Старый дом под платанами Сорокина Светлана

17

Фейерверком, вылетев из кабинета госпожи Алисы, я торжествовал: наконец-то у меня есть кое-что! Нужно было все проверить, но я был уверен в правильности моих мыслей и интуиции. Завтра следовало бы подъехать к приятелю Филиппа, живущему в небольшом поместье недалеко от городка N и узнать, что он помнит о том злополучном дне на охоте. Впрочем, не мешало бы нанести визиты и двум остальным – в Берлин и Прагу. Это займет время, но кроме того, прольет свет на несчастный случай на охоте, а я к тому же посещу два прекрасных и любимых мною города. Законченный проект – программа для Пентагона и полученная крупная сумма денег были как нельзя кстати. Это развязывало руки и давало возможность действовать свободно, не боясь денежных ограничений. Нужно было обязательно исключить причастность Филиппа к смерти его свояка. Если же факты будут указывать на то, что убийца он, следовательно, вторая смерть племянницы госпожи Алисы будет логично вытекать из первого случая. В итоге – двойное убийство. Мотив ясен. Тогда, вероятно, его смерть наступила, если не по естественным причинам, то насильственным способом, и нельзя отбрасывать вероятность самоубийства. Возможно, доброго мецената заела совесть? Кстати, я решил помочь госпоже Алисы со строительством храма и ждал подходящего способа передать ей крупную сумму денег.

Пока я размышлял подобным образом, бродя по саду, пришло время дневного чаепития – Five o’clock. Лизи принесла чай в холл второго этажа, где мы часто чаевничали с Кэтти и Матильдой. В ненастные дни там потрескивали поленья в камине, а мягкий диван с пледами и «ушастые» кресла, делали чаепитие по-домашнему комфортным. В кадках стояли раскидистые фикусы, цветущие гибискусы, отделяя уголок и создавая атмосферу уюта и покоя. Одна из стен от пола до потолка была заставлена стеллажами с книгами. К тому же, Эва каждый день заботилась о том, чтобы на журнальном столике всегда лежали свежие газеты и по традиции – живые цветы.

Явившись к чаепитию первым, я с наслаждением закурил сигару и взял со столика газету. Успев прочитать лишь страницу и сделать пару затяжек, услышал сзади шум подъезжающего кресла-коляски Матильды. Обычно она была в это время без шляпки и в прекрасном настроении. Старая дама попросила меня прекратить курить, так как сигарный дым мешал наслаждаться ароматом чая, и медленно, любуясь кружевными митенками на своих руках и перстнями, стала размешивать ложечкой сахар в чашке. Позже к нам присоединилась Кэтти. Она сразу же внесла оживление:

– Алекс, надеюсь, Вы не все бисквиты съели?

– Дорогая, следует приходить вовремя. Учти, что я тоже люблю бисквиты. – Матильда с укоризной посмотрела на девушку. Затем вздохнула, и, закатив на секунду глаза к верху, тихо добавила – Пожалуйста, мадмуазель, поправьте прическу.

Заверения Кэтти, что это модная стрижка, – не подействовали. Чтобы хоть как-то успокоить женщин, я вынужден был обратить на себя внимание:

– Дамы, прошу тишины! – Громко сказал я. – Потому что у меня есть для вас сообщение.

– Вы нашли убийцу? – Затаив дыхание, наивно спросила Матильда.

– Тогда бы Алекс сообщил об этом всем. – Не отрывая от меня любопытных глаз, пояснила Кэтти старой даме. Не выдержав, она как взбалмошный далматинец, вырываясь вперед, выкрикнула:

– Говорите же скорей! Мы – само внимание!

– Решил с вами посоветоваться, так как хочу сделать сюрприз для госпожи Алисы.

– Сюрприз!? Это интересно! – Захлопала в ладоши Матильда.

– Тише, тише мадам. Иначе сюрприз не получится. Смотрите, Эва внизу уже насторожилась. – Действительно, проходившая домоправительница, сдвинув брови, посмотрела наверх, в нашу сторону.

– Выкладывайте, наконец-то Алекс, что там у Вас!? – Кэтти сгорала от нетерпения.

Мы как заговорщики, склонившись к столу, стали обсуждать план: как лучше госпоже Алисе преподнести мое пожертвование на строительство храма. Я не ожидал, что это вызовет такой живой интерес со стороны молодой девушки и пожилой дамы. Они с неподдельным энтузиазмом стали обсуждать этот вопрос, для того чтобы все лучше и эффектней устроить. В итоге решение пришло само собой – идею Кэтти соединили с идеей Матильды, и обе женщины остались довольны. Мирно допивая чай, Кэтти между прочим, обмолвилась, что она переезжает в особняк. Госпожа Алиса милостиво предоставила ей лучшую комнату с мезонином на третьем этаже.

– За символическую плату! – Восторженно сообщила Кэтти.

– Просто моей невестке выгодно, чтобы ты в любое время была у нее под рукой. Смею тебя огорчить, дорогая, но это не милосердие, а простая необходимость. – Трезвый ум старой дамы вызывал восхищение, и это никак не вязалось с ее чудачествами.

– Вы слышали? – Матильда насторожилась и прислушалась. – Кажется, в Музыкальной гостиной снова кто-то развлекается.

– Действительно. Я тоже слышу. Это вальс… – Кэтти, округлив глаза, смотрела на Матильду. – Раньше я не верила в это… Думала, что разговоры о привидениях…

– Выдумка выжившей из ума старухи? Нет, дорогая. В который раз я слышу все тот же вальс Шопена, любимый Амалии и Марии. Все время – одно и то же! Неужели так трудно расширить репертуар? – Матильда вздохнула. Вдруг, ее словно осенило! Она напряглась и решительно посмотрела мне в глаза:

– Отче! Вы должны положить этому конец. Амалия должна покинуть нас. Одно привидение, которое всем нам дорого – куда ни шло, но два! С этим нужно что-то делать! Вы должны освятить Музыкальную гостиную.

– Но, Матильда! – Пытался сопротивляться я воле странной дамы.

– Немедленно, отче! Немедленно!

– Алекс, у Вас получится! – Неожиданно поддержала ее Кэтти. – Вы справитесь, я уверена в этом. Ведь Вы крещенный, – у Вас крестик на шее и еще, потому что Вы…

– «Император» и воин! – Закончила Матильда и улыбнулась. – Да, воин во Христе!

Выдержать давление двух женщин всегда очень сложно, – легче было согласиться. Поэтому отъезд в Прагу пришлось отложить на несколько дней, так как сюрприз решили преподнести во время благотворительного ужина, а он должен был состояться через два дня. За это время я должен был успеть выдворить Амалию из особняка. По настоянию дам это важное событие нужно было провести на следующий день. Они и слышать ничего не хотели об отказе. Матильда вызвалась приготовить все необходимое.

Позже, выходя из главного холла дома, я решил взять недочитанную газету. Пресса всегда лежала возле зеркала на мраморной консоли, а дубликат – в холле второго этажа. Машинально взглянув на последнюю страницу, где я завершил предыдущее чтение, вдруг заметил, что часть листа в разделе «Объявления» вырезана. Это насторожило меня. Вернувшись в холл второго этажа, я взял лежавшую на столике газету и прочел заинтересовавшую меня заметку, где говорилось об открытии в центре городка аптеки знахаря Зинковецкого. Она так и называлась – «Знахарь». Я записал адрес.

– Все готово, отче. – С этими словами, сказанными полушепотом, Матильда остановила меня в холле второго этажа на следующий день, когда я вышел из своих апартаментов. Поймав мой непонимающий взгляд, оглядываясь, она добавила:

– Я говорю о приготовлении к изгнанию, то есть, к путешествию на небеса Амалии. Все необходимое уже находится в Музыкальной гостиной.

– И даже мой сан священника? – Пошутил я грустно, на что старушка погрозила пальцем и, захихикав, прошептала:

– Будут присутствовать Алиса и, конечно, Кэтти. Девушка очень хочет посмотреть на Вашу работу, отче. Покажите ей, на что Вы способны!

– Но, Матильда!.. – Сделал я неудачную попытку противодействия.

– Возражения не принимаются! – Резко оборвала меня она. – Сегодня удачный лунный день. У Вас все получится!

Старая дама проследила за тем, чтобы в назначенное время я был на месте. На рояле лежала старинная Библия, молитвослов, псалтырь, а на серебряном подносе – святая вода, земля из Иерусалима в пробирке и песок с камнями из Синайской пустыни. Были зажжены свечи. Все эти реликвии, по мнению старой дамы, должны были помочь призраку Амалии найти покой на небесах. Пришли на «представление» госпожа Алиса, Кэтти и неожиданно – Эва. Матильда, многозначительно посмотрев на меня, пожала плечами.

– Начинайте, отец Алексий! – по-деловому обратилась ко мне странная старушка, и я на секунду остолбенел. До этого момента я не воспринимал разговоры Матильды в серьез, и мне не верилось, что это не шутка. Оглянувшись по сторонам и, увидев серьезные лица присутствующих, вдруг понял, что все происходящее реально и это не сон. С чего начинать я не знал, но неожиданно перед моими глазами встал образ Марии с картины «Девушка в голубом» и почему-то вспомнил высказывание домработницы Розы: «собрать себя в кулак и действовать решительно, но слушая свое сердце», а так же слова бабушки, говорившей мне в детстве: «Внучек, доверься в трудную минуту Духу Святому. На все воля Божья». Перекрестившись, я уверено обратился к присутствующим:

– Помолимся вместе.

Затем, найдя в Молитвослове нужную молитву «На освящение дома», я стал читать ее, не забыв освятить все углы святой водой, а так же клавиатуру рояля. Прочитав трижды «Отче наш», твердо сказал, открыв двери:

– Амалия! Прошу тебя лично и от имени всех домочадцев. Приказываю тебе именем Иисуса Христа, – покинь этот дом! Ты достигла совершенства, сыграв вальс так, что сам автор не сыграл бы его лучше. Шопен ждет тебя в назначенном месте. Теперь ты можешь смело смотреть ему в глаза. Прощай, Амалия! Пусть ангелы небесные тебя проводят! Во имя Отца, Сына и Духа Святого! Аминь.

Перекрестившись, я замолчал. За мной то же самое сделали и другие. Неожиданно раздался звук, похожий на вздох. Все вздрогнули. Занавес колыхнулся, и свеча погасла. Вероятно, ее задуло сквозняком. Холодная струя воздуха коснулась моей щеки и рук. На секунду я увидел лицо Амалии, за которым тянулся словно прозрачный белый шарф, – шлейф газообразного вещества. Она летела, направляясь к двери. Вернее, ее как будто всасывал дверной проем. Кэтти вскрикнула, Матильда безостановочно крестилась, Эва с растерянным видом поднесла ладони к лицу, да так и застыла, а госпожа Алиса смахнув слезу, что-то шептала. Вспомнив какой-то старый фильм, я «запечатал» порог комнаты святой землей из храма Господня и для большей убедительности еще побрызгал святой водой.

– У Вас получилось, отче! – Старая дама подкатила ко мне на коляске и ласково заглянула в глаза. – Она покинула нас!

Действительно, звуки знаменитого вальса Шопена больше не доносились из Музыкальной гостиной. Позже госпожа Алиса заказала сорокоуст и молебен по душе Амалии. Обитатели дома могли спокойно вздохнуть.

Через день после изгнания Амалии состоялся благотворительный обед, на который были приглашены мэр с женой и другие важные члены местного высшего общества. Было много приготовлений, волнений и суеты. В назначенный день дом сверкал чистотой, хрусталем, был наполнен обилием цветов и их благоуханием. Цветочные гирлянды из белой органзы были развешаны вдоль стен, окон, располагались вдоль обеденного стола, лестничных перил и даже в виде колец для салфеток, украшая каждую тарелку. Надписи с именами гостей на карточках были в виде маргариток. В гостиной на ажурном столике-подставке на видном месте стояла касса пожертвований, расписанная цветами детьми из сиротского дома.

Все ждали мэра. Местные журналисты уже осаждали главный вход в усадьбу. Наконец, он прибыл с супругой на новом Мерседесе черного цвета, и госпожа Алиса вышла к нему навстречу. В гостиной меня так же, как и других гостей представили мэру и его жене. Полный, лысеющий, но с хорошим чувством юмора господин мэр произвел на меня меньшее впечатление, чем его жена – бывшая школьная подруга госпожи Алисы. Она была хрупкой на вид, утонченной и элегантной женщиной с томным, но умным взглядом. Каштановые волосы были собраны в пушистый пучок, обрамленный сеткой для волос, украшенной жемчужинами.

– Алиса о Вас много рассказывала. Рада познакомиться с талантливым программистом, – пожимая мне руку, с улыбкой произнесла госпожа Таисия Бартэк, а ее искристые голубые глаза подтверждали искренность слов. Она взяла два бокала, наполненных вином с подноса, услужливо преподнесенные Лизи, и предложила выпить за знакомство и хороший вечер. – Алиса, дорогая, почему ты скрыла от меня, что твой постоялец – брат-близнец знаменитого Бекхэма? Ведь он просто красавец!

– Не смущай моего гостя, Тая и прости, дорогая, но я должна идти.

Оставив нас, хозяйка дома ускользнула к другим гостям, по пути отдавая распоряжения Эве и Кэтти.

– Как долго Алиса скрывает вас от местного общества, Алекс? – Обратилась она ко мне, игриво перебирая нить жемчуга на своей шее. Мы разговорились ни о чем и обо всем понемногу, проникая друг к другу симпатией. Скоро был объявлен аукцион «Любимых вещей», деньги от которого должны были пойти в помощь детскому дому. Изюминка состояла в том, чтобы хозяин предмета рассказал его историю, этим самым «угощая» присутствующих. Лучший и самый интересный рассказ удостаивался приза. Ради этого события я придумал программу для развлекательной игры, предназначенной для мобильного телефона. Случай из детства помог мне в ее создании. Ее сразу же купил за кругленькую сумму – пять тысяч долларов наличными, богатый бизнесмен, очень заинтересовавшийся новинкой. Госпожа Таисия приятно удивила окружающих трогательной историей о расшитой шали, спасшей жизнь маленькой девочке и ее семье в Сингапуре. Матильда рассказала о бархатной шляпке с вуалькой, принадлежавшей русской, обедневшей графине, ставшей модисткой в Париже. Старинная брошь, принадлежавшая госпоже Алисе, так же вызвала эмоциональное возбуждение среди дам, так как она принадлежала фрейлине Жозефины, и была куплена за большие деньги. Приз – плюшевого мишку ручной работы получила, конечно, жена мэра, но ее история о маленькой вышивальщице заслуживала этого. Обняв медвежонка, Таисия сказала:

– Мне всегда в детстве хотелось иметь именно такого медвежонка – в вязанном спицами шарфике и свитере. Пусть моя любовь, тепло моих рук перейдет в этого медведя, и пусть другая маленькая девочка, потерявшая своих родителей, почувствует его. Все же минуту он был моим. – Она обняла и поцеловала медвежонка. – А теперь я передаю его директору детского дома госпоже Ковальчук вместе с шкатулкой и вырученной суммой денег от проведенного аукциона «Любимых вещей». Наша любовь получила материальное воплощение в денежном эквиваленте – девятнадцати тысячах долларов!

Аплодисменты, последовавшие за словами госпожи Таисии, были лучшим подтверждением не умершего духа меценатства и доброты. Впрочем, на мой взгляд, без личных амбиций здесь дело не обошлось. Аукцион был завершен. Гости делились впечатлениями, новостями, попутно решая деловые вопросы, и просто получали удовольствие от созерцания знакомых лиц, дорогих туалетов и украшений. Так или иначе, после аперитива в гостиной и эмоционального общения, все плавно перешли в столовую. Матильда задержала мэра и его жену в гостиной еще на какое-то время, приостановив процесс «перетекания»:

– Тая, дорогая! Твоя история действительно была очень трогательна, а шаль прекрасна. Я даже прослезилась. Ты по праву заслужила первый приз, но не по тому, что стала женой этого господина. Я помню тебя с детских лет, и ты всегда была искренняя девочка. Кстати, помнишь, как я тебя и Алису учила заплетать «французскую косу»? Ты не забыла еще, как это делается? Нет? Очень хорошо. Навещай нас чаще. Алиса и я скучаем по тебе. А его можешь оставить. – Матильда показала рукой в сторону мэра. – Пусть решает более важные проблемы. Кстати, господин мэр, когда вы закроете эту пивную в центре города? Она отвратительна! На этом месте лучше открыть еще один продуктовый или овощной магазин, – он был бы более полезен для жителей нашего городка.

– Я учту Ваши пожелания, госпожа Матильда. – Учтиво проговорил сквозь улыбку мэр. К счастью, ситуацию спасла хозяйка дома, вовремя решив проводить старую даму к ее месту за столом.

Моя табличка оказалась между госпожой Таисией и серьезным директором детского дома госпожой Марьяной Ковальчук. Последняя, как я ни старался быть вежливым и поддерживать разговор, была катастрофично молчалива. Она лишь благодарила меня за галантное ухаживание во время обеда, – время от времени я подкладывал ей салат или передавал какое-нибудь блюдо с другого края стола. Все остальное время с чистой совестью я уделял внимание более словоохотливой первой даме городка.

– Случайно узнала, что Вы ведете расследование смерти племянницы Алисы. Вы меня удивляете своими талантами, Алекс. – Она с легкой улыбкой, исподлобья многозначительно посмотрела на меня, а ее голос был грудным, слегка с хрипотцой и очень сексуальным. Со стороны жены мэра – это было открытым нападением, где я ощущал себя польщенной жертвой. Стараясь не замечать тона, с каким было сказано лестное замечание, я однозначно подтвердил кивком головы, при этом «усердно» разжевывая мясо, «наивно» и грубо добавил:

– Мясо отлично приготовлено, не находите?

– Я не ем мяса. – Услышал так же лаконичный ответ. Ей явно не понравились мое невежество и «толстокожесть». Меня это устраивало. Однако, пережевав и насытившись, я подумал, что мог бы получить нужную информацию от школьной подруги госпожи Алисы. Поэтому изменил тактику поведения.

– Простите меня, госпожа Таисия. Знаете, когда мужчина ест, он похож на собаку – его лучше не трогать. Теперь я весь в Вашем распоряжении. Кстати, относительно расследования. Действительно, госпожа Алиса оказала мне эту честь. Позвольте Вас спросить, как человека хорошо и давно знающего эту семью.

– Спрашивайте, Алекс. – Миролюбиво согласилась первая леди городка, простив мою «толстокожесть».

– Перед смертью мужа госпожи Алисы Вы, случайно не запомнили какие-нибудь странные обстоятельства? Что-нибудь нестандартное? Может быть, Филипп что-то сказал или сделал, на что Вы обратили внимание?

– Дайте подумать, Алекс. Нет. Сейчас не припомню. Последний раз я встретила Алису и Филиппа на благотворительном балу в мэрии. Это было незадолго до его смерти. Они были в трауре после смерти Марии. Изумительная была девочка. Красавица и очень талантливая. Мне стоило больших трудов заставить их выйти из дома.

– Благодарю Вас. Еще салата?

– Да. Вы очень любезны. – Неожиданно она замерла, и словно всматриваясь вдаль, сказала:

– Было кое-что еще, и почему-то я запомнила подобную ерунду. Возможно, это не имеет никакого значения…

– Любая информация для меня очень ценна.

– Ко мне подошел друг Филиппа, один из участников той жуткой истории на охоте. Кажется, его зовут Александр. Он сказал, что… – Она посмотрела оценивающим взглядом на меня, словно приобретала дорогую вещь на аукционе. Я улыбнулся, как можно обаятельнее:

– Продолжайте, Госпожа Таисия. Что сказал Вам Александр?

– По-моему, он сказал следующее: «Не находите ли Вы странными эти смерти? Сначала – свояк Филиппа Станислав. Потом – его племянница Мария. Кто будет следующим – Ваша подруга Алиса?» Он посмотрел на меня странно и рассмеялся, сказав, что пошутил. Мне как-то стало не по себе. Я подошла к Филиппу, но он так мило волновался и ухаживал за Алисой, что все нехорошие мысли сразу улетучились. Он очень любил ее и Марию. Незаметно для жены Филипп попросил меня чаще приезжать, зная, как Алиса дорожит нашей давней дружбой. Он волновался за ее здоровье.

– За ее здоровье?

– Да. Ведь она была просто раздавлена горем. Долгое время находилась в депрессии. Для окружающих ее состояние, наверное, не было слишком заметно, – ведь она всегда могла контролировать свои чувства и держать себя в руках. Настоящая леди. Недаром в ней течет дворянская кровь.

– Вот как? Я не знал.

– Да. Ее прадед был графом, но Алиса никогда не афиширует свое происхождение. В прежние времена – это было, как черное пятно на теле, которое нужно было всячески скрывать. Для нее всегда были более важны личные качества человека. – Таисия замолчала, задумавшись. Отпив из бокала вина, продолжила:

– Потом умер Филипп, и зловещая тень нависла над этим домом. Я как могла, поддерживала подругу. Алиса нашла отдушину в благотворительности и в продолжении главного дела Филиппа – строительстве храма.

Словно по сценарию, после последних слов Таисии, Кэтти, выполняющая роль ведущей вечера, объявила, что некий господин, приготовил для хозяйки дома маленький сюрприз. Погас свет. Зазвучала торжественная музыка, и Эва внесла на серебряном подносе торт в виде храма со свечами. Он был очень искусно сделан. Круглый купол украшен крестом. Стены – пастельным рисунком в виде православных фресок. Домоправительница торжественно сделала круг почета вокруг стола, показав его гостям. Когда торт снова оказался возле хозяйки дома, Кэтти торжественно объявила после того, как включили свет:

– Этот торт с секретом. Как вы думаете, дорогие гости, догадается ли госпожа Алиса в чем он состоит? Если нет, разрешается подсказка присутствующих.

Осмотрев кондитерское произведение искусства, хозяйка дома правильно сделала вывод и … сняла крышу храма. Там оказалась небольшая шкатулка. Я с нетерпением, как и все гости, ждал, затаив дыхание, когда она ее откроет, но в отличие от них знал, что в ней находится. Наконец, хозяйка открыла шкатулку и ахнула от неожиданности, проговорив хриплым от волнения голосом:

– Здесь чек на крупную сумму денег, предназначенный для дальнейшего строительства храма Девы Марии. Его преподнес мне присутствующий здесь господин Алекс, мой постоялец. Простите, я очень растрогана. Это так неожиданно, – и она смахнула непрошеную слезу.

Кэтти заставила меня подняться из-за стола и предстать перед гостями. Госпожа Алиса трижды обняла меня, расцеловав в щеки. Все рукоплескали. Сюрприз удался.

18

За сорок пять минут я легко доехал до небольшого поместья, находящегося недалеко от живописной деревушки. Желтый двухэтажный коттедж под черепичной крышей был окружен садом и, казалось, утопал в зелени. Здесь жил один из трех друзей Филиппа.

Бывший приятель покойного, принял меня в небольшой гостиной с красивым каменным камином. Уютный мягкий уголок располагал к беседе. Александр – приятный, уже не молодой мужчина с открытым славянским лицом, широкоплечий и с русой шевелюрой с проседью, предложил на выбор напитки, сигары и приготовился слушать. Объяснив цель визита, я попросил его вспомнить о трагическом случае на охоте и последующие события, связанные с этим днем. Он нахмурился, затянулся сигаретой, помолчал и задумчиво произнес:

– Столько лет прошло, но я помню ту охоту. Мм-да… Был чудесный, летний день. – Он вздохнул, встряхнул пепел в массивную пепельницу из оникса и, сощурившись, посмотрел на меня. – Филипп был моим другом. Стаса – его свояка, зятя его жены я знал плохо. Он наезжал время от времени погостить в поместье Филиппа, чтобы поохотиться. Любил здешний лес с его живностью. Все шло нормально, как обычно. Охотники разбрелись по лесу. Я подстрелил перепелов. Вдруг услышал крик Филиппа. Он звал на помощь. Поскольку я был недалеко, прибежал один из первых. Произошел несчастный случай. Просто, Стас вставил не тот патрон. Либо затвор после вкладывания патрона в патронник не был тщательно закрыт. Такое часто случается.

– Пожалуйста, если можно подробнее, Александр. Я – не любитель охоты.

– Да, конечно. Дело в том, что когда охотник вставляет патрон не того калибра, при нажатии на курок патрон проскакивает. Происходит, как бы осечка. Однако при следующем заряжении ружья происходит самопроизвольный выстрел, который, к несчастью,…

– Несет смерть?

– Так и есть.

– Значит, кабан растерзал уже мертвое тело?

– Вероятно, Станислав хотел перезарядить ружье, а уже потом Филипп застал животное у тела.

– И Вы подозревали Филиппа?

– Стас был не новичком, но и не завзятым охотником. Вряд ли он взял бы разные патроны или перепутал бы их калибр. Но в момент азарта это можно сделать. Часто охотники кладут патроны для удобства в карман куртки. Один «неправильный» патрон кто угодно мог подкинуть туда.

– Случайно Вы не посмотрели его патронаж?

– Чтобы убедиться были ли еще подобные патроны? Конечно, мы посмотрели. Все было в порядке.

– Напомню Вам: на благотворительном балу в мэрии Вы сказали госпоже Таисии… секунду, сейчас прочту. – Я достал записную книжку. – «Не кажутся ли Вам странными эти смерти? Сначала – свояк Филиппа Станислав. Потом – его племянница Мария. Кто будет следующим – Ваша подруга Алиса?»

– Да. Я подозревал Филиппа. Это было трудное время для меня, так как он был моим другом. Однако люди со временем меняются. После его смерти все же поверил в то, что случай на охоте действительно, был несчастным.

– Почему? Так было удобнее для всех? – Он промолчал, нервно обхватив рукой подбородок. Желваки на его скулах передвигались. Неожиданно я услышал приятный, женский голос за моей спиной:

– В тот день я помогала Алисе украшать террасу. Мы собирались отмечать День рождения дочери Стаса. – В дверях стояла моложавая женщина на вид лет сорока, сорока пяти, шатенка с ассиметричной стрижкой и спортивной фигурой. Она была в коротких брючках и садовом фартуке. На ходу быстро сняла его, и Александр представил нас. Его жену звали Эльвира, и она к счастью, хорошо помнила события того дня:

– Какое-то время мы вместе развешивали бумажные фонарики, другая, приглашенная дама Ева – совсем юная жена Вацлава, раскрашивала их за столом. Я заметила, что Алиса волнуется, у нее все время падала гирлянда, и она извинялась. Когда охотники стали задерживаться, ее беспокойство усилилось. Она часто оглядывалась в сторону леса, и я пыталась успокоить ее. Не выдержав, спросила: «Разве есть причина для волнения?» Тогда, как мне показалось, нехотя, – ведь Алиса всегда была очень сдержанной в эмоциях, она подтвердила, что ее опасения не напрасны. Я не навязывалась и не задавала вопросов. Однако в такой ситуации, женщине всегда хочется поделиться с кем-то.

– Что же она Вам сказала, Эльвира?

– Алиса доверительно сообщила, что Филипп был очень расстроен, так как Стас хотел переписать завещание. К тому же Мария видела призрак Амалии, и от нее девочка узнала, что ее отец сегодня улетит на небеса. Алиса предположила, что, возможно, это фантазии племянницы, но было видно, что она очень волновалась. Вы останетесь на чай или, быть может – кофе?

За маленьким столиком на крытой террасе у дома, наслаждаясь ароматным кофе, мы продолжили беседу.

Поблагодарив супругов, я сел в автомобиль и проделал обратный путь к городку N в размышлениях. Заехав на вокзал, купил билет до Праги, – шенгенская виза позволяла мне беспрепятственно путешествовать по всей Европе, но ночь предстояло все же провести в старом доме под платанами.

Уставший, я сразу после душа рухнул на кровать. Глаза слипались. Кажется, я даже слегка задремал, как вдруг голос Марии вывел меня из этого состояния. Открыв глаза, я увидел ее, сидящей на краю кровати. Она была прекрасна. Бледность и прозрачность девушки больше не пугали меня. Ее огромные, синие глаза, пепельные, длинные волосы, спадающие волнами на плечи, обруч с цветами в волосах, слегка пухлые губы, хрупкость и невесомость фигуры сжимали горло и заставляли сильнее колотиться сердце.

– Благодарю тебя Алексий. Ты заставил Амалию покинуть Землю и занять отведенное ей место во Вселенной.

– Ты знаешь, где она находится?

– Там где и ее любимый композитор. Теперь ее душа найдет покой.

– Я рад, что у меня получилось.

– Хотя до последнего момента не верил в силу молитвы и свой успех. Ну, от меня тебе так просто не удастся избавиться. – Пошутила она.

– Что ты, Мария! Для меня было бы неприемлемым это. Я не хочу от тебя избавляться! Ты можешь оставаться в этом доме, сколько захочешь, и я всегда буду рад видеть тебя.

– Дорогой Алекс, напомню, что я ненадолго задержусь здесь. Когда ты найдешь убийцу, а моя миссия будет выполнена, я покину это временное пристанище. Пребывание на Земле тягостно для меня. Мой истинный дом – сад Всевышнего, и я не могу дождаться его благодати. С самого рождения я скучала по совершенной красоте небесного сада, райским птицам, пение которых останавливает сердце простых смертных, цветам, способных менять оттенки своих лепестков, пению хора ангелов, славящих Господа и божественному Его свету, преломляющим пространство многоуровневым сиянием. Словами трудно передать! Но я все вспомнила. При жизни, лишь стремясь к совершенству в искусстве, живописи, красоте, не подозревала, чего на самом деле хочет душа. Она же томилась и пыталась вспомнить. Тщетно. Оковы плоти держали мой дух и память. Сейчас все изменилось. С нетерпением жду возвращения в свою вечную обитель. Обещай лишь молиться за меня, грешную. Только живые могут силой молитвы изменить местоположение душ. Даже улучшить его, вымолив прощение у Господа Бога.

– Обещаю, Мария!

Еще долго образ божественной девушки в венке стоял передо мной, а ее слова, полные красоты и духовности я слышал снова и снова. Даже когда на следующий день поезд мчал меня в Прагу, а за окном открывались прекрасные пейзажи, я все еще не мог прийти в себя после этой встречи. «Разве ангел, подобный ей, может быть грешным?» – Подумал я, вспомнив ее слова, и улыбнулся, потому что многие святые так же считали себя грешными, только из-за того, что имели несовершенную плоть. – «Ах, Мария, милая Мария! Как много я потерял, что не знал тебя при жизни!»

Наконец, взяв себя в кулак, как советовала Роза, мои мысли снова потекли привычно, – все детали расследования предстали перед моим мысленным взором. Вновь и вновь я возвращался в своем воображении к известным фактам. Ведь я смогу помочь Марии тогда, когда найду убийцу. Кто он или она, и что даст мне эта поездка в Чехию?

Откинувшись к стенке сиденья купе, я закрыл глаза. Только расслабившись, наконец-то осознал, что еду в дорогой для меня город, и сердце радостно забилось. В памяти всплыли отдельные отрывки и великолепные картины Праги моей молодости. Почему-то вспомнил запах осенней листвы парков, желто-золотистый цвет, разливающийся по городу, голубые туманы, живописные крыши с холма Петржин, Карлов мост – помнящий династии королей и слушающий вздохи влюбленных. Вспомнил, как потерялся в безлюдном Новом Свете, пытаясь найти Золотую улочку, где средневековые алхимики пытались добыть золото по приказу короля Рудольфа II. Никогда не забыть, как пытался отыскать легендарный дом Фауста, но вместо него в Еврейском квартале обнаружил часы на синагоге, идущие в обратном направлении, и, конечно, со мной навсегда останется ощущение волшебства, когда я увидел знаменитые часы Орлой – осуществление давней мечты. После этого несколько дней прибегал в свободное время от занятий, чтобы увидеть гипнотизирующее действо, механизм которого понять невозможно, как невозможно разложить на составляющие запах и магию старой Праги.

Незабываемые воспоминания о городе, где прошли одни из лучших дней моей студенческой юности, наполнили тело энергией, как хорошее пражское пиво большую кружку. Вспоминая беззаботные дни среди веселой компании друзей, шутки и смех в кофейнях, я невольно улыбнулся. Где ты, Киев, мрачное настроение, разбитое сердце и желание умереть? Ау-у-у! Кажется, жизнь прекрасна! Не зря говорят, что путешествия и приключения излечивают депрессию. Следует добавить: расследование преступлений, – так же.

19

Выйдя на Центральном вокзале, я с наслаждением вдохнул воздух любимой Праги, пребывание в которой для русской поэтессы Марины Цветаевой стало: «как один синий день и одна туманная ночь». Тут же, купив билет до Берлина, я вырвал у судьбы двое суток для свидания с городом. Потом с вокзала доехал до главной Вацлавской площади города, где остановился в недавно отреставрированном отеле Rokoko. Здание отеля привлекало внимание не только красивым фасадом, но устраивало меня и удобным месторасположением. Понравился так же новый интерьер в стиле современного модерна и нестареющей классики, просторные номера и то, что завтрак подают в зале бывшего театрального кафе Rokoko. Там витал богемный дух города.

Позвонив на домашний телефон Вацлаву и, услышав в трубке женский голос, вовремя вспомнил, что его жену зовут Ева. Это позволило быстро наладить дружеский контакт, и я тут же был приглашен на ужин в их апартаменты, расположенные здесь же, на Вацловской площади. Поскольку у меня оставалось до встречи время, я решил побродить по близлежащим, живописным улочкам.

Полюбовавшись готическим храмом Марии Снежной, я прогулялся по старинному монастырскому саду Святого Франциска. Сейчас это прекрасный, тенистый парк, но дух трудолюбивых монахов, основавших его, до сих пор незримо присутствует за каждым поворотом аллеи. Действительно, я увидел модные нынче высокие грядки с лечебными травами и темный силуэт фигуры, склоненный над цветником. Неожиданно меня осенило: садовник! Конечно, он подскажет мне, какие растения госпожа Алиса могла увидеть в кухне в тот день, когда ее племяннице стало плохо. Не забыть, по приезде найти Тима и спросить об этом! Я усмехнулся, записав себе задание в записной книжке: стоило ехать так далеко, чтобы додуматься до очевидного! Но, как говорят, и на старуху бывает проруха!

В назначенное время, опоздав лишь на десять минут, как принято, я поднялся лифтом на последний этаж. Мне открыла сама хозяйка дома. Первые секунды она с любопытством рассматривала меня, а я просто потерял дар речи – передо мной стояла красивая, средних лет, сексуальная брюнетка с большим бюстом и тонкой талией. Облегающее красное платье с глубоким декольте красиво и страстно обхватывало ее фигуру, а длинные волосы были собраны в толстый конский хвост, раскачивающийся при ее движениях.

– Вы мне кого-то напоминаете! – вместо приветствия воскликнула Ева.

– Дорогая, разве я не звал тебя на днях к телевизору полюбоваться звездой футбола Дэвидом Бекхэмом? Ей-Богу! Я бы сказал, что он сейчас стоит передо мной. Будем знакомы – я Вацлав. – Высокий, еще в прекрасной физической форме мужчина с темно-каштановыми волосами, словно слегка припудренными сединой и искристой улыбкой, как фантом появился за спиной женщины. Он крепко пожал мою руку.

Так состоялось знакомство с этой странной, но интересной парой. Хозяин роскошных, двухуровневых апартаментов, общей площадью больше трехсот метров квадратных, занимался недвижимостью. Его жена Ева была дизайнером интерьеров. Из холла они пригласили меня в общую, открытую зону квартиры, состоящую из гостиной, столовой и удобной кухни с «островом» и баром. Интерьер в стиле минимализма был выполнен с большим вкусом и очень дорого – черный мрамор камина, гранитные столешницы на кухне, деревянная мебель из массива венге, стены из оникса в ванной. При этом две стены ванной комнаты выходили в гостиную и, благодаря подсветке, казались фантастическими, «теплыми», медовыми. Такого же цвета акценты были удачно расставлены по всему пространству. Минимум мебели.

– Представьте себе Дэвид-Алекс, мой муж специально задался целью купить апартаменты только на площади Вацлавской, созвучной с его именем. Хотя он будет уверять Вас, что купил их только потому, что Святой Вацлав – его покровитель, но это будет неправдой. Все дело в звуках и созвучиях! Мой муж пытается себя позиционировать не только как риелтор, но еще и как поэт! Среди богемной тусовки, где он любит бывать – это модно.

– Дорогая, напомню, мы «любим» бывать там вместе. Все просто, – работа обязывает. Ведь именно там мы знакомимся со своими клиентами, а эта квартира – как витрина в магазине, – результат моей работы и Евы. Кстати, поздравляю Вас, Алекс! Теперь Вы у Евы – Дэвид-Алекс. Она всех переименовывает, как ей заблагорассудится.

– Не слушайте его! Мне так удобней запоминать людей, только и всего! Ведь у меня визуальная и образная память развита лучше, как у всех художников. Еще, – я вторая жена Вацлава. От первой у него двое разбалованных детей и к счастью, они живут отдельно. Наша дочь учиться во Франции. – Сделав внезапно паузу, она улыбнулась, обвела нас внимательным, смеющимся взглядом и вкрадчиво произнесла:

– Кажется, мы почти познакомились. Значит, Вы не женатый программист Дэвид-Алекс, хотя и являетесь не афишированным братом-близнецом звезды футбола, приехали все же в Прагу купить себе недвижимость, и наши друзья направили Вас к нам?

Рассмеявшись, я опроверг ее предположение о покупке недвижимости, чем вызвал к себе больший интерес супругов после легкого разочарования. Объяснив цель поездки, попросил хозяина стильного дома вспомнить о печальном случае на охоте. С неохотой, этот моложавый мужчина с артистичной внешностью оперного певца позапрошлого века задумался, внезапно став меньше и тише.

– Не поверите, но я всегда знал, что рано или поздно этот случай всплывет. Ведь все когда-нибудь проявляется. Все тайное становится явным.

– Что Вы имеете в виду? – насторожился я, пытаясь, схватить кончик нити от клубка.

– Всего лишь размышляю. Поскольку я не большой любитель убийства животных, для меня важнее была атмосфера охоты, особый дух риска, мужская компания, вековые традиции. Понимаете? – Я утвердительно кивнул головой.

– Тогда, после смерти свояка Филиппа я был в шоке, и мне все это очень не понравилось.

– Что – «это»?

– Все, включая и его смерть.

– Вы имеете в виду то, что накануне Филипп и Станислав поссорились из-за завещания?

– Вы знаете даже это? Тогда мне больше нечего Вам сказать, Алекс. Сожалею. – И он виновато посмотрел на меня, поджав губы.

Вечером того же дня мне позвонила по мобильному телефону Ева и сдавленным, тихим голосом сказала, что у нее есть для меня кое-какая информация.

– Вы что-то вспомнили, Ева? – Волнуясь, спросил я.

– Ничего из того, что Вас могло бы заинтересовать, но я знаю, что не сказал Вам Вацлав.

– Где мы встречаемся?

– Завтра, в шесть вечера в «Милене». Вы ведь должны перед отъездом увидеть часы Орлой. Не так ли?

Эта женщина была воистину непредсказуема и оригинальна.

На Староместскую площадь Старого Города я приехал за час до встречи: ровно без пяти минут пять, чтобы самому вновь стать свидетелем разворачивающегося философского действа, каждодневно свершающегося с 1410 года под бой курантов астрологических часов, украшающих старинную башню Ратуши. Все так же с замиранием сердца я смотрел, как в миг, когда Смерть зазвенела в колокольчик, двенадцать апостолов начали свой путь. Он заканчивается с криком петуха, разгоняющего тьму. В этой мистерии присутствует фигурка турка, напоминающая о бдительности в физическом мире, и символ людской скупости и тщеславия, предупреждающий о невидимых опасностях. Кроме обычного времени часы показывают положение светил – Солнца и Луны, а так же важного ориентира для людей – Полярной звезды и основных созвездий. «Двенадцать апостолов, символизирующие двенадцать Знаков Зодиака – символ единения церкви и астрологии – царицы наук в средневековой Европе». – Последняя мысль пришла мне именно в тот момент, когда я созерцал это представление.

Заняв столик в кафе «Милена», названного так в честь Милены Есенской, возлюбленной Франца Кафки, я стал созерцать прекрасный вид, открывающийся на часы Орлой. Ева пришла на пару минут раньше, не заставив меня ждать. Одета она была ярко и вызывающе. На ней был белый брючной костюм с ярко-красной розой на лацкане и такие же в тон туфли на высоком каблуке. У меня захватило дух. Первые секунды я молчал, разглядывая ее, как смущенный школяр красотку учительницу, потом выдавил из себя комплимент по поводу ее обворожительного, сногсшибательного вида. Она была польщена. Начали бить куранты, позволив нам забыть о щекотливой ситуации. Уже вместе с Евой я снова пережил минуты мистического действа.

– Думаю, человек никогда не устанет смотреть на четыре вещи: огонь, воду, полет орла в небесах и Вечное представление под бой курантов Орлой. – Эти слова Ева произнесла выразительно-мечтательно, как строчку из заученного текста, и я подумал, что, скорее всего это «дежурное» выражение о часах, при этом не опровергающее ее авторство.

– Где Смерть лишь один из персонажей, приводящая в движение жизнь и обнажающая истинные ценности. Пожалуйста, давайте поговорим о ней. Что я должен еще знать о том дне, когда Смерть призвала господина Стаса к Вечному времяпровождению, надеюсь, на небесах?

Улыбнувшись, моему изложению вопроса, Ева «обожгла» меня взглядом:

– Думаю, футболист Дэвид не обладает таким искрометным умом и не так обаятелен, как его двойник Дэвид-Алекс.

– Я тоже на это надеюсь, – усмехнулся я, про себя удивляясь своей наглости. – Все же, о чем Вы мне хотели рассказать, Ева?

Она на секунду задумалась, и лицо ее изменилось, став серьезным, слегка отрешенным и, я бы сказал, – более духовным.

– В тот трагический день мы обсуждали случай на охоте в узком кругу, – без участия Алисы и Филиппа. Нас удивило то обстоятельство, что доктор Глейзер не настаивал на вскрытии, а поступил так, как просила семья, и представил смерть Стаса так, как это было выгодно Филиппу. То есть… – Она замолчала в нерешительности и посмотрела на меня, словно ожидая поддержку.

– То есть, доктор Глейзер подтвердил, что смерть наступила в результате несчастного случая?

– Именно так.

– Но участники события, предполагали нечто иное, ведь так?

– Более того, – понизив голос, произнесла Ева и склонилась ко мне совсем низко, так, что я заметил: под пиджаком кроме кружевного бюстгальтера ничего не было. – Охотники предполагали, что смерть свояка Филиппа наступила не от клыков кабана, как официально объявил доктор Герман Глейзер.

– Однако после смерти Филиппа, обстоятельства гибели его свояка стали не актуальны?

– Совершенно верно. Зачем ворошить прошлое? Все сделали вид, что забыли о подозрительном несчастном случае, бросающим тень на покойного мецената и на его ни о чем не подозревающую жену. Впрочем, она действительно, славная женщина. Настоящая аристократка.

– Благодарю Вас, Ева. Вы очень помогли.

– Вы уезжаете завтра в Берлин?

– Увы. Сегодня ночью.

– Жаль, что Вы не живете в Праге. – Она многозначительно посмотрела на меня. – Ведь Вы говорили, что любите этот город?

Кивнув утвердительно, я улыбнулся, наблюдая за очарованием этой женщины и неподдельной искренностью, с какой она втягивала меня в свои сети.

– В каком отеле Вы остановились? – Переспросила она, хотя при встрече я говорил об этом супругам. Повторив, посмотрел на Еву с пониманием ее намерений. Она была потрясающей актрисой!

– В «Рококо»? Его уже отреставрировали? Надо же! Живу рядом и ничего не знаю. Ходили слухи о потрясающем интерьере в стиле современный модерн. Это действительно так? – Подтвердив, что мне понравился стиль, незамедлительно услышал слова, ставшие для меня сладкой патокой:

– Не могли бы Вы Дэвид-Алекс устроить мне экскурсию по отелю и показать свой номер?

20

Поезд мчал меня уже в Берлин, а мыслями я был еще в пражском отеле, в своем номере, где наслаждался телом Евы, ее остроумными шутками и красотой. Да! Я смог! Эта поездка в Прагу вернула мне настоящий вкус к жизни, женщинам, сексу! «Я – живой, и мое сердце – бьется! Тебе не удалось, Марго, похоронить меня заживо! Вновь я могу быть прежним – остроумным, блистательным, очаровывающим женщин и… – свободным!» – торжествовал я мысленно. Настроение было прекрасно, и я смело смотрел в будущее. Всего-то и нужно было – сесть в поезд! Да, спасибо тебе за совет, моя добрая, старая Роза.

Мне предстояло встретиться с третьим участником той злополучной охоты – Эберхардом Шварцом. Созвонившись с его секретарем из Праги, я предупредил о своем прибытии. Скоро он перезвонил мне сам: говоривший со мной был крайне удивлен, но я обещал все объяснить при встрече. Будучи честным с собой, я не слишком много ожидал от этого визита. Скорее всего, Эберхард подтвердит все сказанное двумя первыми охотниками. Картина уже вырисовывалась более или менее ясно. Надеяться на везение, уникальную информацию было бесполезно. Длительное время, прошедшее со дня охоты было так же не на моей стороне. Но кто знает?

Новый, главный железнодорожный вокзал Берлина – грандиозный памятник современной архитектуре, инженерной мысли и немецкой точности объял меня своим сгустком энергии и гулом. Вынырнув из его стеклянного чрева, я вновь оказался в городе своего детства и зрелости. Мой отец, будучи военным, служил здесь какое-то время, а позже, уже взрослым человеком, я часто приезжал сюда по делам. Пройдясь по его улицам, так было приятно почувствовать забытую атмосферу стильного, европейского города. Разнообразный и противоречивый, Берлин не перестает удивлять и преподносить сюрпризы. Этот город смешивает стили, изобретает новые решения, а воздух его улиц пропитан дерзостью и свободой. Берлинский дух создает нужное настроение для творчества. Здесь хочется жить в объемном значении этого слова.

Соскучившись, за украинским борщом и варениками, я направился в кафе «Пастернак», надпись которого как на немецком, так и на русском языке, украшала первый этаж в классическом стиле белого здания, с навесом и плетеными креслами снаружи. Внутри помещения элегантно сверкали хрустальные люстры, потолок украшал лепной карниз, и внушительно подчеркивала стиль мебель темного дерева. Респектабельно и солидно. Слышалась русская и немецкая речь. Пообедав, я набрал нужный номер телефона. Уже знакомый, приятный баритон и немецкий говор заставили перейти меня на английский. К счастью, понимание было достигнуто, и я договорился о встрече на следующий день в кафе Кранцлер.

Знаменитое, историческое кафе, занимающее бывшую ротонду на втором этаже здания, – любимое место туристов и местной публики. С навесом в бело-красную полоску и такими же цветами в подвесных ящиках, оно издалека притягивает к себе взгляды, словно довоенная французская карусель. Много пережившее – бомбежки, перестройку, закрытия, открытия здание продолжает существовать, несмотря на то, что первый этаж занимает фирменный магазин одежды. Придя раньше назначенного времени, и, заняв столик, я стал поглядывать на вход, в ожидании Шварца. К счастью, все немцы пунктуальны и мне не пришлось долго ждать. Эберхард появился вовремя, и пока он всматривался в посетителей, пытаясь обнаружить меня с глянцевым журналом в руке, я уже махал ему этим журналом – так точно и метко описал он себя. «Увидите высокого и тощего мужчину с длинным, горбатым носом, жесткой шевелюрой и в отлично подогнанном костюме – не сомневайтесь, это я» – отчеканил он мне по телефону, когда мы договаривались о встрече.

Поздоровавшись и представившись, Эберхард сразу же приступил к делу:

– Из предварительного разговора я понял, что частное расследование, которое Вы проводите, имеет отношение к фрау Алисе. Это так?

– Да, это так. Вернее, по ее распоряжению и касается ее покойного мужа и умершей племянницы Марии. Вы – один из участников и свидетелей той злополучной охоты, когда погиб свояк господина Филиппа – господин Станислав. Мне нужны все детали и факты, о которых Вы вспомните, господин Шварц. Этим Вы очень поможете расследованию.

Посмотрев на меня внимательно и долгим взглядом, при этом, вытянув губы трубочкой, Эберхард задумчиво протянул:

– А Вы глубоко копаете, господин Вронский. Прошло уже столько времени! Вы не боитесь неточностей воспоминаний участников этой трагедии?