Тени Королевской впадины Михановский Владимир
— Я стоял на башне танка, — начал с воодушевлением Четопиндо после паузы. — В лицо бил ветер, машина мчалась на полной скорости. Мы врезались в толпу, которая заполнила всю Королевскую впадину. Ах, Карло, вот была потеха! Докеры закричали… Ты разве не слышал криков?
Помощник с улыбкой покачал головой:
— Мне было ниспослано совсем другое видение… Как говорится, каждому свое.
— Вот именно, каждому свое, — повторил Четопиндо, нахмурившись. Видно было, что после наркотика он не мог сосредоточиться на одной какой-либо мысли. — Превосходный лозунг, Карло! Твои прежние соратники знали толк в лозунгах… Придет время — мы вывесим этот лозунг над главным входом стадиона… Так о чем, бишь, я?.. — потер лоб Четопиндо.
— Ты на танке ворвался в Королевскую впадину, Артуро, — напомнил Миллер.
— Да, в Королевскую впадину… В меня со всех сторон полетели камни, обломки кирпича. Но ни один не достиг цели, — продолжал Четопиндо. — И я не спустился вниз, не спрятался в танковую башню. В ушах моих пели флейты ветра, я ловил камни и швырял их обратно, в этих взбунтовавшихся мерзавцев.
— Ты вел себя как герой.
— Герой, герой… — рассеянно повторил Четопиндо. — Кстати, откуда у тебя этот порошок?
Миллер ждал этого вопроса.
— Из Европы привез.
— Гм… — неопределенно хмыкнул генерал. — Привез, говоришь? Ну, предположим. Где же ты до сих нор хранил порошок?
— Во всяком случае, не там, где живу, — усмехнулся бразильский коммерсант.
— Где же?
— На стороне.
— Где именно, черт возьми? — повысил голос генерал.
— Разве я не имею права на свои маленькие секреты? — обиделся Карло.
Четопиндо оставил его реплику без внимания.
— А в Европе где раздобыл? — спросил он.
— Отобрал у одного заключенного.
Четопиндо взял пробирку, повертел ее в руках и спрятал в ящик стола.
— У тебя еще есть? — спросил он.
— Должно быть.
«Вот мы и переходим к следующей сцене спектакля», — подумал Миллер, вставая. Наступал кульминационный момент опасной игры, которую он затеял.
Поздно вечером, когда после горячей ванны он блаженствовал в пижаме на гостиничной кровати, раздался властный стук в дверь.
Он вскочил, отворил дверь: перед ним стоял сам Четопиндо, собственной персоной.
— О, Артуро… — произнес помощник, делая шаг назад. — Извини, у меня бедлам.
— Неважно.
— Я спущусь, скажу, чтобы вина принесли, — проговорил Карло и двинулся было к выходу.
Четопиндо притворил дверь.
— Не нужно.
Миллер предложил:
— Спустимся в бар?
— Я пришел к тебе, Карло, не вино пить, — сказал многозначительно Четопиндо и тут же потребовал: — Давай порошок, который у тебя остался. Выкладывай, я жду.
Миллер негромко, но твердо произнес:
— Не дам.
— Да ты знаешь, что я с тобой сделаю? — побагровел Четопиндо.
Он отворил дверь в коридор и кивнул кому-то. В номер вошли два молодчика, увидев которых Миллер внутренне содрогнулся. Он отчаянно трусил, но решил не отступать от задуманного.
Два головореза остановились, ожидая приказаний.
Четопиндо щелкнул английским замком на двери и приказал:
— Обыщите комнату.
— Листовки, генерал? — спросил громила. Нижняя губа его была изуродована шрамом, отчего некоторые слова он произносил шепеляво.
— Нет, нужно найти белый порошок, — произнес Четопиндо. — Он либо в пробирке, либо в коробочке. Действуйте осторожно, чтобы не просыпать.
Миллер безучастно наблюдал, как на пол полетели одежда из шкафа, белье с постели. Молодчики действовали четко, выполняя привычное дело.
Обыск проходил в молчании. Те, кто производил его, лишь изредка обменивалась короткими репликами.
Наконец все вещи были вывернуты и вытряхнуты, все закоулки обшарены, люди Четопиндо даже стены обстучали в поисках тайника — порошка нигде не было.
