Дыхание зла Глебов Виктор
– Ну так вперед.
– Разрешите идти?
– Подожди. – Башметов сделал страдальческое лицо и достал из ящика стола несколько газет. – Тут про убийства эти написали. Тела-то в общественных местах оставлены, так что резонанс, так сказать, неизбежен. Ничего хорошего про нас в этих статейках нет, а когда журналисты пронюхают подробности, нас просто заклюют! Твоя старая знакомая тут особенно постаралась представить нас в самом выгодном свете.
– Какая знакомая?
– А та, которая после дела Козерога все интервью у тебя порывалась взять. Эксклюзивное. А ты ее послал. Когда она поймет, что эти убийства – серия и занимается ими наш отдел, вот тут она оторвется!
Самсонов хотел бы сказать, что ему плевать на то, что пишут газеты, но он понимал, что Башметов, в отличие от него, пренебрегать такими вещами не может.
– Ответственность осознал, – сказал он. – Будем действовать по возможности оперативно, но вы же знаете, что серийные убийства за пару дней не распутаешь.
Башметов бросил стопку газет на стол и махнул рукой.
– Я не задерживаю.
Самсонов отправился в свой кабинет и засел за компьютер. Он не раз благодарил Бога за то, что тот дал людям Интернет – важнейшее подспорье в работе следователя.
Прежде всего Самсонов решил разузнать про «красный тюльпан». Он легко нашел статью об этом виде казни. Оказалось, что первое упоминание о ней относится еще к далекому царствованию сасанидского царя Пероза, при котором кожу содрали с двух магов-огнепоклонников. Самсонов на всякий случай пометил в своем блокноте про огонь, хотя не был уверен, что это пригодится. Тем не менее он привык ничего не упускать, ведь неизвестно, как именно в сознании убийцы связались составляющие того способа, который он избрал, чтобы разделаться со своими жертвами.
Оказалось также, что во время афганской войны моджахеды применяли «красный тюльпан» к пленным советским солдатам. Кожа подрезалась под мышками и сворачивалась до пояса. И при этом тоже использовались наркотики.
Самсонов откинулся на спинку кресла и задумался. Убийца едва ли мог быть моджахедом или даже просто служить в Афганистане – слишком много времени прошло. Почему же он выбрал этот вид казни и так точно следует процедуре? Просто потому что понравилась? Но полицейский чувствовал, что для убийцы каждый элемент должен иметь значение. Стало быть, надо продолжать искать. Он решил выяснить, что означают красные тюльпаны сами по себе.
Вскоре Самсонов наткнулся на легенду о появлении этого цветка.
Однажды персидский султан Фархад влюбился в девушку по имени Ширин. Через некоторое время ему доставили ложное донесение о ее гибели, и султан, не пожелав жить без любимой, направил своего верного коня на скалы и разбился. На следующий же день там, где пролилась его кровь, появилось поле красных тюльпанов.
Тут уже чувствовалось что-то личное. Может быть, убийца воспроизводит на свой манер эту легенду? Почитает таким образом погибшую возлюбленную? Мстит тем, кто, как он считает, повинен в ее гибели? Или тем, кто доставил ложное сообщение тому, кто…
Стоп! Самсонов почувствовал, что вот-вот сам запутается в своих выкладках. Слишком мало фактов, чтобы строить догадки. Грубейшая ошибка – высасывать версию из пальца, имея минимум данных.
Самсонов решил переключиться на другую часть мозаики. Вырезанная бедренная кость, которую убийца прихватил с собой. Дремин сказал, что встречал упоминания о чем-то подобном и обещал поискать в Интернете, но старший следователь решил не ждать и занялся этим сам. Однако его ждало разочарование: попадались статьи о хирургии и только. Тогда Самсонов открыл один из сайтов, посвященный имплантации, и стал читать. В конце концов, возможно, преступник искал что-то. Через некоторое время старший лейтенант решил, что у жертв вполне могли быть бедренные имплантаты, а в них… Мало ли что там можно было спрятать. Во всяком случае, ничего другого в голову пока не приходило.
