Симфония по творениям святителя Игнатия (Брянчанинова) Терещенко Татьяна
Ощущаю себя как бы отделенным от всего! Мысль моя непрестанно вопиет к Богу, чтобы Он устроил для меня стезю к Нему, стезю покаяния. Широко отворились предо мною врата вечности. Гляжу туда в эту бесконечную даль, в это беспредельное пространство, в эти размеры безмерные. Время сократилось предо мною – летит несравненно быстрее, чтобы впасть, как ручей в море, в вечность. Заглядываюсь в вечность: временное – незанятливо, мелочно, суетно, ничтожно. Люблю уединение: из него можно пристальнее смотреть в вечность – высмотреть, что там нужно, – приготовить это нужное заблаговременно, прежде исхода души из тела. (6)
Большая часть подвижников Западной Церкви, провозглашаемых ею за величайших святых, – по отпадении ее от Восточной Церкви и по отступлении Святого Духа от нее – молились и достигали видений, разумеется, ложных… Эти мнимые святые были в ужаснейшей бесовской прелести. Прелесть уже естественно воздвигается на основании богохульства, которым у еретиков извращена догматическая вера. Поведение подвижников латинства, объятых прелестью, было всегда исступленное по причине необыкновенного вещественного страстного разгорячения. В таком состоянии находился Игнатий Лойола, учредитель Иезуитского ордена. У него воображение было так разгорячено и изощрено, что, как сам он утверждал, ему стоило только захотеть и употребить некоторое напряжение, как являлись перед его взорами по его желанию ад или рай. Явление рая и ада совершалось не одним действием воображения человеческого; одного действия воображения человеческого недостаточно для этого; явление совершалось действием демонов, присоединявших свое обильное действие к недостаточному действию человеческому, совокуплявших действие с действием, пополнявших действие действием на основании свободного произволения человеческого, избравшего и усвоившего себе ложное направление. Известно, что истинным святым Божиим видения даруются единственно по благоволению Божию и действием Божиим, а не по воле человека и не по его собственному усилию – даруются неожиданно, весьма редко, при случаях особенной нужды по дивному смотрению Божию, а не как бы случилось[33]. Усиленный подвиг находящихся в прелести обыкновенно стоит рядом с глубоким развратом. Разврат служит оценкой того пламени, которым разжжены прельщенные. Подтверждается это и сказаниями истории, и свидетельством отцов.(1)
В невидимом подвиге твоем руководствуйся наставлениями святых отцов твоей Церкви: от всякого видения, от всякого гласа вне и внутри тебя, прежде нежели обновишься явственным действием Святого Духа, они повелевают отвращаться, как от явного повода к самообольщению[34].
Храни ум безвидным, отгоняй все приближающиеся к нему мечты и мнения, которыми падение заменило истину. Облеченный в покаяние, предстой со страхом и благоговением перед великим Богом, могущим очистить грехи твои и обновить тебя Своим Пресвятым Духом. Пришедший Дух наставит тебя на всякую истину (Ин. 16,13).
Чувство плача и покаяния едино на потребу душе, приступившей к Господу с намерением получить от Него прощение грехов своих. Это – благая часть! Если ты избрал ее, то да не отымется она от тебя! Не променяй этого сокровища на пустые, ложные, насильственные, мнимоблагодатные чувствования, не погуби себя лестью себе. (2)
Все охмеляющие напитки, особенно хлебные, возбраняются подвижнику как лишающие ум трезвости и тем самым победы в мысленной брани. Побежденный ум, особенно сладострастными помыслами, усладившийся ими, лишается духовной благодати; приобретенное многими и долговременными трудами теряется в несколько часов, в несколько минут.
«Монах отнюдь не должен употреблять вина», – сказал преподобный Пимен Великий[35]. Этому правилу должен последовать и всякий благочестивый христианин, желающий сохранить свое девство и целомудрие. Святые отцы следовали этому правилу, а если и употребляли вино, то весьма редко и с величайшей умеренностью. (1)
[Бог] явился в смиренном образе человека, приняв на Себя человечество, приняв на Себя все немощи наши, последствия нашего падения, кроме греха, причинившего падение. Бог явился облеченным в человечество, явился в стране нашего изгнания, провел в ней жизнь Свою, как должно было провести изгнаннику – в лишениях, в скорбях, в гонениях. Окончил Он эту жизнь насильственною смертью на древе Крестном. Богочеловек исповедал жизнью и смертью правосудие Божие, которым низвергнуты человеки из рая на землю. Он исповедал виновность человеков перед Богом, потому что исповедание виновности этой было необходимым, единственным условием примирения человеков с Богом. Все желающие быть истинными христианами непременно должны исповедать эту виновность сперва сердечным сознанием, потом устами и словом, наконец, деятельностью или жизнью. Каждый должен взять крест свой и последовать Христу, без этого никто не может быть учеником Христовым. (4)
Божественное откровенное учение возвещает мне, опыты жизни доказывают мне, что я – создание Божие. Я – создание Бога моего! Я – раб Бога моего, раб, вполне подчиненный власти Бога, объемлемый, содержимый властью Его, властью неограниченной, самодержавной в точном смысле слова. Власть не совещается ни с кем, власть не дает о предположениях и действиях своих никому никакого отчета: никто ни из человеков, ни из ангелов не способен ни дать совета, ни выслушать, ни понять отчета. Искони бе к Богу Слово Его. Оно (Слово) было в начале у Бога (Ин. 1,2). (2)
Дела Божии – это очевидно – должны быть изучаемы и рассматриваемы с величайшим благоговением и вниманием, иначе ни рассмотреть, ни познать их человек не может.
Великое дело Божие – сотворение человека и потом по падении его обновление, искупление – должно быть подробно известным каждому христианину; без этого познания он не может знать и исполнять обязанностей христианина. Познание великого дела Божия не может быть приобретено при рассеянности!
Заповеди Христовы даны не только внешнему человеку, но наиболее внутреннему: они объемлют все помышления и чувствования человека, все тончайшие движения его. Соблюдать эти заповеди невозможно без постоянной бдительности и глубокого внимания. Бдительность и внимание невозможны при жизни рассеянной. (1)
Желающие научиться вниманию должны воспретить себе все пустые занятия.
Исполнение обязанностей частных и общественных не входит в состав рассеянности: рассеянность всегда соединена с праздностью или с такими пустыми занятиями, которые безошибочно могут быть причислены к праздности.
Занятие полезное, в особенности занятие служебное, сопряженное с ответственностью, не препятствует сохранению внимания к себе, – оно руководствует к такому вниманию. Тем более руководствуют ко вниманию монастырские послушания, когда они исполняются должным образом. Деятельность – необходимый путь к бдительности над собой, и этот путь предписывается святыми отцами для всех, которые хотят научиться вниманию себе.
Внимание себе в глубоком уединении приносит драгоценные духовные плоды, но к нему способны только мужи зрелого духовного возраста, преуспевшие в подвиге благочестия, сперва научившиеся вниманию к деятельной жизни.
При деятельной жизни люди помогают человеку стяжать внимание, напоминая ему нарушения внимания. Подчиненность есть лучшее средство приучиться ко вниманию: никто столько не научит человека внимать себе, как его строгий и благоразумный начальник.
При служебных твоих занятиях посреди людей не позволяй себе убивать время в пустословии и глупых шутках; при кабинетных занятиях воспрети себе мечтательность. Скоро изострится твоя совесть, начнет указывать тебе на всякое уклонение в рассеянность как на нарушение евангельского Закона, далее как на нарушение благоразумия. (1)
Душа всех упражнений о Господе – внимание. Без внимания все эти упражнения бесплодны, мертвы. Желающий спастись должен так устроить себя, чтобы он мог сохранять внимание к себе не только в уединении, но и при самой рассеянности, в которую иногда против воли он вовлекается обстоятельствами. Страх Божий пусть превозможет на весах сердца все прочие ощущения, тогда удобно будет сохранять внимание к себе и в безмолвии келейном, и среди окружающего со всех сторон шума.
Благоразумная умеренность в пище, уменьшая жар крови, очень содействует вниманию к себе, а разгорячение крови, как то: от излишнего употребления пищи, от усиленного телодвижения, от воспаления гневом, от упоения тщеславием и от других причин – рождает множество помыслов и мечтаний, иначе – рассеянность. (1)
Блажен тот юноша, который поймет при первом появлении в нем действий вожделения, что вожделению не должно предаваться, что должно обуздывать его Законом Болотам и благоразумием. Вожделение, будучи обуздано при первых требованиях его, удобно покоряется уму и проявляет требования уже слабее, действует как невольник, скованный цепями. Вожделение удовлетворяемое усиливает требования. Вожделение, которому разум передаст власть над человеком удовлетворением долговременным и постоянным, уже господствует как тиран и над телом, и над душой, губит и тело, и душу. (1)
Плоть наша – друг неверный: вожделевает другой плоти не только по собственному побуждению, но и по побуждению чуждому, по побуждению падшего духа, находящего в осквернениях плоти, ему не принадлежащей, наслаждение для себя. Неожиданно является ее непристойное, наглое, усиленное требование. (1)
Признано рассудительнейшими отцами, что при борьбе с вожделениями естества воздержание от пищи и прочие телесные подвиги должны быть благоразумны и умеренны, что плотское вожделение только обуздывается этими подвигами, что побеждается оно смирением и молитвенным плачем, привлекающими к подвижнику Божественную благодать, что усиленные телесные подвиги более вредны, нежели полезны, когда они, излишне ослабляя телесные силы, препятствуют заниматься молитвой, плачем и делами смирения. (1)
Беседуя о чистоте, мы находим существенно нужным обратиться с убогим словом к неведению нашего времени, столько гордящегося ведением, и подать руку помощи тем, которые утопают и томятся в смущении, унынии и печали по причине неведения своего. Весьма многие, желающие проводить благочестивую жизнь, приходят в совершенное недоумение, когда в них восстанут помыслы и ощущения плотского вожделения. Они смотрят на это как на что-то странное, такое, чему не должно быть, приходят от этого в душевное расслабление и расстройство, часто решаются оставить богоугодную жизнь, признавая себя неспособными к ней. Самое ошибочное воззрение на себя! Наше естество – в состоянии падения. В состоянии падения плотские вожделения ему естественны и не могут не возникать из него. Итак, не должно удивляться и приходить в недоумение при появлении помыслов, мечтаний, ощущений вожделения: это – естественная необходимость. Ей подчинен каждый человек, подчинены были ей все святые человеки.
Этого мало. Для самого преуспеяния в духовной жизни непременно нужно, чтобы возникли и, таким образом, обнаружились наши страсти[36]. Когда страсти обнаружатся в подвижнике, тогда он вступает в борьбу с ними. Вступивший в борьбу и мужественно борющийся может одержать победу и быть увенчанным венцом победы, Святым Духом. (1)
Воздержание – удержание от излишнего употребления пищи и пития, в особенности от употребления в излишестве вина. Точное хранение постов, установленных Церковью. Обуздание плоти умеренным и постоянным одинаковым употреблением пищи, от чего начинают ослабевать вообще все страсти, а в особенности самолюбие, которое состоит в бессловесном люблении плоти, живота и покоя ее. (1)
Умеренное благоразумное постоянное воздержание от пищи и пития делает тело легким, очищает ум, дает ему бодрость, а потому служит также приготовлением к молитве. Невоздержание чрева делает тело тяжелым, дебелым, ожесточает сердце, потемняет ум множеством испарений и газов, восходящих из желудка в мозг. Едва встанет пресыщенный или насытившийся на молитву, сонливость и леность нападают на него, множество грубых мечтаний рисуются в его воображении, сердце его неспособно прийти в умиление.
Сколь вредно невоздержание, столь вреден – или еще более – неумеренный пост[37]. Слабость тела, происходящая от малоядения, не позволяет совершать молитв в должном количестве и с должной силой. (1)
Даже для немощных по телу и больных очень вредно нарушение воздержания, усиливающее болезни, не подкрепляющее, а расстраивающее слабого и больного. Благоразумная умеренность особенно способна поддерживать и сохранять телесные силы и здоровье и в людях крепкого сложения, и в людях сложения слабого, болезненного. (2)
Я раб Бога моего, несмотря на то, что мне даны свободная воля и разум для управления волей. Воля моя свободна почти только в одном избрании добра и зла: в прочих отношениях она ограждена отовсюду. Могу пожелать! Но пожелание мое, встречаясь с противоположной волей других человеков, с противоположным направлением непреодолимых обстоятельств остается по большей части неисполнимым. Могу пожелать многого, но собственная немощь моя делает бесплодным многое множество пожеланий моих. (2)
Положивший себе целью в жизни исполнение воли Божией старается подробно и с точностью узнать эту всесвятую волю посредством тщательнейшего изучения Священного Писания, особенно Нового Завета, посредством чтения отеческих писаний, посредством беседы и совещания с преуспевшими христианами, посредством исполнения евангельских заповедей и наружным поведением, и умом, и сердцем… Когда христианин начнет жительство по воле Божией, благой, угодной и совершенной (см. Рим. 12,2), или по заповедям Нового Завета, тогда внезапно открываются ему падение и немощь естества человеческого[38]. Немощь не позволяет ему исполнять чисто и свято заповеди Божии, как того требует Бог, а падение противится, часто с величайшим ожесточением, исполнению заповедей Божиих. Оно хочет и требует, чтобы исполнялись падшая воля и падший разум человеческие. Стремления этой воли и представления этого разума облекаются во все виды возвышеннейшей правды и добродетели. Познание внутренней борьбы, обличение и обнаружение живущего внутри греха, познание его насильственной власти над багими произволениями и стремлениями доставляют христианину правильное понятие о себе и о человечестве. Он видит падение человечества в себе, он видит из собственных опытов невозможность возникнуть из этого падения при одних собственных усилиях, он стяжает истинное смирение, начинает приносить Богу теплейшее моление о помощи и заступлении из сердца сокрушенного, которому всегда внимает Бог. Научи меня исполнять волю Твою (Пс. 142, 10)! Научи меня уставам Твоим (Пс. 118, 12)! Не скрой от меня заповедей Твоих (Пс. 118, 19)! Укрепи меня словами Твоими (Пс. 118, 28)! Путь неправды удали от меня и согласно закону Твоему помилуй меня (Пс. 118, 29)! Узнав на опыте, что заповеди Божии исполняются только при обильном содействии Божией благодати, испрашивая себе непрестанно молитвой это содействие, христианин не может не приписывать всех добрых дел своих Божией благодати. Вместе с тем он не может не признавать себя и грешником. С одной стороны, он узнал опытно свои падение и неспособность к исполнению воли Божией одними собственными силами, с другой – он и в самом исполнении заповедей Божиих при помощи благодати видит непрестанные погрешности, вводимые немощью и падением человеческими. Это со всей ясностью усматривается из отзывов о себе святого апостола Павла. В одном из посланий говорит он: я более всех их (апостолов) потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною (1 Кор. 15, 10), а в другом: Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый (1 Тим. 1,15). Такова боголюбезная праведность! Она производится в человеке осенившей его Божественной благодатью и благоугождает Богу делами богопреданной правды. Богоугодный праведник не перестает признавать себя грешником не только по причине своих явных грехов, но и по причине своей естественной правды, находящейся в горестном падении, перемешанной со злом, оскверненной греховной примесью. Блажен, кто праведен правдой Божией, упование его сосредоточено во Христе, источнике его правды. Несчастлив тот, кто удовлетворен собственной человеческой правдой: ему не нужен Христос, возвестивший о Себе: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф.9,13). (4)
Достигшие мужеского возраста о Христе получают непрестанную молитву, которую совершают в тайне душевной клети на всяком месте и во всякое время. Христианин тогда получает непрестанную молитву, когда воля его и зависящая от воли деятельность поглощены будут разумением, желанием и исполнением воли
Божией. Этим водворяется в сердце живая вера, евангельская простота, мир Божий, чуждый всякого возмущения. (2)
Мы обязаны направить к Богу всю волю свою. Как заботимся исполнять желания любимых нами и для этого стараемся узнать их желания, изучить наклонности, так должны поступить и относительно Бога. Мы должны тщательно и подробно ознакомиться с волей Божией. Воля Божия открыта нам в Законе Божием, который – Евангелие. Блажен муж, говорит пророк, который на собрание нечестивых не ходил, и на пути грешных не стоял, и в обществе губителей не сидел, но в законе Господнем – воля его и закону Его он будет поучаться день и ночь (Пс. 1, 1–2). Не сообразуйтесь с веком сим, завещает апостол, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2). Узнав волю Божию, мы должны исполнить ее, потому что этого требует любовь. Она не довольствуется изучением воли любимых: она жаждет исполнять ее. Она для исполнения предается изучению, изучив, предается исполнению. Изучение и исполнение воли Божией признается верным признаком любви к Богу Самим Богом. Кто имеет заповеди Мои, сказал Спаситель, и соблюдает их, тот любит Меня… Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое… Нелюбящий Меня, не соблюдает слов Моих (Ин. 14, 21,23,24). (4)
Что сказать в утешение всякому, понявшему, что он и наружной жизнью, и жизнью духа ходит по волнам моря? Скажем, что он ходит по повелению Бога своего. По этому повелению ходил в наставление нам святой Петр и не утопал до того времени, до которого твердо верил, что он действует по повелению Божию. Поверим и мы, что Бог вызвал нас из ничтожества в бытие, что Он даровал и предназначил нам поприще земной жизни, заповедав на этом поприще исполнять волю Его и обетовав неусыпно бдеть промыслом Своим над верными служителями Своими. Поверим, что мы, создания Его, находимся вполне в Его воле, что без мановения этой всемогущей и всесвятой воли ничего не случается с нами. Руководимые этой мыслью, мы будем свободно и дерзновенно совершать шествие наше по морю. Не две ли малые птицы, – сказал Господь ученикам Своим, – продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц (Мф. 10, 29–31). (4)
Всецелое соединение воли человеческой с волею Божией есть состояние совершенства, какого может только достичь разумное создание Божие. Это совершенство имеют Ангелы. Благоволит Спаситель наш, чтоб и мы, немощные и злосчастные человеки, взятые из земли, странствующие и мятущиеся на земле в течение кратчайшего срока, по миновании его нисходящие в землю, стяжали то, что имеют святейшие небесные духи. Он повелевает нам искать совершенства, еще непостижимого для нас. Ощутивший в себе Царство Божие научается не удовлетворяться этим, он научается не предаваться беспечности и бездействию, научается стремиться к обильнейшему развитию в себе владычества Божественного. Да действует исключительно воля Божия во всем существе человека, во всех составных частях его: в духе, душе и теле, – соединяя собой и в себе разъединенную падением волю этих частей! Только волей Божией может исцелиться воля человеческая, отравленная грехом, только в воле Божией и при посредстве ее пожелания составных частей человека, принявшие различное, противное друг другу направление[39], могут перейти от разногласия к согласию, соединиться в одно желание; только оживленная волей Божией воля человеческая может отторгнуться от земли, вознестись на небо. (4)
Вот доказательство воскресения тел человеческих, которое имею в себе самом! Если тело способно к ощущениям духовным, если оно может вместе с душой участвовать в утешении благодатном, если оно отсюда может сделаться причастником благодати, то как же ему не воскреснуть для жизни вечной по учению Писания?
Осолены были благодатью тела святых Божиих, и тление не могло к ним прикоснуться! Победой над тлением они уже предначали свое воскресение, источая исцеления, они доказывают присутствующую в них благодать и живущую в них вечную жизнь, долженствующую в свое время развиться в преславном воскресении, предназначенном и дарованном человечеству Искупителем нашим, Господом Иисусом Христом. (1)
Если б можно было найти человека, который бы не знал превращений, производимых переменами времен года, если б привести этого странника в сад, величественно покоящийся во время зимы сном смертным, показать ему обнаженные древа и поведать о той роскоши, в которую они облекутся весной, то он вместо ответа посмотрел бы на вас и улыбнулся – такой несбыточной басней показались бы ему слова ваши! Так и воскресение мертвых кажется невероятным для мудрецов, блуждающих во мраке земной мудрости, не познавших, что Бог всемогущ, что многообразная премудрость Его может быть созерцаема, но не постигаема умом созданий. Богу все возможно: чудес нет для Него. Слабо помышление человека: чего мы не привыкли видеть, то представляется нам делом несбыточным, чудом невероятным. Дела Божии, на которые постоянно и уже равнодушно смотрим, – дела дивные, чудеса великие, непостижимые.
И ежегодно повторяет природа перед глазами всего человечества учение о воскресении мертвых, живописуя его преобразовательным таинственным действием! (1)
Первое воскресение совершается при посредстве двух Таинств: Крещения и Покаяния. Через святое Крещение воскресает душа из гроба неверия и нечестия или от первородного греха и собственных грехов, совершенных в нечестии, а через Покаяние уже верующая душа воскресает от смерти, нанесенной ей смертными грехами или нерадивой, любосластной жизнью после Крещения. Совершитель воскресения – Дух Святой.
Воскресших от душевной смерти видел святой Иоанн Богослов и сказал о них: и увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет… Это – первое воскресение (Откр. 20, 4–5), состоящее в оживлении души из ее смерти верой в Господа Иисуса Христа, в омовении грехов святым Крещением, в жизни по завещанию Христову и в очищении покаянием грехов, сделанных после Крещения. Престолы святых – их господство над страстями, над самими демонами, над недугами человеческими, над стихиями, над зверями, обилие их духовных дарований. Им дан суд, то есть рассуждение духовное, которым они обличают грех, как бы он ни был прикрыт благовидностью, и отвергают его. Им дан суд, которым они судят ангелов тьмы, принимающих вид Ангелов, и не дозволяют им обольщать себя. Они не поклонились ни зверю, ни иконе его: ни антихристу, ни предызображавшим его гонителям христианства, требовавшим от христиан отречения от Христа и отвержения Его всесвятых заповедей. Они не приняли ни на челах, ни на десницах начертаний врага Божия, но, усвоив себе ум Христов, постоянно выражали его в образе мыслей и в образе действий, не щадя крови своей для запечатления верности Христу и потому воцарились со Христом. Для них нет смерти! Для них разлучение души с телом… не смерть, но переход от скорбного земного странствования к вечной радости и упокоению. Смерть вторая, то есть окончательное осуждение на вечные адские муки и предание им, не имеет власти над воскресшими первым воскресением; воскресшие им будут царствовать с Ним тысячу лет (см. Откр. 20, 6). Это царствование священников Божиих в Духе Святом не может быть прервано разлучением души от тела, оно развивается и упрочивается им. Когда же окончится тысяча лет (см. Откр. 20, 7), исполнятся времена и созреет весь словесный плод земли – последует воскресение второе, воскресение тел. После него усугубится блаженство праведников, благовременно воскресших первым воскресением; усугубится после него смерть отверженных грешников, лишившихся первого воскресения. (3)
Предвечное Слово – Сын Божий – силой творчества Своего составил Себе плоть во утробе Девы: зачался Богочеловек и родился Богочеловек. Сын по
Божественному естеству сделался сыном и по естеству человеческому. Родился от Девы Иисус Христос, одно Лицо в двух нераздельных и неслитных естествах – Божеском и человеческом. Божеское естество, несмотря на Свою беспредельность, не уничтожало естества человеческого, и человеческое естество, несмотря на свое неслитное существование, нисколько не стесняло беспредельности естества Божественного. Такое чудное соединение, принимаемое верой и рождаемым ею духовным разумом[40], непостижимое для разума плотского и душевного, произведено всемогуществом Божества.
Вочеловечившийся Господь имел все принадлежности человека: дух, душу и тело. Именем духа обозначается разумная часть человека: его ум, его мысль, его словесные сердечные ощущения, чуждые естеству зверей и скотов, общие естеству человеческому и ангельскому. Собственно душа выражается в жизненной силе; душе свойственны желание, или воля и энергия, или естественный гнев, не переходящий в раздражительность. Эти свойства видим и в животных. Человеческий дух Христов упражнялся молитвой и изложением словами человеческими Слова Божия; душа Христова выражала радость, скорбь, гнев, томление; тело Христово зачалось, родилось, питалось, возрастало, утруждалось, ощущало голод и жажду, упокоевалось сном, страдало, было распято и погребено, воскресло. По нераздельности естеств во всех случаях, когда проявилось естество человеческое как бы действующим исключительно, содействовало ему нераздельно и неразлучно, хотя и не слитно, естество Божие, действуя сообразно Себе. Таким образом, хотя зачался во утробе Девы человек, но он в самом зачатии уже был и Бог; хотя родился от Девы человек, но вместе родился и Бог, возрастал, вкушал пищу, утруждался от пути, был связан в саду Гефсиманском, ударяем по ланитам, ударяем жезлом по главе, увенчан терновым венцом, распят человек, но вместе и Бог. Таким образом, апостолы были очевидцами, учениками, посланниками Бога[41]; Иуда Искариотский предал Бога[42]; архиереи иудейские и Пилат суть богоубийцы[43]; Присно дева есть Божия Матерь. По нераздельности естеств в одном Лице совершавшееся относительно одного естества неизбежно относилось и к другому. (4)
Отыми у всех врагов души моей силу, как отъял Ты ее у колесниц и всадников фараоновых; окамени их, чтоб они были без всякого движения, без всякого действия, как окаменил Ты воды. Спаси меня, Господи, Боже мой! Враги мои крепки и велики! Если предоставишь меня мне самому, они убьют меня, как лев убивает слабого агнца, сотрут меня, как стирает жернов зерно пшеничное. (1)
Как стоял в раю, так и теперь стоит против человека убийца его, падший херувим, со своим вращающимся пламенным оружием, непримиримо борется с человеком, старается вовлечь его в нарушение заповеди Божией и в более тяжкую погибель, нежели та, которой погибли наши прародители. К несчастью, успех больше и больше ободряет врага. Вращающееся пламенное оружие в руках воздушного князя, по объяснению величайших святых отцов[44], есть власть демонов вращать умом и сердцем человека, колебля и разжигая их различными страстями. Апостол называет оружие врага раскаленными стрелами (см. Еф. 6,16), а пророк уподобляет действие этого оружия в душе действию огня в терниях (Пс. 117, 12). (3)
Дух Божий, заповедуя устами Давида совершенную ненависть к невидимым врагам душевным, научающий нас прибегать молитвой к Богу о сокрушении и истреблении их, в то же время требует от нас любви ко врагам нашим – человекам, требует прощения нанесенных нам обид от наших ближних, требует этого с заклинанием: Господи, Боже мой! – молится псалмопевец, – Если я сделал что, если есть неправда в руках моих, если я отомстил воздающим мне зло, то да паду от врагов моих истощенный, да преследует враг душу мою и да настигнет, и втопчет в землю жизнь мою, и славу мою в прах да вселит (Пс. 7, 4–6). Здесь представлены две стороны, делающие зло: ближние, человеки, – и диаволы. Дух Святой научает нас, что мщением, воздаянием ближнему зла за зло, – словами-то, или делами, или помыслами, – человек призывает на себя брань невидимого врага, побеждение, низложение им, потерю благодати. Слава – благодать Духа. «Молящийся за человеков, причиняющих обиды, – сказал преподобный Марк Подвижник, – сокрушает бесов, а препирающийся с первыми, сокрушается от вторых». (6)
Бог не подлежит времени: время не существует для Бога. Словом «время» выражается понятие, составившееся в разумных тварях от впечатления, произведенного в них переменами явлений в природе. Так определяется время наукой. И был вечер, и было утро: день один (Быт. 1, 5). Так представляется Писанием происхождение понятия о времени, вполне согласно с выводом положительной науки[45]. Очевидно, что впечатления извне не могут действовать на Бога, иначе Он не был бы совершен и подвергался приложениям и умалениям, что не свойственно бесконечному. Вообще нет времени для Бога, нет для него и будущего времени. Имеющее совершиться предстоит уже совершившимся лицу Божию, и загробная участь каждого человека, долженствующая истечь, как естественное следствие, из земной, произвольной деятельности его, известна уже Богу, уже решена Богом. Неоконченное мое видели очи Твои (Пс. 138, 16), всесовершенный Бог! Исповедал это вдохновенный пророк: исповедать это должен по логичной необходимости каждый человек. (2)
Время земной жизни нашей бесценно: в это время мы решаем нашу вечную участь. (4)
Как было во дни Ноя, возвестил Господь, так будет и во дни Сына Человеческого (Лк. 17, 26). Днями Сына Человеческого названо то время, которое будет предшествовать пришествию Его, которое заключится Его пришествием – началом вечного невечернего дня, концом времени и времен. Окончится время с окончанием тех явлений, которыми оно обозначается: не будет времени, когда и день, и ночь, и утро, и вечер, и недели, и месяцы, и годы, и столетия заменятся единым вечным днем. (4)
Недавно я размышлял о краткости земной жизни человеческой. Внезапно жизнь представилась мне такой краткой, что и остальное время моей земной жизни представилось мне уже прошедшим. Буду еще жить – и что увижу нового на земле? – Ничего. Те же добродетели и те же страсти, которые до сих пор являлись предо мною в разнообразных костюмах и действиях, будут являться и впредь; точно так же добродетель будет тихо пробираться между людьми, не примечаемая, гонимая ими; точно так же порок, прикрываясь бесчисленными личинами, будет обманывать людей и господствовать в среде их. Двухлетняя жизнь и столетняя жизнь одинаково малы, ничтожны перед вечностью. Обыкновенно людям только будущее время представляется продолжительным, прошедшее кажется им таким коротким, мгновенным, как сон минувшей ночи. Уединение, соединенное с вниканием в себя, делает и будущее время коротким. Коротко прошедшее, коротко будущее! Что же земная жизнь? – Путь к вечности, которым надо воспользоваться, но на котором не надо заглядываться в стороны. Этот путь надо совершать умом и сердцем, – не числом дней и годов. (6)
Первое пришествие мы можем созерцать в благочестивом воспоминании, второе представлено нашему воображению Словом Божиим в чертах самых живописных и сильных. Эта живопись может спасительно потрясти наши души страхом Божиим, возбудить нас от глубокого нерадения о нашей вечной участи, как от сна непробудного, которым усыпила нас плотская жизнь наша. Приидет Сын Человеческий во славе Своей (Мф. 25,31). (4)
Первое пришествие Его было пришествием Искупителя, подчинившегося всем немощам человеческим, подъявшего их на Себя для уничтожения их Собою; второе пришествие будет пришествием Судии для принятия отчета от человечества в поведении человечества относительно дарованного ему Богом Божественного искупления. Приидет Сын Человеческий во славе Своей, и все святые Ангелы с Ним… и соберутся пред Ним все народы (Мф. 25, 31–32), чтобы представить Ему на суд дела свои и приять от Него награды или казни сообразно делам своим. (4)
Спаситель мира, знакомя учеников Своих с признаками, возвещающими скорое Его второе пришествие, сказал; тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, – не верьте… Если скажут вам: «вот, Он в пустыне», – не выходите; «вот, Он в потаенных комнатах», – не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого (Мф. 24,23–27; см. Лк. 17, 23–24). Не нужно и невозможно будет человекам передавать друг другу весть о пришествии Сына Божия. Он явится внезапно, явится по всемогуществу Своему всем человекам и всей земле в одно время. Возражение ученых, что нет возможности в одно время явиться Сыну Божию перед всем человечеством по естественному шарообразному устройству земли, не имеет никакого места. Если всемогущий Бог извлек и землю, и весь мир из ничтожества Своим всемогущим и всепремудрым повелением, не понуждавшись в предварительном совещании с учеными, то неужели Он не возможет по той же причине, по неограниченным могуществу и премудрости Своей явиться человечеству в одно время, хотя бы способ к приведению этого в исполнение был недоступным, каким он и должен быть, для всех ученых земли?
Господь заключил учение о кончине мира и о Своем втором пришествии следующим наставлением и завещанием: смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему яйцу земному (Лк. 21, 34–35). В этих словах Господа, в этом завещании Господа, в этом совете, в этой заповеди Его воспрещается плотская жизнь и излишество в земных занятиях, что все вместе претворяет человека из духовного в плотского и вещественного, заставляет забывать вечность и Бога, влечет к падению во все грехи. В сердце, которое не ограждено и не запечатлено памятованием Бога и страхом Божиим, удобно входят все страсти; в него входит нравственный мрак, в него входит неведение Бога. Для людей, проводящих плотскую, греховную жизнь, упоенных, отуманенных ею, наступит пришествие Господа, как сеть. Обымет эта сеть все человечество. Убежать, ускользнуть от сети нет возможности ни для кого. Ведая это, будем пребывать в постоянном трезвении. Прибегая к Богу учащенными, непрестанными, исполненными умиления и плача молитвами, стяжавая и поддерживая в себе Царство Божие жительством по воле Божией, мы возможем избавиться от цепей и козней, греха и миродержца Божией благодатью и силой. (4)
Г
На поле битвы человек часто бывает героем от кипения в нем крови – в переворотах жизни молено быть героем только от величия души. (6)
Страсть гнева: вспыльчивость, приятие гневных помыслов; мечтание гнева и отмщения, возмущение сердца яростью, помрачение ею ума, непристойный крик, спор, бранные, жестокие и колкие слова, ударение, толкание, убийство; памятозлобие, ненависть, вражда, мщение, оклеветание, осуждение, возмущение и обида ближнего. (1)
Читать бесплатно другие книги:
