Сумасшедшая принцесса Устименко Татьяна
Мне не хотелось, чтобы с самого начала между нами возникали какие-либо недомолвки, не достойные нашего сотрудничества. Следовало честно признаться, какую шкурную цель преследовали мои поиски драконьего логова.
— Ты, наверно, понимаешь, что я пришла сюда не случайно? — Я положила руку на теплую драконью лапу, покрытую серебристой чешуей.
— Явно не барашка кушать, — прищурился Эткин.
— Мой друг ранен, мне нужна твоя кровь.
— Он получил это ранение по твоей вине? — Дракон явно не страдал недостатком проницательности.
— Да, он спас меня от смерти.
— Демоны… — хмуро протянул мой собеседник. — Лишь угроза Черной смерти может пересилить боязнь опасности от встречи с чудовищем. Значит, твой друг заслуживает такой жертвы. Тебе повезло с друзьями!
— Сам видишь, быть моим другом — опасное занятие. — Я смотрела прямо в сапфировые глаза. — Не передумал еще насчет нашего соглашении?
Эткин сердито щелкнул зубами. Я даже не вздрогнула. Дракон склонил набок массивную голову, рассматривая меня, словно племенную кобылу, выставленную на продажу.
— Ну, уж нет! — Веселье плескалось в сапфировых глазах. — Ни за что в жизни не пропущу такого приключения. А несколько капель крови лишь надежнее скрепят наше партнерство.
Он посмотрел в ночное небо:
— Звезды светят не слишком ярко, рассвет наступит через пару часов. Нужно немного поспать, если мы хотим выдвинуться в сторону замка Кардиньяк рано утром.
Дракон приглашающее приподнял другое крыло и насмешливо подмигнул. Этот ночлег можно считать заключительным жестом полнейшего доверия, установившегося между нами. Я не стала дожидаться повторного приглашения и уютно свернулась под теплым надежным боком. Эткин опустил крыло, и сразу стало темно и безопасно. А через мгновение крыло снова приподнялось, образуя небольшую щелку, в которую незамедлительно заглянул любопытный драконий глаз:
— Тепло ли тебе, девица, тепло ли, рыжая? — преувеличенно заботливо пропел мой компаньон.
— Не заглядывай в спальни к девушкам, извращенец, — склочно фыркнула я, ногой прижимая крыло обратно, плотно к земле.
В своем необычном укрытии я услышала, как дракон довольно рассмеялся и негромко пожелал мне спокойной ночи.
Я проснулась от свежего утреннего ветерка. Костер давно догорел, угли подернулись серым пеплом. На небольшом холмике, так удачно послужившем пиршественным столом для нашего вчерашнего ужина, не осталось никого, кроме меня. Анабель куда-то исчезла, а дракон… Я перевернулась на спину, вглядываясь в безоблачную синь неба, где разминался дракон. Нет, он не летал, он — парил, распластав огромные крылья и поймав восходящие потоки теплого воздуха. На умопомрачительной высоте он казался не крупнее обычного голубя, весь пронизанный золотистыми солнечными лучами. При каждом плавном повороте ярко вспыхивала на фоне утреннего света его серебристо-серая чешуя. Легкий туман, еще клубящийся в небе, смазывал очертания мощных полукруглых крыльев и длинного хвоста, украшенного гребнем из заостренных пластин. И почему я раньше думала, что летящий дракон должен выглядеть массивным и неуклюжим? Но, вопреки всему, Эткин парил легко, как перо, подхваченное ветром. Он опустился ниже, и я смогла рассмотреть кисточки на ушах и прижмуренные от удовольствия сапфировые глаза. Увидев мое заспанное высочество, дракон насмешливо показал раздвоенный язык. Вдоль обеих щек Эткина шли белые полосы, сильно похожие на человеческую седину и странно не вязавшиеся с его дурашливыми повадками. Надо же, улетел себе спокойно и безответственно бросил меня мерзнуть без спальных принадлежностей. В одной из самых древних книг библиотеки замка Брен мое внимание как-то привлекли стихи давно ушедшего народа. Тогда я абсолютно не поняла смысла странных строк: «Одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка, ускакала от меня». Теперь становилось ясно, что этому талантливому поэту, похоже, не раз приходилось ночевать под крылом своенравного дракона.
Эткин грациозно опустился на землю, подняв небольшую тучку пыли. Я поморщилась и звонко чихнула. Дракон приподнял тяжелый хвост и несколькими точными движениями, напоминавшими манеры хорошо вышколенных горничных, обмахнул мое грязное лицо пушистой кисточкой, находившейся на самом его конце. Все это выглядело до того комично, что я невольно разулыбалась и даже не успела уклониться.
— Первым делом ты подумай о драконах. Ну, а девушки… а девушки — потом, — в качестве утреннего приветствия громко пропел Эткин. — Не желаешь умыться?
— Я бы не отказалась искупаться в озере. Ты не пробовал воду?
— Пробовал. Холодная, — коротко отрапортовал дракон.
— Драконы умеют плавать? — удивилась я.
— А как же! — Лапы Эткина изобразили несколько классических движений пловца. — Мы хорошо плаваем, мы чистюли, и мы сторонники здорового образа жизни.
Эткин прокашлялся, по-собачьи сел на задние лапы и с чувством продекламировал:
- Закаляйся, если хочешь быть здоров,
- И не бойся ни людей, ни комаров,
- Тощим рыцарем питайся,
- В чистом озере купайся,
- От дурных принцесс спасайся,
- Если хочешь быть здоров…
— М-да, — только и смогла ответить я. — Талант! Слушай, а зачем тебе кисточка на хвосте?
— Не знаю, — пожал плечами дракон. — Анабель считает, — для того, чтобы пыль с золотых статуй в пещере обмахивать…
Вообще-то в старинных манускриптах упоминалось, что одним ударом хвоста драконы способны сносить каменные башни, чтобы пленять спрятавшихся там принцесс. Но, кажется, я уродилась какой-то подозрительно неправильной принцессой, поэтому и дракон мне достался соответствующий.
— А где она сейчас, наша крошка-баронесса? — поинтересовалась я.
— Собирается к отлету, я разрешил ей набрать шкатулку украшений для приданого. — Похоже, мой дракон жадностью тоже не страдал.
— Я искупаюсь вон за тем пригорочком, а потом загляну к ней в пещеру, — решила я.
— Не позволяй ей увлечь тебя выбором драгоценностей, — дальновидно посоветовал Эткин моей удаляющейся спине.
Купание удалось на славу. Придерживая одной рукой длинные волосы, с которых капала вода, я направилась в пещеру, намереваясь выпросить у Анабели хоть какое-нибудь мало-мальское полотенце. Но, к моему величайшему разочарованию, эти планы изначально оказались обреченными на провал. Баронессе было не до меня. Девушка сидела на огромной куче золота, чуть не до пояса закопавшись в разнообразные ювелирные украшения. Перед не знающей меры кокеткой стояла небольшая шкатулка, с горкой наполненная драгоценными побрякушками. На хорошеньком личике Анабели запечатлелось выражение величайшего страдания. Мое нежданное появление вдохнуло в баронессу новые силы, и увлекательный процесс сортировки драконьих сокровищ немедленно возобновился.
— Вот, — с жалобной патетикой возвестила юная воительница скалки, демонстрируя два умопомрачительно шикарных алмазных ожерелья, — мой любимый цвет, мой любимый размер. Никак не могу выбрать одно из двух…
Я снисходительно хмыкнула:
— А зачем выбирать? Забирай оба, Эткин не будет против.
— Да-а-а-а-а, — плаксиво протянула Анабель, — не получается. Смотри.
Она положила в шкатулку одно ожерелье и с трудом закрыла крышку. Открыла крышку. Вынула ожерелье, положила в шкатулку второе ожерелье, плотно утрамбовав его в груду уже имеющихся там колец, цепочек и диадем. Опять нажала на крышку и с трудом застегнула замочек шкатулки. Я заинтересованно наблюдала за упаковочными манипуляциями беленьких ручек.
— Видишь, — девушка сердито шмыгнула носом. — Закрывается.
— Конечно, вижу.
— Теперь смотри сюда. — Анабель открыла шкатулку и положила в нее оба ожерелья разом. Потом нажала на крышку. Дерево протестующее заскрипело. Замочек категорически не хотел закрываться никаким возможным образом.
— Видишь? — разочарованно взвыла Анабель. — Оба не входят, а выбрать одно я не могу.
Я несколько мгновений как зачарованная таращилась на несчастную шкатулку, потом меня вдруг осенило, и я хлопнула себя по лбу:
— Анабель, ты мыслишь как блондинка. Если ожерелья не входят в шкатулку, и ты не желаешь уменьшить количество украшений, то, следовательно — что нужно сделать?
— Что? — девушка непонимающе вытаращила голубые глаза и открыла розовый рот.
Я ухватила баронессу за руку и, несмотря на ее усиленное сопротивление, выволокла из груды золота, уводя в угол пещеры.
— Нужно взять шкатулку большего размера, — торжествующе закончила я и указала на огромный дубовый сундук, скромно притулившийся за рядом вычурных, неподъемных алебастровых статуй.
Анабель просияла:
— Спасительница! — Она сначала повисла на моей шее, а потом энергично принялась наполнять новую «шкатулочку».
— Что здесь происходит? — Эткин засунул голову в пещеру, потрясенно наблюдая за девушкой.
— Ну, ты же сам разрешил мне набрать украшений! — Анабель не отрывалась от увлекательного занятия, а сундук, похоже, оказался бездонным.
— Одну шкатулку, — осторожно уточнил дракон, благоразумно сохраняя безопасную дистанцию между собой и девушкой со скалкой.
— Одну, одну, — мило улыбнулась Анабель. — Ульрика посоветовала взять именно эту шкатулку.
По нахмуренной морде Эткина стало заметно, что он мысленно прикинул приблизительный вес доверху наполненной «шкатулки».
— Мама-а-а-а, грыжа мне обеспечена, — только и смог обреченно простонать несчастный дракон, картинно сползая по стенке пещеры.
Под шумок я незаметно ретировалась из злополучной сокровищницы от греха подальше.
Глава 6
Я прождала полчаса, прождала час, но сборам Анабели не было видно ни конца, ни краю. Эткин, вместе со мной отбывавший добровольное заключение на полюбившемся нам пригорке, что-то монотонно бубнил себе под нос. Пытаясь немного скрасить скучное ожидание, я прислушалась.
— Пресвятые боги, только бы ей не пришла идея взять с собой одну из статуй…
В следующий миг со стороны пещеры донесся ужасный грохот и брань, в девичьем исполнении поистине устрашающая. Дракон испугано ойкнул и прикрыл голову передними лапами.
— Статую поволокла, — насмешливо резюмировала я, краем глаза наблюдая за реакцией Эткина.
— Кажется да, — жертвенно вздохнул дракон, трепетно ощупывая ожидаемое место прогнозируемой грыжи.
— Ох, кому-то жена достанется. — Я решительно встала. — Вот что, владельцы всех сокровищ мира, пойду-ка я вперед, а вы догоните на бреющем полете.
— С таким грузом не летать, а ползать, — сердито парировал Эткин.
— Ничего-ничего, считай это тренировкой, максимально приближенной к боевым условиям. — Утешение получилось так себе — больше смахивающим на издевательство.
— Если встречу Ринецею — десантирую ей на голову нашу крошку-баронессу вместе с сундуком, — мстительно пообещал дракон, опасливо приглядываясь к огромным тучам пыли, поднявшимся над входом в пещеру. — Думаю, что против бронебойной скалки ей долго не продержаться…
— Слушай, а чего это она там вытворяет? — Я пыталась угадать действия Анабели.
— Похоже, заначку мою нашла, — вымученно улыбнулся претендент на роль тяжеловоза.
— Какую?
— Полный комплект брони для боевой горгульи — из литого золота!
Я громко присвистнула:
— Ну, это у вас теперь надолго затянется. Ты как хочешь, а я пошла пешком.
— Скоро увидимся, — мрачно пообещал дракон, но особого энтузиазма в его голосе я что-то не расслышала.
К счастью, обратный путь к замку Кардиньяк стал намного короче и быстрее, потому что шла я уже знакомой мне дорогой, не утруждая себя поисками каких-то неведомых пещер. В отличие от ног, голова в этом процесс оказалась не задействованной. Этим фактом незамедлительно воспользовались различные запутанные мысли, оккупировавшие и без того перегруженные мозги. Создавшаяся ситуация сильно напоминала шахматную доску, заполненную различными фигурами, каждая из которых вела свою самостоятельную партию. При этом я уверенно склонялась к версии, что сами игроки, ловкими движениями пальцев переставлявшие фигурки с клетки на клетку, до сих пор оставались в тени. Почему я так решила? Да просто при детальном рассмотрении всех разыгранных комбинаций становилось ясно, что наша зарвавшаяся демоница, пусть даже обладающая огромной магической силой, явно не в состоянии провернуть в одиночку столь масштабные акции. Более того, вспоминая воистину невероятный рассказ Генриха, я не смогла логически увязать с какой-либо из враждующих сторон ингвов, Оружейницу, меч «Разящая игла» и еще много чего. Ну, не укладывались они в макет обрисованной мною схемы мироздания. Добро и Зло, черное и белое — вот эти силы разграничивались четко. Но при этом во всей хрупкой конструкции моих выводов и домыслов постоянно проскальзывало почти не ощутимое, но фатально-решающее присутствие какой-то неопределенной третьей силы. Не Свет, не Тьма — всесильный полумрак какой-то. Для полного понимания и последующего анализа ситуации мне элементарно не хватало фактов. Оставалось запастись терпением и ждать развития странной игры противостояния сил, в которую втянули меня и, совершенно не случайно, — моих друзей. Может быть, этого пока не понимали и не замечали Эткин, Ланс, Огвур и Генрих, но все происходящее с ними весьма очевидно связано с тем главным событием, суть которого мне еще только предстояло постигнуть в будущем. И я мысленно пообещала себе — любой ценой раскрыть замыслы таинственных игроков, вывести их на чистую воду и заставить играть на выгодных мне условиях. Возможно, я нашла излишне самонадеянное решение. Но, в конце-то концов, наверно, недаром сама королева Смерть приходилась мне родной бабушкой. Поэтому становилось понятным, что, если я когда-нибудь и умру, то явно не от скромности или нерешительности.
Ближайшая возможность умереть предоставилась мне буквально через полчаса. Используя преимущество своего острого зрения, я затаилась в кустах, окружающих поля, примыкавшие непосредственно к замку Кардиньяк, и удивленно рассматривала потрясающую батальную сцену, развернувшуюся перед моими глазами. От урожая, вызревающего на полях, не осталось ни зернышка. Все оказалось вытоптано ногами и лапами осаждающих, которые, в количестве не менее пары десятков тысяч, сосредоточенно штурмовали замок. И, судя по кучам трупов, во множестве громоздившихся под стенами замка, штурмовали уже не первый день. Внимательнее рассмотрев бренные останки, я присвистнула. Точнее — трупы трупов. Войско, окружившее цитадель славного барона Пампура, состояло из мертвяков разной степени свежести, вооруженных чем попало, и усиленных отрядом не очень крупных, но весьма злобных горгулий. Учитывая количество нападавших, перевес был явно не на стороне моих друзей, запертых за толстыми стенами замка. Самый известный способ, которым можно остановить умертвие, — раскромсать его почти в фарш и, желательно, разбросать разрубленные части как можно дальше друг от друга, чтобы они не смогли срастись вновь. А воевать с таким огромным количеством мертвяков — занятие долгое, нудное и, нужно признать, практически бесперспективное. Груды мелко накрошенных трупов поднимались уже на треть высоты крепостных стен, запах вокруг замка стоял ужасающий, но тупые зомби упорно и безостановочно перли напролом. Стая горгулий, не обращая ни малейшего внимания на снаряды катапульт, периодически ранившие или даже сбивавшие какую-нибудь из них, кружила над замком. Момент, когда силы осажденных просто иссякнут, неотвратимо приближался. И тогда мерзкая орда элементарно затопит, захлестнет маленькую горстку доблестных защитников. Я продолжала пристально разглядывать толпу нападающих, в настоящий момент бестолково толкущихся у замковых ворот. Ров, опоясывающий каменные стены, они преодолели без всяких изысков — примитивно наполнили своими телами. Впечатляло то, что у мертвой армии, кажется, совершенно не наблюдалось какого-либо централизованного командования. Хотя я и не преуспела ни в одной из форм магии, но книги по колдовским наукам, в том числе и по некромантии, занимавшие в библиотеке замка Брен немало полок, изучала старательно. Лично мне до сегодняшнего дня сражаться с умертвиями еще не доводилось. Но из книг я почерпнула основное — неодушевленный зомби управляется не командами и приказаниями, а лишь ментальной силой мага, сумевшего поднять из земли пресловутое мертвое тело. И чем сильнее некромант, тем большее количество мертвяков он способен контролировать. Похоже, что маг, стремящийся захватить замок барона Пампура, обладает колоссальной силой. Не думаю, что ошибусь, если выдвину правдоподобное предположение о совокупных силах самой Ринецеи и ее проклятых братцев, твердо решивших покончить с моей упорно цепляющейся за жизнь особой. Оставалось только удивляться той скорости, с которой лжебогиня сколотила армию из мертвяков, получив от Абигера известие о провале хитроумного плана с письмом.
Впору было кусать локти от досады. Вот когда нам пригодился бы Эткин, с его универсальной негасимой горелкой. Но злополучный дракон на горизонте не появлялся. Ох, попадется мне в руки эта Анабель, с ее неуемной страстью к побрякушкам. Ну, да, за неимением лучшего, придется пока рассчитывать только на собственные силы. Любое промедление, любое отсиживание в кустах может обернуться трагедией для противостояния сил под стенами замка. Поэтому я сбросила наплечный мешок со своим скарбом и извлекла из ножен Нурилон. Предчувствуя жаркую битву, верный друг налился волшебной силой, ощутимо перетекавшей в мою праву руку, и засветился неярким голубоватым светом. Как удачно, что левой рукой я владела почти так же хорошо, как и правой, поэтому могла не только защищаться дагой, удобно умостившей в другой ладони, но и наносить ею колющие и рубящие удары. Молча, используя эффект неожиданности, я выпрыгнула из кустов и вломилась в ряды врагов, пока даже не догадывающихся о моем присутствии. Ха, сначала это напоминало не схватку, а избиение овец на бойне. Зомби оказались слишком неповоротливыми, а многие из них, по причине телесной ущербности, вообще не способными поразить движущуюся цель. Рапиры и палаши плохо держались в насквозь прогнивших конечностях, полуразложившиеся внутренности вываливались из распоротых животов, оплетая ноги горе-вояк и мешая им передвигаться. Но, даже получив смертельные для любого другого существа раны, мертвецы не отступали. Как и любой профессиональный боец, я прекрасно знала все жизненно важные точки на человеческом теле, удар в которые может привести к фатальному или летальному исходу. Раньше я всегда применяла щадящую тактику ведения боя, выводя из строя нервную, кровеносную или дыхательную систему противника, что в первую очередь вело не к смерти, а лишь к потере сознания. Каждый воин, предпочитающий меч-фламмберг всем другим видам оружия, понимает преимущество скользящего рубящего удара над колющим. К сожалению, битва с зомби опровергала все устоявшиеся принципы, делая мертвяков непредсказуемыми, неправильными, а поэтому чрезвычайно опасными противниками. Все это мне пришлось постигнуть на практике уже в первые минуты боя. Колоть умертвия в горло — бесполезно. Ни одна из жизнеобеспечивающих систем у них и так уже давно не работала. Отрубленные конечности прирастали на место с умопомрачительной быстротой. И, в довершение ко всему, противник мог продолжать махать оружием, даже оставшись без головы. Идет себе такой безголовый трупчик и наобум играючи гвоздит направо и налево ржавым полутораметровым двуручником. Тут уж гляди в оба! Зашибет случайно со спины — за милую душу. На секунду остановившись, перестав работать мясорубкой, я вытерла пот со лба и призадумалась. В одном заумном эльфийском трактате об искусстве боя мне как-то бросилась в глаза фраза, гласящая: если ваш соперник ведет схватку с нарушением правил или техники, то вам просто придется ответить ему тем же. Если, конечно, вы не торопитесь упокоиться под холмиком свежей земли, с надгробным памятником, венком и прочими погребальными причиндалами. Умирать в столь раннем возрасте мне почему-то не хотелось. Опять же, в книгах по некромантии ясно — черным по белому — написано, что для темных целей такого мага годится не любой труп, а лишь тот, в черепе которого сохранилась хотя бы часть мозга, независимо от степени всех прочих повреждений организма. Вот почему зомби могут двигаться, имея поблизости свою пусть отрубленную, но относительно целую голову. Именно через мозг, даже прогнивший и превратившийся в омерзительную жижу, некроманты способны управлять своими вонючими подопечными. А если где-то написано, что маги могут поднимать из гроба скелеты столетней давности, то никогда не верьте этим сомнительным байкам.
Итак, единственным уязвимым местом умертвий, как выяснилось, являлись мозги. После осознания этого замечательного факта дела у меня пошли намного веселее. Дагой в левой руке я вполне успешно отражала выпады противников, удерживая умертвий на необходимом расстоянии, а мечом в правой носила точные удары в точку соединения теменной и лобной костей, сокрушая мозг. После подобной экзекуции зомби валились как подкошенные, и никакая некромантическая сила в мире уже не могла вернуть их в строй.
Подобно ножу в куске масла, я прошла сквозь ряды умертвий, оставляя за собой полосу гарантированных на этот раз трупов, и приблизилась к стенам замка. Здесь схватка достигла такого накала, что мне приходилось в большей степени опасаться не воинственных покойников, а бравых защитников замка, со стены выкашивавших толпы умертвий градом стрел и копий. Один раз над самой моей головой, чуть не сняв рыжий скальп, просвистел здоровенный камень, пущенный из катапульты, в лепешку расплющив десяток зомби. Множество омерзительных бойцов разной степени свежести, разбившись на маленькие отряды, пытались подняться на каменные стены с помощью штурмовых лестниц. Пока что защитникам замка удавалось отбивать все атаки но, скинутые с немыслимой высоты, зомби вновь, как ни в чем не бывало, спокойно поднимались на ноги и повторно лезли вверх. В этой мешанине трупов и оружия на меня уже мало обращали внимания — видимо, по чьей-то указке справедливо рассудив, что всех умертвий в одиночку мне не перебить, а взять замок сейчас важнее.
Старательно уворачиваясь от трупов, сыплющихся сверху подобно орехам в урожайный год, я задрала голову, пытаясь рассмотреть, что творится на стене. Вскоре мне удалось выделить из общей живописной картины ритмично подпрыгивающие отблески света. Это были солнечные зайчики, отражающиеся от лезвий размеренно поднимаемой и опускаемой на головы умертвий Симхеллы. Я невольно залюбовалась мастерской работой Огвура. Невозмутимый орк не допускал ни одного лишнего движения, экономно расходуя запас сил, и с каждым очередным ударом уменьшал воинство Ринецеи на одного бойца. Видимо, мой мудрый друг пришел к тому же самому выводу относительно единственного уязвимого места зомби — и теперь вовсю применял свежеобретенные знания. Причем очень успешно, в чем я и имела возможность убедиться.
Я остановилась под маленькой декоративной башенкой, частые сполохи света над которой свидетельствовали о ратных достижениях орка, и, набрав воздуха в легкие, закричала, стараясь перекрыть шум и лязг сечи:
— Огвур, я нашла дракона!
Спустя всего лишь миг черноволосая голова, причесанная так аккуратно, словно ее владелец развлекался на балу в королевском замке, свесилась через зубчатую стену:
— Здравствуй, Мелеана! Я и не сомневался, что ты успеешь вовремя. Ланс… — Тут Огвур небрежно отмахнулся секирой от какого-то не в меру самоуверенного зомби. — Ланс пока держится.
— Чем это вы тут без меня занялись? — Я развела руки, пытаясь одним жестом охватить всю масштабную картину вдохновенной баталии. — Можно подумать, не могли меня подождать.
— Сама видишь, не в игрушки играем. — Тысячник легко, словно отгоняя назойливых насекомых, махнул секирой и выругался. — Вот достали, не дадут поговорить спокойно…
С этими словами орк недолго думая перемахнул через высоченную крепостную стену и прыгнул вниз. Я сложила губы трубочкой и восхищенно присвистнула. Несмотря на внушительную высоту стены, Огвур мягко, без малейшего ущерба для своего здоровья, приземлился на ноги и тут же занял выгодную позицию у меня за спиной, надежно прикрыв незащищенный тыл.
— Вот теперь можно и поговорить, — удовлетворенно выдохнул он, не переставая орудовать тяжелой Симхеллой.
— И что я пропустила?
Со стороны мы, соприкасающиеся плечами, наверно, напоминали некое необычное существо, в четыре руки сеющее неумолимую смерть. Ни одного удара не пролетало мимо, не пропадало зря. Раз — это Нурилон раскроил голову ближайшему зомби, два — секира Белого Волка расколола пополам череп умертвия, размахивающего хорошей эльфийской рапирой.
— Посоревнуемся, кто больше? — в шутку предложила я.
Огвур через плечо покосился на меня лукавым черным глазом и хмыкнул:
— Я их тут со вчерашнего дня столько нащелкал, что ты меня уже не догонишь.
— Ясно, — немного разочарованно протянула я, не спуская глаз с совсем свежего трупа, пытавшегося незаметно подкрасться к нам под прикрытием тел своих сородичей. — Значит, штурм начался вчера. Огвур, справа!
Орк совершил сложный выпад, навсегда успокоив не в меру прыткое умертвие:
— Вчера на рассвете. Считай, уже больше суток прут, не переставая. Гвардия барона Пампура сильно поредела, да и вымоталась изрядно. Так что ты подоспела вовремя. Еще пару часов — и замок падет.
— А Сугута?
— А что Сугута? — Друг выразительно фыркнул, недвусмысленно демонстрируя свое пренебрежительное отношение к магическим талантам баронского советника. — Хиловат ваш хваленый Сугута. Запулил в мертвяков пару огненных шаров и валяется теперь без сил рядом с Лансом, в таком же бессознательном состоянии… Это еще что? — Орк неожиданно замолчал.
— Где? — я повернулась в направлении, куда указывал смуглый палец Огвура.
Небо на севере потемнело. Десятки черных, неумолимо увеличивающихся в размере точек закрыли солнечный свет. Туча двигалась в направлении замка.
— Какого демона… — неуверенно начал орк, лицо его побледнело. — Ульрика, если это то, о чем я думаю, то твоему дракону лучше бы прибыть именно сейчас, пока не стало слишком поздно.
— Да. — Я печально кивнула: — Это свежая стая горгулий, посланная Ринецеей. И Эткину лучше появиться до тех пор, пока все мы не превратились в горстку обугленных костей.
Бой приостановился. Все — и нападавшие и осажденные, — подняв головы, всматривались в темное небо.
И дракон появился…
Глава 7
— Принцесса! — Громкий девичий крик доносился откуда-то сверху.
Огвур вскинул голову и потрясенно открыл рот:
— Задери меня гоблин! — восхищенно ругнулся он.
Я понимала изумление друга, ибо сцена, представшая нашему опешившему взору, могла сразить наповал любое, даже самое искушенное чудесами воображение.
Анабель все же нашла доспехи. Панцирь, составленный из мелких, отполированных до блеска пластин, защищал спину дракона. Узкий налобник спускался на морду, придавая ей донельзя воинственное выражение, так не вязавшееся с обычными добродушными гримасами Эткина. В центре панциря, на спине, располагалось удобное седло, целиком отлитое из самородного золота. И вот в этом-то седле и восседала юная баронесса, облаченная в филигранную кольчугу, щедро изукрашенную всевозможными драгоценными камнями, размахивающая неизменной скалкой. Девушка что-то возбужденно кричала, но большую часть слов, уносимых ветром, разобрать не удавалось.
Я радостно отсалютовала дракону лезвием Нурилона. Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, зомби набросились на нас с удвоенной энергией.
— Эткин, помоги! — изо всех сил взмолилась я.
Дракон услышал. Он сильно взмахнул огромными крыльями, закладывая победный вираж, открыл пасть и — дунул.
К несчастью, или, может быть, к счастью, орк не дал мне шанса вволю налюбоваться всем произошедшим далее. С громким предостерегающим криком он прыгнул на мою спину, сбивая с ног и опрокидывая вниз лицом прямо в окружавшую нас жидкую грязь. Придавленная весом Огвура, я шлепнулась плашмя, успев лишь сдавленно пискнуть что-то протестующее. А затем я почувствовала струю горячего, испепеляющего воздуха, прошедшую над нашими телами. Тяжеленный тысячник на моей спине сквозь зубы шипел страшные ругательства в адрес глупого дракона, стараясь посильнее втиснуть меня во влажную, холодную землю. Отвратительно пахло паленым. Я возмущенно задрыгала ногами, стараясь высвободиться. Грязь забила глаза и ноздри, полностью ослепив и грозя задушить. Сильная рука орка легко подняла меня за перевязь клинка, извлекая из спасительной влаги. Второй рукой друг заботливо обтер мое перепачканное лицо, возвращая способность видеть.
— Огвур, какого демона! — сердито начала я, выплевывая изо рта комки грязи, но осеклась, увидев поле битвы.
Умертвий больше не существовало. От них остались лишь бесформенные, обожженные куски плоти, во множестве разбросанные перед воротами замка. На горизонте еще виднелись смутные очертания горгульей эскадрильи, улепетывающей прочь со всех крыльев. Уцелевшие гвардейцы барона, выстроившись на крепостной стене, дружно орали «ура», подбрасывая вверх шлемы. Орк, болезненно сморщившись, потирал припеченные плечи:
— Предупреждать надо, — буркнул он, обращаясь к дракону.
Эткин виновато развел передние лапы:
— В такой ситуации нет времени думать над стратегией. Какие-то потери неизбежны в любом случае…
— Это мы-то — неизбежные потери? — возмущенно рявкнул орк, вскидывая секиру. — Да ты, кузнечик-переросток, чуть не угробил Мелеану!
— Кто кузнечик? Это я-то кузнечик? — обиженно засопел дракон, выпуская облачко дыма.
— А ну, цыц оба, — сердито вмешалась Анабель, поднимая скалку. — А не то получите.
Дракон привычно закрыл голову крыльями. Удивленный орк опустил секиру и на всякий случай попятился.
— А это еще что такое? — шепотом спросил он у меня.
Я давилась хохотом:
— Это Анабель де Кардиньяк, великая укротительница драконов. А оружие в ее руках обладает огромной убойной мощью. Советую напустить баронессу на Ринецею — и гарантирую: через пять минут демоница запросит пощады.
— Да ну, — недоверчиво отреагировал Огвур, — это же всего лишь скалка. Девочка, — покровительственно усмехнулся он, обращаясь к Анабели, — перестань баловаться, слезай с дракона, пока не упала.
— Что? — Лицо воинственной баронессы пошло красными пятнами. — Да как ты смеешь?
И прежде, чем я успела вмешаться, девушка спрыгнула на лапу дракона, а оттуда сильным профессиональным ударом — уже испытанным мной, — огрела тысячника скалкой по макушке.
Орк громко ойкнул и резко сел на землю, схватившись за голову. Под прикрытием крыльев тихонько, но очень обидно хихикал Эткин.
— Анабель, дочь моя! — От громкого вопля барона у меня заложило уши. — Ты жива!
Это Пампур де Кардиньяк, слегка подслеповато щуривший глаза с высоты стены, опознал в грозной воительнице свою утерянную и неоднократно оплаканную дочь.
— Папа! — восторженно взвизгнула девушка, заливаясь слезами радости. Скалка выпала из ослабевших рук, баронесса покинула лапу дракона и, подобрав юбки, бегом устремилась к воротам замка.
— Немедленно спрячь кошмарное орудие. — Орк под шумок подобрал знаменитую скалку и незаметно подсовывал мне. — Это же ужас какой-то! Даже удар дубинки горного тролля не сравнится с замахом драконьей подружки! Вот чем надо армию вооружать. Жаль, что она не пожаловала в разгар битвы, — может, тогда нам бы не потребовалась помощь дракона.
— Где кровь? — На этот раз над стенами раздавался скрипучий вопль Сугуты. Кажется, сегодня никто не разговаривал спокойно. — Ланс умирает!
— О, великая богиня Аола, накажи меня за мой гнусный язык! — Орк резво вскочил. — Я умудрился поссориться с последним в мире драконом, и теперь мой друг останется без исцеляющей крови…
— Да ладно, чего уж там… — Эткин подхватил нас передними лапами и величественно взмыл в воздух. — Показывайте, кому здесь понадобилась моя помощь.
Сугута расширенными глазами наблюдал за драконом, плавно приземлившимся на крепостную стену. Остатки седых волос старого мага встали дыбом, приподняв вытертую шапочку. Затем взор остекленевших глаз переместился на нас двоих, вежливо водруженных драконом на дорожку для дозорных. Я обеими руками отряхивала прокоптившийся и запылившийся камзол, а Огвур невозмутимо устраивал Симхеллу в заплечный футляр.
— И где кровь дракона? — Язык у Сугуты с испугу немного заплетался.
— Во мне. — Эткин гордо стукнул себя по широкой груди, внутри которой немедленно родилось гулкое эхо. — Пары фляжек для друзей мне не жалко.
— Он еще и разговаривает? — Маг лязгнул зубами от страха, неосмотрительно отступая к самому краю стены.
— Не упади. — Дракон заботливо подцепил когтем мантию Сугуты, оттаскивая его от опасного места. — Да, причем на многих языках.
Старик ничего не ответил, он лишь побледнел, закрыл глаза и обреченно обвис в драконьей лапе. Эткин повернулся ко мне, демонстрируя белозубую улыбку:
— Я думаю, пара капель моей крови пойдет на пользу и этому пациенту!
Когда на небе зажглись первые звезды, мы все сидели на замковой стене, беззаботно болтая опущенными наружу ногами. Анабель, в подражание мне сменившая пышные юбки на удобные кожаные штаны, вновь воссоединилась со своей грозной скалкой, которую Ланс, попавший под обаяние голубых глаз чаровницы, выкрал из моей сумки. Огвур, периодически искоса поглядывающий на любимое оружие девушки, предпочел сесть поближе к дракону. Эткин, добрая душа, тут же втянул недавнего недруга в увлекательный разговор о храме Розы. Кажется, найдя общую тему, они тут же позабыли о чуть не возникшей между ними неприязни. Лансанариэль, еще немного слабый и рассеянный, но, тем не менее, живой и здоровый, — с радостью слушал щебетание юной баронессы. Даже владелец замка, счастливый и умиротворенный, вместе со своим советником присоединился к нашей дружной компании, гармонично дополняя вечернюю тишину звуками разливаемого по бокалам вина. Я тихонько мурлыкала себе под нос, бесцельно перебирая струны гитары. Внезапно дракон повернул ко мне массивную голову и блеснул глазами, в которых явно разгорался какой-то личный интерес:
— Ульрика, а бывают баллады про драконов?
— Про драконов? — Вопрос Эткина вывел меня из расслабленно-дремотного состояния. Я словно грезила о чем-то далеком и прекрасном под напев гитары.
— Ну да. — Теперь слова дракона привлекли внимание всех присутствующих. — Я читал легенды, читал страшные истории и магические трактаты о своих собратьях, но ни разу не слышал ни одной баллады, воспевающей драконов. Разве это справедливо?
— Да, да, — подхватил полуэльф, — и о живительной силе драконьей крови.
— Глупый. — Орк шутливо стукнул друга по плечу. — Вот о таких вещах как раз и надо молчать. Ты же не хочешь, чтобы какие-нибудь глупцы убили Эткина?
— В этом случае им сначала придется убить меня, — грозно вскинула скалку Анабель.
— И меня, — немедленно поддержал ее Ланс.
Дракон растроганно шмыгнул носом. Я улыбнулась, залюбовавшись лицами друзей, такими прекрасными в лунном свете, и запела:
- Никто не назовет, в каких краях,
- В реальности или в объятьях сна,
- В тумане, что родится на морях,
- Стоит гора. А на горе — сосна.
- Янтарь смолы там отливает льдом,
- И на ветру как знамя реет крона,
- А средь корней была пещера-дом
- Последнего великого дракона.
- И был он стар, он повидал века,
- Хранил он время, как хранят богатство,
- И времени бескрайняя река
- С ним заключила благостное братство.
- Он никогда алмазы не берег,
- И в сундуки он не ссыпал монеты, —
- Он знание сокровищем нарек,
- И лишь его он собирал по свету.
- Чтил солнца свет, как будто талисман,
- И в небе танцевал со звездой пылью,
- А то, что кровь его — людей спасет от ран, —
- Не думаю, чтоб это было былью.
- Он жизнь ценил — как нам не оценить,
- Умел любить — как ныне не умеют,
- И верил мир: великого убить —
- Ни люди и ни звери не посмеют.
- Но грубые, с оружием в руках
- Пришли к горе. Сосны поникла крона…..
- Они мир сказки обратили в прах,
- Убив того последнего дракона.
- Искали жемчуга — но не нашли,
- Испили крови — но сильней не стали,
- И поняли, что зря сюда пришли,
- Надеясь на жестокость мертвой стали.
- А в мире стало чуточку темней…
- Порядка стало меньше, и закона,
- И той любви — что средь унылых дней
- Жила в крови последнего дракона.
— Да, — прочувствованно сказал Огвур в наступившей тишине, — недаром поэзию эльфов Поющего острова причисляют к магии. Я слышал о случае, когда с помощью подобной песни удалось остановить начинавшуюся войну…
— Спасибо, принцесса. — Дракон даже не пытался скрыть слез, катившихся из сапфировых глаз. — Эта баллада — настоящее посвящение памяти всех ушедших драконов.
— А я не верю, что они погибли. — Орк бесцеремонно перебил сентиментальные излияния Эткина. — Сложив воедино всю информацию, известную мне, а также полученную от дракона и Ульрики, я прихожу к выводу, что драконы не погибли.
— Почему? — Ланс в очередной раз выказывал полную неспособность к логическим умозаключениям.
— Магия, — тихонько подсказала я.
— При чем тут магия? — Ланс упорно продолжал тупить.
— Эх, красивая твоя голова! — Орк ласково постучал согнутым пальцем по загорелому лбу полукровки. — Ведь Ульрика только что дала точный и полный ответ на твой вопрос. Каким-то не известным нам способом — драконы являются хранителями магии. Исчезнут они — и магия уйдет из нашего мира. Поэтому ни один маг — а кто еще, кроме мага, способен истребить драконов? — не совершит такого преступления.
— Значит, пока жив Эткин — живы и маги? — Заинтересованный барон присоединился к нашему разговору.
— Пожалуй, для этого маловато сил одного дракона. — Огвур тщательно взвешивал каждое слово. — Скорее всего — драконы живы.
— Тогда где же они? — Непоседа Ланс даже вскочил на ноги, словно пытаясь рассмотреть десятки крылатых гигантов, спрятавшихся в ночной темноте. — Мы обязательно должны их найти.
— Я так и знал, что вы мне поможете! — Эткин радостно махнул крылом и покачнулся, теряя равновесие. — Эх, а не спешите нас хоронить… — фальшиво затянул он пьяным голосом.
— Он же сейчас свалится со стены, — испуганно пискнула Анабель, хватаясь за драконий хвост, как будто ее маленькие ручки были способны удержать огромное тело от падения. — Зря Сугута наложил на кувшин, заменивший Эткину бокал, заклинание, многократно усиливающее крепость наливаемого туда вина.
— Но иначе ему бы потребовалось несколько бочек! — оправдывался старый маг.
— Пьяный дракон, вот это да! — звонко хохотал полуэльф.
Пока наши друзья веселились, я дернула орка за рукав, привлекая его внимание, и беззвучно показала пальцем вниз. Сын Белых Волков зорко вгляделся в темноту.
— Если дракон упадет со стены, то хоронить придется не его, а вот того человека, — мотнул головой орк, — который явно что-то злоумышляет у закрытых ворот.
Все присутствующие дружно опустили взоры к подножию стены.
— Кто это? — скорее заинтересованно, чем испуганно спросила Анабель.
Я уже некоторое время прислушивалась к своим ощущениям. Талисман, подаренный мне тетушкой Чумой и висевший на шее рядом с изумрудным кулоном, потихоньку нагревался, покалывая кожу. Согласно словам тетушки, так реагировать он мог только на определенных существ.
— Некромант, — уверенно ответила я. — Интересно, что ему здесь понадобилось?
Глава 8
Мои друзья, опережая друг друга, слаженным галопом рванулись к закрытым воротам. Возможно, это темное виноградное, хорошо выдержанное вино из подвалов барона Пампура так нас раззадорило. Впереди, как ни странно, сильно опережая всех, — мчался старик Сугута, громко хлопая запятниками разношенных, сваливающихся с ног шлепанцев. Стоявший рядом со мной Огвур, даже в такой интригующей ситуации остававшийся невозмутимо-спокойным, выразительно прищурил глаза, намекая на творившийся фарс. В ответ я лишь рассеянно пожала плечами:
— Если Ринецея имеет возможность наблюдать за действиями своего лазутчика, то сейчас она, наверно, губы кусает от злости. Вместо хорошо продуманной диверсии — опять сплошная комедия.
— Ты как-то умудряешься расстраивать все ее планы, вроде бы не прилагая для этого ни малейшего усилия, — улыбнулся орк. — Ты правда совсем ничего не боишься?
Боялась я слишком многого, но нипочем не призналась бы в этом даже мудрому тысячнику.
— Боюсь, конечно. — Я скривила лицо и выдвинула нижнюю челюсть, удачно пародируя морщинистого самоуверенного Сугуту. — Как бы наш маг не свернул свою жилистую шею из-за коварных шлепанцев.
— Вот еще, жди, — непритворно раздосадованно хмыкнул Огвур, недолюбливавший Сугуту после экскурсии на виселицу. — Думаешь, это не диверсия и нашим храбрецам ничто не угрожает?
Я посмотрела на храбрецов, в это самый момент снимавших огромный брус, запиравший ворота, и поспешила успокоить осторожного орка:
— Не похоже. Кем бы ни являлся этот человек — он подошел к замку абсолютно открыто, не прячась. А то, что ты принял за злой умысел, можно считать деликатным царапаньем в ворота. Да и мой талисман не обжигает кожу, а всего лишь покалывает — значит, угроза невелика.
— Ну-у-у… — Недоверчивый Огвур скрестив руки на груди, задумчиво пощипывал себя за гладкий подбородок. — Ты же сама назвала его некромантом, а все некроманты служат демонице. Может — он парламентер?
— Иногда ты бываешь любопытнее Ланса. — Я неторопливо спускалась со стены. — Сейчас мы все узнаем.
Сборной бригаде из наших друзей и караульных наконец-то удалось снять тяжелый брус и распахнуть ворота. Высокие створки раскрывались медленно, движение сопровождалось душераздирающим скрипом. Я поморщилась:
— Господин Пампур, вы бы приказали охране чем-нибудь смазать ржавые петли.
Барон повернул ко мне удивленное лицо:
— Ваше высочество, неужели в такой момент вы можете думать о подобных мелочах?
Огвур сделал шаг вперед и встал рядом, положив руку на рукоять секиры, в классической позе профессионального телохранителя. Его острый взгляд на краткий миг скользнул по лицу де Кардиньяка, но под этими черными проницательными глазами барон неуютно поежился. От равнодушного голоса орка веяло холодом:
— Господин Пампур, вы так долго жили при дворе, а не усвоили, что, чем меньше озабоченности выражает лицо монарха, тем больше уважения он внушает своим врагам.
— Но госпожа и так носит маску, — еле слышно осмелился парировать барон.
— Ш-ш-ш-ш, — приложила я палец к губам, — дорогой барон, я предлагаю сейчас всем нам надеть маски на свои мысли и эмоции.
— Ваше высочество, я, кажется, понял, — просиял де Кардиньяк.
После этого он заложил руки за спину, широко расставил короткие ножки и постарался придать своей красной физиономии самое безмятежное выражение. Я улыбнулась и подмигнула орку, указывая на успехи барона, но Огвур продолжал внимательно наблюдать за человеком, показавшимся между распахнутых створок ворот.
Во двор замка шагнула высокая мужская фигура, облаченная в черную мантию. В руках пришелец сжимал резной посох, увенчанный шаром из редкого сорта обсидиана — угольно-черного, с золотыми крапинками.
— Некромант, — опознал Сугута.
Я увидела, как побелели костяшки пальцев Огвура, судорожно стискивающие рукоять Симхеллы.
Непонятно откуда налетевший порыв ветра закрутил небольшой песчаный вихрь у ног некроманта. Широкий плащ за его плечами высоко взметнулся, став похожим на мрачные крылья. Под низко надвинутым капюшоном глаза пришельца светились ярко красным, демоническим светом. Надо отдать должное мастерству мага, ему удалось весьма эффектно обставить свое нежданное появление, сильно напугав некоторых из присутствующих. Меня же начинало порядком раздражать это пышное представление, рассчитанное на слабые нервы. Резким движением я сдернула талисман Чумы с шеи и, протягивая его на раскрытой ладони, шагнула к некроманту.
Из бывшего пальца моей тетушки вырвался узкий белый лучик света, подобно змее, по спирали обвившийся вокруг торса темного волшебника. Некромант сдавленно захрипел и чуть не упал, вцепившись в посох. Как по приказанию, мгновенно стих ветер, раздувавший его одежды, и песок тихо осыпался на землю у наших ног. Капюшон, до этого скрывавший лицо зловещего мага, упал на плечи.
— Да он же еще мальчишка, — изумленно вскрикнул Огвур.
— Уберите, уберите эту страшную вещь, — ломающимся фальцетом жалобно попросил некромант, бледной ладонью испуганно прикрывая веки. — Ее свет жжет мне глаза.
И столько растерянности, столько страдания послышалось в тонком, стонущем мальчишеском голосе, что я поспешила убрать спасительный талисман глубоко под ворот рубашки. Маг всхлипнул и осел на землю. Отзывчивая Анабель торопливо подбежала к юноше и протянула ему фляжку с водой, отцепленную с собственного пояса. Незнакомец благодарно принял сосуд и сделал несколько жадных глотков, а затем отвел в сторону длинные черные волосы, скрывавшие его черты, и поднял на меня еще затуманенные страданием глаза.
Читать бесплатно другие книги:
