Принц в подарок Тронина Татьяна

– Вы на меня тоже шарж рисуете? – с интересом спросил Иса.

– Нет. Вот… Как?

– Быстро вы! – Иса взял рисунок. – И похоже, кажется. Я на стену повешу.

– Ну что вы! Это так, безделица!..

– У вас суровая сестра…

– Снежана? Нет, она добрая… Ой, господи! Где моя сумка? А, вот… – Соня выхватила свой сотовый из сумки, принялась нажимать на кнопки. Но каждый раз в телефоне раздавалась мелодичная трель и на экране выскакивала надпись – «нет связи».

– Не соединяют!

– Бывает. Тут связь плохая, а по праздникам вообще не дозвониться, – сказал Иса.

– Да?.. – совсем растерялась Соня. На всякий случай попыталась послать эсэмэску, потом другую, но ее послания немедленно возвращались обратно. – Ужас какой…

– Вас ждут?

– Ну да, я же говорю – мачеха, сестра… Сводная сестра то есть. Они волнуются! – Соня не выпускала телефон из рук, пытаясь то позвонить, то послать сообщение. То на номер Элеоноры, то – Снежаны. – Нет, это день невезения, очевидно! – Она нервно рассмеялась. – И вам, Иса, от меня одни проблемы!

Иса посмотрел на нее, потом встал.

– Я скоро…

За ним захлопнулась дверь. Соня схватилась за голову. Иса ей очень нравился, но ее почему-то не покидало ощущение, что она ему навязывается. И еще Соня про себя знала, что ни один мужчина на свете не захочет быть рядом с ней. Она, Соня, – не для любви и не для брака. Ее дело – рисовать фантики и падать в обмороки.

Соня никогда особо не переживала из-за этого – ну не для семьи, ну не для любви… Подумаешь! Она не видела в окружающих мужчинах ничего особо привлекательного. Того, ради чего хотелось бы изменить свою жизнь. Стать сильной, здоровой, уверенной в себе.

Но Иса…

«Что в нем такого? Почему он меня волнует? Наверное, я просто благодарна ему… Это благодарность!» – решила Соня.

Она посидела еще немного, потом встала, прошлась по комнате. Исы все не было. Соня выглянула в коридор. Зашла в соседнюю комнату. Кажется, это был кабинет Исы – книжные полки во всю стену, письменный стол, кожаный диван.

Соня вздохнула.

Настенные часы показывали начало двенадцатого. «Господи, как время летит!» – ужаснулась она. Вернулась обратно в гостиную, чувствуя себя ненужной и глупой.

– Соня? – в коридоре загрохотало. – Соня, я вернулся!

Она выбежала в коридор. Иса у вешалки снимал с себя куртку, а рядом, прислоненная к стене, стояла небольшая елочка.

– Вот… росла на поле… Весной все равно бы срубили. Там мелиоративные работы собирались проводить. А так хоть пригодилась…

– Елка? Боже мой, елка…

– Я подумал, раз у меня гости, то отчего бы не встретить Новый год по всем правилам? – спокойно произнес Иса. – В холодильнике есть шампанское. Сейчас нарядим елку, и я что-нибудь приготовлю. И давайте на «ты», а?

Эта его речь буквально убила Соню. Подобрал, обогрел, елочку принес, накормить обещал!

– Давайте… – пролепетала Соня. – Давай то есть.

За следующие полчаса она и пальцем не пошевелила. Лишь повесила несколько хрустальных сосулек на елку (Иса принес коробку с игрушками – «мои, с детства храню»). Все остальное сделал он.

«Таких мужчин не бывает», – подумала Соня, оглядев праздничный стол. Салаты, красиво разложенные фрукты, шампанское в ведерке со льдом…

– А… а где телевизор? – спросила Соня.

– У меня нет телевизора.

– Да?.. А… а как же ты…

– Прекрасно! Зато я свободен, – усмехнулся Иса, открывая шампанское. – И кошмары не мучают…

– Это очень правильно! – усердно закивала Соня. – Эти новости… Как посмотришь, так повеситься хочется. Но… как же без кино, например?

– В кинотеатр хожу… – Иса налил шампанское в бокалы. – Хотя, если честно, это редко бывает… Проводим старый год!

– Проводим! – Соня взяла из его рук бокал. Они стояли возле стола, друг напротив друга. Иса был выше ее на полголовы. – Плохой был год, ну его… Слава богу, что закончился!

Она вспомнила Леву Итина, свой сегодняшний обморок – в последние часы последнего дня этого года…

– Хороший был год, – Иса покачал головой, возражая Соне. – Все живы и здоровы. Так? – он пристально заглянул ей в глаза.

– Так… – пробормотала Соня, опять чувствуя неловкость. «Какой он правильный, какой позитивный… таких не бывает! Даже на разбитое авто ему наплевать!»

Соня отпила глоток. «Хорошее… Очень хорошее. Настоящее шампанское! Ох не прост он, этот Иса! В чем подвох, интересно?»

В чем подвох – это любимое выражение Элеоноры, мачехи. Вот недавно Элеонора купила сапожки – и стильные, и недорогие, и удобные… Но недолго она ими восхищалась. В чем подвох, выяснилось скоро, – у сапожек отвалились каблуки, когда Элеонора бегала в очередном торговом центре по распродажам.

Подвох заключался во всем, если подумать и продолжить мысль любимой мачехи.

В погоде (утром – солнце, вечером – дождь), природе (если лето, так тополя пылят, если зима, то грязи по колено), работе (то густо, то пусто), столичной жизни (Москва – город контрастов).

Подвох заключался и в Соне. На вид – молодая, здоровая, хорошенькая. А на самом деле…

– Когда ветер с твоей фабрики, то шоколадом так аппетитно пахнет, – сказал Иса. – У меня рабочие ругаются – все время есть хочется!

Соня засмеялась. От выпитого шампанского (а еще и коньяк до того приняла!) – зашумело в голове, развязался язык.

– Иса, вот ты все правильно говоришь… – издалека начала она о своем, девичьем. Наболевшем. – Что все хорошо, что надо радоваться, что надо в окружающем только позитив замечать, что не надо ужасы по телевизору смотреть и все такое… Только это не про меня, знаешь. У меня все плохо. И ты мне не говори про позитив, не надо… Ты меня вот спас сегодня, да… Спасибо тебе огромное, конечно. Только зря ты это сделал.

Иса молча смотрел на Соню.

Непонятно, что было в его взгляде – злость, раздражение, жалость?..

Стрелки на стенных часах дрогнули, соединились в одну. Двенадцать.

Иса снова налил в бокалы, заставил Соню чокнуться бокалами.

– С Новым годом, Софья, – спокойно, благожелательно произнес он.

– С Новым годом, Иса, – без всякого выражения произнесла она. Пригубила. Настроение у нее стало – хуже некуда. «А подвох вот в чем: Иса – не для меня. Всем хорош, но не для меня…»

– О чем ты думаешь?

– Жизнь ужасна, – упрямо и мрачно изрекла она.

Иса взял у нее из рук недопитый бокал, поставил на стол. Положил руки на плечи, встряхнул.

– Посмотри мне в глаза.

Соня медленно подняла голову. Завороженно уставилась в его черные-пречерные, чернющие глаза.

– Запомни раз и навсегда… – спокойно, но очень твердо произнес он, словно впечатывая каждое слово в ее мозг. Навечно. Намертво впечатывая. – Запомни: жизнь – прекрасна! Ты поняла?

Иса так это сказал – «жизнь прекрасна», с такой стальной уверенностью, что не поверить ему было нельзя. Соня вздохнула. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, вместе с воздухом, входящим в легкие, она – поняла. Поверила. Господи боже мой, а ведь правда, жизнь-то – прекрасна! Несмотря ни на что…

И Соня засмеялась – счастливо и беззаботно. Ей должен был кто-то сказать эти слова – тоном строгим и непререкаемым. Кому может поверить слабая женщина? Только сильному мужчине. Жизнь прекрасна, Сонечка…

– Ты мне веришь? – спросил Иса.

– Верю, – удивленно, растроганно ответила Соня. – Иса, ты даже не представляешь…

– Что?

– Ты ведь только что сделал мне царский подарок…

– Какой же? – улыбнулся он.

– Ты… ты не понимаешь… ты у меня в голове все перевернул! Ты мне жизнь подарил, в самом прямом смысле!

Иса засмеялся и прижал ее к себе – дружески, с приязнью. Соня уткнулась носом ему в грудь. От Исы пахло травой, цветущим лугом. Летний какой-то запах – легкий, сладкий и горький одновременно…

И в этот момент из прихожей раздался звонок.

– Я сейчас… – Иса оторвал от себя Соню, вышел в коридор. – Кто там?

– Иса, это я! – услышала Соня звонкий женский голос, слегка искаженный переговорным устройством. – Иса, открой…

«Упс!» – у Сони сами собой опустились руки.

– …Мама, как ты думаешь, я правильно Борю бросила? – крикнула из своей комнаты Снежана.

– Конечно, детка. Он же – Весы. А тебе Весы категорически не подходят. Тебе Рака надо искать или Водолея… – отозвалась из своей комнаты Элеонора.

Элеонора встала перед зеркалом, критично оглядела себя со всех сторон. «Девочка. Совсем девочка! – подумала она. – И ведь никто не скажет, что мне уже сорок девять!»

Особое восхищение у Элеоноры вызывала ее новая грудь. После подтяжки в клинике. Элеонора подгадала так, чтобы сделать операцию за несколько недель до Нового года и окончательно восстановиться непосредственно к самому празднику. Элеонора надеялась, что Витольд Романович наконец соизволит сделать ей предложение. Вернее, предложение он ей сделал уже давно, лет десять назад (когда они только познакомились с Витольдом Романовичем, как раз после смерти Шурика, второго мужа Элеоноры), Витольду Романовичу оставалось только развестись с женой.

Словом, Элеонора очень старалась. Все подгадала, все устроила, навела красоту и романтизм… Новая грудь, новые губы! А Витольд Романович объявил, что и этот Новый год встретит вместе с женой. Но добавил – что второго января придет к своей Элечке и они снова будут вместе, до конца жизни, – как всегда, по вторникам и четвергам!

– Мам, но как-то грустно… Может, стоило порвать с Борей после Нового года?

– Нет. Ты все правильно сделала. Чего тянуть-то? Он Весы. Его мотает из крайности в крайность… А тебе нужна стабильность. Вы категорически не подходите друг другу. Это раньше, при царе, женились раз в жизни, а потом мучились до гробовой доски… А теперь принято включать разум! Надо уметь выбирать! Боря – не твой мужчина, понимаешь?

Снежана не отозвалась. Она в данный момент тоже стояла перед зеркалом и критично рассматривала свою грудь. Был никакой второй номер, стал – убедительный четвертый.

В конце декабря они с матерью устроили шопинг и накупили себе бюстгальтеров с небывалыми предновогодними скидками. До скидок бюстгальтеры стоили по десять тысяч, после – всего пять. Выгода – очевидная.

Еще они купили платьев и вечерних туфелек. Тоже со скидками. И помаду: Снежане – от Диора, Элеоноре – от Шанель. Косметику пришлось покупать без скидок, но что ж поделать… Губы-то новые, надо себя побаловать (Снежана тоже слегка подкачала губы).

Вчера красили волосы: Элеонора – в иссиня-черный, Снежана – в серебристо-белый. У обеих были длинные, ниже лопаток, роскошные волосы (волосы – отдельная статья расходов: шампуни, кондиционеры, маски питательные, маски увлажняющие, гели, стайлинги, пенки, воск для моделирования, спрей для блеска, спрей-термозащита при горячей укладке…).

Поскольку дочь ничего не ответила ей, Элеонора у себя в комнате задумалась.

«Девочке грустно… Надо ее поддержать!»

– Снежаночка… Ты знаешь, я тоже решила бросить Витольда Романовича! – набравшись мужества, крикнула Элеонора и поправила складки своего вечернего платья (Катерина Леман, пятидесятипроцентная скидка). Расцветка – леопардовая, любимая.

– Что?! – изумилась Снежана у себя в комнате. Одернула подол вечернего платья (Карен Миллен, пятидесятипроцентная скидка). Расцветка – а-ля зебра, любимая. – Мам, ты серьезно?

– Абсолютно. Я считаю, что на чужом несчастье счастья не построишь, – сурово изрекла Элеонора. – Я не имею права уводить Витольда Романовича из семьи!

От собственного благородства у Элеоноры защипало в глазах. Она даже заплакала (водостойкая удлиняющая ресницы тушь позволяла это беспрепятственно сделать).

– Мамочка, как это благородно! – вскрикнула Снежана и бросилась в соседнюю комнату, к матери. Повисла у нее на шее и зарыдала (благо водостойкая утолщающая ресницы тушь позволяла это сделать).

– Спасибо, Снежаночка, что поддержала меня!

– Мамочка, ты чудо, я тебя обожаю! Ты только не расстраивайся!

– И ты не расстраивайся!

Вдоволь нарыдавшись, они принялись пудриться. У одной была пудра с минералами, у другой – с жемчужными блестками. Эсте Лаудер и Герлен соответственно.

– Мам, давай на стол накрывать…

Накануне Элеонора много чего наготовила – и все исключительно диетическое, низкокалорийное и этническое. Суши и роллы с лососем – на закуску, яблочное парфэ – на десерт. Салаты оливье и свиной холодец в этом доме откровенно презирали.

Поставили все на стол, время от времени отвлекаясь на телефонные звонки:

– Людочка, и тебя с наступающим! Снежаночка, тебе привет от Людочки!

– …Машка, и тебя! И тебе! И твою маму тоже! И мою? Мам, тебе от Машки привет!

В половине двенадцатого к ним в квартиру должна была явиться Соня.

Но она чего-то задерживалась.

– Снежана, зайди за Сонечкой, пожалуйста! А то время-то… – забеспокоилась Элеонора.

Снежана ушла, потом вернулась.

– Мам, она не открывает! Кажется, ее нет дома…

– Как это нет дома? Не может быть! – Элеонора побежала за ключами от соседней квартиры, в которой жила ее падчерица. – Господи, а вдруг она лежит там у себя, опять в обмороке…

Цокая каблуками вечерних туфель и шурша платьями, мать и дочь побежали на лестничную площадку. Открыли соседнюю дверь и, едва сдерживая волнение, вошли.

Тихо и темно. Заметались, точно птицы, по углам, открывая двери, заглядывая зачем-то даже в шкафы.

Никого.

– Мама, мне страшно, – дрожащим голосом произнесла Снежана. – Этого не может быть. Где Соня?

– Может, на работе задержалась? Господи, где мой телефон? Надо позвонить!

Они метнулись к себе. Одновременно схватились за сотовые.

– Нет связи!

– И у меня нет связи!!!

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Я с городского сейчас попробую позвонить! – спохватилась Элеонора.

Безуспешно.

– Я говорю, она, наверное, на работе…

– Мама, ну кто же на работе до двенадцати ночи сидит! Да еще в Новый год! – со слезами в голосе воскликнула Снежана. – Ох, Сонька, дурочка… Ей же предлагали инвалидность, чего она отказалась-то тогда? Сидела бы сейчас дома, под нашим присмотром!

– Снежаночка, паниковать рано. Может, у Сонечки это… романтические обстоятельства.

– Прям! Она бы нас предупредила!

– Без пяти двенадцать… – испугалась Элеонора. – Надо шампанское открыть!

Открыли, формально выпили под бой курантов. Потом принялись обзванивать знакомых Сони. До большинства тоже дозвониться не смогли, остальные были не в курсе Сониных передвижений.

Нашли телефон кондитерской фабрики «Б. Чиркунов», дозвонились, но им ответил автоответчик.

– Мама, с Соней беда, – твердым голосом изрекла Снежана. – Я это прямо чувствую…

– Я это тоже чувствую! – кивнула Элеонора. – Недаром мне вчера сырое мясо снилось… Это был знак?

– Знак, мама. Тебе вещий сон приснился. А мне вчера снилось, будто я в супермаркет пошла, за продуктами, набрала полную тележку, подхожу к кассам, а там – дикая очередь. А передо мной – старуха. И мелочь считает, считает…

– Жуткий сон какой! – Элеонора даже в лице переменилась. – Это был знак. Старуха – она не просто так, она… Знаешь, что старуха обозначает?

– Что?

– Я думаю, что это был аллегорический образ смерти.

Снежана ахнула, прижав ладони к щекам.

Некоторое время мать с дочерью молча смотрели друг на друга. Потом Элеонора сняла трубку с городского телефона и по новой принялась жать кнопки.

– Алло! Это больница? Скажите, а не поступала ли к вам девушка сегодня… Какая? Черное пальто, светлые волосы… Платье? Господи, я не видела, в каком она платье сегодня утром ушла… Сколько лет? Не-ет, это не наша, у нашей золотых зубов нет… Почему нет зубов? Есть у нее зубы, только свои, натуральные!

Снежана с Элеонорой героически обзванивали все больницы и морги до утра, в перерывах подкрепляли свои силы шампанским и роллами с лососем.

Ни одной более-менее похожей на Соню девушки нигде не нашли, и это очень обнадеживало. Да и шампанское как-то бодрило, вызывало оптимизм…

Под утро Элеонора со Снежаной решили следующее: если Соня найдется более-менее живой, то они просто обязаны выдать ее замуж.

– …я думаю, все эти ее обмороки – от банальной неудовлетворенности, – сказала Элеонора.

– Да! От банальной женской неудовлетворенности!

– И, потом, муж будет за ней приглядывать…

– Да!

– У нас уже нет сил. Мы не в состоянии.

– Да, да!

– А муж обеспечит ей лечение, отдых…

– Да! – горячо согласилась с матерью Снежана. – Мы выберем ей хорошего мужа. Надежного.

– Точно! – Элеонора поправила себе грудь. – Нет, но какое дивное белье…

– Дивное! Я прямо в восторге… – Снежана тоже принялась щупать свою грудь. – И доктор был душка, который нам операции делал…

– Я не чувствовала никакой боли! Просто заснула, а потом проснулась!

– Мам… А если Соня не захочет замуж? – спохватилась Снежана.

– Естественно, не захочет! С чего это она захочет? Никогда не хотела, а тут вдруг захочет?! Не-ет, наша задача – уговорить ее.

– Надо сделать все тонко. Очень тонко!

– Да. У Людочки есть знакомый. Холостой. Развелся год назад, – Элеонора уже разрабатывала план на ходу. – Очень простой человек (нам такой не подойдет, а Соне – как раз). Но – порядочный!

– В смысле – простой? Бедный, что ли? Мы Соньку за бедного не отдадим…

– Да не бедный он! Простой – в смысле, строительством занимается. Прораб, или кто он там…

– Отлично. Значит, претензий меньше будет. Соня наша, если подумать, тоже далеко не подарок. И слава богу, если этот прораб согласится взять Сонечку, с ее-то проблемами! – Снежана промокнула салфеткой глаза.

– Ты абсолютно права, абсолютно… – на ресницах Элеоноры тоже задрожали слезы. Она промокнула глаза салфеткой. Посмотрела на салфетку – мокрую, но чистую. – Все-таки обожаю эту тушь…

…В комнату ворвалась женщина – худая, с коротко стриженными, под мальчишку, черными волосами. В брюках и свитере. Без грамма косметики на открытом, оживленном лице.

– Иса, обманщик, а говорил, что не будешь отмечать… – женщина уставилась на елку, засмеялась. – А я думаю – как там он, скучает, наверное? Вот решила проведать… Ты рад?

– Очень. Лена, познакомься, это Соня, – спокойно произнес Иса.

Женщина дернулась – она только что заметила гостью.

– Здравствуйте, – сказала Соня. – С Новым годом вас.

– С Новым го… Послушайте, я, кажется, помешала… – Лена попятилась, шаря руками в воздухе, точно слепая.

– Лена, не дури. Садись.

– И стол… а я-то, как дура, салатов притащила… а тут все есть… – потрясенно бормотала Лена. Она была симпатичной, несмотря на полное отсутствие косметики и почти мужскую одежду.

– Лена! Где твои салаты? Не пущу! – с напускной суровостью закричал Иса, перехватил Лену у двери.

– Иса, нет! Я пойду! – в голосе Лены послышались слезы. И злость – на себя?..

– Ленка…

Соня отвернулась. Она чувствовала неловкость и тоже злость. В ее случае совершенно точно – на себя.

Потому что Иса уже успел поразить ее воображение. И, как и всякая женщина, Соня с первых минут знакомства представила себя рядом с Исой. Иса вызвал в ней волнение. Желание прижаться к нему. Она уже прижималась щекой к его груди, она вдыхала его запах. Он вполне мог быть ее мужчиной.

И самое-то главное – Иса не вызвал в ней отторжения, как все прочие, включая ненавистного Леву Итина.

Соня, как говорят в народе, уже «успела раскатать губы» насчет Исы. Ан нет. Тут Леночка какая-то явилась.

«Боже, какая я дура… Инфантильная дура! – подумала Соня. – Ведь мне даже в голову не пришло, что у Исы может кто-то быть!»

– Лена, я не знаю, что вы подумали, но я – случайная прохожая! – решительно поднялась из-за стола Соня. – Я здесь оказалась совершенно случайно и завтра же уеду, когда автобусы начнут ходить… Да я и сейчас могу… уйти. Иса, я посижу на кухне, ладно?

– Ну что за бред! – рассердился теперь уже и Иса. – Не надо никакой кухни… Будем вместе Новый год праздновать. Соня, вернись! Ленка, прекрати, что на тебя нашло? Сядь! Сейчас налью шампанского…

Соня с Леной оказались друг напротив друга за столом.

– Вот любят женщины на пустом месте трагедию разводить… – ворчал Иса, протирая бокалы. – Я не понимаю, почему нельзя цивилизованно договориться…

«Нельзя, – печально подумала Соня. – Нельзя, потому что каждая из нас уже успела придумать свое будущее с тобой. И я, и Лена эта… Она тебя давно знает, так напридумывала в тысячу раз больше».

Ситуация была примерно ясна Соне: у Лены с Исой явно что-то намечалось. Еще не началось (если бы началось, то Лена вела бы себя немного по-другому), но оставался буквально один шаг. Последний. Его Лена и собиралась сделать сегодня, когда пришла этой новогодней ночью к Исе. А Соня ей спутала карты…

– С наступающим!

– Иса, и тебя…

– Соня!

– Ленка, отличные салаты! А ты хотела их унести…

– Да и ты мастер, как я посмотрю!

Затем Иса рассказал Лене, как нашел Соню. Соня мило улыбалась во время его рассказа, но ни слова не сообщила о своей странной болезни (а смысл?). Не хотелось ничего объяснять, не хотелось портить настроение окружающим разговорами про болезни… Упала и упала. Иса нашел – спасибо ему. Лена повеселела. Смеясь, призналась, что почувствовала себя третьей лишней, когда явилась среди ночи к Исе и застала тут незнакомую девушку.

Потом Соня рассказала о кондитерской фабрике «Б. Чиркунов», на которой она работала художником-оформителем.

И Иса, и Лена дружно признались в любви к шоколаду «Б. Чиркунов».

После разговоров о шоколаде последняя натянутость исчезла, и болтали уже о чем ни попадя. Веселились. Соня окончательно смирилась с тем, что с Исой у нее ничего не будет. Даже мечтать бесполезно. «А что, я с самого начала это знала! – напомнила себе Соня. – Хорошие мужчины просто так на дороге не валяются, как говорит Элеонора…»

Потом Лена заставила Ису включить музыку. Сама пригласила его. Они танцевали, а Соня в это время пристально разглядывала переплетение нитей на скатерти.

Когда закончилась мелодия, Иса усадил Лену и пошел к Соне («потанцуем?»), но Соня решительно отказалась. Ей такая справедливость была ни к чему. Зачем? Только все или ничего… Соня заметила, как еще больше расцвела Лена после ее отказа.

«Детский сад какой-то!» – усмехнулась Соня. Ей уже хотелось спать.

Потом Иса с Леной заговорили о работе. Закупка кормов, компенсация рыночной ставки кредитов, «товарная» рыба, маточное стадо, подращивание личинок, зарыбление нагульных прудов для зимнего выращивания… (Мимоходом выяснилось, что Иса закончил МГУ, биологический факультет. Он – ихтиолог.) На «зарыблении» Соня нечаянно уснула, привалившись щекой к спинке дивана.

Проснулась, когда за окном уже было светло. Солнце!

Как ни странно, но настроение у Сони было великолепное.

Все хорошо.

Люди – добрые.

Мужчины бывают – настоящие, и неважно, что они принадлежат другим женщинам. Бывают же!

А главное: жизнь – прекрасна, несмотря ни на что!

– Доброе утро! – в комнату вошел Иса.

– О, я уснула… А Лена где?

– Ушла.

Он стоял, прислонившись к дверному косяку. Сейчас, при дневном свете, Иса казался старше. «Сколько ему? Лет тридцать? Тридцать пять?»

– Я тоже пойду, – сказала Соня.