Необыкновенные приключения кошки Нюси. Домовой и тайна волшебной книги Ларкин Наталья
Там она уничтожила рыбу и с трудом перевела дыхание. «Надо зарядкой заниматься, – думала Нюся, – а то дыхалки уже не хватает». Она отдыхала, посматривая по сторонам, как вдруг услышала странное причмокивание. Малиновые кусты закачались. Нюся подняла мордочку и увидела певчего дрозда, поселившегося на огороде месяц назад.
– Привет, хозяйка! Ну, как дела? – как-то поспешно защебетал он.
«Что-то скрывает», – подумала кошка и с достоинством произнесла:
– Ничего дела, владения свои осматриваю.
Нюся оглядела соседа и обнаружила, что он сильно поправился и стал напоминать теннисный мячик на ножках.
– Так вот кто объел бабушкину малину! Ах ты паразит! – возмущённо закричала догадливая Нюся.
– Тихо! Только не надо так кричать, я исправлюсь. Это в последний раз, честное слово, – бессовестно соврал он.
– В общем, смотри, если с огорода пропадёт хотя бы одна морковка или кабачок, натравлю на тебя подвальную крысу! Или сама сожру вместе с перьями, – зарычала Нюся.
– Эй, сбавь обороты, дорогуша, забыла, кто тебя от жабы избавил, – возмутился дрозд. – Могу её и обратно позвать!
– Давай, пухлячок бесстыжий! Попробуй! Обоих съем! Хошь на завтрак, хошь на полдник, – наступала Нюся.
– Да понял-понял, – замахал крыльями испугавшийся дрозд. – Только жучки отныне, мамой клянусь!
– Смотри у меня, – грозно произнесла Нюся и отправилась прочь.
Уже целый час дедушка с Машей собирали лесной урожай. Они нашли небольшую полянку, на которой малины было видимо-невидимо. Спелые ягоды свисали с кустарника тяжёлыми ярко-красными каплями. Маша брала на ладошку одну, не спеша рассматривала и отправляла в захваченное дедом ведро или себе в рот. Наполнив ведро, дедушка с Машей решили идти домой.
– Деда, а почему здесь малина такая вкусная?
– Да потому что она лесная, натуральная, без всякой химии выросшая. И запах у неё есть, и вкус. А варенье вообще будет целебное, потому что наша бабуля в него душу свою вкладывает.
– Деда, так ты на неё не сердишься?
– На бабулю нашу? Нет, конечно! Она у нас дипломат всех времён и народов. Да я и на Нюську не сержусь. Она же насекомое, ну, в смысле животное.
– Дедуля, тогда пошли скорее домой, а то бабуля с Нюсей нас ждут.
Только давай малину не прятать. Пусть все смотрят! – Давай, – обрадовался дед.
На летней кухне их ждала с дымящимся обедом бабушка. Под столом сидел «вонючий кот» и тоже ждал.
– Дорогие мои, золотые, спасибо за малину! – и бабушка расцеловала и дедушку, и Машу, и Нюську заодно, за компанию.
И рыбы хватило всем, а уж Нюське тем более. После обеда бабушка поставила вариться малиновое варенье. Она готовила его в тазике, помешивая огромной деревянной ложкой. У бабушки было хорошее настроение, и она напевала:
– Всё вернётся, всё опять вернётся…
Варенье закипело три раза, и бабушка его выключила:
– Теперь оставлю его на плите, пусть отдохнёт, и закрою летнюю кухню, чтобы осы не налетели. А мы с вами пойдём в дом, и Машенька мне всё-всё про ваши приключения расскажет.
В доме они уселись за столом, и Маша принялась рассказывать, как ей понравилось с дедом бродить по лесу и как бы ей теперь хотелось пойти на рыбалку.
Вдруг дедушка бросил об пол кепку и в ужасе побежал на летнюю кухню. Через окно дома он увидел, как Нюська отчаянно машет передними лапами. Дед ворвался на кухню, схватил мухобойку, висевшую на гвозде, и стал бить ею по столу, по посуде, по стенам и даже по стеклу. Маша с бабушкой выскочили из дома. На кухню было страшно смотреть, не то что зайти: она вся ходила ходуном. Через минуту оттуда с победным видом вышел дедушка с мухобойкой в руке и Нюськой на шее. С мухобойки упала огромная, с палец длиной, жирная оса. Нюся дрожала от страха.
Маша закричала так, что было слышно у дяди Вити на участке:
– Деда, какой ты у нас герой! Ты Нюську от осы спас!
А Нюся думала, что дедушка совершил героический поступок, потому что его совесть заела. Обидел ни за что хорошую кошечку, а потом стыдно стало. «И вообще, – рассуждала она, – вот домовой вылечил дедушку от депрессии, а дедушка спас меня от осы. Выходит, если делать добро, то оно умножается и передаётся от одного к другому, а если зло – тогда умножается уже оно. Значит, надо делать хорошие дела: это и приятно, и пользы больше».