Самсонов набрал номер своего сотрудника, опера по фамилии Коровин:
– Алло, это я. Надо кое-что проверить. Записываешь? Узнай, не делали ли Бончовска и Йорг операций на бедре. В России или за рубежом. Хотя с последним могут возникнуть проблемы. Тебе Дремин уже сообщил, что не ясно, бывал ли вообще Йорг в Молдавии? Ну вот и я о том же. В общем, ты понял, что меня интересует. Действуй.
Отключившись, Самсонов встал и заварил себе зеленый чай. Он предпочитал кофе по утрам, но во второй половине дня пил зеленый чай, чтобы понизить кислотность в желудке. Иначе его начинала мучить изжога.
Самсонов сел на подоконник, размышляя над тем, что мог искать убийца в имплантатах (если они были) и нашел ли это или станет продолжать поиски? Невольно вспомнились картины из прошлого. Они продолжали преследовать старшего лейтенанта, хотя кошмары снились теперь не так уж часто. И все же это был груз, от которого Самсонов никогда не сумеет избавиться – сколько бы преступников он ни поймал. Полицейский понял это и смирился. Иногда он думал, что, пожалуй, и не хотел бы совсем забыть окровавленный железный куб и ошметки человеческих тел, разбросанные повсюду, – чтобы не забыть, почему он пошел в полицию. Хотя разве он нуждался в стимуле? Разве мог перестать преследовать зло?
Через полчаса в управление явились остальные следователи и опера «Серийного отдела». Вся компания расположилась в конференц-зале, чтобы сравнить вещи, личности и образ жизни двух убитых эмигрантов. Работа была кропотливая, потому что очень легко можно было не заметить какую-нибудь «мелочь» и тем самым упустить точку соприкосновения между жертвами.
Окна открыли, чтобы было посвежее, и в помещении запахло сиренью, росшей вокруг управы.
Через два с половиной часа Самсонов решил, что пришло время подвести итоги.
– Итак, – проговорил он, беря лежавший перед ним исписанный мелким почерком листок, – что мы имеем? Бончовска и Йорг были эмигрантами. При этом нет никаких документов, относящихся к их жизни до переезда в Россию: нет личных фотографий за период, предшествовавший эмиграции, нет сведений о родственниках, нет информации о том, чем они занимались в Болгарии и Молдавии, нет ничего личного в компьютерах, которые любезно взломал наш коллега, – при этих словах Самсонов подмигнул Морозову. – Зато мы знаем, что убитые были знакомы и являлись членами одного шахматного клуба «Табия», о чем свидетельствуют найденные в их квартирах членские билеты и спортивные награды. Йорг и Бончовска имели телефонные номера друг друга в своих мобильниках. Кроме того, в сотовом Йорга обнаружилось сообщение с неизвестного номера в виде стихотворения. Я прочитаю:
- Дитя с безоблачным челом
- И жаждой новизны,
- Менялось время и текло,
- И мы разделены.
- С улыбкой любящей прими
- Ты сказку – дар моей любви…
Андрей утверждает, что это отрывок из детской книжки.
– Да, – кивнул Дремин. – Из «Алисы в Зазеркалье». Я как раз дочке читал на той неделе. Правда, в другом переводе, но это точно оттуда.
– И такое же сообщение, – продолжал Самсонов, – обнаружилось в телефоне Бончовска, только оно было удалено. К счастью, нам удалось восстановить все эсэмэски. Опять же спасибо Юре. – Он кивнул Морозову. – Номер, с которого были отправлены сообщения, надо проверить и выяснить, кто абонент. Займешься этим ты, – добавил он, обращаясь к Дремину. – Остальные, кровь из носа, но узнайте, кем были эти парни и как оказались в России. Проверьте паспорта, отпечатки пальцев пробейте по Интерполу, сделайте повторный осмотр квартир – поднимите пол, просветите стены, обыщите их автомобили, съездите к убитым на работу и обшарьте там все. Выясните, нет ли у них абонированных банковских сейфов, и так далее. Отправьте запрос в Болгарию и Молдавию, чтобы было ясно, существуют ли наши Роман Бончовска и Богдан Йорг вообще. Выясните, не закупалось ли в последнее время оборудование для бальзамирования и составы для разжижения крови. Заодно проверьте все бюро ритуальных услуг. Наш убийца может работать в одном из них. Ищите всех, у кого есть доступ в помещения и к оборудованию, включая ночных охранников. Все ясно? Тогда за работу.
Следователи и опера начали расходиться.
– А ты чем займешься? – спросил, вставая со своего места, Дремин.
– Съезжу в шахматный клуб, – ответил Самсонов. – Поговорю с теми, кто должен знать обеих жертв.
– Думаешь, убийца – кто-то из клуба?
– Не исключено. Обычно первой жертвой становится если не знакомый, то человек, которого убийца видел достаточно часто. И, кстати, проверь, не было ли убийств, вроде этих двух, раньше. За последние пять лет, например.
– Это ж до черта! А мне абонента искать еще.
– Ну, засади за это Рогожина. Вон, лови его, пока не ушел.
Дремин кинулся в коридор, а Самсонов собрал материалы дела в папку и направился к себе в кабинет. Там он нашел через Интернет телефон шахматного клуба «Табия» и позвонил. После четырех гудков ответил высокий резкий женский голос:
– Алло?!
– Клуб «Табия»?
– Да.
– Меня зовут Валерий Самсонов, я из полиции. Мне бы хотелось поговорить с членами клуба и его администрацией. Могу я застать кого-нибудь сегодня?
– А по какому вопросу?
– Это связано с одним… вернее, с двумя членами вашего клуба.
– Президент сегодня на месте до шести, а что касается остальных, то, кого застанете, того застанете. Сегодня интересная игра должна быть, так что, вероятно, придут многие.
– Я приеду через час.
– Хорошо. Я предупрежу президента, – и женщина повесила трубку.
Самсонов вышел из кабинета и спустился вниз, где на стоянке его ждала машина. Ему было интересно посмотреть на членов шахматного клуба: неужели среди них действительно затесался жестокий убийца? Впрочем, почему нет? Ведь оказались же там два человека без прошлого.
Город источал запах по-весеннему приторный и горький – как гнилой фрукт, упавший с дерева на влажную почву. Самсонов потянул ноздрями – он любил этот дух мегаполиса, потому что родился и вырос с ним. Он не променял бы его ни на какой другой. Так же, как серые коробки высоток, подъемные краны, высящиеся на фоне бледного неба, и серые ленты магистралей.
Невольно в памяти всплыли слова Полтавина о том, что в деле Козерога у старшего лейтенанта был личный интерес. Наверное, криминалист думал, что прошлое надежно изгладилось из памяти полицейского и упоминание о нем не ранит его, но он ошибался. Как бы Самсонов ни старался избавиться от жутких образов, хранящихся в его голове, ничего не выходило. Хотя кошмары снились теперь совсем редко, наяву он все равно иногда мысленно возвращался к событиям, раз и навсегда определившим его судьбу.
Сев в свой недавно приобретенный «Олдсмобиль Катласс», Самсонов включил проигрыватель. Он обожал скорость и специально прокачал купленный за четверть цены автомобиль, который теперь мог выдавать до двухсот семидесяти километров в час. Плюс специальная подвеска и укрепленная рама, которую Самсонов лично проварил по всем швам. Не говоря уж о полностью перебранном двигателе, в котором старший лейтенант постарался оставить по возможности больше родных деталей. На этой тачке Самсонов собирался в ближайшем времени участвовать в гоночном заезде. Оставалось только покрасить машину.
Под ритм песни Эми Уайнхаус «Длинный день» полицейский на всякий случай тщательно проверил пистолет: вытащил магазин, вытряхнул из него патроны на соседнее сиденье, туда же отправил патрон из ствола, потрогал пружину обоймы, убедился, что затвор ходит легко. Он проделывал это раз в день – просто по привычке.
Вставляя патроны обратно в магазин, Самсонов усмехнулся: можно подумать, он отправляется в логово льва, а не в клуб людей, часами просиживающих над клетчатой доской.
Глава 2
Белые начинают и выигрывают
Здание, в котором располагался шахматный клуб «Табия», было многоквартирным домом сталинского периода – советский монументализм нашел отражение в греческих портиках и колоннах, высоком крыльце и огромных квадратных окнах.
Клуб был на первом этаже, в него вела железная дверь с домофоном. Самсонов приготовил удостоверение и нажал единственную кнопку.
– Да? – голос был женский, тот самый, который ответил по телефону.
– Старший лейтенант Самсонов. Я вам сегодня звонил.
Дверь пискнула и открылась.
В холле клуба лежал ковер, по обе стороны от стойки администратора стояли большие кадки с развесистыми пальмами – на первый взгляд настоящими. Свет шел от неоновых ламп на потолке. В целом помещение производило впечатление офисного – если бы не женщина за стойкой, одетая в черное платье с огромными аляповатыми цветами. На ее мощной шее висела сложенная втрое нитка жемчуга, на запястьях сверкали массивные позолоченные браслеты. От нее пахло сладким парфюмом, но этот дорогой запах перебивался мерзкой вонью, наполнявшей комнату.
– У вас тут что, крыса сдохла? – не выдержал Самсонов.
Он подошел к стойке и показал удостоверение. Женщина взглянула на него мельком. На ее лице появилось брезгливое выражение, но относилось оно к запаху, о котором спросил полицейский.
– Похоже на то, – ответила она, морща широкий нос, на кончике которого блестел пот. – Да еще и кондиционер сломался, как назло. Если так пойдет и дальше, я просто перестану выходить на работу, и пусть справляются без меня как хотят! – она с грохотом опустила на столешницу толстую пачку бумаг, перетянутых зеленой резинкой. – Так по какому вы вопросу? – карие глаза, жирно обведенные карандашом, уставились на полицейского. – Я предупредила президента, он у себя, но мы все недоумеваем, что такое могло случиться с кем-то из членов клуба, что вам понадобилось приезжать.
– Фамилии Бончовска и Йорг вам о чем-нибудь говорят?
В глазах женщины зажегся интерес.
– Само собой. Первого убили три недели назад, а что со вторым? Это его рук дело?
– Нет, вряд ли. Его тоже убили.
– Серьезно? – Женщина хмыкнула. – Бывают же совпадения.
– Больше, чем совпадения. – Самсонов придвинул стеклянную вазу с букетом тюльпанов. Три были желтого цвета, а два – красного. – Чудные цветы. Ваши?
– Да, от неизвестного поклонника. – Женщина кокетливо поправила бутоны. – Только сегодня утром прислали.
– Правда?
– Да. Так что там с Йоргом?
– Та же история, что и с Бончовска.
– Хотите сказать… – женщина запнулась. – То есть…
– Именно. Маньяк! – почему-то Самсонову пришло в голову, что сведения такого рода помогут разговорить администратора. Он интимно придвинулся, перегнувшись через стойку, и продолжил почти шепотом. – Запредельная жестокость! И обе жертвы – члены «Табии». Теперь понимаете, почему я здесь?
– Да-да-да! – забормотала женщина, глядя на него, будто завороженная. – Кажется, понимаю!
Однако было видно, что она представления не имеет, что хочет сказать Самсонов. Полицейский выпрямился.
– Кто принес цветы?
– Какие цветы? – растерялась женщина. – А, тюльпаны! Не знаю, какой-то курьер. Из службы доставки.
– Что за фирма?
– Не помню.
– Упаковка сохранилась?
– Вот она, – Женщина извлекла из-под стола прямоугольную коробку. – А что?
Самсонов внимательно осмотрел ее и сунул под мышку.
– Если вы не против.
– Нет, ради бога. Да зачем она вам?
– Мало ли. Как, кстати, вас зовут? – Самсонов достал из кармана блокнот и ручку.
Женщина прочистила горло.
– Кроликова Анна Юрьевна.
– Хорошо знали убитых?
– Да не особо. Приходили они часто, но со мной просто здоровались и прощались.
– Они приходили вместе?
– Нет, порознь. В смысле, часто встречались уже тут, но являлись в разное время.
– А уходили?
– Уходили иногда вместе.
Самсонов поднял глаза на администраторшу:
– То есть дружили?
– Откуда же я знаю? Об этом вы у Пети спросите. Он с ними часто ходил.
– Кто таков?
– Антонов. Член клуба. Сегодня здесь, кстати.
Полицейский сделал пометку в блокноте.
– Проводите меня к президенту, пожалуйста.
Кроликова с трудом выбралась из-за стойки. Ее объемные телеса перекатывались под цветами платья в такт движениям.
– Идемте, – проговорила она, обдав Самсонова волной духов.
Кабинет президента «Табии» располагался в конце коридора, из которого вели еще четыре двери. Две из них были распахнуты, и, проходя мимо, Самсонов увидел сидевших за шахматным столиком игроков и стоящих рядом с ними членов клуба.
– Сюда, – сказала Кроликова, нажимая на ручку обшитой рейками двери с латунной табличкой, на которой красовалась надпись: «Президент клуба Донников Андрей Валентинович». – Андрей Валентинович, к вам! – добавила она громко, переступая порог.
Самсонов последовал за ней и увидел сидящего за большим стеклянным столом мужчину лет пятидесяти, аккуратно подстриженного, с высоким шекспировским лбом и слегка закрученными кверху усиками. Президент «Табии» поднялся и взглянул на полицейского сквозь дымчатые стекла очков.
– Спасибо, Анна Юрьевна, – проговорил он.
Кроликова вышла в коридор, бросив на Самсонова быстрый взгляд. Полицейский прикрыл дверь и подошел к столу.
– Старший лейтенант Самсонов, – представился он.
– Андрей Валентинович, – президент протянул руку. – Присаживайтесь.
Полицейский опустился в глубокое мягкое кресло из искусственной кожи. В кабинете пахло лимоном (видимо, освежителем), но вонь, встретившая Самсонова в холле, проникла и сюда.
– Чем могу? – поинтересовался Донников.
– Я по поводу убийства членов вашего клуба.
– Членов? – удивился Донников. – Но ведь умер только Бончовска.
– К сожалению, ваши сведения устарели. Йорг тоже скончался. И так же точно, как его предшественник.
– Вы серьезно? – Седые брови Донникова взметнулись над очками. – И когда?
– Недавно. Что можете сказать об убитых? – Самсонов демонстративно раскрыл блокнот и приготовился записывать.
Президент развел руками. На левом мизинце сверкнуло золотое кольцо с зеленым камнем.
– Даже не знаю. А что конкретно вас интересует?
– Убитые были друзьями?
– Это мне не известно. Но они часто играли друг с другом, причем каждый всегда старался обставить соперника во что бы то ни стало.
– Они были знакомы и до вступления в клуб?
– Не могу сказать. Во всяком случае, вступили они в «Табию» с разницей почти в год. Сначала Бончовска, затем Йорг.
– И первый не рекомендовал второго?
Донников покачал головой.
– Нет, никогда. Думаю, они познакомились уже здесь. Вы можете спросить об этом остальных членов клуба.
– Непременно. Кстати, сколько в «Табии» членов?
– Ровно тридцать два, считая меня самого.
– Почему такая цифра?
– По числу шахмат на доске перед началом партии. Шестнадцать белых и столько же черных.
– Ясно. Анна Юрьевна, администратор, тоже член клуба?
Донников усмехнулся:
– Нет, что вы! Не думаю, чтобы она вообще знала, как ходят фигуры.
– Кроме нее, кто работает в клубе?
– Повар, два его помощника (они же официанты), две уборщицы, электрик, бухгалтер.
– Они сейчас все здесь?
– Нет, уборщики работают посменно. Сейчас на месте только один. Электрика тоже нет.
– Почему?
– Мы его вызываем, когда нужно. У него неполный рабочий день. Должен прийти посмотреть кондиционер, но, думаю, все равно придется вызывать мастера из сервисной службы.
– Ясно. Мне нужно поговорить с членами клуба. Могу я это сделать где-нибудь с глазу на глаз? Есть у вас свободное помещение?
Донников задумчиво почесал щеку.
– Я могу организовать это, – сказал он. – Освободим одну из игровых комнат.
– Благодарю.
– А вы сами играете в шахматы? – спросил президент, набирая на мобильном чей-то номер.
– Нет. Знаю только, как ходить.
– Жаль. – Донников подался чуть вперед и кашлянул, прежде чем начать разговор. – Лень, мы можем освободить третью игровую? Кажется, там только две партии. Понимаю, но очень надо. В течение десяти минут. Спасибо. – Он отключился и кивнул Самсонову. – Все в порядке. Вам еще что-нибудь нужно?
– Да, список присутствующих и тех, кого сегодня в клубе нет. Я не сильно помешаю, если буду вызывать членов клуба на разговор?
– Думаю, они это переживут. Но у меня вопрос: если кто-нибудь из них захочет уйти раньше, чем вы встретитесь, что нам делать?
– Попросите задержаться. Если же человек упрется, просто запишите его фамилию и сообщите мне.
Донников кивнул.
– Как вы будете их вызывать?
– Можно задействовать Анну Юрьевну?
– Хорошо, я попрошу ее вам помочь. И кстати, она же и составит список.
Донников вызвал администраторшу и поручил ей переписать присутствующих.
– И тех, кого нет, тоже, но отдельным списком, – напомнил Самсонов.
Через четверть часа он уже сидел в одной из так называемых игровых комнат. Два стола пришлось сдвинуть к окну, чтобы освободить место, и, кроме того, Самсонов приоткрыл окно, и теперь комнату постепенно заполнял прохладный влажный воздух: неожиданно заморосил дождь, и небо постепенно темнело, хотя еще с утра было многообещающе голубым.
Самсонов рассматривал лежавший перед ним список присутствующих в клубе членов – всего двадцать три человека. Среди них оказалось пять женщин, хотя полицейский почему-то был уверен, что шахматы – чисто мужское развлечение.
Семь человек Самсонов сразу вычеркнул, поскольку им было за семьдесят, и едва ли они могли убивать молодых здоровых мужчин и перетаскивать их с места на место. Возраст полицейский уточнил у Кроликовой, которая располагала всеми необходимыми записями.
Подумав, женщин Самсонов в списке оставил. В конце концов, почему бы и нет? Одежда на убийце была объемная, маскирующая фигуру, да и люди зачастую кажутся слабее, чем они есть на самом деле.
Предстояло опросить шестнадцать человек. Самсонов, конечно, не рассчитывал, что обнаружит среди них убийцу, но познакомиться с подозреваемыми, как он мысленно обозвал всех членов клуба, стоило.
Рядом стояла Кроликова, источая тяжелый сладкий запах духов.
– Давайте начнем, – проговорил Самсонов. – Пригласите, пожалуйста, Тавридиева Степана Павловича. – Он поставил рядом с фамилией маленькую галочку и тут же сделал идентичную запись в блокноте.
Тавридиев оказался мужчиной весьма импозантным: черные с легкой проседью волосы, очки в черепаховой оправе, светло-коричневый костюм. Его узкое лицо выражало недоумение и досаду. В руках он держал шахматную доску, которую в самом начале разговора положил на колени и прижал к ним обеими ладонями.
– Вы знали Бончовска и Йорга? – сразу спросил Самсонов, вглядываясь в лицо собеседника, чтобы уловить малейшие признаки беспокойства или страха.
– Разумеется. – Тавридиев слегка качнул головой. – Мы разыграли не одну партию.
– Они были друзьями?
– Во всяком случае, приятелями.
– Что заставляет вас так думать?
– А можно узнать, почему вы говорите о Богдане в прошлом времени? – прищурился Тавридиев. – Он что, умер?
– Увы, да.
– Так же, как Рома?
– Именно.
– Значит, вы предполагаете, что это дело рук серийного убийцы? – Густые черные с проседью брови едва приподнялись.
– Вероятно, да.
– Довольно странно, – заметил Тавридиев, задумчиво потрогав указательным пальцам шахматную доску. – Если позволите, то серийники обычно так не действуют.
– Неужели? – Самсонов едва сдержал улыбку. Видимо, собеседник решил поделиться с ним тем, что видел в фильмах о серийных убийцах или прочитал в журнале. – Это почему же?
– Во-первых, жертвы были знакомы и совершенно не похожи внешне. Во-вторых, прошло слишком мало времени. Серийные убийцы делают довольно долгие перерывы, поскольку…
– Простите. – Самсонов бросил взгляд на страницу блокнота, – Степан Павлович, но откуда у вас подобные сведения?
– Дело в том, что я – профессор криминальной психиатрии, – скромно потупившись, ответил Тавридиев. – Возможно, вы читали мою книгу о поведении серийных убийц под названием…
– Увы, нет, – перебил Самсонов. – Но уверен, она замечательная. И я с вами совершенно согласен: серийные убийцы так часто не убивают, поскольку им необходимо накопить негатив, так сказать. Чтобы потом последовала мощная разрядка. И насчет того, что жертвы были знакомы, вы тоже правы. Это редкий случай.
– И поэтому вы здесь, в клубе? – снова прищурившись, спросил Тавридиев.
– Мы проверяем личности убитых, – уклончиво ответил Самсонов. – Надеюсь, вы не станете говорить остальным, что я ищу среди них убийцу, как вы, вероятно, подумали.
Тавридиев усмехнулся.
– Подумал, подумал. Нет, не стану. Но я очень сомневаюсь, что один из тех, с кем мне доводилось играть здесь, способен убить кого-то, кроме пешки или фигуры.
– Если вы написали книгу о поведении серийников, то, конечно, знаете о «маске нормальности», – парировал Самсонов.
– Вы правы, – кивнул Тавридиев. Он снова задумчиво поскреб клеточки на доске. – Просто одно дело – писать книгу, а другое – допустить, что кто-то из твоих знакомых убийца. Понимаете?
– Прекрасно понимаю. Так что давайте отбросим личные впечатления и сосредоточимся на Бончовска и Йорге. Что можете о них сказать?
Тавридиев снял очки, посмотрел через них на свет, но не надел, а положил на шахматную доску. Глаза у него были маленькие, светло-серые и немного воспаленные.
– Эти двое часто играли друг с другом и уходили вместе. Я думаю, они общались и за стенами клуба. Большего сказать не могу.
– Они рассказывали о своем прошлом? О родственниках, как и почему эмигрировали в Россию.
Тавридиев покачал головой.
– Никогда, насколько я помню. По крайней мере я таких разговоров не слышал.
– Ясно. А вы с ними общались вне клуба?
– Нет.
– Какими они был игроками? – сам не зная зачем, спросил Самсонов.
– Неплохими. Особенно Богдан. Почти всегда выигрывал. Рому это ужасно злило.
– Что ж, думаю, этого пока достаточно. Спасибо.
– Я могу быть свободен?
– Абсолютно.
Читать бесплатно другие книги:
