Колдун. Из России с любовью Крабов Вадим
– Счастливо!
Девушка развернулась на пороге.
– Мой сотовый на телефоне записан, – сказала, кивая на городской аппарат. – Пока!
Только после ее ухода я пошел в ванную.
Интернет порадовал своей пестротой. Как я по нему соскучился! Походил по сайтам, тупо разглядывая яркие картинки, не читая. С удовольствием посмотрел смешные ролики. Похохотал от души. Тянул время перед неизбежным. Вдохнул-выдохнул и зашел в почту.
Писем было не очень много, ожидал большего. Ах да, здесь же и месяца не прошло. От друзей и тем более спам проигнорировал. Те, прежние мои интересы стали казаться мелочными. Смотреть сообщения о новых «неимоверно крутых» программах, о легких, самых верных способах заработать «не выходя из дома»; читать приглашения на пикник, на встречу по поводу какой-нибудь даты, обращать внимание на чужое бахвальство и прочие глупости от «друзей», которые по сравнению с теми, с обретенными в Эгноре, были в лучшем случае «товарищами», не хотелось совершенно. Вот наконец родительские.
«Сынок, напиши, позвони, свяжись. Куда пропал? Мы тебя любим!» Ком подкатил к горлу, сердце защемило. Как и я вас люблю, родные мои, и соскучился неимоверно!
Еще письма. То же самое. Опять похоже. А вот новое, успокаивающее: у нас все хорошо. Как же! Мечетесь, не зная куда приткнуться. Вот лично от отца… ага, ага… стоп!
«Был у тебя дома, смотрел по твоему компьютеру кино. Ничего не понял, но мне понравилось. И зачем ты на него почти весь винчестер убил? Сегодня приходили из милиции, ищут злодея, который в парке какого-то парня угробил. Говорят, похож на тебя, но я-то тебя знаю, ты не мог. А что пропал после этого – это просто совпадение, правда? Ответь, когда сможешь, а лучше не отвечай, я и так в тебя верю. Ты у меня самый умный и все понял».
Нет, это ты умный! Спасибо, отец. Так, посмотрим в местной прессе. Есть! Во время драки в парке погиб подросток. Ничего себе подросток! Разборки скинхедов. Хм, так даже лучше. Следующая дата. Другая статья. Есть подозреваемый в убийстве скинхеда. Объявлен в розыск. В интересах следствия имя не разглашается. Я в розыске, как и предполагал. А пальцы? Меня наверняка в больнице откатали… надо будет у Зины уточнить, пусть она у Сергея проконсультируется. А это что за… «убит скинхед-сатанист»?!
Я чуть на пол не сполз. А я-то голову ломал, почему на Земле отделяющуюся от тела душу я увидел, а в Эгноре мог наблюдать отлет души исключительно от чернокнижников, в момент гибели. Оказывается, и здесь я нарвался на типа, отдавшего свое посмертие (сам того наверняка не ведая) в руки… кого? Сатаны?! Чушь! Там был мелкий божок, Вартараар, который питался душами собственных жрецов так же, как и их жертвами, причем предварительно, перед употреблением, обрабатывал душу в каком-то демонском мире, а Сатана – это… вроде и не бог вовсе. Антипод какой-то.
Да, боги существуют. Но они любят проявлять себя явно – хлебом не корми! Они иначе не могут, по Эгнору выучил. На Земле, насколько я знаю, ничего подобного не наблюдается… Или? Надо в церковь сходить, посмотреть: благодать сходит на прихожан – не сходит?.. Сегодня же. На эту, как ее… обедню. Главное, на молитву попасть.
Вызвал такси. Предварительно пришлось выйти во двор, чтобы посмотреть номер дома и название улицы.
Церковь была маленькой, старинной. Фрески, иконы, царские врата пред алтарем, свечи. Народу мало. Преобладали старушки. Одна на меня цыкнула за что-то. Священник зычным голосом читал нараспев молитвы на церковнославянском. Я, глядя на всех, крестился в нужных местах молитвы, кланялся и ждал прихода благодати. Когда уже потерял надежу, дождался. Священник в последний раз пробасил нараспев: «Ами-и-инь», – перекрестил всех, и сверху нас накрыла легчайшая светло-серая пелена. Нет, больше подходит «покров»: она медленно и ласково, точно покрывалом, именно накрыла всех людей в храме. Ответный отток энергии не последовал. Я внимательно прислушался к ощущениям: на душе стало легче и… все.
Никакого сравнения с молитвой Спасителю: там я чувствовал радость, чуть ли не до эйфории. У других похмелье снималось или исцелялись недуги, неподвластные магам-целителям, но это очень редко случалось и всегда на глазах у других. Бог словно хвастался. Могущество демонстрировал, мол, смотрите, как я могу! И энергию души, некоторые теологи называли ее праной, забирал в ответ на каждую благодать – я видел. Правильно высказывался о Спасителе Рон: «Подлый мелкий божок, строящий из себя добряка только лишь для того, чтобы люди к нему тянулись, кормили его. Не только после смерти, но и при жизни частью своей души лакомили». Исключительно в близком кругу говорил, потому что было чревато. Ересь в наших раздробленных государствах, объединенных, по сути, одной лишь общей церковью, преследовалась жестоко. Служители Спасителя и деятельность магов старались отслеживать, потому как чародеи (особенно древние, знания которых усиленно разыскивались) могли противостоять Силе Спасителя, коей некоторые монахи наделялись.
Итак, что мы имеем? Да ничего. Вернее, два воочию подтвержденных факта: во-первых, Бог у нас есть; во-вторых, он «работает» скрытно. Надо будет еще в мечеть на намаз сходить. Да, пелена, сошедшая с рук батюшки, по цвету напоминала ту, которая вылетела от меня во время разгона «Шествия Спасителя», но только по цвету. Других общих свойств я не нашел. Еще… что-то важное… точно! Скрытно – значит, практически без явной помощи. И что?.. А с Сатаной как быть, если он есть? Он вроде как падший ангел, до Бога далеко… Эх, надо было Библию почитать!..
– Молодой человек, вы так долго крестик выбираете, может, вам помочь? – спросила женщина за прилавком на выходе из храма.
– Что? – переспросил я и обнаружил себя стоящим перед лотком с крестиками, иконками и свечами.
– Вы крещеный?
– Да.
Меня окрестили в детстве под влиянием новой моды. Серьезно о вере я никогда не задумывался.
– Вот этот, пожалуйста, – показал на первый попавшийся серебряный крестик на обычном шнурке.
– Они все освященные, – привычно сказала женщина, подавая мне крест, – храни вас Господь.
– И вас. До свиданья.
Крестик я тут же надел и снова обратился к женщине:
– А где можно записать имя за упокой?
– Я и записываю, – достала тетрадь, – говорите имя.
– Рон.
Записала точно, не переспрашивая. «А ведь в святцах его нет, – удивился я, но промолчал. И засомневался. – Откуда мне знать? Может, есть».
– Еще?
– Нет, спасибо.
– В ближайшую заупокойную его помянут, не переживайте. Он там, – женщина кивнула наверх, – будет очень рад.
– Надеюсь, – пробубнил я, отсчитал деньги, – спасибо, до свиданья.
– Храни вас Господь.
Уже выйдя из храма, я поймал себя на том, что думаю об этой женщине. Какой-то она показалась мне странной…
«Нет, это от голода. Где тут можно перекусить?» – с этой мыслью и со спокойным сердцем отправился искать заведение общепита. Я испытывал редкое для себя чувство умиротворения.
Нашел неподалеку от церкви кафешку, пообедал и задался извечным русским вопросом: «Что делать?» Не в глобальном смысле (это и так ясно – домой в Эгнор быстрее возвращаться, неизвестно еще, как поступит время при обратном прохождении портала: вдруг там годы пройдут? Все возможно), а в чисто конкретном – чем заняться?
К Зине домой, к Инету вернуться? Неохота в доме сидеть. Решил погулять по городу. Купил дешевый мобильник. Надо было видеть лицо девицы, когда я показал свою справку. Позвонила менеджеру, но симку все же продала. Я мило улыбался и следил за ней с нескрываемым интересом. Она смущалась. Сел на скамейку на бульваре и стал тупо изучать настройки. Позвонить можно было только Зине. Я автоматически запомнил ее номер, когда такси вызывал. Ну и родителям… нет, пока не время. Симка засветится, и вообще… «Маму не хочу расстраивать… – оправдал я собственное малодушие. Что я им расскажу? Месяц терпели, еще потерпят. Отец вон понимает…»
– Простите, разрешите присесть на скамейку? – услышал я знакомый молодой мужской голос и оторвался от телефона. Верес! Собственной персоной.
– О! Мы вежливые слова знаем? – ответил я, незаметно озираясь. Взвинтившееся восприятие молчало: особого внимания ко мне не проявляли, движения вокруг были относительно неторопливыми.
В который раз пожалел о спящих «девочках» и отсутствии силы. Ни «нормального» чувства опасности, ни сторожки, ни щитов, ни «нормального» ускорения. Снова почувствовал себя беззащитным.
– Я один пришел.
– Садись, коли пришел. А как ты меня нашел? Только не говори, что случайно встретил.
Не гнать же его? Тем более он тогда меня заинтересовал, высказывался против драки. Правда, чуть не подрезал, но… если честно, мне было скучно.
«Ого! Ничего себе, у него аура, как у начинающего ученика магии Жизни, откуда?!» Скуку как рукой сняло. Я даже вздохнул полной грудью, будто свежий ветер глотнул.
– Я с утра за Зининым домом следил, – признался он, уточняя: – Один, без приказа.
А я ночью обещал себе быть настороже! В первый же день прокололся. Не выйдет из меня Бонда. Как я раньше жил без магии? Удивительно.
– Седой, это отец Толяна, в ярости. Но он с кондачка ничего не делает. Сейчас через милицию вас пробивает. А Толяну сказал, что так ему и надо, умнее будет.
– А он поумнеет?
– Горбатого могила исправит, – брезгливо ответил Верес.
– Ты понимаешь, что только что предал своих друзей? – спросил я в лоб и посмотрел ему прямо в глаза.
Верес отвел взгляд. Смутился:
– Не предавал я. Это не секретно, и не друзья они мне. Понимаете…
– Стоп! Прежде чем исповедоваться, ответь: зачем я тебе нужен? – сказал я, чеканя каждое слово.
Парень помялся и выдал на одном дыхании давно обдуманную фразу:
– Станьте моим тренером! – Увидев мои удивленно поднятые брови, быстро продолжил: – Вы двигались очень быстро, я не успевал за вами уследить. Меня легко вырубили, а я начеку был. После я обдумал ваши действия: вы уводили нас от Зинки, простите, Зины. Специально Толяна оскорбили, чтоб мы все побежали. Никто не рискнет остаться, если старший догонять бросился.
– Ты пытался меня убить.
– Я защищался! Когда вы Толику руку сломали и Мокрого уронили, я подумал – насмерть. Вот и ударил. А так не собирался, зуб даю! Наоборот, я хотел Толяна остановить. Я и раньше его останавливал, а то он совсем псих. По-моему, Седой за этим меня к нему и приставил.
– С трудом верится.
– Я правду говорю! Мы с мамой три года как в Закуток переехали. Из Крупинска. Там для мамы работы совсем нет, – он все-таки начал исповедь. – Я здесь в колледж поступил на механика горно-обогатительного оборудования и в секции карате и самбо пошел. А дома ушу с боксом занимался.
– Всем сразу?
– Здесь да, они в разные дни идут, а дома сначала боксом, а потом ушу. Кхм, – кашлянул и, немного подумав, продолжил: – В секции меня Седой и приметил. Тогда я не знал, кто он такой на самом деле – депутат, и все. Предложил поработать в его охранном агентстве, я согласился. Вот, до сих пор работаю, – последнее сказал, криво усмехаясь.
– Не нравится, что ли?
– Нет. Поначалу вроде как понравилось: долги выбивать, с барыг за крышу бабло брать – святое дело. Деньги свои появились, человеком себя почувствовал. А потом пару раз пацанов за просто так избили и чуть не зарезали – они Толяну не понравились. Я его тогда еле остановил, чтоб не насмерть. А в последний раз девчонку по кругу пустили. Не проститутку, насильно…
И выдавил из себя:
– А я… просто ушел. Но что я мог сделать?! – сокрушился, сжав кулаки до белизны костяшек, и с надеждой посмотрел на меня.
– Уйти совсем, – подсказал я, пожимая плечами. Элементарный же выход.
– Как?! Оттуда так просто не вырвешься!
– У вас прямо мафия, – усмехнулся я с издевкой.
– Конечно, – твердо сказал Верес. – Если уходишь – докажи, что не расскажешь, а это кровью повязаться надо. Иначе – везде достанут.
– Неужто везде? Седой киллеров по всей стране нанимать станет?
– Зачем? У него связи в ментовке и у блатных по всей России. Найдут обязательно! Тогда он кого-нибудь из своих пошлет. Говорят, у него спецы есть – любого киллера за пояс заткнут. Да и куда я поеду?
Я позволил себе усомниться. Отдавала его речь каким-то мальчишеством, со страстью к тайнам. Или сериалом.
– Так он у вас Аль Капоне! Если не круче.
– Да, – убежденно подтвердил «мафиози». – А та девчонка мне по ночам снится, – почти прошептал, смыкая веки.
Я сидел расслабленно, с закинутыми за спинку скамейки руками. Думал. Вернее, ни о чем не думал. Неохота было влезать в местные дела, но уже увяз по уши. Странная аура у парня опять же интересовала.
– Допустим, стану я с тобой заниматься. Как на это твое начальство посмотрит? И все равно тебе из вашей «мафии» уходить придется, и я тебе в этом не помощник.
– Начальство не узнает, – оживился фанат единоборств, – а уходить… не знаю. Я по-любому отсюда сваливать решил, только не думал так скоро. А меня могут и просто так отпустить, я ничего секретного не знаю.
Сам себе противоречит: свидетель группового изнасилования, где замешан сын босса, – не секретные сведения? Вроде не глупый, но пацан пацаном или… не хочется думать, что подослан.
– Что ты знаешь про Славика? – спросил, сам от себя того не ожидая.
– Зинкин муж?
– Бывший.
– Разве? Пацаны Зину его женой считают. Не в обиду вам. Так, сплетни разные ходят о том, что злится на свою бабу, вроде как поссорились и разъехались.
– Конкретно о нем: кто, чем занимается, характер.
– Откуда я знаю, чем занимается? Он под Паровозом ходит. Бригада у него. На стрелки ездит. Что интересно, у всех его пацанов джипы, а он один на простом бумере. Наши его жадным считают, на бензин, мол, тратиться жадничает. Вроде все.
– Характер, – напомнил я.
– Безбашенный он, злой. Боксом занимался, перворазрядник. Выше бы поднялся, если бы голову не терял. Говорят, на ринге дуром пер, о защите забывая. Будто пелена ему на глаза падала. Но в удары вкладывался и соперников садил часто. Себе на уме, ни с кем толком не общается. Всегда со стволом ездит. А! Он собачник! На собачьи бои своих питбулей куда-то в другую область возит.
– Ну вот, хоть что-то. – Теперь слово «колдун» стало еще понятнее. Натравить пса на собачника – чудо. То, что упертый, – плохо, что не общительный – хорошо, в одиночку станет действовать, как я и предполагал. Тем более – развод в секрете держит.
– Хорошо, с этим Славиком с грехом пополам разобрались. Как думаешь, что он предпримет…
– Если о вас с Зиной узнает? Прибить может. И вас, и Зину. Я так думаю.
Я помолчал, барабаня пальцами по спинке лавки.
К сожалению, придется в местные дела углубиться. Если Славик такой, каким его описал Верес, то оставлять Зину тем более нельзя… Но как не хочется в эти дрязги вникать! Так же мерзко, как в банку с пауками лезть. Надеюсь, это последнее задание «провидения», чтоб ему пусто было…
– Ответь еще на один вопрос: ты, случаем, не экстрасенс?
Верес вздрогнул. Глаза вылезли из орбит. Потом он отстранился и уставился в землю. Сказал со злостью:
– Посмеяться хотите?
– Ни в коем случае! Наоборот, мне интересно, с чего это у тебя началось и в чем проявляется, – сказал как можно серьезнее.
– Серьезно?! Вы верите!?
– Более того, я сам экстрасенс. – Этой фразой, произнесенной железобетонным тоном, я его добил.
Парень вскочил, походил туда-сюда, успокаиваясь; сел. Поборолся с собой, вороша пятерней волосы, решаясь чуть ли не на самую интимную откровенность, и начал рассказывать, все еще подозрительно на меня поглядывая – не засмеюсь ли.
– Когда я на ушу перешел, то тренером у меня стал Равиль Шамсутдинович. Он в Китае это искусство изучал, много техник медитации оттуда привез и не только гимнастике учил. Даже не столько связкам, ударам, упражнениям, как управлению энергией «ци», а для этого и нужны медитации. Мне больше всего понравилась техника «созерцание мира». Это надо в тайге сидеть и просто наблюдать. За травой, деревьями, муравьями. Слушать пение птиц, ощущать, как ветер шумит, дышать правильно. Объять все, что видно и слышно, что чувствуется кожей и что ловит нос, объединить мысли, открыться миру, впитать его в себя и себя ему отдать.
Парень говорил все вдохновеннее и вдохновеннее, впервые рассказывая о самом главном. Он уже не поглядывал на меня так открыто, как в начале речи.
– Попытаться слиться со всем окружающим, стать одним целым с ним. Тогда мир примет тебя. Ты станешь быстрее, сильнее и ловчее. Что удивительно – мир действительно помогал, но не всем. Как карта ляжет. Это мне тренер так объяснял, я не сам придумал, – оправдался для большей убедительности. – Мне флеш рояль выпал, – выдал, не скрывая гордости, и, будто опомнившись, смутился. – Мастер так сказал, он любил покер.
Верес расслабился, видя, что я не улыбаюсь, удобней устроился на скамье, закрыл глаза и продолжил:
– Однажды лес меня за своего принял. Это было красиво, офигеть как! Вокруг всех живых букашек и деревьев увидел их оболочку. Она переливалась всеми цветами, и я как в натуре полетел – такая легкость во всем теле! Потом это прошло, но я действительно стал быстрее и выносливее, особенно когда в лесу помедитирую. Мастера иногда побеждать получалось…
Верес с сожалением вздохнул:
– Он уже планы на меня строил, а нам пришлось уехать. В Закутке ушу нет, пришлось на карате идти.
Парень замолчал. Он ждал моей реакции на сказанное и не решался сказать еще что-то важное.
– Смелее, Саша. Вижу, что это не все.
Он кивнул и с облегчением продолжил:
– Я ауры, это те оболочки так называются, в момент опасности вижу. У вас тогда она была очень яркой, почти слепила. Никогда такой не видел. Собственно, это основное, почему я вас разыскал… не разыскал, это не сложно было, а подошел. Теперь все. И конечно, приемы у вас необычные, и скорость. Но главное – аура. Вы – такой же, как я, – закончил он утвердительно.
– Спасибо, что не убил, – сорвалось с языка. На самом деле я думал о другом.
– Да испугался я! – с отчаянием возопил Верес.
– Не кричи, и так люди обращают на нас внимание, – сказал я задумчиво. – Понял я. Помолчи, дай подумать.
Как я раньше не догадался! В Эгноре леса – естественные аккумуляторы силы Жизни, иначе – маны, преобразованной для использования стихией Жизни. Оказывается, они не просто форматируют сырую ману, то есть общую, если можно так сказать – естественную, но и сами ее вырабатывают. Впрочем, как и все остальные живые существа, только лес – это огромная фабрика. Нет, целый комбинат! Мне надо просто зайти в ближайший и потянуть ману. Синя (моя стихия Жизни) проснется и остальных разбудит. Надо в лес, срочно! Стоп. Маги могут делиться Силой, а рядом со мной… человек с запасом маны Жизни в ауре, и он ничего о ней не знает, а значит, не может ею управлять, в том числе и удержать не сможет. Ну-ка…
Было немного стыдно, но, в конце концов, не жизненные силы забираю! Да это и невозможно без искреннего согласия донора или без ритуала жертвоприношения, и там она с силой смерти смешивается, и душа может отдать часть праны…
«Стоять!!! О чем я думаю?!» Я мысленно вздрогнул. Вроде обычные рассуждения, но… я не знал этого раньше!
Побледнел, покрылся холодным потом, во рту пересохло.
– Что с вами?! – воскликнул Верес.
Я успокаивающе поднял руку. Сердце потихоньку переставало ломиться наружу, кровь возвращалась на периферию.
Стоило подумать о воровстве силы – иначе не назовешь, как мысли скатились к жертвоприношению. Наследие Вартараара, больше неоткуда взяться этим знаниям. Сволочь он. Отомстил так отомстил. Слава богу, желания резать не возникло. Господи, помилуй! Поневоле взмолишься. Что-то я религиозный сегодня, пора завязывать. Все, воровство отменяется, иду в лес. Больше никаких таких мыслей!
– Смотри-ка, вечереет. Семь вечера. Расходиться пора, Саша.
– Ну… да. А-а… когда мы встретимся?
– Созвонимся, – я покачал телефоном, окончательно успокоившись, – делай дозвон.
– Вы мое имя в правах подсмотрели, когда деньги забирали? – поинтересовался Верес, не отрываясь от набора номера.
– Ты поразительно догадлив, друг мой. Надеюсь, без претензий? Это не грабеж, это честно заработанные трофеи.
– Что вы, какой базар; что я, не понимаю?.. Вы были в своем праве.
– Вот и славно. Расходимся. Не следи за мной больше, хорошо? – одновременно подписал вызов: «Саша».
– Заметано! Я позвоню.
– Звони, когда найдешь место для занятий. Я, сам понимаешь, не местный. Время любое. Разумеется, не ночь. До пятницы я совершенно свободен. Да, меня Егором зовут.
– Найду обязательно! До свидания. – Он смотрел в телефон, но даже в профиль я заметил его глаза, сверкнувшие радостью.
– А отчество? – спросил, забив имя.
– Ронович.
– Как? – недоуменно переспросил Верес.
Я не стал повторять. Мы разошлись.
Глава 6
Как бы сильно ни тянуло в лес, с бульвара я заскочил в магазин за продуктами и дома приготовил наконец нормальный ужин: свиные отбивные по-грундски, фирменное блюдо Агнара. Некоторых специй не было, но я их с успехом заменил местными магазинными. На гарнир, не заморачиваясь, отварил спагетти. Посыпал тертым сыром – смак! На соус прекрасно подошел кетчуп. Завтра Зину порадую, много наготовил. На закате отправился в лес.
Недолго думая выбрал ближайший к Зининому дому сосновый бор, буквально в десяти минутах ходьбы. Высокие ровные деревья стояли просторно, почти без подлеска. Землю сплошным ковром застилал брусничник на мягком мху, изобилующий красными и недозрелыми белобокими ягодами. Словно жемчуг рассыпали: где густо, где пусто. Масса тропинок, несколько свежих костровищ на удобных полянках со сваленными, отполированными частым сидением стволами деревьев. Пустые бутылки, консервные банки, бумажки, пакеты и другой мусор бросались в глаза как нечто чужеродное, мерзкое. Мертвые пятна, убитые части живого организма. Лесу было больно. Он страдал и обижался, я чувствовал. Аура в таких местах бурлила недовольством, была насыщена злым непониманием: «Вы что творите, люди?! За что?!» – я буквально слышал его возмущение.
С трудом разыскал место со спокойно-доброжелательным настроем и слился с тайгой. Она приняла меня сразу. Я стоял с закрытыми глазами, запрокинув голову и расставив руки, словно пытаясь объять необъятное. Слился с каждой травинкой, с каждым, прости господи, клещиком и блохой на мышке. Я стал всем. Ману не надо было тянуть насильно, она сама полилась в меня… жиденьким ручейком. Ожидал цунами, вспомнив ауру эгнорского леса, ан нет, извините, – это Земля.
На фоне отголосков недавнего заката почти стемнело. На западе загорелась первая звездочка – надменная красавица Венера. Ночь расправляла холодные крылья…
Полного наполнения ауры пришлось ждать около двух часов. Все это время я стоял неподвижно, ничуть не страдая. Только внимательно следил за чужими аурами. Никого в бору, в популярном для пикников месте, не было.
Потом спокойно зашел в астрал. И окунулся в умиротворение, сравнимое с приятной сытостью. «Девочки» перестали казаться вялыми и бесформенными, будто действительно спящими, причем усыпленными насильно, каким-то мощным наркозом, а превратились в слабое подобие медленных вихрей, вернее, слабо крутящихся столбов.
«Эх! Надо было изначально в астрал зайти и смотреть, как стихии меняются!» – подосадовал я, испытывая чувство неудовлетворенного научного любопытства, и направил поток маны Жизни в Синю. Она практически мгновенно приобрела женскую фигуру.
«Привет, Егорчик; мы на Земле?» – поздоровалась и спросила запросто, будто не было расставания, будто не скучала. Вот так: ни долгого просыпания, ни недоумения. Стихия – не настоящая женщина, о чем я часто забываю.
Я был несколько обескуражен этой сдержанностью, граничащей с холодностью. У самого-то душа трепетала от счастья.
«Как ты узнала?» – спросил, скрывая огорчение.
«Что я, родной астрал не узнаю, по-твоему? И где он сейчас расположился, не пойму? Да не переживай ты так! Считай, что я просто стерва. Скучала я по тебе».
«Ох, Синя, все время принимаю вас за реальных женщин! Ладно, забыли… – Мое лицо помимо воли растянулось в улыбке. Если, конечно, представить, что мой образ в астрале соответствует моему телу в материальном мире. – Тяни ману из леса, заряжайся; он, оказывается, вырабатывает немного».
«Ты мне прямо Америку открыл, а то я не знала! Тяну».
Как я соскучился по Лизе! Все мои «девочки» ее копируют. Не знаю, осознанно или нет, и это не важно. Нестерпимо захотелось рвануть к ней прямо сейчас.
Мои отражения стихий (при инициации к стихиям в личном астральном пространстве возникают особые образования, называемые отражением) в Энгоре приобрели форму девушек, которые постепенно стали вбирать в себя характер наиболее близкой мне особи женского пола, Лизы, причем каждая из стихий акцентировала черты, отличные от других товарок. Каждая стала отдельной личностью со своими особенностями. Синя ударяла по язвительности.
Управилась она быстро, минут за десять. Завертелась, как угорелая, но, несмотря на это, сказала с зевотой:
«Фу-х, наелась. Теперь бы поспать». И как только ей удавалось зевать при отсутствии рта?
«Буди остальных», – ответил я, усмехаясь.
«Да пожалуйста!» Типа одолжение делает.
Можно подумать, они хоть раз мне в чем-нибудь отказали… Интересно, а в принципе – могут? Наверное, нет. Они – это я. Точнее, мои желания. Надеюсь, только явные, без скрытых. А то мало ли что я повытеснял в подсознание? Может, такого в глубине души желаю, что мама не горюй! Воплотится – рад не будешь. А с учетом магической силы… лучше не представлять, не думать, а забыть напрочь, окончательно и бесповоротно!
Минут через тридцать Сине удалось «растолкать» подружек. Что началось! Шум, гвалт, хохот: «А мне такое привиделось… вы не поверите, девочки!» – и так далее, и тому подобное. Я слушал и улыбался. В груди щемило.
Да! За те полчаса, не отвлекаясь от «побудки» товарок, Синя заметила мои рассортированные по папкам плетения и спросила язвительно:
«Развлекался? Ну-ну. М-да… Придется помочь мудрому хозяину, величайшему программисту всех времен и народов».
Тут же мы оказались в обычном земном офисе со стандартными шкафчиками для деловых бумаг. Все полки пустые, кроме одной, на которой аккуратным рядком расположились семь разноцветных папок. На каждом корешке бумажка с распечатанной на принтере надписью – названием стихии.
«Пользуйся. В каждой по нескольку вложенных папок. Надеюсь, удобно? Ты сам так хотел».
Я умильно смотрел на стихию, не соизволившую принять четко очерченный образ. За смазанной женской фигурой можно было нафантазировать любой облик. Мне представлялась Лиза… Пользоваться файлами в прежних папках было, разумеется, крайне затруднительно. Я не выдержал, расхохотался. Теперь-то все будет в порядке! Плетения станут выскакивать из астрала сами собой, «подталкиваемые» стихиями, стоит лишь пожелать. Не придется частью сознания рыскать по полочке. Да и вообще, о «ручном» создании заклинаний можно забыть как о страшном сне: с этой рутиной «девочки» справляются гораздо лучше меня. Мне бы еще маны вдоволь…
«Прекратить галдеж!» – рявкнул я делано строгим голосом.
«Девочки» разом замолкли, ловко разыгрывая испуг.
«Во-первых, здравствуйте».
В ответ – молчание.
«Спасибо, я знал, что вы тоже по мне скучали. Во-вторых, Фиона, здесь, как ты помнишь, богатая ноосфера – включайся. В-третьих, как вы успели заметить, маны здесь – только для поддержки штанов, по образному выражению Сини, но! Крася, тут все на электричестве, так что подумай…»
«Подумала и спешу разочаровать. Местное электричество – чистая материя, а без маны, которая суть промежуточное состояние между идеей и материей, или мыслью и реальностью, или душой и телом, или…»
«Короче, Склифосовский!» Мы откровенно играли и игрой наслаждались. Я, по крайней мере, точно. О стихиях с такой же определенностью судить не берусь.
«Короче, – покладисто согласилась Крася, так же, как и остальные, не принимавшая четко определенный облик, – я не могу заряжаться сама и напрямую управлять электрическим током».
Внезапно мне пришло в голову, что наше общение стало каким-то слишком уж человечным. Ранее подобного богатства в суждениях не наблюдалось.
«Мне кажется или вы действительно поумнели?»
«Тут такое дело, Егор, – серьезным тоном ответила Фиона, – когда по нам Вартараар ударил, мы улетели неизвестно куда, предположительно – в глубокий астрал. Это такой тонкий мир, общий для всех «отражений», без привязки к личностям носителей. Там было много нам подобных. Пообщались. Многое у них почерпнули. Они от нас – тоже. Обмен знаниями всегда интересен. Туда редко попадают стихии из немагических миров, сам понимаешь. Мы были буквально нарасхват. Так что мы не спали, как ты неверно про нас думал, а просто не чувствовали тебя».
«Все что ни делается, делается к лучшему», – заключила Женя, самая спокойная из всех. Стихия Земли как-никак.
«А что нас не убивает, делает нас сильнее, – я автоматически выдал афоризм, чем и подытожил наш импровизированный диспут. – Кончаем философствовать, начинаем работать. Фиона, подключилась?»
«Сразу. Могу обрадовать: моего вида маны в ноосфере хватает. Людей много, и все понемногу вырабатывают ману разума. Я зарядилась. Тебе в ауру залить?»
«Спрашиваешь! И еще, давайте-ка я «резервуар» заполню».
Передо мной возник схематический образ моей головы с двумя емкостями внутри нее, соединенными трубкой с клапаном. Крася и Женя без напоминания отправили из себя ручейки красного и желтого цветов. Буквально из своих тел, откуда-то из области сердца. Жидкости наполнили один резервуар. Смешались, странным образом не теряя оттенки: рубин и песок. Перед входом в канал, объединяющий две сферы, мельчайшие частички стихий, символизирующие фотоны и элементарные частицы, закружились друг с другом в танце и устремились в другую емкость, прямо на глазах теряя окрас, становясь все бледнее и бледнее. Вскоре второй резервуар оказался забитым однородной серой массой, липкой и вязкой на ощупь – я помнил, как брал ее руками (воображаемыми, конечно, но ощущения были очень реальными). Это и была абсолютная энергия, сокрушившая, отправившая неизвестно куда целого божка… пусть он и находился в ослабленном виде. Кроме того, эта же субстанция открывает межмировые порталы…
Как просто! Все, можно стартовать немедленно! Ладони загудели. Зина, родители и другие земные проблемы теряли актуальность, в кипящем желании немедленно создать портал растворялись, как сахар в горячем чае.
Я попытался взять себя в руки.
«Фиона, что это за лабуда?» – спросил, кивая на емкости.
«В одной смесь массы покоя и абсолютной скорости (это она так про атомы и кванты света, что-то новенькое!), во второй так называемая абсолютная, или чистая, энергия, мечта многих земных ученых, невозможная согласно теории относительности».
«А с точки зрения магии?» – уточнил я.
«К магии это отношения не имеет».
«Даже так?! А почему ею порталы пробиваются?»
«Понятия не имею. Я знаю многое, но далеко не все. И думаю, что ею можно не только порталы пробивать, как ты выразился».
«А что еще?»
«Знала бы – сказала. Это мои ощущения; интуиция, если хочешь».
Интуиции Фионы доверять очень даже можно.
«Значит, на вопрос, почему она мне не всегда подвластна, ты тоже не ответишь? Ясно. Помнишь координаты Эгнора? Полетели». Я не выдержал. Заговорить самому себе зубы не удалось.
Миг, и я оказался над зелено-голубой планетой на большой высоте. Видна шарообразность горизонта. Подо мной океан и край материка. Большая облачность, но я узнаю – Демоновы земли. Пытаюсь опуститься ниже – не получается. Все как в прошлый раз – что-то не пускает. Мое баронство находится в другом полушарии. Облетаю. Как медленно! Вот он – большой Иверский материк. Ночь, но я прекрасно вижу поверхность. Странно. Хотя что странного-то? Астрал! Облачность слабая, и на севере в больших просветах между облаками вижу снег. Карту помню прекрасно, примерно здесь. Точно! Внизу Асмар. В предвкушении по телу пробежали мурашки.
«Сейчас, сейчас… вон подо мной горы, эта маленькая долинка, наверное, Комес, там Лиза и друзья. Интересно, это первая зима после моего ухода? Буду надеться, что первая. А лучше – поздняя осень. Хм, сомнительно, что долинка – Комес. Очень уж высоко. Но то, что это Хром, – без сомнения». Я рассуждал, неосознанно вытягивая из резервуара энергию.
Вдруг меня прошиб пот. В голове прогудел набат:
«Хром! Зина Хром! Я попаду в Эгнор, где, по словам Рона, с дорогими мне людьми все в порядке, им ничего не угрожает, а ей? Оттуда я не вернусь, это не так просто, там из астрала другие миры не видны (еще одна загадка Эгнора. Рон полагает, что их мир «закрыл» сам Творец. Возможно).
С родителями связаться надо – мучаются же. Как я мог забыть?! Совсем голову потерял. Нет, как это ни тяжело, но возвращение придется пока отложить. Будем считать это генеральной репетицией. Лизонька, родная, подожди еще чуть-чуть, хорошо? Я быстро-быстро дела закончу – и к тебе. Пока, любимая, не скучай. И помни: мне сверху видно все, ты так и знай!» – с этой шуткой, которой попытался унять чудовищную досаду, я вышел из астрала.
И рухнул мешком, набитым ветошью. Прямо на мох, на сырую ночную землю. Хотелось выть и плакать. Прибить кого-нибудь, в конце концов! Лежал навзничь, пальцами впиваясь в дерн. Целые ямищи под руками вырыл, пока не поднялся. Побрел, ничего не замечая, к дому Зины, сплевывая хрустящий на зубах песок. Настроение было как у ребенка, которого поманили конфетой и спрятали. «Будешь хорошо себя вести – дам», – как бы говорила мне совесть. Справедливо? Без сомнения! Но обидно – жуть.
Не раздеваясь, упал на кровать. Уснул с трудом. Шел четвертый час утра.
Разбудила меня хлопнувшая входная дверь. Обнаружил себя одетым, лежащим на нерасправленной кровати. Чувствовал себя убитым, хуже, чем с глубочайшего похмелья. Давненько я не болел, и вдруг захотелось, до ломоты в зубах. Надоело это абсолютное здоровье хуже горькой редьки. Напиться бы вдрызг и поболеть потом. Неимоверным усилием воли собрался. Хватит страдать, а то и тренировку пропустил… Да почему пропустил-то? Девять утра, терпимо. Переоделся в спортивные штаны и вышел во двор. С Зиной не встретился.
Вернулся через два часа и застал Зинаиду за поеданием отбивной.
– Привет.
– Привет. Сам готовил?
Читать бесплатно другие книги:
