Как мы будем жить на Марсе Петранек Стивен

На заре Солнечной системы, когда по ней повсюду проносились астероиды и кометы, от Марса откололись большие куски и улетели в космос. Если в той породе была какая-то форма жизни, она могла проделать путь до самой Земли и найти себе новый дом при столкновении. У нас есть доказательства того, что микробы могут выдерживать длительные космические путешествия. На Марсе жидкая вода была задолго до того, как она появилась на Земле. Если там и зародилась жизнь, то это произошло куда раньше, чем здесь. Это означает, что наша планета, возможно, засеяна марсианской жизнью.

Но существуют и обратные предположения. Давным-давно астероиды откалывали куски и от Земли тоже. Возможно, сама наша Луна сформировалась в результате катастрофического столкновения какого-то крупного объекта с Землей. Если мы найдем жизнь на Марсе и она окажется похожей на земную, то перед нами встанет поразительная загадка взаимодействия двух планет и вопрос: действительно ли одна “засеяла” жизнью другую? Еще более важным событием была бы находка на Марсе живых микробов. Это открытие могло бы стать невероятно полезным для колонистов, потому что найденные на планете формы жизни будут однозначно адаптированы к ней. Если их массово возродит появление проточной воды, можно только догадываться, какую пользу они принесут атмосфере и более продвинутым формам растительности. Даже если первоначальные данные не покажут никаких очевидных признаков жизни на Марсе, мы не будем знать наверняка, пока по планете снова не потекут реки. Только тогда станет известно, что скрывается в реголите, под камнями и, быть может, в глубоких термических шахтах или в подповерхностных водоносных пластах, отапливаемых геотермальными процессами.

Со временем планета нагреется; первые поселенцы могут проснуться однажды утром и заметить, что у них под ногами растет что-нибудь вроде мха. Если на Марсе есть жизнь, которую можно разбудить потеплением, ее возрождение, возможно, ускорит процесс приспособления планеты под человека. Конечно, она также может быть чрезвычайно токсичной, проникнуть даже сквозь самый лучший скафандр и убить всех землян на планете за считаные дни. Однако все известные нам факты о жизни на Земле указывают на то, что такое развитие событий маловероятно.

Еще одна неизвестная величина – жизнь, которую мы принесем на Марс, и то, как она будет там адаптироваться. Как бы мы ни старались отдраить космический корабль перед вылетом с Земли, на нем, скорее всего, будет полно безбилетных микробов. Пожалуй, глупо предполагать, что марсоходы, которые мы уже отправили на Красную планету, были стерильны, ведь нам известно, что стерильные лаборатории, в которых их собирали, были не настолько стерильными, как ожидалось. Так или иначе, мы принесем жизнь в марсианскую среду. И она наверняка найдет способ расцвести пышным цветом, особенно если нам удастся пустить по поверхности жидкую воду.

Терраформирование Марса включает в себя как краткосрочные задачи вроде подогрева планеты, так и куда более долгосрочные: например, преобразование токсичной атмосферы в пригодную для дыхания. Мы уже обсудили этот вопрос в предыдущей главе, но в контексте терраформирования стоит к нему вернуться, поскольку отсутствие пригодного для людей воздуха является на сегодняшний день самой сложной, самой трудоемкой и самой затратной проблемой марсианских поселений. Люди и организации, которые продвигают идею сделать Марс новым направлением развития, пожалуй, не без причины так оптимистично рассматривают технологии, необходимые для того, чтобы подогреть планету и растопить воду. Во всем, что не касается создания пригодной для дыхания атмосферы, скорость терраформирования Марса зависит лишь от того, какие финансовые средства мы готовы в это вложить. Самые быстрые и дорогостоящие методы радикально изменят планету уже через несколько десятилетий. Но вот насытить атмосферу кислородом? На это может уйти больше тысячи лет.

Существуют две огромные трудности. Первая: воздух, которым дышат люди на Земле, состоит примерно из 21 % кислорода и 78 % азота, и эти пропорции имеют критическое значение. На несколько процентов меньше кислорода – и мы начинаем задыхаться, на несколько процентов больше – и могут пострадать наши легкие. Азот, которым мы дышим, это просто наполнитель – он в организме ни с чем не реагирует и выдыхается обратно. Но по объему он представляет собой большую часть нашего вдоха. Лучше всего в качестве наполнителя, пожалуй, подойдут такие инертные газы, как аргон, или азотно-аргоновая смесь. Выходит, нам нужно не только найти достаточно кислорода, чтобы закачать его в атмосферу Марса, которая сейчас более чем на 95 % состоит из CO₂, но и заменить большую часть этого CO₂на инертный газ. И еще (как будто нам и без того мало проблем!): если мы даже сумеем “исправить” атмосферу Марса, планета начнет остывать, как только содержание углекислого газа снизится. Кислород и азот (или другие инертные газы) парникового эффекта не дают. Землю, среди прочих факторов, в тепле сохраняет большое количество водяного пара. Например, если мы достаточно подогреем Марс и лед растает, в атмосферу попадет немало воды. Начнутся дожди и снегопады.

Предлагаемые учеными и инженерами стратегии насыщения Марса кислородом гораздо более отрывочны и расплывчаты, чем остальные их идеи по терраформированию. Изобретены пока еще не все технологии для создания пригодной для человека атмосферы. Можно делать научно обоснованные предположения, как именно все это проделать, но никто не знает точно, получится ли у нас с первого раза. И подходить к делу нужно очень осторожно, ведь если мы сделаем что-то не так, то нам, возможно, не удастся исправить последствия.

Даже если выбирать самые оптимистичные сценарии, преобразование атмосферы, согласно прогнозам, займет до девятисот лет. Однако в течение этого времени прогресс, скорее всего, шагнет далеко вперед, и у нас есть основания предполагать, что мы преуспеем. Прошло лишь немногим более полувека с тех пор, как “Аполлон-11” прилунился на нашем естественном спутнике. Учитывая, что объем наших знаний удваивается каждые несколько лет, через два-три столетия мы проникнем куда глубже в суть проблемы. К тому же у нас есть катализатор – мы со скоростью света учимся генной модификации, особенно модификации растений. Пусть на Земле слова “генно-модифицированные организмы” – это едва ли не ругательство, но на Марсе они могли бы стать ключом к необходимому для нас преобразованию атмосферы.

Рассмотрим, что нам теперь известно об изменении атмосферы Марса. Когда мы согреем планету, по ней потечет вода и, реагируя с залежами нитратов, насытит воздух азотом, который необходим для жизни растений. Чем больше растений нам удастся посадить на Марсе, тем больше мы получим кислорода. Вода будет течь по многочисленным окислителям в реголите, которые станут распадаться, освобождая еще больше 0₂. Огромные количества кислорода содержатся в покрывающей Марс красной пыли, которая состоит в основном из оксида железа.

Можно было бы выпустить на поверхность Марса небольшие устройства с ядерными энергетическими установками, которые собирали бы пыль и нагревали ее, высвобождая кислород (хотя нелегко представить себе миллион или около того механизмов размером с газонокосилку, которые будут потреблять огромное количество энергии). Пожалуй, лучше воспользоваться идеей Зубрина – населить Марс бактериями и примитивными растениями, чтобы начать процесс насыщения кислородом, что позволило бы обосноваться там более сложным растениям, которые производят гораздо больше кислорода.

Солнечный ветер и космические лучи будут угрожать и растениям, но когда мы согреем планету и атмосфера станет более плотной, пусть и за счет углекислого газа, ущерб от излучения значительно уменьшится. Как отмечалось в предыдущей главе, хотя избыток углекислого газа на Марсе и весьма неудобен для людей, для растений он может быть благом. Растения поглощают CO₂ и выделяют кислород. Ныне покойный физик Ричард Фейнман любил говорить, что деревья на самом деле не наземные растения – они растут в воздухе. Их рост в основном зависит от солнечного света и углекислого газа, хотя большинству нужна и вода из земных недр. В углекислой марсианской среде они будут процветать, а наши знания в области генной инженерии должны помочь нам создать растения, которые будут расти на Марсе гораздо лучше и быстрее, чем где-либо еще. В итоге генетика может стать ключом к решению проблемы воздуха. От известных нам растений не приходится ожидать особых успехов – их необходимо будет коренным образом модифицировать, чтобы они спокойно переносили слишком большие дозы радиации, слишком малое атмосферное давление и нехватку азота.

Растения, конечно, решают проблему лишь отчасти. Поскольку мы стремительно углубляем наши познания в генной инженерии бактерий и других микроорганизмов, нам, возможно, удастся создать новые формы жизни, которые будут питаться ненужными нам на Марсе веществами, например CO₂, и производить то, что нам нужно, а именно кислород и азот.

Предположения, что все это займет тысячу лет, не учитывают возможных достижений науки и техники будущего. В сентябре 2014 года на марсианскую орбиту вышел искусственный спутник “Мэйвен” (Maven), запущенный NASA. Он предназначен для изучения верхних слоев атмосферы и ионосферы Марса и должен помочь нам выяснить, в каких объемах еще оставшийся на Марсе газ развеивается солнечными ветрами. Цель миссии, рассчитанной на год, – выяснить, отчего Марс, на котором, как мы уже знаем, когда-то было влажно и довольно тепло, превратился в засушливую холодную пустыню. “Мэйвен” может о многом нам рассказать.

Наверняка мы знаем лишь одно: наши знания о Марсе растут в геометрической прогрессии. Стремительно нарабатываются и навыки генной инженерии. Мы все быстрее учимся. Подумайте, что мы знали о биологии и химии триста лет назад, в начале XVIII века. А потом представьте, что мы узнаем через триста лет, в начале двадцать четвертого столетия. Большинство наших сегодняшних представлений будут казаться наивными.

Что же нам все-таки нужно преобразить – Марс или человечество?

Мы совершенствуем технологию генного редактирования, которая представляет собой изменение генов внутри клеток, в том числе удаление одних и добавление других. Оттачиваем навыки использования вирусов для проникновения в ядро клеток человека и изменения генетического кода. До сих пор этот процесс был направлен на лечение заболеваний. Но вскоре – возможно, уже через пятьдесят лет – мы сможем генетически модифицировать людей. Для этого уже существует множество скрытых способов. И природа уже это делала. Не меньше восьми процентов генетического кода, который поддерживает в нас жизнь сегодня, – это результат влияния вирусов. Они атаковали наши тела на протяжении многих тысячелетий человеческой истории, пробирались к нам в клетки и меняли ДНК, чтобы помочь репликации. Используя вирусы для того, чтобы проникать в клетки человека и редактировать их, мы имитируем естественный процесс. Компания Celladon, базирующаяся в Сан-Диего, проводит сейчас под надзором Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США вторую фазу клинических испытаний технологии, способной модифицировать клетки сердечной мышцы у людей, чьи сердца недостаточно активно качают кровь. Celladon занимается перепрограммированием клеток сердца. И стоящая за этим идея не менее масштабна, чем освоение Марса. Почему бы не модифицировать человеческие легкие или кровяные клетки таким образом, чтобы они смогли отделять атом углерода от молекулы CO₂? Наивно полагать, что через триста лет мы не научимся этого делать.

Таким образом, правильный ответ на вопрос о том, как нам выжить на Марсе, заключается не в том, как мы изменим Марс, а как изменим людей. Пусть это может показаться пугающим, но все уже в наших силах. Когда речь идет о лечении болезней или повышении нашей сопротивляемости бактериям и вирусам, мы всем сердцем поддерживаем инициативу. Мы быстро приближаемся к тому моменту, когда люди, а не природа, начнут управлять своей собственной эволюцией. Нет никаких причин не использовать эти знания для того, чтобы сделать нашу запасную планету комфортной для жизни.

“Думаю, астронавты будущего будут генетически модифицированы, – признает Вермюлен. – Человеческое тело не предназначено для космических путешествий. Мы знаем, что некоторые люди менее подвержены влиянию радиации, чем другие. Нужно будет выяснить, почему, и прибегнуть к генетической модификации, чтобы адаптироваться”.

Быть может, мы не сумеем за одно поколение подготовить людей к необходимости дышать углекислым газом, но у нас наверняка получится генетически изменить яйцеклетки и сперматозоиды человека, чтобы наделить этой способностью потомство. Генная инженерия – не фантастика. Ее час близится. А пока время идет и теории терраформирования Марса развиваются, инновации в области генетики человека должны идти в ногу с ними, чтобы однажды, когда атмосфера Марса будет лишь на 40 % состоять из углекислого газа, на свете уже появилась обновленная порода людей, которые сумеют дышать таким воздухом. Генетика и теории терраформирования должны работать в гармоничном равновесии.

Кое-кому может показаться, что идея преображения человеческого вида звучит еще более фантастично, чем идея преображения целой планеты, но в настоящий момент первое является для нас гораздо более простой задачей. Кого-то, возможно, встревожит, что люди овладели мощью, которую мы всегда приписывали богам, но дело уже сделано. И теперь нам придется применить эту мощь, чтобы выжить.

8. Новая золотая лихорадка

К сожалению, главная причина, по которой люди хотят превратить Марс в место, где можно жить без скафандра и кислородной маски, заключается не в том, что мы страшимся разрушения нашей родной планеты или что нам нужно успеть освоить межпланетные пространства, прежде чем умирающее Солнце поглотит Землю. Люди полетят на Марс с той же целью, с которой конкистадоры плыли в Южную Америку, а золотоискатели XIX века ехали в Саттерс-Милл, штат Калифорния: чтобы разбогатеть. Как и в случае колониальных захватов прошлого, прогрессом будет двигать желание начать жизнь с чистого листа и сколотить состояние. А некоторые сумеют нажиться на эксплуатации этого нового фронтира, просто помогая другим туда добраться. Илон Маек явно видит в SpaceX подобный потенциал. Он уже высчитал цену билета в один конец.

После того как первая, вторая и третья крупные партии переселенцев исследуют Марс и обнаружат, что золото не ждет их в каждом втором пересохшем русле реки, они сосредоточатся на астероидах, которые мельком упоминаются где-то на веб-сайте NASA: “Стоимость минералов, содержащихся в поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, составляет примерно сто миллиардов долларов на каждого человека, живущего сегодня на Земле”. Небесные тела пояса астероидов чрезвычайно богаты металлами, но их очень трудно добывать с Земли, в том числе и потому, что стоимость преодоления земной гравитации ракетой-носителем сводит на нет все возможные выгоды. А вот на Марсе гравитация слабая, так что стартовать к поясу астероидов было бы относительно недорого. И еще один бонус: лететь оттуда до астероидов гораздо ближе, чем с Земли. Когда на Марсе появятся поселения, разрабатывать астероиды оттуда станет гораздо дешевле и проще, чем используя в качестве базы Землю.

Маек, однако, считает, что добывать полезные ископаемые на астероидах даже с Марса все равно выйдет слишком накладно (тем более если металлы потом нужно будет транспортировать на Землю) и что население Красной планеты вполне сумеет держаться на плаву, занимаясь обычной торговлей. “Экономическая база у марсианской колонии будет такой же, как на Земле, – кто-то построит металлургический завод, а кто-то откроет ресторан “Пицца хат”, – объясняет он. – Что касается поставок на Землю, то, думаю, это прежде всего будет интеллектуальная собственность. То есть продукция индустрии развлечений, программное обеспечение и все, что можно транспортировать в виде фотонов, а не атомов. А физические грузы должны будут обладать огромной ценностью, так как стоимость транспортировки на Землю выйдет очень высокой. По моим представлениям, обратно [на космических кораблях с Марса] нужно будет возить меньше, чем с Земли на Марс. Потому что на обратном пути у вас будет только космический корабль – без ракеты-носителя”.

Между тем нам, быть может, потребуется заняться этими астероидами гораздо раньше, чем кто-либо предполагает. По мере того как население Земли приближается к цифре в восемь миллиардов человек, у нас заканчиваются важные ресурсы – даже основные, наличие которых мы считаем само собой разумеющимся, например медь. Очень возможно, что вскоре мы исчерпаем запас многих металлов, содержащихся в земной коре. Почти все запасы золота, серебра, меди, олова, цинка, сурьмы и фосфора на Земле могут быть исчерпаны в ближайшие сто лет. Есть в этом некоторая ирония: металлы, наиболее важные для промышленности и электроники, на самом деле появились на Земле после ее столкновений с астероидами. Большая часть никеля, палладия, молибдена, кобальта, родия и осмия на Земле стеклась к центру планеты в те времена, когда она только формировалась и представляла собой расплавленный шар. Их притянуло к ядру мощной гравитацией. Когда планета начала остывать и образовалась земная кора, в формирующейся Солнечной системе прошел настоящий дождь из астероидов, принесший на Землю редкие и полуредкие металлы, которые мы теперь добываем для нужд современной промышленности.

NASA и многие предприимчивые частные компании уже предвкушают появление рынка металлов, добытых в поясе астероидов. Но не все еще осознали, что гораздо логичнее добывать их, базируясь на Марсе, даже если руда в конце концов будет доставляться на Землю.

И Марс, и Церера (карликовая планета в поясе астероидов) представляют собой идеальные базы, с которых можно отправлять экспедиции по добыче полезных ископаемых на астероидах и одноразовые грузовые корабли. Последние полетят по экономичным гомановским траекториям и спустя несколько месяцев доберутся на Землю (или на Марс, которому тоже потребуются ресурсы). После этого нетрудно представить себе непрерывный поток космических челноков, летящих с Марса на астероиды и обратно, и марсианские фабрики, на которых редкие металлы и вещества превратятся в диковинные устройства, которые затем отправятся на нашу родную планету. Представляете, держите вы в руках тридцатый айфон, а на крышке у него надпись: “Сделано на Марсе”.

Астероиды – это те же деньги в банке. Небольшой сорокафутовый астероид S-класса (к этому классу принадлежат более 15 % астероидов), скорее всего, содержит более миллиона фунтов никеля, золота, платины, родия, железа и кобальта. И это не ускользнуло от внимания предприимчивых бизнесменов. Разрабатывать астероиды нацелилась реорганизованная в 2012 году компания Planetary Resources Inc. Среди ее инвесторов – бывший генеральный директор Google Эрик Шмидт и один из основателей интернет-гиганта Ларри Пейдж.

В 2013 году вышла на рынок фирма под названием Deep Space Industries. Ее сайт сейчас напоминает декорации какого-нибудь научно-фантастического фильма: его украшают изображения мини-спутников, зондов геологической разведки и огромной космической буровой платформы, построенной прямо в космосе и не предназначенной для вхождения в атмосферу. Главный научный сотрудник Deep Space Джон С. Льюис преподавал в Массачусетском технологическом институте и Аризонском университете и написал книгу “Небесные копи: несметные богатства астероидов, комет и планет” (Mining The Sky: Untold Riches from the Asteroids, Comets, and Planets). Звучит фантастически, но на самом деле это вполне серьезный бизнес. Deep Space уже подписала контракты с NASA на проведение консультаций по исследованию астероидов и начала проектировать малые космические аппараты для разведки потенциальных зон добычи. Она намерена начать бурение на астероидах примерно в 2023 году. Само Управление, скорее всего, к тому времени отправит к одному из астероидов пилотируемую капсулу “Орион”.

После того как в первой колонии на Марсе все наладится, туда начнут стекаться новые иммигранты. Стоит просто посмотреть, сколько людей мигрируют из страны в страну каждый год; очевидно, что огромное количество землян всегда будет стремиться туда, где будущее кажется более светлым. Это заложено в самой человеческой природе.

Не все понимают, как быстро росли, например, американские колонии. В 1620 году, когда “Мэйфлауэр” причалил к Плимутской скале, с него сошли на берег сто два пассажира. Не прошло и десяти лет, как был основан город Бостон, и к 1640 году в Америке появилось еще более тридцати тысяч новых колонистов, большая часть которых отправились на запад, вглубь континента. Джеймстаун (первая постоянная английская колония в Америке) основали в 1607 году сто четыре поселенца, а на следующий год, когда из Англии пришел первый корабль с провизией, в живых оставалось лишь тридцать пять из них. Тем не менее к 1622 году, вскоре после прибытия “Мэйфлауэра”, население Вирджинии составляло уже тысячу четыреста человек. Марсианская колония, возможно, так быстро расти не будет, хотя протяженность морского плавания через Атлантический океан в XVII веке сравнима со сроком, который потребуется, чтобы добраться до Марса на космическом корабле, да и стоимость предприятия может оказаться пропорционально соизмеримой.

Марс станет новым рубежом, воплощением новых надежд и новым уделом для миллионов землян, которые будут готовы почти на все ради безграничных возможностей, которые откроет им Красная планета.

В любом обсуждении освоения Марса нужно держать в поле зрения тонкую черту между необходимостью и жадностью. Пусть здесь нет коренного населения, которому мы могли бы навредить, но гонка за материальными ресурсами легко может обернуться уничтожением окружающей среды, разрушением ценного материала для научных исследований и даже соблазном возродить долговое рабство. Подписанный в 1967 году Договор о космосе, как и все последующие, имел целью утвердить территории за пределами Земли как общее достояние человечества. Но люди не раз доказывали, что для контроля за их поведением нужны законы и система, обеспечивающая исполнение этих законов.

Если мы оступимся, если повторим ошибки прошлого, последствия могут быть катастрофическими.

Но если сделаем все правильно, потенциальные блага, которые получит человечество в будущем, поразят наше воображение.

9. Последний рубеж

Чуть меньше пятисот лет назад Фернан Магеллан во главе флотилии из пяти небольших кораблей отправился на запад, в моря и земли, еще не виданные европейцами. Хотя целью Магеллана было найти новый проход в Азию, его путешествие могло закончиться как угодно. Несмотря на более ранние экспедиции Колумба и других мореплавателей, никто еще не знал точно, можно ли проплыть на корабле из Атлантического океана в Тихий. Флотилия была обеспечена продовольствием на два года, но на путешествие ушло три. Все корабли кроме одного были потеряны, многие члены экипажа погибли, а сам Магеллан – убит воинственными туземцами на Филиппинах. Выживать было нелегко, и часто морякам приходилось полагаться лишь на собственную изобретательность.

Но это путешествие изменило все. Это была заря эпохи Великих географических открытий. Когда континенты и цивилизации научились связываться друг с другом через океаны, невообразимое богатство ресурсов вдруг оказалось на расстоянии вытянутой руки. Люди перестали быть жителями города или сельского округа. Они стали жителями целой планеты. Расстояния, которые раньше казались непреодолимыми, постепенно сократились. Создавались и разрушались империи. Сталкивались старые и новые миры. По всей Земле распространялись одни и те же растения, люди, болезни и культуры. В Европе появилась кукуруза, а в Америке – лошади. Одни системы процветали, другие распадались. И представления каждого человека о мире расширились, слились и приумножились.

После того как мы высадимся на Марсе, эпоха Великих географических открытий будет казаться крохотной, еле заметной вехой в истории человечества. Наш мир вдруг охватит всю Солнечную систему, а не только одну планету. Технологии геоинженерии, необходимые для терраформирования целой планеты, расцветут. Появятся торговые пути, каких предыдущие поколения не могли себе представить. Земля получит металлы, которых ей отчаянно не хватает, и технические знания, способные спасти ее биосферу. Возможность новой жизни на новом месте подарит надежду миллионам.

Мы должны направить все силы и помыслы на то, чтобы спасти свою родную планету, – ведь мы не знаем другого подобного места. Посмотрев на Землю издалека, каждый поймет, как на самом деле хрупок наш мир. Вон та невыразимо тоненькая голубая дымка вокруг Земли – эта вся наша атмосфера. Большая часть кислорода, которым мы дышим, содержится в нижних пяти тысячах футов неба. Возможно, этот совершенно новый ракурс вдохновит сотни тысяч людей, которым удастся увидеть родную планету из такой далекой точки. Более глубоким станет восприятие и понимание того, что все на свете сплетено в одну бесконечную экосистему. Быть может, людям удастся куда более полно осознать смысл жизни. Путешествия на Марс подарят нам шанс увидеть нашу планету в истинном свете. И увиденное уже нельзя будет забыть.

Но неужели мы неспособны и на то, и на другое?

Разве нельзя и стать межпланетной цивилизацией, и одновременно обрести истинное равновесие с природой на Земле? Быть может, экспериментируя с терраформированием Марса, мы поймем, как лучше помочь Земле? Быть может, нам удастся не повторить чужих ошибок, не уподобиться колонизаторам прошлого, которые безоглядно захватывали земли, уничтожая целые цивилизации и культуры? Быть может, новая эпоха Великих открытий подарит нам надежду, прольет свет на истинные достоинства человеческого духа, но одновременно и обеспечит сохранение нашего вида – его невероятных культурных достижений, – и позволит оставить свой след в далеком будущем?

Благодарности

Большое спасибо Крису Андерсону, настоявшему, чтобы я написал эту книгу, вместо того чтобы запускать с ним квадрокоптеры, Мишель Куинт за блестящую редакторскую работу, Алексу Карпу за неустанную проверку данных, Джону Хаусу, который отыскивал умопомрачительные факты про Марс на всяких удивительных сайтах, Хуану Энрикесу, который не позволял мне забывать, на что способны люди, и моей дорогой жене Чи Перлман – за то, что всегда поддерживала меня, хотя, по ее убеждению, у людей есть дела поважнее, чем летать на Марс.

Представим себе жизнь на Марсе…

В северном полушарии Марса простираются обширные песчаные равнины (красный цвет песку придают оксиды железа). Система каньонов под названием Долина Маринер, длинной зазубриной прорезавшая планету у самого экватора, протянулась на 4500 миль.

ВВЕРХУ

Обложка одного из номеров еженедельника Collier's за 1954 год пробудила интерес общественности к космическим путешествиям.

СПРАВА

Высадка на Марс (иллюстрация из Collier's). Изображение – плод фантазии художника, однако в его основе лежат идеи немецкого ракетного инженера Вернера фон Брауна.

СПРАВА

Марсоход “Кьюриосити” бурит песчаниковый объект, который называется Винджана, – и заодно делает селфи в пейзаже!

НА СЛЕДУЮЩЕМ РАЗВОРОТЕ

Следы колес отмечают путь “Кьюриосити” по марсианским дюнам.

СЛЕВА

Компания SpaceX разработала космический аппарат “Дрэгон” для доставки астронавтов и грузов на околоземную орбиту. Для путешествия на Марс генеральный директор компании Илон Маск задумал корабль еще большего размера и гораздо более сложный технически.

ВВЕРХУ

Экипаж “Крю Дрэгон”, пилотируемого корабля нового поколения от SpaceX, составляет семь человек. Запуск корабля в рамках коммерческой программы NASA намечен на 2017 год. Тем временем некоммерческая организация Inspiration Mars, основанная Деннисом Тито, предложила с помощью этого корабля совершить 580-дневную облетную экспедицию на Красную планету. Экипаж, состоящий из семейной пары астронавтов, может отправиться в путь в 2021 году.

ВВЕРХУ

Ракета-носитель “Фэлкон-9” (на фото) и корабль “Дрэгон”, разработанные SpaceX, за последние три года совершили шесть грузовых рейсов на Международную космическую станцию и обратно. Находящаяся в настоящее время в разработке тяжелая ракета “Фэлкон Хэви” станет самым мощным из ныне существующих носителей; с ее помощью можно будет запустить пилотируемые корабли на Луну и даже на Марс.

СПРАВА

На старте ракеты “Фэлкон-9” ее разгоняют девять двигателей первой ступени. Ракета может успешно выполнить миссию даже при отказе двух из них.

НА СЛЕДУЮЩЕМ РАЗВОРОТЕ

Когда космический корабль “Дрэгон” в 2012 году впервые пристыковался к Международной космической станции, стало ясно, что частная компания вполне способна совершить прорыв в космических технологиях. Раньше это удавалось только космическим державам.

СПРАВА

Кратер Виктория имеет в ширину около полумили и хранит так много геологической информации, что марсоход “Оппортьюнити” провел в нем почти год, изучая обнаженные участки скальной породы. Полученные данные свидетельствуют, что марсианский ландшафт когда-то очень давно был сформирован обширной сетью подпочвенных водных потоков.

ВВЕРХУ СЛЕВА

NASA отслеживает сезонные и ежегодные изменения в направлении и силе марсианских ветров, наблюдая за подвижными дюнными полями – такими как изображенное на этом фото. Расстояние между вершинами дюн может достигать одного километра.

ВВЕРХУ СПРАВА

Ветер придает дюнам в этом кратере V-образную форму, вместе они чем-то напоминают стаю перелетных птиц.

НА СЛЕДУЮЩЕМ РАЗВОРОТЕ

Суровый ландшафт, характерный для области с завораживающим названием Лабиринт Ночи: светлая сеть горных хребтов и темные песчаные дюны. Эти дюны, движущиеся по поверхности Марса под действием ветра, темные, поскольку состоят из богатого железом песка из вулканических пород. Более светлые дюны на Земле состоят преимущественно из кварцевого песка.

СПРАВА

Водяной лед составляет большую часть северной полярной ледяной шапки Марса и ясно свидетельствует о том, что на планете (в замороженном виде) есть вода, необходимая для поддержания жизни человека.

НА СЛЕДУЮЩЕМ РАЗВОРОТЕ

Водяной лед образует сверкающий “бассейн” в 35-километровом кратере недалеко от северного полюса Марса.

ВВЕРХУ

Марсоход “Кьюриосити” нашел этот семифутовый железный метеорит, впоследствии получивший название “Ливан”, 25 мая 2014 года.

СПРАВА

Структура породы вокруг этой исследовательской скважины напоминает наполнитель для кошачьего туалета, и это неслучайно: в ней много смектита – природного адсорбента, который служит основой гигиенических наполнителей для домашних животных. Богатая смектитом почва хорошо удерживает воду и подходит для культивации растений.

СЛЕВА

Ледяные ущелья Марса, запорошенные в основном замерзшим углекислым газом (“сухим льдом”), но также и небольшим количеством водяного льда, являются еще одним доказательством того, что на планете есть вода.

ВВЕРХУ

Осадочные породы формируют марсианскую гору Шарпа и могут служить наглядным пособием по геологической истории длиной в миллионы лет.

НА СЛЕДУЮЩЕМ РАЗВОРОТЕ

Светлая точка на фоне марсианских сумерек – это наша Земля.

ВВЕРХУ

Свет и тени подчеркивают текстуру драа – самого крупного из многочисленных видов песчаных ландшафтов Марса, формируемых ветром. Длина “волны” этого драа составляет более полумили, а его формирование заняло тысячи лет – или, быть может, даже больше.