул выстрел, и тупая пистолетная пуля вошла в паркет в пяти метрах от ступни Карины.

Ослепленному яростью чеченцу уже было не до любимой женщины, сейчас он горел желанием покарать ее любовника, который осмелился ударить ЕГО старым лаптем, как провинившегося шелудивого пса. Он резко развернул ствол пистолета в сторону незнакомца, но тот легким кувырком, явно не соответствующим его габаритам, ушел с линии огня. Вскочив на ноги возле вешалки, рывком сорвал темно-коричневую кожаную куртку.

Два выстрела слились воедино. Раид не видел, куда попала пуля из «макарова», но пуля незнакомца противно просвистела возле его уха. Он тут же сообразил, что следующий выстрел станет для него роковым.

Сорвавшись с места, он со всех ног бросился вниз по лестнице, в его мозгу билась странная мысль: «Теперь все ходят с оружием, и менты, и бандиты, и простые обыватели. Выхватывая пистолет, уже не знаешь, выживешь ли ты сам…» Мысль была непонятная и от этого обидная, но вскоре вайнаху стало не до размышлений.

По-прежнему сжимая в руке пистолет, он выскочил во двор и тут же услышал:

– Стоять на месте, руки за голову, стреляем без предупреждения!

От «Нивы» и «семерки» к нему бежали какие-то люди. «Засада», – промелькнуло в голове Раида, но вот к этому сознание бывшего боевика было не готово. Вскинув пистолет, он сделал неожиданный поворот на сто восемьдесят градусов, остервенело нажимая на спусковой крючок. В секунду расстреляв оставшиеся патроны, чеченец сорвался с места и, петляя как заяц, бросился в сторону трансформаторной будки.

За его спиной прозвучал один выстрел, затем другой, потом началась настоящая канонада. Нырнув под натянутую стальную ограду, Раид сообразил, что стреляют не в него. Кто-то посторонний включился в общее веселье, и не исключено, что это был любовник Карины – вместо смерти он дарил вайнаху шанс на жизнь.

«Все, к шайтану этот город, – оказавшись на улице, Раид, не оглядываясь, зашагал туда, где оставил свою машину. Он уже понял, кто устроил на него засаду. – Раз они вышли на Карину, то вскоре выйдут на дачу. Бежать нужно сейчас…»

Глава 10

Закон кулака

Карина действительно оказалась суперженщиной. Высокая, стройная, с нежно-кофейной кожей, большими миндалевидными глазами под крутыми дугами смолянистых бровей. Лицо обрамляли длинные прямые волосы цвета воронова крыла, аккуратно откинутые за плечи.

Фигура молодой женщины заставила бы Наоми Кэмпбелл в ближайшем туалете перегрызть себе вены. Но Карина не имела никакого отношения к модельному бизнесу, скромно трудясь искусствоведом в одном из небольших светских журналов. У нее была отдельная двухкомнатная квартира в панельном доме постройки времен застоя, доставшаяся от родителей – бродяг-романтиков геологоразведки. Родители погибли в Бурятии в авиакатастрофе в девяностом году, а в девяносто третьем погиб муж, Вартан, талантливый журналист, по зову сердца поехавший воевать за Нагорный Карабах. С тех пор официально Карина проживала одна.

Все это Глеб узнал из телефонного разговора с Диспетчером. Невидимый собеседник в этот раз так расстарался, что не только по номеру телефона раздобыл адрес, но и через своих информаторов навел справки о личной жизни женщины. Все это значительно упрощало процедуру знакомства.

Поводом же для знакомства стала фальшивая краснокожая «корочка» сотрудника ФСБ, полученная от Кутепова вместе с револьвером.

– Ух ты, – искренне удивилась молодая женщина, окинув сыщика оценивающим взглядом. И, как отметил про себя Кольцов, его фактура была воспринята благосклонно. – И чем же скромная фигура искусствоведа заинтересовала всемогущий департамент государственной безопасности?

– Как обычно, – мягко улыбнулся Глеб, – все начинается с неразборчивых знакомств.

Лицо Карины окаменело мгновенно, в глазах сверкнул металл, холодным тоном она спросила:

– Вы хотите, чтобы я донесла на кого-то из своих друзей?

– Ни в коем случае, – в притворном ужасе отшатнулся частный детектив. – Сейчас не времена СССР, когда шла охота на инакомыслящих. И тем более диссиденты никогда не были моим профилем, исключительно криминал. Мы с вами немного побеседуем, а там уж вы сами решите, стоит что-то мне сообщать или нет.

Несмотря на длинную тираду, искусствовед довольно лояльно отнеслась к сыщику.

– Ну хорошо, – немного подумав, наконец согласилась Карина. Безразличным взглядом окинула темный, мрачный двор с голыми деревьями, зябко передернула плечами: – Ну что же на холоде разговаривать, проходите в квартиру. Будем пить чай.

– С удовольствием, – покорно кивнул головой детектив и поплелся вслед за женщиной.

В стандартной квартире царил застоялый дух советской интеллигенции. Повсюду полки с книгами, картины в дешевых рамках оказались не менее дешевыми копиями знаменитых полотен. Но опытный взгляд сыщика выхватил и оригинальные, то бишь парочку самодеятельных акварелей. «Видимо, кто-то из семьи пытался себя пробовать в художественном амплуа». Кроме живописи обнаружил Кольцов и парочку фотографических портретов. Из гостиной на него смотрел Есенин с трубкой, а в прихожей дразнился Эйнштейн, высунув язык.

– Здесь оставьте обувь, – указала хозяйка квартиры на пару некогда кожаных изделий, от времени напоминавших двух такс, попавших под самосвал.

Глеб послушно снял куртку, пристроил на вешалке, стащил полуботинки и сунул ступни внутрь того, что было названо тапочками.

Карина сняла дубленку и осталась в длинном и строгом темно-сером платье, выгодно подчеркивающем талию, округлость бедер и высокий рельеф груди.

– Проходите в комнату, а я сварю нам кофе, – проговорила женщина и удалилась, двигаясь грациозно, как пантера, вышедшая на охоту. Глядя ей вслед, Кольцов хищно сощурился. Звери одной породы чувствуют друг друга на расстоянии…

В гостиной, кроме полок с книгами, картин и пары допотопных продавленных кресел вкупе с журнальным столиком, примостившихся с противоположной стороны у стены, стоял старый лакированный сервант советских времен. Но вместо привычного для глаза хрусталя на стеклянных полках хозяйка разложила разноцветные куски горных пород, видимо, оставшиеся как память о погибших родителях.

Вопреки ожиданиям, фотографий родных Глеб нигде не увидел. Боль потери женщина носила глубоко в душе. Психодинамический портрет разрабатываемой личности получался путаным, женщина могла оказаться как экстремальной авантюристкой, готовой без раздумий влезть в любую заваруху, так и узконаправленной библиотечной крысой со своими маленькими тайными радостями. И то и другое чревато для предстоящего разговора. «Чего доброго, окажется еще молодогвардейкой, спасающей чеченского героя-пионера. Попробуй потом докажи, что фишка вовсе не в борьбе маленького, но гордого народа».

– Вас камни навели на философские размышления? – За спиной раздался голос хозяйки квартиры. Глеб отошел от серванта. Карина, держа в левой руке поднос с кофейными приборами, правой расставляла их на столике.

– Камни напомнили горы, – усаживаясь в кресло, вздохнул Кольцов. – Афганистана, Нагорного Карабаха.

На мгновение замерев, женщина посмотрела на него исподлобья и тихо спросила:

– А вы там были?

– Был, – кивнул Глеб, – пришлось побывать в восьмидесятых годах в жарких горах Афганистана, выполнял интернациональный долг. В девяностом в Нагорном Карабахе пытался восстановить конституционный порядок Страны Советов. Но через год СССР развалился, и нас оттуда вышвырнули, как паршивых собак.

О Карабахе сыщик специально упомянул, зная, что у будущей собеседницы там погиб муж, воевавший добровольцем. Это его признание должно было сделать их если не роднее, то, по крайней мере, более открытыми.

Карина уселась на краешек кресла напротив сыщика, на ее лице он не смог разглядеть ни малейшего намека на печаль. Эта женщина умела владеть своими чувствами.

Подняв чашечку с ароматным напитком, сделала небольшой глоток и с улыбкой спросила:

– Так о чем вы хотели со мной побеседовать, старший оперуполномоченный?

Глеб пригубил свою чашку, потом восхищенно цокнул языком, тем самым отдавая должное хозяйке, и сказал:

– Великолепный кофе, – и тут же, без перехода, добавил: – А поговорить с вами я хотел бы о Раиде Халилове. Вы знакомы с этим молодым человеком?

– С Радиком? – удивленно переспросила женщина. – Конечно, знаю. В чем мальчик провинился? Нарушил паспортный режим или, может, ваше начальство считает, что он переодетый Бен Ладен? Могу заверить вас с полной ответственностью, что он не Бен Ладен, я его видела во всех ракурсах и даже без одежды.

«Веселишься, милая, ну-ну, сейчас я тебе радости еще больше добавлю», – мысленно позлорадствовал сыщик, наблюдая за реакцией собеседницы, а вслух произнес совсем другое:

– Дело чрезвычайно серьезное, Раид Халилов разыскивается за киднеппинг. Кроме того, что он похитил девушку, используя психотропные средства, так еще умудрился стащить важные документы. Это произвело сильный переполох в определенных кругах, и теперь его жизнь зависит от того, как быстро мне удастся найти этого юного абрека.

Улыбка сползла с лица молодой женщины, оливковая кожа стала смертельно бледной.

– Это все правда или обычные методы вашей конторы – подобным образом загонять человека в силки?

Детектив одним глотком допил остывший кофе, осторожно поставил на стол чашечку и произнес, разделяя каждое слово:

– Я вам уже говорил, политика меня не интересует, моя специализация – криминал. И во что бы то ни стало я должен вернуть документы, лишь в этом случае Радик сможет отделаться испугом. Хотя у него вполне серьезно будут выяснять, кто его научил этому гешефту. Но от таких расспросов еще никто не умирал. Если же я не успею, с ним церемониться не станут, но это уже не мой профиль. Вот это и есть настоящая правда.

Карина отставила в сторону чашку и нервным движением вытащила из пачки «Карелии» тонкую сигарету. Закурила и о чем-то задумалась. Глеб не стал ее торопить.

Через несколько минут она заговорила.

– В принципе, чего-то подобного от него я ожидала, – на мгновение вновь замолчала, потом вдруг торопливо воскликнула: – Впрочем, нет, я ожидала, что он будет участвовать в каком-нибудь террористическом акте типа «Норд-Оста» и его убьют. Вы по долгу службы должны знать, что есть такие люди, отмеченные печатью смерти.

– Очень интересно, – без тени иронии проговорил Кольцов, подавшись вперед. – И что, вам доставляло удовольствие иметь дело с потенциальным смертником? Что, какой-то особый кайф заниматься любовью с раковым больным или висельником?

Женщина от этих слов испуганно передернула плечами, потом посмотрела своими большими карими глазами на сыщика и тихо произнесла:

– Это жестоко с вашей стороны. Но если я не отвечу на этот вопрос, то получится, что это правда. Поэтому отвечу. С Радиком мы знакомы немногим меньше года. Вначале я его не замечала, подумаешь, какой-то мальчишка с амбициями. Но он был не столько настырным, сколько внимательным. И когда через полгода женское сердце, дрогнув, уступило, то… – Карина сделала короткую паузу, выразительно посмотрела на Глеба и, неожиданно мягко улыбнувшись, продолжила: – И не пожалела. Раид оказался великолепным и заботливым любовником. Мне даже показалось, что он видит во мне всех возможных женщин.

– То есть? – не понял сыщик.

– Ну, он видит во мне не только любовницу, но и сестру, и даже мать. Всех тех близких, которых он потерял на войне.

– Это что, Эдипов комплекс?

– Эдипов комплекс – это когда сын ревнует отца к своей матери, здесь же совсем другое. Чеченский юноша нашел во мне уют домашней жизни. Только прирожденному абреку это нужно лишь на короткий период, а потом их тянет на подвиги. И снова жди, когда Ланселот соизволит вернуться из очередного «крестового похода». Но, видимо, такова моя карма – притягивать к себе подобных мужчин.

– Значит, есть шанс, что он вновь появится в ваших пенатах, – размышляя вслух, проговорил Кольцов. Глаза вновь хищно прищурились, оглядывая ладную фигуру молодой женщины.

– Вполне может быть, если не нарвется раньше на свою смерть. С моими мужчинами такое случается. – Голос Карины зазвучал похоронным набатом, возможно, в это мгновение вспомнила своего покойного мужа. Смахнув неуловимым движением руки набежавшую слезу, она поднялась и, собрав посуду, молча вышла из комнаты.

Глеб также поднялся из кресла и двинулся следом. Эта женщина буквально излучала флюиды сексуальности, и сыщик не мог им сопротивляться.

Войдя следом за Кариной, он приблизился вплотную и, положив руки на бедра, крепко ее обнял. Женщина резко развернулась, и они оказались лицом к лицу.

Глеба обдало терпким, возбуждающим ароматом французских духов, в своих руках он удерживал трепещущую женскую плоть.

– Ты тоже решил стать моим Ланселотом? – подняв на сыщика глаза, с придыханием, глухим голосом спросила Карина. Незаметно для себя она перешла на «ты» с малознакомым мужчиной. Но искра страсти сильнее обывательских предрассудков, потому что в ней заложен самой матерью-природой первобытный инстинкт продолжения рода.

– Я по жизни Ланселот, – выдохнул Кольцов, чувствуя, как от возбуждения его горло перехватывает спазм.

– Нет, ты не Ланселот, благородный рыцарь Круглого стола. Ты – Аттила, царь варваров, или, на крайний случай, скандинавский викинг-«берсерк», человек-зверь, – возразила Карина и тихо засмеялась, ее пухлые губы призывно приоткрылись, обнажив жемчужные зубы.

Больше подобную пытку Глеб выдерживать был не в силах, он жадно впился своими губами в рот Карины, женщина теснее прильнула к нему всем телом, и руки обвили шею ее нового мужчины.

Страстный поцелуй продлился долго, минуту они не могли издать ни звука.

Рука сыщика скользнула вниз. Ухватив подол платья, он задрал его вверх, затем резким движением сорвал колготки и невесомые трусики, отбрасывая в сторону. Карина послушно подалась назад, опускаясь спиной на кухонный стол, задрала вверх длинные точеные ножки и обвила ступнями шею мужчины. В этой женщине слились воедино Восток и Запад, темпераментная восточная кровь с холодным распутным западным образом жизни. Женщина отдавалась любовнику всеми частицами своего тела, при этом, зажав между зубами ладонь, страстно стонала…

Незаметно новые любовники переместились из кухни в спальню; избавившись от остатков одежды, мужчина и женщина, как и их пращуры, предавались первородному греху.

День сменился вечером, и когда на небе зажглись первые звезды, а на улице фонари, Карина устало откинулась на подушку и тихо вздохнула, потом повернулась лицом к Глебу и нежно поцеловала его в плечо.

– Мне никогда не было так хорошо.

Ничего не ответив, Кольцов самодовольно улыбнулся, ему тоже было хорошо и спокойно. Уж здесь никоим образом не могла появиться вездесущая Натаха.

«Хорошо», – жмурясь, как кот на завалинке, подумал сыщик, с удовольствием потягиваясь, но следом по барабанным перепонкам ударила пронзительная трель дверного звонка. Глеба подбросило, как от удара электрического разряда.

– Кто это?

– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Карина. Поднявшись с постели, она набросила на голое тело халат и, завязывая на ходу пояс, направилась к двери.

С тревогой глядя вслед удаляющейся женщине, Кольцов бесшумно скользнул с постели и, обернувшись простыней, сунув ступни в стоптанные кожаные тапочки, пошел следом за Кариной.

Щелкнув замками, Карина отворила дверь, потом сделала шаг назад, прижав руки к груди, прошептала:

– Ты?

Из темного проема лестничной клетки в прихожую шагнул мужской силуэт.

Чтобы дезориентировать или ошеломить незнакомца, Кольцов громко спросил:

– Карина, кто там?

Появившись в прихожей с противоположной стороны, он встретился с незваным гостем взглядом. Лицо юноши имело ярко выраженную кавказскую внешность. Его смуглая кожа в одно мгновение приобрела бордовый оттенок, глаза налились кровью, он резко рванул из кармана правую руку.

Увидев зажатый в руке короткоствольный «макаров», детектив среагировал на опасность мгновенно.

– Держи, – и сильным взмахом ноги отправил лапоть в лицо незнакомца. Выстрел грянул громко, до боли в слуховых перепонках. Глеб даже не глянул, куда попала пуля, он выиграл первое мгновение, и теперь следовало сделать завершающий ход.

Уходя с линии огня, сыщик кувырком перекатился к вешалке, рванул из кармана куртки «Единорог» и, взведя большим пальцем курок, вскинул оружие. Револьвер тем и хорош, что, в отличие от пистолета, не нужно досылать патрон в патронник. Револьвер, если заряжен, всегда готов к бою.

Мушка совместилась с прицельной планкой на переносице кавказца, указательный палец уже совершал холостой ход спускового крючка, когда в мозгу Кольцова, как на экране компьютера, возникло лицо Раида Халилова. Рука дрогнула, и пуля, выпущенная из «Единорога», пролетела возле уха абрека…

Чеченец сорвался с места и со всех ног бросился вниз. Сыщик кинулся в обратную сторону, в спальню. Лихорадочно на голое тело натянул свитер, джинсы, на ходу сунул ноги в полуботинки и, не обращая внимания на замершую от ужаса Карину, выскочил на лестничную клетку…

Во дворе уже гремели пистолетные выстрелы. Выскочив из подъезда, Глеб успел заметить, как Раид ужом скользнул под забор, ограждающий трансформаторную будку. Вслед за ним бежали неясные тени.

Опытный глаз бывалого контрразведчика в одно мгновение охватил панораму двора. Вскинув револьвер, он дважды выстрелил в «Ниву», потом пальнул над головами преследователей, и еще две пули достались «семерке».

Преследователи рухнули на землю, готовясь открыть ответный огонь. Кольцов нырнул обратно в подъезд, в этот момент с улицы донесся вой милицейской сирены…

Выслушав доклад Ван Ю Ву, Джон Лонг на мгновение задумался, потом быстро заговорил:

– Видимо, он действительно ас, которого стоило везти в экстренном порядке из Москвы, если за один день отыскал нашего мальчишку. Дальше следить за этим спецом не имеет смысла, раз уж засветились. Поэтому, как только он выйдет из дома, бери его и вези ко мне на беседу. Не будем тянуть крокодила за хвост, поговорим сразу же начистоту. Понял?

– Да, – коротко ответил Ван Ю.

– Жду. – В трубке раздались короткие гудки…

Под подошвами полуботинок поскрипывала ледяная корка. Глеб шел по темному двору, подняв воротник куртки и поглубже засунув руки в карманы. Настроение у сыщика было препаршивейшее, час назад он упустил Раида Халилова, поучаствовал в перестрелке с еще одними охотниками на чеченского абрека. Потом подоспела «кавалерия» в лице доблестной милиции. А когда Глеб, ретировавшись, вернулся в квартиру, Карина уже вышла из ступора и закатила ему настоящую истерику.

– Ты хотел его убить! – срываясь на визг, кричала женщина.

– Если бы я хотел его убить – убил бы, поверь, – пытался оправдаться Кольцов. – А он мне нужен живой.

Но Карина под воздействием стресса и пережитого страха ничего не хотела слушать. В течение получаса она бушевала, потом, все же взяв себя в руки, решительно произнесла:

– Уходи и никогда в моей жизни не появляйся…

Спустившись во двор, сыщик выяснил, что доблестные милиционеры, не обнаружив жертв перестрелки, сочли весь поднятый шум хулиганской выходкой и благополучно удалились восвояси.

Глубоко вдыхая морозный воздух, Глеб быстрым шагом пересек двор. Для того чтобы добраться до гостиницы, ему следовало поймать такси. Время оказалось неожиданно поздним, улица, подсвеченная редкими фонарями, была пустынной. Чтобы бесполезно не топтаться на одном месте, сыщик решительно двинулся в сторону центра.

Эмоции постепенно отошли на задний план, теперь голову частного детектива занимала прокачка сложившейся ситуации.

«К Карине, конечно же, больше он не пойдет, даже если захочет ее покарать за измену. Нет, не решится, осторожность – его главный козырь. Теперь осталась единственная зацепка – это его приятель Эдик, возможно, он знает, где чеченский волк организовал себе «нору». Вот черт, – выругался Кольцов, вспомнив, как он упустил Халилова, а тот ведь был едва ли не на расстоянии вытянутой руки. Прямо как в мультфильме «Акела промахнулся». Потерял, блин, былую хватку. Зря на меня понадеялся Кутепов, пора покупать нарукавники для кабинетной работы или, как Ниро Вульф, выращивать орхидеи и жрать целыми днями в три глотки. Хорошенькая перспектива, но сперва я все же должен отыскать Лизавету…»

Дорога пересекалась узким, темным переулком, часть которого была отгорожена глухим дощатым забором, за ним виднелась мрачная громада отселенной «хрущобы». Место, как отметил про себя Кольцов, довольно мрачное и пустынное, как раз подходящее для бандитской засады. И, словно в подтверждение этой мысли, из темноты вынырнули две крепко сбитые фигуры и двинулись прямиком к сыщику.

Широко расставленные руки, косолапые походки выдавали в них тяжелоатлетов.

С противоположной стороны появилась еще одна пара. Гопники действовали профессионально, обхватив намеченную жертву по-волчьи, кольцом.

«Кошелек или жизнь», – промелькнуло в голове, пальцы правой руки обхватили удобную рукоятку «Единорога», впрочем, револьвер был разряжен, в барабане вместо патронов находились отстрелянные гильзы. И в лучшем случае револьвер в потасовке выполнит лишь функцию кастета. «Ладно, по ходу дела посмотрим», – не сбавляя шага, подумал детектив.

Расстояние быстро сокращалось, боковым зрением Глеб заметил стоящую неподалеку светлую «Ниву» с выбитым лобовым стеклом. Час назад это он разбил его, всадив пулю из «Единорога».

Это был не банальный «гоп-стоп», а серьезно спланированное нападение. Возможно, противники хотели выяснить, почему он помог сбежать чеченцу, но если это были те, кто со вчерашнего дня следил за приехавшим из Москвы детективом, то они наверняка знали положение дел. И потому выходило, что намечается не наказание за вмешательство в чужие дела, а нечто большее. Возможно, выражаясь армейскими терминами, захват «языка» с основательной «прокачкой» имеющейся информации.

Как бы то ни было, ретироваться было поздно, и Кольцов двинулся в сторону строительной ограды, чтобы в случае потасовки хотя бы спину прикрыть.

Когда до первой пары оставалось несколько метров, находившиеся позади «бойлеры» окликнули сыщика:

– Слышь, мужик, закурить не будет?

– Не курю, – не оборачиваясь, ответил Глеб, и тут же опытный глаз сыщика уловил, как из рукава впереди идущего бандита в ладонь вывалился черный цилиндрической формы предмет, похожий на короткую дубинку. «Электрошокер», – узнал детектив.

Невысокий худощавый бандит резким движением в два прыжка по-боксерски сократил дистанцию, одновременно делая выпад, направленный в лицо Кольцову. Глеб опередил нападающего на долю секунды, выбросив вперед правую ногу по самой короткой траектории.

– Хуп. – Хорошо поставленный удар пробил панцирь мышцы брюшного пресса. Электрошокер со стуком покатился по мерзлому асфальту. Добить первого не получалось, следом несся его напарник с поднятыми на уровне груди кулаками. А за спиной, громко топоча ногами, неслись, как взбешенные носороги, тяжелоатлеты.

Забыв о револьвере, сыщик атаковал первым. Удар кулаком, блок с захватом кисти противника, рывок, и тот кубарем полетел под ноги второй паре. Секундное замешательство нападающих стоило поражения всей братве. Подпрыгнув, Кольцов выбросил вперед колено, нацелив в лицо крайнего «качка». Сто килограммов, помноженные на силу и технику, привели к жуткой смеси. Мощный удар отбросил «бойлера» к ограде с такой силой, что доски забора не выдержали и с громким треском разошлись в стороны, образовав внушительный проем.

Приземлившись, Глеб ушел в низкую стойку и тут же, перехватив ногу четвертого нападающего, от души зарядил тому кулаком в пах. Поединок он выиграл в несколько секунд, но это была всего лишь иллюзия. Хлопки открывающихся автомобильных дверей в мгновение ока вернули сыщика на грешную землю. Первую волну нападающих сменило подкрепление, и, в отличие от предыдущих, эти могли вместо электрошокеров запросто применить огнестрельное оружие. А с таким аргументом не поспоришь, особенно когда сам безоружен.

Подхватив электрошокер, Кольцов ринулся в пролом ограды и помчался к безжизненной громаде пятиэтажного дома.

До «хрущобы» оставалось не больше двух десятков шагов, когда из-за холма строительного мусора наперерез сыщику внезапно бросилась гигантская тень. И следом на левой руке Глеб ощутил мощный захват, как будто попал в прочный капкан.

Не останавливаясь, сыщик попытался ударить противника электрошокером, но тот мощным ударом выбил его из рук. Кольцов наугад ударил ногой туда, где должна была находиться опорная нога, но подошва полуботинка пробила пустоту. Правда, хватка на руке заметно ослабла, а Глеб с резким разворотом вырвался из захвата и тут же бросился в контратаку, пытаясь достать противника серией мощных ударов.

Несмотря на гигантские габариты, противник легко уклонился. Потом попытался еще раз заломать сыщика.

Движения гиганта были неожиданно мягкими и плавными, в то же время стремительными, как у атакующей кобры. Глеб уже через минуту понял, что имеет дело с настоящим мастером восточных единоборств, которому он явно проигрывал. «Еще минута, и он меня скрутит», – с ужасом понял Кольцов. Отпрянув назад, сыщик выхватил из кармана револьвер, на ходу взводя курок.

В холодном свете полной луны детектив смог разглядеть плоское лицо с узкими глазами и высокими монголоидными скулами. Увидев черный зрачок револьверного ствола, азиат метнулся обратно, под прикрытие строительного мусора, а сыщик во весь опор помчался к ближайшему подъезду.

Его встретила распахнутая старая фанерная входная дверь. Для дополнительного укрепления ее когда-то оснастили металлическими перекладинами. Захлопнув дверь, Глеб попытался ее удержать…

Не дождавшись выстрела, гигант сообразил, что у сыщика просто нет патронов. Осторожно выглянув из-за своего укрытия, он пантерой бросился в погоню. В несколько мощных прыжков, что удивительно при его габаритах, он оказался возле вожделенной двери. Ухватился за ручку и рванул на себя, дверь не поддалась. Тогда азиат вскинул правую руку и нанес мощный удар…

Фанера после удара лопнула, будто тонкий пластик, пропуская внутрь огромный кулак. Увидев возле своего лица руку противника, Глеб ухватил ее за запястье и рванул вниз. Удар о перекладину из толстого стального уголка был такой силы, что кисть азиата неестественно выгнулась. За дверью раздался глухой стон, и в следующую секунду мощный удар плечом разнес хлипкую защиту в щепки.

Кольцов отпрянул назад, разрывая дистанцию, потом со всех ног бросился вверх по лестнице. Преследователь, издавая неясные рычащие звуки, не отставал от него, буквально наступая сыщику на пятки.

Глеб, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, мысленно считал этажи. «Второй, третий, четвертый». На пятом этаже он увидел голый дверной проем, через который была видна пустая комната, залитая лунным светом. Проскочив внутрь, сыщик оказался в центре помещения, встав в боксерскую стойку, поднял перед лицом кулаки.

Через несколько секунд появившийся гигант плотоядно оскалился, отчего его узкие глаза превратились в две едва заметные щелки. Он также принял боевую стойку: ноги согнуты в коленях, спина прямая, левая рука, сжатая в кулак, замысловато поднята к лицу, сломанная правая безвольно болталась вдоль туловища.

«Школа Богомола», – догадался Глеб.

Мастер, каким бы он ни был великолепным бойцом, со сломанной рукой ослаблен на четверть, а если это еще и доминирующая конечность, то, можно считать, на всю треть. В таком положении выиграть поединок с противником, даже хуже подготовленным, но не менее опытным, становится весьма проблематично…

Глеб сместился вправо и хлестко ударил ногой в сломанную конечность. Удар оказался скользящим, но тем не менее достиг цели. На лице азиата промелькнула гримаса боли, он попытался развернуться к детективу здоровой рукой, Кольцов тут же переместился в сторону. Бойцы закружили по комнате…

Удары по искалеченной руке можно было бы считать подлостью, но это мораль для рыцарских романов. В жизни, а особенно в борьбе за выживание, все как раз наоборот. Бьют в то место, где противнику всего больнее.

Удар, удар, еще удар. От боли гигант уже плохо соображал, очередной удар в сломанную руку заставил его сменить стойку, и в этот момент он открылся. Совершив ложный финт, нога сыщика ударила азиата под опорную ногу. Гигант тяжело рухнул на колени и, чтобы не ткнуться лбом в грязный пол, для третьей точки опоры подставил левую руку, оставшись совершенно беззащитным.

Правая нога детектива опустилась на пол, упираясь в поверхность, в следующее мгновение взвилась левая и со скоростью артиллерийского снаряда понеслась в плоское лицо азиата…

Удар опрокинул великана на спину, но тот неожиданно быстро вскочил на ноги и, с безумными глазами, совершенно ничего не соображая, бросился в атаку. Левая рука со скрюченными пальцами, как конечность богомола, была направлена в глаза Кольцова, но теперь мастер кунг-фу был недостаточно скор и точен. Глеб вовремя уклонился от удара, перехватил руку и простейшим приемом айкидо придал противнику ускорение.

Туша азиата, пролетев через комнату, влетела в окно и, снеся раму, рухнула вниз…

– Допрыгалось, насекомое, – проворчал Кольцов, упершись руками в согнутые колени. Он понимал, что шансов выжить у восточного товарища нет, а ему самому следовало побыстрее уносить отсюда ноги…

Бойцы Тарана, сгрудившиеся у пролома в заборе, приводили в чувство своих побитых товарищей, они отчетливо при свете ночного светила видели финальный полет Ван Ю. Теперь всем стало ясно, что их питерская жизнь переходит в новую стадию.

Витя Чикский, который не принимал участия в «общем веселье», а спокойно пересидел в салоне «Нивы», покачал головой и вытащил из кармана трубку мобильного телефона. Протягивая ее корчащемуся от боли в солнечном сплетении Сергею Беспалому, посоветовал:

– Тарана нужно ставить в известность. – Бывший боксер понимающе кивнул.

– Толя, привет, это я, Бес, – быстро затараторил в микрофон Сергей. – В общем, заваривается крутая шняга. Мы попытались спеленать москвича, он нарубил наших…

– Как это – нарубил? – перебил Беспалова Таран.

– Мне ударом ноги чуть ли не все внутренности отбил. Кешу головой об асфальт конкретно приложил, Качка отправил в глубокий нокаут, а у Окуня вместо яиц – яичница.

– Ясно, что дальше?

– В общем, ушел москвич от нас. Его перехватил косоглазый гиббон…

– Ну и?

– Косоглазого замочил вглухую, – наконец выдавил из себя Сергей. Сделав секундную паузу, добавил: – Толя, нужно линять. Москвич – это зверь, если ему дадут команду «фас», всех нас положит. В натуре, тебе говорю.

Теперь наступила очередь Анатолия держать паузу.

– Ладно, – наконец подал голос Таран. – Сейчас же езжайте на «точку», завтра возвращаемся в Потемкино. Только сперва нужно будет разобраться с господином Кутеповым. Нехорошо потенциальных мстителей оставлять в живых, да еще за спиной…

Перебравшись по крыше на другую сторону дома, Глеб спустился на первый этаж и через окно выбрался на противоположную сторону, потом, перемахнув через ограду, оказался на параллельной улице.

«Вот и дух можно перевести», – с облегчением подумал Кольцов и тут же услышал за спиной щелчок передергиваемого автоматного затвора, следом хриплый прокуренный голос рявкнул:

– Не двигаться. Руки за голову…

Глава 11

Рыцари плаща и кинжала

Черный «Лексус» с двумя отбойщиками, как привязанный, держался в полусотне метров позади темно-синего «Мерседеса-500».

Последние дни Николай Кутепов обосновался на загородной даче. Опытный оперативник, он на уровне подсознания ощущал, как с исчезновением дочери вокруг него стали сгущаться тучи. Вся его жизнь прошла под прицелом, бывший полковник КГБ, даже оказавшись вне государственной службы, нашел себя в другой жизни, еще более опасной, чем прежняя. Но это его до поры до времени не смущало. Он был уверен, что его семье ничего не грозит. Теперь оказалось – грозит…

Вызвав из Москвы Кольцова, Николай Ильич надеялся на него и в то же время не верил в удачу. Но даже в самой безвыходной ситуации экс-полковник стоял до конца, школа жизни у него была такая – школа мужества – сражаться до конца и, даже умирая, захватывать с собой как можно больше врагов…

Поездка была ранней, на то имелись особые причины и особые переживания отставного чекиста. Дорога была пустынна. Проскочив впадину, заполненную молочно-белым туманом, «Мерседес» стал взбираться на холм, слегка снизив скорость. Дальше шел крутой поворот.

Водитель Константинович, вполуха слушая треп радиоведущих одной из станций, отвечал на их незамысловатые вопросы. Как вдруг, вдавив педаль тормоза, отставной прапорщик, отчаянно матерясь, вывернул руль, уводя «Мерседес» в сторону. Дорогу преградил зеленый «Ниссан», обклеенный рекламными плакатами пивной компании «Балтика».

Боковая дверца микроавтобуса распахнулась, и из грузового отсека по кутеповской машине ударили четыре автомата. В то же мгновение лобовое стекло «Мерседеса» покрылось паутиной трещин, обшивка дорогого представительского автомобиля стала лопаться от бронебойных пуль, но титановая броня под обшивкой прочно защищала салон. Пули, как кувалды, высекали с грохотом искры из брони.

Самое уязвимое место в подобных автомобилях – это стекла. Пули «калашникова» с закаленными сердечниками из высоколегированной стали пробивали бронированные стекла после десятка попаданий, как папиросную бумагу, но не в этом случае.

Английские многослойные стекла с добавлением полимерных клеев фирмы «Виккерс» выдерживали до сотни автоматных пуль.

Крепость защиты автомобиля – это все-таки не человеческие нервы и уж тем более не наработанные годами навыки. Едва «Мерседес», вылетев с дороги, застрял в кювете, водитель рванул из подмышечной кобуры двенадцатизарядный «ПММ» и, распахнув дверцу, несмотря на преклонный возраст, легко выскочил из салона. Укрывшись за капотом автомобиля, сделал навскидку несколько выстрелов. Огонь автоматов на мгновение захлебнулся, затем выстрелы зарокотали с новой силой.

Водитель «Мерседеса» был надежно прикрыт от автоматчиков бронебойной мордой автомобиля, но с противоположной стороны он был абсолютно открыт, а, как известно, где тонко, там и рвется.

К грохоту автоматов из микроавтобуса добавились пистолетные выстрелы из молодого ельника, возле которого замер «Мерседес». Водитель охнул и, схватившись за левый бок, завалился на сторону.

Страницы: «« 23456789 »»

Читать бесплатно другие книги:

За многие годы существования фитнес-индустрии ее профессионалами были созданы и проверены на практик...
Совершенно неважно, являетесь ли вы заслуженным фермером с многолетним стажем деятельности или тольк...
В книге представлена только проверенная практикой информация по разведению и содержанию на ферме и п...
Живопись и рисунки М.Ю. Лермонтова впервые представлены в формате высококачественного альбома, испол...
В книге представлены материалы экспериментально-теоретического изучения развития и преодоления психо...
Книга «Ребенок зеркала» (L’enfant du miroir) представляет собой публикацию беседы Ф. Дольто и Ж.-Д. ...