Зернышки в кармане Кристи Агата
– Надеюсь, инспектор Нил, – сказал он теперь, – вы понимаете, что эта непредвиденная задержка мне совершенно не с руки. У меня срочные дела.
– Я не знал, мистер Дюбуа, что вы ведете какие-то дела, – сказал инспектор Нил добродушно.
– Боюсь, в наши дни у всех так или иначе дел по горло.
– Наверное, смерть миссис Фортескью сильно потрясла вас, мистер Дюбуа. Вы ведь были большими друзьями?
– Да, – признал Дюбуа. – Она была очаровательной женщиной. Мы частенько играли вместе в гольф.
– Наверное, вам будет сильно ее недоставать.
– Вы правы. – Дюбуа вздохнул. – Вся эта история – словно какой-то страшный, кошмарный сон.
– Насколько я знаю, вы звонили ей в день ее смерти?
– Звонил? Сейчас точно не припомню.
– Кажется, около четырех часов.
– Да, наверное, так и было.
– А не помните, мистер Дюбуа, о чем вы говорили?
– О каких-то пустяках. Кажется, я спросил, как она себя чувствует, нет ли чего нового насчет смерти ее мужа – так, дежурный вопрос.
– Понятно, – сказал инспектор Нил. – А потом, – добавил он, – вы вышли прогуляться?
– Мм… да… да, я… кажется. Но не прогуляться, я немного поиграл в гольф.
Инспектор Нил мягко поправил его:
– Боюсь, вы ошибаетесь, мистер Дюбуа… Гольф был не в тот день… Гостиничный швейцар заметил, как вы направились в сторону «Тисовой хижины».
Их взгляды встретились, и Дюбуа нервно отвел глаза в сторону.
– Боюсь, инспектор, я просто не помню.
– Может быть, вы решили нанести визит миссис Фортескью?
Дюбуа категорически возразил:
– Нет. Этого не было. К их дому я и близко не подходил.
– Куда же вы пошли?
– Я… по дороге, я дошел до «Трех голубков», а вернулся через поле для гольфа.
– Вы уверены, что не заходили в «Тисовую хижину»?
– Совершенно уверен, инспектор.
Инспектор покачал головой.
– Право, мистер Дюбуа, – сказал он, – в ваших же интересах быть с нами откровенным. Допускаю, что обстоятельства, побудившие вас зайти туда, достаточно невинны.
– Говорю еще раз, что в тот день я миссис Фортескью не навещал.
Инспектор поднялся.
– Знаете что, мистер Дюбуа, – сказал он дружелюбно, – пожалуй, мы вас попросим дать письменные показания, как и положено, при составлении этого документа может присутствовать ваш адвокат.
Кровь отхлынула от лица мистера Дюбуа, оно болезненно позеленело.
– Вы мне угрожаете, – сказал он. – Вы мне угрожаете.
– Нет, нет, вовсе нет. – Казалось, инспектор по-настоящему шокирован. – Нам это категорически запрещается. Наоборот, я подсказываю вам, что у вас есть определенные права.
– Говорю вам, ко всей этой истории я не имею ни малейшего отношения. Ни малейшего.
– Перестаньте, мистер Дюбуа, в тот день, примерно в половине пятого, вы были в «Тисовой хижине». Кое-кто выглянул в окно и увидел вас.
– Я был только в саду. В дом не заходил.
– Нет? – переспросил инспектор Нил. – Уверены? А через боковую дверь не входили, не поднимались по ступенькам и в гостиную миссис Фортескью не заходили? И в ее письменном столе ничего не искали?
– Надо полагать, они у вас, – угрюмо произнес Дюбуа. – Эта дура Адель сохранила письма, хотя поклялась мне, что сожжет их. Но они вовсе не означают того, что вы думаете.
– Но вы не отрицаете, мистер Дюбуа, что были близким другом миссис Фортескью?
– Нет, конечно. Как я могу это отрицать, когда мои письма у вас? Я лишь прошу не вкладывать в них зловещий смысл. Как вам только в голову пришло, что мы… что она… замышляли избавиться от Рекса Фортескью? Господи, да я совсем не такой человек!
– Но может быть, такая – она?
– Чепуха, – воскликнул Вивиан Дюбуа. – Ведь ее тоже убили!
– О да, да.
– Так не естественно ли предположить, что один и тот же человек убил сначала мужа, а потом жену?
– Возможно. Вполне возможно. Но не исключены и другие решения. К примеру (я рассуждаю чисто умозрительно, мистер Дюбуа), представим себе, что миссис Фортескью, избавившись от мужа, стала представлять собой опасность для кого-то еще. Возможно, этот кто-то не помогал ей совершать злодеяние, но, по крайней мере, он вдохновлял ее и являл собой, скажем так, мотив для убийства. Этот человек, знаете ли, мог считать ее очень опасной.
– У в-вас нет ос-оснований привлекать м-меня к от-ответственности, – заикаясь, вымолвил Дюбуа. – Н-нет, и все.
– Кстати, она написала завещание, – сообщил инспектор Нил. – Все свои деньги она оставила вам. Все, что у нее было.
– Мне ее деньги не нужны. Ни пенни.
– Там, конечно, ничего особенного и нет, – сказал инспектор Нил. – Кое-какие драгоценности, меха, но наличности как таковой, по-моему, немного.
Дюбуа уставился на инспектора, раскрыв рот от изумления.
– Но я думал, что ее муж…
Он осекся – явно сболтнул лишнее.
– Вы так думали, мистер Дюбуа? – переспросил инспектор Нил, и на сей раз в голосе его зазвучали стальные нотки. – Это очень интересно. А я все спрашивал себя: знаете вы условия завещания Рекса Фортескью или нет?
В гостинице «Гольф» у инспектора Нила состоялась и вторая беседа, с мистером Джералдом Райтом. Мистер Джералд Райт оказался худощавым молодым интеллектуалом, весьма высокомерным. Телосложением, отметил инспектор Нил, он более или менее напоминал Вивиана Дюбуа.
– Чем могу быть полезен, инспектор Нил? – спросил он.
– Я полагал, мистер Райт, что вы сумеете помочь нам с кое-какими сведениями.
– Сведениями? В самом деле? Боюсь, что вряд ли.
– Речь идет о последних событиях в «Тисовой хижине». Вы о них, конечно же, слышали.
Инспектор Нил сказал это с легкой иронией. Мистер Райт покровительственно улыбнулся.
– «Слышал о них» – не совсем верная формулировка. Можно подумать, газетам больше не о чем писать! До чего же наша пресса кровожадна! Потрясающе! В какие времена мы живем! С одной стороны, делаем атомные бомбы, с другой – газеты с восторгом расписывают мерзейшие убийства! Но вы сказали, что хотите о чем-то меня спросить. Честно говоря, понятия не имею о чем. Об истории в «Тисовой хижине» я не знаю ровным счетом ничего. Когда убили Рекса Фортескью, я вообще был на острове Мэн.
– Но вскоре после этого вы приехали сюда, верно, мистер Райт? Вы, как я понимаю, получили телеграмму от мисс Элейн Фортескью.
– Нашей полиции известно все, да? Верно, Элейн меня вызвала. Разумеется, я сразу приехал.
– Насколько мне известно, вы собираетесь пожениться?
– Совершенно верно, инспектор Нил. Надеюсь, с вашей стороны возражений нет.
– Это исключительно личное дело мисс Фортескью. Ваши отношения сложились достаточно давно, да? Примерно полгода тому назад?
– Совершенно справедливо.
– Вы с мисс Фортескью обручились, но мистер Фортескью не дал согласия на ваш брак и сказал, что, если его дочь выйдет замуж против его воли, он лишит ее какого бы то ни было дохода. В связи с чем, как я понимаю, вы расторгли помолвку и исчезли.
Джералд Райт улыбнулся, можно сказать, сочувственно.
– Это чересчур поверхностно и прямолинейно, инспектор Нил. По сути дела, я был наказан за мои политические взгляды. Рекс Фортескью являл собой худший тип капиталиста. Естественно, я не мог поступиться своими политическими убеждениями ради денег.
– Но вы с готовностью возьмете в жены женщину, только что унаследовавшую пятьдесят тысяч фунтов?
На губах Джералда Райта заиграла заметная довольная улыбочка.
– Вне всякого сомнения, инспектор Нил. А деньги пойдут на пользу обществу. Но вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мои финансовые обстоятельства или политические убеждения?
– Нет, мистер Райт. Я хочу уточнить кое-какие факты. Как вы знаете, миссис Адель Фортескью умерла от отравления цианидом – к вечеру первого ноября. Поскольку вы под вечер того дня были неподалеку от «Тисовой хижины», я решил: не исключено, что вы видели или слышали что-нибудь, имеющее отношение к этому делу.
– А с чего вы взяли, что под вечер того дня я был, как вы изволили выразиться, неподалеку от «Тисовой хижины»?
– В тот день, мистер Райт, вы вышли из гостиницы в четверть пятого. Направились по дороге в сторону «Тисовой хижины». Естественно предположить, что вы шли именно туда.
– Такая мысль была, – не стал возражать Джералд Райт, – но потом я решил туда не ходить. Я уже договорился с мисс Фортескью… Элейн, что мы встретимся в шесть часов в гостинице. Я свернул в проулок, что отходит от главной дороги, и к шести часам вернулся в гостиницу. Элейн на встречу не пришла. Что в данных обстоятельствах вполне естественно.
– Кто-нибудь видел вас во время этой прогулки, мистер Райт?
– По дороге мимо проехало несколько машин. Знакомых лиц я не заметил, если вы об этом. А в проулке могла ехать разве что телега – для машин там слишком узко и грязно.
– Выходит, с момента, когда вы вышли из гостиницы в четверть пятого, и вплоть до шести вечера, когда вернулись, никто вас не видел? И где именно вы были, я могу знать только с ваших слов?
Джералд Райт продолжал высокомерно улыбаться.
– Это весьма огорчительно для нас обоих, инспектор, но ничего другого я вам предложить не могу.
Инспектор Нил негромко сказал:
– Стало быть, если кто-то утверждает, что, выглянув в окно, увидел вас в саду «Тисовой хижины» приблизительно в тридцать пять минут пятого… – Он остановился и оставил предложение незаконченным.
Брови Джералда Райта приподнялись, он покачал головой.
– Наверное, видимость к тому времени была никудышной, – предположил он. – Никто не мог сказать вам этого наверняка.
– Вы знакомы с мистером Вивианом Дюбуа, который сейчас живет в этой гостинице?
– Дюбуа? Дюбуа… Нет, не думаю. Это высокий брюнет, отдающий предпочтение замшевым туфлям?
– Да. В тот день он тоже выходил под вечер на прогулку и направился в сторону «Тисовой хижины». Вы случайно его не заметили?
– Нет. Нет. Чего не было, того не было.
Впервые на лице Джералда Райта обозначилось слабое беспокойство.
Инспектор Нил задумчиво произнес:
– Время-то для гулянья было не самое подходящее, ведь уже стемнело, да и в проулке, как вы говорите, стояла грязь. Прямо любопытно – откуда у людей столько энергии?
Когда инспектор Нил вернулся в «Тисовую хижину», его приветствовал сержант Хей, явно довольный.
– Я выяснил насчет дроздов, сэр, как вы просили, – отчитался он.
– Неужели?
– Да, сэр, они были в пироге. В холодном пироге, который оставили для воскресного ужина. Он лежал в погребе или еще где-то, и кто-то до него добрался. Снял корочку, вытащил изнутри телятину с ветчиной, а сунул туда знаете что? Протухших дроздов, которые висели в сарае у садовника. Шутка-то вышла с душком, верно?
– «Снилось ли такое блюдо королю?» – продекламировал инспектор Нил и пошел прочь.
Сержант Хей недоуменно посмотрел ему вслед.
Глава 18
– Минуточку, – сказала мисс Рэмсботтом. – Кажется, пасьянс сейчас выйдет.
Она переложила на освободившееся место короля со всей его свитой, перенесла красную семерку на черную восьмерку, скинула четверку, пятерку и шестерку пик в сброс, сделала еще несколько перемещений – и, удовлетворенно вздохнув, откинулась на спинку кресла.
– Ай да я! – заключила она. – Прямо мастерица!
Она была явно довольна. Подняв глаза, она взглянула на стоявшую у камина девушку.
– Значит, вы – жена Ланса, – сказала она.
Пэт, которой было велено явиться пред очи мисс Рэмсботтом, согласно кивнула.
– Да, – подтвердила она.
– Вы очень высокая, – заметила мисс Рэмсботтом. – И вид у вас вполне здоровый.
– На здоровье не жалуюсь.
Мисс Рэмсботтом удовлетворенно кивнула.
– У Персиваля жена – размазня, – сообщила она. – Объедается сладким, спортом не занимается. Садись, дитя мое, садись. Где ты познакомилась с моим племянником?
– В Кении, я какое-то время жила там у друзей.
– Ты, я знаю, уже была замужем.
– Да. Два раза.
Мисс Рэмсботтом звучно хмыкнула.
– Разводилась, стало быть.
– Нет, – ответила Пэт. Голос ее чуть задрожал. – Они оба… умерли. Первый муж был летчиком. Погиб на войне.
– А второй? Подожди… кто-то мне говорил. Застрелился, да?
Пэт кивнула.
– Из-за тебя?
– Нет, – возразила Пэт. – Не из-за меня.
– Он был как-то связан с лошадьми, да?
– Да.
– В жизни на ипподроме не была, – заявила мисс Рэмсботтом. – Все эти пари, тотализаторы да карты – орудия дьявола!
Пэт не ответила.
– В театр или в кино я – ни ногой, – продолжала мисс Рэмсботтом. – Что там говорить, теперь весь мир погряз в пороке. И в этом доме порок правил бал, да Господь наказал грешников.
Пэт опять не нашлась что ответить. Ей даже подумалось: может, у тетушки Эффи не все дома? Однако ей стало немного не по себе под проницательным взглядом старушки.
– Много ли, – вопросила тетушка Эффи, – тебе известно о семье, в которую ты вошла?
– Наверное, – предположила Пэт, – сколько любому, кто оказывается в таком положении.
– Гм, может, и так, может, и так. Я тебе вот что скажу. Моя сестра была дурехой, мой зять – жуликом. Персиваль – подлая душонка, а твой Ланс в этом семействе всегда ходил в плохих.
– По-моему, все это – чепуха, – проявила силу духа Пэт.
– Может, ты и права, – неожиданно согласилась мисс Рэмсботтом. – Наклеивать людям ярлыки – не дело. Но не советую недооценивать Персиваля. Считается, что если кто хорош, то он в придачу и глуп. Персиваля глупым никак не назовешь. Он умен, но при этом ханжа и лицемер. Я его никогда не любила. Имей в виду, что Лансу я не верю и его поступков не одобряю, а вот любить его люблю… Эдакий сорвиголова, всегда был таким. Ты за ним присматривай, следи, чтобы не зарывался. И ему передай, малышка, – недооценивать Персиваля нельзя. Скажи – пусть не верит ни одному его слову. Они все в этом доме изоврались. – И старушка торжествующе добавила: – Геенна огненная – вот их удел.
Инспектор Нил заканчивал телефонный разговор со Скотленд-Ярдом.
Помощник комиссара на другом конце провода говорил:
– Постараемся собрать для вас сведения – обзвоним все частные клиники. Хотя, возможно, она уже умерла.
– Возможно. Дело-то давнее.
«Старые грехи отбрасывают длинные тени». Так сказала ему мисс Рэмсботтом, сказала явно со значением, будто на что-то намекала.
– Не версия, а какая-то фантастика, – усомнился помощник комиссара.
– Именно, сэр. Но отмахнуться от нее мы, я считаю, не можем. Уж больно все сходится.
– Да… да… зерно… дрозды… имя убитого.
– Я прорабатываю другие линии тоже, – сказал Нил. – Нельзя сбрасывать со счетов Дюбуа. Да и Райта. Девушка Глэдис могла заметить любого из них у боковой двери. Оставить поднос в холле и выйти посмотреть, кто там и что ему надо. Убийца задушил ее на месте, а потом оттащил тело к бельевым веревкам и нацепил прищепку ей на нос…
– Идиотская шутка, по совести говоря! И мерзкая.
– Да, сэр. Именно это больше всего расстроило старушку – я имею в виду мисс Марпл. Очень симпатичная старушка – и очень проницательная. Она перебралась в дом, чтобы быть поближе к своей сверстнице мисс Рэмсботтом, и я не сомневаюсь: все, что происходит в этом доме, станет ей известно.
– Какой ваш следующий шаг, Нил?
– У меня встреча с лондонскими адвокатами. Хочу как следует вникнуть в дела Рекса Фортескью. И хоть история эта и старая, хочу выяснить, что произошло на шахте «Дрозды».
Мистер Биллингсли из компании «Биллингсли, Хорсторп и Уолтерс» оказался человеком учтивым, но его обходительные манеры вводили в заблуждение – он был весьма осмотрителен и соблюдал профессиональную этику. Инспектор Нил встречался с ним уже вторично, и на сей раз осмотрительность мистера Биллингсли не так бросалась в глаза. Тройная трагедия в «Тисовой хижине» поколебала профессиональные устои мистера Биллингсли. Сейчас он, можно сказать, рвался выложить полиции все имеющиеся в его распоряжении факты.
– В высшей степени удивительное дело, – сказал он. – В высшей степени. За свою профессиональную карьеру ничего подобного я не припомню.
– Говоря откровенно, мистер Биллингсли, – признался инспектор Нил, – мы очень рассчитываем на вашу помощь.
– Дорогой сэр, помогу, чем смогу. Буду рад оказать всяческое содействие.
– Прежде всего позвольте спросить, хорошо ли вы знали покойного мистера Фортескью и дела его фирмы?
– Рекса Фортескью я знал достаточно хорошо. Мы были знакомы лет, если не ошибаюсь, шестнадцать. Но мы не единственная адвокатская фирма, чьими услугами он пользовался, далеко не единственная.
Инспектор Нил кивнул. Об этом он знал. «Биллингсли, Хорсторп и Уолтерс» вели, если так можно выразиться, солидные дела Рекса Фортескью. Для проведения менее солидных операций он нанимал другие фирмы, не отличавшиеся особой щепетильностью.
– Что же вас интересует? – осведомился мистер Биллингсли. – Про его завещание я уже рассказал. Наследник очищенного от долгов и завещательных отказов имущества – Персиваль Фортескью.
– Меня сейчас интересует, – перешел к делу инспектор Нил, – завещание его вдовы. После смерти мистера Фортескью она унаследовала сто тысяч фунтов, так?
Биллингсли кивнул.
– Немалая сумма, – сказал он, – и могу вам сообщить по секрету, инспектор, что фирма Фортескью с большим трудом смогла бы выплатить такие деньги.
– Разве эта фирма не процветает?
– Говоря откровенно, – ответил мистер Биллингсли, – но только строго между нами, последние полтора года они здорово сидят на мели.
– На то есть какая-то причина?
– Конечно. Я бы сказал, что причина – сам Рекс Фортескью. Весь прошлый год он вел себя как безумец. Надежные акции продавал, сомнительные покупал, про свои дела молол языком направо и налево, да еще как! От советов отмахивался. Персиваль – это его сын – приходил сюда, просил, чтобы я как-то повлиял на отца. Он сам, видимо, пытался, но тот отшвырнул его в сторону. Я сделал все, что мог, но Фортескью не желал прислушиваться к голосу разума. Иногда мне казалось, что его словно подменили.
– Но подавлен он не был? – уточнил инспектор Нил.
– Нет, нет. Наоборот. Был какой-то бурлящий, вычурный.
Инспектор Нил кивнул. Мысль, уже сформировавшаяся в его мозгу, только окрепла. Кажется, он начинал понимать причины трений между Персивалем и его отцом. Мистер Биллингсли между тем продолжал:
– Но про завещание его жены меня спрашивать бесполезно. Я его не составлял.
– Это мне известно, – успокоил его Нил. – Я лишь хочу выяснить, было ли ей что оставлять. И я это уже выяснил. У нее было сто тысяч фунтов.
Мистер Биллингсли неистово затряс головой:
– Нет, мой дорогой сэр, нет. Тут вы не правы.
– Вы хотите сказать, что эти сто тысяч она должна была получать постепенно в течение всей жизни?
– Нет… нет, она должна была все получить сразу. Но в завещании был пункт, суть которого в следующем: жена Фортескью вступала в наследство и получала эту сумму не ранее чем через месяц после смерти мужа. В наши дни этот пункт вполне обычен. Он появился, потому что летать на самолетах стало небезопасно. Если в авиакатастрофе погибают двое, очень трудно определить, кто из них унаследовал собственность другого, и возникает множество занятных проблем.
Инспектор Нил внимательно смотрел на него.
– Выходит, у Адель Фортескью не было денег, которые перешли бы к кому-то по наследству? Что же случилось со ста тысячами фунтов?
– Эти деньги вернулись в фирму. Точнее сказать, к наследнику очищенного от долгов и завещательных отказов имущества.
– И наследник этот – мистер Персиваль Фортескью.
– Совершенно верно, – подтвердил Биллингсли. – Деньги переходят к Персивалю Фортескью. А при том состоянии, в каком находится сейчас фирма, – добавил он, забыв о профессиональной этике, – эти деньги ему ох как нужны!
– Чего только вам, полицейским, не надобно, – проворчал доктор, друг инспектора Нила.
– Давай, Боб, выкладывай.
– Так и быть, раз мы с тобой говорим с глазу на глаз и ссылаться на меня ты, слава богу, не можешь! Представь себе, судя по всему, ты абсолютно прав. Сильно смахивает на маниакальный синдром. Семья это подозревала и очень хотела, чтобы он показался доктору. Но он наотрез отказался. А проявляется это заболевание именно так, как ты описываешь. Неспособность оценить ситуацию, бурные вспышки раздражения и злости, хвастливость, мания величия – например, человек считает себя выдающимся финансовым гением. Если такого не остановить, он очень скоро разорит самую платежеспособную фирму, а остановить его не так просто, особенно если он знает, что у вас на уме. Я бы сказал, вашим друзьям просто повезло, что он умер.
– Они мне вовсе не друзья, – вымолвил Нил. И повторил сказанное как-то раньше: – Все они – очень неприятные люди…
Глава 19
Вся семья Фортескью сидела в гостиной. Прислонившись к каминной полке, речь держал Персиваль Фортескью.
– Все это прекрасно, – говорил он, – но радоваться совершенно нечему. Полицейские приезжают, уезжают, нам ничего не говорят. Они якобы заняты какими-то поисками. Но дело и не думает сдвигаться с мертвой точки. Нельзя ничего предпринимать, нельзя строить планы на будущее.
– Как можно так не считаться с людьми? – вставила Дженнифер. – Дурацкое положение.
– До сих пор нам запрещено уезжать из дому, – продолжал Персиваль. – И все же в своем кругу мы должны обсудить планы на будущее. Что скажешь ты, Элейн? Ты ведь собираешься замуж… забыл, как его зовут… за Джералда Райта, так? Когда вы хотите пожениться?
– Чем быстрее, тем лучше, – ответила Элейн.
Персиваль нахмурился.
– То есть через полгода?
– Нет, раньше. Почему мы должны ждать полгода?
– Чтобы соблюсти приличия, – объяснил Персиваль.
– Чепуха, – возразила Элейн. – Месяц. Больше мы ждать не намерены.
– Что ж, тебе решать, – сказал Персиваль. – А когда поженитесь, что думаете делать дальше? Или планов нет?
– Мы хотим открыть школу.
Персиваль покачал головой.
– В наши дни это рискованно. Где найти обслуживающий персонал? Где найти толковых учителей? Идея, безусловно, хорошая, дело благое. Но на твоем месте, Элейн, я бы как следует подумал.
– Мы уже подумали. Джералд считает, что будущее нашей страны зависит от того, какое образование получат дети.
– Послезавтра я встречаюсь с мистером Биллингсли, – сообщил Персиваль. – Будем обсуждать разные финансовые вопросы. Он считает, что деньги, которые оставил тебе отец, есть смысл положить в банк на длительный срок, а доверительный собственник – ты и твои дети. В наши дни это самое надежное.
– Нет, – отказалась Элейн. – Деньги нам понадобятся сейчас, чтобы открыть школу. Мы уже нашли подходящий дом, он сейчас сдается. В Корнуолле. Прекрасная земля и отличный дом. Мы хотим пристроить к нему несколько крыльев.
– Ты хочешь сказать… что собираешься забрать из дела все деньги? Знаешь, Элейн, я не думаю, что это разумно.
– А я считаю, что разумнее их забрать, – осталась при своем мнении Элейн. – Дело-то трещит по швам. Ты, Валь, сам говорил, когда отец еще был жив, что положение в фирме хуже некуда.
– Всякое приходится говорить, – высказался Персиваль неопределенно, – но пойми, Элейн, взять весь свой капитал и вбухать его в покупку, оборудование и оснащение школы – чистое безумие. Если дело не выгорит, что будет? Ты остаешься без единого пенни.
– Выгорит, – продолжала упрямиться Элейн.
Читать бесплатно другие книги:
