Время для мятежника Гаррисон Гарри

1

Главная Окружная дорога бетонным кольцом опоясывает столицу Соединенных Штатов Америки. Шестью рядами широко разливается она среди лесов Вирджинии, захватывает спальные кварталы Александрии и через Потомак перебрасывается в Мэриленд. Здесь, на сравнительно дешевой земле, оседают правления фирм и бездымные заводы, вдруг вырастающие на лесных просеках по сторонам дороги. Примерно в этих местах отходит от Окружной на боковую магистраль съезд 42. И как раз перед стоп-знаком остановки уходит за деревья проселочная однорядка.

У дорожного знака старый «понтиак» свернул на проселок. За первым же поворотом стоял большой белый дом без окон. Водитель не обратил внимания ни на дом, ни на знак, приглашающий в Лабораторию номер два компании «Уикс электроникс». Водитель направился дальше по дороге, пока здание не скрылось из виду, и лишь затем свернул на поляну и заглушил двигатель.

Водитель вышел из машины и аккуратно, без щелчка, закрыл дверцу. Встав спиной к радиатору, он посмотрел на часы, явно равнодушный к первым проблескам багрянца и золота в листве осеннего леса. Им владела какая-то мысль, и она привлекала его внимание к часам. Случись здесь наблюдатель, он увидел бы высокого мужчину ростом чуть больше шести футов, с не слишком привлекательным лицом, которое портил чересчур острый нос. Однако этот дефект с лихвой искупался ровным загаром кожи и благородной сединой на висках, придававшими незнакомцу вполне достойный вид. Он сосредоточенно глядел на часы. Одет он был в неопределенного вида плащ, темно-синие брюки и черные ботинки.

Наконец человек удовлетворенно кивнул, нажал кнопку на часах, повернулся и пошел между деревьями. Двигаясь быстро, но бесшумно, он дошел до поваленного бурей дуба – поваленного совсем недавно, ибо листья его только начали вянуть. Здесь человек припал к земле и прополз под прикрытием дерева не меньше пятнадцати футов. Потом он поднялся на ноги и поспешил вперед.

Через двадцать ярдов лес обрывался узкой, глубокой, заросшей травой канавой, окружавшей фундамент ограды. За оградой начиналась парковая лужайка с редкими деревьями, сквозь листву которых проглядывал угол здания «Уикс электроникс». Человек спустился в канаву – и быстро выбрался из нее под защиту деревьев. Минутой позже с другой стороны вдоль ограды прошел охранник в униформе с немецкой овчаркой на коротком поводке. Едва они скрылись из виду, человек поспешил вдоль канавы, натягивая на ходу пару кожаных перчаток. Не останавливаясь, он вскарабкался на ограду, балансируя на самом верху под двойной полосой колючей проволоки. Он согнул колени, удерживая равновесие вытянутыми руками, потом мягко перепрыгнул через проволоку на другую сторону и рванул к ближайшей группе деревьев. Но не успел. Откуда-то вынырнул джип и, разрывая шинами дерн, резко затормозил перед бегущим. Охранник, сидящий рядом с водителем, поднял карабин и наставил его на чужака. Тот остановился и поднял голову. Охранник молча смотрел, как высокий человек медленно вскинул руку, взглянул на часы и нажал кнопку.

– Шесть минут девять и три десятых секунды, Лопес.

Охранник равнодушно кивнул и опустил оружие:

– Да, полковник.

– Плохо, черт побери, совсем плохо. – Человек уселся на заднее сиденье джипа. – Поехали в караулку.

Они объехали здание лаборатории, направляясь к низкому строению, не видному с дороги. Возле дома стояли люди в униформе. Они молча смотрели, как подъехал джип, и седой охранник с нашивками сержанта выступил вперед. Из джипа вышел полковник и показал на часы:

– Ваше мнение по поводу шести минут девяти и трех десятых секунды, в течение которых я шел незамеченным по лесу от дороги до объекта?

– Мне это не нравится, полковник Мак-Каллох, – ответил сержант.

– И мне тоже, Гринбаум, мне тоже. Я уже был на полпути к лаборатории. Нарушитель мог многое успеть за это время. У вас есть что сказать?

– Ничего, сэр.

– Вопросы есть?

– Нет, сэр.

– Совсем нет? Вас не интересует, как я прошел до самой ограды необнаруженным?

– Интересует, сэр.

– Отлично, – полковник Мак-Каллох кивнул, словно разговаривал с дебильным ребенком. – Но ваш интерес несколько запоздал, сержант. Ровно на одну неделю, если быть точным. Именно тогда я обратил внимание, что свежеповаленное дерево блокирует часть поля зрения одной из дистанционных телекамер. Ровно неделю я ждал, пока вы или кто-нибудь из ваших людей это заметите. Не заметил никто. Поэтому я и устроил эту демонстрацию дыры в вашей охране.

– Я обеспечу ее ликвидацию, полковник...

– Не вы, Гринбаум, а кто-нибудь другой. Вы лишаетесь своих нашивок, ваше жалованье соответственно уменьшается, а в ваше личное дело будет записан выговор...

– Не будет. Мак-Каллох. Плевал я на эту работу. Все, я смываюсь.

Полковник кивнул:

– Совершенно верно. Вы именно смываетесь, как дезертир. На службу вам наплевать. Прослужить в армии двадцать лет и вот так...

– Это я дезертир? Не вешайте мне лапшу, полковник! Извините за выражение. – Гринбаум, вне себя от злости, сжал кулаки. – Не на службу мне плевать, а штабных вонючек я видеть не могу. Вы главный в службе безопасности этой лаборатории, а значит, вас прежде всего должна интересовать безопасность. А вы из мелкой пакостности целую неделю молчите о дыре в охране. Мы должны работать вместе, а не играть в индейцев и разведчиков. Играйте без меня.

Он повернулся и широко зашагал прочь. Полковник молча смотрел ему вслед. И только когда сержант скрылся из виду, обратился к молчавшим охранникам:

– Письменный рапорт о происшедшем от каждого. Утром ко мне на стол. – Он махнул рукой Лопесу, приказывая ему выйти из джипа, и занял его место. – К моему автомобилю, – сказал он водителю и повернулся к охранникам: – Зарубите себе на носу, незаменимых среди вас нет. Кто залупится, как Гринбаум, – вылетит следом за ним.

В джипе Мак-Каллох ни разу не оглянулся.

Пока джип, доставив Мак-Каллоха, разворачивался, полковник снял плащ и положил его в багажник своей машины. Под плащом был мундир без знаков различия и орденских планок, но с серебряными орлами на плечах. Из багажника полковник достал берет, плотно надвинул его на уши, вынул черный дипломат и захлопнул крышку багажника. Несколько минут спустя он уже ехал по бульвару Мак-Артура, направляясь в город.

Поездка была недолгой. Через несколько минут автомобиль въехал на стоянку филиала окружного банка в большом торговом центре. Мак-Каллох запер автомобиль и вошел в банк, прихватив с собой дипломат. Визит был кратким. Не прошло и десяти минут, как он вернулся к своей машине – под пристальным наблюдением человека из черной «импалы», припаркованной через два ряда. Человек в «импале» поднес к губам микрофон:

– "Дорога-1" к «Дороге-2». Джордж уезжает со стоянки и сворачивает к югу, на Мак-Артура. Принимай его. Прием.

– Принимаю. Конец связи.

Человек положил микрофон и вышел из машины. Это был тощий блондин в непримечательном сером костюме, в белой рубашке с темным галстуком. Он пересек вестибюль наискосок и остановился перед секретаршей.

– Моя фамилия Рипли. Мне нужно видеть менеджера. Я бы хотел поговорить с ним о возможных инвестициях.

– Разумеется, мистер Рипли. – Девушка сняла трубку. – Я узнаю, свободен ли мистер Брайс.

Менеджер встал навстречу посетителю и пожал ему руку через стол.

– Рад быть полезным вам, мистер Рипли. Чем могу служить?

– Государственное дело, сэр. Будьте любезны, взгляните на мое удостоверение.

Из нагрудного кармана он достал книжечку в кожаном переплете. Брайс посмотрел на золотое тиснение удостоверения, на пластиковую карточку в окошке и кивнул.

– Итак, мистер Рипли? Чем могу быть полезен Федеральному бюро расследований?

Он сделал движение, намереваясь вернуть документ, но агент его остановил.

– Я бы просил вас проверить подлинность удостоверения, сэр. Полагаю, у вас есть телефон для таких случаев.

Брайс кивнул и открыл верхний ящик стола.

– Да, есть. Однажды я им уже пользовался. Минутку...

Менеджер набрал номер 14 назвал себя абоненту на другом конце линии. Потом прочел вслух номер удостоверения и прикрыл микрофон рукой.

– Они хотят знать, по какому делу.

– Скажите им: расследование «Джордж».

Менеджер повторил эти слова, кивнул и повесил трубку, затем протянул агенту ФБР его удостоверение.

– Я получил указание сотрудничать с вами и предоставить в ваше распоряжение всю имеющуюся у нас информацию об одном из наших клиентов. Но должен заметить, что этим нарушаются все обычные...

– Я это понимаю, мистер Брайс. Но в данный момент вы принимаете участие в чрезвычайно важном расследовании, связанном с вопросом безопасности. Если вы отказываетесь от сотрудничества, я обязан обратиться к вашему начальству...

– Нет, вы не поняли! Я не это имел в виду. Разумеется, я готов сотрудничать. Я просто хотел сказать, что информация о клиентах всегда строго конфиденциальна – при нормальном ходе событий. Но, конечно, вопросы национальной безопасности – это совсем другое дело. Так чем я могу вам помочь?

Брайс прервал сбивчивую речь, машинально достал носовой платок и вытер вдруг вспотевший лоб. Агент, без малейшего намека на улыбку, кивнул:

– Понимаю вас, мистер Брайс. Надеюсь, и вы понимаете, что в силу вашего добровольного согласия на сотрудничество вы по закону несете ответственность за разглашение содержания наших переговоров и даже просто за упоминание о них.

– В самом деле? Я не знал, но, конечно, я ни одной живой душе не скажу.

– Прекрасно. Итак, несколько минут назад из вашего банка вышел человек, совершивший некую сделку. Его имя – Уэсли Мак-Каллох, он полковник армии Соединенных Штатов. Нет, не записывайте. Это легко запомнить. Вы найдете банковского работника, который его обслуживал, и принесете сюда записи о сделке или сделках этого полковника. О причине своего интереса вы не скажете никому.

– Разумеется!

– Мы ценим вашу добрую волю, мистер Брайс. Если вы не возражаете, я подожду вашего возвращения.

– Да, конечно, будьте как дома. Я ненадолго.

Меньше чем через пять минут менеджер вернулся с папкой в руке. Он тщательно закрыл и запер дверь и раскрыл папку.

– Полковник Мак-Каллох совершил покупку...

– Он платил чеком или наличными?

– Наличными. Купюрами большого достоинства. Он покупал золото и платил наличными. Восемь тысяч пятьсот тридцать два доллара. Золото он забрал с собой. Это та информация, которую вы хотели получить, мистер Рипли?

– Да, мистер Брайс. Это именно то, что я хотел узнать.

2

Сержант Трой Хармон ехал в метро от Пентагона, ломая голову, что бы могло скрываться за его новым назначением. Второпях ему абсолютно ничего не сказали. Кроме того, что ему надлежит как можно скорее прибыть по указанному адресу на Массачусетс-авеню возле станции метро «Юнион». Транспортные средства не предоставляются.

Он ехал в метро, поглядывая на тяжелый запечатанный пакет в руках. Его собственное личное дело, история девяти лет в армии. Награды, продвижения по службе, проступки, заключение из Фицсиммонского госпиталя, где из его спины вынимали шрапнель. Два года во Вьетнаме без единой царапины, и надо же – хороший подарок от собственной батареи поддержки. Орден «Пурпурное сердце» из куска детройтской стали. Перевод в военную полицию, затем в G2 – военную разведку. Все документы здесь. Интересно бы на них взглянуть. И совершить служебное самоубийство, вскрыв пакет.

А что, интересно, за организация на Массачусетс-авеню? Все тайные организации, начиная от ЦРУ в Лэнгли, были ему известны. Но об этой он не слышал. Доложить мистеру Колли. Кто такой, прах его возьми, мистер Колли? Ладно, хватит. Все равно это скоро выяснится. Он посмотрел, какая станция следующая (Макферсон-Сквер), потом опустил глаза вниз как раз вовремя, чтобы перехватить взгляд сидящей напротив девицы. Она быстро отвела глаза. Лисонька – так в их школьной компании называли ярко-рыжих девиц. Она опять на него взглянула, и он выдал ей улыбку с рекламы зубной пасты: растянул губы, и белоснежные зубы ярко засияли на фоне темно-коричневой кожи. В этот раз она вздернула носик и фыркнула, отвернувшись.

Ну и ладно. Он улыбнулся еще шире. Неужто она не поняла, чего не хватает ее костюму? Пяти футов десяти дюймов красивого и хорошо сложенного солдата.

Поезд затормозил на станции «Центр». Трой оказался во главе толпы, ринувшейся к эскалатору перехода на «Красную линию». Он въехал в грот с рассеянным светом, напоминавший скорее фантастический ангар для звездолетов, чем вестибюль метро. По сравнению с ним старуха «Индепендент» в Нью-Йорке выглядела грязной дырой. Каковой и была.

Наслаждаясь прохладным осенним воздухом, он вышагивал по Массачусетс-авеню и разглядывал номера. Вот и он, высокий кирпичного цвета дом, как раз на углу Джерси-стрит. Ни названия, ни таблички. Он поднялся по ступенькам и нажал полированную медную кнопку, заметив над ней миниатюрную телевизионную камеру. Дверь загудела, и он оказался перед второй дверью шлюза, которая не открылась, пока не закрылась первая. Очень грамотно. И вторую телекамеру тоже не забыли.

За второй дверью оказался мраморный пол вестибюля, а в дальнем его конце – стол. За столом сидела ничего себе рыжая девица в слишком тугом свитере. Заслышав клацанье его каблуков, она подняла голову и улыбнулась:

– Чем могу служить?

– Сержант Хармон. По вызову мистера Колли.

– Прошу вас, сержант Хармон. Присядьте на минутку, я ему сообщу, что вы прибыли.

На слишком мягком и глубоком диване сидеть было неудобно. На журнальном столике лежал экземпляр «Форчун» и экземпляр «Джет». Интересно, это специально для него положили или нет? Фотографии с большого приема в отеле «Тереза». Покусанные крысами дети в трущобах. Для него это был другой мир. Он вырос в Квинсе, улица Южная Ямайка, – чистый, безопасный район для среднего класса, добротные дома и зеленые деревья. О Гарлеме[1] он знал примерно столько же, сколько об обратной стороне луны.

– Мистер Колли вас ждет.

Он бросил журнал на стол, взял пакет и вслед за покачивающей бедрами секретаршей вошел в соседний кабинет.

– Заходите, сержант Хармон. Рад познакомиться. – Колли вышел из-за стола, протягивая Трою руку. По произношению слова «Хармон» было ясно, что он из Бостона. По элегантной тройке можно было предположить и Бэк Бэй, и Гарвардский университет. – Спасибо, пакет я возьму.

Колли взял пакет с личным делом и положил его на лежавшие на столе папки, постучал, подравнивая, по краям стопки, пока она не стала безупречно ровной. Выполняя эту важную работу, он глядел на сержанта, одновременно анализируя свои впечатления. Меньше тридцати, хороший послужной список, – это понятно по орденским планкам даже без личного дела. Не слишком высокий, но крепко сложенный. Челюсть как камень, лицо без выражения. Глаза черные, непроницаемые. Сержант Трой явно был профессиональным солдатом и отлично владел собой.

– Вы получили временное назначение к нам из G2 в связи с вашими специальными знаниями, – сказал Колли.

– Какими именно, сэр? Я снайперски стреляю из винтовки М-16.

– Дело абсолютно не в этом. – Колли впервые улыбнулся. – Мы полагаем, что вы много знаете о золоте. Это так?

– Да, сэр.

– Отлично. Именно эти конкретные знания будут нам наиболее полезны, поскольку мы в КССС по большей части являемся штабными работниками. Оперативных же работников нам предоставляют другие секретные службы. – Он посмотрел на свой «ролекс». – Через несколько минут вы увидитесь с адмиралом Колонном, и он объяснит вам детали операции. Сейчас у вас есть вопросы?

– Нет, сэр. Я слишком мало знаю о том, что здесь у вас происходит, чтобы задавать вопросы. Мне дали адрес и велели доставить сюда мое личное дело. Вы сейчас назвали этот отдел буквами КССС. Мне неизвестно даже значение этого сокращения.

– Это вам тоже объяснит адмирал. Моя работа – только поддержание связи. Все ваши рапорты будете подавать мне. – Он что-то быстро написал на листке бумаги и протянул через стол. – Это мой круглосуточный номер. Расходы записывайте и подавайте мне отчет раз в неделю. Необходимую помощь или специальное оборудование также заказывайте через меня. Адмирал введет вас в курс операции. Ее кодовое название – «Джордж».

Колли побарабанил пальцами по столу, раздумывая, продолжать или закончить. Потом сказал:

– Адмирал – старый морской волк, кончил Аннаполис[2], служит очень давно. Вы понимаете, что это значит?

– Нет.

– Полагаю, знаете, сержант. Когда он был на службе, во время второй мировой войны, чернокожих называли неграми и не допускали на флот. Только в качестве... э-э... вспомогательного состава.

– Назовем это «гальюнщиками», мистер Колли, потому что так это называлось. И мой отец тоже был тогда в армии, спасая демократию для мира. Только в армии была сегрегация, и поскольку черным не доверяли носить оружие, они водили грузовики и копали траншеи. Но это было давно.

– Для нас – может быть. Будем надеяться, что для адмирала тоже. Но наш отдел – на сто процентов белые англосаксы-протестанты. Вряд ли это случайно... Я, может быть, слишком много говорю, сержант.

Трой улыбнулся:

– Я понимаю вашу мысль, мистер Колли. Но я твердо верю в работников полевой разведки. Насчет адмирала я спокоен.

– Это правильно. Он хороший человек. А работа эта дьявольски важная. – Колли взял папку и встал. – Сейчас мы к нему пройдем.

В большой зал для совещаний грохот Массачусетс-авеню доносился лишь слабым гулом. На окнах тяжелые портьеры, вдоль стен от пола до потолка книжные полки. Адмирал за большим столом красного дерева тщательно набивал табаком антикварную трубку. Его лицо покрывал загар, а голова была почти лысой. Гладкий, без морщинки синий мундир с впечатляющими рядами орденских планок. Он показал Трою на стул напротив себя, кивнул, когда Колли положил перед ним папку, зажег деревянную спичку и стал раскуривать трубку. Пока Колли не вышел и не закрыл дверь, адмирал не произнес ни единого слова.

– Вы командированы к нам из военной разведки из-за ваших специальных знаний, сержант. Прошу вас рассказать мне о золоте.

– Это металл, адмирал, очень тяжелый, и высоко ценится людьми.

– Это все? – Адмирал Колонн нахмурился. – Вы пытаетесь проявить остроумие, сержант Хармон?

– Нет, сэр. Я говорю правду. Золото широко применяется в промышленности, но любят его не за это. Его покупают, крадут и прячут, поскольку у него очень высокая цена. Мы, западные народы, рассматриваем его – как товар, но в остальной части мира его считают наилучшим вложением капитала – более надежным, чем банки или акции. Цена легально купленного здесь золота удваивается, если его контрабандно переправить в другую страну, – скажем в Индию. Вот поэтому мне и пришлось им заниматься. Военнослужащие армии США находятся во многих странах, а соблазн сорвать шальные баксы на продаже золота настолько велик, что не каждый может ему противиться.

Адмирал кивнул:

– Ладно, с этим ясно. А о каких промышленных применениях вы говорили? Кроме ювелирных изделий, на что оно еще идет?

– Электроника. Легко обрабатывается, не окисляется, не ржавеет и хорошо проводит ток. Золотом покрывают контакты компьютеров. В оконных стеклах добавка золота регулирует количество пропускаемого света...

– И все это не имеет ни малейшего отношения к нашему случаю! – Адмирал хлопнул по лежащей перед ним папке. – Мы интересуемся причиной, по которой некий полковник армии США покупает много золота. Я знаю, это вполне легально, но все равно хочу знать – почему.

– Можно спросить, сколько это «много», сэр?

– Чуть больше ста тысяч долларов по цене на вчерашний день. Вы знаете, что значит КССС?

Трой воспринял неожиданную перемену темы без комментариев.

– Нет, сэр, не знаю. Мистер Колли сказал, что я узнаю это от вас.

– "Quis custodiet ipsos custodes". Знаете, что это значит?

– Должен знать. После двух лет латыни в колледже. Дословный перевод – «Кто сторожит самих стражей»?

– Правильно. Кто должен проверять проверяющих? Эта проблема существует очень давно – иначе не было бы латинской поговорки. Кто-то должен следить, чтобы полисмен не брал взяток. И тем более кто-то должен следить за теми, кому доверена безопасность нации. Вот мы это и делаем. В этом смысл существования нашего агентства. Вы должны понять, что наша работа жизненно важна для безопасности этой страны. И, не преувеличивая, скажу, что она важнее любых других операций по безопасности. Мы не можем позволить себе ошибиться, потому что играем за вратаря и наши ошибки исправлять некому. Окончательная ответственность за безопасность страны лежит на нас, поскольку мы наблюдаем за всеми остальными спецслужбами. Вот почему я утвердил ваше назначение к нам. В вашем послужном списке есть три пункта, которые мне понравились. Первое: вы работали с золотом. Второе: у вас допуск высшей категории. Что третье – можете догадаться?

Трой медленно кивнул:

– Думаю, что да. Очевидно, то, что я стукнул на своего непосредственного начальника, когда поймал его на взятке?

– Именно это. Большинство солдат просто отвернулось бы в другую сторону. Вы рассчитывали на какое-то вознаграждение за свой поступок?

– Нет, адмирал, не рассчитывал. – Трой старался сохранить контроль над собой, и ему это удавалось. – Если я и ждал чего-нибудь, то прямо противоположного. Я отлично понимаю, что в армии не любят стукачей, особенно когда солдаты стучат на офицеров. Но случай был особый. Если бы он прикарманил денежки офицерского клуба или толкнул налево списанный хлам, я бы сначала два раза подумал. Но мы были отделом военной полиции и с ног сбивались, стараясь очистить казармы от наркотиков. И дело было не в травке или колесах, или, там, маковой соломке, мы имели дело с крепкой дурью – с героином, и черт его душу знает, через какие ворота он шел в казармы. Так вот, когда я узнал, что мой непосредственный начальник, ответственный за пресечение потока наркотика, берет хабар с толкача, продавца то есть, я понял, что в самый раз, хватит. – Трой холодно улыбнулся. – Когда я о нем слышал последний раз, он все еще сидел в Ливенворте. Из отдела меня выперли, и я этого ждал, а вот чего я не ждал, так того, что меня повысят на два звания и переведут в G2.

– Это была моя работа. Так распорядился я, не считаясь с некоторыми вашими офицерами, которые собирались сделать именно то, чего вы ожидали. Ставьте десять к одному, что военный поступит так, как подсказывает ему рефлекс, – и вы своих денег не потеряете. Вот с тех пор я держу вас под наблюдением. Поскольку люди вроде вас попадаются достаточно редко.

Он поймал выражение лица Троя и улыбнулся:

– Нет, сержант, это не попытка лести, а чистая правда. Я имею в виду, что ценю людей, которые присягу ставят выше личных отношений или карьеры. Вы нам нужны. Я надеюсь, что по окончании этой операции вы поразмыслите о постоянном переводе к нам. Но это в будущем. Теперь же я хотел бы привлечь ваше внимание к операции под кодовым названием «Джордж».

Он вынул из папки стопку бумаг и перелистал их:

– Операция «Джордж» начиналась как рутинная проверка. Такие проверки проводятся регулярно и постоянно относительно всех служащих с высоким допуском. Объектом данного конкретного расследования является полковник армии Соединенных Штатов по имени Уэсли Мак-Каллох. Отличный послужной список и допуск первой категории. Не женат, но и не монах. Поддерживает форму, лыжи зимой, серфинг летом. Имеет небольшой дом в Александрии и еще несколько тысяч для выплаты процентов по закладной. Все это совершенно ординарно и ничем не примечательно.

– Кроме того, что полковник покупал золото.

– Верно. Это началось недавно, чуть больше полугода назад. У него тогда были некоторые сбережения в привилегированных акциях и еще кое-что на банковском счете. Он все это обратил в наличность и купил золото. Продал еще некоторое имущество, полученное в наследство. Мы оба знаем, что это все вполне легально. Но я все равно хочу знать – зачем.

– Разрешите мне посмотреть документы, адмирал?

Трой быстро, но методично перелистал дело и положил его на стол.

– Здесь нет даже упоминания о службе полковника.

– И не должно быть. Агенты ФБР, составлявшие этот доклад, знали только то, что должны были знать. Мак-Каллох отвечает за безопасность одной из наиболее важных и секретных лабораторий. Его работа безупречна – он профессионал высочайшего класса. Здесь к нему нет претензий. Нас волнует золото. Это дело, как бы это сказать...

– Выглядит не совсем чистым?

– Верно. Считайте, что у меня взрыв интуиции, приступ паранойи или что угодно. Но это слишком необычная вещь и единственный необычный поступок полковника Мак-Каллоха за всю его жизнь. И ваше задание состоит в том, чтобы выяснить, зачем он покупает золото.

– Я это сделаю, адмирал. Я сам заинтригован. Не вижу никаких разумных причин для подобного поступка. По крайней мере, законных причин.

– Вы считаете, что здесь что-то незаконное?

– Я пока ничего не считаю, адмирал. Не признаю предвзятых мнений. Прежде надо собрать конкретный фактический материал.

3

Небо хлестало тропическим ливнем. Несмотря на конец октября, воздух был парной и душный, – одна из причин, по которой Вашингтон имел прозвище «Туманная дыра». Трой Хармон сидел за рулем «понтиака», откинувшись на сиденье и надвинув на глаза шляпу. То, что эта шляпа, как и плащ, в точности походили на те, в которых полковник Мак-Каллох вышел из дому полчаса назад, не было случайным совпадением. Полковник ездил на старом «понтиаке» того же цвета и года выпуска, что и Трой. Сквозь стук дождя по железной крыше еле пробился звук радиотелефона. Трой поднял трубку и нажал рычажок.

– Джордж Бейкер слушает.

Телефон заверещал:

– Джордж паркуется на обычном месте, на стоянке.

– Спасибо. Конец связи.

Трой включил зажигание. Подготовка велась четыре дня, медленно и методично. Ошибки исключались. Он никогда не начинал действовать, пока не был готов полностью. Теперь начиналась следующая часть операции. Все подробности суточного и недельного распорядка жизни полковника Мак-Каллоха были в докладах ФБР. Трой их тщательно изучил, и теперь он знал, как лучше использовать имеющиеся возможности. ФБР снабдило его гостевым билетом спортивного клуба, в котором полковник три раза в неделю играл в сквош. Трой там побывал, и, чтобы открыть шкафчик полковника и снять слепки с ключей, понадобилось не более минуты. Сейчас, когда он ехал по трехрядной улице, дубликаты лежали у него в кармане. В автомобиле из-за открытых окон душно и жарко – зато стекла хорошо запотели, и снаружи ничего не было видно, хотя приходилось постоянно протирать ветровое стекло. Свернув к дому полковника, Трой нажал на кнопку дистанционного управления, настроенного теперь на частоту гаражного замка Мак-Каллоха. Ворота открылись, и Трой въехал внутрь. Любой случайный наблюдатель решил бы, что полковник просто вернулся домой. Поскольку у полковника среди соседей не было ни друзей, ни знакомых, было мало шансов, что об этом незапланированном визите ему станет известно. Трой подождал, пока за ним закроется дверь, и только тогда вышел из машины. Плащ и шляпу он оставил на сиденье, пристегнул радиотелефон к поясу и взял дипломат. Света он зажигать не стал, а достал из кармана куртки фонарик.

Сигнализация находилась рядом с дверью, ведущей из гаража в дом. Техники из КССС пометили ключ от нее и объяснили, как им пользоваться. Вставить, повернуть на полный оборот по часовой стрелке, затем вынуть. Он так и сделал. Голубая лампочка на коробке погасла. При выходе придется повторить в обратном порядке. Ключ к входной двери он подобрал со второй попытки, отпер дверь и собирался потянуть ее на себя. Но остановился.

Слишком просто. Уж если полковнику было что прятать, неужто он ограничился бы сигнализацией от воров?

Трой посветил фонариком на верхний край двери, затем вдоль всего косяка. Вроде бы ничего. Но ведь можно вложить в дверную щель клочок бумажки, который выпадет, если дверь откроют. Он наклонился – так оно и есть.

Обгорелая спичка. Как раз под дверной петлей, кончик хорошо виден. Отлично. Он нагнулся ниже. Оставленная спичкой бороздка была ясно различима. Когда он уйдет, спичка опять ляжет в эту бороздку.

Он широко распахнул дверь и вошел. Холл был прохладный и тихий. В дальнем конце дверь открыта в кухню.

Времени было навалом.

Использовать его следовало с толком, без промедления, но ни в коем случае не торопясь. Мак-Каллох появится в доме не раньше восьми вечера. За ним следят, и если у него изменятся планы, будет достаточно времени, чтобы спокойно уйти.

– Теперь, полковник, – сказал Трой, оглядывая комнату, – разберемся, что за колесики у вас вертятся внутри.

Он снял куртку и повесил ее на кухонный стул, потом расстегнул воротник и ослабил галстук. Кухонный стол чистый и полированный. Трой расстелил на нем носовой платок, достал из дипломата термос с кофе, налил себе чашку и поставил термос на платок. Отхлебывая кофе, он огляделся.

Стиль американской армии. Чисто, как в казарме перед инспекторской проверкой. Это не удивительно, поскольку Мак-Каллох большую часть своей жизни был военным. Из школы – прямо в армию. Чистый послужной список, богатый боевой опыт, хороший солдат. Потом офицерские курсы, и военная карьера на всю жизнь. Да, это заметно. Тарелки чисто вымыты и стоят в сушильном шкафу. Даже сковородка тщательно вымыта и убрана на место. На завтрак – яичница с ветчиной, в регулярно очищаемом мусорном ведре сейчас скорлупа и обертка. Молоко, масло, яйца, в холодильнике нераспечатанный молочный пакет.

Медленно, тщательно Трой обходил комнату за комнатой. В гостиной бюро, ящики заперты. Заняться ими позже. На столике рядом с диваном несколько журналов. Военные, спортивные, несколько прилично засаленных экземпляров «Ньюсуик» и «Ридерс дайджест». Книжные полки. Старые учебники и руководства для офицерских курсов. Несколько поновее, неразвернутых. Популярные романы, технические тексты, несколько исследований по истории, руководство по горным лыжам. Надо бы составить список заглавий и на досуге над ним подумать.

Что у КССС хорошо, так это то, что у них много всяких удобных штучек. Например, японская камера, полностью автоматизированная. Она снимает не на пленку, а на электронные карточки – до десяти снимков в секунду. Настраивается на любой видимый или невидимый свет. Вот сейчас она поставлена на ультрафиолет. Ультрафиолетовая вспышка давала слабое, почти незаметное голубое сияние, но для камеры это было то, что нужно. Он сфотографировал корешки книг и спрятал камеру.

Вставную панель он нашел на втором этаже в спальне, под ковром возле двуспальной кровати. Пол был из дубового паркета, и деревянная панель была сделана заподлицо с полом. На одном краю была маленькая зазубрина, как раз для пальца. Он потянул, и панель отошла, как дверь на петлях. Под ней в бетонной нише находился сейф с шифровым замком.

– Ну разве не прелесть, – произнес Трой, потирая руки. – Очень красивая и большая. Даже чересчур большая, чтобы держать в ней только медали и чековую книжку. Интересно, что там еще?

По телефону, стоявшему рядом с кроватью, он позвонил Колли.

– Говорит Хармон. Я нашел потайной сейф в полу, большого размера. Запрашиваю помощь.

– Весьма интересно. Вы обратили внимание, чьего производства сейф?

– Фирмы «Атлас экзекьютив». Замочная скважина отсутствует. Видимые дверные петли отсутствуют. Единственный цифровой диск с числами вплоть до девяноста девяти.

– Отлично. К вам подъедут в течение часа.

Поджидая помощь, Трой спустился вниз и осмотрел письменный стол, который легко открывался отмычкой. Там были какие-то письма, обычный набор счетов и квитанций, корешки чековых книжек и погашенные чеки. Он не стал в них разбираться, но тщательно сфотографировал. Он успел разложить все как было, когда во двор въехал потрепанный жизнью и годами грузовик. Почти через сорок пять минут после телефонного разговора. На борту грузовика красовалась надпись: "ЭНДИ-СЛЕСАРЬ – КРУГЛОСУТОЧНАЯ АВАРИЙНАЯ". Энди был одет в робу и тащил большой помятый ящик. Он запер грузовик и пошел, насвистывая, вверх по дорожке. Трой открыл дверь раньше, чем тот успел позвонить.

– Меня зовут Энди, как написано на машине. Говорят, у тебя тут есть слесарно-финансовая работа. – Он вынул изо рта зубочистку и аккуратно вложил в карман. – Это где?

– Наверху. Пойдем со мной.

Энди свое дело знал. Старый ящик оказался изнутри футляром с бархатными нишами для сияющих инструментов. Энди опустился на колени, любуясь сейфом.

– Отлично, – сказал он, потирая руки. – Классная защита. Огнестойкий, выдерживает пару тысяч градусов в течение нескольких часов. Взлом невозможен.

– Так ты его не можешь открыть?

– Кто сказал? – Он вынул металлическую коробочку с выдвижной антенной и перебросил тумблер. – Я сказал, что нормальный медвежатник с ним ничего не сделает. Постучится и уйдет. А я могу открыть все, что открывается. Но сначала надо посмотреть, нет ли на нем какой-нибудь сигнальной электроники. Нет, чисто. Так, теперь послушаем, что он нам споет. Тумблеров на нем нет, их переключение поэтому не услышишь. Но есть свои способы.

Трой не спросил, какие именно. Не его это дело. Может быть, Энди использует ультразвук, чтобы заглянуть сейфу в кишки. К ручке и передней поверхности сейфа он прилепил кучу устройств на батарейках с какими-то цифровыми панельками. Минут пятнадцать у него ушло на то, чтобы запустить эту механику, а потом он, посвистывая, убрал все свои машинки и сложил их в ящик.

– Ты не собираешься его открывать? – спросил Трой.

Энди покачал головой:

– Не моя работа. Я техник, а не уголовник.

Выбрав из своих машинок что-то похожее на калькулятор с принтером, Энди нажал на нем какие-то кнопки, прибор загудел и выплюнул листок бумаги. Энди передал его Трою. На листке были напечатаны короткие строчки из букв и цифр.

– "R" – значит «направо», – сказал Энди. – Как ты, быть может, догадываешься, "L" означает «налево». Для сброса поверни рукоятку пару раз против часовой стрелки, а потом просто набери числа в том порядке, в котором они написаны. Пружина взведена, и на последнем номере дверь откроется. Когда закроешь ее, сделай еще пару поворотов, а потом поставь на пятьдесят шесть. Она так стояла, когда я пришел, а бывает, что люди запоминают номера. Все, меня нет.

Трой проследил, как он отъехал, потом вернулся в спальню. Энди знал свое дело. Трой набрал последний номер и почувствовал, как дверь под его рукой пружинит. Она открылась примерно на дюйм, и можно было свободно просунуть руку, чтобы открыть ее полностью. Он заглянул и увидел, что в сейфе было только одно. Золото. Слитки, листы и проволока.

Это выглядело захватывающе. Чем дольше он работал с золотом, тем больше им любовался. Нет в мире ничего похожего на золото. Наклонившись, он вытащил верхний слиток и взвесил его на ладони. В самом деле чистое золото, без примесей, даже без свинца – судя по весу и соотношению его с объемом слитка. Он собрался было положить слиток обратно, но вдруг остановился и сощурил глаза. Была здесь какая-то неувязка.

Трой положил слиток на ковер, наклонился к сейфу, пытаясь прикинуть, сколько там слитков. Они не все видны, но примерно оценить их число можно. Калькулятор подтвердил его подозрения, но Трой хотел быть уверен.

Положив блокнот на борт сейфа, он лег на пол возле открытой дверцы. Художник из него неважный, но достаточно грубого наброска. Он тщательно зарисовал штабель слитков и отметил положение проволоки и листов золота. Когда рисунок его удовлетворил, он отложил блокнот и тщательно, по одному, стал вытаскивать куски золота из сейфа и складывать на свой дипломат. Уложив почти треть золота, он встал и принес из ванной примеченные им раньше пружинные весы. Для примерной оценки подойдут.

Трой встал на весы. Сто семьдесят пять в одежде, прибор сбит на пять фунтов. Несущественно. Он отметил в блокноте вес, затем снова встал на весы, держа в руках дипломат с золотом. Так он сделал три раза, каждый раз отмечая полный вес. Потом уложил золото в сейф в точности так, как оно там лежало.

Считать было просто. Собственный вес с ненагруженным чемоданчиком был равен ста восьмидесяти трем фунтам. Умножив этот вес на три, он сложил показания весов, когда стоял на них с нагруженным дипломатом, и вычел из большего числа меньшее. Результат был чуть больше тридцати девяти фунтов.

Тридцать девять фунтов золота.

Чудовищно много. Еще раз подсчитать на калькуляторе. Последняя известная ему цена золота была около четырехсот тридцати шести долларов за унцию. Но тройский фунт составляет ноль целых восемьсот двадцать три тысячных от английского фунта.

Он ввел поправку и разделил на двенадцать, поскольку в тройском фунте только двенадцать унций. Трой посмотрел на результат и покачал головой. Вот это да! Это именно то, о чем адмирал захочет узнать немедленно.

Колли сразу соединил его с адмиралом.

– Адмирал Колонн у телефона. Это вы, сержант Хармон?

– Так точно, сэр. Я нашел сейф, в котором полковник хранит золото. Я взвесил металл, неточно, но для примерной оценки приемлемо – ошибка не более пяти процентов в любую сторону. Похоже, что полковник работает лучше, чем это представляется ФБР. У него золота больше чем на те сто тысяч, о которых им известно.

– Насколько больше?

– Я бы сказал, что у полковника в сейфе золота на двести пятьдесят тысяч долларов, адмирал. Четверть миллиона долларов.

4

– Предпочитаю устный доклад, – сказал адмирал. – Свои заключения напишете позже. Сейчас я хочу узнать, что вы там нашли.

Трой кивнул и разложил на столе свои заметки. Комната была та же. Задернутые портьеры, звукопоглощающая обивка, присутствуют только они двое. Он постучал пальцем по цифре на первой странице:

– Разумеется, вам известно, что у полковника оказалось по крайней мере в два с половиной раза больше золота, чем мы предполагали?

Адмирал кивнул:

– Вообще-то это не существенно, но возникают дополнительные вопросы. Как он набрал столько втайне от ФБР? И еще острее становится наш исходный вопрос: зачем? Куда ему столько золота? Вы пришли к какому-нибудь выводу?

– Нет, сэр. Но у меня есть некоторые наводящие соображения. – Трой развернул следующий лист бумаги. – Поведение полковника Мак-Каллоха за последний год резко изменилось. Он стал покупать книги, ходить в библиотеки и музеи, чего за ним раньше не наблюдалось. Я просмотрел все записи в его досье, начиная со школьного периода, а ФБР опросило его инструкторов и преподавателей. Под предлогом рутинной проверки. Его новые интересы просто не увязываются с образом прежнего полковника Мак-Каллоха.

– Что вы имеете в виду?

– Насколько я могу судить, Мак-Каллох никогда не проявлял каких бы то ни было интеллектуальных интересов. Это не значит, что он глуп. В школе он мог хорошо учиться, если хотел. Но чтобы добиться успехов выше среднего, ему приходилось здорово потеть. И после школы он явно отложил книги подальше и, как мне кажется, никогда не открывал ни одной без особой необходимости. Это подтверждают те, кто с ним служил. В кино его тоже ни разу не видели. Телевизор он смотрел только в компании, и обычно только футбол. Дома у него телевизора нет.

– Что он делает в свободное время? – спросил адмирал, ковыряя в трубке перочинным ножом. – Он что, приходя домой, садится и тупо глядит на обои?

– Нет, сэр. Он тренируется в спортзале, играет в сквош, по выходным – в гольф. Развлечения физического характера. Он общителен, выпивает с друзьями не реже раза в неделю, но умеренно. Часто встречается с дамами. Обед, коктейль, потом танцы, потом в койку. У него заполненная жизнь, и она ему подходит. Но он не читает. Вот это не вяжется с его новыми интересами. И периоды, когда он стал покупать книги и покупать золото, совпадают.

– Вы считаете, что здесь есть связь?

Трой подровнял разложенные на столе бумаги и перед ответом выдержал паузу.

– У меня нет никаких внешних свидетельств наличия такой связи. Но я помню о бритве Оккама.

– Это что-то насчет того, что не следует умножать сущности бесконечно?