Мертвый разлив Иванов Сергей

2. Лига медведей

Как уславливались, Скиф поджидал Вадима возле портовых гаражей, облокотясь на крышу положенного треколёсника и привычно поглядывая по сторонам. Подобно Валету, он заматерел, ещё оброс плотным жёстким мясом и так же отпустил усы и волосы, словно подчёркивал, что при нынешнем своём положении вовсе не обязан самолично участвовать в разборках, – хотя при случае не оплошает.

– Точен, как и раньше, – произнёс Скиф, глянув на часы. – Это радует. – Небрежно он протянул Вадиму руку, снисходя к новому подчинённому, и кивнул за плечо, внутрь гаража: – А там твой нынешний напарник. Представлять не обязательно?

Пригнувшись, Вадим нырнул в тёмную глубину и едва не столкнулся со здоровущим парнем, смахивающим на медведя. Тот грозно рыкнул, но вдруг расплылся в благодушной ухмылке. И Вадим его узнал: не раз пересекались в подвальных тренажёрниках – тоже из старой гвардии, когда-то ходил в областных призёрах. Вот в ком жизне-силы навалом, хотя начинал худосочным задохликом. Волосы у знакомца были подстрижены, но не потому, что не вышел рангом, – просто стоял в здешней иерархии особняком и стригся, как самому нравилось.

– Здорово, Лось! – пророкотал богатырь.

Вадим и сам не помнил, за что его прозвали так в среде качков: за выносливость или вегетарианство. Или же за то, что он на спор прошибал кулаком двери. Как и теперь, там любили зоологию – в именах.

– Гризли, привет! – откликнулся Вадим.

Он протянул знакомцу руку, заранее напрягаясь, и всё-таки поморщился от хватки мясистой клешни. С последней встречи Гризли ещё больше раздался вширь, и теперь Вадим не сомневался, что тот «химичит». Неясно только, на какой он уже стадии.

А затем Вадим разглядел машину, гранитным утёсом выступавшую из сумрака.

– Эх, ни фига себе! – не удержался он. – Вы что, за золотом собрались?

Такого он давно не видал – разве только по тивишнику, в забугорных программах. Больше всего это смахивало на бронетранспортёр, насколько Вадим его помнил: те же угловатые массивные формы, могучие рифлёные шины, вместо окон – бойницы, залитые толстым стеклом. И пулемётная турель на крыше, перед люком, – пока что пустая.

– Ну, со старшинством и разделением функций как-нибудь разберётесь, – произнёс из-за его спины Брон, заскочивший в гараж, видимо, для напутствия. – Вы же не гонористые пацаны, коим лишь бы на рожон выпереть!.. Впрочем, для надёжности последнее слово оставляю за Лосем. Понял, Гризли? У тебя опыт, зато у него голова, каких мало. А вот одёжку, Вадик, придётся сменить – подходящие скорлупки тебе припасли. И пара стволов не помешает – мало ли. Стрелять ты, правда, не любишь, однако умеешь, и лучше, чтобы у тебя оставался выбор. Предпочтёшь собственную смерть – твоё право. Только постарайся, чтобы не в ущерб делу, ладно? А мне – не в убыток. Засим вас оставляю. Удачи!

Он обменялся рукопожатиями с обоими бывшими дружками и сразу отбыл: видимо, закрутилась каждодневная карусель, в которой контрабанда была далеко не единственным и даже не главным его делом.

– Гля! – гукнул Гризли, горделиво распахивая дверцы шкафа. – Кольчужки высший класс, достали по особому блату.

И вовсе это были не «кольчужки»: на пластиковых крюках разместились великолепные бойцовые доспехи, напоминающие рыцарские, только полегче и поизящней, со складчатыми суставами, с устрашающими шипами и гребнями, с ребристыми шлемами и вычурной сбруей, рассчитанной, кстати, и на огнестрелы. Ещё они походили на хитиновые покровы исполинских насекомых, отмеченные жутковатой, странной красотой. А габаритов были таких, что Вадим вдруг показался себе недомерком, словно во времена далёкой юности. Конечно, «Россия – родина слонов», но не динозавров же!.. Хорошо хоть, у них с Гризли приличная фора перед молодыми.

– Не боись, – утешил напарник. – Их можно слегка ужать – считай, тебе сшили на вырост.

