Много шума и... ничего Калинина Дарья

– У Суреныча крыша поехала, – предположила я. – Или он надеется таким образом вынудить Зою зачислить Фиму на свой факультет. Скажет, например, что он снимает свои обвинения против нас, а она в обмен берется протолкнуть Фиму.

– Так, может, он сам и взорвал? – возбужденно забегал по комнате Андрей. – Тогда это уже самое настоящее мошенничество, его надо пресечь на корню.

– Сразу чувствуется, что ты поступил на юридический, а не куда-нибудь еще, – сварливо заметил Васька. – Преступники тебе уже мерещатся. Я лично думаю, что паршивую машину Суренычу подсунули, у нее что-то было не в порядке, вот и грохнуло. Чего гадать, эксперты все выяснят.

– При чем тут мой факультет, – возмутился Андрей. – Мы стали свидетелями самого настоящего преступления, вот и все. Верней, вы стали. Ну-ка, припомните, не видели ли вы возле машины Суреныча подозрительных личностей?

– Еще один следователь на нашу голову, – простонала я. – Может, тебе и список граждан, имеющих зуб на Суреныча, представить? Так нам это раз плюнуть, у меня и копия еще сохранилась. А возле машины никого, кроме самого Суреныча, мы не видели. Он вышел из магазина с пакетом под мышкой, сел в машину, завел ее и неожиданно вернулся в магазинчик, оставив мотор работать. В то время как этот тип делал дополнительные покупки, и раздался взрыв.

– Так-так, – глубокомысленно забормотал Андрей. – Значит, пакет он оставил в машине?

Мы с Васькой переглянулись и дружно закивали в ответ.

– В пакете и была бомба! – торжественно заявил нам Андрей. – Он сам ее себе подложил.

– Каким образом, купил в магазине? – ехидно поинтересовался Васька. – У него в руках ничего не было, когда он входил в лавочку.

– Но он мог спрятать небольшую бомбочку под одежду, – горячо возразил ему Андрей. – А в магазине переложить ее в пакет с покупками.

– Может быть, сначала поговорить с продавцом? – робко предложила я. – Послушаем, что он скажет.

И мы отправились в лавочку, которая сегодня была заполнена людьми. Всем было интересно послушать версию случившегося из уст продавца дяди Вити. И к тому же в дождь и при бездействии электрообогревательных приборов процент продажи крепких алкогольных напитков стремительно возрастал. Нам пришлось довольно долго дожидаться возможности поговорить с дядей Витей, поэтому мы выслушали его рассказ неоднократно. Продавец утверждал, что в первый раз Суреныч зашел к нему, чтобы купить килограмм сухого печенья. Потом ушел, а спустя минуту вернулся, так как забыл еще стиральный порошок. Но нужного порошка не оказалось, и он сказал, что приобретет его на станции, куда все равно едет, чтобы встретить какого-то знакомого. И вместо порошка купил конфет, которые очень любит его сын.

– Только он это сказал и пошел к двери, тут вдруг как грохнет! – возбужденно рассказывал дядя Витя. – Я смотрю, а Суреныч до того позеленел, что стал как его плащ. Я сразу смекнул, что дела плохи. У меня у самого уши заложило от взрыва, но выбежал я сразу же за Суренычем. Полыхало так, что дым выше крыш домов поднимался.

– Суреныч был в плаще, – прошептал мне на ухо Андрей таким тоном, словно это было неопровержимым доказательством его вины.

– Дождь шел, все были либо в плащах, либо в куртках, – возразила я ему тоже шепотом.

Андрей кинул на меня презрительный взгляд, показывая, что я совершенно не разбираюсь в преступлениях, и зашептал что-то Ваське. В ответ мой братец выразительно покрутил пальцем у виска и поспешно сделал пару шагов в сторону от Андрея. Наконец народ рассосался и мы смогли поговорить с дядей Витей.

– Три «Балтики», пожалуйста, – попросил Андрей, завязывая беседу.

Дядя Витя небрежно бухнул на прилавок три темных бутылки и выразительно посмотрел на нас с Васькой.

– Вас еще не арестовали? – удивленно спросил он. – Суреныч уверял, что вас сегодня же увезут.

– Суреныча можно понять, – тактично заметила я. – Не каждый день лишаешься новой машины, есть от чего занервничать. Да и весь день он был какой-то дерганый. Вы заметили, что он все время что-то перекладывал из одного кармана в другой, а из пакета в плащ? Верный признак начинающегося психоза, а ведь это было еще до того, как с его машиной произошло несчастье.

– Ничего он при мне не перекладывал, – возразил дядя Витя, мигом переведя разговор на нужную тему. – И выглядел он вполне нормально. Искал только кошелек. При этом даже расстегнул плащ, чтобы порыться в карманах брюк. Долго искал, но это ведь со всяким бывает. Потом взял печенье и положил в пакет, который у меня же и купил. Вел себя совершенно спокойно, правда, стиральный порошок, о котором его жена просила, забыл купить. Однако это ведь тоже не показатель. Я, например, если жена поручает мне купить две-три вещи, одну из них обязательно забуду. Но это уж не моя вина, просто голова у мужиков устроена иначе, чем у баб.

– Значит, ничего в пакет, кроме печенья, он не клал и под плащом ничего не прятал? – вступил в разговор Андрей.

Вопрос поверг дядю Витю в легкий шок. Он недоуменно потряс головой и стал уверять нас, что Суреныч минут пять искал кошелек, что он, дядя Витя, имел возможность лицезреть все, что скрывалось под плащом. Чем он и занимался. Других покупателей в то время в лавке не было, а стоять без дела так скучно, что рад любому развлечению. Однако под плащом у Суреныча ничего интересного не обнаружилось. Сообщив это, дядя Витя решительно потряс головой, показывая, что закрывается. «Час уже поздний, – заявил он, – а день сегодня был бурный, пора и на покой». Мы поняли с первого раза, забрали свое пиво и неугомонного Андрея, который порывался еще что-то спросить, а затем гордо удалились.

– Ты и теперь будешь утверждать, что Суреныч подложил в свою машину бомбу? – язвительно поинтересовался Васька у своего друга.

И в кого это у него столько ехидства, не иначе как в бабушку.

– Буду, – упрямо буркнул Андрей, которому осьмушка его хохляцкой крови явно бросилась в голову. – Он мог подложить бомбу еще раньше.

– Думай что хочешь, – возмутился Васька. – Но только учти, если ты снова выкинешь номер вроде того, когда заставил меня битых пять часов дежурить возле аптеки, дожидаясь, когда там появится некто и станет интересоваться презервативами, то я не посмотрю, что ты будущий следователь, и накостыляю тебе по башке.

– Чего ты кипятишься? – удивился Андрей. – Ты же сам говорил, что презервативы – это твоя специализация на старших курсах. Вот я тебе и устроил тренинг, ты мне благодарен должен быть.

– Минуточку, – остановила я его, – какие еще презервативы? Вася, ты мне говорил, что будешь заниматься полимерами.

– Вообще-то да, – начал мямлить мой братик. – Но резина входит в их число, а также все пластмассы, поэтому в общем-то Андрей прав. Но я все равно не согласен с тем, что, выбрав себе эту дурацкую специальность, должен теперь полжизни провести возле аптечного киоска, торгующего изделиями из проклятой резины.

– А какой прок это делать? – удивилась я. – Это что, как-то повышает профессиональный уровень? Или задание по социологии? Подсчитать, сколько человек, какого пола и какого возраста приобретут те изделия?

– Покупателями там и не пахло, – пробурчал Вася. – Дело было ночью, и ларек был закрыт.

– Тогда какой смысл? – еще больше удивилась я.

– Это у Андрея надо спросить, – мрачно произнес Васька. – Он меня просто втравил. Воспользовался тем, что я был влюблен в его сестру и настолько поэтому поглупел, что позволил выкинуть с собой такую штуку.

– Отвечай, – потребовала я у хранившего таинственное молчание Андрея. – Зачем ты это сделал? Поиздеваться решил над моим братиком?

– Да что ты! – замахал Андрей руками. – Я подслушал разговор двух ларечниц, они обсуждали недавний налет на соседнюю палатку возле нашей станции метро. Вернее, не столько обсуждали, сколько удивлялись тому, что после взлома ничего не пропало, кроме двух десятков упаковок презервативов.

– И ты решил провести собственное маленькое расследование? – догадалась я. – Просто в качестве домашнего задания?

– Ну да, – подтвердил Андрей. – Я прогулялся по ларькам и выяснил, что за последний месяц три из тридцати палаток в районе площади Александра Невского подверглись взлому и грабежу. Причем из двух тоже пропали только презервативы. Я выяснил название и страну производителя этого товара, и выяснилось, что похитителей интересовали исключительно презервативы индийского производства, расфасованные по три штуки и без смазки и ароматических отдушек фирмы «Лямур».

– Французское какое-то название, – заметила я.

– Но на этом я не остановился, – не обратив внимания на мое замечание, продолжил Андрей. – Я отправился дальше по городу и через неделю уже выяснил, что в районе станций «Петроградская» и «Горьковская» имели место подобные налеты. Только двумя неделями раньше, и крали там все презервативы подряд. Изделия фирмы «Лямур» похитили только из одного ларька – они и были там только в одном ларьке.

– А зачем ты меня заставил тогда продежурить столько времени, пообещав все рассказать потом, и так ничего и не рассказал? – спросил у Андрея Васька.

– Экзамены начались, – смущенно проговорил Андрей. – Уже мне и не до того было. И потом, результата я так и не получил. Если хочешь знать, не тебя одного я упросил подежурить. Всем ребятам в группе я рассказал о своих планах, и мы разъехались по городу с целью найти ларьки и маленькие аптечки, торгующие этими презервативами. И вот таких ларьков оказалось столько, что ребят из группы не хватило. Поэтому мне и пришлось привлекать к мероприятию друзей и просить их немного подежурить в ночное время.

– Ты надеялся поймать взломщиков? – неожиданно догадалась я. – Думал, что они польстятся на один из этих ларьков и вы их сцапаете?

– Что-то в этом роде, – согласился Андрей. – Только их можно было и не ловить. Можно было просто проследить за ними и выяснить, почему они похищают именно эти презервативы и что с ними потом делают.

– Что же здесь непонятного, это всякому ясно, – засмеялась я. – Сейчас каждый знает, что надвигается эпидемия СПИДа и единственный способ не заразиться – это безопасный секс. Ларьки, должно быть, взламывали молодые ребята, денег у них лишних не было, вот они и решали свою проблему таким способом. Сначала хватали все презервативы подряд, а потом разобрались, какие самые хорошие, и стали брать уже только их.

– Тем не менее я чувствую себя незаслуженно обиженным, – заявил Васька. – Мало того, что мне пришлось простоять возле ларька целую ночь, меня еще чуть не забрали в милицию. Дело в том, что когда я в четвертый раз увидел приближающегося милиционера, то спрятался в кусты, а он решил, что я злоумышленник, и вытащил меня из кустов. Потом еще и потешались надо мной.

– Кто над тобой потешался? Никто, кроме моей сестры, и не знал о том, что я тебя отправил дежурить, – возразил ему Андрей.

– А что думаешь, этого мало?! – взвился Вася. – Она меня целый месяц потом изводила. Легко ли мне это было в моем-то положении?

Вася так расстроился, что чуть не плакал. Мы принялись его утешать, Андрей говорил, что не случилось ничего страшного, что все девки дуры. Это было, конечно, большим свинством с его стороны. Но затем Андрей напомнил Васе, что у моего брата теперь другая девушка. Братик этот факт как-то упустил из виду, но, припомнив, быстро начал приходить в норму.

– И в самом деле! – воскликнул он. – Больше такое не повторится.

Если он имел в виду, что сестра Андрея больше не будет потешаться над ним, то он был безусловно прав. Если же думал, что Андрей успокоится и не попытается втянуть нас в очередную неприятную историю, то тут он ошибался. Потому что уже на следующий день Андрей появился возле нашего домика чуть ли не в шесть часов утра. Во всяком случае, будильник показывал именно это время.

– Ты что, сдурел? – не очень-то любезно осведомилась у него тетка Зоя. – Ты хоть знаешь, который теперь час? Все люди еще спят.

– Ничего подобного, – ответил Андрей, одновременно стараясь просочиться мимо Зои внутрь дома. – Все уже встали, и знаете что главное?

Зоя не знала и совсем не горела желанием узнать. Но Андрей так просто никогда не отступал.

– Суреныч уехал в город! – торжественно произнес он. – Понимаете, чем это пахнет?

– Как это уехал? – недовольно спросила моя мама, разбуженная громкими голосами. – На чем? Машину свою за ночь починил?

– Не починил, уехал на автобусе.

– На каком еще автобусе? – влез в разговор заспанный Васька. – Первый автобус отходит в семь тридцать, а сейчас еще только шесть.

– Это у вас в доме шесть! – возмутился Андрей. – А во всем остальном мире уже начало десятого.

Насчет всего мира это он погорячился, но тем не менее факт оставался фактом, будильник стоял.

– Не может быть, – не поверила Зоя. – Я его вчера сама лично заводила.

– И я заводила, – встряла бабушка. – Еще перед сном он отлично ходил.

В результате выяснилось, что будильник сломан. После легкого потряхивания его задняя панель отвалилась и изнутри посыпались винтики и шестереночки.

– Кто-то тут на славу потрудился, – заметила бабушка. – Только кому это ночью понадобилось портить наш будильник?

– Почему ночью? – переспросила моя мама.

– Потому что с вечера он был в полном порядке, – рассудительно заметил Вася. – Я перед сном брал его в руки, от него ничего не отваливалось.

– Вот вам и ответ, – сердито пробурчал Слава. – В следующий раз думай, прежде чем что-то хватать.

– Помню, когда ты был еще крошкой, как-то мне сказал: «Знаете, тетя Таня, любую вещь можно разобрать на маленькие, маленькие кусочки», – пустилась в воспоминания моя мама.

– Вы чего это? – поразился Вася. – Меня подозреваете?

– Ну и ладно, – поспешила примирить стороны Зоя, но по ней было видно, что и она не очень-то поверила своему дорогому сыночку.

– Вы на рыбалку едете? – неожиданно спросил Андрей. – Сейчас самая пора. Пока к вам шел, мимо меня целая армия с удочками прошлепала. Свежие бычки, когда они еще пахнут морем, просто пальчики оближешь!

Фраза о деликатесных бычках мигом отбила у Славы всякую охоту обсуждать что-либо другое. Он оживленно принялся выспрашивать у Андрея, кто, сколько и чего принес вчера с моря, а также обсуждать с ним места, куда лучше направиться. В результате, когда мы закончили завтрак, план был уже выработан. Феноменально рыбное место находилось всего в двадцати километрах. Вообще-то рыбных мест было пруд пруди и ближе, но о том участке берега рассказывали уж форменные сказки. Поэтому решено было ехать туда на Славиной машине. С собой дядька согласился взять меня, Васю и Андрея. Бабушка от этой затеи отказалась, заметив, что из ума еще не выжила, чтобы скакать по лесам, где на деревьях притаились клещи, а под ногами коварные, укрытые мхом ямки, где так легко сломать ногу, а то и обе. Слава бабушкин отказ принял легко и помчался к своей машине.

Мы едва успели натянуть ботинки и накинуть на себя непромокаемые накидки – дождь не прекращался, – как Слава уже нетерпеливо гудел нам, требуя поторопиться. В итоге я забыла сачок, а Вася свой спиннинг, который хоть и уступал Славиному автомату, но все-таки был хорош.

– Ну точно пути нам не будет, – заявил он, когда обнаружил свою оплошность.

– Не каркай! – рявкнул на него Слава. – Доедем с ветерком.

Увы, ветерка не получилось. Уже через несколько минут Слава недовольно крякнул и сердито спросил:

– Ну вот, можете радоваться, бензин на нуле. Придется возвращаться.

– Ты забыл заправиться? – радостно переспросил его Вася, который с самого утра бубнил, что ехать на рыбалку по такой погоде сродни самоубийству.

Слава метнул на своего единственного отпрыска уничижающий взгляд и пробормотал что-то вроде того, что всегда мечтал иметь дочку.

– Возвращаемся, – решительно заявил Слава. – Бензина едва хватит, чтобы дотянуть до кемпинга. О том, чтобы добраться до бензоколонки, и речи быть не может. Разживемся дома у кого-нибудь бензином и снова поедем.

– Представляю, как все будут потешаться над нами, – уныло промямлил Андрей. – Сунут нам под нос полные корзины и будут хихикать, что они без всяких машин наловили кучу рыбы, а мы возвращаемся с пустыми руками. А потом еще станут жарить ее у нас под носом.

Славе такая мысль тоже приходила в голову, и она ему очень не нравилась. Однако другого выхода, кроме как повернуть обратно, не было. Бензина было и в самом деле мало, счетчик уже давно показывал абсолютный нуль. И двигались мы до сих пор, должно быть, только благодаря остаткам оксида азота, которые заблудились в двигателе и позволяли тому работать.

Чтобы срезать дорогу и сохранить последние капли бензина, Слава свернул на узкую и мало использующуюся по назначению дорожку. Ехать по ней приходилось очень осторожно – от дождя она совершенно раскисла и превратилась в нечто, сильно напоминающее болото. И вот там, где эта дорожка выходила к берегу моря, мы все разом (исключая, понятно, Славу, который если и отрывал взгляд от дороги, то только чтобы взглянуть на приборы, видимо, надеясь, что они вдруг покажут, что бак полон) увидели место, просто созданное для рыбалки в дождливую погоду. Нас просто поразил навес, и не просто из полусгнивших от жары и дождей досок, а из самых настоящих крепеньких брусьев. Тут даже Вася забыл про свое брюзгливое настроение и буквально завопил:

– Стой!

Слава испуганно вздрогнул и отдернул ногу от педали газа. Машина резко встала, а водитель разразился серией проклятий, адресованных своему дорогому сыночку.

– Почему ты такой придурок? – спросил он у моего братика, и, к счастью для себя, не дожидавшись ответа, добавил: – Теперь мы тут надолго застряли. Что хоть случилось?

– Целое море, а в нем полно рыбы! Она просто плещется! – восхищенно ответил за Ваську Андрей и попал в точку, так как воды вокруг и в самом деле было предостаточно.

– Что море, это точно, – скорбно заявил Слава, пробуя завести машину.

Это ему против ожидания удалось, и он восхищенно прищелкнул языком, отдавая дань своему мастерству водителя. Теперь его голова не была занята машиной, и он обернулся к нам как раз вовремя, чтобы увидеть, как Андрей, выпрыгнув из салона и размахивая удочкой, мчится к бухточке, где резвится тьма-тьмущая рыбы.

– Господи! – ахнул Слава и тоже выскочил из машины.

Мы с Васей рассудили, что глупо теперь и даже опасно оставаться сидеть в машине, и тоже вылезли. Глупо – потому что на турбазе будут смеяться только над нами с Васькой, вернувшимися без улова. Опасно же потому, что Слава может в этом случае поручить нам делать что-нибудь менее приятное. Например, собирать ежевику, а она в этом году уродилась очень уж колючая, или кизил, который остался сейчас только поглубже в горах, и потому его сбор – настоящая пытка.

– Как нам повезло! – восхищенно восклицал Андрей, раз за разом закидывая удочку и проворно складывая к себе в корзину упругих блестящих рыбешек.

Когда он повторил эту фразу в шестой или седьмой раз, со стороны дороги раздался достаточно громкий хлопок. Мы с Васькой почему-то вместо того, чтобы в страхе замереть, поспешно вскарабкались на пригорок. Оттуда мы увидели, как Слава, выронив из рук пойманную рыбу, медленно поворачивается к своей машине, ожидая увидеть полыхающее зарево. К нашему удивлению, машина внешне не пострадала. Она была в порядке, если не считать нескольких струек синего дыма, вырывавшихся сзади из-под днища автомобиля.

Струйки не обнадеживали. Слава залез под машину и констатировал:

– Кто-то испортил наш глушитель.

Мы дружно застонали, так как поняли, что добираться до турбазы нам придется пешком. К тому же придется еще тащить на себе пострадавшую машину. В таком состоянии ехать она не могла, то есть, может, и могла, но Слава не разрешил нам это проверить. Он опасался, что если автомобиль тронуть, то у него еще что-нибудь взорвется.

– Что же это такое? – растерянно повторял Слава. – Сначала у Суреныча, теперь у меня. Кто же следующий?

Поежившись, Андрей заметил, что его папа должен быть ему благодарен за то, что еще зимой он разбил их «жигуленок». По крайней мере машина находится в безопасности в гараже у слесарей и ей не грозит погибнуть от зловещей эпидемии, которая поразила турбазу.

– Толкайте! – распорядился Слава, и мы дружно налегли на машину, стараясь сдвинуть ее с места.

Это был дохлый номер. Дорога шла в гору, и машина двигаться отказывалась. Во всяком случае, наших усилий было недостаточно, чтобы бодро покатить ее в сторону кемпинга. Мы с Васькой делали вид, что толкаем изо всех сил, а Слава с Андреем, сдается мне, и в самом деле старались.

– Бог в помощь! – неожиданно услышали мы ехидный голос.

Возле небольшой пальмочки собственной персоной стоял Суреныч. Стоял и наблюдал за нашими тщетными усилиями.

– Сломалась? – поинтересовался он.

– Взорвалась! – рявкнул Слава. – Только бензина было мало, вот она и не взлетела на воздух, как твоя.

Услышав это, Суреныч мигом переквалифицировался из злорадного зрителя в сочувствующего помощника.

– Фима! – крикнул он. – Быстро сюда. Твоя помощь нужна.

Если с головой у появившегося из-за камня Фимы было не слишком хорошо, то физической силой его природа не обидела. К тому же, плохо соображая, он всегда четко следовал указаниям, а потому сейчас старался и налегал на совершенно ненужную ему колымагу со всем прилежанием.

Всю дорогу старшее поколение почем зря ругало неизвестных злоумышленников. Домой Суреныч со Славой вернулись уже большими друзьями. Суреныч повторил свое приглашение на уху, пиршество должно было состояться сразу же после того, как он поймает обещанную рыбу.

– А разве вы не уехали в город? – спросил Андрей у Суреныча.

– А почему я должен был туда уехать? – удивился он в ответ. – Я ездил встречать страхового агента, а то бы он ни в жизнь не добрался до нас.

Его слова заставили бедного Славу просто подпрыгнуть.

– Что с тобой? – испугался Вася.

– Страховка, – закатывая глаза и норовя упасть в обморок прямо под колеса своего драндулета, прошептал Слава. – Я ее не оформил.

Васька разинул рот:

– Но мама же тебе специально выдала на это деньги.

– Верно, – обреченно кивнул Слава. – Я и поехал. Но оказалось, что надо было ждать страхового агента, который оценит машину, а время меня поджимало. И я решил, что в такой глухомани, как наш кемпинг, ничего с машиной не случится. Никто угонять ее не станет, а если и станет, то самому дороже будет. Я поклялся застраховать свою красавицу на отпускные деньги. Кто виноват, что отпускные у нас платят уже после отпуска или в лучшем случае в его середине?

– А что ты купил на деньги, которые у тебя были? – потребовал ответа Васька. – Спиннинг, да?

– Да, – виновато кивнул Слава. – Но ты ведь не расскажешь об этом маме?

– Не расскажу, если дашь нам его, чтобы сходить на рыбалку, – Вася быстро сообразил, как извлечь выгоду из создавшегося положения.

Слава только рукой махнул, признавшись, что теперь глаза бы его не глядели на проклятый спиннинг. Пусть Вася его забирает себе. У него же будет масса хлопот с милицией, и потому ему не до рыбалки.

– Маме снова придется составлять список, – хихикнул Васька, который как-то легкомысленно отнесся к свалившемуся на семью несчастью. – Милиционер Игнатенко будет доволен. Он будет сверяться с двумя списками и если два раза подряд встретит одну и ту же фамилию, то можно считать, что преступник уже у нас в кармане.

– Интересно, чей список будет длиннее? – хотела спросить я, но в разговор вмешался Суреныч.

– О каких это списках вы толкуете? – уставился он на Андрея, и эта простая душа немедленно удовлетворил его любопытство.

– Как! – Суреныч буквально раздулся от возмущения. – Вы взяли на себя смелость указать, кто мой враг, а кто нет? Вы ввели следствие в заблуждение. Только я сам могу точно сказать, с кем дружу, а кто, может, имеет зуб против меня. Не ожидал я от вас.

Сделав это заявление, он зашагал прочь, оставив нас в недоумении, как понимать его последние слова. То ли в глазах этого человека составление списка его недоброжелателей было делом более скверным, чем взрыв его машины, в котором он, ничуть не сомневаясь, обвинял нас. То ли за ночь его мнение о нашей семье почему-то резко пошло вверх и так бы и шло себе, суля нам некоторые блага, если бы Андрей все не напортил.

Слава отправился звонить в милицию, а мы остались ждать возле безжизненной машины результата его переговоров. Тут нас и нашел лейтенант Игнатенко, сопровождаемый каким-то невзрачным человечком.

– Привет! – сказал лейтенант, увидев меня. – Что это вы тут сидите?

– Вас ждем, – ответила я чистую правду, но лейтенант почему-то страшно смутился и покраснел.

– А зачем? – пролепетал он, видимо, ожидая услышать не меньше, чем признание в любви.

– Нам тоже подложили бомбу, – поспешно заявил Васька, которому явно не понравилось, что милиция того и гляди растает от нежных чувств, а ей ведь надо все силы прилагать к тому, чтобы выловить преступников.

Я снисходительно усмехнулась Васькиной наивности. Можно подумать, что найдется чудак мужского пола, который предпочтет беседе со мной ловлю каких-то там преступников. Но, к моему удивлению, лейтенант решил убить сразу двух зайцев. То есть со мной он беседовал, но только по делу. Я поклялась, что отомщу своему братику при первой же возможности.

– Очень кстати, что ваша машина не сгорела дотла, – отметил лейтенант после того, как мы ввели его в курс дела. – Мы с экспертом только что осмотрели первую машину, но от нее так мало осталось, что определить что-либо практически невозможно. А вот ваша машина – другое дело. Прекрасный образец.

Мы распрямили плечи и подняли головы, как и полагается людям, которые внесли ощутимый вклад в розыск преступника.

– Еще не известно, один ли злоумышленник действовал в обоих случаях, или это были разные люди, – подала голос невзрачная личность, сопровождавшая Игнатенко. – Но подозреваю, что это дело рук нашей шайки.

Эксперт с лейтенантом обменялись понимающими взглядами, при этом эксперт запустил обе руки в резиновых перчатках прямо в недра Славиной машины и добросовестно начал в ней копаться. Именно за этим занятием его и застал Слава. Эксперт был одет в потрепанные брюки и видавшую виды куртку, которые ничем не выдавали в нем работника правоохранительных органов. Лейтенанта Слава в первый момент не увидел. Поскольку нервы у него были и без того расшатаны, то он очень близко принял к сердцу, что какой-то хмырь продолжает курочить его уже пострадавшую машину. Мой дядя дико взвыл и бросился со всех ног к своей любимице.

– Пошел прочь отсюда! – гневно прошипел он, отвесив солидный пинок по тощей заднице злоумышленника. – Ты что тут ковыряешься?

При этом он попытался оттащить от своей машины эксперта, который, не сообразив, чего от него хотят, сопротивлялся и кричал, что не закончил дело.

– Я тебе сейчас покажу дело! – возмущался Слава, ухватив эксперта за воротник куртки.

Эксперт нам попался на редкость добросовестный. Другой бы на его месте давно плюнул на машину и вступил в дискуссию с противником. Но наш продолжал упрямиться, перебирая какие-то проводочки и позвякивая какими-то железками внутри машины, что, разумеется, не вызывало в душе Славы прилива добрых чувств. Он тянул эксперта изо всех сил, неприятель держался изо всех сил. Однако силы были слишком не равны, и в результате победа оказалась в Славиных руках, а в руках эксперта остался лишь клок выдранных проводов…

– Так! – многозначительно констатировал Слава.

– Ничего не так! – обрел наконец голос эксперт. – Сами виноваты!

Неизвестно, что бы ему возразил Слава, ибо в пылу сражений он, бывало, не слишком стеснялся в выражениях, но тут дядя увидел лейтенанта, который появился из-за куста.

– А-а! – обрадовался Слава. – Вот и милиция. Очень кстати!

– А я здесь уже давно, – сообщил ему лейтенант, – и все видел. Что же вы нападаете на нашего сотрудника? Я его специально привел, чтобы он определил, что случилось с вашей машиной, а вы его за шиворот?

Слава, разинув рот, растерянно посмотрел на лейтенанта, потом на эксперта, который, воспользовавшись возникшей заминкой, всунул оторванные провода хозяину машины в руки и поспешил ретироваться.

– Придется вам за деталями ехать в город, – порекомендовал он с безопасного расстояния. – Карбюратор у вашей «Волги» совсем никуда, и проводку менять надо. Что вам в машину запихали – ума не приложу. Однако вам еще повезло, потому что в момент взрыва у вас бензин уже весь вытек. В топливном баке есть старая течь, наспех заклеенная какой-то дрянью. А глушитель у машины совсем отвалился. Должно быть, там и был произведен мини-взрыв.

Слава мрачно проводил милиционеров взглядом и тяжело вздохнул.

– В город прокатиться не хотите? – предложил он нам.

Но мы дружно его заверили, что нам и тут хорошо. Охота была на электричке трястись.

– Ну как знаете, – проговорил Слава и ушел.

– Мой тоже в город намылился, отправил меня узнать, когда ближайший автобус, – сказал неожиданно появившийся из-за кустов Фима. – Все не может успокоиться. Говорит, что знает нужных людей, которые ему мигом найдут шутников и как следует накажут их.

После Фимкиного заявления по спине у меня пробежала неприятная дрожь. Мстительный Суреныч и в самом деле может нанять каких-нибудь громил, чтобы они разделались с шутниками, посягнувшими на его машину. А коль скоро он считает, что эти шутники принадлежат к нашему семейству, то вывод напрашивался сам собой. Было от чего похолодеть и броситься следом за Славой к нашему домику.

– Куда ты? – догнав меня, на бегу спросил Вася.

– В город.

– Зачем? – искренне удивился Андрей, который тоже присоединился к нам.

Все-таки мой братец мог бы более осмотрительно выбирать себе друзей. Нельзя же и в самом деле дружить с настолько плохо соображающим типом.

– Неужели вы думаете, что я буду бездействовать, сидя на турбазе, в то время как Суреныч нанимает каких-то таинственных нужных людей, которые наверняка приедут разбираться с нами. Надо на них хотя бы взглянуть, чтобы знать, кого опасаться, – пояснила я мальчишкам, взбегая на крыльцо нашего домика и в очередной раз спотыкаясь об оставленные кем-то на ступенях кастрюли и сковородки.

– Автобус отходит через час, – сообщила я Славе, который все еще не решался расстаться с вырванными из чрева машины проводками. – Мы едем на нем.

– Думаешь, это не слишком рискованно? – засомневался Васька.

– Не набросится же Суреныч на нас среди бела дня, а ночью он может не заметить слежки, – возразила я, поспешно запихивая в сумку самые необходимые вещи. В моем понимании это были: зонтик, непромокаемая куртка и запасной теплый свитер.

– На нас? – переспросил Васька. – Ты с кем собралась? Папа поедет только завтра с утра. В любом случае шпионить за Суренычем ты его не уговоришь.

Отвечать мне не понадобилось, так как в дверях возникла долговязая фигура Андрея с рюкзаком в руках.

– А ты куда? – удивился Васька.

– В город, надо же в самом деле выяснить, что там Суреныч собирается предпринять, – бросив рюкзак на пол, ответил Андрей.

– Он же сказал, что собирается переговорить с нужными людьми, – заметила я, бросая свою сумку рядом с рюкзаком Андрея.

– Это он так сказал. Что же на самом деле будет происходить в городе, нам и предстоит выяснить, – поставил точку Андрей.

– Что же это получается? – заголосил Васька. – Я остаюсь на турбазе один? То есть не один, а с мамой, тетей Таней и бабушкой. Но они же меня загоняют со своими заготовками! Я тоже хочу в город с вами.

В итоге на остановке автобуса собралась приличная толпа отъезжающих и провожающих.

– Что ты в городе будешь делать? – в очередной раз выпытывала у меня моя мама. – Оставайся здесь.

Каждый раз в ответ я бубнила нечто невразумительное, но означавшее, что я вернусь как можно быстрее, буду следить за младшим братиком и своим здоровьем и не позволю себе и ему влипнуть в какую-нибудь историю. Суреныч, обнаружив нас на остановке, не слишком обрадовался, но, поразмыслив, сделал вид, что нас не видит. Если учесть, что автобусная остановка размерами немногим отличалась от обеденного стола, то выглядело все это довольно глупо. В автобусе Суреныч продолжал не замечать нас, что было нам на руку, ведь мы вели за ним наблюдение, хотя он об этом не знал.

– В городе разделимся, – мечтательно протянул Васька, когда мы уже устроились в вагоне электрички. – Разделимся, и у Суреныча будет поменьше поводов для тревоги.

– С каких это пор тебя начало волновать его душевное состояние? – съехидничал Андрей.

– С тех пор, как он вознамерился нанять каких-то хмырей, чтобы они с нами разобрались, – отпарировал Вася.

Андрей, видимо, счел это достаточно весомым объяснением, потому что больше вопросов не задавал и в городе беспрекословно согласился разделиться. Такая покорность должна была нас насторожить, но нам было не до раздумий, так как Суреныч припустил бодрой рысцой, и мы едва успевали за ним.

– Старый хрыч! – бормотал Вася, пыхтя и отдуваясь. – Как ему удается так споро перебирать ногами? Он же старше нас с тобой, вместе взятых.

– Он не курит, – пояснила я. – А ты смолишь словно паровоз. Вот и результат. И как ты умудряешься играть в футбол? Хотя чего я удивляюсь, теперь мне понятно, почему ваша команда вечно проигрывает.

Васька обиделся и нахохлился, насколько это было возможно на ходу. Затрагивать тему футбола явно не стоило. Но вдоволь поссориться мы не могли: Суреныч все время нервно оглядывался, вынуждая нас с Васей прятаться за окружающими предметами, которые зачастую бывали достаточно малы и плохо нас укрывали.

– Какой шустрый старичок, – пыхтел Вася, пригнувшись за фруктовым лотком, который подвернулся ему под руку. Мне повезло меньше, я пряталась за железным забором, в котором было столько дыр, что забором он мог называться чисто номинально и прятаться за ним было сущим мучением.

– Может, у него хоть со зрением плохо?! – с надеждой проговорила я.

– Как у горного орла, – разочаровал меня Вася. – И где таких выращивают?

Суреныч тем временем приблизился к подземному переходу и уже собирался нырнуть в него, когда Васька толкнул меня в бок и убито прошипел:

– У меня галлюли.

– Какие еще «галлюли»? – недовольно переспросила я. – Что ты выдумываешь?

– Мне показалось, что я только что видел Андрея, – прошептал Вася. – Погляди туда. Он стоял возле газетного киоска.

Я посмотрела в сторону, куда он указывал рукой, но никого знакомого не увидела и, естественно, рассердилась. Не хватало, чтобы еще и мой братик морочил мне голову. Мало мне моих чокнутых подружек.

– Хватит валять дурака, Суреныч сейчас смоется. Он на месте не стоит, пока ты тут фантазируешь.

Вася внял моим словам и тронулся с места. Суреныча мы догнали только, когда он уже садился на трамвай.

– Куда это он намылился? – удивился Вася, когда мы запрыгнули в следующий трамвай, который, к счастью, следовал по тому же маршруту. – Живет он совсем в другой стороне. Неужели у него любовница?

– Размечтался, – ухмыльнулась я. – Да ему такое и в голову не придет, на любовницу тратиться надо, а для такого скупердяя это смерти подобно. Он коньки бы отбросил, едва она заикнулась бы о подарке или о походе в ресторан. Любовницы у него нет, это я тебе как женщина говорю.

Васька поник головой и обреченно сказал:

– В таком случае он едет к своим знакомым, которые и будут нас убивать.

– Ну уж сразу и убивать, – расстроилась я. – Может быть, сначала попугают.

– Пугают, когда в этом есть смысл, то есть надежда, что напуганный человек вернет деньги, а у нас денег нет, значит, и пугать нас нет смысла. Можно сразу убивать, – убежденно сказал Вася.

Хорошенько поразмыслить над его словами на ходу у меня плохо получалось, поэтому мне показалось, что в его словах есть смысл. Это меня сильно огорчило.

– Придется узнать, сколько он им посулил, и предложить больше, – выдавила я из себя. – Суреныч такой жадина, что у нас может получиться.

– А вдруг это его друзья или родственники? – грустно предположил Вася.

– Ты бы поручил такое грязное дело своим родственникам? – поинтересовалась я у него.

– Я бы нет, но у южных людей все иначе. Они ради родственника готовы пойти на любую гадость.

Я начала прикидывать, откуда у моего брата, выросшего на севере и только единственный раз побывавшего южнее Днепропетровска, такие мысли. Однако ничего подходящего в голову не приходило. Ехали мы минут пятнадцать, и трамвай удалялся от подобия цивилизации все дальше и дальше. Вокруг образовались подозрительные пустыри, заставленные гаражами или чем-то отдаленно их напоминающим. Улочки становились все более безлюдными, как и должно было быть в местах отсутствия жилой застройки. На горизонте вырисовывалось здание больницы, это было единственное обитаемое здание, но до него было слишком далеко.

– Больница – это удачно, – шепнул мне Васька. – Если с нами что случится, то кто-нибудь сразу же окажет помощь.