Фантасмагория. Книга первая. Жажда Гатупов Рифкат

Жажда

Ангелы смерти

Человек в последний раз с видимым усилием копнул землю, а его жена в последний раз бросила в ямку крупную картофелину, которую вынула из цинкового ведра. Человек закопал её и, опершись о лопату, устало, но внимательно посмотрел на проезжую часть бетонной дороги. Она проходила рядом с его садом-огородом.

Там только что, резко взвизгнув тормозами, остановилась шикарная чёрная «Волга», и его любопытные сыновья побежали посмотреть, кто бы это мог там быть, и к кому…

Из машины вышли двое высоких молодых людей, одетых в строгие чёрные костюмы. Они, спросив что-то у мальчишек, направились прямо по узкой тропинке к небольшому картофельному полю, расположенному рядом с садово-огородным кооперативом. Человек с любопытством разглядывал подходивших к нему незнакомцев. За ними неторопливо шли ребятишки, о чём-то негромко разговаривая между собой. Жена человека перевернула ведро, в котором уже не осталось картофеля, отряхнула от пыли и устало присела на него.

Незнакомцы подошли к спокойно ожидавшему их огороднику и его сидящей жене, и один из них громко спросил:

– Вас зовут Горбунов Сергей Михайлович. 1934 года рождения, не правда ли?

– Да, точно.

– Это вы лежали в 1964 году в больнице после автокатастрофы?

– Да.

– Это у вас была ретроградная амнезия?

– Да. Она и сейчас ещё есть. Я до сих пор ничего не помню о том, что было со мной до больницы.

– Всё точно. Мы пришли за вами, Здранг 19. Именем революции, – вы арестованы!

Огородник, не сходя с места, мгновенно обернулся ясным соколом и устремился в небеса, но с машины стремглав взлетела целая стая быстрокрылых ястребов и погнала его вновь к земле. Огородник превратился в свирепого тигра и, яростно рыча, набросился на незнакомцев, а те, в свою очередь, внезапно обернулись отливающими стальной синевой человекоподобными роботами, которые упорно и настойчиво двинулись на животное. Женщина в ужасе смотрела на происходящее вокруг неё, а ребятишки в испуге замерли около изгороди.

Огородник превратился в мохнатую с жёлтым полосатым брюшком пчелу, а незнакомцы тут же обернулись сизым дымом и мелкой пчелиной сеткой.

Огородник рассыпался мелкими зёрнышками по земле, а незнакомцы превратились в пятерых шикарных крупных петухов, которые принялись быстро-быстро клевать зерно.

Огородник обернулся ярким и жарким огнём, языки пламени которого достигали человеческого роста, а незнакомцы сделались проливным дождём из низко висящей тёмной тучки, который начал заливать огонь. Бедная женщина вся промокла, так как дождь лил и на неё тоже.

Тогда её муж обернулся огромной ослепительно сверкающей яркой бабочкой, которая села на руку к жене, и он сразу же исчез, как бы растворившись в её коже, проникнув в её кровь. Незнакомцы тоже превратились в бабочек, сели на руку жене огородника и также растворились в ней. Она чувствовала, как у неё бурлило и бесновалось всё её тело, и кровь буквально пенилась в её жилах…

Наконец, незнакомцы вновь образовались рядом с взволнованной и взбудораженной происходящим женщиной. Они держали за руки её вконец обессилевшего мужа.

Женщина встревожено взглянула на своего уставшего и обездвиженного супруга. Он был закован в золотые цепи, на его голове был специальный блестящий шлём, плотно прикреплённый к коже и волосам особыми застёжками.

– За что вы его так? – зло спросила она.

– Это Здранг 19, – ответил ей один из незнакомцев. – Мы его искали по всей Галактике, а он скрывался здесь, у вас на Земле.

– Пойдёмте в дом, – обречённо пригласила женщина.

Все прошли в летний деревянный домик, – женщина, её муж, незнакомцы и ребятишки.

– А эти зачем? – спросил один из незнакомцев, указывая на мальчишек.

– Пусть смотрят, – твёрдо сказала женщина. – Они должны знать, кто их отец.

Арестованного усадили на стул, рядом с ним, широко расставив ноги, встали высокие незнакомцы в чёрном. Женщина и её дети сели напротив них, на диван.

– Мы прилетели с планеты Селго, – начал один из незнакомцев, впрочем, они оба были одинаковые, словно близнецы, и не имело ровным счётом никакого значения, кто из них конкретно заговорил:

Это очень далеко отсюда. Сейчас по всей Галактике рыщут тысячи сыскных агентов, таких же, как и мы. Но мы уже дали сигнал, и поиски прекратились. Тот человек, который перед вами сидит, и которого вы, дети, считаете отцом, а ты, женщина, мужем, совершил множество страшных злодеяний на своей родной планете Селго.

Он был последним диктатором, Здрангом 19, и его преступления, которые по своей кровожадности и жестокости превзошли всё совершённое до него другими диктаторами, пробудили в народе ненависть и ярость противников.

Произошла революция, по вашему летоисчислению это произошло в 1961 году, и диктатор был низвергнут восставшим народом, схвачен и брошен в темницу. Его должен был судить народ, но ему при помощи своих сторонников – предателей народа, удалось бежать.

Вот и всё, что тебе следует знать, земная женщина. Мы долго искали Здранга, и вот, наконец, нашли его на вашей планете. Мы случайно напали на его след, провели расследование и нашли его. Народ будет его судить, и, конечно же, приговорит его к смерти. И это будет самый радостный день на планете Селго.

Вот и всё, женщина, мы сейчас улетаем. Разговоры окончены. Справедливость должна восторжествовать.

– Нет, стойте, – остановила их опечаленная женщина. – Вы прочитали обвинительный акт, но не дали слово для защиты подсудимому. Так ли уж страшны его преступления?

– Хорошо, женщина, если ты хочешь это услышать из уст своего мужа, да будет так.

Незнакомец расстегнул одну из застёжек на шлёме, и арестант обрёл дар речи.

Он заговорил:

– Мать, убери отсюда детей!

– Нет, пусть они слушают.

– Мать, уведи их. Ну, пожалуйста, уведи их.

– Нет. Пусть видят.

Они долго и пристально, молча, смотрели друг на друга.

Один из незнакомцев задал вопрос:

– Ты признаёшь, что ты и есть диктатор Здранг 19?

– Да, я это признаю.

– Ты признаёшь, что убивал народ планеты Селго?

– Вопрос поставлен некорректно.

– Почему? Ведь ты же приказывал убивать людей…

– Нет. Надо спрашивать, почему я приказывал расстреливать демонстрации.

– Ну и почему, спрашивается, ты приказывал расстреливать демонстрации?

– Тогда было невозможно иначе руководить страной и планетой.

– Не надо было убивать людей!

– Тогда всё пришло бы в хаос. К власти рвались террористы. В первую очередь, я убивал их, по вашей терминологии. Но ведь и вы после моего побега уничтожили всех террористов?

– Да, но это было продиктовано революционной целесообразностью. Они тогда уже боролись против народа, против народной власти. Их поймали, их судили и, в соответствии с приговором суда, их уничтожили.

– Судили – не судили… Разве в этом дело! Тогда судом был я. Они рвались к власти, я их убивал. Если бы они захватили власть, то крови было бы ещё больше. Мало бы не показалось…

– Но власть в итоге захватил народ.

Второе: почему ты убил великого учёного старца Здандолоса Хина? Ведь это была гордость всей мировой науки и звезда первой величины. Его любил народ.

– Вы не знали его. А я жил с ним в одном дворце. Он предлагал мне надеть телепатическую узду на весь народ и истребить всех смутьянов, требовавших равенства. Впрочем, он сам хотел единоличной власти, он хотел быть Здрангом 20-м. Поэтому я его убил.

– Недоказательно.

– Почему? – вмешалась женщина. – Должны же остаться какие-то документы, какие-то следы жизнедеятельности этого старца.

– Да, действительно, мы нашли после революции какие-то бумаги о готовящемся перевороте, но мы тогда решили, что старец хотел облегчить судьбу народа. Конечно, я помню, там были какие-то телепатические схемы и проекты. Мы решили, что эти документы похищены у вас, хотя написаны они были рукой старца. Но всё это не настолько существенно.

Третье: почему ты держал своих политических противников в темнице?

– Господи, а где же мне их было держать! Может быть, в своих собственных покоях? Неужели мне надо было бросать их в клетку со зверями, чтобы те их растерзали, или перевешать их или, может быть, их следовало сжечь? Я держал их в тюрьме. Надеюсь, что они все живы – здоровы?

– Да, мы освободили их из ваших темниц. Они живы, но не благодаря вам, а вопреки вашей воле.

– И сколько в тюрьмах было банальных уголовников! Вы что, – их тоже освободили?

– Это несущественно. Четвёртое: что случилось с Айленой?

– Кто это Айленой?

– Это моя невеста, тамошняя и тогдашняя.

– Не ваша невеста. Это была невеста Сернала.

– Сернал, вождь народа. Вот из-за неё он и встал во главе народа. Я любил Айленой.

– А она?

– Она – нет. Я хотел добиться её любви силой. Я украл её и поместил в высокую башню…

– Башня слезы Айленой.

– Но ничего не получилось. Она разбилась, упав с высоты. Это был несчастный случай.

– Это ты выбросил её в окно башни, после того как гнусно надругался над ней!

– Нет. Она выбросилась сама. Я был ей противен. Она не любила меня. В этом есть мой смертный грех, и я это признаю.

– Ты обездолил народ, его самых лучших юношей ты сгноил в теноевых рудниках.

– А если бы не эти рудники, то могли бы вы вот так свободно рыскать по всей Галактике?

– Но и это ещё не всё. За тобою числится огромный список преступлений, но я их все не помню наизусть. Разберёмся на Селго. Нам пора, женщина.

– Стойте! У подсудимого должен быть защитник. Я буду его защищать…

– Зачем? Мы не суд и не народ. Мы доставим преступника на место, и там его будет судить народ.

– А защита?

– А зачем ему защита? Приговор всё равно один – смерть. Но, может быть, после пожизненного заключения. А живут у нас очень долго, наши жители не чета вам, землянам.

Незнакомцы строго посмотрели на окаменевшую от горя женщину, застегнули застёжку на шлёме и, взяв Здранга под руки с двух сторон, спешно вывели его из домика. Ребятишки выбежали следом.

Незнакомцы сели в «Волгу» через задние двери, посадив преступника между собой. В машине сидел ещё кто-то впереди кроме водителя.

Машина начала расплываться в окружающем пространстве и скоро превратилась в огромный, ослепительно блестящий шар. Этот шар начал медленно подниматься в воздух, постепенно ускоряя свой ход в небеса. Вскоре он растаял в яркой синеве неба.

Дети подбежали к матери.

– Они улетели.

– Дети мои, – сказала она чуть хриплым, ссохшимся от переживания голосом. – Кто из вас может превратиться в птицу?

Мальчики постояли немного в нерешительности, переглянулись, а затем старший, мальчуган лет четырнадцати, шагнул вперёд и несмело сказал:

– Кажется, я могу.

– Ну-ка, попробуй.

Мальчик сосредоточился.

Всё его тело как-то уменьшилось, сморщилось, голова приняла форму птичьей, на ней появился клюв, а одежда приобрела вид оперения.

– Хорошо, – сказала мать. – А ты?

– Я тоже немножко могу.

– Садитесь за стол. С сегодняшнего дня вы будете учиться. Учиться и тренироваться. Вы должны спасти нашего папу. Он не виновен. Его могут и не казнить сразу. Вы научитесь и полетите туда, на планету Селго, и спасёте его. Спасёте любой ценой… У меня уже есть план.

С дороги проезжающим мимо на машинах дачникам в распахнутое окно дачного домика виделась просто идиллическая картинка: мама беседует со своими послушными сыновьями, а те её внимательно слушают.

Была весна, и светило утро.

В одну и ту же реку дважды не войдёшь…

Что ты делаешь? – возмущённо спросила она.

В самом деле, я опять забылся, и обнял её чуть нежнее, чуть чувственнее, и она сразу же это почувствовала.

Нам по четырнадцать лет, мы ходим по весеннему лугу и собираем цветы. Яркие, сочные, они завораживают нас и зовут поваляться на них, что мы с удовольствием и делаем.

Я снова обнимаю Вальку, она отбивается, и мы с ней весело барахтаемся среди весёлой зелени. Но вот снова мои ласки оказались чуть обнажённее, чуть изысканнее, они снова возбудили девушку, и она вновь встревожено и напряжённо широко раскрытыми глазами смотрит на меня.

Я не узнаю тебя, – говорит она. – Ты стал какой-то слишком нежный. Ты мешаешь мне, я ещё не хочу ни о чём таком думать…

Она глядит на небо, на облака, а я, оперившись на свою руку, смотрю на неё, на её красивое лицо, разметавшиеся по траве пушистые волосы, пухлые губы, маленькую упругую грудь, тугой живот, крепкие бёдра, круглые коленки, нежные щиколотки и маленькие ступни. Мне хочется целовать всё её тело, носить её на руках, тискать её груди, ласкать её, мне хочется…

Она снова отчуждённо смотрит на меня, как бы прочитав мои мысли, и медленно отворачивается.

Я в отчаянии подбираю колени, и смотрю на землю. По ней ползают мелкие букашки, какой-то муравей волочет на себе былинку.

Валя прижимается грудью к моей спине, и обхватывает меня руками. Своими лёгкими губами касается моей шеи, и дует мне в ухо.

Брось, – говорю я ей. – Брось сейчас же, мне щекотно…

Она не прекращает, и тогда я охватываю её сзади и поднимаюсь на ноги. Валя висит на моей спине, визжит от восторга и начинает брыкаться. Мы снова падаем на землю, на мягкую траву, и я снова начинаю её целовать.

Быстрыми поцелуями я подхожу к губам, и приникаю к ним так, как уставший и страдающий от жажды путник припадает к живительному роднику. Мы целуемся долго и упоительно. Сладость нашего поцелуя переходит в наши вены, и кипятит нашу молодую кровь. Я медленно и бережно ласкаю её тело, стараясь осторожно и бережно проникать в самые его сокровенные уголки. Девушка уже не сопротивляется, она даже слегка помогает мне. Я чувствую, что начинаю терять самообладание, и в эту самую минуту девушка вырывается из моих рук…

Мы тяжело дышим, и долго сидим, не глядя друг на друга.

Валя оборачивается ко мне и тихо говорит:

Ты стал каким-то другим, ты как-то сразу повзрослел. Ты как бы слишком быстро вырос. Сразу сделался взрослым… Ты стал для меня слишком старым…

Я знаю, чего я хочу, – говорю я.

Но я этого не хочу, – возражает мне девушка. – Я об этом ещё не думала, но зачем сразу же – это? Разве тебе неприятно целоваться со мной?

Это только прелюдия…

А тебе сразу всё подавай?

Я встревожено смотрю на неё. Она взволнованно говорит о любви, о том, как она её себе представляет. Внезапно я осознаю, что это её первая любовь, что это её первые поцелуи, первые объятия с мужчиной…

Да, действительно, я постарел, но не как бы, а на самом деле. Мне ведь по-настоящему восемьдесят шесть лет, просто я прошёл экспериментальный курс радикального омоложения и недавно начал свой второй цикл жизни.

Пока это только первые опыты, но скоро это введут в повсеместную практику. Пока нас всего лишь несколько мальчиков – старичков, а скоро все будут молодыми… И тогда уже никому будет не разобрать, кто из людей действительно молодой, а кто – омоложенный…

Я хотел начать новую жизнь. Я влюбился как мальчик в эту девочку, я так хотел, чтобы она меня полюбила, но меня выдал мой прошлый опыт… Опыт моих желаний и возможностей.

Эта девочка, уже почти девушка, Валя не осознавала всей глубины и всей правоты своих горьких слов. Она лишь высказалась в защиту своих первых любовных чувств и переживаний. Она мечтательница, романтик… А я хотел раздавить её, хотел подарить её любовь, но только другую любовь… Которая была бы ближе к плоти, чем к душе.

А она ведь достойна любви, но только иной, чем я хотел бы ей предложить – с обожанием, со вздохами, с тайными свиданиями, брошенными записками, с несмелыми горячими поцелуями, с неумелыми ласками, со стихами и мечтаниями…

Я невольно выступаю в роли пожирателя младенцев…

Она божественна и прекрасна в своей девственной чистоте. А я – грубиян и дурак.

Я встал и молча пошёл прочь.

Девушка сидела на траве в своём измятом платье, и смотрела мне вслед. Мне было горько, но ничего нельзя было сделать. Я был просто недостоин её…

Разве что лет через пять-шесть…

Велогонка

Пятьдесят первый километр.

Пятьдесят второй километр.

Мимо проплывали деревья и километровые столбы. Шла республиканская гонка. Все спортсмены устали, но никто так и не сошёл с дистанции.

Тринадцатый номер идёт последним. Он уже выдохся, и он уже почти не в силах продолжить эту гонку. Но он помнил слова тренера, сказанные ему перед стартом:

– Ты должен пройти весь путь, и дойти до финиша, хотя бы даже и последним. Запомни – хотя бы и последним, но ты должен её пройти. Больше я от тебя ничего и не прошу. Больших побед и усилий в этой велогонке не требуется. Скорости и места от тебя не никто не ждёт. Но ты должен дойти до конца. Этим ты поможешь нашей команде в общем зачёте – не победа, так участие…

Именно поэтому спортсмен с тринадцатым номером и намерен был держаться до самого конца, до потери сознания, до потери возможности крутить педали. Но ноги его устали, их периодически стягивало судорогой, это копилась мочевая кислота, а он, почти не обращая на это внимания, продолжал тупо и механически крутить педали, и продолжал медленно продвигаться по дороге, вперёд к бесконечно далёкой цели. Прийти хотя бы последним… Это тоже была для него трудноразрешимая задача.

Далеко впереди, почти у самого горизонта, виднелись другие гонщики, они были более выносливыми, более сильными, чем он, и они были полны стремлений, и горели желанием и жаждой бороться до конца, бороться за победу. А он уже вряд ли дойдёт до финиша… Силы велогонщика были на исходе.

По обеим сторонам от шоссе простирался дремучий лес. У самого края дороги рос обычный кустарник коричневато-серого цвета, а чуть подальше, в глубине высоко в небо поднимались огромные сосны. И над всем этим диким великолепием висело беспощадное, бесконечное глубокое голубое небо, и ярко светило ослепительно жаркое, изнуряющее утомительным палящим зноем, хорошо знакомое всем людям беспощадное Солнце.

У тринадцатого номера звенело в ушах, а перед глазами у него плыли разноцветные мерцающие круги. Они – то исчезали, то снова появлялись перед ним. Тело давно уже устало, выдохлось от перенапряжения, ноги не слушались, а руки, вцепившиеся в руль, давно уже не ощущались как принадлежащие собственному телу. Собственное тело стало чужим. Спортсмена тошнило и тянуло вырвать наружу отсутствующее содержимое желудка. Только кислота, слизь и желчь. Больше ничего. Внезапно у него потемнело в глазах, и он стремглав, потеряв контроль над собой, полетел куда-то в темноту…

Он очнулся на какой-то полянке, чувствуя под собой мягкую шелковистую траву, приятно холодящую усталое тело. А прямо над ним было огромное жёлтое небо. Воздух отливал золотом. По небу плыли пушистые серебристого цвета облака. Где-то рядом приятно журчал холодящий ручеёк. А полянка, на которой он лежал, была со всех сторон окружена высокими, извивающимися, розового цвета листьями и стволами деревьями. Во всём здесь было такое изящество! Человек ощутил в своей руке что-то колющее и преподнёс это к своим глазам. Он, оказывается, держал в руке необыкновенно красивые цветы. Голубые, белые, алые… Он впитал в себя их дивный аромат и чудесный запах. Запах чего-то таинственного, волшебного, дающего облегчение, снимающего боль и восстанавливающего силы…

– Дышите глубже, глубже, – сказал приятный женский голос.

Велосипедист вдохнул ещё глубже…

…Он лежал на горячем асфальте, придавленный собственным велосипедом. Усталости как не бывало. «13-й» этому удивился, но, помня привидевшееся ему, поднял велосипед и сел в кресло. Было такое ощущение, что у него появилось третье дыхание, ведь второе уже давным-давно прошло, кончилось… И он рванул вперёд.

Довольно быстро и скоро догнал большую хвостовую группу велосипедистов, которые молча проводили его усталыми, но удивлёнными взглядами. Стремительно набирая темп, он приблизился к лидерской группе, и, легко перегнав её, встроился в хвост к лидеру гонки. Приблизился к нему почти вплотную. Тот не оглядывался, но явно чувствовал, что его нагоняют, и главное могут перегнать. Поэтому он прибавил скорость, выжимая из себя все остатки сил, пытаясь тем самым оторваться от опасного преследования.

Но тринадцатый легко обогнал его, такого же уставшего, как и все участники гонки, и стремительно пронёсся мимо. Выйдя на значительное расстояние перед отставшими гонщиками, он медленно сбавил скорость.

К финишу тринадцатый пришёл первым.

Война миров

Анатоль Дишу неторопливо шёл по тенистой аллее. Ему некуда, да и совершенно незачем было торопиться. Два часа назад управляющий его фирмой, там, где он работал последние годы, показал приказ администрации о массовом сокращении персонала. Там была и его фамилия. Так Анатоль Дишу попал в число безработных.

Это был немолодой уже человек, лет тридцати пяти. Одет он был в недорогой костюм серого цвета. Большая шляпа с широкими полями набрасывала лёгкую тень на его лицо, тем самым, выделяя бесконечно грустные голубые глаза Анатоля.

Он был довольно просвещённым для своего времени человеком, читал много детективных и фантастических романов, знал о космических пришельцах и о «советской угрозе». Правда, ни в первое, ни во второе – не верил. В первое, потому что был человеком довольно религиозным, и верил только в Бога и в Библию; во второе, потому что ему пришлось во время пятой мировой войны оказаться в России, и там он убедился в предвзятости подобных мнений. Русские оказались довольно хорошими людьми, по крайней мере, они были лучше хозяина фирмы, которому Анатоль служил верой и правдой десять лет без перерыва, и который сейчас выкинул его на улицу. Что же он теперь скажет жене? Что они остались без куска хлеба…

Раздумывая таким образом, Анатоль медленно продвигался по аллее. Вдруг сзади раздался резкий треск. Анатоль мгновенно обернулся. Перед ним стояли три металлических чудовища. Они своей формой напоминали человекоподобных роботов. Спереди у них поблёскивало по пять окуляров, а по бокам торчали лапы-клешни на шарнирах.

Передвигались эти странные создания шагом, так же как и люди.

Справившись с первым испугом, Анатоль спросил:

– Вы что, роботы?

– Да, – раздался в ответ металлический голос. – Мы роботы-разведчики. Мы из соседней Галактики.

– Зачем вы здесь?

– Мы прибыли сюда для изучения вашей планеты. Нам нужны новые колонии с новыми рабами в вашей Галактике. Для этого мы и исследуем вашу планету. Мы обнаружили, что ваш мир разобщён на различные частицы, которые вы называете странами. И это убеждает нас, что вас будет достаточно легко покорить.

Анатоль так и обмер.

– Пп-п-покорить?! Но зачем вы это говорите мне?

– Победа зависит не только от технического превосходства той или иной стороны, но и от силы духа противника. Мы здесь для того, чтобы выяснить – не получим ли мы здесь отпор? И, если да, то какой степени может быть этот отпор? Если же нет, то совсем скоро сюда будут доставлены миллионы наших роботов-воинов. И они тогда завоюют весь ваш мир.

– Но зачем вы это мне говорите? Ведь я объявлю людям, что над всеми нами повисла страшная угроза порабощения! Земля в опасности!

– Попробуй.

Роботы с трёх сторон обступили Анатоля Дишу, и растопырили во все стороны свои лапы-клешни.

– Если ты победишь, то мы уйдём. Цена победы – независимость твоей планеты. Мы уже провели один эксперимент над жителем вашей планеты. Этот опыт – контрольный. Он на коленях просил пощады, он оказался слабым. Это обрадовало нас, и мы убили его. Теперь такая же участь, скорее всего, ждёт и тебя… Защищайся!

Роботы стремительно двинулись на Анатоля Дишу. Анатоль оказался в смертоносном треугольнике. Инстинкт самосохранения требовал спасения, требовал просить пощады. Рассудок подсказывал – пощады не будет, и надо бороться. Они же погубят Землю, и в твоей борьбе – единственный шанс не только выжить самому, но и спасти человечество. Эти роботы способны сделать человека рабом, придатком к машинам. Анатоль хотел броситься на них, но ноги его не слушались. Они совершенно перестали двигаться. Тело буквально оцепенело от ужаса, и жил только рассудок, только разум. А он твердил постоянно и беспрерывно одно и тоже: лучше смерть стоя, чем жизнь на коленях. Лучше умереть человеком, чем умереть рабом.

Роботы предложили своей жертве:

– Беги. Может быть, ты спасёшься.

– Нет! Знайте, что, несмотря на то, что люди Земли разобщены, и в них мало единства, но они скорее погибнут, чем покорятся вам. У нас на Земле нет предателей! Есть трусы, но они не в счёт. Смерть в бою лучше рабства!

Роботы остановились.

– Значит, смерть тебе лучше?

– Да!

– Ты сам выбрал её для своей планеты. Тот, первый, хотя бы хотел жить, жить, хотя бы и в рабстве, а ты же предпочитаешь всему этому банальную смерть. И себе, и людям. Но согласятся ли они с тобой?

– Большинство – нет.

– Почему?

– Потому что, они и так привыкли жить в рабстве.

– Значит, твоё мнение единичное. Мы не верим тебе. Так получи же свой, тобою же самим выбранный жребий.

Один из роботов отодвинул заслонку на своей груди, и оттуда высунулся небольшой ствол. Это было разлагающее на атомы любую материальную субстанцию оружие. Скоро вместо взволнованного и перепуганного человека на земле осталась лишь лёгкая кучка пепла и пыли. Да и ту сдул с дорожки неизвестно откуда взявшийся свежий ветерок. Роботы скрылись за кустами, ожидая свою последнюю, третью жертву…

Скоро появилась и она.

Это была достаточно привлекательная, если не сказать красивая девушка лет двадцати пяти, одетая в классическую мини-юбку и шерстяной свитер машинной вязки. Она шла по аллее, беспечно размахивая своей маленькой светло-бежевого цвета сумочкой. Она шла и не знала, что её ждёт там, впереди за поворотом…

Раздался резкий треск. Она испуганно посмотрела на кусты. Оттуда вышли роботы. Девушка громко вскрикнула и хотела бежать с этого ужасного места, но роботы преградили ей путь.

– Стой, – приказал ей один их роботов.

Она остановилась, испуганно озираясь по сторонам. Но никого из людей, к её сожалению, поблизости не было.

Роботы объяснили ей, кто они и для чего они находятся здесь.

Девушка уже внимательнее посмотрела на них.

– Вы собираетесь нас покорить?! Но мы же уничтожим вас атомными бомбами…

– И погибнете сами.

– Ну, это не так и страшно, как возможность попасть к вам в руки и стать пленницей таких монстров.

– Вы и так наша пленница.

Роботы окружили девушку. Но она и не пыталась убежать. Было похоже на то, что она уже приняла какое-то решение. Она задумчиво посмотрела на роботов и обратилась к одному из них.

– А что у вас за цивилизация?

– Не у нас, а у наших хозяев. Мы всего лишь роботы-разведчики. Наши хозяева совершенно не похожи на людей. У них иная основа жизни. Но они очень умны, а иначе как бы они завоевали всю свою галактику. Теперь очередь за вами. У нас принципиально новые способы перемещения в пространстве, по-вашему, это нуль – транспортировка. Пятимиллионная армия солдат-роботов, после того как наши хозяева решат вас завоевать, немедленно появится на всех ваших континентах. Одновременно. И ваше оружие вас не спасёт.

– А если не завоюете?

– Такого не может быть. Нам нужно новое жизненное пространство. И наши войска всегда побеждают.

– Ну, что же, попробуйте, по – завоёвывайте! Смотрите, только зубы на нас свои не обломайте! Я уверена, что ни один честный, ни один смелый человек не будет работать на вас.

– И много у вас таких?

– Конечно, не все. Но с вами будут только трусы, буржуа и аристократы. А с ними вы много не наработаете. Вся остальная часть человечества будет бороться против вас. И, возможно, погибнет, но не покорится. А теперь начинайте, ведь по законам жанра вы должны убить меня.

– Да. Это так.

Роботы навели оружие на неё, и от девушки скоро тоже осталась только кучка пыли. Это оружие убивало безболезненно и мгновенно, но от него нельзя было спастись.

Задача разведчиков была выполнена.