Баран и новые ворота Калинина Дарья

Юля ощутила легкую зависть к подруге. Ей, чтобы прийти к такому же выводу, потребовалось почти полчаса времени.

– Надо, – согласилась она. – Но где? Эти свиньи, Олег с Борисом, тоже куда-то спрятались. Хотя еще ночью и думать не думали о том, чтобы прятаться. Зачем было привозить товар для своей фирмы, если они собирались пуститься в бега?

– Бред, – согласилась Инна. – Слушай, а что, Саша не у тебя ночевал, вроде бы намыливался?

– Я его прогнала, – призналась Юля.

– Жаль, ну что же делать? Придется лететь в Тбилиси!

Юля хотела было спросить, что они там забыли, но так и замерла с открытым ртом.

– Не хотелось, конечно, вдруг мой Расудик появится в это время. Однако чего для подруги не сделаешь, – тяжело вздыхая, говорила Инна, набирая одновременно номер Колиного рабочего телефона.

– Коленька, – проворковала она. – Так вы в Москву едете? Сегодня? А обратно? Хочу тебя удивить, мы поедем с вами. Нет, не только в Москву. Ваше предложение насчет знакомства с родителями еще в силе? Не успели за ночь найти еще кого-нибудь на роль невест? Если нет, то мы с Юлей будем рады полететь с вами.

Судя по продолжительному молчанию, Коля на другом конце провода медленно приходил в себя после услышанного.

– Что я наделала, – захихикала Инка, повесив трубку. – У него там пациент в кресле, а Коля весь трясется от волнения. Представляешь, подходит он весь красный от волнения к больному, а в руках мелко дрожат щипцы, и этими щипцами пытается залезть к нему в рот… Представляешь себе картину?

Юля представила и тоже затряслась, но только от смеха.

– В общем, мы должны быть на Московском вокзале сегодня в девять часов, – сказала Инна. – Поедем на «Красной стреле».

– Но она отходит в одиннадцать с минутами, – робко возразила Юля.

– А мы еще в кафе пойдем, – пояснила Инна. – Или, может, ты больше хочешь сидеть дома в ожидании визита бритой пятерки твоих знакомых?

– Что ты! – испугалась Юля. – Вовсе нет. Пусть их кто хочет встречает.

– А это хорошая мысль! – оживилась Инна. – А не боишься, что в твое отсутствие они квартиру все-таки продадут? Помнишь, сколько было таких случаев? Продавались квартиры, где были прописаны даже целые семьи. А ты одна тут живешь.

– Живу одна, но прописана вместе с бабушкой, – поправила Юля. – И не волнуйся, в нашем паспортном столе работает моя родная тетя. Так что она свою маму выписывать не станет. Тем более по желанию совершенно незнакомых типов. Они еще пожалеют, если к ней с такой просьбой сунутся. Тетя у меня коммунистка и до сих пор верит: закон существует для того, чтобы его соблюдать.

– Тогда собирай вещи, а я пойду к себе. Когда будешь готова, постучи в стенку, – заключила Инна. – И поторопись, не надо нам тут долго задерживаться.

– Но они дали мне время до восьми вечера, – возразила Юля.

– Знаешь, сразу видно, что ты ничегошеньки в жизни не читала. Хоть бы «Остров сокровищ» одолела. Тогда бы знала, что таким людям держать свое слово не свойственно. А уж насчет времени и вообще почитают святым долгом наврать. И еще: оставь им записку. «Не волнуйтесь, может быть, задержусь на полчаса. Деньги почти нашла».

– Зачем?

– Чтобы они нам дали уехать из города спокойно, – пояснила Инна.

Сборы заняли у девушек удивительно мало времени. Даже обожавшая повозиться Юля уложилась в рекордно короткий для себя срок. Никогда еще не приходилось ей собираться в такой спешке. Обычно эта процедура начиналась за несколько дней до отъезда. По всей квартире раскладывались вещи, которые должны были отправиться в путешествие вместе с хозяйкой, и отдельно те, которым суждено было остаться дома. Две кучи предметов находились в постоянном движении, так как Юля перекладывала их туда-сюда почти до самой последней минуты.

Сегодня же, быстро собравшись в дорогу, Юля сидела в квартире соседки и чувствовала себя как-то неуютно. Ей все время казалось, что она забыла самую необходимую вещь, но что именно, вспомнить не могла. Наконец ее озарило.

– Вспомнила! – заорала она. – Платье! Как же без платья?!

– Какое еще платье? – оттаскивая от дверей подругу, спросила Инна.

– Белое бархатное, в котором я буду знакомиться с Сашиными родителями.

– Ты совсем свихнулась? – поинтересовалась Инка. – Ты ведь не на самом деле за него замуж выходишь. Мы с ними едем только для того, чтобы скрыться из города. Зачем тащить с собой то платье? Оно ведь у тебя длинное с шлейфом и страшно тяжелое.

Но уговоры не помогали. Юля желала взять платье, и все тут. Пришлось девушкам вернуться. Хорошо еще, что квартиры девушек переделаны из одной большой коммуналки. Когда-то ее жильцы вытребовали от властей разрешение и сделали из своих комнат отдельные двухэтажные квартиры, благо габариты позволяли. Но дверь между комнатами девушек осталась. Не было необходимости основательно ее заделывать. Дверь только занавесили с двух сторон коврами и этим ограничились. Через нее Юля и пришла к Инне, а сейчас через нее же девушки пробрались к Юле.

Инна ни за что не хотела отпускать Юлю одну, хотя не знала, чем она сможет помочь подруге, если бандиты пожалуют раньше времени. По закону подлости платье оказалось спрятано в самый дальний угол. И нашла его Инна, так как Юля уверяла, что там его быть не может.

– Не совсем же я ненормальная, – говорила она подруге. – Ни за что не положила бы туда свое любимое платье, там же страшная пыль.

И вот из этой самой пыли Инна и извлекла Юлино любимое платье. Выглядело оно, как и полагается выглядеть любимым вещам, то есть было изрядно поношенным. Кроме того, по подолу кто-то явно долго топтался, спереди платье украшала россыпь винных пятен, а сзади сияло огромное жирное пятно – должно быть, Юля уселась прямо на какое-то пирожное.

– Ума не приложу, как платье оказалось там и в таком виде? – удивилась Юля, с сомнением разглядывая любимый туалет. – Наверное, очутилось там после Левкиного дня рождения. Мы пришли страшно пьяные, раздевал меня Антон, он его туда и швырнул. Знаешь, оно мне запомнилось каким-то более… – тут Юля замялась.

– Более новым, – охотно подсказала Инна. – Теперь ты видишь, что ехать в нем на смотрины все равно, что заранее обречь себя на провал. Оно же просто кричит о разгульном образе жизни его обладательницы. Пошли отсюда.

Девушки приблизились к лестнице и вдруг услышали шум дверей лифта. Потом раздалось мужское покашливание, и в замочной скважине начал поворачиваться ключ.

– Бандиты! – беззвучно ахнула, отступая от дверей, Юля.

Бросившись обратно в комнату, девушки заметались в поисках укромного уголка, где можно было бы спрятаться и переждать неожиданный визит. Дверь под ковром отпадала, так как ее скрипящие петли сразу же выдали бы подруг. Выбор пал на антресоли, которые Юля недавно почистила и теперь там было просторно. Но тут возникал вопрос, а захотят ли бандиты вообще уходить. Вдруг они останутся ждать хозяйку. Что же, подругам так и сидеть на антресолях? А как же тогда Грузия?

В отчаянии девушки выскочили на балкон. Краем глаза Юля заметила, что внизу черного джипа не наблюдалось, однако никак не связала это наблюдение с тем фактом, что кто-то пытается проникнуть к ней в квартиру.

– Лезь! – приказала Инна.

– Чего? – неожиданно вырвалось у Юли басом.

– На мой балкон, – пояснила Инна. – Что стоишь? Дверь уже открывается!

И она пихнула Юлю, прижавшую к груди платье, вперед. И в самом деле, балконы разделяла только тонкая перегородка, обогнуть которую было бы довольно легко, если бы не четвертый этаж и не крошащийся от времени цемент, удерживающий прутья перегородки. И все же девушкам повезло: у Юли на окнах были очень плотные шторы, они не пропускали света и не позволили гостям увидеть то, что делалось на балконе. Благодаря этим шторам, Инна успела перебраться незамеченной на свой балкон, когда в квартире Юли уже кто-то ходил, разговаривал и вообще чувствовал себя как дома.

– Ну и ну, – сказала Инна, очутившись рядом с Юлей, уже сидевшей в комнате на полу. – Чуть со страху не померла. Представляешь, поставила одну ногу на свой балкон и чувствую, вторую кто-то держит. Дернула – оказалось, твой кактус. Зачем ты его на балкон высадила?

– Для озеленения, – пояснила зеленая не хуже кактуса Юля. – Все цветы засохли за лето, а этот остался и даже дал потомство и цвел как сумасшедший.

– Ясно, – буркнула Инна. – Но во всем этом есть и положительная сторона. Нам уже не надо опасаться, что встретим бандитов по пути.

– А вдруг они разделились? – предположила Юля. – Половина засела у меня, а половина караулит вход.

– Ужас, лучше об этом и не думать, – поежилась Инна. – Пошли отсюда поскорей.

Подхватив готовые сумки, девушки украдкой вышли из Инниной квартиры, но не на площадку, а в соседнюю квартиру, которая принадлежала ее деду. В нее тоже вела дверь из комнаты Инны. Квартира дедушки обладала одним, но зато неоценимым качеством: она выходила на другую площадку. И там никого не было. Подруги дружно отказались от лифта, который мог быть ловушкой, и спустились до второго этажа по задней лестнице, никого по пути не встретив. Осмотревшись с балкончика, нет ли опасности, девушки уже более уверенно спустились вниз. Тут встал вопрос о том, как открыть массивную дверь, от которой у них не было ключа. Вдобавок кругом темно, как у черта в заднице.

– Нам ее не сломать, – сказала Инна. – Она забита досками.

Действительно, кто-то явно с недобрыми целями забил дверь изнутри внушительных размеров досками.

– Отдирай их, – прошипела Инна. – Времени в обрез.

Юля попыталась отодрать одну, но только сломала тщательно приклеенный в салоне искусственный ноготь. Ноготь был красивый с перламутровыми ракушками и морскими звездами и к тому же совершенно новый, поэтому Юля с досады топнула ногой, под которой что-то звякнуло. Пошарив рукой по полу, девушка нащупала металлический прут. С его помощью подруги довольно быстро отковыряли доски и вышли на свободу. Вышли – это сильно сказано, честно говоря, они выползли из-под груды пустых ящиков, которыми кто-то закидал дверь черной лестницы. С большим трудом они вытащили и свои вещи.

Но торжествовать было рано. Не сговариваясь, подруги вскочили на ноги и дружно кинулись прочь от ставшего таким опасным дома. Остановились они, только когда здание полностью скрылось из вида. До вокзала Юля согласилась ехать только на общественном транспорте – частник казался ей потенциальным бандитом. Инна не решилась спорить с подругой, видя в каком взвинченном состоянии она находится. В результате на вокзал они опоздали на двадцать минут.

Братья обреченно топтались возле бюста Петра Первого, сменившего изваяние вождя всех народов, и даже не пытались клеить фланировавших поблизости девушек. Коля еще не терял надежды, оглядывая время от времени зал, а Саша в отчаянии повесил голову.

– Инна! Юля! Сюда! – завопил Коля, увидев подруг, и бросился к ним навстречу, желая заключить обеих в объятия. – Как я рад!

Даже истерзанная сегодняшними переживаниями Юля, которую поездка на общественном транспорте не особенно успокоила, приободрилась. Ее порадовало выражение искренней радости, написанное на лице Коли. Саша тоже воспрянул духом и больше не напоминал выросшую в темноте спаржу.

– Такое событие надо отметить, – заявил Коля.

– Только где-нибудь в укромном месте, – попросила Юля. – Чтобы поменьше народа, чтобы мы видели входящих, а они нас нет. И обязательно из помещения должно быть, как минимум, два запасных выхода.

– Пожалуй, тебе больше всего подошел бы междугородный автобус, – заметил Коля. – Тебя кто-то преследует?

– Нет, – нагло соврала за нее Инна. – Она просто всегда такая осторожная.

Местечко, которое выбрали братья, всем понравилось. Саше, потому что были игральные автоматы. Юлю удовлетворили темные уголки, а Инна и Коля веселились от души, и им бы понравилось где угодно. Про поезд Юля вспомнила в тот момент, когда до его отхода оставалось всего пятнадцать минут, и намекнула на этот факт остальным. В спешке похватав вещи, все бросились бежать, стараясь обогнать друг друга. Впереди, как ни странно, мчалась Юля, а вовсе не длинноногий Саша.

Они вскочили в самый последний, шестнадцатый вагон, когда поезд уже трогался с места. Сунув оторопевшему проводнику билеты в третий вагон, вся компания попыталась занять первое же попавшееся купе. Оттуда их выставили и направили в свой вагон. Возможно, они бы в конце концов нашли его, но по пути им попался вагон-ресторан, так что искать дальше свое купе уже не было решительно никакого смысла.

Антон проводил время далеко не так весело. Примерно с двух часов дня, то есть с момента, когда, открыв глаза, он прямо перед собой увидел сохнущие панталоны своей бабушки, он стал разыскивать Юлю. Сейчас он отчетливо понимал, что пришло время менять место ночлега. Начал он поиски с Юлиной работы. Не подозревая худого, Антон набрал знакомый номер, и тут его поджидал первый сюрприз. Приятный девичий голосок сообщил, что да, он попал по адресу, но такой сотрудницы у них нет и не было.

Сверившись с календарем и убедившись, что от первого апреля его отделяет почти полгода, Антон ощутил явные признаки тревоги. Позвонив Юле домой и на мобильный, Антон заволновался еще сильнее. Дома к телефону никто не подходил, а мобильный был вне зоны досягаемости. Юлиных родителей тоже не было дома, что Антона окончательно потрясло. Он даже выглянул на улицу, чтобы убедиться, есть ли в мире еще живые люди, кроме него. И убедился, что конец света не наступил, пока он спал.

На все эти манипуляции у Антона ушло около двух часов. Еще час он потратил на завтрак и сборы. Потом оказалось, что машина не желает заводиться, а ездить на автобусах Антон считал ниже своего достоинства. В общем, время пролетело незаметно, и к Юлиному дому Антон приехал только в начале седьмого вечера.

Открыв дверь своим ключом, он вошел в квартиру. Причем в руке крепко сжимал заранее купленный букет цветов – что-то вроде осеннего ассорти. В квартире Юли не было. Но мало того, что не было Юли, этот факт Антон еще как-нибудь пережил бы. Там не было и дорогущего компьютера, который Антон привык считать своим, хотя платила за него Юля. Не было цветного телевизора, музыкального центра, видеомагнитофона и нового радиотелефона. Чудом уцелели французский унитаз и итальянская мойка и то лишь потому, что были основательно вмурованы в пол. Но все прочие ценные вещи из дома пропали. Причем это касалось не только Юлькиных золотых побрякушек. Не было часов Антона, исчезли его жемчужные запонки и булавки для галстука. А также таинственно испарились новенькие и очень дорогие импортные шины для «шестерки» Антона, которые он купил всего неделю назад. Парня чуть удар не хватил.

Он присел на мягкий диван и обреченно уставился прямо перед собой. Такого предательства со стороны Юли он не ожидал. Ну ладно, телевизор, но какое она имела право забирать его фирменные джинсы, электробритву фирмы «Bravo» и кашемировый свитер? И зачем ей понадобились его ботинки? Наконец его ждал окончательный удар: на полке не уцелело ни одного лазерного диска из его коллекции.

Откуда Антону было знать, что все эти прекрасные и ценные для него вещи Юля унесла к соседке в первую очередь. А уж потом девушки припрятали музыкальный центр, кухонный комбайн и все остальное. Мебель пришлось оставить, она была слишком громоздкой, и им было не под силу без посторонней помощи ее перетащить. Но Юля давно собиралась обновить обстановку, поэтому была бы только благодарна бандитам, если бы они вынесли из квартиры старый шкаф, стол, вытертый палас и трюмо с покрывшимся сеточкой морщин зеркалом.

Но ничего этого Антон не знал и потому страшно переживал. Его чувствам был нанесен сокрушительный удар. Обычно Юля вела себя совершенно иначе и была очень щедра к своему любовнику. Если только она узнала…

– Боже мой! – тихо простонал Антон. – Зачем я это сделал? Болван!

И он сорвался с места. Впрочем, выскочив из комнаты, он наткнулся взглядом на холодильник, и в нем тут же проснулся интерес естествоиспытателя. Все ли продукты Юля унесла с собой? Оказалось, что про холодильник его вероломная подруга даже не вспомнила. Морозильник ломился от котлет и пельменей, а внизу лежали целая палка сырокопченой колбасы, копченая курица и увесистый пакет с пятью сортами сыра. Немедленно ощутив страшный голод, Антон мстительно начал с любимого Юлиного сыра «Дарблу», который сам терпеть не мог. Только когда он принялся за копченую курицу, в его голове мелькнула мысль, что для Юльки было бы проще поменять замок на двери, чем перевозить все вещи к родителям и самой скрываться у них.

Но позвонить ее родителям и, устроив скандал, потребовать возврата вещей, Антону не пришлось, времени не хватило. В дверь заскреблись, и замок начал со скрипом открываться. Решив, что это Юлька возвращается, Антон спрятался за кухонный диванчик. Ему хотелось посмотреть, что коварная похитительница его вещей будет делать дальше.

– Девушка, как вас там, это мы, – игриво сообщил мужской голос, показавшийся Антону омерзительным. – Не ждала так рано?

У ревнивого Антона в глазах потемнело. Мало того, что недавняя подруга его форменным образом ограбила, так она еще и пригласила к себе в гости каких-то типов. Причем они даже не знают толком, как ее зовут! И не одного гнусного типа, а сразу нескольких. Да еще ключи им дала! Это было выше его понимания.

– Где эта тварь? – тем временем заревел мужской голос. – Все вещи вывезла, сучка! Двое остаются здесь, остальные за мной!

Вслед за этим раздался удаляющийся топот многочисленных ног. Осторожно выглянув из-за спинки дивана, Антон увидел в коридоре двух крепких парней, настолько несимпатичных, что ему расхотелось вылезать из своего укрытия. К тому же кожаные куртки на груди парней многозначительно оттопыривались, тогда как на работников правоохранительных органов они явно не тянули: толстенные цепи на бычьих шеях и запястьях говорили сами за себя.

– Лопухнулся Бритый, – высказался один из парней. – Не ожидал, что девчонка в бега ударится! И куда, глупая, побежала, все равно в городе ей не спрятаться. Хочешь не хочешь, а деньги возвращать придется. Бритый справедливость любит. Он за нее родную мать придушит.

– Не было у него никогда матери, – буркнул второй. – На зоне родился, мать его ни разу и не видела. Думаю, он ей этого не простил. Он как пес цепной. Любит, чтобы все было как положено. Ему даже деньги не важны, лишь бы порядок был. Ну а девка дура. Неужели не знала про видеокамеры? Столько лет у своего психа проработала, а про камеры забыла? Странно это!

– Тебе-то какое дело? – остановил его подельник. – Охранник подтвердил, что деньги она сперла. Она да еще те двое ребят, что на днях уволились. Пусть теперь возвращают. Бритый решил, что девка своих приятелей вызовет, тут-то мы их и повяжем. Говорю же, он на справедливости чокнулся. Другой бы с крали все деньги взыскал – и все. А Бритый обязательно хочет, чтобы все по чести было: раз трое крали, пусть втроем и отвечают.

– И чего ее начальник к ментам не подался? Дело-то плевое. Мигом бы нашли всю троицу и деньги заставили бы вернуть. Ему же дешевле вышло бы.

– Любопытный ты больно! – не выдержал его собеседник. – Что да почему, что ты суешься? Может, ему к ментам не с руки? Одно дело, если мы порядок наводить будем и про ее шефа не упомянем, а совсем другое, если у него начнут допытываться, что за деньги да откуда. А мы – частное агентство. Таких неудобных вопросов не задаем. И к тому же, как это он дочь лучшего друга засадит?

– Она у него хорошенькая, – заметил первый. – Но как девка умудрилась все вещи вывезти? Мы ведь только сделали вид, что оставляем ее на несколько часов, чтобы она почувствовала себя свободной. На самом-то деле за домом мы следили. Яшма сидел рядом с подъездом и глаз с него не спускал. Клянется, что девка из дома не выходила. Вещи могла у соседей спрятать, но на лестнице Крученый дежурил. Тоже уверяет, что наша красавица мимо него не проходила. У него приказ был: всех впускать и никого не выпускать.

– Может, через чердак? – высказал догадку парень.

Тот, что был постарше, с восхищением уставился на него.

– Ну ты голова! – сказал он.

И оба бандита отправились исследовать чердак, видимо, надеясь, что Юля так там и сидит в окружении наиболее ценных предметов своей обстановки и ожидает появления своих преследователей. Антон со своей стороны не стал медлить и быстро слинял из дома. У него накопилось много вопросов, но доискиваться ответов он не стал, решил отложить это дело до лучших времен. Одно ему было совершенно ясно: Юлька влипла в какую-то нехорошую историю. И туда ее втравил дружок ее папаши. И теперь она должна кучу денег, а отдавать не хочет. Значит, отдавать придется ее родным и близким. Таким близким Антон быть никак не хотел.

Он пулей выскочил из квартиры и пустился бежать, едва разминувшись с бандитами. А они, очень быстро убедившись, что чердачная дверь закрыта на внушительный засов, который не открывали много месяцев, – таким слоем пыли и старой паутины с запутавшимися в ней мухами он был покрыт, – не солоно хлебавши вернулись в квартиру. И тут затренькал мобильник одного из парней.

– Да, – ответил он. – Нет, никакого смазливого парня в квартире не было. Через чердак он уйти не мог, там заперто на века. Скажи Крученому, чтобы он глаза себе протер.

– Говорит, что к девке какой-то парень в джинсе приходил. Не тот, с которым она сейф начальника потрошила, поэтому Крученый его трогать не стал. К тому же парень вроде из квартиры и не выходил. Бритый уверен, что он где-то здесь.

Оба бандита осмотрели квартиру и с чистой совестью повторно доложили, что, кроме них, в помещении нет ни единой живой души.

Итак, одурачив бывших бандитов, а ныне честных работников частного сыска, подруги с дождавшимися их братьями стояли в аэропорту Шереметьево. Компания дожидалась посадки на рейс Москва – Тбилиси, объявленный несколько минут назад. Всю операцию по получению виз Саше удалось провернуть всего за один и притом субботний день. Естественно, он воспользовался какими-то совершенно фантастическими знакомствами среди людей, причастных к оформлению виз. С билетами затруднений тоже не было, поднявшийся в воздух самолет не был заполнен.

Юля с плохо скрываемым восторгом смотрела на удалявшуюся землю, вместе с ней удалялась и опасность, подстерегавшая Юлю на этой самой земле. Расстояние от Питера до Тбилиси казалось девушке вполне достаточным, чтобы охладить пыл преследующих ее бандитов. Одинокого киллера, посланного по ее душу, Юля не опасалась. От ее смерти Засура ничего не выгадывал, а в том, что именно он натравил на нее бандитов, Юля ни минуты не сомневалась. Посылать на ее поиски в Грузию всю банду или, как они теперь себя называли, «агентство», было бы накладно. Сумма, якобы ею похищенная из сейфа, вряд ли покрыла бы расходы на перелет всей банды. Ведь один билет стоил без малого четыреста долларов.

– Ну как тебе предсвадебное путешествие? – спросил у нее Саша, сидящий рядом. – Надеюсь, все в порядке?

Юля кивнула.

– Тогда я должен проинструктировать, как тебе следует вести себя в моем доме, – заявил Саша и устроился в кресле поудобней, показывая тем самым, что разговор предстоит долгий.

– Да я вроде бы не в капусте выросла, – брякнула Юля. – Так что можешь не трудиться.

– Одно дело – твои родители, а другое дело – мои папа и мама. Слушай! Мама достойна всяческого уважения. Она заслуженная учительница республики и вырастила троих замечательных детей. Поэтому ты должна ее слушаться. Папа всю жизнь прослужил…

В общем, к концу его полуторачасового инструктажа Юля поняла, что уважать и слушаться ей надлежит абсолютно всех начиная от двоюродного племянника Славика, которому не исполнилось еще и года, и кончая разбитым параличом дедушкой, о возрасте которого уже давно не упоминали из суеверия. Судя по выражению лица Инны, Коля втирал ей нечто подобное. Но если Юля покорно слушала, понимая, что деваться ей, в сущности, некуда: она сидела у окна, то Инна, занимавшая место с краю, уже давно напоминала перегретый паровой котел за минуту до взрыва. Он и произошел в туалете, куда ее доставила Юля.

– Чтобы я мыла ноги их бабке! – вопила Инна в крохотной кабинке. – Я скорей сдохну. Ишь, дожидается, пока для этой процедуры невесты внуков пожалуют! Знала бы, во что ты меня втравишь, никогда бы не поехала с тобой. Надо же, экскурсия в Грузию. Кура, Кутаиси, Боржоми, Колхида, Золотое руно. Вот оно твое Руно. Немедленно поворачиваем обратно!

– Хорошо, – согласилась Юля. – А деньги у тебя на обратный билет есть?

К этому времени Инна, которой маленький размер помещения не позволил всласть побушевать, уже стала успокаиваться.

– Хорошо, – сказала она, – я поеду, но предупреждаю, если хоть один из братьев позволит себе намекнуть, что неплохо бы искупать бабушку, я тут же выверну ему на голову кастрюлю с кипятком, а потом в нем же сварю старушку.

– Она-то тут при чем? – удивилась Юля.

– А зачем было таких внуков-придурков воспитывать! – пояснила Инна.

На территорию Грузии девушки ступили с нехорошими предчувствиями. Родители братьев жили в частном доме на окраине Тбилиси. Дом принадлежал деду, а собственную трехкомнатную квартиру родители уже продали, так как в ближайшее время собирались перебираться в Питер, поближе к детям. Этому активно противился дедушка, который родился и вырос в Грузии и не желал знать другой родины, кроме этой страны. Старик требовал дать ему спокойно умереть и чтобы похоронили его тоже в Грузии, а не в какой-то там России, которую ни он, ни его родители в глаза не видели.

Дедушка так сильно нервничал, сопротивляясь нажиму родни, что у него отнялись ноги. Но это не заставило упрямого старика переменить свое решение.

– Вот, – удовлетворенно констатировал он каждое утро. – Уже и спина немеет. Скоро вам уже можно будет трогаться в путь.

Бабушка при этом убегала плакать в сад. Но это не мешало папе приводить в дом клиентов, желавших осмотреть его, а возможно, и купить. Но дед и тут умудрялся испортить обедню своим родным. Он принимался так горестно стонать, что особо нервные клиенты этого не выдерживали и сбегали. Для более стойких посетителей дед заготовил специальную речь. Он вслух высказывал обеспокоенность тем, не заразны ли струпья, покрывшие его с головы до ног… Если и это не действовало, то дед выползал к потенциальным клиентам и начинал живописать недостатки своего дома. И эти дефекты отличались разнообразием.

Таким образом, дом до сих пор оставался во владении строптивого деда, а сам он отлично кушал, прекрасно спал, и на его щеках играл прямо-таки юношеский румянец. Инна с Юлей могли воочию убедиться в этом, когда братья, выгрузив девушек из такси, представили их своим родным.

Будущая свекровь подруг не порадовала. Вид у этой женщины был недобрый, а характер – властный. Свекор ее стоил. Сразу было понятно, что он привык командовать несчастными призывниками, и после ухода в отставку ему очень этого не хватает. Он хмуро оглядел невесток и пробурчал, что в его время девушки были иными, выглядели по-другому, по крайней мере перед тем, как пожаловать в дом жениха, хотя бы краску с физиономий смывали. Высказавшись, он ушел в дом. Зато бабушка явно обрадовалась девушкам, да и девушкам она пришлась по душе. Дед умудрился ущипнуть Инку за попу и теперь, очень довольный, катил следом за девушками, которых увлекала в дом словоохотливая бабушка.

Братья скрылись в доме еще раньше, последовав вслед за отцом и бросив подруг на улице. Если бы девушки и в самом деле были их невестами, то такое поведение женихов должно было бы их обидеть до глубины души.

– Откуда пожаловали? – поинтересовался отец, видимо, под нажимом бабушки решивший быть полюбезнее с гостьями.

– Они обе из Петербурга, – поторопился с ответом Саша. – У обеих отдельные квартиры, однокомнатные, но очень просторные и в центре города. В спальных районах за такую квартиру легко можно выменять двухкомнатную. А с небольшой доплатой – и трехкомнатную.

– А родители кто? – удовлетворенно кивнул папа.

– У Юлиного папы небольшая фирма, а Инна из профессорской семьи, – доложил Коля.

Папаша снова кивнул. Похоже, бывший прапорщик считал, что дочка профессора достойна стать женой его замечательного сына.

– Девушки, вы учитесь? – задала следующий вопрос мама.

На этот вопрос обе девушки получили подробное указание и поэтому без запинки ответили, что обе учатся в педагогическом институте и мечтают пойти работать в ясли. А вершина их мечтаний – работать в школе. Однако на дошкольном отделении был меньший конкурс, поэтому они и поступили туда. Но они будут стараться и на следующий год собираются перевестись. Мама подозрительно оглядела девушек: на вид каждой было уже здорово за двадцать, а они еще только на следующий год собирались куда-то переводиться. Но Саша понял причину ее сомнений.

– Они обе учатся на вечернем, – поспешно пояснил он. – Не хотят сидеть на шее у родителей. Юля работает менеджером, а Инна – переводчица.

У Инны, которая с грехом пополам могла построить по-английски лишь несколько фраз, да и то в первую очередь на тему оплаты ее услуг и программы на вечер, просто отвисла челюсть.

– Как интересно, а какой язык? – поинтересовалась дотошная мама.

– Восточный, – терпеливо пояснила Инна. – Хинди.

– Как интересно! – повторила мама. – Скажите нам что-нибудь о своей работе на хинди.

– Мо тимилай мойя горчху, – старательно выговорила Инна и тут же перевела: мол, очень любит свою будущую маму.

Фраза застряла у нее в памяти много лет назад и вот теперь неожиданно пригодилась. Конечно, это было не совсем про ее работу и совсем не на хинди, а по-непальски. Однако мама братьев в таких тонкостях не разбиралась, осталась довольна и даже расчувствовалась. Дедуля вопросов не задавал. Он уже в третий раз успел подмигнуть Юльке и второй раз ущипнуть Инну и был собой и невестами внуков очень доволен.

Бабушка интересовалась, собираются ли девушки заводить детей и есть ли кому с этими детьми сидеть. Зная со слов братьев, что бабушка только и мечтает о том, чтобы увидеть правнуков, девушки ответили отрицательно. Узнав, что обе мамы девушек работают день и ночь и сидеть с будущими младенцами совершенно, кроме нее, некому, она тоже осталась довольной. Женихи распустили хвосты. Они велели девушкам немедленно приступить к исполнению своих обязанностей по дому, которые им объяснит мама. Во всем ей помогать и слушаться. А пока ребята посоветовали подругам разобрать вещи. Свои и братьев.

Девушкам отвели комнату, где раньше, как не преминула заметить мама братьев, жила прислуга.

– Должно быть, она у вас была немногочисленная, – с милой улыбкой констатировала Инна, осмотрев крохотную каморку, куда с трудом влезли две раскладушки и малюсенькая тумбочка.

Мама не нашлась, что на это ответить. Зато решила отыграться, сообщив невестам, что у них в доме очень строгие порядки: до свадьбы невесты не имеют права навещать по ночам женихов. А поэтому братьев поместили в комнату к дедушке, чтобы старик за ними присматривал.

– Теперь понятно, почему нас запихали в этот клоповник, – сказала Юля, когда мамаша удалилась. – Мы сюда при всем желании этих драгоценных мальчиков пригласить не сможем. Они тут просто физически не поместились бы.

– А дедуля вроде бы ничего, – заметила Инна. – Во всяком случае, глаз у него горит совсем по-молодецки. Я не удивлюсь, если вместо наших фиктивных женихов ночью к нам в гости пожалует именно он.

– Боже сохрани, – перекрестилась Юля. – Только ночных кошмаров мне и не хватало.

В это время в дверь осторожно постучали. Девушки открыли ее и увидели на пороге Сашу.

– Мама просила передать, что к ужину соберется вся наша семья, и рекомендовала одеться поприличнее. Есть у вас во что? А то мама предлагает вам выбрать что-нибудь из ее гардероба.

– Выглядеть, как собирающиеся на пенсию учительницы, ну уж нет, благодарю покорно, – отказалась за обеих Инна. – Ты заходи. Расскажешь, понравились ли мы твоим родителям. Есть надежда, что они вас нам отдадут?

Саша испуганно потряс головой и огромными шагами устремился прочь. До ужина девушки успели многое. Они приготовили наряды, осмотрели дом, ловко при этом уклоняясь от встречи с мамой женихов, которая разыскивала их, надеясь, что они помогут ей на кухне.

Дом был и в самом деле огромный. Так что разминуться в нем ничего не стоило. Здание было двухэтажным и каменным. А по всему второму этажу шел балкон, опоясывающий дом и украшенный ажурной резьбой по дереву, на которую можно было любоваться часами. Дом явно построили еще в прошлом веке, но сохранился он на редкость хорошо.

Звонок к ужину застал девиц на чердаке, где десятилетиями складывалась всевозможная рухлядь, среди которой попадались и занятные штучки вроде гипсовых торсов, морских канатов, окованных железом сундуков и даже один морской якорь. Как он тут очутился, девушки так и не смогли догадаться, решив спросить об этом у хозяев за ужином. Но свободного места на чердаке больше не было, и стало ясно, что дом и в самом деле нужно продавать. Иначе куда же складывать все отслужившие свой срок вещи.