«Скорее, выплавили, – подумал Вадим. – В самом деле, из чего это чудо? На металл не похоже – пластик. И кто им разродился – снова Институт? Тогда скафандры предназначены блюстителям. Но где собрались штамповать таких гигантов? И как доспехи попали к Брону?»

– Что ли, вперёд? – подстегнул Гризли. – Имей в виду, до заката надо много успеть.

Следуя его примеру, Вадим разделся и забрался внутрь доспехов. Оказалось не так страшно, даже комфортно, хотя слегка подрасти не помешало б обоим. В носки сапог пришлось набить тряпок – тем более, Вадим всегда отличался мелкостопием, – зато шлем, напротив, оказался тесноват. А вот Адаму доспехи пришлись бы впору, внезапно мелькнула мысль. Где-то он теперь, сей громила?

– Глухая защита от пуль, – похвалился Гризли, – даже разрывных. Можно прошибить только гранатой.

– Или лазером, – задумчиво добавил Вадим, разбираясь в защёлках, пазах, кобурах. – А мечом не пробовали?

– Чтоб ты знал, в комплект входят мечи, – хмыкнул Гризли. – По паре на брата. И несколько ножей – или кинжалов, чёрт их разберёт!

С пренебрежением он сунул Вадиму связку разнокалиберных клинков, показал куда что крепится, хотя тот и сам догадался на удивление быстро.

– Стал бы я таскать столько железа, если б не Брон! – проворчал Гризли. – Этот чудила раскопал где-то с пяток мастеров-мечников, и теперь каждый вечер набивает себе синяки. Да я кулаком сшибу любого узкоглазого вместе с его мечами!

– Попади сначала, – откликнулся Вадим, пробуя, каково ему будет хвататься за рукояти. Осенённое свежеразбуженным знанием, тело не разочаровало: руки сами, вслепую, находили мечи и тут же порывались их вырвать, чтобы запустить убийственную атаку. «Чёрт побери, – обеспокоенно подумал он, – с этим надо аккуратней: как бы не переусердствовать. Рефлексы ведь опережают сознание, и что толку в позднем раскаянии?»

– Сечёшь и в этом железе? – заметил наблюдательный богатырь. – Знакомые ухватки – в точности, как у сэнсэйчиков Брона.

– Завидно, что ли? Могу поднатаскать.

– И без тебя есть кому – до кровавых мозолей.

– А если без мозолей?

– Это как же? – не поверил Гризли. – Не бывает такого! Сколько живу, всё достаётся мне через пот или кровь.

– Тебя никогда не лупили под наркозом, толстый? – со смешком поинтересовался Вадим. – Перезаписываем рефлексы напрямую! Считай это разновидностью гипноза.

– Нет, правда? Мне бы сгодилось. И не только мне: Брон бы за такое озолотил – у него же сдвиг на холодном оружии!

– Как-нибудь попробуем – на досуге. Честно сказать, до сих пор я проделал это лишь раз.

– Даже если и получится – мало, – с сожалением возразил Гризли. – Насмотрелся я на этих жонглёров: у них же не суставы – шарниры! А у меня… – Он выставил перед собой могучую десницу, уже бронированную пластиком, покрутил громадным кулаком. Действительно, подвижность кисти «оставляла желать», а на одной хватке не выедешь. Такие руки больше годятся для кулачных боёв, но эти времена уже отходят.

– Мне бы приличную растяжку в паху, представляешь? – добавил Михей. – Я ж ногой стены прошибаю, что твой Портос! А скорость у меня не хуже, чем у тех макак, и прыгаю куда выше.

– Как гиббон… Ну-ка, – сняв перчатку, Вадим обхватил пальцами толстое запястье богатыря и на минутку прикрыл глаза, посылая в ладонь тепло, прямо через броню расплавляя суставные затвердения.

– Да ты и вправду – кладезь, – проворчал Гризли, снова покрутив кулаком. – Ишь, совсем другое дело!

– Лудим, паяем, – откликнулся Вадим, надевая перчатку обратно. – Настраиваем мозжечки, повышаем напряжение нервных сетей, впечатываем двигательные программы… Штампуем киборгов!

– Только я ж не халявщик, зачем мне это даром?

– «И даром не надоть, и с деньгами не надоть», – подтвердил Вадим. – «Правда-правда!» А как насчёт обмена, медведище?

– Чем берёшь-то?

– Не бойсь, мне тоже лишнего не надо. Ну, потерпишь моё занудство денёк-другой, поделишься сокровенным…

– И всё?

– Мало не покажется, – заверил Вадим. – Я дотошный. А степень доверительности будет зависеть от размеров твоей благодарности.

– Ну и всё, по коням, – скомандовал Гризли, легко взбираясь на вездеход. Последовав за ним, Вадим протиснулся в узкий люк и оказался в неожиданно просторной кабине с двумя роскошными креслами, помещёнными перед впечатляющим пультом и разделёнными удобным столиком. Опустившись за руль, Вадим быстренько разобрался с индикаторами, кнопками, рычагами и педалями, почти не обращаясь к руководству, предусмотрительно выложенному на видное место. Потом оживил бортокомп и на скорую руку с ним пообщался.

– Что значит спец! – со смешком заметил Гризли, наблюдая за Вадимом из соседнего кресла. – Вот мне бы чего попроще: руль да пара давилок. А пока разберёшься в этом компоте! – Он безнадёжно махнул рукой.

– Ну-с, можно выезжать, – объявил Вадим. – Или кого ждём?

– Погоди – последний штрих. – Запустив лапищу в бэтровский бардачок, больше похожий на сейф, Гризли выудил пару увесистых пистолетов и протянул напарнику. – И ещё не пропусти это, – он кивнул по сторонам, где, под самой крышей, крепились два могучих огнестрела, сродни Валетовому, только с длинными стволами, массивными прикладами и сложными оптико-лазерными прицелами, – кажется, крутари прозвали такие убойниками. В дополнение к ним Вадим разглядел в глубине кабины ещё одну пушку, гранатного калибра, – ныне именуемую гранамётом. Это не считая станкового пулемёта, пока что уложенного за спинками кресел. А пулемёт был хорош: скорострельный, с обширным коробчатым магазином, – совершенное орудие смерти, извергающее свинцовую струю из полудюжины стволов. Специально под него вблизи люка было запасено третье кресло – поменьше, но тоже вполне комфортное, как будто предполагалось гнездиться там часами.

– А ракетной установкой вы не запаслись? – полюбопытствовал Вадим, рассовывая пистолеты по кобурам.

– Всё впереди, партнёр, не переживай. Пока обходимся пулемётом. Ну, теперь двинулись!

Запустив моторы, Вадим подивился их деликатному ворчанию, никак не гармонировавшему с такой громадной мощью. Затем тронул машину с места и поразился плавности хода: с эдакими амортизаторами не страшны любые дороги – и бездорожье тоже. Похоже, бэтр походил на армейский только внешне.

Они выехали из гаража и покатили по пустынному шоссе, мимо заброшенных домов. Сумерки уже начинали сгущаться, а налетевший предзакатный ветер, студёный и порывистый, уже гонял по дворам приземистые смерчи, который раз вороша старый мусор, – но в кабине было уютно и покойно, словно внутри здания, а вдобавок тепло, чем не баловали даже в домах.

– Недурно вы устроились – а, Михей? – позавидовал Вадим. – И вправду: мускулы в цене! Кстати, почём нынче пушечное мясо?

– По деньгам, – ответствовал Гризли, расставляя на магнитном столике металлизированные тарелки и бокалы. – Не хочешь подкрепиться?

– Ведь только выехали!

– А по-моему, самое время.

– …сказал Винни-Пух.

Судя по благосклонной ухмылке, симпатичный сей медвежонок был Гризли знаком, и против известного родства с ним громила не возражал.

– Люблю пожрать, – подтвердил он. – Сколько той жизни, Вадик!..

Утробно гоготнув, крутарь принялся загружать посуду яствами, извлекаемыми из небольшого холодильника, – откровенно гордясь их разнообразием и отменным качеством. Впрочем особых лакомств не обнаружилось, всё было по-билдерски добротно, питательно, малокалорийно: шматы пахучего мяса и ломтики сыра, варёные яйца, орехи, зелень, овощи, соки.

– Всеяден, как любой гризли, – заметил Вадим. – А с меня довольно и яблока, благодарю.

Скоро они пересекли городскую черту, дальше которой крепостные редко забирались – с тех пор как в Крепости отменили пригородные автобусы, а личные колёсники обобществили (с горячего одобрения большинства). Довольно долго бэтрик ехал вдоль шоссе, прямого как луч и совершенно безлюдного. Вообще, некоторые дороги, направленные к загородным резиденциям Глав или к поселениям крутарей, ещё поддерживались в пристойном состоянии, но это старое шоссе, похоже, не вело никуда. А если и вело, то очень немногих.

Вгрызаясь в яблоко, Вадим сосредоточился на управлении. Дома уже остались позади, и с обеих сторон к дороге стали подступать деревья – растрёпанные, замороченные изменившимся климатом, частью и вовсе высохшие либо поваленные. Вадим не выбирался на природу уже лет восемь и теперь с любопытством озирался, сравнивая впечатления. Оказывается, от ночных гроз и смерчей окрестные леса пострадали не меньше города, если не больше, – даже отсюда, с шоссе, бросались в глаза перемены. Некоторые участки выгорели напрочь – до остроконечных угольных пеньков, похожих на чёрные термитники; другие затянулись мёртвыми болотами, а из вязкой жижи торчали раскоряченные голые остовы, медленно разлагаясь. Можно представить, какие непролазные буреломы наворочаны по лесным чащам, и сколько просёлочных дорог развезло до полной непригодности, либо затопило речными разливами, либо завалило деревьями. И даже от этой магистрали общесоюзного (некогда) значения, по которой так весело катил броневичок, сохранилась лишь насыпь, просевшая и оплывшая. Венчавший её асфальт давно был разъеден и смыт дождями, вместе с гравием, – или же сметён ветрами. Если городские улицы хоть как-то защищали и ремонтировали, то здесь скоро можно будет разъезжать только на лошадях. А каково, интересно, селянам?

– «Ну вот, поели, теперь можно и поспать», – скрипучим голосом объявил Гризли – Не собьёшься с пути?

Смотри-ка, удивился Вадим, ещё помнит старые мультяшки! По нынешним временам это почти избыточная образованность.

– Интересно, как? – откликнулся он. – Разве только откажет бортокомп – туда ж всё заложено!

– Ага, ну да, – покладисто согласился верзила. – А сам-то не заснёшь?

– К твоему сведению, комп и водить умеет – подстрахует, если что.

– Во дела! – поразился Гризли. – И на кой тебя взяли, а?

Ухмыльнувшись, он вытянул толстые ноги и с наслаждением обмяк в великаньем кресле, погрузившись в него как в перину.

– Не расслабляйся, партнёр, – посоветовал благодушно. – Нам ещё придётся попотеть, будь уверен! Это только возле города смахивает на прогулку и то – пока катим пустыми.

На землю наконец спустилась темнота, однако не настолько плотная, чтобы Вадим не смог различать дороги, – даже если забыть о его экстра-чуткости. Всё же для страховки он подключил к компьютеру локатор, выискивающий на курсе помехи, а на главный экран вывел картинку с тепловых видеокамер. С таким обеспечением вполне можно было обойтись без фар, и лучше бы их не включать, учитывая возможную слежку. А интересно, прикинул он, легко ли разглядеть бэтрик с воздуха? Мало в городе было проблем с «воронами»!

Вадим снова обратился к всезнающему компу, и тот его утешил: неведомый конструктор позаботился о скрытом отводе тепла из моторов и кабины, так что ночью засечь машину можно только в движении.

– Скукотища! – проворчал Гризли, позёвывая. – Может, это от нервов, как считаешь? Тебе-то хорошо: ты в первый раз.

От нечего делать он вставил в пульт кассету, и на боковом экране запестрела чистыми красками мультяшка, сразу поправив ему настроение, – из тех старых, добротных, ещё советских. Вот откуда его познания в анимации, усмехнулся Вадим. Забавная всё же публика – эти билдеры-хроники!..

– А хочешь позабавиться, дитятко? – предложил он и на тот же экранчик вывел подходящую компьютерную игру, которая немедленно затянула азартного Гризли с головой. От его кресла теперь доносились только приглушённые рыки и сдержанная ругань. А Вадим продолжил свой диалог с компом, торопливо и без стеснения насыщаясь полезными сведениями, то ли доверенными ему Броном, то ли оставленными здесь по недосмотру.

Как выяснилось, контрабандой броновская дружина занималась давно, и с каждым годом этот бизнес становился опасней, хотя прибыльней, – как и большинство других, впрочем. Но если внутри города угроза исходила от таких же хищных стай, алчущих лучших кусков, или от плохо предсказуемых крепостников, с которыми не всегда удавалось сговориться, – то снаружи на первый план выступала природа. Что-то происходило с окрестными местами, и затрагивало это не только климат. В лесах завелась новая живность, неведомая, опасная, подавляющая прежнюю и особенно бесчинствующая по ночам. А в болота вообще лучше было не углубляться, даже на бронекатерах. Россказней про пришлых хищников гуляло множество, причём немалая их доля отдавала мистикой; однако и проверенных фактов вполне хватало, чтобы голова пошла кругом. Откуда и почему это выперло, не знал, похоже, никто, а крутари и не слишком интересовались, больше озабоченные мерами безопасности. Большинство селений походили теперь на укреплённые заставы, окольцованные мощными стенами и чуть ли не водными рвами. Однако число жертв продолжало множиться, тем более что с оружием у селян никогда не было густо, а с боевым духом – того хуже. Представители Крепости заглядывали сюда редко, зато у крутарей хватило ума не доводить крестьян до отчаяния и наладить с ними взаимовыгодные сношения, взамен продуктов, с грехом пополам выжимаемых из уцелевших земель, поставляя городские товары и дорогие, но ужасающей силы огнестрелы, производимые за Бугром.

Кстати сказать, шкуры и головы немногих чужаков, заваленных-таки с помощью импортных убойников, «со свистом» уходили за тот же Бугор и ценились крутарями почти на вес золота. Ещё бы: если некоторые из трофеев ещё обнаруживали отдалённое сходство с нашими волками и большими кошками, то остальные смахивали на порождения бреда. Проглядев цветные фотки, запечатлевшие бронированные туши убитых чудищ, их устрашающие пасти и серповидные когти, Вадим озадаченно покачал головой. Если вдобавок они и впрямь столь стремительны, как о них говорят, то подспудная нервозность Гризли становится понятной. Одно дело сцепиться с привычным противником: тигром, к примеру, или медведем. Но если тебя стравливают с палеозойским ракоскорпионом или средних размеров звероящером, щёлкающим этих самых тигров, как орехи… н-да. Всё же странно, что эти твари не наведываются в город. Уж там бы они накуролесили! Или всё-таки… Конечно, следы утверждают иное, но кто знает, скольких пришельцев ещё не удалось подстрелить?

Вадим вздрогнул, в сумраке кабины явственно различив хруст костей, перемалываемых мощными челюстями, резко повернулся на звук. И хмыкнул: ни на секунду не отрываясь от игры, Гризли смачно уплетал индюшачью ножку.

– Как раз по теме, – брезгливо сказал Вадим. – Слышишь, трупоед? И не жаль тебе бедной птички!

– Че? – не врубился тот, ошалело поведя на него глазами, и тут же снова погрузился в игру, забыв о Вадиме. – Мать твою, ну куда ты? – горестно рокотал он в запале. – Ч-чёрт!..

А Вадим вернулся к своим проблемам. Больше прочего, даже больше приблудного и жуткого этого зверья, его заботила тайна губернской границы, до сих пор обозначившая себя только туманными намёками и странными неувязками. Что ещё за удивительная завеса, пропускающая сквозь себя лишь неживое? Вообще, как такое можно устроить? Конечно, если сгенерировать вдоль границы электромагнитное поле чудовищной мощи, забивающее сигналы нейронов… Но и тогда, проскочив поле на контрабандистской тележке, человек не успеет умереть безвозвратно: судя по всему, пограничная полоса не широкая. Чтобы за секунды произошло необратимое расстройство функций!.. И откуда взять столько энергии в нашей нищей губернии?

– Эй, ты бы прерывался иногда, – окликнул Вадим напарника. – Для слабых голов это ведь гроб!

– Небось, небось, – пробормотал тот, уже вполне освоясь с нехитрыми приёмами.

– Я серьёзно, толстый, – не отставал Вадим. – Либо делай паузы, либо научись разделяться по объектам. Ты ведь не хочешь заделаться маньяком?

– Почему нет? – пожал плечами Гризли.

– Потому хотя бы, что в драке не сможешь видеть нескольких, – и тогда к чему тебе сила?

– А ведь знаешь, чем уесть! – Верзила вздохнул. – Ну чего тебе, Лось?

– Спросить хочу.

– Спрашивайте – отвечаем.

Однако игры, из упрямства, крутарь прерывать не стал: он и раньше любил себя испытать.

– Во-первых, почему тебя, человека заслуженного и прославленного, можно сказать, правую руку князя, вообще отправили в эту поездку? Не только же, чтобы за мной приглядеть?

– А кого, по-твоему, следовало запрячь, – удивился Гризли, – кого-нибудь из жёлторотиков? Ты не понимаешь, старый: от каждой такой ходки зависит слишком много! Даже странно, что тебя-то в неё допустили, – для других странно, не для меня.

– Просвети меня, Михей: какой у тебя статус в здешней пирамиде? К примеру, как зовёт тебя Брон?

– «Витязь по особым поручениям», – ухмыльнулся крутарь. – А ещё: «богатырь Круглого Стола».

– Романтик он у вас, – хмыкнул и Вадим. – «Красно Солнышко» восходящее! Стало быть, Брон подбирает себе богатырскую дружину? И каковы критерии?

– На уровне. Скажем, в лифтинге не меньше тонны.

– В трёх движениях?

– Ну не в пяти же.

– Не слабо, – признал Вадим. – Любит Брон круглые цифры. И многие превзошли?

– Пока трое, считая меня.

– Кто же другие? – ревниво осведомился Вадим.

– Известный тебе Николь, а к нему Руслан – из молодых. На подходе ещё парочка.

– Ну, Николаше при тяге даже наклоняться не надо.

– Зато Руслан повыше меня будет. И потом, тянем-то от пола!..

– Если на такой базис взгромоздить подходящую надстройку из навыков и рефлексов, а затем облицевать строение приличной бронёй и оснастить разнообразным оружием… – Вадим покачал головой. – Чем тогда его проймёшь?

– Тебе видней, – Гризли пожал массивными плечами. – А мы людишки тёмные, университетов не заканчивали.

– Ладно, не прибедняйся! Уж дураком ты никогда не был, иначе в богатыри бы не угодил. К твоему сведению: богатырь – это самостоятельная боевая единица, вполне сравнимая, скажем, с ротой. А потому управлять ею доверят не каждому.

– Это – греет, – согласился Гризли.

– Значит, на сегодня у нас запланирован подвиг, – задумчиво молвил Вадим. – А прочее время ты, наверно, к нему готовишься?

– Думаешь, почему я разорялся насчёт мечей? Ну достали они меня!

– Выходит, Брон не только себе «синяки набивает»?

– Если бы! Может, я чего не понимаю, Лось? К чему нам эти железки? Если хилый иудей с огнестрелом уделает любой батыра в момент, сколько бы того ни дрессировали!..

– Может, и не понимаешь.

– Ну, чего?

– Сам говорил: скафандры пулей не прошибить.

– А гранатой?

– А тут уж, кто проворней да глазастей, – сказал Вадим. – Неужто станешь дожидаться, пока в тебя засадят гранату?

– Если попросят, – буркнул Гризли. – Куда я денусь, умник? Это ж огнестрел!

– И что, у тебя проблемы с реакцией? Только и дел, что подгадать момент да сдвинуться метра на пол в сторону.

– Что ли, пробовал? – фыркнул здоровяк. – А почему тогда не поймать гранату зубами?

– Может, расчёты привести?

– Сдались они мне! Теоретик хренов.

– Не хочешь – не верь. Но уж не удивляйся, когда Брон подставит тебя под гранамёт, – иначе к чему было затевать?

– С него станется!

– А с тебя? – полюбопытствовал Вадим.

– Наше дело вассальское: прикажут – и пули будем зубами ловить.

– Будто не знаешь, что Брон такого приказа не отдаст!

– Потому и с ним, что знаю, – снисходительно пояснил Гризли. – Стал бы я вообще с кем-то связываться, если б доверял ему меньше, чем он мне.

– Занятный пассаж. Так Брон тебе словно отец родной?

– Старый, ты не поверишь, но это и вправду вроде семьи, – подтвердил богатырь. – Конечно, не той, что в Крепости. Как говаривал Брон, мы повязаны честью.

– Значит, всё-таки повязаны? – уточнил Вадим. – Хочется верить, что князь повязан тут не меньше вассалов, иначе махровое сие средневековье перестанет меня умилять. Ладно, раз уж ты веришь ему, то и от мечей не отвертишься, верно?

– Это точно, – вздохнул крутарь. – Но даже у туч есть солнечная сторона…

– Да ты поэт!

– …и на турнирах я душу-то отвожу.

– Разумеется, как же без них, – подтвердил Вадим. – По крайней мере, до смертоубийства не доходит?

– Не без травм, конечно, но боевое оружие под запретом – даже при поединках с ордынцами.

– Что, и они забредают?

– Ну, без них мы бы сварились в собственном соку! Не с иудеями же драться – не говоря о сутенёрах. Однако поединки проходят по правилам Брона и под его гарантии. Конечно, ордынцы поломались для приличия, но согласились – не дураки ж они, в самом деле?

– Весело живёте, – позавидовал Вадим. – Приёмы, странствия, пиры, ристалища! Балы не закатываете?

– Не наш стиль, – без сожаления отказался Гризли. – И времени жаль.

– Деловые… Эй, крутарёк, – внезапно окликнул Вадим, – поделись ещё опытом – самое время! Кто там, впереди? – И загасил лишние экраны, чтобы не мешали напарнику приглядываться.

По магистрали двигалась навстречу затемнённая колонна из четырёх приземистых бронеджипов с прицепами, гружёнными под завязку и плотно прикрытыми брезентом. Как и бэтрик, они отличались отменной теплоизоляцией – во всяком случае, в инфрасвете маячили едва-едва, иначе Вадим заприметил бы их намного раньше.

– Ах-ха, – торжествующе пророкотал Гризли, – грабим помаленьку? Ну, сегодня вам не подфартило!

Отработанным жестом он насадил на голову шлем, подхватил громадный пулемёт и с завидной лёгкостью вспорхнул к верхнему люку, просовывая станковик наружу.

– Остановись на серёдке и поглядывай, – велел он Вадиму. – Не боись, до стрельбы дело вряд ли дойдёт. – И тут же прищёлкнул пулемёт к турели, нацеливая на колонну.

– Спасибо, утешил, – проворчал Вадим, однако подчинился без промедления. – «Вряд ли» – надо же! Как мило.

Встав по центру, бэтр почти перекрыл магистраль – совсем не такую широкую, как прежде. Наверно, его можно было обогнуть, однако опасно: стоило давануть в сторону, и наглец скатывался в кювет – если только сам не был тяжелее бэтра.

Подъехав ближе, джипы слаженно перестроились в ромб, оптимальный для боя, и тоже остановились. «Начало обнадёживающее, – угрюмо подумал Вадим. – Везёт мне на крутарские разборки!»

– Мишя, ну покажись! – дурашливо позвал Гризли. – Я ж по запаху тебя чую – чего ж ты прячешься, Мишя?

«Ведмеди усих краин – геть до кучи! – не удержавшись, хмыкнул Вадим. – Михайлы Потапыча не хватает».

В переднем джипе открылась дверь, и на порожке проросла плотненькая фигура в традиционной фетровой шляпе и тёмном плаще, наверняка бронированных изнутри, и при очочках, неожиданно элегантных. Даже из кабины Вадим ощущал её взведённость, в любой миг готовую разразиться выстрелом, а как раз такие толстячки даже и в прежние времена преобладали среди лучших стрелков. Бравый иудей и вправду походил на медведя, только помельче и экзотичнее: бамбукового, к примеру, или очкового – либо и вовсе коалу. А ещё он напоминал Берию, каким того изображали в кино.

– Только не дури – ладно, Мишя? – предупредил Гризли. – Ты знаешь меня, я – тебя, и оба мы знаем правила, так?

– Ну? – мрачно откликнулась фигура.

– Даже если подстрелишь меня, что вряд ли, мой приятель – там, внизу, – разметелит ваш обоз в щепы, и кому от этого станет лучше – а, Мишя?

– Никому, – нехотя согласился тот.

– Ну вот, – уже свободней продолжал крутарь. – С другой стороны, у нашего Брона с вашим «папашкой» сферы разделены, разве нет? Или я чего забыл, Мишя, – так ты скажи!

– Всё верно.

– Выходит, вы просто хотели подсобить нам с поставками – Мишя, я правильно понял? Мы же не можем подозревать вас в наколе, мы же вас уважаем! А значит, за труды вам остаётся от навара процентов пятнадцать.

– Сорок, – сказал иудей.

– Мишя, ты же знаешь, куда я еду и кто за мной стоит, а на базар у меня времени нет! Либо соглашайся, либо извини.

– Четверть, – буркнул толстячок. – Это справедливо.

Гризли молчал примерно с минуту, будто испытывая его терпение, и все вокруг зацепенели, как перед броском.

– Идёт, – наконец изрёк Гризли. – Оценка наша.

– Согласен, – сейчас же откликнулся иудей, и в его угрюмом голосе проступило облегчение: кажется, он не надеялся отступить с таким почётом. – Удачи вам!

– До встречи, Мишя, – кивнул здоровяк и спрыгнул вниз, жестом приказывая Вадиму освободить дорогу.

– Видишь? – спросил он, когда разминулись с караваном. – А послали бы сосунков, они б тут такое устроили!..

– По-твоему, Мишя не обманет?

– А куда ему деваться: слово дал! Иначе хоть вешайся – мы же с ним дела ведём.

– С ним?

– Ну, с Папашкой, с Гошем. А Мишя у него в самых доверенных, даром что стрелок из лучших. А на кой Папашке доверенные, которым даже партнёры не доверяют?

– Мудрёно закручено.

– А ты думал!

– А в прицепах что? – спросил Вадим. – «Дары полей»?

– Чего ж ещё? Поставки-то целиком на нас, а дело это наваристое, хотя рисковое. Вот иудеи и подбирают по ближним сёлам втихаря, что успеют засветло. А мы, конечно, перехватываем, если засечём. Так и играем в кошки-мышки, с переменным успехом.

– Без крови?

– Пока бог миловал.

– А селяне?

– Чего им? Кто больше даст да вовремя, тот прав. И то: по краю ходят, не до тонкостей. А нажимать на них – себе дороже, и так еле дышат.

– Радеете за скотинку-то? – едко спросил Вадим. – Тьфу на вас! Прав Брон: меньшее – но из зол. Вот с чем никогда проблем не возникало, так это с господами – во всяком случае, с их количеством.

– Мы, что ли, устроили такую жизнь? – возразил крутарь. – Погодку испохабили и местность, зверья нагнали? Каждый крутится, как умеет, а на нас у селян зла нет. Многие наши проклюнулись оттуда, а сколько ещё хотело!..

– Ещё бы: «пасти» легче, нежели охранять!

– Ну извини, – огрызнулся Гризли. – Лично у меня родичей на селе нет. А были б, давно в город перетянул бы, что многие делают. Всё же спокойней.

«Действительно, чего я набросился? – удивился Вадим. – Тоже, нашёл стрелочника!»

– Как они живут тут, – спросил он, – если даже снайперы-иудеи спешат убраться до темноты?

– Как под обстрелом, – осклабился здоровяк. – Скоро увидишь.

В самом деле, впереди, на некотором удалении от магистрали, за пологими щетинистыми холмами, погружёнными основаниями в непросыхающую слякоть, уже виделась гроздь блёклых огней, похожих на догорающие угли. И рассыпали их по вершине подобного же холма. Чем ближе бэтр подъезжал, тем чётче проступал из сумрака высокий земляной вал, утыканный обожжёнными кольями и продолженный поверху могучей кладкой. Если бы не колья и не нависшие над стеной лезвия проржавелых плугов, вбетонированные прямо в стену, сооружение вполне походило бы на артиллерийский редут «времён Бородино». А когда Вадим разглядел настоящий подъёмный мост, переброшенный через широкий ров, ему и вовсе сделалось зябко – хотя при других обстоятельствах он, наверное, долго бы веселился. Если уж неповоротливые, прижимистые селяне не пожалели на ограду столько трудов и средств, значит им было кого стеречься. Кажется, абстрактные сведения, поведанные Вадиму бесстрастным компом, начали обретать плоть.

От магистрали к поселению вела насыпь, узкая и плотная, кажется, даже подбетонированная. Судя по неостывшим следам, как раз по ней прокатились гружёные джипы иудеев, спешивших убраться восвояси. Повинуясь кивку Гризли, Вадим повернул и подогнал бэтрик к самым воротам. Покачал головой, дивясь на их прочность: прямо крепостные.

– А ты думал! – подтвердил крутарь, по пояс высовываясь из люка. – Без танка не протаранишь.

Он помахал над головой пустыми руками, выкликая знакомые имена, и спустя пару минут створки стали нехотя раздвигаться: здесь по-прежнему жили в ином ритме – хорошо, если не позапрошлого века.