География любви Прокопенко Юрий
Соня взглянула на него, вопросительно подняла брови. Здесь они подошли к двери, и Соня ключом открыла ее.
– Входи, пожалуйста, это мой кабинет.
Иван огляделся. Было все довольно компактно: на длинном лабораторном столе были расставлены различные электронные приборы, необходимые для лабораторной практики. Рядом был стол хозяйки лаборатории, стул и кресло. На столе стоял микроскоп, настольная лампа. Соня повернулась лицом к Ивану:
– Ну как тебе, кажется все на месте?
– Очень хорошо. Сонечка, я виноват. Вместо того чтобы стараться уделить время для наших встреч, я занимался своими делами. А теперь осталось всего два дня. Мы так и не успели поговорить. Может быть, мы сегодняшний вечер проведем вместе? Приходи ко мне или пойдем в кафе. У меня еще остались деньги. Их все равно надо потратить.
– Нет, никуда мы не пойдем, но будем вместе. Я приглашаю тебя к себе в гости. Ты посмотрел мою лабораторию, а теперь посмотришь мой дом. Там и поговорим обо всем и поужинаем, нам никто не будет мешать. Мы будем только вдвоем. – Соня обвила руками голову Ивана и поцеловала его в губы. Иван крепко обнял Соню.
– Спасибо, Сонечка. Это ты хорошо придумала. Я буду счастлив, быть с тобой вдвоем. – Иван также поцеловал Соню.
– А теперь пошли на кофе-брейк, а то тебя заждались твой Дэвид или твоя Гвоздикова. У вас с ней что, роман или как? – в шутку спросила Соня, пока они возвращались к конференц-залу.
– Мне нравишься только ты, – серьезно ответил Иван.
После обеда Соня уехала домой, готовить ужин. Договорились встретиться в семь часов у памятника царю-освободителю, что стоит на центральной площади недалеко от гостиницы. А тем временем, на совещании было объявлено, что завтра, в последний день, после подписания протокола состоится туристическая поездка в горное село, где гости будут ознакомлены с национальными традициями болгарского народа. Там же состоится ужин. «Как хорошо, что Соня меня сегодня пригласила к себе. Завтра бы было некогда. Впрочем, она как организатор совещания, наверно знала о предстоящей экскурсионной поездке».
Иван чуть раньше назначенного срока подошел к месту встречи. Здесь было довольно людно: подходили и уходили парочки, покупали цветы и «мартинички». Иван тоже купил цветы и «мартиничку» для Сони. Отошел чуть в сторону, беспокоясь, что в толпе она не заметит его. «Интересно, с какой стороны она придет?» Ровно в семь часов со стороны, примыкающей к площади улицы, появилась Соня. Она была в легкой курточке белого цвета и темных джинсах. Увидев Ивана, она помахала ему рукой и направилась к памятнику. Иван не стал дожидаться, когда она подойдет к нему, и пошел на встречу. Встретились, слегка обнявшись, и Иван протянул Соне цветы и «мартиничку». «Желаю счастья» – пробормотал Иван и поцеловал Соню в щечку.
– Спасибо, Ванечка, – улыбнулась Соня и стала пристраивать «мартиничку» к лацкану курточки.
– Давай я помогу, – предложил Иван и пока возился со значком, чувствовал горячее дыхание женщины.
– Здесь недалеко, три квартала. Давай пройдемся пешком, – она взяла его под руку, как близкого человека, плотно прижалась к его руке и последовала рядом. Ивану показалось, что эта совместная прогулка в тесном контакте доставляет Сонечке удовольствие.
Соня жила в старом каменном трехэтажном доме в небольшой квартирке, состоящей из одной комнаты. Здесь такие комнаты называют студиями. К комнате примыкает кухня и ванная комната с туалетом. Немного мебели и густые шторы на окне. В углу студии в углублении устроена постель, прикрытая раздвигающейся шторой. В другой стене был камин и против него пара кресел. В стороне от камина стоял диван, затем большая тумба с телевизором и магнитофоном. Посреди комнаты стоял круглый стол, над которым висел абажур, напоминавший «мартиничку». Вот и все. В прихожей, также примыкавшей к студии, был встроенный шкаф из нескольких раскрывающихся секций, который вмещал всю необходимую одежду хозяйки.
Раньше Соня жила в большой трехкомнатной квартире в новостройке, где-то на окраине столицы. Но после развода с мужем состоялся размен, и Соня переехала сюда. С ее слов, она была довольна. По крайней мере, это был центр города и отсюда легче добираться до института. А что еще у нее осталось после развода с мужем? Обо всем этом она успела рассказать Ивану по дороге к ее дому. В ее голосе слышалась теплота и доверие к другу.
– Ну, вот и пришли. Заходи, раздевайся. Вот вешалка, – пригласила Соня, – снимай туфли, надень тапочки. Проходи в комнату.
Соня включила свет и торшер, усадила Ивана в кресло, включила телевизор. На экране появилась женщина-диктор, она о чем-то говорила, но Иван, конечно, ничего не понимал.
– А хочешь Москву? – Она щелкнула переключателем и на экране появились картинки какого-то фильма, актеры говорили на русском языке. Но Иван не хотел никакого телевидения, ни болгарского, ни советского. Он закрыл глаза и постарался вникнуть в суть происходящего. Все было как-то необычно: болгарская женщина в болгарской квартирке суетится на кухне, а он сидит в ожидании ужина и думает о своем доме, о жене и дочери. Он также вспомнил наставления председателя партийной комиссии о воздержании в отношении шоппинга и женщин, находясь за рубежом. Вот уж совсем не к месту. Иван встал и заглянул на кухню, из которой уже начали разноситься приятные ароматы.
– Хорошо, что ты пришел. Помоги мне. – Соня передала Ивану салатницу, наполненную зеленым салатом. – Отнеси, пожалуйста, на стол и приходи ко мне.
Соня делала это и говорила совершенно не принужденно. Она, конечно, не догадывалась, какие неуместные мысли посетили Ивана. Следующими оказались тарелочка с салями и салатница с болгарским перцем. Потом Соня достала из холодильника большую бутылку с прозрачной жидкостью и передала ее Ивану. Прочитав этикетку, Иван понял, что это сливовица, сливовая водка. Соня пояснила, что у них принято к ужину и мясу пить крепкую водку, в общем, как и в России. Потом Соня достала приборы и рюмки, стаканы наполнила фруктовым соком.
– Не могу долго быть в джинсах. Ты не против, я хочу переодеться.
Соня юркнула за ширму и вскоре вышла оттуда в цветастом легком платье или халате, Иван так и не понял.
– Ну вот, иди мой руки, снимай пиджак и садись за стол. Будь как дома.
Через минуту Соня принесла горячее. Это были колбаски, похожие на купаты, которые в Москве обычно подают в шашлычных.
– Разливай водку. Давай первый тост за нашу встречу, чтобы она нам принесла радости, и мы бы долго ее вспоминали.
– Замечательный тост. Но он требует поцелуя.
– Согласна. – Соня потянулась к Ивану, и тот нежно поцеловал ее в губы.
Все было вкусно и замечательно. Звучали тосты. Сливовица оказалась довольно приятной, а поцелуи становились все горячее и продолжительнее. Когда стол заметно опустел, Соня предложила Ивану послушать музыку и пригласила его на диван. Сама стала убирать со стола. Звучала тихая и нежная мелодия. Иван раньше ее не слышал, но она ему напоминала что-то из «Серенады солнечной долины». Соня быстро справилась с уборкой стола и опустилась рядом на диван.
– Ну, вот и все, – сказала она, прижимаясь к Ивану.
– У тебя все так быстро и хорошо получается. Может быть, потанцуем немного. Замечательная мелодия, но не могу припомнить, где я ее слышал.
– В Москве, в институте, на новогоднем вечере. Помнишь, мы там тоже танцевали, и была эта мелодия. Потом ты пригласил меня в кабинет и стал там меня целовать. Помнишь?
– Конечно, помню. Тогда как пламя возникла страсть.
– А сейчас?
– Начинает разгораться, – ответил Иван, улыбаясь своей шутки. Он ближе привлек к себе эту милую женщину и попытался поцеловать ее в шейку, расстегнув пуговку халата. Потом он целовал ее обнаженную грудь и ласкал все ее тело. Она была податлива и с охотой отвечала на ласки и поцелуи Ивана.
– Давай разденемся, и ты сможешь целовать меня всю.
Вскоре они оказались в постели. И сейчас, как тогда в Москве, страсть разгорелась мгновенно. Но он был уже взрослым мужчиной и постарался не слишком торопиться. Он все больше и больше ласкал тело этой хрупкой женщины, и она отвечала ему легким стоном, вскоре перешедшем в нетерпение. Любовный жар превысил стыдливость, и она привлекла его к себе, призвав к активным действиям. Горячие интимные контакты возымели свое дело, и любовная страсть перешла свою вершину, постепенно приближаясь к умиротворению. Когда Соня освободилась от объятий Ивана, она поспешила в душ. Иван ощутил сухость во рту, подошел к столу, выпил рюмку сливовицы и растянулся на постели.
«Хорошо! – произнес про себя Иван, – такая замечательная женщина. Вот если бы я был свободен.… Хотя в нашем случае все так сложно. Разные страны, разные национальности и вообще… все это ни к чему».
Соня вышла из ванной комнаты, неприкрытая и с улыбкой на устах. Направилась к столу.
– Иди сюда, Ванечка, не надо ничего одевать, – предупредила она Ивана, увидев, что тот потянулся к стулу с его одеждой, – иди так.
Иван послушался и как был без всякой одежды подошел к Соне, стоящей у стола и разливающей сливовицу по рюмкам. Он немного смущался своей наготы, а обнаженное тело Сони, напротив, радовало его.
– Вот и состоялась наша любовь. Давай за это и выпьем, – предложила Соня как то торжественно. Я мечтала об этом моменте все эти годы, что мы были в разлуке. А теперь снова будет разлука и может быть навсегда.
– Сонечка, не надо об этом сейчас. Это наше время, наша любовь и мы вправе ею распоряжаться в полном объеме. Придет разлука, что ж? Останется память об этом горячем чувстве, что мы испытали, и нежность. Ведь так, Сонечка.
– Так, мой милый. И все же немного грустно. Давай выпьем еще немного.
Так и продолжался их вечер с любовью и грустью. А когда Иван почувствовал, что уже достаточно поздно, стал собираться.
– Уже пора, моя хорошая. У тебя есть еще хлопоты по хозяйству. Я доберусь сам.
Простились у двери с поцелуем. Иван вышел на свежий ночной воздух Софии. Машин и людей уже было мало. Он взглянул на часы: половина двенадцатого. Поднял воротник пальто и энергично зашагал по направлению к гостинице. Придя к себе, он быстро принял душ, выпил глоток коньяка и улегся спать, не забыв включить будильник. Он хотел подумать немного о Сонечке, о любовных играх, понять, как это все произошло, но не успел. Сон сморил его.
4
На следующий день подводили итоги работы совещания, принимали решение и окончательно согласовывали текст будущей монографии – книги об ультрафиолетовом излучении. Планировалось, что Всемирная организация здравоохранения издаст такую книгу, для чего потребуется созвать одно или два совещания, скорее всего в Женеве.
«Вот бы попасть туда, – подумал Иван, – но как это сделать? На пути в Женеву может оказаться Николай Левитин». Совсем не хотелось сейчас вспоминать о внутренних проблемах, творившихся в институте. Обеда не было. По завершении заседания был большой перерыв, после чего все отправились к автобусу. Предстояла экскурсия в горное болгарское село, а там и обед и ужин. Как всегда Соня сидела рядом с Иваном, плотно прижав его к окну автобуса. Иван любил такие поездки и с интересом рассматривал окрестности за окном, придерживая Сонечкину руку в своей руке.
Автобус, пропетляв немного по городу, вырвался на свободу в виде загородного шоссе и помчался в ту сторону, где в перспективе синели горы со снежными вершинами. Иван жадно впитывал в себя впечатления увиденного за окном, понимая, что все это он видит, возможно, в последний раз. И Сонечку, скорее всего, он тоже никогда не увидит. Было грустно и сентиментально. Иван еще крепче прижал руку сидящей рядом с ним женщины, и она почувствовала какое-то беспокойство, исходящее от Ивана. Прильнув к его плечу, она заглянула в глаза Ивану и спросила:
– Что ни будь случилось? Ты как будто взволнован.
– Грустно стало. Понимаю, что скоро наступит разлука, и что мы ничего не можем с этим поделать.
– Ванечка, разлука наступит завтра. Зачем ты заранее грустишь. Сегодня наш вечер. Нас ждет прекрасная прогулка и ужин в хорошем ресторане, где будут всевозможные национальные блюда. Будет очень вкусно. Будет национальная музыка. Вот увидишь, тебе понравится. Настрой себя на хороший лад.
– Ладно, сейчас попробую. – Иван помолчал немного, потом добавил, – вот если бы мы были одни, я бы поцеловал тебя, тогда было бы легче настроиться на хороший лад.
– Не торопись. Весь вечер наш. Все будет, как ты захочешь.
Иван взял руку Сони, поднял ее к губам и поцеловал. Соне это понравилось.
Автобус сбросил ход. Начался подъем на горный перевал, начались крутые повороты. И справа и слева стояли голые скалистые горы, а когда их длинная цепь прерывалась, то на повороте автобус как-бы повисал над обрывом. Солнце было слева и оно не мешало видеть роскошную долину, протянувшуюся внизу. Неширокая речка с водой синего цвета змеей извивалась по долине, на солнечной стороне которой уже зеленела трава и голубели нежные цветки. Чуть позже показалась деревушка.
Соня, посмотри. Там внизу в долине у реки стоят домики, копошатся люди. Какая-то деревушка.
– Это, наверное, Горно Село – старинное болгарское село. Когда-то было очень многолюдно, а сейчас там осталось, может быть не более ста человек. Дорога проходит вдоль села, и мы увидим все, что там происходит.
Соня приподнялась со своего сиденья и что-то громко сказала водителю автобуса. Тот не оборачиваясь, кивнул головой.
– Я попросила его проехать помедленнее вдоль села, чтобы мы смогла рассмотреть эти старые домики, – пояснила Соня.
– Соня, а ты любишь Болгарию?
– Конечно, люблю. Это моя родина, мой дом, я здесь родилась, здесь и живу.
– А где ты родилась. В этом селе?
– Нет, что ты. Я здесь ни разу не была. Я родилась в Софии сразу после войны. И прожила там всю свою жизнь. Я не могу сказать, что я люблю болгарские села, я просто их не знаю. Но все равно люблю их, землю, на которой стоят эти дома, растут овощи, фрукты, живут люди. Как это сказать?
– Селяне или крестьяне. Так, наверное.
– Да, так.
Автобус поехал совсем медленно. Слева и справа от дороги стояли каменные дома, одноэтажные и двухэтажные, отгороженные от дороги невысокими оградами, сложенными из камней. Встречались люди в простых крестьянских одеждах, приветливо махали пассажирам автобуса руками. А вот справа автобус медленно обогнал арбу на высоких колесах, запряженную осликом. Тот безразлично мелкими шагами шел по обочине дороги. На ворохе каких-то веток сидел пожилой мужчина в яркой безрукавке и в папахе из овечьего меха. В руках он держал длинную тонкую хворостину, и время от времени напоминал ослику о его обязанностях. Автобус поехал дальше. Село осталось в прошлом.
Чуть дальше им повстречалась еще одна живописная долина, на дне которой лежало голубое озеро. Прямо из воды вырастали остроконечные горы, покрытые соснами и еще какими-то деревьями. За склонами гор синее небо, абсолютно прозрачное и безоблачное.
– Посмотри, какая чудесная картина, как в сказке, – предложил Иван, и Соня всем телом навалилась на ноги Ивана, прижавшись к стеклу.
– Если бы не кончалась эта чудесная картина, ты бы все время оставалась у меня на ногах, – пошутил Иван, и Соня выпрямилась, с укоризной взглянув Ивану в лицо.
– Тебе что больше нравится: горные пейзажи или я на твоих коленях?
– И то, и другое. А больше ты на моих руках.
Не прошло и больше четверти часа, как автобус остановился на большой площадке. Водитель открыл дверь и попросил пассажиров к выходу. Соня вышла первой и объявила, что это конечная точка их путешествия. Что здесь находится ресторан, куда она приглашает всех на обед-ужин. Из дверей стилизованного под национальное жилье ресторана вышел хозяин или директор ресторана и приветливо помахал всем рукой. Он предложил приблизиться к парапету смотровой площадки, чтобы ощутить прелесть горного пейзажа, подышать горным воздухом.
– Таким воздухом вы не подышите нигде, кроме горной Болгарии, – приветствовал гостей хозяин ресторана на хорошем английском языке. Иван вышел из автобуса, подошел к парапету, осмотрелся. Там, внизу, в долине он увидел горы, леса, маленькую реку и древние крестьянские дома, понял всю красоту исторического величия славянской земли Болгарии. Иван вдохнул горный морозный воздух, этот фантастический воздух, будто настоянный на горных травах, словно не вдыхал, а жадно пил глоток за глотком.
К нему тихо подошла Соня.
– Тебе нравится здесь? Ты бы хотел здесь жить? Вон там, в том домике на берегу реки. Ты и я, и больше никого. Утром, когда встает солнце, ты бы шел к реке и ловил рыбу, а там, на лугу паслись бы наши овцы. Я бы варила тебе сыр.
– Сыр? И больше ничего?
– Но ведь ты бы ловил рыбу.
Смеясь, они направились к двери ресторана.
В просторном зале, где царил полумрак, стоял массивный длинный стол без всякой скатерти. Для каждого гостя была предусмотрена просторная льняная салфетка с национальным орнаментом. На столе в больших и малых салатницах лежала зелень и разные овощи. На больших тарелках – закуски из мяса и сыра. В больших корзинах размещались крупно нарезанные ломти белого хлеба, пышного и аппетитного. Стояли рюмки и фужеры для сливовицы и местного вина. Вдоль всего стола длинной цепью размещались бутылки с водкой и вином. Где-то за спиной в отдельном помещении готовили мясные горячие блюда, и аромат от них разжигал аппетит.
– Дорогие гости. – Первый тост приветствия принадлежал хозяину ресторана. – Мы рады, что вы к нам приехали. Для нас принимать таких важных гостей, приехавших сюда с разных стран мира, большая честь. Вы завершили свою работу, которая нужна всем людям планеты, и теперь можете приятно отдохнуть. Прошу вас, выпьем нашей доброй сливовицы и попробуем наших болгарских блюд. Приятного аппетита.
Дальше возникло свойственное такому моменту оживление, перешедшее в общий гомон. Поднимали тосты, говорили друг другу комплементы, шутили, пожимали руки. Слева от Сони сидел рыжеволосый американец Дэвид и с каждой рюмкой все настойчивее начинал ухаживать за ней. Она пыталась превратить его ухаживания в шутку и даже обращалась к Ивану за помощью.
– Давид, будь джельтменом. Дама устала и не расположена к такого рода играм, – обратился к американцу Иван и даже погрозил ему пальцем, – давайте лучше выпьем за наше общее дело.
Все согласились и выпили еще. Тут стали разносить горячее мясное блюдо, которое целиком и полностью поглотило внимание американца, да и всех остальных. Аромат был несоизмерим ни с чем, а вкус… Инцидент, таким образом, был исчерпан. Вдруг зазвучала музыка, застучал бубен, запела скрипка и на площадку перед столом вышли танцоры в цветастых национальных костюмах. Это было так кстати. Все вместе это составляло национальный колорит болгарского праздника. Непосредственная близость танцоров, их энергичные движения, топот их цветных сапожков, создавали непередаваемое ощущение радости бытия.
Когда кончился ужин, все высыпали на смотровую площадку, подошли к парапету. Солнце уже скрылось за одной из гор и заметно потемнело. Смотреть в долину стало неинтересно, да и заметно похолодало. К Соне подошел Дэвид и принес свои извинения за неловкие ухаживания. Он объяснил это тем, что сказочный настрой и крепкая сливовица сделали свое дело. Соня улыбнулась ему в ответ, а он поцеловал ей руку. В знак примирения Соня поцеловала его в щеку. Давид подошел к Ивану и спросил его, все ли хорошо. Иван ответил, что все великолепно, и они пожали друг другу руки.
Водитель автобуса заторопил всех, приглашая занять свои места. В салоне горел свет. Вскоре автобус тронулся, и голоса пассажиров постепенно утихли. Кто-то даже засопел.
– Хорошо бы сейчас выпить чашечку горячего кофе с коньяком, – шепнула Соня, опять прижимаясь к руке Ивана.
– Что ж, давай так и сделаем. У меня есть и кофе и коньяк.
Минут через двадцать они были уже в номере Ивана. Соня, скинув сапожки, плюхнулась на неразобранную кровать.
– Вот только теперь я поняла, как устала. Ты правильно сказал Дэвиду, что я устала. Ведь я все это время делала двойную работу, за себя и как организатор совещания.
– А вчера еще принимала гостя, – пошутил Иван. Он попытался прилечь к Соне на неразобранную постель, но она остановила его.
– Сначала душ, потом кофе и коньяк, а потом… посмотрим, что будет потом. Подожди немного, я быстро.
– Хорошо, – согласился Иван, – я пока приготовлю кофе.
Соня обнаженная, прикрытая лишь полотенцем, нырнула под одеяло.
– Иди в душ, я хочу полежать пару минут.
Аромат свежезаваренного кофе распространялся по номеру. Иван тоже не стал мешкать под душем. Его привлекал не только аромат кофе, но и Соня, обнаженная в постели. Выйдя из душа, Иван приготовил кофе для Сони, налил в стакан немного коньяка и все это поднес к Соне в постель.
– О, какая галантность. Это очень любезно с твоей стороны.
Через пару минут они были вместе под одеялом.
– А ты ел эту темную колбаску с необычным вкусом? Ты знаешь, что это такое. Ее у нас называют «деликатесной». Я знаю, что туда добавляют что-то от ишака, и тот, кто съел ее, становится очень агрессивным, я говорю в смысле секса.
– Да, я съел несколько долек. Так что теперь берегись.
– Я то же съела пару кусочков, так что и ты берегись.
Их взаимные угрозы оправдались. Неизвестно, что явилось причиной такой бурной страсти, которой они одарили друг друга. Может быть, вся эта сказочная поездка, горный воздух или, в самом деле, загадочная колбаска, но их блаженству не было конца. Все новые и новые приливы страсти посещали их, а когда все же все было кончено, Соня прошептала:
– Такого блаженства я не испытывала никогда. Этот вечер я буду помнить долго.
Пришла пора расставаться. Говорить об этом совсем не хотелось. Иван проводил Соню до такси. Выудил из кармана оставшиеся пять лев и предложил их Соне.
– Мне они теперь не нужны.
Поцеловал ее, закрыл дверцу и машина уехала.
Поднявшись к себе, он допил коньяк, остававшийся в бутылке, упал в постель. От подушки до него донесся сладкий запах Сонечкиных духов. Он взвыл от тоски, но потом все же заснул. Завтра перелет в Москву.
5
Ивана провожала, как и встречала, Мария. Гвоздикову сопровождали ее кураторы. Будучи в холле гостиницы Иван поглядывал через витринные окна в ту сторону, где начиналась улица, на которой жила Соня. Он ждал, что она придет, хотя сам не понимал, зачем. Простились уже вчера. Было так хорошо и лучше уже не будет, даже если она и придет. Соня, наверное, думала также. В аэропорт приехали еще до начала регистрации. Делать было нечего, заполнили декларации, и стали ждать объявления. Мария как-то с нетерпением вертелась возле Ивана. Складывалось впечатление, что она хотела расспросить его о чем-то. Так и есть. Она придвинулась к нему и тихо спросила:
– Ну как завершилось совещание? Как были успехи Сони? Вчера у вас была экскурсия, и Соня тоже была с вами?
– Да, все нормально. Соня ведь была в числе организаторов этого совещания. И вчера она тоже была с нами и сопровождала группу как настоящий гид.
– Представляю себе. У нее хороший английский. Вообще-то я должна была участвовать в работе совещания, – с обидой сказала Мария, – она докладывала мои материалы, вернее наши. Мы их наработали вместе. Но у меня плохой английский и дирекция решила, что будет лучше, если докладывать будет Соня. – Немного помолчала, очевидно, ждала реакцию Ивана, но тот тоже молчал. – Вы все время были вместе. Я знаю, что у вас еще в Москве был роман, и сейчас было продолжение?
– В Москве мы только однажды потанцевали на новогоднем вечере. Ведь ты тоже там была, помнишь? А как твой Стоян. Это твой парень или жених?
– Как сказать. Мы встречались с ним еще в Москве. Он в то же время, что и я, учился там в аспирантуре. А сейчас мы с ним просто друзья. Встречаемся иногда, разговариваем. Он когда узнал, что я буду встречать ученого из Союза, попросил меня устроить тот первый вечер в гостинице. Он не любит Советы, хотя к русским относится нормально. Он мне говорил, что хочет уехать за границу, где капитализм, и начать свое дело, ну, свой бизнес. Он выбрал Италию или Францию. Но это очень сложно. Требуются визы и разрешение на выезд. Он пока не знает, как это сделать.
– Мария, а если Стоян пригласит тебя поехать с ним, ты поедешь?
Мария засмеялась, помолчала, а потом ответила:
– Ну, куда я уеду? У меня здесь родители, бабушка, родственники. Здесь мой дом, семья. Нет, я бы никогда не уехала из Болгарии.
Объявили регистрацию, и началось обычное движение. Очередь зашевелилась и скоро подошла к турникету с таможенниками. Иван попрощался с Марией. Поцеловал ее в щеку, поблагодарил за все и пожелал ей всего хорошего. Расстались как старые добрые друзья.
В самолете Гвоздикова сидела рядом с Иваном. Когда пристегнули ремни и взлетели, она попробовала разговорить Ивана, но тот был угрюм и сосредоточен. Наконец она спросила о расходах валюты, которые позволил себе Иван.
– Я точно не могу сказать на память. У меня все записано на листке бумаги, все, что рекомендовали в бухгалтерии Минздрава. А у Вас возникли проблемы?
– Да, мне кажется, я истратила больше, чем разрешено.
– И на много?
– Долларов на двести.
Иван даже присвистнул. Это почти вдвое больше, чем полагались суточные.
– Вообще-то странно, – стала возмущаться Гвоздикова, – эти деньги принадлежат нам, мы их заработали на совещании, почему мы должны их отдавать министерству?
– Вы все это расскажите в бухгалтерии Минздрава, в понедельник. Сегодня суббота, с отчетом пойдем в понедельник. Советую пока подумать, где достать недостающие деньги. Без финансового отчета Вас не отпустят. Впрочем, я не знаю точно. Это моя первая поездка и нет, к счастью, опыта перерасходования средств. Может быть, все и обойдется.
– Вы думаете?
Иван не ответил. Он закрыл глаза и пытался задремать. Как хорошо он летел в Болгарию: проспал весь полет. Вот бы и сейчас, лишь бы отвязаться от этой назойливой хохлушки из Харькова. Иван вдруг увидел прекрасные виды гор и долины внизу с рекой и озером, увидел голубой цвет и ощутил руку Сони в своей руке. В полудреме он вспоминал все, что было у него с этой милой миниатюрной женщиной и аромат ее духов на подушке постели и сладкие поцелуи. Он летел домой, к своей семье, жене и дочери. Должно быть, они встретят его. Как приятно, все же возвращаться. Он почувствовал, что соскучился по Людмиле и дочке, да и с Колей Левитиным неплохо бы встретиться, выпить пару рюмок водки, поговорить о делах.
Предложили пристегнуть ремни. Иван проверил свой рукой, он оказался на животе пристегнутым. Голубое небо в иллюминаторе салона самолета сменилось серым, стало сумеречно, и Иван понял, что приближается к Москве, где в это время года, как правило, пасмурно. Потрясло немного, и самолет вынырнул из облаков. В иллюминаторе появилась Россия с заснеженными лесами и полями, бескрайняя и холодная. Где ты, солнечная Болгария? Вскоре объявили о посадке и попросили оставаться на местах до полной остановки двигателей.
Дальше все шло по расписанию: паспортный контроль, лента транспортира, ожидание чемодана. В зале прилета темно. Встречают ли его? Иван увидел свой чемодан, придвинул его к себе, взял за ручку. В руках у него еще был пакет с шубейкой. Он направился к таможенному досмотру и теперь увидел Людмилу. Она стояла за стеклом и настойчиво махала ему букетиком цветов. Досмотр прошел формально: всего лишь отметка в декларации и Иван вышел в зону прилета.
– Наконец прилетел, я так волновалась.
Людмила кинулась ему на шею с многочисленными поцелуями. Подошел Николай, поздоровался, взял чемодан и заметил, что из поездок по России Иван не возвращался с таким тяжелым чемоданом. На стоянке нашли машину Николая, погрузили вещи в багажник, Иван и Людмила сели на заднее сиденье.
– Ну что, поехали? Там, наверно уже весна и чистый асфальт, а у нас еще зима и много снега, не успевают расчищать, скользко.
Николай не спеша вырулил на шоссе и также осторожно повел машину в потоке других машин. Шла неторопливая беседа о том, о сем, о совещании, о последних событиях в институте. Прошла всего одна неделя, как Иван не был в Москве, а казалось, что прошла вечность. Людмила прижималась к мужу, пыталась перевести разговор на домашние дела, потом вдруг спросила: «А где твоя шляпа?» Иван в недоумении прикоснулся рукой к голове, как бы проверяя наличие шляпы на ней. Убедившись, что ее там нет, подумал немного и вымолвил: «Я ее забыл в номере гостиницы. Я как приехал, забросил ее на шкаф, там она и лежит сейчас за ненадобностью».
– Да, хорош ты был, коли шляпу забыл», – съязвил Николай и посмотрел с улыбкой в зеркало заднего вида на Ивана.
Приехали. Поднялись на девятый этаж, вошли в квартиру. Там их уже ждала дочь Ивана и Саша Левитина. В воздухе стоял аромат тушеного мяса. После ужина Иван приступил к раздаче подарков. Хватило всем, но больше всех досталось Людмиле. Николай получил бутылку сливовицы, упакованную в красивую подарочную коробку, которую он тут же раскрыл и предложил попробовать болгарскую водку. Завидя шубейку, которую примеряла Людмила, Саша съязвила: «Мне кажется, что это искусственный мех». Всем достались «мартинички». На этом кончилась первая служебная заграничная поездка Ивана.
Глава 3. По разным городам и странам
1
В первый рабочий день после выходных и праздника 8-е марта, который в Союзе также причисляли к выходным и который всегда граждане отмечали с большой помпой и энтузиазмом, накрывая столы и даря любимым и близким женщинам подарки, Иван Белецкий поехал в Минздрав с отчетом. Первым делом отчет следовало представить в бухгалтерию. Там, конечно, он встретил Гвоздикову в расстроенных чувствах. У нее естественно установили перерасход валютных средств на сумму 320 рублей. По тем временам, это была большая сумма, часто выше заработной платы руководителя подразделения в НИИ. Ей велели вернуть эти средства любым способом, хоть по почте, учитывая, что она живет в другом городе, в течение недели. Но чтобы замять скандал, было бы лучше, если бы она внесла эти деньги сегодня. Она обратилась к Ивану:
– Выручайте, Иван Павлович. У меня в Москве больше не к кому обратиться, а я сейчас же Вам перешлю телеграфом. Иначе у меня будут еще большие неприятности.
Иван посмотрел на Гвоздикову, и ему стало жалко ее. Там, в Софии, она держалась молодцом, его даже не замечала, при встрече ограничивалась едва заметным кивком головы. Да и где она была все свободное время в Софии? – подумал Иван, – наверно, ходила по магазинам. В результате: перерасход». А сам сказал.
– Надо подумать, подождите меня здесь, я сдам отчет. И если у меня все будет нормально, будем искать деньги.
Иван ушел в кабинет бухгалтерии, а Гвоздикова осталась на стуле перед дверью. В конце концов, все обошлось. У Ивана в запасе были какие-то деньги. В конце дня Иван и Гвоздикова встретились в холле Минздрава, и он передал ей триста пятьдесят рублей, как она просила. Все расчеты по болгарской командировке были завершены, и далее продолжалась обычная трудовая жизнь.
В институте Ивана ждал приказ о назначении его руководителем научно-организационного отдела. Директор поздравил Ивана с новым назначением и в довольно требовательной форме изложил свои претензии к бывшему руководителю. Иван старательно записывал соображения директора и в завершении предложил подготовить проект мероприятий по реорганизации работы отдела.
– Вот и хорошо. Этот документ Вы представите на ученом совете, когда будете проходить по конкурсу. И если получится приличный материал, то его можно было бы опубликовать в нашем научном журнале, конечно, существенно переработав в форме статьи.
Озадаченный Иван пришел к себе в кабинет. Это теперь его первый в жизни личный кабинет руководителя отдела. Многое становилось ясно, но что-то еще забыли. Всю работу по реорганизации отдела нужно разделить на две части: работа по проблемной комиссии и работа по координации исследований в институте. Соответственно так и должна быть построена структура отдела. Должны быть два сектора, возглавляемые старшими научными сотрудниками. Словом, и здесь нужна была реорганизация, к которой он пока не был готов.
Новая работа, новые заботы. Но ведь остались еще и старые: в подвале здания института, где размещался виварий, жили и «работали» его мышки и крысы – продолжался запланированный эксперимент и никто эту работу не отменял. Пока он был в Болгарии, за животными смотрела его лаборантка, сотрудница той лаборатории, которую он покинул. И теперь надо было их навестить.
К концу дня Иван зашел в лабораторию, поприветствовал всех, кто был на месте, подарил всем по «мартиничке» и объяснил, что дарить такие значки в марте в Болгарии хорошая традиция, поздравил всех с праздником 8-е марта. Потом предложил Милочке (так звали его лаборантку) спустится в виварий и посмотреть животных. По дороге она напомнила Ивану, что по графику на следующей неделе забор крови и что без Ивана здесь не обойтись. Это, конечно, был намек на то, что Иван покинул свою лабораторию и возглавил отдел, и вся нагрузка теперь ляжет на нее, Милочку. Иван успокоил лаборантку и сказал, что он сделает все как надо. А когда вошли в комнаты, отведенные под животных лаборатории, то Иван достал из кармана белого халата маленькую коробочку с болгарскими духами. Это было так называемое «розовое масло» и подарил ее Милочке.
– Сувенир из Болгарии. Я очень скучал по тебе.
Милочке было приятно внимание «шефа», как она его часто называла, и она поцеловала его. В последнее время их отношения становились все прохладнее. Оба понимали, что лучшее, что было у них, уже позади, а впереди у каждого своя жизнь. Была горячая любовь. Иван вытащил Милочку из поликлиники, где она работала процедурной сестрой, и устроил к себе в лабораторию на должность старшего лаборанта с приличным окладом. Во всех отношениях, это было лучше, чем целый день наклонятся со шприцем в руках к задницам больных. Она была благодарна Ивану. А, кроме того, это была красивая пара: яркая блондинка, миниатюрная с высокой грудью, красивое лицо и пышные волосы, и рядом с ней красавец Иван, любимец женщин института, с черными волосами, светлыми яркими глазами и стройной фигурой с широкими плечами.
– Красивая пара, – так часто говорили о них.
Вершиной их любви была совместная командировка в Краснодар, где группа ученых из института изучала состояние иммунной системы дошкольников, изменение которой могло быть связано с неблагоприятным влиянием окружающей среды. Иван и Мила помогали в обследовании детей. А вечерами у них была любовь, когда это было возможно. До романа с Иваном Милочка была замужем и у нее осталась дочь от первого брака. Тогда им казалось, что в их отношениях нет преград, но зато есть будущее. Но когда Иван вернулся домой и обнял свою пятилетнюю дочку, понял, что он не сможет когда-либо покинуть ее. Здесь тоже была любовь. Потом были встречи с Милой, в основном в командировках, которые становились все реже и реже. Иван помог Милочке поступить в медицинский институт на педиатрический факультет, где первые три года можно было учиться в вечерние часы. Потом Мила должна была уйти из института и связь с Иваном практически была бы прервана. Ведь они больше нигде не виделись, кроме как на совместной работе. Ну и конечно, Милочка все больше подумывала о новом замужестве: она была молода, красива и мечтала стать врачом. К тому же сейчас за ней стал ухаживать ее сокурсник, симпатичный парень и с серьезными намерениями. Милочка была благодарна Ивану за то, что он сделал для нее. Она чувствовала, что Иван все еще испытывает теплые чувства к ней, как отголоски любви и ей было бы больно, если бы Иван узнал о ее тайных намерениях вновь выйти замуж. Вот такими были эти непростые отношения.
Все эти дни воспоминания о Соне не покидали его. Все больше это были приятные ощущения любовной близости, теплоты отношений, сложившихся у них. Но, вместе с тем, в эти чувства все настойчивее вползала печаль их разлуки. «Надо бы написать Сонечке письмо, – думал Иван, – но как это сделать? Писать на институт нельзя, письмо могут вскрыть, и обнажится их тайна, что вероятно не желательно для Сони. Писать на дом, он не взял ее домашний адрес, а жаль». В таких переживаниях Иван провел много времени, чего раньше с ним не случалось. Как раз сейчас на его имя пришло письмо из секретариата ВОЗ по результатам совещания и ближайших планах на будущее. Иван решил воспользоваться этим поводом и прежде чем писать в Женеву счел нужным посоветоваться со своим коллегой из Болгарии, то есть с Соней. В этом письме он спросил домашний адрес Сони под предлогом установления белее легкой и неформальной связи. Письмо отправил по установленным каналам и стал ждать ответа.
Между тем, в письме из ВОЗа сообщались важные для Ивана сведения. Во-первых, он был включен в состав рабочей группы по подготовке монографии по биологическому действию УФ-излучения. И ему предстояло подготовить раздел монографии по биологическим последствиям дефицита природного УФ-излучения и его профилактике. Во-вторых, в письме сообщалось, что следующее совещание рабочей группы состоится в апреле-мае следующего года. А это означало, что он, Иван должен поехать в Женеву на совещание, если конечно никто не помешает ему сделать это. Он подготовил письмо, в котором поблагодарил за предложение участвовать в написании монографии и подтвердил свою готовность к этой работе, а также и к участию в совещании рабочей группы в Женеве. Он ознакомил с письмом Николая Левитина как руководителя международным отделом института.
– Все правильно. Только выражения должны быть мягче. Ведь это письмо будут визировать в международном отделе Минздрава, а там твоя готовность может не понравиться, – возразил Коля, прочитав письмо. – Я попробую исправить текст и покажу тебе.
«Ни тебе ли милый друг в первую очередь не понравилась оценка моей работы секретариатом ВОЗ и приглашение к продолжению темы?» – подумал Иван, но вслух сказал, что будет весьма признателен Николаю за содействие, на что тот скептически и с ехидцей улыбнулся.
Читать бесплатно другие книги:
