Лангольеры Кинг Стивен

— Там у всех светозащитные заслонки опущены? — спросил Брайан, едва Ник открыл дверь.

— Представь себе, да.

— Очень разумно с их стороны. Я бы и тебя просил не заглядывать в окно, если можно. Посмотри туда через несколько минут или подольше протяни. Картина, я тебе скажу… не очень приятная.

— Все исчезло?

— Да. Абсолютно все.

— Заодно и девочка Дайна ушла. Лорел была с ней в последние минуты. Держится она хорошо, молодцом. Ей эта девчушка полюбилась. Да и мне тоже.

Брайан кивнул. Рана ребенка была из тех, что требовала экстренной квалифицированной помощи, — да и то шансы были ничтожны. Сердце сжалось в груди. Ему тоже нравилась эта маленькая девочка, и он поверил в то, что говорила Лорел: благодаря слепой девочке они каким-то образом продолжали свое существование. Она что-то сотворила с Крэгом Туми, использовала его, и Брайан подумал, что сам Туми отнюдь не возражал, чтобы его так использовали. Если ее смерть была предзнаменованием, то очень скверным.

— Не дожила до своей операции, — сказал он.

— Не дожила…

— Как там Лорел держится? О'кей?

— Более или менее.

— Она тебе нравится, верно?

— Да, — просто ответил Ник. — У меня есть друзья, которые подняли бы меня на смех, но она мне в самом деле нравится. Немножко этакого мечтательного тумана в глазах, но у нее есть стержень.

Брайан кивнул.

— Ну что ж, если вернемся, я желаю тебе всяческой удачи.

— Спасибо. — Ник сел в кресло помощника пилота. — А я, знаешь, думал над тем вопросом, что ты мне задал тут. Насчет того, что я сделаю, когда… вернее — если мы выкарабкаемся из этой бредятины… Помимо того что приглашу прелестную Лорел на ужин… видимо, плюну на эту охоту за мистером О'Бэнионом. Ты понимаешь, он ведь мало чем отличается от нашего друга Туми.

— Дайна просила тебя пощадить мистера Туми, — заметил Брайан. — Стоило бы, видимо, и этот фактор добавить к уравнению.

Ник кивнул головой так, словно она стала для него тяжеловата.

— Возможно, и так.

— Послушай, Ник. Я тебя позвал сюда вот зачем. Понимаешь, если этот разрыв во времени существует, о чем говорил Боб, то мы вообще-то к нему приближаемся. Нам необходимо будет сидеть тут вдвоем, в этом вороньем гнезде, тебе и мне. Ты будешь справа, а я буду наблюдать слева. Если увидишь что-нибудь похожее, скажешь.

Ник уставился на Брайана удивленным взглядом.

— А чего мы будем высматривать? Какую-нибудь хренопупину или фиговину?

— Очень смешно. — Брайан невольно улыбнулся. — Да я понятия не имею, как это может выглядеть. Да может, мы вообще не увидим ничего такого. Тогда — сам понимаешь — промахнемся, и нам всем каюк. Вбок ли он сместится или вверх. Искать иголку в стоге сена — пустяк по сравнению с этим.

— Слушай, а радар может?

Брайан ткнул пальцем в цветной монитор радара РКА/ТЛ.

— Пусто, как видишь. Оно и неудивительно. Если бы прежняя команда получила изображение этой чертовой штуки на радаре, то вряд ли бы они полетели через нее.

— Получается, что они ее не увидели? — сказал Ник.

— Не обязательно так. Они могли увидеть нечто слишком поздно, чтобы избежать встречи. Реактивные лайнеры летят быстро, а команда отнюдь не занимается поисками чертовщины в небесах. Да им и не нужно. На то есть наземный контроль. Считай — тридцать или тридцать пять минут со старта, и команда свои задачи выполнила для начала. Птичка взлетела, покинула воздушное пространство «Эл-Эй», радар против столкновений включен и каждые девяносто секунд попискивает, дает понять, что мол начеку. Полет запрограммирован еще до того, как птичка покидает землю, а программа подсказывает автопилоту, что ему надо делать. В кабине это может выглядеть, как чаепитие пилота с помощником. Они могут сидеть лицом к лицу и болтать о последнем фильме. Если кто-нибудь из экипажа зашел перед тем, как стряслось Событие, то был бы еще свидетель. Но мы знаем — этого не случилось. Мужская часть экипажа могла пить кофе с датским печеньем. Девушки готовились угощать всех напитками, когда все и произошло.

— Детальный сценарий, — заметил Ник. — Ты что, меня пытаешься убедить или себя?

— Да в такой ситуации — кого угодно.

Ник улыбнулся, встал и заглянул в иллюминаторы по правому борту, вниз, туда, где должна была находиться земля. Улыбка сначала застыла на его лице, потом исчезла. Колени дрогнули, и он ухватился за спинку кресла.

— Да что же это?.. — произнес он странно тонким голосом.

— Неприятная картина?

Ник вытаращенными глазами посмотрел на Брайана.

— Всю жизнь я думал об Австралии, как о выдумке, которой на свете нет. Потом понял, что она существует. Но вот это, я тебе скажу, точно выдумка. Быть такого не может.

Брайан коротко проверил маршрут по карте, нарисовал на ней кружок красным карандашом — граница штата, в воздушное пространство которого они теперь влетали.

— Послушай, ты можешь выполнить мою просьбу? Не можешь — так и скажи. «Гордость Америки» — слишком дорогая штука, чтобы мы…

— Что ты, что ты, конечно, — пробормотал Ник. Он отвернулся от черной пропасти внизу и посмотрел на небо повыше. — Знать бы, чего искать…

— Я думаю, узнаешь, когда увидишь, — ответил Брайан. После паузы добавил: — Если, конечно, увидим что-то.

Боб Дженкинс сидел, обняв сам себя руками, словно от холода. И действительно, часть его существа испытывала холод, но не физический. Холод шел изнутри.

Что-то во все этом было не так.

Он не знал точно, в чем дело, но что-то шло совсем не так, совсем по-иному… Нечто утрачено… или забыто? То ли была совершена роковая ошибка, то ли ее собирались совершить? Это чувство тревожило его, как смутная боль, источник которой не определялся.

Ощущение какой-то огромной ошибки, которую они совершали, было вот-вот готово облечься в форму определенной мысли, но тут же ускользало, как недостаточно выдрессированное животное.

Что-то делалось неправильно.

Что-то несуразное, не то.

О чем-то забыли.

Впереди него Альберт и Бетани тихо ворковали. Позади Руди Варвик сидел, закрыв глаза и шевеля губами, в кулаке он сжимал четки, через проход сидела Лорел. Держала руку мертвой девочки и поглаживала ее.

«Ошибка».

Боб поднял светозащитную заслонку на иллюминаторе, наклонился, посмотрел вниз и торопливо захлопнул ее. Видеть такое — не только не поможет рациональному мышлению, оно его ликвидирует. То, что было внизу, являло собой чистейшее безумие.

«Я должен их предупредить. Непременно. Они следуют моей гипотезе. Но если моя гипотеза неверна и даже опасна, я должен их предостеречь».

Но о чем, о чем предостеречь?

Вновь почти сформировалось что-то в голове и тут же ускользнуло. Опять стало тенью среди теней… но — настороже.

Он резко отстегнул свои ремни и поднялся.

Альберт обернулся:

— Вы куда?

— В Кливленд, — мрачно буркнул Боб и направился к хвосту самолета, мысленно пытаясь нащупать суть растущей внутренней тревоги.

Брайан отвел взгляд от неба, на котором вновь проявились признаки рассвета, и посмотрел на показания приборов, потом — на кружок на карте. Если разрыв во времени все еще находился на месте, они должны были скоро его увидеть. Если не увидят, он развернется, сделает круг и полетит в ту же сторону, но только чуть отклонившись от высоты и направления. Для запасов топлива — беда, конечно, но, поскольку вся ситуация выглядела теперь абсолютно безнадежной, это уже не имело никакого значения.

— Брайан! — послышался голос Ника. — Мне кажется, я вижу что-то.

Боб Дженкинс достиг самого хвоста самолета и медленно пошел обратно мимо рядов пустых кресел. Смотрел на предметы, лежавшие на них и на полу: кошельки, очки, часы с браслетами, карманные часы, железные подковки от обуви, зубные пломбы, обручальные кольца…

«Что-то не так».

В самом деле? Или просто утомленный разум беспокоится по поводу неизвестно чего? Ментальный эквивалент нервного тика мышцы?

«Брось ты это», — посоветовал сам себе, но не смог успокоиться.

«Но если чего-то не хватает, почему ты этого не замечаешь? Не говорил ли ты сам мальчику, что дедукция — твой хлеб? Разве не написал сорок детективных историй, из которых по крайней мере дюжина — хорошие вещи? Разве „Ньюгейтский Календарь“ не назвал „Спящую Мадонну“ шедевром логики, когда…»

Боб Дженкинс остановился, широко раскрыв глаза. Он смотрел на левые сиденья переднего ряда. На них развалился мужчина с черной бородой и смачно похрапывал. В голове Боба робкий зверек начал с опаской выползать на свет божий. Только оказался он вовсе не маленьким. Порой не замечаешь вещи, потому что они слишком малы, а порой не видишь их, поскольку они слишком велики, слишком явны.

«Спящая Мадонна».

Спящий мужчина.

Он раскрыл рот и хотел вскрикнуть, но спазм перехватил горло. Страх оседлал грудь, как обезьяна. Вместо крика получилось слабое кряхтенье.

Спящая мадонна, спящий мужчина.

«Все, кто выжил, спали.

Теперь, за исключением бородатого, никто из них не спал».

Боб раскрыл рот, чтобы закричать, и снова ни звука не получилось.

— Пресвятой Иисусе, — прошептал Брайан.

Разрыв времени находился впереди них милях в девяноста, градусов на семь-восемь смещенный вправо. Если он и дрейфовал, то отклонился совсем немного. Брайан допустил даже, что маленькое отклонение явилось результатом небольшой погрешности навигационных расчетов.

Это была ромбовидная дыра в реальности, но отнюдь не черная прорва. Она светилась розоватыми и красноватыми цветами вроде северного сияния. Позади нее Брайан смог разглядеть звезды, но очень туманно. Широкая полоса белого тумана медленно струилась, не то вытекая, не то вливаясь в эту форму, висящую в небе: некий странный эфирный путь в небесах.

«Мы можем влететь прямо в нее», — взволнованно подумал Брайан. — «Лучше вручную, а не автоматом!»

— Так! Работаем! — крикнул он, засмеявшись и потрясая кулаками в воздухе.

— Мили две в поперечнике, — прошептал Ник. — Боже мой, Брайан, сколько же еще самолетов проскочили в нее?

— Не знаю, — ответил Брайан, — но спорю на свое ружье и собаку, мы единственные, кто возвращается назад.

Он включил интерком.

— Леди и джентльмены! Мы нашли то, что искали. — В голосе звучал явный триумф, явное облегчение. — Не знаю, что будет дальше, как, почему, но мы увидели нечто похожее на огромный люк в небе. Я намереваюсь влететь в самый его центр. Вместе узнаем, что находится по ту сторону. А пока прошу вас всех пристегнуть ремни и…

Именно в этот момент Боб Дженкинс бросился бежать вдоль прохода, заорав сколько было силы:

— Нет! Нет! Мы все умрем, если ты влетишь туда! Назад! Поворачивай назад! Ты должен лететь прочь от нее!

Брайан развернулся в своем кресле и обменялся с Ником недоумевающим взглядом.

Ник отстегнул ремень и поднялся.

— Это Боб Дженкинс, — сказал он. — Судя по крикам, нервы его совсем сдали. Действуй, Брайан. Я им займусь.

— О'кей, — ответил Брайан. — Только держи его от меня подальше. Не дай Бог, вцепится в меня в самый критический момент, и полетим черт-те куда.

Он отключил автопилот и принял управление 767-м на себя. Пол слегка накренился вправо, когда он направил самолет к длинной мерцающей щели впереди них. Она медленно поплыла через небосвод, пока не остановилась точно на их пути. Помимо ровного гудения двигателей Брайан услышал какой-то новый звук — низкое пульсирующее гудение, словно где-то работал гигантский дизельный двигатель на холостом ходу. По мере того как они приближались к реке пара, которая, как оказалось, втекала в дыру, он начал замечать проблески других цветов, плавающих внутри этой реки: зеленый, голубой, фиолетовый, красный, золотисто-розовый.

«Кажется, первые настоящие цвета, которые я вижу в этом мире», — подумал он.

Позади него Боб Дженкинс стремительно бежал через салон первого класса в сторону кабины… и угодил прямо в объятия Ника.

— Спокойно, друг, — сказал Ник. — Теперь все будет в порядке.

— Нет! — Боб начал отчаянно сопротивляться, но Ник держал его крепко и легко, как котенка. — Да нет же! Вы не понимаетесь Он должен немедленно повернуть прочь! Пока не поздно!

Ник потащил упирающегося писателя от двери кабины в салон первого класса.

— Посидим здесь, пристегнемся как следует, верно? — говорил он все тем же успокаивающим тоном. — А то ведь может тряска начаться.

Брайану голос Ника слышался, как невнятное бормотанье. Когда он вошел в широкий поток пара, втекающего в разрыв потока времени, ощутил, как гигантская рука чудовищной силы захватила самолет и с охотой потащила его вперед. Брайан вдруг обнаружил, что думает об утечке давления на рейсе из Токио в Лос-Анджелес, о том, как стремительно выходил воздух из поврежденного места в условиях повышенного давления.

«Здесь весь этот мир или то, что от него осталось, протекает сквозь дыру», — подумал он.

И вдруг странная, зловещая фраза из его сна вновь всплыла в памяти: ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ.

Разрыв лежал прямо перед носом 767-го, теперь быстро увеличиваясь в размерах.

«Входим», — подумал Брайан. — «Помоги нам, Господи, мы входим».

Боб продолжал сопротивляться, пока Ник пытался усадить его в одно из кресел салона первого класса: одной рукой удерживал его на месте, другой старался пристегнуть его ремни. Боб был небольшим худощавым мужчиной — не больше ста сорока фунтов весом, но паника придавала ему силы, и Нику приходилось трудно.

— Да не волнуйся ты, дружок, все будет в порядке, — уговаривал его Ник. Ему удалось, наконец, пристегнуть ремень на пояснице Боба. — Когда влетали сюда, ведь все были в порядке, верно?

— Но мы же все спали, когда влетели сюда, идиот чертов! Неужели не понятно?! — заорал Боб ему в лицо. — Не понимаешь?! МЫ ВСЕ СПАЛИ! Останови его немедленно!

Ник замер в тот момент, когда собирался пристегнуть свой ремень. То, что говорил Боб, то, что пытался сказать все время, внезапно дошло до него.

— О Боже! — прошептал он. — Боже Милостивый, о чем же мы думали?

Он вскочил и бросился к кабине.

— Стой, Брайан! Назад! Поворачивай назад!

Брайан смотрел в разрыв, почти загипнотизированный зрелищем по мере того, как оно приближалось. Никакой турбулентности не было, но было ощущение огромной силы, мощи, могучего потока воздуха, врывающегося в брешь, и ощущение это росло. Посмотрел на приборную доску и обнаружил, что скорость 767-го быстро увеличивалась. Послышались крики Ника, и через мгновение англичанин оказался позади, схватив его за плечи. Мгновение он смотрел на разрыв, который стремительно рос перед ними. На лице Ника двигались пятна цветов, которые излучал этот разрыв. Извне самолета до них доносился низкий гром.

— Назад, Брайан! Скорей поворачивай обратно!

Был ли у Ника какой-то резон потребовать такое, или же паника Боба оказалась заразительной? Не было времени принимать решения, опираясь на рассуждения, — только одна секунда, чтобы проконсультироваться с безмолвным порывом инстинкта.

Брайан схватил руль управления и резко повернул влево.

Ника отшвырнуло в сторону, он упал, и явственно, послышался хруст сломанной кости его руки. В главном салоне багаж, вывалившийся прежде с полок, теперь подпрыгнул и разлетелся, ударяясь о стены и иллюминаторы. Человека с бородой выбросило с кресел, он едва успел вскрикнуть и ударился головой о подлокотник, тотчас потеряв сознание и растянувшись в проходе. Взвизгнула Бетани, и Альберт стиснул ее в объятиях. Позади них Руди Варвик сжал в пальцах четки и торопливо забормотал молитвы в то время, как кресло начало выскальзывать из-под него.

Теперь появилась и турбулентность. Рейс № 29 стал доской для серфинга — его затрясло и закрутило в завихрениях воздуха. Даже руки Брайана в какой-то момент оторвались от штурвала, но он тотчас снова вцепился в него. Одновременно он до отказа врубил дроссель, и турбины тотчас отозвались мощным ревом, который редко услышишь за пределами испытательного ангара. Турбулентность возросла, самолет яростно зашвыряло вверх и вниз и откуда-то донесся жуткий скрип перенапряженного металла.

В салоне первого класса Боб Дженкинс вцепился в подлокотники, мысленно благодаря англичанина, который сумел пристегнуть его. Он чувствовал себя привязанным к ракете, которую некий безумец запустил в воздух. Самолет совершил еще один огромный прыжок, принял почти вертикальное положение, и вставные челюсти вывалились изо рта Боба.

«Неужели влетаем? Дорогой Иисус, неужели?»

Этого он не мог понять. Знал только, что мир превратился в сумятицу и кошмар… но он пока что пребывал в этом мире.

«Пока что я хотя бы нахожусь в нем».

Турбулентность продолжала возрастать, пока Брайан выводил 767-й поперек потока паров, несущегося в пасть разрыва. А перед ним эта дыра продолжала расти, приближаться, хотя и сместилась к правому борту. Затем, после особенно яростной встряски, они вырвались из потока и вышли на более спокойный воздух. Дыра времени уплыла куда-то за правый борт. Они ускользнули от нее… но насколько, Брайану не хотелось думать.

Он продолжал вираж, но уже не под столь крутым углом.

— Ник! — крикнул Брайан. — Ник, ты жив?!

Ник поднялся, придерживая левой рукой правую возле живота. Лицо его побледнело, зубы стиснуты в гримасе боли. Из ноздрей текла тоненькая струйка крови.

— Ничего, друг. Кажется, руку сломал. Не первый раз бедному парню такое достается. Но мы ускользнули, верно?

— Ускользнули, мать твою за ногу! — Брайан теперь вел самолет по огромной плавной дуге. — И ты мне сейчас доложишь, какого хрена мы ускользнули после того, как еле-еле нашли ее. И уж пусть это будут хорошие основания, несмотря на то, сломана там у тебя рука или нет.

Он протянул руку и включил интерком.

Лорел раскрыла глаза, когда Брайан заговорил, и обнаружила, что голова Дайны лежит у нее на коленях. Она погладила голову девочки и уложила ее тело на носилках в прежнее положение.

— Это капитан Энгл, ребята. Прошу прощения за все, что произошло. Мы были на волосок буквально. Но сейчас все о'кей. Приборный щит весь в зеленых огнях. Позволю себе повторить: мы нашли то, что искали, но…

Он внезапно выключил микрофон.

Все ждали. Бетани Симмс всхлипывала на груди Альберта. Позади них Руди продолжал бормотать молитвы, перебирая четки.

Брайан выключил интерком, когда обнаружил, что Боб Дженкинс стоит рядом с ним. Писателя буквально трясло, на ширинке темнело влажное пятно, рот исказила гримаса отчаяния, которой раньше Брайан на его лице не видел. Но в то же время он явно владел собой. Позади него Ник тяжело опустился в кресло помощника, морщась и поддерживая сломанную руку, которая начинала распухать.

— Так какого черта вы тут все это затеяли? — строго спросил Брайан. — Еще немного, и машина развалилась бы на десять тысяч кусков.

— Можно я объясню все через эту штуку? — попросил Боб, указав на тумблер с надписью ИНТЕРКОМ.

— Да, но…

— Тогда позвольте.

Брайан хотел было заспорить, но тут же передумал. Включил тумблер.

— Хорошо, давайте. И чтоб это было обосновано, — добавил он строго.

— Слушайте меня все внимательно! — закричал он, и репродукторы отозвались воем. — Мы…

— Говорите нормальным голосом, — подсказал Брайан. — Вы им все барабанные перепонки порвете.

Боб сделал видимое усилие, чтобы взять себя в руки. Продолжил уже более спокойным голосом:

— Мы должны были повернуть назад, и мы повернули. Капитан сказал мне, что мы увернулись чудом. Нам повезло… но мы себя повели необдуманно. Мы забыли элементарнейшую вещь, хотя она у нас все время была перед глазами. Когда мы впервые вошли в разрыв потока времени, все на самолете, кто бодрствовал, исчезли.

Брайан слегка подскочил в своем кресле. Ощущение — что ему врезали пощечину. Милях в тридцати от него в поле обозрения снова выплыла ромбовидная форма, похожая на колоссальный драгоценный камень. Только теперь она напоминала ему насмешливую улыбку.

— Мы же все бодрствуем, — сказал Боб. (В главном салоне Альберт посмотрел на мужчину с черной бородой, который лежал без чувств, тихо посапывая. Подумал: «За одним исключением».) — Логика подсказывает, что, если мы попытаемся прорваться тем же путем, мы все исчезнем. — Он сделал паузу, подумал и закончил: — Вот и все.

Брайан машинально выключил микрофон. Позади него Ник с горечью и болью рассмеялся.

— Вот и все? Все к едрене-фене? И что же поделать?

Брайан посмотрел на него и ничего не сказал. Боб Дженкинс — тоже.

Бетани подняла голову и всмотрелась в утомленное, растерянное лицо Альберта.

— Нам надо заснуть. Как нам это сделать? Никогда в жизни не чувствовала так мало желания спать.

— Я и сам не знаю. — Он с надеждой посмотрел через проход на Лорел, — она уже покачивала головой в ответ. Ей самой хотелось заснуть, чтобы отключиться от всего этого непрерывного кошмара, но, как и Бетани, сейчас она менее всего смогла бы это сделать.

Боб шагнул и уставился в окно кабины в безмолвном удивлении. После долгой паузы тихо и с ноткой восхищения сказал:

— Так вот, как это выглядит.

Брайану пришла в голову строка из знакомого рок-н-ролла: «Можешь глазеть, но лучше не трожь». Посмотрел на топливные индикаторы: то, что они показывали, настроения не улучшило. Беспомощно обернулся к Нику. Как и все остальные, он в жизни не имел меньшего желания спать, чем теперь.

— Не знаю, что делать, — сказал он. — Но если мы намерены прорваться через дыру, это нужно делать быстрее. Горючего у нас хватит на час, может, чуть больше. После этого можно забыть о всяких попытках. Какие идеи?

Ник опустил голову, все еще держа свою распухающую руку. Спустя мгновение посмотрел на них.

— Кажется, есть идея, — сказал он. — Люди, которые летают редко, обычно держат свои лекарства в ручном багаже. Они любят, чтобы все это было под рукой на случай, если их вещи увезут на другой конец света и понадобится сколько-то дней, чтобы все это вернуть. Если мы пороемся в их ручной клади, мы найдем там какие-то снотворные. Нам и сумки-то не надо доставать. Судя по звукам, весь этот багаж высыпался на пол… Что? В чем дело?

Последний вопрос был адресован Бобу Дженкинсу, который сразу начал отрицательно качать головой, едва Ник упомянул лекарства.

— А вы что-нибудь знаете об этих успокоительных средствах? — спросил он Ника.

— Ну, кое-что, — тон ответа был оборонительным.

— Да, немного знаю.

— А я знаю много, — сухо заметил Боб. — Я их как следует изучил: от «ол-найта» до «ксанакса». Видите ли, убийство с помощью снотворных было любимым коньком в моей тематике, как вы понимаете. Даже если вам удастся разыскать сильнодействующее средство в самой первой сумке багажа, что весьма сомнительно, но вы не сможете определить безопасную дозу, действующую достаточно быстро.

— Да почему же нет?!

— Да потому, что потребуется по крайней мере сорок минут, чтобы средство подействовало… и я очень сомневаюсь в том, что оно подействует на всех. Естественная реакция мозга в состоянии стресса состоит в том, что он борется, пытается отвергнуть подобные средства. Нет никакого способа преодолеть такую реакцию, Ник. Это все равно что указывать своему сердцу, как оно должно биться. Если допустить, что мы вдруг сразу найдем достаточное количество таблеток, придется принимать наобум большие дозы, чтобы успеть заснуть. А в результате наш самолет приземлится в ближайшем аэропорту, скажем, Джонстауна. Мы все проскочим, но будем мертвыми.

— Сорок минут, — пробормотал Ник. — Ах ты ж, мать твою… Точно уверены?

— Точно, — подтвердил Боб.

Брайан посмотрел на мерцающий ромб в небе. Он поставил рейс № 29 на большой круг, и теперь ромб медленно сдвигался вбок. Скоро исчезнет из поля зрения, потом появится вновь… но они к нему не приблизятся.

— Нет, братцы, просто не верится, — с чувством сказал Ник. — Пройти через такое! Успешно убраться из этого кошмара… и вот — на тебе… не можем прорваться в наше родное время. Только потому, что не можем заснуть!

— Да, у нас нету этих сорока минут, — сказал Брайан тихо. — Если мы себе такое позволим, наш авиалайнер грохнется где-то милях в шестидесяти от аэропорта.

— Но есть же и другие?..

— Есть, конечно. Но только не для такой махины, как наша.

— Может, податься к востоку?

— Знаю. Лас-Вегас. Но он для нас… — Брайан посмотрел на приборы, — менее восьми минут отсюда. По-моему, только ЛАКС — Лос-Анджелес.

Мне понадобится минимум тридцать пять минут, чтобы туда добраться. Но, учтите, ребята, это если они нам расчистят полосу и все будет идеально. В таком случае… — Он посмотрел на хронометр, — …от силы нам дано двадцать минут на то, чтобы все сообразить и нырнуть в дыру.

Боб в раздумье смотрел на Ника.

— А как насчет вас? — спросил он.

— Что значит — насчет меня?!

— Нет, я просто подумал — вы же солдат… и к тому же несколько необычный. Я имею в виду некоторые приемы спецслужб.

Лицо Ника напряглось.

— Ну, а если я не гожусь для подобных услуг, друг?

— Может, уложил бы нас спать, — сказал Боб. — Разве вас в ваших специальных службах не обучают этаким трюкам?

Брайан мгновенно вспомнил конфронтацию Ника с Крэгом Туми. Он тогда спрашивал: «Ты когда-нибудь видел сериал „Стар Трек“? Отличная американская программа… И если ты, падла, не заткнешь свою пасть, я с превеликим удовольствием продемонстрирую знаменитый зажим Вулкана тебе лично».

— Что скажешь, Ник? — тихо спросил Брайан. — Если нам и нужен твой знаменитый зажим Вулкана, сейчас самое время.

Ник недоуменно посмотрел сначала на Боба, потом на Брайана и снова на Боба.

— Простите, джентльмены, у меня от смеха руке больно, — сказал он.

— Это как понять? — спросил Боб.

— Я свои успокаивающие таблетки давно принял. А насчет меня, я вам скажу, вы ошиблись. Я — не Джеймс Бонд. Да вы что?! В реальном мире никакого Джеймса Бонда никогда не существовало. Возможно, я мог бы убить вас обоих определенным ударом ребром ладони по шее, но, ты знаешь, Боб, скорей всего, такой удар оставит тебя парализованным до конца дней твоих, ты понял? При этом вы даже можете не потерять сознания. И вот еще кое-что я вам покажу… — Ник протянул им распухшую правую руку, слегка поморщившись от боли. — Главная моя рученька, к сожалению, не к тому суставу присоединилась, пардон. Худо-бедно, обороняться левой я смог бы — против неопытного противника. Но насчет того, что вы тут говорите, — извините, нет. Исключено.

— Ты забыл самое главное, по-моему! — раздался голос от двери.

Все обернулись. Лорел стояла на пороге кабины — осунувшаяся и бледная.

— Если мы все окажемся без памяти, кто поведет самолет? — спросила она. — Кто его посадит в «Эл-Эй»?

Трое мужчин молча посмотрели на Лорел, а через окна полудрагоценный камень разрыва в потоке времени медленно вползал в поле зрения.

— Нам крышка, — тихо сказал Ник. — Вы понимаете? Хана всем. — Коротко засмеялся и тут же поморщился от боли в сломанной руке.

— А может быть, и нет, — сказал Альберт. Он вместе с Бетани появился за спиной Лорел. Альберт обнимал девушку за талию. Прядки волос прилипли ко лбу, однако глаза юноши были сосредоточены и прикованы к Брайану. — Я думаю, что вы сможете нас усыпить, — сказал он. — И сможете нас приземлить.

— О чем это ты? — мрачно спросил он.

— О давлении, — ответил Альберт. — Я говорю о давлении.

Брайану вдруг вновь отчетливо вспомнился кошмарный сон: Анна с рукой, прилипшей к трещине в корпусе самолета, над трещиной — красная надпись: ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ.

Давление.

«Видишь, дорогой, я обо всем позаботилась».

— Что он имеет в виду, Брайан? — спросил Ник. — По твоему лицу вижу — что-то в этом есть. Говори.

Брайан проигнорировал его просьбу. Он смотрел на семнадцатилетнего музыканта, которому пришла идея возможного спасения для всех.

— А что потом? — спросил он. — Как дальше-то быть, после того как прорвемся? Как я проснусь, чтобы посадить самолет?

— Послушайте, объясните нам хотя бы, о чем идет речь? — взмолилась Лорел. Она приблизилась к Нику, и тот обнял ее за талию здоровой рукой.

— Альберт предлагает, чтобы я использовал вот это, — Брайан постучал пальцем по реостату на контрольном пульте с надписью: ДАВЛЕНИЕ В КАБИНЕ. — Чтобы все мы потеряли сознание.

— И это возможно? Ты сможешь так сделать, друг?

— Да, — ответил Брайан. — Я знал пилотов гражданских рейсов, которые к этому прибегали, когда пьяные пассажиры затевали драку и погром имущества. Подвергали опасности экипаж и пассажиров. Свалить пьяного — пара пустяков. Нужно только понизить давление воздуха. Свалить всех — достаточно немного больше понизить давление — до половины обычного уровня. Ну, это примерно то же, что оказаться на высоте двух миль без кислородной маски. Бум! — ты отключен.

— Если вы можете так сделать, то почему этого не применяют к террористам? — спросил Боб.