— Теперь его обыщите, — кивком указал Четопиндо на Миллера, присевшего на стул.
Человек со шрамом на губе поднял Карло за шиворот легко, словно котенка.
— Потрусите его легонько, ребята, — сказал шеф, вытаскивая сигару.
Удар в подбородок отбросил Миллера к стене. Он упал, почувствовав солоноватый привкус крови во рту.
— Теперь скажешь, Карло, где спрятан порошок? — спросил генерал.
Миллер помотал головой. Изо всех сил он сдерживал стоны, понимая, что криком себе не поможет, только раззадорит бьющих.
Молодчики снова принялись деловито его обрабатывать. Затем по знаку Четопиндо остановились.
— Захватим его с собой, — решил Четопиндо, слезая с подоконника. — У нас заговорит. Причешите его.
Один плеснул избитому в лицо водой из графина, другой вытер полотенцем. Но разбитые губы не переставая кровоточили.
— Н-да, видик не очень, — покачал головой Четопиндо. Он огляделся, поднял с полу шляпу, выброшенную из шкафа при обыске, и низко нахлобучил ее на Миллера. — Так-то будет получше, — заключил он.
Редкие в столь поздний час прохожие видели, как из гостиницы вышли четверо. Средний, в надвинутой на глаза широкополой шляпе, еле волочил ноги. Видно, здорово подгулял. Двое по бокам заботливо поддерживали его под руки. Позади, сунув руки в карманы плаща, шел высокий человек. Те, кто узнавал в нем самого генерала Четопиндо, невольно ускоряли шаг и на всякий случай отворачивались.
Четверо сели в машину, и шофер тут же рывком тронул ее с места.
Миллера привезли в какой-то подвал.
— Оглядись-ка хорошенько, Карло, — посоветовал генерал. — Я даю тебе последнюю возможность одуматься.
В общем, здесь то же, что было в Германии. Пыточная техника тайной полиции во всех странах, вероятно, одинакова: крючья, клещи, шприцы, электроприбор. Один пз допрашивавших толкнул Миллера на какое-то подобие топчана.
— Ступайте отдыхать, ребята, — сказал Четопиндо, и обоих молодчиков словно ветром сдуло.
Генерал некоторое время молча смотрел на человека, лежащего перед ним на топчане. О чем-то думая, курил сигару. Выражение его лица становилось все более умиротворенным.
— Хочешь закурить, Карло? — неожиданно предложил Четопиндо. — Могу предложить сигару с травкой. Я-то не жадный, как видишь.
— Пить…
Четопиндо налил воды, протянул стакан Миллеру. Тот, приподнявшись, выпил его залпом.
— Ты ведешь себя, Карло, точь-в-точь как один из этих… левых. Позавчера, когда ты был в отъезде, я допрашивал одного такого, из Королевской впадины. Гитарист, песни сочиняет. И, по донесению, еще занимается кое-чем. Всю ночь провозился с этим подонком, и без толку… — Четопиндо повел осоловелыми глазами и продолжал: — Так он ничего и не сказал. Кремень! Вроде тебя, ха-ха! Но уж с тобой-то, я думаю, мы поладим.
— Артуро, послушай, — проговорил Миллер. Ему пришлось четырежды повторить обращение, прежде чем Четопиндо встрепенулся и вскинул голову.
— А? Это ты, Карло? Чего тебе? По глазкам… Я сейчас… потерпи… Не торопись в ад!..
— Артуро, ты можешь уничтожить меня, но сначала ответь на несколько вопросов.
— Ну, валяй, да поживее, — вяло согласился Четопиндо. — До чего вы, немцы, поговорить любите. Пардон, не немцы, а коммерсанты из Бразилии…
— Зачем же я спрятал порошок, как ты думаешь? И столько сейчас вытерпел?
— А черт тебя знает, Карло, — тупо улыбнулся Четопиндо. — Вы, коммерсанты, ужасно хитрый народ.
— Я тебя не обманываю: весь порошок будет твой.
— Почему же сразу не отдал?
— Да я ведь о тебе забочусь, Артуро. Неужели ты этого еще не понял?
Встрепенувшись, Четопиндо сделал последнюю затяжку и вдавил окурок сигары в пепельницу. Долго смотрел в маленькое окошко подвала, забранное решеткой, за которой начинал обозначаться тусклый рассвет.
— Не понимаю.
— Я буду выдавать тебе порошок порциями, когда ты этого потребуешь, Артуро.
— Но зачем тебе это, черт возьми?
— У меня порошок будет в сохранности, как в государственном банке.
Генерал оживился:
— Так у тебя еще много порошка припрятано?
— Достаточно. Я буду твой лорд-хранитель. Разве плохо?
— Лорд-хранитель порошка, — повторил Четопиндо. — А что, недурно, черт возьми!
— Что касается моей смерти, то она тебе ничего не даст, — заключил Миллер.
— Ох и хитер ты, коммерсант, — погрозил пальцем генерал. — Аки змий. Ничего себе помощничка я выбрал.
— Разве я не остаюсь целиком в твоих руках, Артуро?
— Это верно, — неожиданно согласился Четопиндо.
Утром по звонку шефа в подвал спустились двое дежурных, которых Миллер запомнил, кажется, на всю жизнь. Они приготовились вытаскивать изуродованный труп, но вместо этого застали Карло мирно беседующим с Четопиндо.
— Два кофе, да поживее, — распорядился генерал. — А все, что происходило ночью, вам приснилось.
Разукрашенный кровоподтеками, Миллер покинул подвал для допросов. Санитар из Комитета общественного спокойствия кое-как залепил ему пластырем ушибы и ссадины.
— Гуляка после ночного дебоша. А еще лорд, — сказал ему Четопиндо на прощанье. — Даю тебе увольнение до завтрашнего утра, Карло.
— И тогда обсудим операцию «Стадион»?
— М-м-м, — промычал Четопиндо, словно от зубной боли. — Там видно будет.
Только миновав стоящего как истукан часового и выйдя на свежий воздух, Миллер почувствовал, что нуждается в основательном отдыхе. Каждая мышца гудела, он пошатывался, словно под ногами был ее тротуар, а палуба «Кондора».
Однако прежде чем направиться в свой отель, Карло зашел на почту. Взяв бланк, он огляделся, отошел к стойке и вывел текст, иногда останавливаясь, чтобы вспомнить, как пишется нужное слово: «У дяди разыгралась подагра, приготовьте лекарство». Затем написал адрес далекого городка на окраине страны.
В отеле прислуга смотрела на него как на выходца с того света.
Миллера, однако, не беспокоили косые взгляды: он знал, что уже завтра будет ночевать в другом, самом шикарном отеле, несмотря на прижимистость Четопиндо. Сегодняшней ночью он завоевал право на другой отель, а может, со временем и на особнячок… Неплохо бы такой, как в том городке, где живет Ильерасагуа… С колоннами и гербом на фронтоне…
Мысли Карло спутались, и он заснул, тяжело ворочаясь и постанывая во сне.
Расчет помощника оказался верным.
Четопиндо хоть и поморщился и пробормотал что-то насчет партийной кассы, которую следует беречь, но перевел своего помощника в отличный отель, расположенный в центре города.
Съездить к Ильерасагуа для Миллера теперь не составляло проблемы, и он время от времени катал туда, пользуясь машиной шефа. Шофер, молодой парень, слушался Карло, как самого генерала.
Исподволь, без нажима гнул Миллер свою линию: пользуясь слабостью Четопиндо, он прибирал постепенно бразды правления в Комитете к своим рукам. Делал это скромненько, незаметно для посторонних глаз.
Ильерасагуа оказался человеком надежным, он ни разу не подвел Миллера.
Шли дни, и каждый из них был отмечен печатью тревоги и беспокойства. Оливию, прежде столь благополучную, что казалось, она погружена в безысходную спячку, все чаще стали сотрясать социальные конфликты. То волновались горняки медных рудников, то батраки-инкилины требовали повышения заработной платы, то рабочие подавали голос. Однако больше всего хлопот доставляли правительству докеры Королевской впадины.
Из далекой Европы через океан приходили сведения, одно удивительнее другого. И большинство из них гулким эхом отзывалось в обширной стране. Гульельмо Новак в одном из своих выступлений перед докерами сравнил Королевскую впадину с морской раковиной, которая, если ее поднести к уху, чутко передает шум всего внешнего мира.
Докеры жадно читали «Ротана баннеру», разбившись на группы, горячо обсуждали новости. Дотошно и придирчиво расспрашивали моряков, сходящих на берег. Особое предпочтение отдавалось, естественно, прибывающим из Европы. В течение короткого времени самым популярным в Королевской впадине стал лозунг: «Ни один нацист не ступит на землю Оливии!»
И правительству, и ведомству генерала Четопиндо работы поприбавилось. Приходилось лавировать: вести слежку с помощью своих переодетых сотрудников, которые внедрялись в докерскую среду, вылавливать по одному разного рода смутьянов, дестабилизирующих обстановку, сеять среди докеров различные провокационные слухи, стараться расколоть их на множество группок и течений…
В этой работе усердным помощником генерала выказал себя Миллер. Поначалу Карло не без опаски поглядывал на трапы, по которым спускались на оливийскую землю десятки и сотни его бывших соотечественников. Среди них, по статистике, могли, разумеется, быть и те, кто знал безжалостного штурмбанфюрера Карла Миллера в прежнем его обличье. Но вскоре убедился: старина Шторн сработал на совесть.
Однако немцы, идущие по трапу, скользили равнодушным взглядом по широкоплечей фигуре то ли докера, то ли портового охранника, который, видимо, наблюдает за порядком, кого-то выглядывая в разношерстной толпе эмигрантов из Европы.
Однажды Четопиндо сказал Миллеру:
— Есть новость из Европы, Карло. Думаю, она должна заинтересовать тебя.
— Не знаю, о чем ты, — хмуро бросил Миллер.
— В Германии скоро откроется процесс над немецкими военными преступниками. Нацистов, думаю, начнут вылавливать еще активней, будут шарить по всем закоулкам.
— Ну и что? — насторожился Миллер.
— Тебе-то, Карло, бояться нечего, — поспешил успокоить Четопиндо и как бы вскользь спросил: — Как там насчет еще одной порции порошочка?.. Мне в скором времени понадобится большая доза.
Генерал вынул из папки-досье фотографию, протянул ее помощнику.
На Карло смотрел худой человек с пронзительными глазами. Увидев, как внимательно помощник рассматривает фотографию, генерал спросил:
— Знаешь его?
Миллер покачал головой.
— Запомни: его зовут Гульельмо Новак, — со значением произнес Четопиндо. — Ты отвечаешь за этого человека. Ни один волос не должен упасть с его головы. Новак — наш человек.
— Что-то непохож, — заметил Миллер.
— У тебя наметанный глаз, Карло — усмехнулся Четопиндо. — Этот человек, к сожалению, не состоит у нас на жалованье. Он считается отчаянным революционером, самым левым из всех левых. Но так уж получается, что его действия льют воду на нашу мельницу.
— Например?
— Например, сейчас он подбивает докеров в Королевской впадине к немедленной забастовке, а это как раз то, что нам нужно.
Миллер вздохнул с облегчением. Роль телохранителя была для него новой, но это, что ни говори, лучше, чем мокрое дело, которое ему сейчас ни к чему.
Одно дело — убивать заключенных, лишенных всяких прав, и совсем другое — пришить человека на свободе, в стране, обладающей какой-никакой конституцией и парламентом. Спору нет, люди Четопиндо могли забрать человека по подозрению, ссылаясь на требования общественной безопасности, но в каждом таком случае генерал рисковал оглаской и потому шел на это неохотно.
— Это не все, — сказал Четопиндо, протягивая еще одну фотографию.
На помощника спокойно смотрел уверенный в себе человек.
— Этого уберешь, как только я дам команду, — произнес Четопиндо.
— Как его зовут?
— Орландо Либеро.
— Он скрывается?
— По данным моих людей, пока что нет, но все может в любой момент измениться.
— Адрес?
Четопиндо покачал головой.
— Только не дома, — сказал он. — Лучше всего убрать его в Королевской впадине. Он пропадает там день и ночь. Гасит пожар, который раздувает Новак.
— Погоди-ка, — вспомнил Карло, — это не его дочь была невестой твоего шофера?
— Да, да, его, — кивнул генерал. — Будем надеяться, что старик Орландо не обладает даром ясновидения, несмотря на всю свою проницательность… Хотя о чем-то левые, я думаю, начали догадываться.
— Возможно, мне понадобятся помощники.
— На этот счет мы всегда договоримся, — махнул рукой Четопиндо.
— С чего я должен начать?
— Поезжай сам в Королевскую впадину, выясни обстановку на месте. Учти, с Орландо тебе придется нелегко. Рабочие охраняют своего лидера. Правда, нам на руку, что Орландо человек храбрый, этого у него не отнимешь. Он ходит, куда считает нужным, и не любит, чтобы его опекали.
— Я выеду завтра утром, — сказал Миллер.
— Ты выедешь немедленно, — поправил его Четопиндо. — Оденься соответственно и про грим не забудь, иначе тебя докеры могут на куски разорвать, — посоветовал генерал и поднялся, давая понять, что разговор закончен.
Через пятнадцать минут машина выскользнула из ворот и помчалась в направлении Королевской впадины. Миновав кактусовую рощу, городок фавел, она свернула на дорогу, ведущую к порту.
Внизу, посреди заболоченной долины, показалась большая полуразрушенная крепость, с башенками, лестницами и узкими бойницами, окруженная стеной.
— Что там? — спросил Миллер.
— Цитадель, — бросил сквозь зубы шофер, не поворачивая головы.
Цитадель! Помощник припомнил рассказы капитана Педро о крепости, выстроенной испанскими конкистадорами близ нынешнего главного порта Оливии.
Машина осторожно заехала в редкий лес и остановилась на поляне. Из кабины вышел батрак в поношенном индейском пончо и, махнув рукой шоферу, зашагал в сторону порта, а машина, развернувшись, умчалась по шоссе в обратную сторону.
Пончо оказалось достаточно удобным, хотя поначалу Миллер скептически отнесся к непривычной одежде. Оно не стесняло движений, и идти в нем было легко.
Порт оглушил его шумом, лязгом, грохотом, разноязычными выкриками. Один раз даже послышалась немецкая речь. Миллер, замедлив шаг, увидел группку бродяг с заросшими лицами. Усевшись в кружок близ груды ящиков, они оживленно переговаривались между собой, обмениваясь первыми впечатлениями о Королевской впадине. Нетрудно было догадаться, кто они такие, эти опасливо оглядывающиеся немцы.
Уловив подозрительный взгляд, Миллер равнодушно отвернулся. Он не почувствовал прилива нежности к соотечественникам.
Он толкался в самых оживленных местах, вслушивался в разговоры, в споры, которые вели между собой докеры, но сам не вступал в них.
Пробыв даже короткое время в порту, нетрудно было понять, что докеры Королевской впадины расколоты: одни идут за Орландо Либеро, другие — хотя и малочисленная, но весьма шумная часть — за Гульельмо Новаком.
Шторнинг — Центру
…Наш протеже все больше подпадает под влияние Карло Миллера. По данным агентуры, это связано с тем, что последнему удалось — пока еще не до конца выясненным путем — получить вещество, служащее основой для нервно-паралитического ОВ широкого спектра (данные химанализа прилагаются). В малых дозах это ОВ действует одурманивающе. Ради этого вещества, которое Миллер не выпускает из своих рук, наш протеже готов на все. Опасаюсь, что психика его необратимо угнетена.
Центр — Шторнингу
Усильте систематическое агентурное наблюдение за нашим протеже и Миллером. Первого следует провоцировать на решительные действия и захват власти. Предпримите меры для раскола в движении левых, которое проанализировано в предыдущем донесении. Необходимо также выключить О.Либеро — это наиболее крупная фигура — из левого движения.
С удовлетворением отмечаем завершение предварительной операции в Королевской впадине. Относительно Миллера ждите дальнейших указаний.
За несколько месяцев пребывания в Оливии Миллер, посвящая испанскому языку каждый свободный час, достиг в нем довольно ощутимых успехов. Он мог объясниться с бродячим торговцем, с прислугой в отеле, с официантом в ресторане, уж не говоря о высокопоставленных чиновниках — его нынешних коллегах.
К новому помощнику генерала Четопиндо, возглавляющему Комитет общественного спокойствия, а кроме того, занимающему еще с полдюжины весомых должностей, относились почтительно, хотя и с изрядной долей настороженности.
Коммерсант из Бразилии, оказавший генералу помощь в чрезвычайных обстоятельствах, явно приобретал с каждым днем все большее влияние на генерала. Причины этого были неясны, как не очень понятно и то, почему бразилец, человек вроде бы сугубо штатский, стал помощником генерала? Впрочем, кто его знает, пожимали плечами чиновники. Может быть, Карло Миллер имеет военное образование или в армии служил? В конце концов, Четопиндо виднее, кого брать себе в помощники, — этим выводом, как правило, заканчивались обсуждения подобного рода.
Было еще одно обстоятельство, которое удивляло ближайшее окружение Четопиндо. Люди генерала терялись в догадках: почему Миллер, правая рука генерала, получает частенько задания, которые больше под стать рядовому функционеру?
Однако объяснение было простым. Миллер сам договорился с шефом, чтобы тот давал ему поручения такого рода. Ему хотелось постичь обстановку в Оливии — чужой ему стране, к которой подавляющее большинство европейских оценок оказывалось неприменимым, а сделать это было невозможно, не общаясь с простыми людьми, в порту ли — знаменитой Королевской впадине, в фавелах либо просто на улицах города, в харчевнях.
В этом смысле много давали поездки к Ильерасагуа, в оливийскую провинцию. Миллер любил побродить в одежде батрака, посидеть за кружкой пива, послушать нескончаемые разговоры о дороговизне и безработице, иногда вступать в беседу, порой даже — приволокнуться за местной красоткой.
Что касается рядовых заданий, в основном в районе Королевской впадины, которые брал на себя Миллер, то их, конечно, нельзя было назвать безопасными, но Карло на всякий случай подстраховывали люди Четопиндо.
Согласно агентурным данным генерала, оба лидера демократических сил — Орландо Либеро и Гульельмо Новак — день и ночь пропадали в порту.
Четопиндо и Миллер решили, что, прежде чем приступать к решительным действиям, необходимо изучить настроения докеров, то, каким влиянием пользуется каждый из левых лидеров, в чем его уязвимые стороны. Одновременно Четопиндо исподволь приводил армию в боевую готовность.
Миллер не подменял собой, конечно, целую армию штатных добровольных филеров. Единственное, чего он добивался в настоящий момент, это своего участия в «низовых» акциях.
Миллер сам себе напоминал зверя, вобравшего когти. Никаких угроз, никакого тeppopa — всему свое время. Придет час, и он вытащит меч из ножен, и горе тому, кто встанет на его пути. А пока он — или безобидный батрак, пришедший с дальней окраины страны искать работу, или плечистый неразговорчивый докер в Королевской впадине, или франтоватый прохожий на улицах столицы…
В последнем своем качестве Миллер особенно любил бродить, если был свободен, в районе междугородной автобусной станции. Он заходил в зал ожидания, всматривался в лица вечно спешащих пассажиров, которые, вероятно, одинаковы во всех уголках мира.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Едва Карло ушел из кабинета Четопиндо, секретарь пригласил Педро.
— Как дела, капитан? — приветствовал его генерал. — Садись, похвастайся.
Педро уселся в кресло, в котором несколько минут назад сидел Миллер.
— Собираюсь на покой, — вздохнул Педро.
— И это говорит бравый морской волк? — протянул Четопиндо. — Прежде ты пел совсем другое.
— Видно, отпелся.
Закинув ногу на ногу, Педро ждал, когда генерал перейдет к тому, ради чего вызвал его к себе.
— Есть для тебя работа, Педро.
— Слушаю.
— Выгодная…
— Я больше в Европу не ходок, — решительно отрезал Педро. — Сыт по горло.
— Но ты ведь вернулся целым?
— Наверно, какой-нибудь мой предок был святым человеком.
— Может быть, я плохо тебе заплатил?
— Неплохо, — согласился Педро, умолчав о том, что, со своей стороны, содрал с доставленного в Оливию немца изрядную мзду.
Четопиндо достал сигару.
— Речь на сей раз не о Европе.
Педро насторожился.
— Ты слышал о том, что мой шофер Гарсиа недавно сбежал с машиной и документами? — спросил Четопиндо.
Педро кивнул.
— Безответственные элементы распространяют о Гарсиа черт знает какие слухи, — продолжал генерал, поигрывая сигарой. — Ты и их, наверное, слышал?
— Слышал.
— У меня есть основания предполагать, что он все-таки сумел пересечь границу и живет припеваючи в соседней стране… Ты понимаешь, где?
— Понимаю.
— Твоя задача, Педро…
— Разыскать Гарсиа?
