Кремль 2222. Кронштадт Посняков Андрей

© Посняков А., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Глава 1

Фарг знал, что нужно делать. И главное – ради чего. Золото, вожделенное золото, наконец, было с ним и теперь грело душу, – если у мутантов-нео вообще имелась душа. Нет, Фарг не сложил похищенное в вещмешок, – слишком было бы неудобно. Все золотые монеты с изображением сеятеля он мудро зашил в пояс и в жилет. Тяжело, да своя ноша не тянет. Тем более – не пешком, хотя Фарг предпочел бы пешком, да. Однако форт – остров, пешком не получится. Похитить лодку – и на побережье. Затеряться! Побережье большое – не остров. Не найдут, да и искать не будут. Главное – выбраться. А с золотом-то оно везде хорошо. Гораздо лучше, чем здесь, под пристальным взглядом Черного Мастера.

А ведь он, Фарг, хозяина своего обманул! И золотишко нашел, и сейчас вот уйдет, ищи ветра в поле. Недаром среди мутов Фарг имел славу одного из самых умных. Такую, что Мастер даже назначил его смотрителем музея. А музей у него был… м-мороз по коже! Очень бы не хотелось туда угодить – чучелом.

Чу! Рядом, на башне, вдруг послышались чьи-то шаги. Беглец прижался щекой к холодной гранитной стенке и с минуту стоял, не шевелясь, тихо-тихо. Прислушивался. Выжидал. Нет, вроде спокойно все.

Набравшись смелости, Фарг продолжил свой опасный путь – из восточного крыла крепости к причалу. У причала лодки. Никто их толком не охранял, часовой выставлялся так, для проформы. Никто и никогда еще не проникал тайно в Чумной форт. Одно название устрашало – Чумной! И устрашало – не без основания. О Черном же Мастере вообще ходили легенды, одна другой ужаснее. Не Мастер, а кровавое чудовище. Впрочем, так оно и было. Один музей чего стоит… один музей…

Пройдя по узкой тропе к приземистому зданию бывших казарм, беглец снова затаился, на этот раз – за кирпичным выступом. Подождал, прислушиваясь к ночным звукам. И вздрогнул! Тишину, прерываемую лишь постылыми криками чаек, вдруг разорвало громкое:

– Не надоело?!

– Не надоело!

– Не надоело!

– Не надоело-о-о…

Понятно. Всего лишь начальник караула проверяет посты. Не спят ли часовые? Не занимаются ли какими личными делами? Может, ковыряют в носу, предаваясь надоевшим мечтам вместо того, чтобы бдить.

– Не надоел-о-о-о!!! – последний отзыв прозвучал, казалось, над самым ухом Фарга.

Беглец ухмыльнулся: ага, вот он, часовой. Как и полагается, у ворот. Не спит, гадина! Ничего… прорвемся.

Может, Фарг был и не очень силен, однако умен и ловок. Проскользнул меж камнями, обходя часового слева. Затем пригнулся, лег на пузо, пополз. Тихо-тихо, осторожно, змеею. До беглеца уже долетали соленые студеные брызги – прибой. Значит, рядом уже.

По прибою он и ориентировался, да по перекличке часовых, – нарочно выбрал для побега самую темную, безлунную ночь. Потом, на лодке, тоже придется слушать прибой, выжидать, когда хотя бы чуть-чуть рассветет. Но это потом, а сейчас…

– Не надоело-о-о?

– Не надоело-о-о-о!

– Не надоело-о-о!

Успеть! Успеть до смены часовых. Эти-то уже давно караулят – устали, и спать клонит. Новенькие-то будут свежие.

Фарг прополз еще чуть-чуть вперед, пока не уперся головой во что-то твердое. Вытянул руку… Кнехт! Старый кнехт. Именно к нему швартовались шлюпки. Ага! Похоже, цель уже совсем рядом! Весла беглец приготовил загодя, спрятал, обмотал тряпками. Теперь осталось только забрать их… Вот одно. Вот второе… И…

– Что ж ты не смазал уключины маслом?! – громкий издевательский голос вдруг порвал тишину на клочки.

Послышался смех, и вокруг вспыхнули фонари, вырывая из темноты распластавшегося на причале Фарга.

Выследили! Вот ведь суки-то!

Беглец больше не думал, – рванулся, на ходу вытаскивая тесак. Кто-то бросился на него – на тесак и напоролся. Раскроил брюхо, грохнулся, упал, поскользнувшись на собственных кишках.

А Фарг вытащил из-за пояса наган, выстрелил… Чего уж теперь таиться! Теперь прорываться надо, несмотря ни на что, шлюпка-то – вот она. И весла. Не забыть про весла, ага.

– У него револьвер, парни!

– Живым! Брать только живым!

А вот возьмите, попробуйте! Еще выстрел… еще… Упали убитые. Остальные попрятались, потушили часть фонарей. Сколько там осталось патронов? Кто его знает, беглец как-то не считал, выпустил весь барабан, а перезарядить уже не оставалось времени. Да лодка-то – вот! Схватить весло… прыгнуть… Перерезать веревку…

Фарг не считал выстрелы. А вот кое-кто – считал. И весьма внимательно.

Беглец даже не понял, что это было. Просто на корме шлюпки вдруг поднялась огромная, закутанная в глухой черный плащ фигура… и что-то ударило в лоб. Сильно. Гулко. Выключив сознание напрочь.

Он пришел в себя на обитом звонкой сталью столе. Связанный по рукам и ногам, распятый.

– Как пели в древности – что ж ты не смазал уключины маслом? – натягивая на грубые искореженные ладони перчатки из нежной кожи хомо, зловеще ухмыльнулся высоченный урод – Черный Мастер. Издевался, гад.

В руке его словно сам собой возник сверкающий нож. Под потолком ярко вспыхнули лампы.

– Был когда-то такой одноногий пират – Джон Сильвер, – Мастер обнажил в ухмылке клыки. – Пожалуй, с него и начну пиратскую серию для своего музея. Тебе повезло стать первым экспонатом, мой бедный друг Фарг!

– Не-ет! – дернулся беглец. – Нет, не надо…

– Надо, друг мой. Чтоб всем было неповадно! Значит, одноногий…

Мастер отрубил беглецу ногу одним взмахом ножа. Затем приказал перетянуть рану жгутом и взялся за шприц. Провинившийся не должен был умереть так легко – от болевого шока. Не-ет, забава только начиналась.

Правда, пачкаться в крови Мастер больше не стал. Уселся в высокое кресло и не отрываясь смотрел, как его подручные сдирают с отщепенца кожу. Медленно, аккуратно – на чучело. Одна мысль тревожила сейчас хозяина всего этого «цирка» – где взять попугая на плечо Джону Сильверу? Выходило – негде. Оставалось лишь выкрасить в желтый цвет чайку или баклана. Ой, некрасиво получится, халтурно. Однако что делать? Старый одноногий пират из романа древнего Стивенсона тоже не очень-то походил на мутанта-нео.

Фарг уже не кричал – выл от нестерпимой всепоглощающей боли. Жуткие вопли его были слышны по всему форту, достигли берега.

– Слышишь? – караульный из расположенной неподалеку крепости Константин, форта хомо, зябко поежился, тряхнул рыжей башкою. – Слышишь, Ники?

– Ага… – кутавшийся в черный бушлат напарник рыжего выглядел еще младше. И подлил масла в огонь:

– Говорят, так кричат жертвы Черного Мастера, когда он пьет их кровь. Не к добру это!

– Не к добру. Точно!

Кир стоял на гранитной стене форта, вглядываясь в море, казавшееся непроницаемо-черным. Шумевший внизу мощный прибой чувствовался даже здесь, у восстановленных насыпей-брустверов, некогда предохранявших тяжелые крепостные орудия от фронтального огня противника. Было темно – середина ночи. Лишь время от времени выходившая из-за туч луна подмигивала, словно давала кому-то сигнал, отражаясь в холодных водах. Сильно пахло водорослями, солью и еще чем-то таким, неуловимо-знакомым, чем обычно пахнет море. То ли корабельной смолой, то ли – капитанским ромом. А может, так пахла прокаленная жарким тропическим солнцем палуба старинного парусника.

Вспомнив про солнце, молодой человек невольно поежился и поднял воротник короткого, черного с золотистыми пуговицами бушлата. Хотя октябрь нынче выдался, пожалуй, теплее обычного, ночи стояли промозглые, ветреные. Впрочем, сейчас ветер потихоньку стихал.

Стихал – и это было плохо! В спокойную погоду всего можно ждать. Больно много врагов появилось у Крепости в последнее время, слишком многие хотели урвать жирный кусок: поживиться оружием, боеприпасами, рабами… и еще кое-чем.

Порыв ветра швырнул в лицо соленые брызги, и медно-красная луна осветила мерцающим светом черную пенную гладь. Море успокаивалось, уже не лезло на форт, словно желая смыть его до основанья, до установленных на дне срубов-ряжей, засыпанных камнями, смыть вместе с мощной стеной, вместе со всеми капонирами, казематами, броневыми камерами орудий. Увы, те пушки не сохранились, ныне приходилось довольствоваться малым.

Пригладив щегольскую – «шкиперскую» – бородку, Кир приложил к глазам бинокль, глянул. Форт Александр Первый, прозванный Чумным, маячил округлым булыжником не так уж и далеко, почти посередине залива, прикрытого с другой стороны фортом, носящим имя царя Петра. Оттуда, из Чумного, исходила опасность… Правда, сейчас, осенью, даже его полностью отмороженные на голову обитатели вряд ли осмелились бы сунуться в воду. То есть осмелиться-то они – осмелились бы, но до берега бы не добрались, замерзли. Хотя… Случаи разные бывали. Так на то он, десятник Кирилл Розмахов, сюда и поставлен! Не один – с верными людьми, несущими свою нелегкую службу с достоинством и честью.

Ага! Вот-вот… Десятник напрягся. На Чумном что-то сверкнуло, отразилось на миг в черной воде… Краткая вспышка тут же и пропала, но ведь была же, была… Интересно, что это? Отморозки что-то замыслили? Или так… по своим делам огонь запалили. А зачем им ночью огонь? Или это – Мастер?

– Огонь, – подойдя сзади, негромко сказала девушка.

Невысокая, щупленькая, с маленькой, почти незаметной под бушлатом грудью, она больше походила на отвязного мальчишку-подростка, нежели на юную девушку… весьма и весьма симпатичную, если приглядеться.

– Ты тоже видела? – не оборачиваясь, промолвил Кир.

– Вообще-то мутантам с Чумного вовсе не нужен свет, – девчонка смахнула упавшую на глаза светлую челку. – Темнота их глазам – помеха небольшая, я предупреждала… И в воду могут броситься, даже в такую холодную. К примеру, натрутся крысиным жиром и…

– Тихо, Лекса! – к чему-то прислушиваясь, молодой человек перешел на шепот, почти не заглушаемый шумом притихших волн. – Кажется, у третьей батареи что-то мелькнуло. А ведь там у нас нет поста! Почти тыл.

– Я пойду, разбужу…

– Нет! Вдруг и впрямь – показалось? Нечего раньше времени горячку пороть. Сначала проверим.

Покусав губу, Кир вытащил из кобуры небольшой пистолет – ПМ.

– Ты оставайся здесь, а я…

– Я с тобой! – Лекса дернулась было, но тут же притихла, схватив парня за руку. – Слышишь, Кир… А ведь от третьей батареи нас хорошо видно. И легко достать… Я постою.

– Но…

– Иди! – с неожиданной твердостью промолвила девушка. – Спрячься за бруствером. Быстрей!

Вероятно, она что-то такое услышала или заприметила, но не сказала конкретно, что, – просто некогда было! И некогда было спрашивать, уточнять. Алексия-Лекса никогда не болтала попусту и никогда ничего не просила делать ни с того, ни с сего, как большинство обычных девчонок… Впрочем, она и не была обычной.

Не тратя зря времени, десятник сделал вид, что уходит, сам же, пройдя пару-тройку шагов, пригнулся и стремительной тенью нырнул за бруствер, к батарее. Спрятался, затаился, прижимаясь щекой к мокрой гранитной глыбе. Сразу же передернул затвор «пээма». Притих. Конечно, может, показалось, но… Интуиция обычно не подводила Лексу, да и сам Кирилл привык доверять своим чувствам. А сейчас он чувствовал, что там, у третьей батареи, что-то происходит.

Между тем Алексия беспечно уселась на парапет, недавно выложенный старыми кирпичами. Словно бы вышла прогуляться, подышать воздухом, – благо ветер утих и вообще резко потеплело. Мерно и уже без особой ярости бились внизу волны, и вялые брызги уже не долетали на стену; можно было спокойно сидеть, свесив ноги. Беспечно, безмятежно, не опасаясь никого. Вот только девушка сжимала кортик в руке. Так ведь его и не видно издалека – кортик.

Далеко на востоке, за черными развалинами сожженного в Последней войне Морского Собора, уже алела заря. Еще часа два, и совсем рассветет. Обычно мутанты нападали ночью, а сейчас… Так, верно, это и не мутанты вовсе? Мало ли по ближним берегам хищных плотоядных тварей. Да и в море их полным-полно. Правда, здесь, у Кронштадта, мало осталось – поизвели.

Закинув ногу за ногу, Лекса расстегнула бушлат и, запрокинув голову, стала смотреть на луну – мечтательно и нежно. Что грезилось ей? Возлюбленный? Бал в Морской школе или новое платье? Что бы то ни было – но о чем-то мечталось. По крайней мере, именно так все и выглядело со стороны. Но пока ничего не…

Лишь чья-то неуловимая, неслышная тень проскользнула от третьей батареи, застыла на миг… И ременная петля, стремительно просвистев в воздухе, захлестнула девичье горло. Послышалось довольное кряхтенье, мускулистые руки сноровисто потащили пленницу. Девка – неплохая добыча! И пища, и для забавы сойдет.

Подтащив добычу, здоровущий полуголый хмырь с дикой улыбкой неандертальца слегка ослабил петлю и тут же, не удержавшись, рванул оказавшийся под расстегнутым бушлатом свитер – полапать грудь. Рванул… И получил ногой прямо в челюсть!

Алексия резко распрямилась, словно пружина, и ударила. Неандерталец завыл, отпрянул. Правда, силы в девичьем ударе оказалось для такого бугая не очень-то. Быстро придя в себя, он сжал кулачища… И получил удар в шею. Резко, ребром ладони – это уже сделал подскочивший Кир.

Хмырь захрипел, обмяк и тяжело повалился навзничь. Кирилл улыбнулся, протянул девушке руку, галантно помогая встать.

Лекса дернулась:

– Кир! Там еще!

Вовремя обернувшись, молодой человек выстрелил, почти не целясь. Пистолет Макарова – не снайперская винтовка, чтобы из него кого-то выцеливать, да и расстояние-то было… его и не было уже!

Раздавшиеся один за другим выстрелы порвали в мелкие клочья мертвую предутреннюю тишь. Бросившиеся на Кира самого отвратительного вида парни, здоровенные, с квадратными челюстями, наткнувшись на пули, отлетели назад, упали на парапет, а кто-то – и в воду.

– Нео! Проклятые нео! – вскочив на ноги, закричала Лекса. – Чертовы мутанты прорвались!

На бастионе истошно затрезвонил колокол, словно нужно было что-то кроме выстрелов. Так уж положено, тревога есть тревога.

Не прошло и нескольких секунд, как на стене уже появились защитники форта – молодые парни в бушлатах, с винтовками. Ощерились выстрелами амбразуры, с ближнего бруствера затрещал пулемет. Пулемет – значит, плохо дело, значит, мутанты поперли всерьез!

Так и случилось. Где-то в глубине форта, чихнув, застучал генератор. Оживший на невысокой башне прожектор выхватил из темноты сколоченные наспех плоты, полные коренастых амбалов. Полуголые, в рваных тельняшках, они потрясали дубинами и что-то орали… А вот и огрызнулись в ответ очередью! У проклятых мутантов-нео оказалось автоматическое оружие! Так вот с чего они полезли. Не просто так решили попытать счастья в эту промозглую ночь.

– Всем пригнуться! – громко скомандовал Кир. – Рэм, живо к прожектору – пусть выцеливают автоматчиков…

Снизу снова прогремела очередь. Прожектор, жалобно звякнув, погас, и все вокруг погрузилось во тьму. Слава богу, не такую уж и плотную, – уже начинало светать, да и луну не стоило сбрасывать со счета.

Оглядев своих, Кирилл махнул рукою:

– Огонь!

Судя по всему, на стены форта никто, кроме уничтоженных Киром и Лексой хмырей, больше не забрался. Скорее всего, просто не успели, – иначе десятку Кирилла пришлось бы плохо. Не слишком-то умные, но по-звериному хитрые нео, конечно же, нашли бы способ выкурить защитников форта из капониров. Потому и нельзя было там отсиживаться, приходилось защищать стены непосредственно на них. Больно хитер, мелок и пронырлив – не корабли же! – был враг.

Снизу, с плотов, уже бросали кошки. Нео, словно пираты в старину, брали форт на абордаж, лезли, карабкались на стены… и падали вниз под меткими пулями. Впрочем, смерти эти мускулистые бугаи не особо боялись, опасались иного – прослыть трусами.

– Огонь!

Громыхнувший залп снес с плотов почти четверть, а то и треть нападавших – не слишком много их и было, по крайней мере, не так много, как показалось на первый взгляд. С полсотни хитрых и невероятно сильных человекообразных особей, обликом похожих на древних людей – дикарей-неандертальцев. Всего-то с полсотни. Но и защитников форта – только десять. Если не считать девчонку, Алексию… которая, однако, стоила многих.

Очередь снизу заставила парней Кира пригнуть головы. Автоматчик садил зло и метко; подбежавшая к Кириллу Лекса уже доложила о четырех раненых. Двое – легко, двое – увы…

– Они сейчас отступят, уйдут, – шмыгнув носом, утешила девушка. – Знают же: не удалось чем-то поживиться сразу – жди ответку. Скоро придет подмога. В Крепости давно услышали выстрелы.

– Да, скоро, – согласно кивнув, молодой человек приподнялся и глянул вниз. – Однако, если чумные прорвутся… Ах, вот он, автоматчик! Вижу, вижу… Один! Та-ак…

Сунув бесполезный пистолет в висевшую на ремне кобуру, Кирилл огляделся и, приказав открыть огонь, бросился назад, к капониру. Патроны у десятника давно кончились, да и запасы их вовсе не были безграничными.

Алексия беспокойно дернулась:

– Кир! Ты куда?

Кир знал, куда, и знал, зачем. Да, пистолет сейчас бесполезен, но есть кое-что еще. Автоматчик! Вырубить бы его, и станет куда как легче, можно продержаться до прихода подмоги, ее ведь уже выслали, и вот-вот…

Десятник поднялся на ноги. Отсюда, с высоты, в свете яркой луны были хорошо видны плоты нео. Правда, и с плотов видели Кирилла. Видели бы… если б подняли глаза. Ага… вот он, в автоматом. Коренастый, в бескозырке на круглой, как бильярдный шар, голове. Матрос, блин, с пиратского брига!

Усмехнувшись, молодой человек вытащил из кармана бушлата веревочный жгут с петлей на одном конце и заметным узелком – на другом. Петельку Кир быстро надел на запястье, узелок же зажал между большим и указательным пальцами… Праща! Древнейшее оружие. Взяв пращу и вложив в нее камень, Кир тут же натянул ее, чтобы камень не выпал, поднял руки над головой наподобие гигантской рогатки. Натянул, и, глядя на автоматчика-нео, принялся вращать свое казавшееся таким примитивным оружие, действуя исключительно кистью и предплечьем. Для полного разгона пращи вполне достаточно нескольких оборотов, долго вертеть ее незачем – труднее целиться. Иногда и с одного оборота кидали. Раскрутив пращу, Кир резко выбросил вперед руку по направлению к цели, одновременно выпустив второй конец пращи.

Обретший центробежную силу камень стремительно унесся в ночь и угодил прямо в грудь автоматчика.

Дикарь, наверно, так и не понял, – что же такое случилось? Что-то ухнуло в грудь, ломая ребра, дикая боль пронзила все тело… и выпавший из ослабевших рук «Калашников», булькнув, пошел ко дну.

– Ага! – спрыгивая с капонира, радостно хмыкнул Кирилл. – Вот вам.

Конечно, он немножко жалел, что никто не оценит броска. Иди-ка, попади вот так точно в цель. Никто, кроме Кира, из пращи не стрелял. Зачем, когда есть и винтовки, и пистолеты, и даже несколько пулеметов? Пистолет Макарова – это вещь, а тут какая-то веревочка…

Так-то так, однако – автомата-то у нео больше нет!

– Кир, они прорвались слева! – подбежав, доложил кто-то из парней. – Там Дэм и…

– Сейчас поможем!

Слева. Значит – с пятой батареи. Издалека зашли.

Оставив за старшего флегматичного малого по кличке Кот, Кирилл со всех ног помчался на выручку. Он всегда считал, что командир столь небольшой боевой единицы, как десяток, должен быть там, где труднее всего. Тем более что пятая батарея – крайняя между десятком Кира и соседями, которые сейчас должны смотреть во все глаза, чтоб не пропустить возможный обходной маневр. А у самого Кира для прикрытия левого фланга – лишь двое. Юный резервист Николай-Ники и старый друг Дэм. Ну, Дэм-то человек опытный, однако ж и вражин может оказаться с десяток! Поди, справься.

Кир успел вовремя. Дикари уже взобрались на стену – всего трое во главе с огромным человекообразным монстром… именно что монстром, иначе не скажешь никак. Уже светало, и можно было хорошо рассмотреть полуголую, обросшую клочковатым мехом двухметровую фигуру с плечищами… нет, не просто в косую сажень, а, пожалуй, в две таких! Несуразный, но явно очень сильный, с гипертрофированно выпирающими мускулами и несоразмерно маленькой, бритой наголо головой с мощными надбровными дугами, бугай-нео казался непобедимым. Широченную грудь прикрывал панцирь из ржавого колесного диска с цепями, маленькие глазки сверкали лютой ненавистью и злобой, из оскаленной, усеянной острыми клыками пасти плотоядно стекала слюна.

– Жжарг!!! – подняв зажатую в правой руке дубину, усеянную острыми кусками арматуры, истошно заорал монстр. – Великий Жжарг вызывает на бой проклятых хомо! Всех-х-х! А ну-ка, трусы! Навались! Жжарг вам даст ж-жару!

Не дожидаясь ответа, нео взревел и взмахнул дубиной, бросаясь на первого подвернувшегося воина – малолетнего Нику. Бросился и, несомненно, снес бы бедолаге череп, если бы не Дэм. Этот коренастый, со стриженной под ноль головой и длинными мускулистыми руками парень среагировал на нападение моментально: тут же поднял винтовку и, почти не целясь, выстрелил. Да и нечего тут было целиться – до раздухарившегося в ярости дикаря оставалось всего-то метра три.

Винтовка Мосина образца 1891/1930 года, знаменитая «трехлинейка», названная так за свой калибр – старинные русские три «линии» или 7,62 мм, – это вам не пистолет. Убойная сила несравнима, никакой панцирь от пули не спасет… Не спас и колесный диск. Тяжелая пуля угодила почти в самую его середину, пробила, круша ребра и разрывая в клочья сердце. Жжарг как стоял, так и застыл на короткий миг могильным памятником самому себе. И тяжело повалился навзничь, со звоном ударяясь о гранит простреленным бесполезным панцирем.

Его сотоварищи попятились, но – дурачки! – припоздали. Подбежавшие воины форта одного тут же пристрелили, второго же после удара прикладом в челюсть удалось взять в плен.

– Этого – в синее Поле! – быстро распорядился Кир. – Где Мастер?

– Я здесь! – подбежав, Лекса зачем-то пригладила волосы.

Милая худенькая девочка Лекса, Алексия… добрый воин и Мастер Полей.

Поля Смерти появились сразу после Последней войны, когда разросшиеся по всему миру ядерные грибы погубили человеческую цивилизацию. Зараженные радиацией участки изменялись, начиная жить своей, никому неподконтрольной и неведомой жизнью, создавали некие полуразумные сущности, полусферы разных размеров, похожие на кисель, медуз или желе. Поля передвигались, устраивали засады, охотились, но имели и некие полезные для выживших в катаклизме существ особенности, разные для Полей разного цвета. Одни Поля могли изменять свойства предметов, другие могли эти предметы восстанавливать, дублировать, как, например, находящееся в форте Константин синее Поле. Его Мастером – человеком, который мог обращаться с Полем Смерти без сильного для себя риска – и была Алексия, Лекса. То ли синее Поле когда-то выбрало ее, то ли девчонка сама смогла из него выбраться, то ли еще что… Алексия не любила об этом вспоминать, давно охладив пыл излишне любопытных сотоварищей. Мастер и Мастер – чего еще расспрашивать-то?

Поднявшись по железной приставной лестнице на бетонированную глыбу старинной батареи, Лекса и Кирилл остановились на верхней площадке. Опираясь на ржавые поручни, десятник посмотрел в бинокль. Похоже, с нападающими было кончено. Натиск на свой участок люди Кира отбили, а на соседний мутанты не сунулись – то ли не захотели, то ли погибли почти все, некому было и нападать. Не удалось проникнуть в крепость с наскока, так уже и не удастся: крепость, когда-то названная в честь Великого князя Константина, хоть и древняя, но все еще мощная.

Спустившись в каземат по узким бетонированным ступенькам, они оказались на недавно отремонтированной площадке, сколоченной из толстых досок. Тусклый утренний свет, падая сверху, едва позволял разглядеть обстановку вокруг. Генератор вырубили с рассветом – солярку приходилось экономить, у торговцев с дамбы она стоила дорого, а дублировать ее в синем Поле не получалось – слишком уж маленьким оно было, да и солярку (как и все производные нефтепродуктов) не дублировало, а изрыгало. Зато золото и драгоценности кушало тупо и жадно, видать – нравилось.

Не доходя до площадки, Лекса остановилась и обернулась, предупреждающе погрозив пальцем. Да Кир и так знал, что дальше – нельзя. Дальше – владения синего Поля Смерти, и пропустит оно туда только своего Мастера, других же – просто сожрет!

В сумрачном каземате, сохранившемся с невообразимо древних времен, когда-то находилась уникальная для той эпохи скрывающаяся установка для одиннадцатидюймовых орудий. Та самая платформа, что ныне стала обиталищем синего Поля, после выстрела опускалась с помощью специальной паровой машины. В безопасности заряжалась, поднималась вновь – и давала разрушительный залп. Такое вот древнее чудо техники. С тех времен от паровой машины почти ничего не осталось, а вот снаружи еще сохранились броневые листы – брустверы, заложенные еще до эпохи бетона. Все это Кирилл прочел в старинных книгах, до которых был большой любитель… так же, как и Мастер Полей Лекса.

Девушка уже, как видно, успела позвать Поле, – или оно само выползло, чуя предстоящую поживу. Этакий синевато-сизый колыхающийся студень размером с пару дубовых бочек. Пахло от Поля гнилью и еще чем-то таким, что сильно напоминало Киру запах первых весенних гроз.

Довольно редко встречающееся синее Поле, когда-то переманенное легендарным Черным Мастером из Мертвой зоны, умело дублировать любые предметы в обмен на пожираемые им жизни. Вот как сейчас…

Сверху по лестнице уже тащили мутанта, связанного, с кляпом во рту: так требовала Лекса.

Ящики и корзины, стоящие на небольшой площадке прямо над обиталищем Поля, были приготовлены для тех необходимейших в данный момент вещей, которые нужно было дублировать. У самого парапета лежало по одному экземпляру того самого, нужного: винтовочный и пистолетный патроны да банка восстановленной у маркитантов тушенки. При нужде, конечно, можно было дублировать и оружие, к примеру – пулемет, но пока вооружения на острове хватало, а вот боеприпасы требовались постоянно. Энергию Поля следовало беречь, не тратить попусту. С пищей тоже были проблемы – всех крыс давно переловили, оставалась одна рыба, а уж с ней как повезет – то она ловится, то не особо. Так же и пленные мутанты. Они, конечно, гады, нападали, но вот в плен попадали нечасто. Увы!

– Гранаты бы восстановить, а? – умостив труп, рыжий худосочный Рэм выпрямился. – Пригодились бы. А, Лекса?

– О! – не оборачиваясь, хмыкнула девушка. – Смотрите-ка! Еще один умник нашелся. Сколько раз говорить – не примет Поле гранаты. Оно, в отличие от некоторых, опасность очень хорошо чует. Ну? Готовы?

Парнишка повел плечом, косясь вниз со смешанным чувством омерзения, любопытства и неумело скрываемого страха. Так многие смотрят на змей.

– Не, не все. У Дэма еще один пленник… здоровущий! Если, правда, не помер уже.

– К Дэму попался – обязательно помрет, блин! – не выдержав, выругалась Алексия. – Кир, ну сказал бы ты ему.

– Зачем? Пищу для Поля никто зря не убьет, даже Дэм! – Кир холодно усмехнулся. – Подумаешь, хобби у человека такое, увлечение.

– Дурацкое хобби! – сплюнув, девушка махнула рукой. – Однако начнем, пожалуй. А ну, помогите-ка…

Помогать Кирилл никогда не отказывался, хоть и было иногда и противно, и мерзко. Но кто-то должен делать то, без чего крепости просто не выжить!

Придя в себя, пленник задергался и, по-звериному вращая глазами и грозно рыча, попытался вытолкнуть языком кляп. Неудачно, да и времени у него уже не оставалось. Наклонившись, Кир быстро схватил мутанта за ноги, Лекса же сноровисто толкнула обреченного на страшную смерть бедолагу в грудь. Толкнула и скривилась. Не очень-то ей нравилась такая работа. Однако девушка была Мастером Поля – и должна была делать свое дело, несмотря ни на что. Именно от Алексии во многом зависело благополучие всего Острова.

Извиваясь и мыча, нео полетел вниз.

Что-то плотоядно чавкнуло, сверкнула ослепительно синяя вспышка, и тело исчезло. Лишь послышался резкий предсмертный вопль, жуткий крик отчаянья и невыносимой боли. Как видно, пленник все же успел в последний момент вытолкнуть кляп. Сильно пахнуло дерьмом и паленым мясом; десятник невольно поморщился. Не задерживаясь, Лекса что-то прошептала – то ли просила о чем-то Поле, то ли молилась – и тут же бросила вниз винтовочный патрон.

Еще одна ослепительная вспышка – и Поле исторгло из себя великое множество точно таких же патронов, со звоном раскатившихся по всей платформе. Килограммов на сто – примерно столько весил труп нео.

– Вот это да! – восхищенно крикнул крутившийся неподалеку от лестницы Рэм. – Вот это у нас теперь припасов!

Лекса устало потянулась и скинула бушлат, оставшись в одной матросской робе – темно-синей и довольно удобной, мешковатой, но подпоясанной щегольским пояском.

– Пойду собирать. Самое муторное дело – и никто из вас, увы, мне в этом не помощник.

На левом запястье девушки сверкал драгоценный золотой браслет в виде изящной змейки с рубиновым глазком. Как скупо поясняла Алексия – память об умершей матери.

Кирилл молча кивнул. Да, девчонка сильно выматывалась, но только она могла спуститься в обиталище синего Поля Смерти.

– Ты останешься, Кир? – спускаясь по приставной лестнице к Полю, спросила Лекса.

Сверху она казалась такой беззащитной и хрупкой, что у молодого человека на миг защемило сердце. А что, если Поле ее… Нет! Она все-таки Мастер, и не из последних.

– Да, как всегда. Останусь. – Кирилл улыбнулся. – Только вот сдам смену и сразу вернусь. Да по пути помогу Дэму.

– Я буду ждать, – негромко промолвила девушка.

Сказала… и неожиданно улыбнулась, искоса глянув на притихшее, но все еще чего-то ждущее Поле, фосфоресцирующее за ее спиною синим, переливающимся голубоватыми полосками студнем.

Выбравшись на бруствер, Кир оперся о поручень, обмирая от раскинувшегося перед ним вида. Казалось бы, молодой человек видел этот пейзаж каждую неделю, почти каждый день, когда дежурил. Не обязательно на Константине, но и на других фортах Крепости из тех, что удалось восстановить, привести в более-менее приличный, пригодный для обороны острова вид.

Почти весь Кронштадт лежал сейчас перед десятником, как на ладони. Весь остров Котлин, весь город Кронштадт… точнее то, что от него осталось, – восстановленные форты да крепость. Жилых зданий со времен Последней войны практически не сохранилось, – лишь прясла крепостной стены, бывшие казармы училища ВМФ да укрепленные мешками с землей полубашни. Главная линия обороны Кронштадта, конечно же, приходилась на море. Южные форты – Константин, Петр Первый, Павел Первый, Кроншлот, Милютин – почти не пострадали, ибо до Последней войны не представляли никакой угрозы. А вот сейчас, когда радиация спала настолько, что стало возможным жить на поверхности обожженной ядерным взрывом земли, форты пригодились. Их быстро восстановили, как могли, полностью прикрыв Крепость с юга. На Северном же фарватере дела обстояли куда как хуже. Там оставался лишь один форт – номер первый, ныне вооруженный двумя тяжелыми пулеметами и малокалиберной скорострельной пушкой. На случай большого вторжения этого было мало, однако большого флота никто и не ждал – откуда ему было взяться? Расположенный невдалеке Санкт-Петербург лежал в развалинах; похоже, от натиска порожденной радиацией нечисти спасся лишь гарнизон Петропавловской крепости, но эти сведения доходили только через маркитантов – смутно. Что же до побережья – его полностью контролировали различного рода мутанты, относящиеся к выжившим людям – хомо – с крайней враждебностью и злобой.

Береговые шайки мутантов иногда пытались напасть и на Кронштадт, привлеченные слухами о тамошних богатствах: оружии, боеприпасах и – Поле. Синее Поле с Мастером стало б роскошной добычей! Что ж, мечтать не вредно. Пусть только попробуют сунуться! Выжившие люди не зря двести лет подряд укрепляли крепость. Постепенно восстановили форты, вооружение, припасы, воспитали и сформировали гарнизон. И те же двести лет успешно противостояли алчным врагам.

На мощную крепость, где почти каждый житель – воин, нападать опасались. До поры до времени. В последнее время, увы, силы защитников резко ослабли из-за жуткой болезни, быстро выкосившей всех взрослых людей. Появление болезни связывали с Чумным фортом, с которого нынешней ночью и полезли мутанты. Чумные, как их называли, и заразные – для тех, кто старше двадцати пяти. В этом возрасте организм перестает расти, перестает меняться – и вирусы нано бешенства быстро доводят его до страшной и мучительной смерти.

– Говорят, первыми зараженными были те, кто ходил в Мертвую зону, – тихо произнесли сзади.

Кирилл быстро обернулся: за его спиной стоял худосочный Рэм в мешковатом бушлате и так же, как и его молодой командир, смотрел на лежащий в заливе форт, похожий на облизанную волнами шайбу. Форт Александр Первый или Чумной – прозванный так еще до Войны за то, что в давние времена там была устроена лаборатория для изучения заразных болезней, о которых лучше и не думать. Три башни, поднимающиеся словно из самой воды, облицованные потемневшим гранитом. Как оборонительное сооружение форт Александр устарел еще во времена гладкоствольных пушек и ныне представлял собой обитель страшной болезни, рассадник мутантов… и обиталище черного Поля Смерти вместе с его Мастером, тоже прозванным Черным.

О Черном Мастере по всему Кронштадту ходили легенды. Говорили, что он когда-то пытался справиться с болезнью, используя энергию черного Поля и все медицинские наработки, сохранившиеся с древних времен. Будто бы он пытался вылечить первых больных, но заразился сам. Бросился в черное Поле, но оно его не приняло, извергло, – с тех пор он и стал Черным Мастером, а как его звали до того, кем он был – никто уж и не помнил.

– Да, – глядя на разгоняемые солнцем и ветром остатки ночного тумана, отозвался Кир. – Я тоже думаю – именно в Мертвой зоне наши и заразились. А потом…

– Превратились в злобных мутов!!!

– Не все так просто, Рэм, – десятник зябко передернул плечом. – Лекса как-то рассказывала о черном Поле. Видишь ли, там может происходить обратная мутация. Мутант-нео может превратиться в нормального человека. Любой – стать таким, каким был прежде. Вот Мастер и хотел прожечь больных в Поле, убрать болезнь… увы, не вышло. А оно потом ночью само наползло. Прямо на лазарет. Не тронуло почти никого, не сожрало, а попросту прожгло, превратив в верных рабов!

– А много было… заболевших? – чуть помолчав, осторожно спросил Рэм.

Кир прикрыл глаза от выкатившегося на небо солнца:

– Не думаю, чтобы много. Ну, какой там был гарнизон? Человек пятьдесят… Правда, потом заразились и в городе. Многих связывали и переправляли в Чумной форт в надежде на исцеление. Увы, чуда не произошло.

– С тех пор они ненавидят нас! Постоянно нападают, даже, говорят, похищают людей с рыбацких северных хуторов!

– Все правильно. Черное Поле надо кем-то кормить. Как мы кормим свое, синее.

Рэм покивал и задумался. Узкое лицо его, бледное и щедро усыпанное многочисленными веснушками, стало серьезным, светло-голубые глаза затуманились.

– Кир… – собравшись с мыслями, тихо спросил парнишка. – А тебе… сколько лет?

– Двадцать три… Зимой будет.

– А мне – шестнадцать… И тебе, значит, осталось…

Рэм вдруг испуганно замолк и прикусил язык, словно едва не выболтал какую-то страшную тайну.

– Хочешь сказать, до двадцати пяти мне осталось всего два года? – весело рассмеялся десятник. – Ну-у, парень, за два-то года мы с этими чумными справимся! Уже справились – заметь, с каждым разом их нападает все меньше и меньше. Кстати! – сообразив, Кирилл с силой хлопнул себя по лбу. – А ведь сегодня их оказалось довольно много, куда больше, чем обычно. С чего бы это? Что-то почуяли? Или знают что-то, чего пока не знаем мы? Обязательно доложу об этом по команде в Совет.

– В Совет Выживших?

– А у нас что, какой-то другой Совет есть? Или ты что-то имеешь против этого?

– Да нет, нет, что ты! – замахав руками, испуганно отпрянул подросток. – Просто, честно сказать, мне не очень-то нравится Стефан, его председатель. Слишком уж прилизанный, лощеный какой-то.

– Не нравится ему, ишь… – Кирилл хмыкнул в рукав. – Командор Стефан – не девушка, не банка прожженной тушенки и не золотой сеятель, чтобы нравиться всем. Ха… Как ты его обозвал-то – лощеный? Ну надо же.

– Это от слова – лоск, что значит…

– Пошли уже, умник. Пора смену сдавать.

Сдав караул сменщикам под командованием веселого краснощекого парня со странным именем Балтазар, Кирилл отпустил всех и отправился помогать Дэму. Если пленник жив, то стащить столь крупного дикаря в каземат с синим Полем даже такому сильному парню, как Дэм, представлялось весьма затруднительным. Так почему бы не помочь? Тем более – друг, и не простой, а друг детства. Так случилось, что родители обоих парней погибли – кто-то заразился, кто-то был убит во время нападения береговых разбойников, а отец Дэма, рыбак, вместе со своими напарниками угодил в пасть какому-то острозубому морскому монстру. Вообще-то эти твари предпочитали более теплые моря, но летом добирались и до Кронштадта. С тех пор Кир с Дэмом и держались вместе, сначала в приюте, что в Северной полубашне, а затем, как и почти все из молодых, – в казармах бывшего училища ВМФ. Всегда невозмутимый и немногословный крепыш Дэм казался Кириллу идеальным бойцом, истинным «моряком», как по традиции называли на острове воинов, бесстрашным и иногда безрассудным, но лишь в той мере, в какой это было необходимо для выполнения любого задания. Кир привык к Дэму настолько, что воспринимал его не просто как брата, но как тень. Дэм был с ним всегда.

Правда, с недавних пор прибавилась и вторая тень – Лекса. Вернее, хотела прибавиться – и Кир это замечал, правда, не обращая особого внимания. Алексию он знал давно, с тех пор, когда еще никто не мог предположить в этой худосочной девочке способностей Мастера Полей. Так же, как и Дэма, Кирилл считал девчонку родней – младшей сестренкой. Соответственно и относился, несмотря на гордо носимое девушкой звание Мастера.

Десятник обнаружил Дэма во дворе форта, на вытянутом вдоль северного прясла стены плацу, заросшем пожелтевшим осенним бурьяном. В гордой позе художника коренастый крепыш склонился над распростертым на плацу трупом. Увы… Скорее всего, нео умер сразу, а не только что… Жаль, что так быстро. Именно эти мысли можно было сейчас прочесть на раздосадованном лице парня.

В левой руке юноша держал нож, с лезвия которого капали на бурьян красные тягучие капли. Труп, как всегда у Дэма, уже был обезображен: по всему телу, сплетаясь в диковинные рисунки, шли кроваво-волнистые надрезы, линии. Глаза убитого были аккуратно вырезаны из глазниц и положены рядом.

– Тьфу ты! – подойдя, Кирилл выругался: честно сказать, ему не по нраву были кровавые забавы соратника, да уж что поделать? Ну, увлекается человек такой вот экзотичной «резьбой» – и что? Зато во всем остальном – парень славный. Идеальный воин, чего еще желать?

– Ну, как? – Дэм вовсе не ждал похвалы, скорей, просто выпендривался: мол, вот я какой! – Как я его демотивировал?

Именно так, на древний манер, он называл свое увлеченье, за что и получил свое прозвище – Дэм, «демотиватор». На самом-то деле звали крепыша Игорем, но о том мало кто знал, пожалуй – один Кирилл. На Игоря Дэм не откликался – давно привык к своему прозвищу, воспринимая его, как часть себя.

– Художник от слова худо, – Кир хмыкнул и махнул рукой. – Не зря Лекса ругается.

– Лекса… – на тонких губах крепыша на миг появилась улыбка, мелькнула и пропала, словно луч солнышка в пасмурный осенний день. – И она тоже меня не оценит… никто… Ладно, давай этого черта в море скинем.

– Может, кого-то позвать?

– Не-не-не!!! – махнув окровавленной рукой, Дэм склонился над трупом. – Не такой уж он и тяжелый – это только так кажется.

– Осторожней!!!

Стоявший чуть в стороне десятник вовремя заметил то, чего не заметил его поглощенный своим «искусством» товарищ. Извиваясь словно змея, из бурьяна вдруг потянулась, полезла коричневая шипастая ветка. Проползла, быстро и ловко, изогнулась, словно для броска…

Вытащив кортик, Кир быстро наклонился и рубанул с ходу; из отрубленной ветки брызнула красновато-бурая сукровица. Из бурьяна послышалось злобное шипение… однако никто больше не нападал, лишь зашевелились росшие у входной арки с чугунными решетками кусты.

– Куст-кровопийца! – удивленно ахнул Дэм. – Надо же. А я-то думал, мы их здесь все вырубили, выжгли. Оказывается – нет.

– Ага, выведешь их, как же, – Кирилл напряженно вгляделся в кусты. – По лету корни до конца не выкопали, оставили, – вот и проросли, развелись. А сейчас солнышко пригрело, ветер утих… Да еще кровь почуяли.

– Скажи Балтазару – пусть его люди вырубят нечисть сегодня же, – оглядываясь, посоветовал крепыш. – Нам-то с тобой после смены не с руки тут возиться. Тем более есть еще дела. – Парень глянул на труп и сплюнул:

– Ну что, потащили?

Вот тут Дэм был прав, прав на все сто процентов: возиться с кустом-кровопийцей – дело трудоемкое и нудное. Сначала нужно обрубить ветки, тут же их собрать, сжечь, а потом выкопать корни, которые еще попробуй поймай – под землей они перемещались весьма ловко. Даже дублированные в синем Поле огнеметы не всегда помогали! Да и не нужно воевать с кустами сейчас – октябрьское тепло не на век, ночью уже снова холод, а через пару недель, может, и снег. На холоде куст мертвеет, вот тут-то его хоть голыми руками бери, как обычно и делали, если кровопийцы сильно не доставали.

Тащить мертвяка оказалось не столько тяжело, сколько неудобно. Потерявшее тонус тело расслабилось, словно кисель, да так и норовило выскользнуть из рук. Едва дотащили до бруствера.

Поднатужились, столкнули… Всплеск. Брызги. И тут же – чьи-то зубастые пасти. Кроваво-красное бурленье воды… все!

– Не жаль тебе свое творение, скульптор хренов? – подковырнул приятеля Кир.

Дэм ухмыльнулся:

– Здесь главное – сам процесс. Я ведь вражин демотивирую… Ладно, замяли. Пошли-ка лучше девушку навестим, она ведь сказала, что ждать будет. Нет?

Лекса ждала их у огражденья платформы, причесавшаяся и накинувшая на шею щегольской матросский воротник – гюйс. Голубовато-синий, с тремя белыми полосочками. Вообще-то гюйсы в Поле не дублировали – какой в этом украшении прок? Однако древние матросские воротнички появлялись у многих. Носить их считалось весьма престижным, этаким щегольством. У Кира с Дэмом, к слову сказать, гюйсы тоже имелись. Алексия подарила – кто же еще?

– И зачем ты нас звала? – спустившись по лестнице, осведомился десятник. – В Поле мы тебе не помощники.

– Зачем, зачем… – девушка негромко засмеялась. – Затем, что я хотела, чтобы вы меня проводили, мальчики. Вот так!

Темновато было вокруг, но Кир все же заметил, каким непостижимым лукавством вспыхнули глаза Мастера Поля: большие, чуть вытянутые к вискам и густо-зеленые, как южное теплое море.