Секрет бессмертия тамплиеров Синявская Лана

Глава 5

Внешне церквушка выглядела весьма обычно. Очень старое здание, сложенное из камня, с узкими окнами из цветного витража, тонуло в пышной зелени высоких деревьев, ровесников самой церкви. Позади располагалось небольшое местное кладбище.

Мы подошли к центральному входу. Тяжелые резные деревянные двери были гостеприимно распахнуты. Внутри было прохладно, несмотря на большое скопление народа. Как и во всех католических храмах, прихожане размещались на деревянных скамьях, расположенных по обе стороны широкого прохода. Мы сели почти возле самого входа. Я наконец-то взглянула на алтарь и обомлела. Я вдруг ощутила внезапный приступ суеверного страха, отказываясь верить собственным глазам.

Алтарь был поистине великолепен: изысканная лепнина на потолке, мраморные скульптуры, несомненно выполненные очень талантливым мастером, золотые украшения, сияющие в солнечных лучах, проникающих сюда через цветное стекло, и потрясающая живопись. Именно сюжеты этих картин повергли меня в такой шок. Вместо привычных религиозных сцен из Библии я увидела напротив, в самой глубине, искусно выполненное изображение… дьявола. Честно говоря, поначалу я решила, что мне померещилось. Я поморгала и посмотрела по сторонам. Служба шла своим чередом. Глаза всех присутствующих были обращены к алтарю. Голос священника, читающего проповедь, гулко отдавался под высокими сводами.

Неужели они ничего не видят? Я с опаской покосилась на картину. Никуда он не делся, этот дьявол, смотрит словно прямо на меня, на тонких губах насмешливая улыбка. Я, пораженная, не могла отвести взгляд от чересчур реалистичного изображения. В конце концов я убедилась, что это всего лишь картина, совершенно неуместная в таком месте, на мой взгляд, и все-таки – существующая.

Когда я немного пришла в себя, то сделала еще одно открытие: позади фигуры сатаны ясно просматривались более привычные воздушные фигуры ангелов с белоснежными крыльями. Но дальше опять начиналась какая-то чертовщина. На левой и правой сторонах триптиха были изображены какие-то черно-оранжевые ящерицы. Причем в таком количестве, что у меня зарябило в глазах. До меня не сразу дошло, что это саламандры, духи огня. Час от часу не легче: сначала Люцифер, теперь вот саламандры. Да что здесь происходит?! Это же не что иное, как символы каббалистики! Огонь, Воздух… О, вон и Вода, в тех двух больших серебряных чашах, что по обе стороны от дьявола. Сам Люцифер – это, конечно, Земля.

Итак, что мы имеем? Действительно уникальную церковь, мадам Габриэла была права на все сто. Должно быть какое-то объяснение тому, что в алтаре разместились эти странные изображения. Кто, когда и зачем это сделал? И главное – почему местные жители согласились с таким положением вещей? Они воспринимают это как должное и при этом ни капельки не похожи на сатанистов или сектантов. Во всем остальном служба вполне традиционная.

Я обернулась к Ритке, желая узнать, какое впечатление произвел на нее необычный иконостас, но ей было не до меня. Сомневаюсь, что она вообще что-нибудь видела, так как сидела, уставившись в одну точку возле окна. Проследив за ее взглядом, я обнаружила вчерашнего блондина из кафе вместе с его заносчивым приятелем. К радости моей подруги, сегодня они были без «конвоя» – прекрасная блондинка отсутствовала.

Я вздохнула. Теперь Ритку не волнуют никакие чудеса и говорить ей о чем-либо совершенно бесполезно. Я осторожно принялась рассматривать присутствующих. Это оказалось гораздо более увлекательным, чем можно было подумать.

Габриэла говорила правду: туристов действительно было много. И теперь это не казалось мне таким удивительным. Выделить их в толпе местных жителей было нетрудно. Дело даже не в ярких, легкомысленных нарядах и неизменной фото– и видеоаппаратуре – постоянных спутниках любого уважающего себя путешественника, а в выражении праздного любопытства на лицах.

Местные, одетые скромно и сдержанно, выглядели торжественно и строго. Должна признаться, даже в наших возродившихся в последнее время храмах не часто увидишь такую искреннюю веру. Вот только во что они верят? В бога или…

Я не считаю себя глубоко верующим человеком, и все же было что-то кощунственное в том, что происходило в этой церкви. Мне захотелось побыстрее выйти отсюда на свежий воздух.

Шепнув Ритке, что подожду ее на улице, я пробралась к выходу и только здесь почувствовала себя лучше.

Скоро обнаружилось, что я не единственная, кто покинул службу раньше времени. Возле церковной стены я заметила забавного толстяка лет пятидесяти. На его носу задорно поблескивали круглые очочки, шляпа была лихо сдвинута назад, а сам он увлеченно ковырял пальцем кирпичную кладку. Когда ему удалось отколупнуть кусочек, он едва не подпрыгнул от радости, затем поднес добычу к лицу, тщательно обнюхал и… сунул ее в рот!

Я опешила. Нет, в последнее время мне решительно везет на всякие странности. Только сумасшедших, питающихся штукатуркой, мне не хватало. Я поспешно повернула за угол и едва не налетела на местного жителя.

– Простите, – пробормотала я по-французски и собиралась пройти дальше, но худой старик окликнул меня.

– Вы туристка? – спросил он неожиданно низким для такого тщедушного тела голосом.

– Да.

– Интересуетесь нашей церковью? – Старик прищурился от солнца, отчего выражение его лица стало плутоватым. Я сомневалась, стоит ли вступать в разговоры с незнакомцем, но желание получить хоть какую-то информацию о происхождении чудовищного алтаря оказалось сильнее осторожности, и я решилась.

– Меня действительно поразила ваша церковь. Она показалась мне несколько…

– Дикой? – подсказал старик и довольно засмеялся.

– Скорее необычной. А откуда в ней эти картины?

– Хороший вопрос, – кивнул старик. – Многие приезжают сюда взглянуть на них, но мало кому интересна их история.

– Вы можете мне рассказать?

– Почему бы и нет? Давай присядем вот здесь на лавочке, в тени. У меня до конца службы есть время. Я служу здесь привратником уже много лет и много разного слышал про нашу церковь. Много такого, что туристам знать не положено.

Испугавшись, что старик может передумать рассказывать, я поспешно спросила:

– Кто построил эту церковь?

– Местный кюре, Беранже Сонье, в 1893 году, – охотно пояснил привратник.

– Кюре? – удивленно переспросила я. – Но откуда у него такие деньги? Ведь церковь очень большая, и ее постройка наверняка обошлась в целое состояние!

– О, мадемуазель, это весьма таинственная история. Вы совершенно правы – большую часть жизни Сонье был беден, как церковная крыса, прошу прощения за каламбур. Но в 1891 году внезапно разбогател, да так, что, помимо церкви, построил себе шикарный дом и многое другое. Он, можно сказать, облагодетельствовал Рене ле Шато: построил водонапорную башню, замостил улицы, а у подножия горы воздвиг башню Магдалины.

– Башню Магдалины?

– Да. Он использовал ее как библиотеку, и его коллекция книг редчайших изданий по сей день считается одной из крупнейших во Франции.

– Удивительно! – воскликнула я. – И все же непонятно, откуда у него такое богатство? Неужели об этом ничего не известно? Может быть, он нашел клад?

– Может, и так, но точно никто не знает.

– Местные жители, наверное, до сих пор чтят его память…

– Вряд ли. Видите ли, мадемуазель, Сонье, после того, как разбогател, очень изменился. Это по его распоряжению в церкви расписывали алтарь каббалистическими символами. И вообще он вел себя довольно странно: заперся на вилле Тонье и последние годы жизни почти не показывался на люди.

Я насторожилась, услышав про виллу Тонье. Странно, что мне то и дело напоминают о ее существовании. Теперь я знаю, что она принадлежала чудом разбогатевшему кюре с весьма странными представлениями о религии. Интересно, не связано ли было страстное желание Чухутина завладеть этой виллой с какой-либо тайной богатства кюре? Вдруг он не все потратил, а спрятал остатки на своей вилле? И Чухутину об этом стало известно? Но откуда он узнал? И почему именно теперь? Ведь вилла пятьдесят лет была необитаемой. Неужели за столько лет не нашлось желающих отыскать предполагаемые сокровища Сонье?

– Скажите, а как попасть на эту виллу? – спросила я привратника. Тот внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Попасть туда нетрудно, – помедлив, ответил он, – вилла стоит на горе, и к ней ведет каменная дорога… Вон там, видите?

Я посмотрела в указанном направлении и увидела круто поднимающуюся в гору широкую дорогу из белого камня.

– Послушайтесь моего совета, мадемуазель, – сказал старик, пристально глядя мне в глаза, – не ходите туда.

– Но почему все твердят об одном и том же? Что там, медведи с волками? – возмутилась я.

– Поверьте моему слову, мадемуазель, там может быть кое-кто и пострашнее диких зверей.

Сказав это, привратник поднялся и пошел прочь, даже не попрощавшись. Мне показалось, что мой интерес к таинственной вилле огорчил его.

Я поднялась следом и медленно побрела по дорожке по направлению к кладбищу. Оно было очень маленьким, уютным, с обилием аккуратно разбитых клумб и красивых старинных надгробий.

Залюбовавшись цветами, я не заметила, как забралась довольно далеко. «Ритка вот-вот выйдет и, не обнаружив меня на месте, поднимет панику», – подумала я и решила, что пора выбираться. Оглядываясь в поисках обратной дороги, я заметила необычный памятник, который возвышался огромной глыбой из черного мрамора над остальными надгробиями.

Мне стало любопытно, я подошла поближе и с удивлением прочла надпись:

«БЕРАНЖЕ СОНЬЕ. 1852–1893».

Мне вдруг стало холодно, словно подул неожиданный порыв ледяного ветра. Я поежилась, отступила на шаг и едва не растянулась на земле, споткнувшись о соседний надгробный камень. С трудом удержавшись на ногах, я обернулась и обомлела: на сером, потрескавшемся от времени камне лежали свежие розы. Сами по себе розы были вполне обычными, если не считать того, что они были… голубыми. Да-да, именно голубыми, как колокольчики. Решив, что вижу искусственные цветы, я потрогала их. Пальцы ощутили шелковистую прохладу свежего живого растения.

Покачав головой от удивления, я захотела узнать: в память о ком выращены такие удивительные цветы, но так и не смогла обнаружить надпись – чья-то варварская рука безжалостно уничтожила ее.

Глава 6

Пока я изучала безымянное надгробие, чья-то рука легко коснулась моего плеча. Я громко взвизгнула и резко отпрыгнула в сторону.

– Не ори, Тонька, не позорься, умоляю! – прошипел над ухом знакомый Риткин голос.

– Предупреждать надо, – проворчала я, испытывая смущение за свой неуместный испуг.

– Ладно, в следующий раз буду громко петь песни, – пообещала подруга. – Я продрогла в этом чертовом храме, и у меня поэтому холодные пальцы. Извини, что напугала, – проговорила она по-прежнему шепотом. Удивившись, я обернулась и немного поодаль увидела двух наших старых знакомых.

– Ты кого притащила, убогая? – ахнула я.

– Дура. Для тебя же стараюсь, и вот она благодарность! – Ритка обиженно надула губы. – Парни – класс. Пойдем познакомлю. Обещаю – не пожалеешь.

Не обращая внимания на мое активное сопротивление, Ритка схватила меня за руку и поволокла за собой. Заметив наше приближение, парни оживились. Точнее, оживился блондин. Второй смотрел на меня довольно равнодушно.

– Вот! – торжественно объявила Ритка. – Познакомьтесь: это моя подруга, Антонина.

– Очень приятно, я – Гарик, – представился блондин. – У вас очень редкое имя.

– Спасибо, – промямлила я, искоса поглядывая в сторону брюнета. Он не изъявил желания представиться, разглядывал меня в упор, точно некий любопытный экспонат. Под его холодным, оценивающим взглядом я почувствовала себя жалкой и неуклюжей в своем простом сарафане, из которого торчали худющие руки и ноги.

Гарик, заметив, что наступила неловкая пауза, поспешил на выручку:

– Позвольте представить вам моего друга: Артур, не король, но близко к этому, – с шутливой галантностью поклонился он в сторону приятеля. Тот шутку не оценил и, так и не сказав ни слова, слегка кивнул.

«Так вот он какой, Артур, который счел, что я слишком худа, чтобы казаться привлекательной», – неприязненно подумала я, исподтишка разглядывая обидчика. Что ж, надо признать, сам он был довольно красив, если не считать едва заметного выражения брезгливости на смуглом лице. Такие нравятся женщинам. От него за версту веет властностью и силой.

– Ты представляешь, Тоня, – щебетала Ритка, – Артур и Гарик тоже из России, из Петербурга. Они сделали огромное состояние на компьютерных сайтах в Интернете и приехали сюда, чтобы купить недвижимость!

Я прекрасно поняла, что она имела в виду. Если перевести это на понятный язык, ее заявление означало: внимание, подруга, этот парень страшно богат, брось свои фокусы и будь с ним повежливее.

Я осталась глуха к ее предостережению и не выразила никакой особой радости. Артур, не услышав привычного его слуху восторженного визга, посмотрел на меня внимательнее. Я отвернулась, с тоской ожидая, когда Ритке надоест кокетничать и мы сможем отправиться домой. Однако она только вошла во вкус.

– Ну что, девчонки, какие планы на вечер?

– Совершенно никаких! – радостно заверила Ритка.

– Тогда, может, для начала покатаемся? Посмотрим окрестности, а потом закатимся в ресторан. Идет?

Меня так и подмывало спросить, как посмотрит на такой распорядок дня их вчерашняя спутница, но я благоразумно прикусила язык и вежливо отказалась. Ритка, опоздавшая всего на секунду, смерила меня таким взглядом, что я всерьез испугалась за свою безопасность.

Убить прямо на месте она меня не успела, так как неожиданно раздался голос Артура.

– Вы любите старинные замки? – спросил он, обращаясь почему-то ко мне.

– Разумеется. Но, признаюсь, настоящих никогда не видела.

– Хотите посмотреть?

– Что вы имеете в виду? Здесь поблизости есть какой-то музей?

– Да нет. В некотором роде это мой будущий дом. Я купил его только вчера и еще не рассмотрел как следует. Домом занимался мой агент. Если вы не против, можем отправиться прямо сейчас. Это недалеко.

– Вы купили замок? – уточнила я.

– Ну, не совсем. Для замка он все-таки маловат. И называется иначе.

– Как? – в один голос воскликнули мы с Риткой, уже догадываясь, какой ответ нам предстоит услышать.

– Вилла Тонье, – ответил Артур.

Если он хотел увидеть на моем лице удивленное выражение, он этого добился. Ритка открыла рот, а потом неожиданно расхохоталась. Гарик и Артур изумленно наблюдали за ее конвульсиями.

Немного успокоившись, Ритка объяснила, что Артур увел замок прямо из-под носа ее шефа, который едва не получил инфаркт от расстройства.

– Почему вы выбрали именно этот дом? – спросила я.

– Странный вопрос, – пожал плечами Артур. – Просто он мне понравился.

– Артур с детства бредил всякими замками. Книги Вальтера Скотта зачитывал до дыр, можете мне поверить. Вот и оторвался наконец. А о твоем шефе мы понятия не имели, честно. Артур запал на легенду, которую ему разболтал агент.

– Что за легенда? – вскинулась я.

– Да ерунда, – отмахнулся Гарик. – Обычные байки, чтобы набить цену.

– А все-таки? – Я не собиралась отступать.

– Они говорят, что в замке водились вампиры или что-то вроде этого, – со смехом сообщил он.

Я почему-то не разделяла его веселья…

– Так как насчет экскурсии? – напомнил Артур.

– Мы с удовольствием! – ответила Ритка за двоих. Правильно. Какие могут быть вампиры, когда тут такие кадры наклевываются?! У меня было другое мнение на этот счет, и я попыталась напомнить об этом подруге.

– Мы же обещали… – заикнулась было я, но Ритка больно лягнула меня по лодыжке. Она, наивная, полагала, что сделала это незаметно. Но брови Гарика поползли вверх.

– Что за дела? О каком обещании она говорит? – протянул он разочарованно. – Признавайтесь, девчонки.

– Да так, глупости. Не обращайте внимания. Антонина очень впечатлительная, ей всюду мерещатся привидения, – затараторила Ритка. – Мы с удовольствием посмотрим ваше приобретение. Ну, где ваш экипаж?

Я не верила своим глазам. Ритка как ни в чем не бывало пристроилась рядом с Гариком и бодро зашагала вперед. Мне ничего другого не оставалось, кроме как плестись следом в обществе Артура, который снова погрузился в молчание.

Глава 7

Чем ближе мы подъезжали к вилле Тонье, тем сильнее меня охватывало беспокойство. На душе было тоскливо и муторно. Не понимаю, откуда взялось это чувство.

У тебя просто разыгралось воображение после всех этих баек, убеждала я себя. Ты сидишь в шикарной машине, в обществе потрясающих мужчин, за окном – мирный сельский пейзаж. Я посмотрела в окно. В самом деле, ровные зеленые склоны, покрытые сочной травой, и цветущая дикая вишня, освещенная ярким солнцем, казались сказочно, неестественно прекрасными. Если бы я не видела это собственными глазами, то не поверила бы, что может существовать такая красота. Но неприятное ощущение надвигающейся катастрофы не проходило.

– Мы почти у цели, – весело сообщил Гарик, когда машина свернула на густо обсаженную вековыми деревьями подъездную аллею. Гигантские кроны давали такую густую тень, что, несмотря на солнечный день, здесь было темно, почти как ночью.

Наконец автомобиль остановился возле массивных чугунных ворот, но, кроме разросшихся кустов, за ними не было видно ничего интересного. Гарик ловко выскочил из машины, подошел к воротам и потянул одну створку на себя. Она с громким скрипом подалась, ворота оказались не запертыми.

Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание, когда машина медленно тронулась вперед.

Всю дорогу я пыталась представить себе, что именно увижу, но действительность превзошла мои ожидания. Когда густые заросли орешника расступились, моим глазам предстал самый настоящий замок. Трудно было поверить, что он был построен всего лишь в прошлом веке. Не знаю, кто назвал это сооружение виллой, это был именно замок. Вообще-то дом был не таким уж большим, всего лишь двухэтажным, если не считать нескольких надстроек, прилепившихся к огромной покатой крыше.

Мы выбрались из машины, и я наконец смогла как следует рассмотреть здание. В самом центре и по бокам возвышались три огромные башни с зубчатым верхом, напомнившие мне шахматную фигуру, кажется, она называется ладья. Два ряда огромных окон и крытая галерея вдоль второго этажа соединяли башни между собой. Стены из серого камня кое-где потрескались и облупились, но сильно разросшийся дикий хмель плотно опутывал их, скрадывая недостатки. Окна первого этажа были почти неразличимы за кустами жасмина, усыпанного белыми, благоухающими, необыкновенно крупными цветами.

– Как красиво! – тихо воскликнула я, не в силах скрыть восхищения, но Артур, стоявший достаточно близко, расслышал.

– Благодарю, – произнес он. Прохладная интонация напрочь лишила его слова даже намека на тепло.

Я сжалась, как улитка, получившая укол иголкой. Все ясно, он, видимо, считает, что я не имею никакого права восхищаться его домом. А поблагодарил просто из вежливости.

Я упрямо сжала губы. Ну и черт с тобой! Ни за что не буду расстраиваться!

Мы подошли к центральному входу. Артур передал Гарику ключ, и тот принялся открывать тяжелые дубовые двери. Ритка пританцовывала на месте от нетерпения, то и дело заглядывая ему через плечо. Гарик воспринимал это стоически, а Артур наблюдал за обоими с неизменной насмешливой улыбкой.

– Ну что, не открывается? – спросила Ритка, хотя и так было ясно, что замок заело.

– Артур, тут что-то не так. Может, сам попробуешь? – обернулся Гарик к другу.

Я ожидала, что Артур не захочет пачкать рук, так как давно поняла, что Гарик в их дуэте является чем-то средним между компаньоном и мальчиком на побегушках. Но хозяин змка молча шагнул вперед и попытался справиться с капризным замком. Его попытки были также тщетны. У меня даже появилась надежда, что наша сегодняшняя экскурсия закончится, так и не начавшись.

Тем временем Артур вытащил ключ и стал внимательно рассматривать замочную скважину.

– Странно, – произнес он с удивлением. – В прошлый раз все прошло как по маслу… Смотри, Гарик, похоже, кто-то ковырялся в замке чем-то вроде отмычки. Видишь здесь эти царапины?

Гарик, присмотревшись повнимательнее, согласно кивнул.

– Что будем делать? Может, сгонять за агентом? Пусть сам возится, если не смог уследить.

– Попробуем в последний раз. Если не выйдет, тогда уж позовем агента. Извините, девочки, маленькие технические неполадки, – проговорил Артур, обращаясь к нам, и даже слегка улыбнулся.

Я услышала слабый щелчок и поняла, что моим надеждам не суждено было сбыться. Гарик, весьма довольный собой, уже распахнул перед нами дверь.

– Прошу, дамы и господа. Представление начинается.

Переступая порог этого дома, я подумала, что делаю величайшую ошибку в своей жизни.

Поскольку центральный вход располагался в башне, то холл выглядел, мягко говоря, мрачновато. В нем царили холод и сумрак, хотя снаружи было жарко и светло. Дневной свет не проникал сюда – в холле не было ни единого окна. Гарик щелкнул выключателем, зажегся свет, но его было явно недостаточно, чтобы осветить все темные углы. Холл напомнил мне центральный вокзал: такой же огромный и «уютный». В нос ударил запах плесени и сырости. Ну еще бы, ведь здесь никто не жил почти полвека. Мне не хотелось думать, почему прежние владельцы покинули это в общем-то престижное жилище. Я почувствовала легкий озноб – то ли от холода, то ли от жутковатой атмосферы замка.

Прямо напротив входа начиналась широкая лестница с выщербленными каменными ступеньками. Когда-то ее наверняка покрывал мягкий ковер, но сейчас перед нами был лишь голый камень.

Мы невольно держались поближе друг к другу. Даже мужчинам передалась неприятная атмосфера.

Осмотр дома занял у нас больше часа, и все это время у меня было такое чувство, что кто-то невидимый, возможно, следит за каждым нашим движением. Ощущение было настолько сильным, что я то и дело оглядывалась.

Комнаты сменяли друг друга, большие и маленькие, парадные и явно служебного характера, так что я в конце концов сбилась со счета. Когда-то дорогие, шелковые обои отстали от стен и потемнели. Вся мебель была покрыта чехлами – столы, стулья, разнокалиберные шкафы и диваны; зачехлены были даже картины.

Мы оказались в одной из комнат: судя по обстановке – это была столовая. Четыре огромных окна вдоль стены пропускали бы достаточно света, если бы не толстый слой пыли и грязи.

Ритка по-хозяйски подошла к окну и не без труда распахнула створки. В комнате стало намного светлее.

– Ого, смотрите-ка, какие картины! – воскликнул Гарик. – В прошлый раз я их не заметил.

Все посмотрели на противоположную от окон стену. Там в самом деле висели рядом два старинных полотна. Чехлов на них не было, точнее, они валялись на пыльном паркетном полу под картинами.

Я подошла поближе.

– Похоже, очень старые, – раздался за спиной задумчивый голос Артура.

– Да. Вот эта, например, была написана еще в четырнадцатом веке, – заметила я, не оборачиваясь.

– Ты так хорошо разбираешься в живописи? – Это открытие как будто удивило его.

– Что тут странного? – пожал я плечами. – Я – историк, поэтому разбираюсь не только в живописи, но и в мебели, архитектуре и многом другом.

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Просто мне показалось, что ты еще школьница.

Я поняла, что он снова намекает на мое тщедушное телосложение, и, презрительно фыркнув, отодвинулась. Картина, о которой я говорила, представляла собой портрет пожилой женщины. Ее строгое, аскетичное лицо выдавало фанатичную религиозность, о том же говорило и совершенно закрытое платье, лишенное даже намека на украшения. Маленькие, глубоко посаженные глаза смотрели жестко и властно.

– Ну, чего ты там застряла? – подскочила ко мне Рита. – Дались тебе эти портреты. Один другого краше. Прямо Баба Яга и Кощей Бессмертный. Пойдем скорее.

– Подожди, – отмахнулась я, склонившись к тяжелой золоченой раме и пытаясь разобрать подпись под портретом женщины. Ритка, поняв, что без этого я не сдвинусь с места, сочла за лучшее помочь мне и тоже уставилась на полустертые буквы.

– Все ясно, – заявила она через минуту, – эту милую тетушку-людоедку звали Ида де Бланшфор. Имя красивое, а личико – дрянь. Ну, теперь ты готова? Неудобно заставлять мальчиков ждать.

Я с неохотой оторвалась от заинтересовавших меня картин и двинулась вслед за Ритой к дверям.

Глава 8

Оказалось, мальчики нас ждать не захотели – их голоса раздавались где-то далеко впереди.

Выйдя из столовой, мы оказались в узком коридоре с несколькими поворотами. В самом конце его я увидела круглое окно с разноцветными стеклами. Часть стекол была заменена на обычные, прозрачные. Должно быть, прежние разбились, а хозяева поленились искать цветные. Света сквозь окно проникало немного, и даже днем в коридоре было темно.

Я все еще размышляла о двух портретах. Имя мужчины я, к сожалению, прочесть не успела. Единственное, что бросалось в глаза – по времени написания картины разделяет по меньшей мере лет пятьсот. То есть портрет мужчины написан гораздо позднее. Кто эти люди? И почему картины повесили рядом? Логично предположить, что они приходятся друг другу какой-то родней. Почему бы и нет?

Помимо всего прочего, мне не давали покоя свежие царапины на замк. Хозяин, по-видимому, не придал значения этому факту. Наверняка замки все равно будут менять. Но ведь кто-то явно пытался проникнуть в дом. Только ли пытался? Кто-то ведь сбросил чехлы? Ни Гарик, ни Артур этого не делали, тогда кто же? И зачем? Хотели украсть картины? Они, безусловно, ценные, особенно – портрет старухи, но если их собирались украсть, то почему оставили висеть на месте?

Все эти многочисленные вопросы без ответов носились в моей голове до тех пор, пока Ритка не вернула меня в реальность довольно бесцеремонным способом – просто пихнула локтем. Я очнулась и обнаружила, что мы стоим на пороге очередной комнаты. Это определенно была женская спальня. Здесь на мебели не было чехлов, и, несмотря на толстый слой пыли, мы смогли убедиться, что комната обставлена с невиданной роскошью, однозначно свидетельствовавшей в пользу того, что хозяйкой комнаты была дама.

– Шикарная красотка здесь проживала, – убежденно заявила Рита, рассматривая высокую резную кровать под бархатным балдахином.

– Почему именно красотка? – не поняла я.

– А ты как думала? Станет мужик вбухивать такие бабки во всю эту роскошь ради какой-нибудь уродины? Точно тебе говорю – она была красавицей.

Говоря это, Ритка пересекла комнату, ловко обогнув изящное трюмо с дорогим, похоже венецианским, стеклом, подошла к резному шкафчику и распахнула дверцы. Аромат жасмина наполнил комнату, его почувствовала даже я, хотя стояла довольно далеко, а Ритка так даже чихнула и принялась отчаянно тереть нос.

– Ты глянь, какие шмотки! – восторженно завопила Ритка, вытягивая из аккуратной стопки тончайшую ночную сорочку из прозрачного материала, вышитую бисером и мелким жемчугом.

– Положи на место, – строго сказала я. – Тебя разве мама не учила, что рыться в чужих вещах неприлично?

– Подумаешь, – фыркнула Ритка, бросая скомканную вещь обратно.

От сильного запаха жасмина у меня закружилась голова, и я подошла к окну, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха. Рассохшуюся раму прочно заклинило. Я толкнула посильнее, окно распахнулось и выскользнуло из моих рук. Потеряв опору, я почувствовала, как пол выскальзывает у меня из-под ног. Я услышала звон разбившегося далеко внизу стекла, испуганный вопль Ритки и судорожно вцепилась в каменный наличник. Подскочившая Ритка успела ухватить меня за подол сарафана и втянула обратно в комнату.

– Ты что, сдурела? Чуть не вывалилась! – испуганно заикаясь, выговаривала мне Ритка.

– Да все в порядке. Я же цела…

– Цела! – передразнила она, стараясь скрыть за притворной злостью свое волнение. – Без меня ты как слепой котенок – того и гляди вляпаешься в какое-нибудь дерьмо. Горе ты мое!

От страха я так сильно сжала пальцы, что только сейчас смогла разжать руку и с удивлением уставилась на свою ладонь.

– Ой, а это откуда? – спросила Ритка, разглядывая изящный золотой медальон с портретом юной светловолосой девушки.

Я сама понятия не имела, каким образом он оказался в моей руке. Должно быть, когда я уцепилась за карниз, вместе с каменной крошкой случайно ухватила и эту вещицу. Но каким образом она оказалась за окном?

– Похоже, золотой, – с уважением констатировала Ритка, я поспешила отобрать у нее медальон, который она уже пыталась попробовать на зуб.

– Ты чего? Я же только посмотреть, – заныла подруга.

– Тащишь в рот всякую гадость, – прошипела я. – Он же грязный. Разболится живот, где я тебе врача найду? Здесь тебе не Россия.

– Кто кричал? – громко раздалось с порога.

Мы обернулись. В дверях стояли Гарик и Артур.

– Да вот Антонина полезла открывать окно и чуть не кувыркнулась вниз. Еле поймала, – с готовностью пояснила Ритка.

– Ты серьезно? – забеспокоился Гарик и с тревогой посмотрел в мою сторону.

– Куда уж серьезнее. До сих пор сердце колотится как сумасшедшее!

Артур тем временем подошел к распахнутому окну и внимательно осмотрел раму.

– Все ясно. Дерево отсырело, и петли разъела ржавчина. Должно быть, Тоня надавила посильнее и окно просто отвалилось. Вам надо быть осторожнее.

– Зато она нашла классный медальончик, – похвасталась Ритка. – Он, конечно, принадлежит тебе, Артур, но если бы не Тоня, ты его в жизни бы не отыскал!

Я протянула хозяину замка медальон. Он с интересом повертел его в руках.

– Любопытная вещица. Он вроде бы двухсторонний. Никогда прежде не видел ничего подобного.

Я не поняла, что он имеет в виду, и подошла поближе. На обратной стороне медальона оказался точно такой же портрет девушки. Странная прихоть – рисовать портрет с двух сторон. Ничего подобного мне раньше встречать не приходилось.

– Ну что же, – неожиданно сказал Артур, – находка должна принадлежать тому, кто ее обнаружил. Возьми. – Он протянул мне медальон на раскрытой ладони. – На память об этом замке и… о Франции.

Удивленная, я нерешительно посмотрела на Ритку. Та энергично закивала.

– Спасибо, – искренне сказала я, принимая подарок. Артур небрежно повел плечом, мол, какие пустяки.

Из-за неприятности с окном экскурсию по замку на сегодняшний день решили прервать. Тем более что от нескольких дверей на первом этаже не оказалось ключа. Мы сели в машину и отправились в деревню.

Машину на этот раз вел Гарик, а Артур ни с того ни с сего вдруг принялся расспрашивать меня о моей профессии. Я отвечала, не особенно вдаваясь в подробности, зато Ритка разразилась панегириком в мою честь. Ее послушать, так получалось, я жутко одаренная личность, что на самом деле весьма далеко от истины.

– Ты удивительно талантливая девушка, – сделал вывод Артур, внимательно выслушав Ритку.

– О да, – кивнула я, криво усмехнувшись. – Бог дал мне много чего. Вот только забыл приложить инструкцию, как с помощью всего этого заработать большие деньги.

– Ты мечтаешь о больших деньгах? – спросил Артур, и в его голосе явно прозвучали разочарованные нотки.

Ритка, почуяв подвох, разо примолкла.

– А что в этом плохого? – спросила я. – Деньги дают многое. Понимаю, что тебя наверняка коробит, когда ты слышишь от девушки подобные заявления, но могу тебя успокоить. Я имела в виду совсем не то, о чем ты подумал.