Рыбалка
После колоссального успеха их лесного похода дедушку с Машей посетила потрясающая идея: поймать кого-нибудь. Самое простое было, конечно, поймать Нюську. Но она и так «водилась» на огороде. Также на огороде водились кабачки, помидоры и бабушкины розы. За забором находился ещё дядивитин огород, на котором водился один табак. Проблема была в том, что всё это ловить было неинтересно.
Весь день Маша уговаривала дедушку построить хотя бы шалаш, но вечером по телевизору показывали финальный матч чемпионата мира по футболу. Дедушка хотел к нему как следует подготовиться: накрутить котлет, купить батоны и пять литров кваса. Котлет он планировал приготовить побольше, потому что они и так с Нюсей съедали во время футбола целый тазик, а тут ещё и Маша – помощница по котлетам наша. Кваса холодненького – спасительного от жары средства, понятное дело, тоже много требовалось. А вот с батонами у дедушки были свои счёты. Когда по телевизору показывали футбол, дедушка мог на нервной почве один сгрызть три, а то и четыре штуки! Бабушка только диву давалась, как это всё внутри у него помещается. Поняв, что на дедушку рассчитывать не приходится, Маша пошла играть в чулан, где хранились всякие интересные вещи: лопаты, грабли, точила для ножей и другие инструменты – и где от жары прятался Палыч, на старой стиральной машине, в тазике с тряпками. А Нюся скучала. Приключений никаких не предвиделось. Жара стояла везде: и в доме, и на огороде, и в малиннике. В общем, спрятаться от неё не представлялось возможным. Кошка лежала на полу летней кухни, лениво била хвостом о коврик и жадно ловила носом малейшее дуновение ветерка.
Кого же мне поймать?
Вход мухам на кухню был строго запрещён, его закрывала занавеска в сеточку. Правда, одна жирная зелёная муха всё же залетела туда каким-то боком. Нюська приподнялась и приняла охотничью стойку. Муха лениво перелетела через стол и собиралась сесть Нюсе на нос.
Кошка подпрыгнула и ловко поймала надоедливое насекомое.
«Мрры! – сказала она, прижав муху лапой. – Надо ж так было обнаглеть! Всеми своими грязными ногами на мой чистый нос! Гадость членистоногая!»
Бабушка с дедушкой пришли гуськом на кухню – готовить котлеты.
Нюся равнодушно посмотрела на них.
– Нюсенька, чучелко моё огородное! – всплеснула руками бабушка. – Жарко моей кошечке сладкой?
«Сладкая кошечка» размышляла: «Мур! Съесть или не съесть? С одной стороны, добыча, с другой – неизвестно, куда она своими ногами до этого залезала, ещё заразу подхватишь!»
Пока она думала, муха собралась с последними силами и проскользнула между подушечками Нюсиных лап, со злобным жужжанием рванула к дырке в занавеске и вылетела наружу.
«Мур! – зевнула кошка. – Улетела. Ладно, всё равно далеко не сбежишь. Дрозд тебя поймает. Этому троглодиту всё равно, что сожрать».
Вдруг на кухне пропал свет. Под угрозой оказался не только футбол, но и котлеты, которым полагалось скворчать на электроплитке. Дедушка, прихватив кусок батона, побежал что есть духу в сельсовет: пусть ему скажут, когда это безобразие кончится. Он вернулся через пятнадцать минут, встревоженный донельзя. Батона не было, шнурки развязались, кепка съехала на ухо.
– Картина Репина «Приплыли», – сказал он. – До завтра электричества не будет. Авария у нас в районе. Если без футбола можно прожить, что весьма спорно, то как прожить без ужина, я не знаю.
– Деда, а если футбола сегодня нет, то, может, на рыбалку с тобой махнём? – заканючила Маша.
– А и правда, – предложила бабушка, – идите. Что поймаете, пойдет на уху. Электричества для неё не надо, сварите в котелке над костром, как древние люди. А мы с Нюсенькой попозже к вам придём.
– Ура! Настоящие приключения начинаются! – обрадовалась Маша.
Дедушка поспешил к чулану за снастью. На бегу наткнулся на ветку.
Схватившись за глаз, он запрыгал на одной ноге и завопил:
– Мама дорогая! Я ослеп!
Бабушка осмотрела раненого. К счастью, ничего серьёзного не случилось. Глаз аккуратно промыли кипячёной водой и закапали на всякий случай лекарством от воспаления. Но дедушка всё равно переживал, что на реке ему не повезёт (такой день невезучий) и в глаз попадёт какая-нибудь инфекция или даже залетит комар. Бабушке после долгих уговоров пришлось сделать ему на глазу повязку из стерильного бинта, отчего вид у него стал совершенно пиратский.
Дедушка с Машей вышли за калитку. У дедушки на плече висели удочки, а в руке было ведро для рыбы. Бабушка бросила туда луковицу, три картошки и морковку – на уху. Маша несла подсак, котелок и лопатку – для червей.
– Куда вы это собрались, соседи? Опять, что ли, партизанить будете? – раздалось за забором.
Дядя Витя с цигаркой в зубах хитро смотрел на дедушкины удочки.
– Не угадал, – отвечал дедушка. – Идём вот с внучкой на рыбалку, уху на костре варить будем. Хочешь, пошли с нами.
– Дык ухи двести грамм кто ж не хочет? Пошли, – обрадовался дядя Витя.
– Только уха будет не сразу. Надо сначала червей накопать, потом живца наловить. После этого поймаем рыбку, почистим её, а уж затем бабка моя придёт уху варить.
Когда часа через два бабушка с Нюсей на руках пошла к озеру смотреть, что делают её рыболовы, на хозяйстве остался один Палыч.
Воспользовавшись тем, что в доме никого не осталось, он позвал подвальную крысу на совещание.
– Ну, что скажешь, страж, у тебя ведь большой стаж: нет ли рядом какой угрозы, книга же объявлена в розыск?
– Нет, всё тихо и спокойно, – отвечала та. – По всем приметам тишина и покой. Хозяева – обычные люди, кошка вот любопытная, да она больше думает о том, как пузо набить, и по подвалу даже не пыталась шарить. Певчий дрозд, судя по всему, продажная шкура, да он не знает ничего и в мои владения никогда не сунется.
– Хорошо, но ты смотри в оба! Отвечаем головой до гроба за книгу и мир на всём свете, не то худо придётся планете.
– Смотрю, да и ты, домовой, не зевай, на поверхности то и сё примечай.
Ещё не дойдя до места, бабушка поняла, что там явно не всё гладко, тихо и спокойно. До неё долетали обрывки чуть приглушённых криков. Бабушка занервничала и ускорила шаг. Возле озера раскинулся маленький песчаный пляжик, окружённый лесом. Место было, как с картинки. И вот прямо посреди этой картинки горел костёр, возле него сидела чумазая, как чёрт, Маша и помешивала палкой в котелке, в котором что-то активно кипело и булькало. Вокруг костра бегал дедушка с марлевой повязкой на глазу, его догонял дядя Витя и кричал:
– Я тебя сделаю, циклоп!
Бабушка растерялась. Кошка спрыгнула на землю и махнула в кусты.
– Бабуля! – обрадовалась Маша.
– Что тут творится? Машуня, что это ты делаешь? – спросила пришедшая в себя бабушка, заглядывая в котелок с мутной жидкостью.
– Я картошечку на уху варю.
– А что с дедами?
– Это они спорят, кто больше рыбы поймает. Сначала живца для большой рыбы ловили, а потом начали ругаться. Теперь вот бегают друг за другом.
– Рота, отставить! – закричала бабушка генеральским голосом.
Дедушка и дядя Витя как по команде остановились. Маша продолжала варить картошку. Нюся, почуяв запах рыбы, показалась из кустов.
«Мур! А что это здесь в ведёрке такое симпатичное плавает?» – кошка понюхала воду, перегнувшись через ведро.
Её усы распушились, в глазах зажёгся зелёный огонёк.
«Мур! Да я всю жизнь мечтала о такой рыбке. Иди ко мне, маленькая, иди ко мне, вкусненькая!» – и Нюся запустила в ведро лапу.
Тем временем бабушка продолжала разбираться с дедушкой и дядей Витей. У них так и не вышло договориться.
– Ты дурак! – кричал дедушка.
– Ты сам дурак! – кричал в ответ дядя Витя.
– А ты полный дурак! – не унимался дедушка.
– А ты дурак в квадрате, – логично продолжал дядя Витя.
Дедушка восхищённо проводил глазами дядю Витю
Вдруг дедушка замер, как восковая фигура, и перестал кричать. Если у него когда-то и был дар речи, то сейчас этот дар пропал – и дедушка мог только жестикулировать. А показывал он вот на что: из ведра для рыбы торчал пушистый зад кошки, причём хвост её качался то вправо, то влево.
– Ах ты, такая сякая! – закричал дядя Витя и бросился к ведру. – Ты это зачем живца трескаешь?
Нюся перепугалась, бросилась бежать с места преступления. Ведро перевернулось, вода растеклась, последняя рыбёшка забилась на траве, запрыгала к озеру. Дядя Витя попытался её поймать, но поскользнулся и упал в озеро.
– Оп-па, – только и успел сказать он, скрываясь под водой.
«Варёные раки тоже вкусные, говорят. Может, наловит?» – подумала Нюся, провожая мелькнувшие в воздухе сапоги.
– Ничего себе плюхнуло, значит… – восхищённо прошептал запыхавшийся дед.
Бабушка поняла, что надо потихоньку забирать своих.
– Дед, пошли домой, – сказала она, взяв за руку Машу. – Полчаса, как свет дали, так что бог с ней, с этой ухой. Сейчас придём, котлет нажарим и телевизор включим.
– Ты, Ира, иди, значится, с девочками – с Машей и Нюсей. А я Витю сейчас вытащу, и мы с ним вернёмся, а то неудобно как-то получилось. А котлет у нас, это вот, на всех хватит, даже на это кошачье чучело, чтоб ей треснуть.
– Деда, я остаюсь с тобой, – решила Маша, – буду помогать ловить дядю Витю подсаком.
Дедушка махнул рукой, снял дырявые рыбацкие кеды и начал нехотя стаскивать штаны, втайне надеясь, что купаться не придётся, дядя Витя выкарабкается сам. Потеряв равновесие, дедушка свалился на песок. – Сплошные неудачи у меня сегодня, – пробурчал он.
По озеру пошли пузыри, всё забурлило, вспучилось; и наконец в золоте садящегося солнца показались сначала сапоги сорок седьмого размера, а затем и весь дядя Витя, которому воды оказалось всего-то по пояс.
«Мур! – подумала Нюся, – шороху-то сколько! Одно слово, что взрослые, а ведут себя как дети!»
– Ребята, а картошка-то в котелке поспела, – сказала бабушка.
– Ура! Гарнир к котлетам готов! – закричала Маша.
Все обрадовались. А Нюська особенно, потому что поняла, что наказывать её за живца не будут. И вся компания стала собираться домой.
Караул, спасите!
Солнце за селом уже встало. Успели пропеть третьи петухи.
Природа готовилась к новому погожему дню. Золотистые поля волновались под пробегающим ветерком подобно морю. Деревья подставляли утренним лучам зелёные ладошки листьев. Озеро блестело и переливалось, отражая в своих зеркальных водах нежно-розовое небо. Кот председателя колхоза Мефодий вышел на охоту.
Мефодием кота посоветовала назвать главный бухгалтер Алевтина, как только увидела его котёнком, в честь одного из знаменитых создателей кириллицы – славянского письма. Дело в том, что у кота была небольшая белая бородка, которая и делала его похожим на святого Мефодия. Председатель, недолго думая, согласился. В своём коте он души не чаял. На рабочем столе в кабинете председателя даже стояла фотография, на которой полосатый разбойник выглядывал из кастрюли. Надо заметить, что, в отличие от своего умного и благочестивого тёзки, Мефодий обладал дурным нравом и умом, нацеленным исключительно на плутовство.
Не было на селе двора, где бы этот проходимец не нашкодил: у кого шмат сала украдёт, у кого таранку прямо на связке объест, у кого кусок рыбы со сковороды стибрит. А один раз на свадьбе прощелыга даже стащил целую курицу со стола. По селу ходила легенда, что добрая половина всех котят похожа на председательского питомца.
Сам Мефодий напоминал пирата: это был огромный полосатый котище с мощными лапами, белой бородкой, пушистыми усами и рваным ухом. Кусок уха ему откусила несколько лет назад крыса, живущая в подвале дома, который теперь принадлежал бабушке и дедушке.
Туда и направлялся сейчас предприимчивый Мефодий. Где садами и огородами, где задними дворами, лихо перепрыгивая через собачьи будки, а кое-где и почти по-пластунски перемещаясь ползком, кот приближался к подвалу бабушки и дедушки со смутно-мстительными намерениями, но вдруг был остановлен неожиданным явлением. Вся в лучах нежного утреннего солнца, сверкая усами, на подоконнике летней кухни сидела прекрасная Нюся. Она умывалась. Мефодий затряс головой, потом укусил себя за заднюю лапу, чтобы избавиться от миража, но кошечка всё так же грациозно продолжала умываться.
«Вау-мау! – восхитился Мефодий. У него от восторга даже затряслась борода. – Сейчас пойду знакомиться с этой кралей! Сразу видно – городская, не то что наши мурки деревенские! Богиня! Какая стать, с ума сойти!»
И кот, подняв трубой тощий и такой же полосатый, как он сам, хвост, со всех ног припустил по грядкам навстречу удивительной незнакомке.
Посреди огорода, в тени деревьев, стояла большая зелёная ванна, в которой отстаивалась вода для полива. Возле неё поднявшийся, как всегда, около шести утра дедушка и наткнулся на кота. Мефодий, налетев на дедушкины ноги, с перепугу издал жуткий вопль: «МА-А-У!». Так и не успев окончательно проснуться, дедушка потерял равновесие и с размаху плюхнулся в ванну.
От шума и грохота проснулась бабушка, у которой был очень чуткий сон, особенно по утрам. Она выбежала во двор прямо в ночной рубашке и в специальной, сохранявшей укладку сеточке на голове. Не увидев никого, она решила, что всё это ей приснилось, и повернула обратно – досыпать.
– Караул, спасите! – кричал дедушка, пытаясь жести кулировать нелепо торчащими из-за зелёных бортиков руками и ногами.
– Господи, – воскликнула бабушка, вглядевшись в источник шума. – И что ты там делаешь, дед? В своём ли ты уме?
– Не видишь – ванну принимаю, – пытался острить тот.
– Я всё вижу. Блаженствуешь, смотрю, по полной программе. Как ты там очутился?
– Пошёл до малинника, показалось, что там шуршит кто-то. Ну, думаю, ворюга какой! А тут кабан, здоровый такой, полосатый, с бородой, как выскочит прямо на меня, как закричит, как накинется! Вот и свалил меня сюда.
Помогите!
– Да, дед, нелегко тебе пришлось с кабаном-то! Защитничек ты наш! Вояка! – бабушка никак не могла обойтись без иронии. – Хватит над несчастным человеком издеваться! – не выдержал дед. – Давай тащи меня отсюда! А то у меня такое ощущение, что меня кто-то сзади ест.
– Мамочки мои! – всплеснула руками бабушка. – Ты, дед, только не волнуйся. В ванне у нас пиявок полно. Витя как узнал, что у меня ревматизм, сразу предложил этих пиявок в ванне завести. Очень они на суставы больные действуют хорошо.
– Ой-ой-ой! Тащи меня, бабка, да поскорее! Я пиявок с детства боюсь, – признался дед.
– Вы это чего с самого утра скандалите, соседи? – дядя Витя, как всегда, появился внезапно и без приглашения.
– А ты, говорят, пиявок в моей ванне разводишь, дуремар несчастный? Решил доктором Пилюлькиным и доктором Айболитом заделаться, ревматизм лечишь! Чтоб тебя перекособочило от твоих пиявок!
– Дык я ж из лучших побуждений!
– Тащите меня из этого болота, да поскорее! Я тебе дам побуждения! Я тебя так побудю, мало не покажется! – дедушка расходился не на шутку.
Бабушка и дядя Витя схватили дедушку за руки и, поднатужившись, вытащили из ванны. Со штанов текли ручьи мутной воды. Пиявки, уже напившись дедовой крови, попадали в траву. Дядя Витя аккуратно собирал их в банку. Вся компания так шумела, что кошке стало любопытно, и она подошла к ванне.
– Чучело ты кошачье! – увидев Нюсю, закричал дед. – Это, между прочим, из-за тебя у меня все страдания!
Бабушка взяла кошку на руки, погладила её и сказала:
– Вечно тебе все виноваты. Странно, что спящая Машка тебе ничем не насолила. Под ноги надо смотреть! Приспичило ему спозаранку на кабанов охотиться в огороде!
«Мур! Это гадко, подло и не по-джентльменски – обвинять невинное животное чистейшей прелести! Ко мне тут, может, жених приходил свататься, а этот мужлан полусонный всё испортил!» – буркнула Нюся, зарывшись мордочкой бабушке в ночную рубашку.
Дядя Витя пошёл на пруд выпускать пиявок. Бабушка вернулась в комнату досыпать, оставив деда одного посреди огорода. Солнце уже поднялось, залив ярким светом грядки. Дед повесил штаны на верёвку – сушиться. Вдруг второй раз в жизни ему стало стыдно, и он решил сделать для бабушки и Маши с Нюсей что-то хорошее.
«Эриус-кводус-бон, турмабурма-тон, – забормотал в малиннике Палыч. – Беспокойные у меня хозяева, сварить, что ль, какое волшебное варево? Из дому выжить, пока тот цел? Сколько можно терпеть такой беспредел? Эриус-кводус-буц, Бухус-бахус-шмуц! А вдруг новые будут ещё хуже? Этот пока только лужи прудит на огороде, дурной, старый, а на диво шальной! Ладно, поглядим, что ещё учудит, если зло поболе свершит, придётся его приструнить, найду, как деда угомонить!»
В одних влажных семейных трусах, красных в белый горошек, дедушка пошёл на кухню готовить завтрак. Но оказалось, что готовить его практически не из чего. Из еды на кухне оставался зелёный чай и пачка попкорна, который мама вместе с Машей привезла из города. Дело в том, что сельский продмаг уже неделю как был закрыт, потому что продавщица Люся уехала на море по горящей путёвке.
Дедушка с горьким вздохом заварил зелёный чай с цветками персика. Запах распространился по кухне и пополз дальше через огород – к дяде Вите на участок. Оставалось приготовить попкорн. На пачке мелкими буквами была напечатана инструкция по применению. Дедушка сдвинул видавшие виды очки на кончик носа, прочитал инструкцию и запихал пачку попкорна в микроволновку.
На запах свежезаваренного чая на кухню начал собираться народ.
В цветастой ночной рубашке пришла заспанная Маша и спросила:
– Деда, у нас и завтрак будет?
Бабушку тоже очень волновал этот вопрос:
– А из чего ты, старый, его приготовил?
– Из чего, из чего… Из подножного корма, – обидевшись на её недоверчивую интонацию, ответил дедушка.
Нюсе тоже хотелось завтракать. Она лишь заглянула на кухню и только и успела вскрикнуть:
«Мя-я-у! Караул, спасите!» – и, поджав хвост, скрылась в малиннике.
И тут же на летней кухне что-то взорвалось. Все побежали прятаться на огород. Маша закричала, изо всех сил прижимаясь к бабушке:
– Я передумала! Не надо мне никакого активного отдыха! Он у вас и так слишком зверский получается!
«Ну как так можно, – возмущалась Нюся из безопасного убежища, – надо же инструкцию читать, а не на авось кнопочки нажимать. Это же опасно!»
– Дед, ты что туда клал? – прикрывая Машу собой, грозно спросила из-за куста бабушка.
– Попкорн это, попкорн, – отвечал из-за другого куста дед.
– Соседи, я, конечно, дико извиняюсь, но вы сейчас доиграетесь, я пожарных вызову, – съехидничал дядя Витя, появившись, как привидение, из-за забора.
– Ну и будешь отвечать, Виктор, по всей строгости закона за ложный вызов, – ответил дедушка. – Это у нас попкорн так готовится. Вот иди на кухню, открой микроволновку, сам всё увидишь.
– Вот пойду и открою, – бодро зашагал на кухню дядя Витя.
Бабушка с Машей и Нюсей выползли из-за куста и начали передвигаться в сторону летней кухни короткими перебежками. Дойдя до самого порога, они остановились, чтобы наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Дядя Витя дёрнул за ручку микроволновки, и на него вывалилось нечто белое, мелкое и сухое. Дядя Витя брезгливо попробовал несколько хлопьев, сняв их с рукава, но тут же скривился:
– Вам бы, соседи, уток завести не мешало и кормить их этим попкормом.
«Бахус-квакус-аля-сим! Этот дед неугомоним! – начал нервничать Палыч, сидевший под покровом невидимости прямо на кухонном шкафу. – Сто лягушек и ещё одна. Ну и дурная у него голова. Придётся заговор от маразма искать, чтобы новой беды избежать! А то дед и хату может спалить иль другое безобразие учинить! Вот не было беды, одна скука, а теперь веселись до полной разрухи! Ох, должность моя непростая, хоть глаз живи не смыкая! Нет, надо что-то менять, чтобы жилище не потерять!»
– Мур! Ну всё, осталась я без завтрака. Мне же врачи запретили голодать, а то шёрстка полиняет! Да, дожить бы теперь до обеда, – страдала кошка.
– Ты только и думаешь что о желудке! Хоть во сне, хоть в дневном промежутке, – возмутился домовой. – Нет, чтобы подумать, как дом спасти и в порядок всё привести!
– Твоя работа, ты и думай, – огрызнулась Нюся, – раз такой умный! Нечего на меня её валить. Будет ещё кошек учить! И чтоб тебе, старый, знать, мне вредно вообще голодать! – Нюся потрясённо замолчала. – Ты на меня дурно влияешь! Я никогда стихами не говорила! Кошке это неприлично!
– Кошке неприлично быть никчёмной – дурой лениво-богемной, а то можно стать и бездомной, вот напою тебя белладонной, потеряешь память и будешь жить на помойке, тогда себе завтрак попробуй нарой-ка!
– Ну ладно, так и быть, говори, чем помочь. Если смогу, выручу, – сдалась Нюся. – Они же мне не чужие.
– Приходи ночью сюда на кухню, когда сова после полуночи ухнет, – отозвался Палыч. – Покумекаем, глядишь, что и решим, твоим умом маленьким и моим большим.
– Глаза бы мои тебя не видели, а уши не слышали! Ещё оскорблять будет меня в рифму! – Нюся обиженно отошла от кухонного шкафа подальше, чтобы не продолжать диалог.
– Ну вот что, – командирским голосом объявила бабушка. – Я поеду в город за продуктами, а вы здесь сидите. Вернусь – будем завтрако-обедать. А сейчас только чаю попьём.
«Мур! – возмущалась возле своей миски с остатками молока Нюся. – Надо было, как собаке, на огороде косточки зарывать на чёрный день».
Часа через три бабушка с тачанкой на колёсиках, доверху набитой всякой снедью, вернулась. Дедушка с Машей и Нюсей смотрели телевизор, спрятавшись от жары в доме. На кухне в раковине валялись грязные тарелки и чашки, посреди стола красовались сковорода со следами яичницы и чайник с остатками заварки. Включённая и раскалённая докрасна электроплитка, брошенная дедушкой, источала жар. Кусок линолеума, подложенный под плитку для устойчивости, уже начал потихоньку плавиться. Бабушка охнула, выдернула шнур из розетки, взяла мухобойку и побежала воспитывать дедушку.
– Караул, спасите! – выбежавший из дому дед с воплем носился между грядок.
– Я тебе дам «спасите», я тебе покажу, как плитку бросать включённой! Чуть пожар не сделал, дурень старый, – кричала бабушка, потчуя его мухобойкой.
Пока дедушка с бабушкой выясняли отношения, Нюська осторожно зашла на летнюю кухню. Там, брошенная прямо на полу, стояла бабушкина тачанка. Домового видно не было.
«Мур! Как вкусно пахнет, – теряя от счастья сознание, сказала себе кошка, – неужели еда? А то эти злобные отравители хотели скормить мне свою гадкую яичницу из дядивитиных тухлых яиц! А домовой, прощелыга, тоже мог бы плитку выключить, раз так пожара и разных бедствий боится. А то знай только поучает. Вот куда его черти понесли?»
Получив за всё хорошее, наказанный дедушка нехотя поплёлся разбирать продукты и мыть посуду. Он застал кошку с куском колбасы в зубах прямо среди грязных тарелок. Её глаза горели голодно-жадным светом.
– Паразитка! Немедленно отдай колбасу!
Нюська спрыгнула со стола и побежала в дом, к бабушке. А чтобы та ничего не заподозрила, оставила недоеденный кусок полукопчёной «Одесской» на столе.
«Мыр! – огрызнулась она на дедушку. – Теперь бабушка решит, что это ты колбасу понадкусывал. Так тебе и надо!»
Вечером, собравшись за ужином, все помирились. На вкусный запах заглянул дядя Витя и взахлёб рассказывал о том, как он выменял у главного бухгалтера Алевтины на полкило махорки десяток яиц, а потом они вместе с дедушкой жарили яичницу. Бабушка с Машей покатывались от хохота. Дедушка, будучи в прекрасном настроении, кинул сытой и довольной Нюсе под стол недоеденный ею же кусок «Одесской». Кошка схватила его на лету, но не слопала, а спрятала под креслом, решив поделиться с крысой. «В конце концов, она охраняет мои сокровища», – благостно думала Нюся.
Солнышко садилось. По всему селу раздавался нежный звон – это звенели колокольчики возвращавшихся домой коров. Так прошёл ещё один день лета.
«Плавали-знаем»
В семь утра дедушкин мобильник запел голосом Аллы Пугачевой: «А ты такой холодный, как айсберг в океане…». Дедушка как раз делал утренний обход территории. Такой ранний звонок его немного напугал, если учесть, что звонил из города Машин папа, то есть дедушкин зять. «Вдруг что-то случилось?» – мелькнуло в голове у дедушки. Бабушка с Машей как раз проснулись и вышли на крыльцо.
– Да, да, конечно. Да. Да. Так точно! – докладывал в трубку дедушка. Было совершенно непонятно, о чём и с кем он разговаривал.
Наконец он засунул мобильник в карман своих деревенских штанов, сдвинул на нос очки и как ни в чём не бывало направился в малинник.
– Дед, а кто звонил? – любопытничала Маша.
– Это по важному делу, – бросил на ходу дедушка.
– Деловой, прямо как колбаса, – развела руками бабушка и пошла ставить чайник.
Палычу всю ночь было жарко, он никак не мог найти себе место попрохладнее. Наконец, под утро заснул в малиннике. Шум во дворе его разбудил. Став на всякий случай невидимым, он побурчал: «Трое и одна душа достали уже сполна, завтра будет четверо, а одна узнает не лучшие времена… Симилиа-симилиус-бумс, портилиа-портилиус-тумс».
Домовой был в не слишком хорошем настроении. Вчера он застал Нюсю в подвале за совершенно удивительным занятием: она кормила колбасой крысу! Кто бы мог подумать! Эта жадная прожорливая кошка поделилась ужином с почти незнакомой крысой! Домовой аж дар речи потерял. Опасность была в том, что Палыч не знал, что могла разболтать кошке растроганная подношением крыса, а ведь она хранила его книгу заклинаний и кое-что ещё, оставшееся от прежней хозяйки, такое волшебное и таинственное, что Палыч предпочитал об этом не распространяться даже в разговоре с самим собой! Эх, придётся серьёзно поговорить с этой серой хвостатой подлизой, продавшейся за обгрызенный кусок «Одесской»! Он, конечно, сделал вид, что ничего такого не произошло, и даже вызвал Нюсю на переговоры, поделился с ней секретным способом, которым собирался в самом ближайшем времени обуздать разрушительную энергию деда. Кошка тоже сделала вид, что заинтересована в идее Палыча, и обещала пожертвовать клок своей шерсти и старый отвалившийся коготь – для волшебства. А ещё обязалась поймать трёх мух, двух комаров и найти в огороде зеленовато-жёлтую пушистую гусеницу.
За завтраком дедушка проговорился, что звонил ему Машин папа. Дело было настолько серьёзным, что бабушка замерла с баранкой в зубах, а Маша пролила чай мимо чашки. Нюся возле своей мисочки тоже стала прислушиваться. Оказалось, папа просил приютить на одну ночь своего британского партнёра с русскими корнями – Сергея Эмильевича. В Лондоне недавно вошёл в моду экотуризм – путешествия в экологически чистые районы, где нет гостиниц. Сергей Эмильевич просто мечтал посетить настоящий сельский дом, чтобы прочувствовать жизнь, далёкую от городской суеты.
– Доброе утро, соседи! Приятного вам аппетита, – показался в дверях дядя Витя. – А у меня вот чай закончился, а сахара и вовсе не было…
– Садись, Виктор, – обрадовался дедушка, – ты нам как раз нужен.
– А по какому, собственно, вопросу?
– Парного молока и мёда с пасеки достать сможешь? И ещё чего-нибудь такого, натурального…
– А то! Конечно, смогу. У бухгалтера Алевтины точно есть. Корова у них своя, а муж пасекой занимается. А тебе зачем? – хитро прищурился дядя Витя.
– Завтра к нам на дачу приезжает партнёр моего зятя из Англии. Нужно устроить ему сельский приём, прямо как в лучших домах Лондона.
– Приём, конечно, дело важное. Дык, а как мы с ним разговаривать-то будем? Я в сельской восьмилетке только немецкий учил. Вот такой цвай-дорфер-хольц получается…
– А и правда, дед, что делать будем? – спросила бабушка.
– Без паники, – отвечал дед, – это он в Лондоне мистер, а у нас он Серёжка, наш парень. В Лондоне он двадцать лет назад в морфлоте представителем служил, да так там и остался.
– Дослужился, значит, – съехидничал дядя Витя.
– Ну вот, – подводя итоги совещания, сказал дедушка. – Завтра к нам приедет акула бизнеса. Будем готовиться, чтобы не упасть в грязь лицом. Так что за работу, товарищи.
К вечеру всё было готово. Дедушка навёл образцовый порядок в саду и в доме. Бабушка с Машей приготовили обед. Дядя Витя раздобыл у главного бухгалтера парное молоко, медовые соты и ещё разной деревенской снеди. Нюське все эти приготовления были неинтересны, и она проспала целый день.
Ночью всем, в особенности дедушке, не спалось. Он то и дело вставал и шёл дышать свежим воздухом. Маша нервничала, как перед контрольной по математике, и то и дело крутилась на своём диванчике.
Нюське, как всегда, спалось хорошо. «Мур! Приезд вашего моряка не повод для переживаний, – решила она, – а будет шибко надоедать, я с ним по-своему разберусь. У меня есть о чём более важном подумать. Пожалуй, крыса заслужила бонус. Придётся для неё печеньку какую-нибудь стащить».
Палыч, предчувствуя в доме дикий шум и гам в связи с визитом британского гостя, решил было уйти на несколько дней в гости к домовому бухгалтерши Алевтины – Пафнутию, но, поразмыслив, отказался от заманчивой идеи. Во-первых, надо было наблюдать за порядком, во-вторых – приструнить распоясавшуюся крысу, в-третьих, пора было начать приготовления к созданию волшебного эликсира, тем более что Анфиса, как ни странно, доставила всё обещанное. Палыч с грустью вспомнил сладкое янтарно-жёлтое варенье из одуванчиков, что так дивно готовил Пафнутий, его чудные травяные сборы, которые они пивали вместо чаёв, а ещё изумительные солёные баранки, которые его друг пёк сам в свободное от обязанностей время… И пообещал себе, что вот буквально на днях заглянет в Алевтинин дом, чего бы это ни стоило.
Утром умытые и выглаженные дедушка, бабушка и Маша сидели на лавочке возле летней кухни и на нервной почве дружно грызли семечки, которые тоже были частью культурной программы, предназначенной для британца – мистера Серёжи. Их в большом количестве закупил у местных бабулек дед, чтобы удивить Сергея Эмильевича сельским натурпродуктом, выращенным без всяких там генетически модифицированных штучек.
Дядя Витя, надев пасхальные штаны – те самые, в которые облачался исключительно на Пасху в последние двадцать лет, тоже пришёл и сел на лавочку. Затем достал цигарку, но курить не стал, решил припрятать для гостя, а посему запустил руку в мешок с семечками, присоединяясь к компании.
В десять часов утра по местному сельскому времени подъехал на машине папа, по-шпионски просигналив три раза. Это был условный знак.
Из машины вальяжной походкой вышел человек в синих джинсах и лиловом бархатном пиджаке. У него были аккуратно подстриженные баки и ухоженная чёлка, мягко спадавшая плавной волной на лоб. Лицо его лучилось такой ласковой улыбкой, что все вокруг тоже заулыбались.
Читать бесплатно другие книги:
