Глаза дракона Кинг Стивен
«Вернись», — прошептал кто-то внутри, но Деннис не стал слушать. Ему поручено важное дело, и если он должен умереть, выполняя его, он умрет.
Еле слышно из главной башни донесся крик часового:
«Двенадцать часов! Все спокойно!»
«Все спокойно, — подумал Деннис. — Вранье, все просто ужасно!» Он запахнул куртку плотнее и стал ждать, когда скроется луна.
Наконец он смог идти. Времени оставалось все меньше. Он пошел по полю как можно быстрее, каждый миг ожидая окрика: «Стой, кто идет?» Но окрика не было. Ночное небо заволокли тучи, и все под стеной погрузилось в тень. За десять минут Деннис достиг замерзшего рва, снял снегоступы и пошел через ров к самой стене.
Сердце его замерло. Он напряженно прислушивался, стараясь услышать шум текущей воды. Наконец он увидел то, что хотел найти — черное отверстие в стене, из которого струйкой бежала вода. Труба водослива.
«Ну!» — прошептал он, быстро пробежал пять шагов и прыгнул. Лед, хрупкий от постоянного притока теплой воды, треснул под его ногой, но он уже держался за покрытый скользким мхом край трубы. Кое-как он забрался внутрь. Он с товарищами нашел эту трубу еще в детстве, но родители строго-настрого запретили ему забираться в нее — отчасти потому, что там можно было заблудиться, отчасти из-за крыс. Но Деннис знал, куда ведет труба.
Примерно через час в пустом коридоре замка открылась решетка водостока, и оттуда выбрался очень мокрый и очень грязный Деннис. Он мог бы долго лежать, отдыхая на полу, но кто-нибудь мог обнаружить его даже в этот поздний час. Поэтому он поставил решетку на место и осмотрелся.
По крайней мере, в трубах не оказалось крыс. Он ожидал их встретить не только из-за историй, которые рассказывал отец, но и потому, что сам видел их в детстве, когда играл возле этих труб.
Куда же они делись? Деннис не мог знать, что крысы, в изобилии водившиеся раньше в трубах, не тревожили обитателей замка уже пять лет — с того самого дня, когда Флегг выбросил в водосток камень и нож, на которых осталось несколько крошечных частиц Драконьего Песка. Многие крысы сгорели заживо, отравленные парами ужасного яда, а остальные ушли и до сих пор не вернулись, хотя за эти годы яд большей частью выветрился. Но если бы Деннис прошел ближе к жилищу Флегга, он тоже мог бы умереть. Не знаю, что его спасло — случай или судьба.
Глава 93
Дойдя до угла, Деннис выглянул из-за него и увидел молодого заспанного стражника. Сердце его подпрыгнуло, но зато теперь он знал, где находится.
Когда стражник ушел, Деннис быстро, с уверенностью человека, знающего замок, как свои пять пальцев, отправился в западное крыло, где хранились салфетки. Он старался выбирать самые темные коридоры и при каждом звуке, реальном или воображаемом, прижимался к стене. Весь путь занял почти час, и ему ужасно хотелось есть.
Забудь о брюхе, Деннис — думай в первую очередь о своем хозяине!
Часовой вдали прокричал четыре часа. Деннис уже был близок к цели, когда из-за поворота вдруг показался стражник. Деннис вжался в стену, стараясь не дышать. Вот сейчас стражник повернется, увидит его, схватится за меч… и это будет концом и для Денниса, и для Питера.
От стражника несло прокисшим вином и потом. Он остановился, поковырял в носу, потом вдруг запел надтреснутым голосом:
«Знал девчонку я друзья… Марчи-Мельд ее звал я… Я прошел бы семь морей… Чтоб обнять ее скорей… Тутти-синди, тутти-на, дайте мне стакан вина…»
Тут с Денисом случилось нечто ужасное. Его нос начал чесаться. Скоро он должен чихнуть.
«Иди же, болван!» — взмолился он про себя.
Но стражник вместо этого извлек из левой ноздри что-то зеленое и принялся разглядывать.
«Знал девчонку я, друзья, — завел он снова. — Дарчи-Дарл ее звал я… Целовал я тыщу раз Милых губ ее и глаз… Тутти-синди, тутти-на… дайте мне стакан вина».
«Об башку бы тебе стакан вина, — подумал Деннис. — ПРОВАЛИВАЙ!» Нос чесался все сильней, но он не осмеливался тронуть его, боясь быть замеченным.
Стражник еще покопался в своем носу и, наконец, ушел, по-прежнему напевая дурацкую песенку. Едва он отошел, как Деннис зажал нос и рот и чихнул. Он ожидал лязга металла и воплей, но стражник ничего не заметил. Раньше за пьянство на посту он мигом загремел бы на дальнюю границу, но времена изменились. Деннис немного подождал, потом с опаской двинулся к двери справа по коридору. Он хорошо знал эту дверь, хотя теперь рядом с ней стояло кресло. Дверь вела в хранилище салфеток. Ее не запирали раньше, не запирали и теперь — кому нужны старые салфетки?
Стоя здесь, он вспомнил вопрос, который задал ему Пейна: «Знаешь ли ты, откуда берут салфетки для принца Питера?» Этот вопрос показался Деннису легким, но вы, быть может, заметили, что все вопросы, на которые знаешь ответ, кажутся легкими. Деннис взял деньги у Бена — собственно, у Андерса Пейны, и считал своим долгом проверять время от времени, выполняется ли то, на что эти деньги пошли.
Он рассказал Пейне о хранилище салфеток (чему тот был весьма удивлен) и о том, как каждую субботу служанка берет оттуда двадцать одну салфетку, гладит их и вывозит на маленькой тележке за дверь, откуда воскресным утром слуга относит их в Иглу и передает одному из стражников.
Все это он рассказал Пейне.
Теперь Деннис подошел к тележке, где лежала очередная партия салфеток. Он откинул верхнюю. Воскресный завтрак. Воскресный обед. Если бы он откинул и воскресный ужин, вся наша история могла бы кончиться по-другому. Но он решил, что под тремя салфетками записка будет в безопасности. Он извлек из подкладки куртки булавку, которую нашел накануне в фермерском доме, и аккуратно пришпилил записку к внутренней стороне салфетки.
«Найди ее, Питер, — прошептал он громоздящимся вокруг пирамидам салфеток. — Найди ее, мой король».
Деннис знал, что пора прятаться. Скоро замок проснется, конюхи отправятся в конюшни, прачки — в прачечную, кухарки — на кухню. При мысли о кухне у Денниса опять заныло в животе. Теперь и репа казалась ему необычайно вкусной.
Он прошел вглубь и укрылся в дальнем углу хранилища. От салфеток шел сладкий сухой запах залежалости. Он разложил их стопку на полу, а еще одну подложил под голову. Это было не самое роскошное ложе, но после долгого пути и всех ночных страхов спать ему хотелось еще сильнее, чем есть. Скоро он спал, и прежде чем мы на время оставим его, хочу пожелать тебе, читатель — пускай твой сон будет таким же сладким и безмятежным, как его сон в ту ночь.
Глава 94
В субботу вечером, когда Деннис замирал от ужаса на поле, когда черная тень мыслей Флегга пронеслась над ним, Бен Стаад и Наоми Ричфул расположились на ночлег на заснеженной пустоши милях в тридцати от бывшего дома Андерса Пейны.
Они разбили временный лагерь. Пока Бен натягивал палатку и разводил огонь, Наоми отвязывала собак. Потом она варила в котелке оленину. Они молча поели, и девушка вернулась к собакам. Лайки уже спали, все кроме Фриски, ее любимицы. Фриски поглядела на хозяйку своими почти человеческими глазами и лизнула ей руку.
«Хорошо поработала, милая, — сказала Наоми. — Теперь спи. Лови лунных зайцев».
Фриски послушно положила голову на лапы. Улыбнувшись Наоми вернулась к огню. Бен сидел там, обняв руками колени; лицо его было задумчивым.
«Скоро снег».
«Я так же хорошо предсказываю погоду, как и ты, Бен Стаад. Феи водят хоровод вокруг головы принца Эйлина».
Бен посмотрел на луну и кивнул. Потом опять стал глядеть в огонь.
«Знаешь, я видел плохой сон. Сон о… о том, кого лучше не называть по имени».
Наоми зажгла сигару и предложила другую Бену, но он покачал головой.
«Мне, похоже, снился тот же сон», — сказала она, пытаясь говорить равнодушно, но в голосе ее слышалась тревога.
Он в недоумении уставился на нее.
«Да. Во сне он смотрел на какую-то блестящую штуку и произносил имя Питера. Я не из тех неженок, что вопят при виде мыши или паука, но от этого сна мне захотелось кричать».
Вид у нее был смущенный.
«Когда это было?»
«Две ночи назад».
«А мне это снилось четыре ночи назад. И не думай, что я буду над тобой смеяться и обзывать плаксой-ваксой. Я тоже чуть не заорал».
«Эта блестящая вещь… он потом ее погасил. Как ты думаешь, это свеча?»
«Нет, сама знаешь, что нет».
Она кивнула.
«Это что-то гораздо хуже… Знаешь, я, пожалуй, возьму сигару».
Она дала ему сигару, и он прикурил от костра. Они сидели молча, глядя, как ветер разносит искры огня, которые гасли, как непонятный блеск в их сне. Вокруг было темно, очень темно. Бен подумал, что снегопад будет сильным.
Наоми будто прочитала его мысль:
«Похоже, будет буря, какой и старики не помнят. Как думаешь?»
«Похоже».
Нерешительно, совсем непохоже на свою обычную резкую манеру, она спросила:
«Бен, что означает этот сон?»
Он покачал головой.
«Не знаю. Ясно, что Питер в опасности. Если это означает что-то еще, то мы должны спешить, он взглянул на нее в упор, и ее сердце чуть подпрыгнуло. — Мы можем достичь фермы сегодня?»
«Должны. Но никто, кроме Бога, не знает — не сломает ли собака ногу, не нападет ли на нас медведь-шатун из леса. Но если все будет в порядке, мы будем там. Я поменяла всех собак, кроме Фриски, а Фриски не устает.
Снег может нас остановить, но, я думаю, он задержится… и чем больше он задержится, тем сильнее в конце концов будет. Но что мы будем там делать, если твой приятель не вернется?»
«Не знаю», — Бен вздохнул и потер рукой лоб. Что толку гадать? Пейна отправил Денниса в замок, но как он проникнет туда? И где будет прятаться?
«Бен!»
«Что?» — ты отвлекся от своих мыслей.
«Ты о чем сейчас думал?»
«Ни о чем».
«Нет, думал! У тебя глаза блестели».
«Правда? Должно быть, о пирогах. Ладно, пора спать. Нам нужно тронуться как можно раньше».
Но в палатке, подле сладко спящей Наоми, он долго еще не мог уснуть. В замке полно мест, где можно спрятаться. Но два места особенно хороши, и именно там он может скорее всего найти Денниса.
Наконец он уснул.
И ему приснился Флегг.
Глава 95
Питер, как обычно, начал воскресенье с зарядки и молитвы.
Он чувствовал себя отлично. Поглядев на небо, он принялся за завтрак.
Конечно, с салфеткой.
Глава 96
Воскресным днем каждый житель Делейна хотя бы раз в тревоге взглянул на север. Все соглашались, что будет невиданная буря. Тучи сделались тускло-серыми, цвета волчьего меха. Стало теплее, и впервые за недели начали таять сосульки на крышах, но старожилы говорили, что их не одурачишь. Быстро похолодает, и часа через два, самое большее через четыре, пойдет снег. И он будет идти, говорили они, не день и не два.
В три часа те фермеры, что еще сберегли свое добро и свои фермы, начали загонять скотину в сараи. Коровы недовольно мычали, они впервые за долгое время смогли извлечь из-под подтаявшего снега прошлогоднюю траву. Постаревший, но еще бодрый в свои семьдесят два, Иосиф распорядился загнать в конюшню королевских лошадей. Женщины, то и дело поглядывая на небо, спешили высушить белье на свежем ветру. Но белье не сохло; воздух был слишком влажным.
Все нервничали — и люди, и животные. Пивные были закрыты, долгий опыт научил их владельцев, что при падении барометра посетители становятся раздражительны и драчливы.
Делейн ждал бури.
Глава 97
Бен и Наоми достигли фермы Пейны к двум часам — в то время Деннис только проснулся на своем ложе из королевских салфеток, а Питер сел за скудный обед.
Наоми выглядела очень хорошенькой. Мороз и бег зажгли на ее щеках алые розы; темные волосы выбились из-под капюшона.
«Рекордный пробег! — крикнула она, когда сани под тявканье собак влетели во двор фермы. — Мы прибыли на три часа раньше, чем я думала! И ни одна собака не сошла! Молодец, Фриски! Молодец!»
Фриски, большая черно-белая лайка с серо-зелеными глазами, шла во главе упряжки. Услышав похвалу, она кинулась на грудь хозяйке, и та, обняв ее, станцевала уморительный вальс. Остальные собаки, тяжело дыша, лежали на земле, но ни Наоми, ни Фриски не выказывали никаких признаков усталости.
«Ай, Фриски! Ай, хорошая собака! Мы успели!»
«Куда?» — мрачно спросил Бен.
Она отпустила Фриски и сердито обернулась к нему… но выражение его лица умерило ее гнев. Он смотрел на дом. Да, они успели, но что их ждало? Пустая ферма; Пейна с Арленом на севере; Деннис — где-то в замке или уже в темнице, если его схватили.
Она нерешительно тронула Бена за плечо:
«Ничего. Мы сделали все, что могли».
«Разве? — он глубоко вздохнул. — Сомневаюсь, — он шел вязаную шапку, и его золотые волосы заблестели в мягком свете дня. — Прости, Наоми. Ты тут ни при чем.
Ты со своими собаками сделала чудо. Я просто чувствую себя беспомощным оттого, что не могу им никак помочь».
Она поглядела на него и тоже вздохнула.
«Ладно, — сказал он, — давай зайдем. Может нам оставили какое-нибудь сообщение. К тому же, пора укрываться от бури».
Внутри ничего не было. Обычный фермерский дом, оставленный хозяевами в спешке. После часа поисков Бен уселся рядом с Наоми в гостиной… в том самом кресле, в котором Андерс Пейна слушал невероятную историю Денниса.
«Если бы он оставил следы», — проговорил Бен и удивленно поднял голову, увидев расширившиеся глаза Наоми.
«Следы есть! — воскликнула она. — Если снег еще немного задержится…»
«Ты о чем?»
«Фриски! Фриски может найти его! У нее самый чуткий нос, какой я только видела».
«Этим следам уже несколько дней, — покачал он головой. — Даже самая чуткая собака в мире…»
«Фриски и есть самая чуткая собака в мире! — со смехом перебила Наоми. — И зимой взять след куда легче, чем летом, Бен Стаад. Летом след быстро исчезает — сгнивает, как говорит мой отец, и его покрывают другие следы. Не только людей и зверей, но и трава, теплый ветер, даже текущая вода. Но зимой след остается. Если у нас есть что-нибудь, принадлежащее Деннису…»
«А остальные собаки?»
«Я оставлю свой спальный мешок вот здесь, — она указала на сарай, — и они будут знать, что я сюда вернусь. Пусть пока бегают вокруг и ловят зайцев».
«А за нами не побегут?»
«Нет, если я им скажу».
«Ты что, умеешь говорить по-собачьи?»
«Нет, — Наоми даже не улыбнулась. — И Фриски не говорит по-человечески, но все понимает. Я скажу ей, а она передаст остальным. Они будут охотиться, пока не начнется буря, а потом заберутся в сарай».
«И ты правда думаешь, что, если дать Фриски какую-нибудь вещь Денниса, она найдет его по запаху?»
«Конечно».
Бен задумчиво посмотрел на нее. Деннис ушел с фермы во вторник; сейчас воскресенье. Он не верил, что любой запах может держаться так долго. Но лучше попробовать даже такую возможность, чем сидеть здесь и ждать неизвестно чего. В других обстоятельствах он охотно бы переждал бурю с такой девушкой, как Наоми… но сейчас от него зависела судьба королевства и жизнь его лучшего друга.
«Ну? — спросила она нетерпеливо. — Что ты думаешь?»
«Думаю, это невероятно, — сказал он, — Но попробовать стоит». Она просияла:
«Так у нас есть какая-нибудь вещь?» «Есть. Веди свою собаку наверх, Наоми. На чердак».
Глава 98
Большинство людей этого не знают, но для собак запахи — как для нас цвета. Слабые запахи имеют слабый цвет, как выцветшие краски; сильные — яркий и густой. У многих собак слабые носы, и они читают запахи как люди со слабым зрением различают цвета, предполагая, что светло-синий может быть серым, а темно-коричневый — черным. Но у Фриски нос был как зрение у человека с ястребиными глазами, а запах Денниса на чердаке, где он спал, сохранился очень хорошо (еще и потому, что он несколько дней обходился без бани).
Фриски обнюхала солому, потом одеяло, которое ей дала Хозяйка. Одеяло пахло Арленом, и Фриски быстро отвергла этот запах — запах старика, тусклый и кислый. Запах Денниса был куда живее и моложе.
Она гавкнула, показывая, что учуяла запах, и включила его в свою картотеку.
«Умница! — сказал юноша. — Можешь повести нас?»
«Поведет». — Хозяйка пошла к двери.
«Через час будет темно».
«Ну и пусть, — Хозяйка улыбнулась. Когда она вот так улыбалась, Фриски казалось, что ее собачье сердце вот-вот разорвется от любви. — Нам же не глаза ее нужны».
Юноша улыбнулся:
«Точно. Знаешь, пусть я идиот, но, мне кажется, у нас есть шанс».
«Конечно. Пошли, Бен. Пока еще светло».
Фриски, вдыхая запах Денниса — ярко-синий, как ей представлялось, — радостно гавкнула.
Глава 99
Ужин Питеру принесли, как всегда, ровно в шесть. Тучи уже нависли над городом, и температура начала падать, но снега еще не было. На другом конце площади, ежась от холода в позаимствованном халате поваренка, стоял Деннис, всматриваясь в мерцающий на невозможной высоте желтоватый отблеск — свечу Питера.
Питер, конечно, не знал об этом — он только и думал о том, что, умрет он или спасется, это последний его ужин в проклятой камере. Жилистое мясо, полусгнившая картошка и водянистый эль. Он съел все до крошки. Последние недели он ел мало и все время, свободное от работы на станке, посвящал физическим упражнениям.
Но сегодня ему нужны были все силы.
«Что со мной будет? — думал он, усаживаясь за свой маленький столик и разворачивая салфетку. — Куда я пойду? Кто поможет мне? Все верят в удачу. Но ты, Питер, веришь в нее до смешного сильно».
«Хватит. Что будет, то и будет. Ешь, и хватит об…»
Тут его мысли прервались. Что-то в салфетке ужалило его ладонь. Он поднес руку к глазам и увидел капельку крови. Первая мысль была о Флегге. В сказках яд всегда содержится в иголке. В конце концов разве яд не был любимым средством Флегга?
Питер встряхнул салфетку, увидел в ней крошечный листок бумаги с черными буковками… и тут же скомкал салфетку. Лицо его оставалось спокойным, ничем не выдавая вспыхнувшего волнения.
Он осторожно оглянулся, боясь, что кто-нибудь из тюремщиков застанет его врасплох. Никого не было. Это в первое время они глазели на него, как на редкую рыбу, и даже тайком приводили своих подружек поглядеть на злодея-отцеубийцу. Но Питер вел себя образцово, и интерес к нему постепенно угас.
Он заставил себя съесть ужин, хотя аппетита совершенно не было. Что бы ни содержалось в записке, он должен сохранять спокойствие — ведь через несколько часов ему нужно бежать.
Закончив с ужином, он опять оглянулся на дверь и пошел к кровати, как бы случайно прихватив с собой салфетку. В спальне он отшпилил записку (его руки так тряслись, что он опять укололся) и развернул ее. Сначала он взглянул на подпись и глаза его расширились. Записка была подписана: «Деннис — Ваш друг и преданный слуга».
«Деннис? — прошептал Питер, даже не сознавая, что говорит вслух? — Деннис?» Он перешел к началу, и сердце его забилось еще сильнее. Записка начиналась словами «мой король».
Глава 100
«Мой король, Вы может быть знаете что я пять последних лет служил дворецким у вашего брата Томаса. Неделю назад я узнал что Вы не убивали вашего отца Роланда Доброго. Я знаю кто это сделал и Томас знает. Вы узнали бы имя этого убийцы тоже но я не осмеливаюсь написать его. Я пошел к Пейне который отправился в изгнание и велел мне вернуться в Замок и написать Вам. Пейна сказал что изгнанники скоро станут мятежниками а это не должно быть. Он сказал чтобы я служил Вам и то же сказал мой Отец перед смертью, потому что наша семья всегда служила Королю а Вы истинный Король. Если у Вас есть план я помогу вам даже ценой жизни. Когда Вы читаете это, я стою внизу на площади. Прошу если у Вас есть план подойти и стать у окна. Если Вам есть на чем писать напишите записку и киньте мне. Позже я ее подберу. Если Вы согласны дважды махните мне рукой.
Ваш друг Бен с изгнанниками. Пейна обещал прислать его сюда. Я знаю где он (Бен) может быть и могу привести его сюда за день или два. Это опасно но я чувствую что времени у нас мало. И Пейна чувствует то же самое. Буду ждать и молиться.
Деннис — Ваш друг и, преданный слуга».
Глава 101
Прошло немало времени прежде чем Питеру удалось привести в порядок мысли. Один вопрос особенно занимал его: что увидел Деннис, что заставило его так решительно изменить мнение? Что это могло быть?
Мало-помалу он убедил себя, что это неважно. Деннис изменил мнение, и это главное.
Пейна. Деннис пошел к Пейне, и Пейна сказал… Старый лис что-то почуял. Он, конечно, помнит про салфетки и про кукольный дом. И что-то чует. Что же делать?
Часть его по-прежнему хотела осуществить намеченный план. Он столько готовился, что теперь ему было жаль отказываться от этой возможности. Да и сны его подгоняли.
Вы узнали бы имя этого убийцы… Питер его знал, и эта фраза больше, чем что-либо, убеждала его, что надо спешить. Флегг что-то задумал, и его нужно опередить. Сколько еще ждать?
Питер разрывался от противоречивых мыслей. Бен… Томас… Флегг… Пейна… Деннис… все они мелькали в его голове, как образы из снов. Что же делать? Внезапно к нему пришла мысль. До этого он сидел на кровати, нахмурясь и склонясь над запиской. Теперь он выпрямился, и глаза его ярко блеснули.
Если вам есть на чем писать…
Есть. Не салфетка — ее могут найти. Не записка Денниса — она исписана с обеих сторон.
Пергамент Валеры.
Питер встал и убедился, что глазок закрыт. Потом подошел к окну и дважды помахал, надеясь, что Деннис видит его.
После этого он вернулся в спальню, отодвинул камень и вытащил оттуда пергамент и медальон. Он повернул пергамент тыльной, чистой стороной… но чем ему писать?
Тем же, чем писал Валера.
Слегка поднатужившись, он разорвал матрас. Внутри была солома, и он быстро нашел прочные соломины, которые могли заменить перо. Медальон был сделан в форме сердца, с острым нижним краем. Закрыв глаза, Питер прочитал краткую молитву и полоснул себя острым медальоном по запястью. Кровь хлынула сразу — куда больше, чем нужно. Он окунул первую соломинку и начал писать.
Глава 102
Стоя на холодной и темной площади, Деннис увидел, как темная фигура Питера вверху подняла руки над головой и дважды помахала ему. Значит, будет послание. Это увеличивало риск, но Деннис был рад.
Он ждал, переминаясь с ноги на ногу. Часовой прокричал десять… одиннадцать… двенадцать часов. Луну заволокли тучи, но воздух странно светился, как часто бывает перед бурей.
Он начал уже думать, что Питер забыл о нем. Когда темный силуэт вновь появился у окна. Деннис вскинул голову, поморщившись от боли в шее, согнутой уже четыре часа. Что-то на миг промелькнуло в воздухе, и силуэт Питера скрылся. Через мгновение погасла свеча.
Деннис огляделся по сторонам и быстро двинулся через площадь. Он знал, что в любую минуту может появиться стражник, но с этим ничего нельзя было поделать. К тому же он был уверен, что где-то неподалеку бродят духи всех обезглавленных на этой площади.
Но о таких вещах лучше было не думать. Поэтому он просто стал искать то, что бросил Питер, всматриваясь в заснеженное поле площади, как ищейка. Ему казалось, что предмет, мелькнувший в воздухе, был твердым и блестящим. Правильно — Питер не мог бросить просто листок бумаги, иначе его унесло бы ветром. Но что это?
С каждой секундой Деннис волновался все сильнее. Он нагнулся и стал шарить руками по снегу, по следам, размытым оттепелью до размера драконьих лап. Пот стекал у него со лба. В голову ему пришла безумная мысль — что вот сейчас на плечо ему ляжет рука, и он увидит ухмыляющееся лицо королевского чародея.
«Поздновато для прогулок, — скажет Флегг, и глаза его вспыхнут багровым волчьим светом. — Что ищешь, Деннис? Может, я помогу тебе?» Не думай о нем! Ради всего святого, не думай о нем!
Но не думать было трудно. Где же оно?
Руки Денниса, которыми он шарил в снегу, совсем окоченели. Ну где же оно? Еще полбеды, что Деннис его не найдет. Хуже, если его найдет кто-то другой.
Часовой прокричал час.
Стоп, Деннис. Успокойся.
Это был голос его отца. Деннис замер, как был — на коленях, с носом у самой земли.
Ты уже ничего не видишь, мой мальчик. Закрой глаза на минутку, а потом посмотри. По-настоящему.
Деннис послушался. На этот раз он внимательно оглядел всю заснеженную, истоптанную мостовую у подножия Иглы.
Ничего.
Стоп! Вон там!
В снегу что-то блеснуло.
Деннис увидел краешек чего-то блестящего, что он во время своих панических поисков едва не вдавил в снег коленом.
Он подхватил непонятный предмет онемевшими пальцами и рассмотрел его. Медальон, должно быть, из золота, в форме сердца. Между двух створок зажат клочок бумаги. Очень старой бумаги.
Деннис вытащил бумагу, бережно сжал ее в руке, а медальон надел на шею. Потом побежал. Эта пробежка была еще хуже, чем все предыдущее — на каждом шагу он боялся быть обнаруженным.
Наконец он укрылся в спасительной тени зданий и смог отдышаться. Он прошел в замок через дверцу для слуг, выждав момент, когда стражник — такой же сонный и хмельной, как его коллеги, — отвернулся.
Через двадцать минут, в хранилище салфеток, он смог, наконец, прочитать записку.
Одна ее сторона была исписана старинными буквами, странными ржавыми чернилами. Деннис перевернул листок и чуть не вскрикнул. Эти «чернила» он мог узнать.
«О король Питер!» — прошептал он.
Буквы расплывались — «чернила» не успели еще высохнуть, — но почерк был четким.
«Хотел убежать сегодня. Ждать больше нельзя. Не ходи за Беном. Слишком опасно. У меня есть веревка. Тонкая. Может порваться. Завтра в полночь. Помоги если можешь. Нужно укрытие. Могу быть ранен. На волю Божью. Спасибо, дорогой Деннис. Король Питер».
Деннис перечитал записку трижды и заплакал — на этот раз от радости. Он снова и снова смотрел на строчку:
«спасибо, дорогой Деннис», написанную королевской кровью.
«Питер, я умру за тебя тысячу раз», — подумал Деннис. Он спрятал записку в карман, так и не сняв медальон с шеи. Прошло немало времени прежде чем он смог заснуть, но проспал он недолго. Дверь хранилища вдруг распахнулась — скрежет ее дверей показался Деннису ужасным, нечеловеческим криком, — и на него надвинулся темный силуэт с горящими волчьими глазами.
Глава 103
Снег пошел около трех утра — Бен Стаад увидел его первые хлопья, когда они с Наоми стояли на опушке королевского заповедника, глядя на замок. Фриски присела рядом, поскуливая. Она тоже устала, но была рада — запах становился все сильнее и свежее.
Она быстро довела их от дома Пейны до заброшенной фермы, где Деннис провел четыре дня, питаясь ненавистной репой. В этом доме ярко-синий запах пропитал все, и Фриски бегала из комнаты в комнату, радостно гавкая.
«Что теперь? — спросила Наоми. — Он пошел отсюда в замок, это понятно. Вопрос в том, идти нам за ним или ночевать здесь».
Было шесть часов, и за окном уже темнело.
«Думаю, лучше идти, — медленно сказал Бен. — Ты сама сказала, что нам нужны не глаза Фриски, а нос… и я подтвержу перед любым судом, что нос у нее замечательный».
Фриски, сидящая у дверей, благодарно гавкнула. Бен пристально посмотрел на девушку. Путь был долгим, они оба устали… но он знал, что надо спешить.
«Ты можешь идти, Наоми Ричфул?» Она уперла руки в бока и сердито взглянула на него:
«Я могу идти сто миль от места, где ты упадешь, Бен Стаад».
«Ладно. Может, нам удастся это проверить. Но сперва нужно что-нибудь поесть».
После скудного ужина Наоми нагнулась к Фриски и объяснила, что та должна снова искать след. Фриски не нужно было повторять дважды. Они покинули ферму сразу же — Бен нес большой рюкзак, Наоми чуть поменьше.
Запах Денниса вел Фриски в темноте, как маяк… и, если бы не оклик Наоми, она быстро привела бы их обратно к дому Пейны.
«В чем дело? — спросил Бен. — Она потеряла след?»
Они смотрели, как собака в растерянности бегает сначала по двору фермы, потом по дороге.
«Подожди, — Наоми явно обиделась за свою любимицу. — Слишком много запахов. Дай ей разобраться».
Читать бесплатно другие книги:
