Зеркало старой ведьмы Бабкин Михаил

Глава 1

Ночные гости

На следующий день, вскоре после полудня, дорога перед отрядом почти растворилась в болотной трясине. Произошло это не сразу: поначалу стал мельчать лес, постепенно переходя в кустарник, а сам кустарник сменился осокой и камышом. Под колесами потихоньку начала хлюпать вода; озверелые комары грызли, словно гвозди в кожу вколачивали. Вот когда Тим позавидовал Шуту – что резиновому те комары! Шут невозмутимо сидел верхом на Люпе и веткой старательно отгонял кровопийц от ее морды.

Тимка лежал в повозке на куче всяких нужных вещей и пытался задремать. Но у него ничего не получалось: комары лютовали вовсю, а у нужных вещей оказалось слишком много острых углов. Тимка лежал, отмахиваясь от комаров, и с недоумением размышлял, как он ухитрился докатиться до жизни такой? Вместо того, чтобы нормально отдыхать на долгожданных летних каникулах – смотреть видики про ниндзей и космических чудовищ, играть в компьютерные игры и вволю дуть приятную по июньской жаре холодную пепси – он уже которую неделю болтается по чужому, непонятному миру!

А ведь как сперва все хорошо начиналось: в четвертый класс еще не скоро, и куча свободного времени, и полная свобода, и с друзьями в поход договорился сходить… Вот, сходил называется.

Сначала Тимка странным образом провалился сквозь аттракцион «Пещера сюрпризов» в чудное Закрытое Королевство, где и познакомился с неугомонным Боней Хозяйственным. После они с Боней поехали охотиться на злого дракона, который на самом деле оказался добряком и умницей, Тимка назвал его Каником.

А потом Тимка и Боня сражались со скакулом, здоровенной двухголовой змеей-убийцей. Из жал скакула местный оружейник сделал героям по кинжалу – отличное оружие против всякой магической нечисти! Кинжалы чуть было не пригодились в первый же вечер, когда Тим и Боня остановились переночевать в развалинах древнего замка. Там, в развалинах, обитали призраки, охранявшие волшебную говорящую книгу.

Уехав из опасных развалин, друзья остановились в придорожной корчме, где Тим нашел Шута – резинового надувного человечка, веселого смешного балабола.

И все шло хорошо до тех пор, пока отряд не приехал в Столицу и Боня не попал на прием к королю Торсуну, правителю Закрытого Королевства. Торсун, узнав о волшебной книге, приказал Хозяйственному добыть ее во что бы то ни стало! И пришлось Боне с Тимкой снова собираться в путь – ехать назад, в страшный колдовской замок. С королем не поспоришь!

В королевской библиотеке старый Бонин друг, архивариус Штот, подарил Хозяйственному карту королевства с отмеченными на ней древними магическими ловушками. Но карта, конечно, не могла подсказать ни Боне, ни Тиму, что на них уже идет охота: помощники злой ведьмы Лурды, ожившие пальцы ведьминой перчатки, взяли друзей на заметку. И вот тогда-то, в первой серьезной стычке ох как пригодились острые скакульи кинжалы!

Первым делом друзья отправились на поиски костяного меча, сделанного из жала царя скакулов, единственного достойного оружия против банды колдовских призраков. А уже после, добыв меч, они поехали в гости к призракам. За книгой.

И чего только не случилось с Тимкой и Боней по пути за той волшебной книгой! Живая гигантская рука с пальцами-саблями, перегородив дорогу, не пропускала их вперед, а картонный великан Чос с его прирученными осами вовсе не хотел отдавать Боне костяную саблю! Но друзья смогли все-таки отобрать ее у великана, хотя осы в конце концов и загнали друзей в подземный холл, в пещеру, где находился тайный драконий храм.

Так или иначе, но Тим и Боня все же добрались до замка, победили злую сторожевую черепаху, накостыляли черным призракам по шеям – в буквальном смысле накостыляли, скакульей саблей! Расколдованная бойцовая черепаха оказалась на самом деле неплохим дядькой, рыцарем Бронсом. Он когда-то был хозяином этого замка, но ведьма Лурда по-своему распорядилась и замком, и самим рыцарем.

Забрав с собой Нигу – так звали чудесную книжку – Боня и Тим поехали к королю. Но вредный Торсун, получив книгу, взял да и посадил друзей в дворцовую тюрьму! На всякий случай. Однако хитрый Боня предугадал такой нехороший королевский поступок и подсунул Торсуну не волшебную, а простую книгу.

Честный рыцарь Бронс помог друзьям выбраться из тюрьмы, и нынче Тим с Боней, прихватив с собой настоящую волшебную книгу и резинового Шута, удирали от Торсуна куда глаза глядят. А точнее – к замку ведьмы Лурды. Уж там их наверняка никто искать не станет…

Тимка зевнул во весь рот и нечаянно проглотил крупного и очень наглого комара.

– Тьфу ты! – Тим очнулся от воспоминаний и стал яростно чесаться. Все-таки он, похоже, задремал. Иначе с чего это он вдруг стал таким покусанным?

– Эй, Боня! Куда едем-то? – Тимка спрыгнул с повозки. – Взгляни под ноги! Дорога ведь совсем пропала, вот-вот в болото заедем. Ты вообще соображаешь что-нибудь?

Боня долго делал вид, что не слышит Тимкиного нытья, но когда и Шут присоединился к мальчику, Хозяйственный снизошел до объяснений.

– Смотрите сюда, – он разложил на коленях довольно затертую уже карту. – Вот центральные дороги, видите? – Шут и Тим кивнули одновременно. – По ним ехать нельзя. Там сейчас рыщут королевские патрули. Нас ищут. Пробираться можно только глухими, тайными тропами. Так?

– Согласен, – Тим наклонился поближе к карте, прищурился.

– Ты чего высматриваешь? – Хозяйственный тоже уткнулся носом в бумажный листок.

– Тайные тропы, – охотно пояснил Тимыч, – они, видно, у тебя очень тайные. Ничего не разглядишь!

– Экий ты, братец! – Боня осторожно спрятал карту в нагрудный карман. – Кто же тебе секретные тропинки в такой карте нарисует? Тайные – они все в голове держатся. Вот тут, – Боня хлопнул себя по лбу и ненароком прибил пяток комаров. – Экое гнилое место, – недовольно сказал он, разглядывая окровавленную ладонь, – да что делать. – И вытер руку о штаны.

– Нам – туда, – Хозяйственный махнул рукой в направлении болота, – на ту сторону, потихоньку, полегоньку, не торопясь. Пройдем, не сомневайтесь!

– Ты сам-то через болота хаживал? – спросил Тим. – В трясину не заведешь?

– Хаживал не хаживал, – поморщился Боня, – какая разница. Положитесь на меня, все будет нормально. Трясина штука опасная, но я ее сумею распознать. Обучили когда-то. В свое время, по молодости, я на болотных удавов охотился, так что опыт есть.

– Эге, – Тимыч вытаращился на Боню, – тут еще и удавы водятся?

– Да не бойся ты их, – успокоил его Хозяйственный, – они не ядовитые. Они не жалят, а только душат.

– И на том спасибо, – пробурчал Тим.

– Так, – энергично принялся распределять обязанности Боня, – я впереди, дорогу шестом щупаю. Тим, ты сзади страхуешь повозку. Чуть что – ори погромче. Нигу спрячем в кожаный непромокаемый мешок, я сам ее понесу. А ты, Шутик, вместо аварийного плота. Если кто тонуть будет, спасай.

– Есть! – Шут лихо козырнул. – Тем более что я – самое лучшее и совершенное спасательное устройство. Непотопляемое, непромокаемое, не…

– Тихо! – гаркнул Хозяйственный. И тоном ниже добавил: – Хватит болтать. Пошли.

– Не хочу в непромокаемый! – запричитала Нига, – там дышать темно! Не видно ничего, тоска!

– А ты сама себя пока почитай, – посоветовал Тим, – вот и не скучно будет.

– И то дело, – успокоилась Нига и позволила упрятать себя в мешок.

Как оказалось, дорога находилась неглубоко под водой, почти сразу под зеленой густой ряской. Боня сторожко продвигался вперед, тыкая впереди себя и по сторонам длинной, в полтора своих роста, крепкой жердиной. Левее и правее затопленной дороги было глубоко – шест нырял в воду полностью, подымая со дна гулкие пузыри болотного газа. Сильный нефтяной запах щекотал Тимкины ноздри, напоминая ему прежнюю жизнь, с ее автомобилями и бензиновой вонью на улицах.

Тихо было над болотом. Тихо и жарко. Комары остались в береговых зарослях, не звенели над ухом. Птиц тоже не было. Только какая-то черная точка, словно привязанная к невидимому колышку, одиноко висела высоко в небе.

– Боня, у вас здесь кроме болотных удавов, случаем болотные орлы не водятся? – Тим потыкал пальцем вверх.

Хозяйственный задрал голову, минуту смотрел в вышину, щурясь от солнца. Потом вытер пот с лица рукавом.

– Этому орлу давно пора крылья скакульим кинжалом подрезать, – тыкая шестом в воду, сказал Боня, – нашли-таки. Ч-черт…

Путники продолжали идти. Хозяйственный молча прощупывал жердиной дорогу, не отвлекаясь на зловещую птицу. Тим, напротив, то и дело задирал лицо к небу, пока не оступился и не искупался по уши в болотной жиже. После этого он тоже перестал отвлекаться. Один Шут чувствовал себя прекрасно: он сидел на Люпе верхом и то весело барабанил себя по пузу, то показывал птице кукиши, то противно дудел в кулак, словно простывшая труба. Короче, развлекался как мог.

– Хорошие места, – сказал он, устав от безделья, – славные. Там, дальше, болотный отшельник должен жить. Я у него как-то месяц гостил. Славный малый! Раньше тоже работал у Торсуна. И тоже шутом. Но оказался слишком глупым для такой ответственной должности… По недомыслию однажды взял и выиграл у короля партию в бильярд. Вот дурак!

– И что? – поинтересовался Тим, сплевывая пот с губы, – в тюрьму посадили?

– Не, – Шут почесал грудь, – не успели. Удрал. Забрался в болото, куда подальше. Отсидеться, так сказать, решил. Да навсегда здесь и остался. Начал знахарить, колдовством увлекся… В избушке, где он нынче обитает, раньше ведьмак жил. Мелкий ведьмак, не сильный. Полуведьмак даже. Вот от него там разные колдовские книжки остались, лечебные рецепты всякие. С людьми отшельник не встречается, да оно ему и не нужно: сам себя лечит, обстирывает, обшивает. Еду ему звери приносят. Это колдовство он хорошо освоил, виртуозно.

– Отшельник, говоришь? – переспросил Боня. – Очень хорошо. Будет где переночевать. А то темнеть скоро начнет. Поднажали! – он принялся суетливо работать шестом, поднимая брызги и баламутя воду. Люпа пошла быстрее.

– Эй-эй! Не так шустро. – Тим не поспевал за повозкой. Он побежал, высоко поднимая колени, как спортсмен на разминке. – Отстаю-ю!

Боня не слышал, весь уйдя в работу. Тимыч ухватился за боковину повозки, поскользнулся и ухнул на глубину, потянув за собой возок. Колеса поплыли по грязи, повозка угрожающе накренилась.

– Полундра! – взвизгнул Шут и свалился с лошади в воду. Люпа испуганно заржала, озираясь. Только сейчас Хозяйственный почувствовал – что-то не так. Он резко обернулся и на миг застыл, соображая, что делать: Тим шлепал руками по ряске и дурным голосом кричал «Тону!», хотя стоял по грудь в воде и больше не погружался; повозка неотвратимо сползала с дороги, Люпа билась в упряжи. Шут, лежа на воде, лихорадочно накачивал себя воздухом, приобретая фантастические размеры.

– Стоять! – Боня рысью подбежал к повозке, цепко ухватил ее под задок, с натугой приподнял его и изо всех сил потянул к себе. Повозка неустойчиво зашаталась.

– Шут! Помогай, – просипел Хозяйственный, с трудом, рывками вытягивая повозку на дорогу. Вдруг стало гораздо легче; повозка дрогнула и застыла – колеса оказались на твердой почве.

– Тимыч, ты как? – запричитал Боня, огибая повозку. – Не утоп еще? И не вздумай, это опасно для жизни! – Хозяйственный остановился, как на стенку налетел. Рот, помимо его воли, растянулся до ушей: Шут, раздувшись до размеров хорошей прогулочной лодки, медленно дрейфовал недалеко от дороги. Тим славно устроился на его мягком животе и деловито выливал из снятых сапожек мутную воду.

– Ту-у-у, – прогудел Шут, – а мы в кораблик играемся. Правда здорово? – и помахал рукой.

Через час сделали привал. Дорога как раз в этом месте вынырнула над поверхностью воды, образовав высокую сухую площадку посреди повсеместной сырости. Здесь даже росла трава, так что было на чем полежать и расслабиться.

Солнце клонилось к закату, над болотом повисла тонкая пелена тумана. Откуда-то налетели комары, наполнив стоялый воздух раздражающе громким зудом. Хотелось спать. Тим зевал во весь рот.

– Может, здесь на ночь останемся? – предложил Шут. – Мне-то все равно, но Тимыч, похоже, шибко устал. Вон, челюсть себе сейчас напрочь вывихнет. Эк зевает!

– Может быть, – с сомнением согласился Хозяйственный. – Не нравится мне тут. Слишком хорошо! Смахивает на ловушку.

– Ну как хочешь. – Шут поджал губы и полез на Люпу, бормоча себе под нос: – То ему не нравится, это… Привереда!

Боня посмотрел на Тима. Мальчик прикорнул возле колеса и, похоже, спал.

– Хрен с ней, с ловушкой, – махнул рукой Боня, – слезай с лошади. Поможешь ночевку организовать.

– Так бы сразу, – Шут спикировал вниз, – совсем заморили мальчишку.

Хозяйственный порылся в повозке, нашел походную жаровню и мешочек с углем; вскоре закипел чайник. И хотя заварка отдавала тиной, чай пришелся как нельзя кстати.

Тим проснулся, когда звезды высыпали на темно-синее небо – некоторое время Тимыч лежал, бездумно глядя на них. Только сейчас он увидел, насколько здешнее небо не похоже на то, к которому он привык дома. И хотя там, у себя, он не часто видел звезды, но разницу почувствовать смог. Потому что в этом мире звезды двигались – медленно, почти незаметно, но двигались, словно светляки по стеклу, менялись местами, гасли и зажигались.

У Тима закружилась голова. Он вскочил, потянулся, фыркнул, как Люпа, и, выкинув из головы звездную неразбериху, пошел пить чай. Разговор у костра в это время шел серьезный, деловой. Обстоятельный шел разговор – о рыбалке. На какую наживку какая рыба лучше ловится, в каких местах ее надо брать на удочку, а в каких подойдет сеть. Тимыч пил чай и помалкивал, потому как в рыбалке понимал мало, но по опыту знал, что в такие рыбацкие разговоры лучше не лезть. Или заговорят до одури, или поссорятся. Ну ее, рыбалку эту! Без нее тоже неплохо.

– …ты говоришь – удочка! – возмущался Хозяйственный, свирепо глядя на Шута. – Баловство твоя удочка! Сеть – вот что такое настоящая рыбалка. И только сеть! Тьфу на твою удочку!

– Мне так рыбаки говорили, – слабо сопротивлялся Шут, – я сам никогда не ловил. Зачем мне рыба? Ни к чему совершенно. Это я чтобы разговор поддержать. Для компании.

– Все равно, думай что говоришь, – кипятился Боня, – удочка, скажет еще! – и в сердцах одним махом выпил кружку чая.

– Не понимаю, почему вы ссоритесь, – мягко сказала Нига. Она лежала у Бони на коленях, сушила обложку: от жаровни шло ровное сухое тепло. – Заладили: «Рыбалка, удочки, сети…» О другом сейчас думать надо, о другом.

– К примеру? – ядовито спросил Боня. – О переплетных работах? Библиотечных каталогах?

– Зануда, – отозвалась Нига. – О деле думать надо. Лучше бы ты, Шут, рассказал, как в замок попасть можно, где какие двери, лестницы. Где ведьма зеркало поставила. Я-то ничего не знаю! Все годы в сундучке у Олафа пролежала. Он меня если и доставал, то в рабочем, магическом кабинете.

– Там же и зеркало нынче стоит, – обрадовался Шут смене темы. Ему до чертиков надоело рассуждать о рыбной ловле. – Его Лурда туда переставила. Чтобы, значит, все под рукой было. И книги по магии, и колдовские инструменты, и сам Олаф. Лурда иногда с ним даже разговаривает.

– О чем? – Тим поставил кружку на траву.

– В основном ругается. – Шут потупился. – Скверно ругается. И зеркало бьет. То метлой, то шваброй. Чем ни попадя. Хорошо, зеркало толстое, так просто не разобьешь. А то бы давно… – Шут очень похоже дзинькнул, словно в самом деле разбил стекло.

– Как она, в смысле колдовства, сильная? Часто колдует? – Боня налил себе чая из котелка.

– По-моему, нет. – Шут обхватил колени руками. – По-моему, выдохлась без практики. Она уже давным-давно не колдует, только зеркало бьет. Плачет и бьет.

– Чего же ты раньше об этом не сказал? – обрадовался Хозяйственный.

– А ты меня не спрашивал, – равнодушно ответил Шут. – Все-таки жалко мне ее немного. Похоже, она до сих пор Олафа любит. Ненавидит, но любит…

– Романтично, ах как романтично, – мечтательно протянула Нига. – Какая любовь! Какие чувства! Об этом поэму сложить можно, любовную, страстную.

– Вот ты и складывай. – Боня выплеснул остатки чая в темноту. – А я спать пойду. Поздно уже. Бай-бай надо.

– Добрейший вечерочек, – насмешливо, с присвистом, донеслось из темноты. – Мы к вам в гости, знаете ли, а вы тут горячим чаем обливаетесь. Хороший у вас разговор был, занятный. Жалко прерывать, да надо. Дело у нас к вам.

– Ага, – невозмутимо сказал Хозяйственный и мигом выхватил из ножен на поясе скакулий кинжал. После боя с призраками в заброшенном замке он в походе со своим магическим оружием не расставался никогда. Даже когда купался.

– Те-те-те, – озабоченно проговорил ночной гость, оставаясь невидимым, – какие мы бравые. Смотри, не поранься!

Тим тоже держал в руке волшебное оружие – успел-таки за эти секунды отыскать его в сумке и достать.

– Не отдам! – Шут схватил с коленей Хозяйственного книгу, упал на нее животом, прижимая к земле. – Никогда! Ни за что!

– Ты, пузырь, – бесцветно произнес свистящий голос, – замолчи, а? Не с тобой беседа будет. И успокойтесь, не собираемся мы на вас нападать. – В темноте завозились, вдруг забулькала вода и потянуло болотным газом.

– Можно к огню подойти? – вежливо спросили из темноты. – Ничего не видно. Вот Указательный в воду упал. Можно?

Боня зашел за жаровню, сел рядом с Тимом и Шутом, спиной к повозке.

– Ну? – сказал Хозяйственный.

Из темноты выступили два силуэта. Черные, до земли, плащи и низко надвинутые капюшоны делали их похожими на монахов тайного ордена.

– Чем обязаны? – сухо поинтересовался Боня, демонстративно поигрывая кинжалом. – Такая честь!

Черные гости уселись по другую сторону мерцающих углей. Тим не видел их лиц, но с содроганием обнаружил, что под каждым капюшоном тускло светится по два серых пятна. Словно гнилушки. Гнилушки иногда моргали.

Тягостное молчание нарушил свистящий.

– Меня зовут Средний. Я как старший нашей группы… бывшей группы… хочу обратиться к вам с необычным предложением. Вы знаете, что мы давно следим за вами. Конечно, не для собственного удовольствия… У нас жесткий приказ – отбить мальчика и доставить его Лурде. Или не дать вам возможности дойти до замка нашей повелительницы. Или просто убить вас всех.

– Продолжай. – Хозяйственный неотрывно смотрел поверх огня на темные силуэты.

– О том, что Нига у вас, Лурда еще не знает, – Средний пошевелился, меняя позу, – и, пожалуй, мы ей пока не будем сообщать.

– Почему? – тусклый свет жаровни отражался в Бониных глазах, придавая им зловещее выражение.

– Потому что ситуация изменилась. Потому что нас осталось двое. Потому что вы убили замковых призраков. Потому что книга Олафа у вас, – с раздражением в голосе ответил Средний, – и наконец потому, что пузырь прав, – он кивнул на Шута, все еще лежавшего на Ниге, – Лурда сдала, не та уже у нее колдовская сила! Как я понимаю, целью ее жизни была месть Олафу – она и отомстила… значит, цель пропала. К чему теперь колдовать? – Средний опустил ниже капюшон, скрыв за ним серые огни глаз. – Мы это чувствуем по себе – ослабло наложенное на нас заклятье! Мы теперь иногда можем совершать поступки по собственной воле, а не так, как велит нам приказ. Вот сейчас, например, вместо того чтобы бессмысленно кидаться на ваши ужасные кинжалы, мы сидим и мирно беседуем.

– Чего вы хотите? – нетерпеливо перебил его Хозяйственный.

– Того же, что и все, – Средний рывком наклонился к Боне, – свободы! Я не хочу подчиняться никому. Потому мы и пришли к вам, как только ощутили послабление колдовства. Буквально несколько последних дней мы были предоставлены сами себе… И поняли, какое это счастье – свобода! Но все равно мы связаны чарами Лурды и никогда не станем самостоятельными. Пока она жива.

– Понял. Вы хотите предложить нам убить вашу хозяйку, – голос Хозяйственного был ледяным.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Средний. – Кто она вам? Родная тетя? Бабушка?

– Убивать нехорошо, – влез в разговор Тим.

Боня, не глядя, шлепнул его по макушке.

Тимыч обиженно засопел.

– Дело ваше, – Средний шумно вздохнул. – Скажу только одно: строить каверзы мы вам больше не будем. И Лурде сообщать ничего не станем. Будем ждать. Кто возьмет верх, тому и подчинимся.

– Значит, нейтралитет, – кивнул Хозяйственный.

– Значит, – подтвердил Средний, толкнул локтем в бок молчаливого Указательного. Они поднялись и растворились в болотном мраке; захлопали, удаляясь, крылья.

– Ого! – вскочил Шут и, приплясывая, поскакал вокруг жаровни, стуча в Нигу как в бубен. – Они струсили! Нас испугались! А как я храбро мамочку защищал! Ай да я!

– Нет, они не струсили, – задумчиво сказал Тим, потирая затылок, – на трусов они вовсе не похожи. Скорее, двуличные, как их хозяйка. Подлые. Заранее побеспокоились! Удастся нам свалить Лурду – «пальцы» свободны. Не удастся – все равно не в накладе, при ведьме по-прежнему останутся.

– Одно хорошо, – Боня набрал воды, поставил котелок на жаровню, – мешать они нам не будут. И то дело.

– Мальчики, что случилось? – сонно протянула Нига. – Я хоть и не сплю никогда, но сейчас вдруг отключилась. У меня такое иногда бывает, если колдуют рядом. Вы что, колдовали?

– Немножко, – Тим показал пальцами, – вот столечко. Чуть-чуть. Лурдины помощники к нам на чай зашли.

– Неужели? – зевнула Нига и вдруг пронзительно закричала: – Хватит меня колотить! – Шут опять было пустился в дурацкий танец вокруг огня.

– Точно, приходили, – Хозяйственный насыпал в кипяток заварки, – нейтралитет у нас теперь с ними. Вооруженный до зубов, нда-а.

– Замечательно! – Нига неожиданно вспыхнула ярким белым светом. – Одной проблемой меньше.

– Ты поосторожнее, – предупредил ее Тим, протирая на миг ослепшие глаза, – сияешь, как маяк в тундре. Сейчас еще кто на огонек пожалует! Болотный удав, например.

– Это я от радости, – весело пояснила Нига, – все, гасну.

И погасла.

Глава 2

Болотный отшельник

– Где обещанный отшельник? – Бонифаций стоял посреди затопленной дороги, опираясь на шест и вглядываясь в туманную болотную даль. Раннее нежаркое солнце отбрасывало от него на ряску длинную острую тень: Хозяйственный был похож на большую стрелку солнечных часов.

– Три часа плетемся, а никакой избушки! – возмущалась стрелка. – Может, ты все придумал?

– Должна быть, – убежденно ответил Шут, – я точно помню. Там еще кочка такая была. На ней дерево росло. Корявое такое дерево, разлапистое. Заметное.

– Вон тут сколько кочек, – Хозяйственный обвел рукой болото, – на каждой второй то кустик, то деревце. И все корявые.

– Очень хорошо, – радостно согласился человечек, – значит, скоро будет сухой берег. Травка будет, бабочки. Надоело мне болото! Скучно здесь, неинтересно.

– Ты мне зубы не заговаривай, – осерчал Хозяйственный, – где приметное дерево? Давай, иди ищи. Ты же у нас и водоплавающий и водоходящий.

Шут кивнул, пощупал ногой воду.

– Бр-р, холодная, – поежился он, слез с повозки и, проваливаясь по щиколотку, пошел по воде пешком.

– Я сейчас, вы только не уходите, – человечек враскачку пошлепал к ближайшим кочкам, – я на ощупь проверю. Вдруг отшельник нам колдовством глаза отвел? Тогда, стало быть, дома его нет. Он так всегда делает, когда по делам уходит, чтобы кто случайно к нему без ведома не влез.

Шут медленно брел по болоту, выставив вперед руки. Словно в жмурки играл.

Боня сел на колесо и громко принялся руководить поисками:

– Левее! Вот так. Не лезь к той кочке! Маленькая она для дома. А здесь дерево не разлапистое. Дальше иди!

Тим, пользуясь спокойной минуткой, достал из сумки зеркальце, посверкать зайчиками. Он погонял солнечное пятно по воде, пыхнул им в макушку Боне, повел лучом в сторону Шута.

– Ей-ей, где-то здесь! – Шут показал рукой на дальнюю, большую кочку. Скорее даже не кочку, а холм. – Сейчас пощупаю.

Тим стрельнул зайчиком по кочке. Неожиданно луч высветил кусочек бревенчатой стены: ясно были видны сруб бревен и черный мох на древней коре.

– Вижу! – Шут запрыгал на воде поплавком. Тимыч повел лучом дальше: вот появилось слепое окошко с пленкой вместо стекла, вот кусочек крыши, вот перекошенная гнилая дверь.

– Вижу, вижу, вижу! – Шут в восторге хлопал руками себя по ляжкам.

Тим прикрыл зеркальце ладонью.

– А теперь не вижу, – обиделся Шутик, – что за колдовство безграмотное! То оно работает, то не работает.

Резиновый человечек вперевалку вернулся к повозке. Боня прошелся по дороге дальше, без труда нащупал жердиной дорожное ответвление в сторону незримого домика. Люпа послушно двинулась за Хозяйственным, осторожно развернув повозку на развилке.

– Тим, ты видел? – оживленно болтал Шут, держась за повозку; ноги резинового человечка скользили поверх плотной ряски, как по льду. – Взгляд мой колдучий видел? Ка-ак прищурился я, ка-ак взглянул! И пожалуйста, открылась изба. Тут, главное, чтобы взгляд правильный был, с особым прищуром. Вроде смотришь, а вроде нет. Недаром я в драконьем подземелье свет видел! Да я же колдун, грозный и могучий, вот! Только немного необученный.

Тим сочувственно кивал, идя рядом с Шутом.

– Конечно, ты великий маг! Если бы не ты, что бы с нами стало?

– Пропали бы, – убежденно заявил Шут, – сгинули бы вы без моей заботы и помощи.

– Эт-точно, – с Бониной интонацией согласился Тимыч.

Холм с заговоренным домиком был уже недалеко, когда вдруг болотная жижа возле Бонифация вскипела зеленой пеной.

– Назад! – закричал Хозяйственный, отпрыгивая в сторону.

Из болота, хлопая перепончатыми ушами, высунулась зубастая пучеглазая башка на длинной шее, весьма похожая на голову динозавра – единственное отличие было в том, что у динозавров подобных ушей никогда не было. Тварюга лязгнула пастью и замерла, уставясь на людей.

– Это еще что за чучело? – Тим спрятался за повозку. Неудобно сунув руку через борт, он на ощупь искал секиру. – Очередная черепашка-ниндзя?

– Болотный удав! – запыхавшийся Боня по пояс залез в повозку и принялся в ней что-то искать, громко перешвыривая вещи с места на место.

– Вот, – Тим наконец нашел секиру и протянул ее Хозяйственному, – давай, руби ему башку.

– Ты чего? – возмутился Боня, – это же болотный удав, а не курица.

– Да? – притворно удивился Тим. – А я и не заметил.

– А-а, ты же никогда удава не видел, – вспомнил Хозяйственный. – Тогда не шуми, сиди тихонько и смотри.

Боня держал в руке длинный круглый пенал, из которого достал странную металлическую трубку с разными по величине дырочками.

– Дудка, – шепнул резиновый человечек, – помирать, так с музыкой.

Хозяйственный приложил трубку к губам. Протяжный тоскливый гудок пронесся над водой. Болотный удав встрепенулся, завертел головой, уши у него встали торчком, словно у породистого пса.

– Мя? – громовым голосом спросил удав у болота.

Боня быстро забегал пальцами по дырочкам, гудок завибрировал. В нем неожиданно послышались самые разнообразные звуки, смешанные воедино: скрип железа по стеклу, дребезжание бормашины, визг тормозов, хрипы и стоны дерущихся котов. Тим зажал уши – гаже он в жизни ничего не слышал.

– Мя! – возмутилась змея, свернула уши в трубочки и помчалась прочь. Длинное тело буграми выныривало из воды, мокрая чешуя красочно переливалась радугой. – Мя, – донеслось издалека, и все стихло.

– Вот таким образом. – Хозяйственный отдышался и аккуратно вложил трубку в чехол; лицо у него стало малинового цвета, точно он ртом велосипедную камеру надувал.

– Руби, руби, – передразнил Боня мальчика, – рубака. Болотный удав существо нежное, поэтическое. Плохо видит, но обладает поразительным слухом! Музыкальным манком, – Боня похлопал по пеналу, – можно удава как приманить, так и отогнать. Что я и сделал.

– А если бы манка не было? – живо заинтересовался Тим.

– Тогда нас стало бы на одного меньше. – Хозяйственный спрятал пенал в повозку и зашагал дальше к холму. Несколько шагов – и Боня ступил на траву. За ним подоспела Люпа и сразу принялась щипать зелень. Шут и Тимка подошли к Хозяйственному.

– И что дальше? – Боня в ожидании поглядел на друзей. – Видно, придется нам с избушкой в жмурки играть.

– Вовсе нет. – Тим достал зеркальце, поводил перед собой лучом. Изба показалась, но, как и в прошлый раз, лишь по кусочкам.

– Вон чего, – насупился Шут. – Я-то совсем уверился, что колдуном стал. А это Тимыч зеркалом баловался. Эх, обидно!

Боня взял зеркальце, погонял зайчика по стене, после заглянул в само зеркало.

– Хо! Дом отражается, – сообщил Боня, – весь, как есть. Не берет, Тим, магия твою стекляшку! Нет, недаром Лурда все зеркала расколотила. Пошли. – Хозяйственный, держа зеркальце у глаз, пошел сначала как-то боком, по дуге, но после приноровился. Ставя ноги на невидимые ступени, он поднялся на крыльцо, потянул невидимую ручку. Раздался скрип ржавых петель, и внезапно изба стала видимой. Предстала во всей своей красе – тяжелая, скатанная из толстенных нетесаных бревен, до оконца вросшая в землю, покрытая черно-бурыми зарослями мха. Логово, а не жилье. Притон разбойников.

– Добро пожаловать, – Хозяйственный отдал Тиму зеркальце, – заходите. Подождем хозяина внутри. Надеюсь, он не обидится, что мы без приглашения… – Боня первым вошел в избушку.

Тим прикрыл за собой дверь. Внутри изба оказалась очень даже чистенькой и ухоженной, обставленной простой, но добротной мебелью: низкий стол, кровать-лежанка, пара табуретов. На полу коврики, явно сплетенные из каких-то болотных растений. Большую часть комнаты занимала выбеленная мелом печь… даже скорее не печь, а сушильный шкаф: над ней, за прозрачными слюдяными дверцами, висело множество пучков разноцветных трав. Пучки были развешаны в несколько рядов, по-хозяйски запакованы в тонкие марлевые мешочки. Тимыч приоткрыл дверцу – пахнуло странными незнакомыми ароматами, Тим даже не смог определить, какими. Он понюхал еще раз и решил, что запах скорее приятный, чем отвратительный. После чего сел на табурет и приготовился скучать в ожидании хозяина.

Боня чинно сидел за столом, Шут примостился на краешке кровати. Все глядели друг на друга и молчали. Минуты через две молчанки и гляделки Тим заерзал на табурете.

– Кушать хочется, – сказал он в потолок.

Боня молчал, постукивая пальцами по столу.

– Есть хочу! – потребовал Тим. – С голоду помереть можно, пока ваш отшельник заявится. Вдруг его еще месяц не будет! Мне что, целый месяц тут оголодавшим сидеть?

Боня подмигнул Шуту.

– Момент, – резиновый человечек сорвался с места, шмыгнул в дверь. Вернулся Шутик с полупустым мешком в одной руке и Нигой в другой.

– Вот, решил заодно Нигу выгулять. А то бедная все в мешке да в мешке. Того и гляди ослабеет. Нельзя-с!

Хозяйственный взвесил мешок в руке, покачал головой.

– Ну мы и едим! С таким крутым аппетитом скоро голодать начнем. Похудеем. – Боня сделал страшные глаза и высыпал продукты на стол; нашлась в мешке и банка с малиновым вареньем. На сладкое.

– Налетай, – он отрезал кусок копченой колбасы и принялся старательно его грызть.

– Боня, – Тимыч с отвращением глянул на стол, – надоело мне лопать всухомятку. Давай супчик сварганим, с галушками. Печка под рукой!

– Точно, – Хозяйственный уронил колбасу в кучу еды, – гениальная идея! Я там поленицу дров приметил, сейчас мы печурочку растопим, – и выскочил на улицу.

Дрова оказались напрочь сырыми. Хозяйственный замучился, пытаясь их разжечь. Настучавшись до одури кресалом, он обрадовал Тима:

– Придется тебе, Тимыч, без галушек пожить. Видишь, какая незадача – нужна сухая трава для розжига, а где ее на болоте взять?

– Вот, – Тимыч распахнул над печкой слюдяные дверцы, выбрал из глубины пучок поменьше и протянул Боне. – Жги! Тут этой ерунды полным-полно. Приправа, наверное. Укроп, петрушка там всякая. Хозяин не заметит, точно. Давай вари суп!

Хозяйственный, недолго думая, беззаботно сунул жухлый пук между дров и высек кресалом сноп искр на траву. Ярчайший всполох света залил комнатку, словно одновременно сработал десяток фотовспышек. Ветер… нет, ураган промчался от печки до входной двери, легко вынеся ее с петель во двор, заодно перевернув стол и табуретки. Звонко лопнуло окно. Тимыча, как кеглю, закатило под кровать, где крепко заклинило между ножками. Хозяйственный неведомым образом вдруг оказался рядом с крыльцом и поверх снесенной двери. Лицо его было залито чем-то липким; к счастью, это оказалась не кровь, а варенье. Лечебное, малиновое.

Лежа на двери, Боня с трудом продрал глаза. Сначала левый, потом правый. Взгляду Хозяйственного предстало незабываемое зрелище: по синему небу, молитвенно сложив руки, тихим ангелом летел Шут, все дальше и выше. Скоро он исчез из виду.

– Мха-гр. – Боня встал, выплюнул изо рта варенье и только сейчас услышал страшный треск. Он посмотрел вверх: из трубы избушки бил изумительный фонтан синего бенгальского огня, разбрызгивая искры далеко вокруг дома.

– Тим! – Хозяйственный, спотыкаясь о ступеньки, влетел в комнату.

– Я тут, – глухо закричал Тим из-под кровати, – в ножках запутался.

– Ох ты горе, – Боня перевернул лежанку, поднял мальчика с пола.

– Боня, ты ранен? – всполошился Тимыч, глядя ему в лицо.

– Что? – Хозяйственный не сразу понял, коснулся пальцем щеки. – Нет, ерунда. Варенье, – он кинулся к печке. Как ни странно, пожара не намечалось – дрова лежали целехонькие, лишь слегка обуглились; пучок травы, медленно съеживаясь, горел все тише и тише. Скоро он погас, оставив в воздухе кислую пороховую вонь.

– Вот тебе и супчик, – растроенно сказал Хозяйственный, оглядывая комнату. Да, разгром был произведен капитальный, с размахом.

– Специально постараться и то такое не учинишь, – согласился с ним Тимыч. Он подобрал Нигу и сейчас приводил ее в чувство, легонько похлопывая по обложке.

– В обмороке, – пояснил Тим Боне, – очень она у нас пугливая. Вроде первоклашки. Ей бы к нам в школу, да в моем классе поучиться хотя бы годик. Боевой бы стала, отчаянной. Как учебник по карате.

Вдруг стало темно. Низкая кряжистая фигура закрыла солнце, повисшее точно посреди дверного проема.

– Кер, бир! – хриплым голосом крикнула фигура, воздев мощные руки над собой.

– Вот и… – Хозяйственный осекся на полуслове, застыв в неестественной позе, с приподнятой ногой и протянутой к двери рукой. По его одежде фольгой засеребрилась изморозь, лицо покрылось пушистым снегом, а усы превратились в две рыжие сосульки.