100 великих рекордов военной техники Зигуненко Станислав

Фронт следующей войны должен проходить в космическом пространстве. Такое заявление недавно было сделано представителями Военно-воздушных сил США в ответ на выдвижение президентом Джорджем Бушем идеи о создании новой системы противоракетной обороны, сообщает газета «Нью-Йорк Таймс».

Взамен шаттла

Взлет с обычного аэродрома и посадка туда же. Способность нести на борту оружие высокой точности, снабженное ядерной боеголовкой в 500 кг весом, и возможность достичь с орбиты любой точки на земном шаре не более чем за 45 минут.

Таков портрет аэрокосмического аппарата второго поколения, который придет на смену устаревшим шаттлам и станет исполнителем новой стратегии глобального удара, разрабатываемой ныне спецами Пентагона.

Впрочем, военные все же сочли необходимым внести некоторые уточнения. «В данном случае мы пока не собираемся размещать оружие в космосе, – заявила майор Карен Финн, представительница ВВС США, – но мы должны иметь свободный доступ к нему».

Руководители, военные и должностные лица Европейского космического агентства, Канады, Китая и России тут же выразили публично свои возражения против такой постановки дела. Они полагают, что космос не является вотчиной США, это всеобщее достояние человечества.

Однако американцы полагают, что «мы должны установить и поддерживать свое превосходство в космосе». Именно так заявил генерал Ланк Лорд, который возглавляет космическое командование в ВВС США, в своем недавнем выступлении в конгрессе. «Такова американская стратегия борьбы», – подчеркнул он.

Военно-воздушные силы США уже имеют перспективное оружие в космосе. В апреле 2005 года ими был, например, запущен экспериментальный микроспутник XSS-2, обладающий технической способностью нарушить работу электронной аппаратуры других космических разведчиков или разрушить спутники связи.

Один из вариантов нового космического самолета

Теперь спецы Пентагона думают о создании космоплана, способного достичь с орбиты любой точки на земном шаре не более чем за 45 минут. Причем он должен обладать способностью нести на борту оружие высокой точности, снабженное боеголовкой как минимум в полтонны весом, сообщил генерал Лорд конгрессу. И добавил, что только таким образом «у ВВС США появится реальная возможность разрушить центры командования или ракетные базы в любой точке мира».

Другая космическая программа ВВС США сводится к испытаниям возможностей сброса с орбиты стержней из вольфрама, титана или урана, которые при падении развивают скорость 12 000 км/ч и обладают, таким образом, кинетической энергией, сравнимой с мощностью малого ядерного заряда.

Наконец, третья программа состоит в нацеливании с помощью системы зеркал лазерных лучей большой мощности из космоса на любой объект поверхности Земли. Причем в ряде случаев для большей эффективности поражения световое излучение может быть заменено микроволновым.

Понятное дело, все это вызывает раздражение во всем мире. «Вряд ли кому-нибудь в США понравилось бы сообщение, что, скажем, Китай разрабатывает некую смертоносную звезду», – сказала госпожа Хитченс на Совете по международным отношениям. Однако представителей самих ВВС реакция международной общественности, похоже, мало волнует. Как сказал Ренди Коррел, консультант ВВС, «самая большая проблема состоит в том, что такое вооружение стоит слишком дорого».

В самом деле, ведь уже разработки по системе ПРО стоили американским налогоплательщикам около 10 млрд долларов вместо обещанных 4 млрд. И конца испытаниям пока не видно.

Но генерал Лорд сказал, что такие проблемы не должны становиться препятствием на пути продвижения Военно-воздушных сил в космос. «Космическое превосходство – не наше неотъемлемое право, но это – наша судьба, – сообщил он на конференции ВВС США. – Космическое превосходство – наша точка зрения на решение проблем будущего».

Наш «Буран», если помните, был создан как ответ на американский «Спейс шаттл». Американцы же, в свою очередь, ориентировались на рекордную в своем роде разработку времен Второй мировой войны – проект бомбардировщика-антипода немецкого конструктора Эйгена Зенгера, который по идее должен был облетать вокруг земного шара, сбрасывая свою боевую нагрузку в любой точке земного шара.

Этот проект затем пытался довести до стадии практической разработки Вернер фон Браун, оказавшийся после войны за океаном. И еще в 1952 году он спроектировал для новых хозяев трехступенчатую ракету со стартовым весом 6350 тонн. Причем в качестве третьей ступени Браун рассчитывал использовать крылатый планер весом более 32 тонн с жидкостным реактивным двигателем.

Позднее предлагались другие варианты, из которых – ныне это уже можно заявлять смело – американцы выбрали далеко не самый лучший. А мы пошли вслед за ними по протоптанной дорожке, хотя у самих были собственные, более перспективные варианты. Единственной причиной тому, как говорят, было замечание, брошенное Д.Ф. Устиновым на одном из заседаний Политбюро: «Вы что, думаете, американцы дурнее нас?..»

«Буран» на спине самолета-носителя «Мрия» Ан-25

Присутствующие решили, что не дурнее, и приняли решение скопировать их разработку, которая, совершив единственный полет, теперь, как известно, используется лишь в качестве аттракционов в парках и экспонатов в музеях.

Впрочем, у самих американцев, как известно, дела тоже обстоят далеко не лучшим образом. После двух коренных переделок шаттлов, последовавших после двух катастроф, унесших жизни двух экипажей, выяснилось, что коренные недостатки конструкции не изжиты и сама программа накануне закрытия.

Во всяком случае, корпорации «Боинг» и «Нортроп-Грумман», специалисты которых приложили руки к созданию первого шаттла, теперь объединяют усилия для разработки нового космического корабля. Именно с таким заявлением выступили летом 2005 года представители обеих аэрокосмических корпораций.

По словам представителя «Нортроп-Грумман», два гиганта приступают к совместной работе, чтобы «изыскать инновации, делающие проект более экономичным и устойчивым». Со своей стороны, «Боинг» подключает к осуществлению проекта свое подразделение, базирующееся в Хьюстоне (штат Техас) и непосредственно обслуживающее НАСА.

Американское космическое ведомство планирует к концу будущего года предоставить контракты на разработку конструкции нового корабля двум конкурирующим командам. А в 2008 году к работе должно приступить единое конструкторское бюро.

Согласно прикидкам Главного счетного управления конгресса США, к 2020 году затраты на создание нового пилотируемого космического аппарата составят около 25 млрд долларов. Одна из амбициозных целей проекта – доставка американцев на Луну, а затем и на Марс, как это предусмотрено космической инициативой президента Джорджа Буша.

Таким образом, согласно воле американского президента, отставка шаттлов должна произойти к 2010 году, когда будет доведено до конца сооружение Международной космической станции.

Ну а что дальше? Вариантов немало.

Например, рассматривается проект запуска космического корабля с помощью самолета-носителя «Боинг-747». Отделившись от самолета на высоте 7 километров, корабль, используя топливо подвесного бака, должен вывести на орбиту бомбовую нагрузку до 5 тонн. Причем орбитальная ступень сможет доставить ядерные боеголовки в любую точку земного шара не более чем за полтора часа.

Другой проект, получивший название «Спейс крузер», предусматривал создание миниатюрного пилотируемого корабля. Причем в грузовом отсеке шаттла может уместиться восемь таких «карманных» боевых кораблей. Обладая высокими маневренными возможностями, эти «космические истребители» смогут выполнять самые разнообразные задания, вплоть до уничтожения спутников противника и нанесения ядерных ударов по различным целям.

Аналогичные проекты рассматривались и нашими специалистами. Кроме МАКСа – многоразовой авиационно-космической системы, проектировавшейся под руководством Г.Е. Лозино-Лозинского и предусматривавшей запуск небольшого челнока со «спины» самолета-носителя Ан-224 «Мрия», нашими специалистами разработан и еще ряд менее известных проектов.

Один из вариантов МАКСа

Один из них, например, предполагает использовать в качестве самолета-носителя МиГ-31. На его спине располагается двухступенчатая ракета с полезной нагрузкой, которая стартует после того, как самолет наберет максимальную высоту и скорость. Таким образом, экономится по крайней мере одна ракетная ступень. Кроме того, запуск с летающего космодрома может быть произведен из любой, наиболее благоприятной для данного запуска географической зоны планеты.

Взрывы на орбите?

Впрочем, какими боевыми возможностями в точности будут обладать новые космические корабли, специалисты пока помалкивают. Однако не будем наивными: челноки нового поколения создаются вовсе не для того, чтобы возить туристов вокруг Луны.

Если первое поколение шаттлов по воле президента Рональда Рейгана предназначалось для использования прежде всего в рамках программы СОИ, то второе поколение космических самолетов по воле президента Джорджа Буша-младшего предполагается использовать «в целях национальной обороны».

В свое время кораблям «Спейс шаттл» также отводилась важная роль в проведении испытаний оружия «космической» войны. Например, генерал Джеймс Абрахамсон, выступая в сенате, указал, что «космический челнок» является прекрасным средством для доставки на орбиту ядерных мин, бомб и боеголовок, испытания которых в космосе значительно сокращают время и расходы на исследования эффективности и надежности нового оружия.

И, надо сказать, он оказался прав. Ведь первое же ядерное испытание в космосе, которое было проведено американцами 27 августа 1958 года на высоте 161 км, в 1800 км юго-западнее южноафриканского порта Кейптаун, показало, что такой взрыв может быть эффективным средством уничтожения космических средств противника, а также использоваться для создания мощной электромагнитной волны, подавляющей работу радиоэлектронной аппаратуры.

В ответ на серию американских взрывов в рамках операции «Аргус» советские специалисты провели свою программу испытаний, получивших в документах условное наименование «Операция К». Руководила ею назначенная правительством Государственная комиссия во главе с генералом-полковником А.В. Герасимовым. Первые два эксперимента были проведены 27 октября 1961 года, три других – 22 октября, 28 октября и 1 ноября 1962 года.

Высота подрыва ядерных боеголовок, выводимых ракетами с полигона Капустин Яр, составляла 300 и 150 км при мощности головной части в 1,2 килотонны. Затем мощность зарядов была повышена до 300 килотонн.

Американцы тоже не собирались останавливаться на достигнутом. Летом 1962 года уже в рамках операции «Аквариум» («Fishbowl») предполагалось провести взрыв ядерного заряда «W-49» мощностью 1,4 мегатонны на высоте около 400 км.

Однако первая попытка осуществить рекордный эксперимент, который получил кодовое наименование «Звездная рыба» («Starfish»), закончилась провалом. При старте 20 июня 1962 года с площадки на атолле Джонстон в Тихом океане баллистическая ракета «Top» («Thor») самопроизвольно отключила свои двигатели на 59-й секунде полета. Пришлось ракету ликвидировать. На высоте 10 км она была взорвана, причем специальный заряд разрушил боеголовку без приведения в действие ядерного устройства. Часть обломков упала обратно на атолл Джонстон, другая часть – на близлежащий атолл Сэнд, что привело к радиоактивному заражению местности.

Тем не менее эксперимент повторили 9 июля того же года. На этот раз все прошло успешно. Очевидцы рассказывали, что ядерное зарево можно было увидеть даже в Новой Зеландии, в 7000 км к югу от Джонстона!

Сам взрыв попал в Книгу рекордов Гиннесса, а его последствия – в частности, радиоактивное загрязнение магнитосферы – были заметны в течение нескольких лет. Это вызвало протесты общественности и ряда правительств. В итоге программа ядерных взрывов в космосе была свернута.

Тем не менее военные специалисты США планировали проводить летные испытания ядерных боеголовок, которые способны наносить ядерные удары из космоса по важнейшим целям на территории противника, и с помощью «космических челноков». Рассматривалась также возможность постановки с помощью транспортного корабля космических «мин», а также использования его в качестве носителя различных видов космического оружия.

Истребители спутников

Когда в январе 2007 года китайцы взорвали в космосе свой собственный же спутник, торпедировав его специально направленной ракетой, многие расшумелись: дескать, зачем космос засорять обломками? Как будто не догадывались, что специалисты КНР не хулиганили, а просто провели испытание оружия против спутников.

И это было отнюдь не первое подобное испытание…

С идей захвата или уничтожения чужих спутников специалисты носятся еще с середины 60-х годов прошлого века, предлагая для этого разные варианты.

Самый мирный из них выглядит так. Шаттл подбирается к чужому спутнику, длинной механической рукой снимает его с орбиты и прячет в грузовой отсек.

Однако на практике такое вряд ли возможно. Хотя бы потому, что многие из космических объектов – особенно если они представляют собой спутники-шпионы – «на всякий случай» снабжены системой самоликвидации. Так что украденный спутник запросто может взорваться прямо в грузовом отсеке.

Поэтому другой американский вариант войны со спутниками выглядел так. С борта самолета, поднявшегося на высоту около 30 км, стартует ракета. Работая собственным двигателем, она выходит на орбиту и сбивает тот или иной спутник.

Однако до сих пор ни нам, ни американцам, насколько мне известно, не удалось достичь сколько-нибудь приемлемой эффективности этого способа поражения космических целей.

Наверное, поэтому в СССР в свое время куда большим вниманием пользовался проект создания спутника-«камикадзе». Ракета-носитель выводила его на орбиту, близкую к той, на которой находился спутник-мишень. После этого «камикадзе», маневрируя с помощью собственных двигателей ориентации, сближался с другим спутником вплотную, а затем взрывался вместе с ним.

Эта программа, известная под названием «Истребитель спутников», проводилась сразу в двух КБ – Владимира Челомея и Сергея Королева – и была даже доведена до стадии натурных испытаний.

Так, скажем, в 1968–1970 годах в Советском Союзе было произведено несколько запусков спутников серии «Космос», во время которых проводились маневрирование спутников-перехватчиков, их сближение с мишенями и подрыв их.

Испытания, надо сказать, проходили с переменным успехом, далеко не все мишени удалось подорвать. Тем не менее, когда в ноябре-декабре 1971 года спутник-перехватчик «Космос-462» смог успешно сблизиться с ранее запущенным спутником-мишенью «Космос-459» и подорвать его, Госкомиссия в целом одобрила результаты работы и рекомендовала после доработок принять эту систему на вооружение.

Сделать этого не удалось лишь потому, что вскоре был подписан Договор об ограничении стратегических вооружений.

Впрочем, он не поставил окончательно креста на этой программе. Когда в 1980 году переговоры об ограничении зашли в тупик, испытания спутников-перехватчиков возобновились.

Последнее испытание по этой программе, состоялось 14 июня 1982 года и было прозвано на Западе «семичасовой ядерной войной». Действительно, в течение одного дня в СССР были запущены две межконтинентальные баллистические ракеты шахтного базирования РА-10М, мобильная ракета средней дальности РСД-10 «Пионер» и баллистическая ракета Р-29М с подлодки. Для их перехвата были выпущены противоракеты А-350 Р, а кроме того, спутник-перехватчик «Космос-1379» попытался атаковать спутник-мишень «Космос-1379». Наконец, для координации и регистрации всех этих событий с Плесецка и Байконура были запущены навигационный и разведывательный спутники.

И хотя далеко не все получилось, «как по нотам», например, перехват спутника спутником оказался неудачным, и «Космос-1379» взорвался, не причинив вреда условному противнику, сам факт таких масштабных учений послужил основой американцам для создания собственной противоспутниковой системы нового поколения в рамках программы СОИ.

Более того, обе противоборствующие стороны всерьез помышляли о создания пилотируемых космических истребителей. Например, ведущие американские фирмы представили на конкурс, проводимый Министерством обороны США, около десятка различных проектов.

После их рассмотрения 23 февраля 1962 года тогдашний министр обороны Макнамара одобрил проект «Dynasoar», предложенный специалистами фирмы «Боинг».

Типичный орбитальный одновитковый полет «Dynasoar» должен выглядеть примерно так. Военный космоплан стартует с помощью ракеты-носителя «Titan IHC» со стартового комплекса ВВС США № 40 на мысе Канаверал. Через 9,7 минуты после запуска он выходит на низкую орбиту высотой 97,6 км, развив скорость 7,5 км/с. После этого он по инерции способен пролететь около 19 000 км. Затем корабль на скорости 7,15 км/с возвращается в атмосферу, тормозится и совершает посадку на авиабазе Эдвардс через 107 минут после старта подобно тому, как ныне совершают посадку шаттлы.

Управлять космопланом «Dynasoar» предполагалось стандартными педалями и ручкой управления. Пилот располагался в кресле, которое могло катапультироваться с помощью аварийного твердотопливного двигателя. Кабина экипажа оснащалась боковыми окнами и ветровым стеклом, которые при входе в атмосферу прикрывались теплозащитным экраном, сбрасываемым перед самой посадкой. Полезный груз массой до 454 кг можно было разместить в отсеке, находящемся сразу за кабиной пилота. Шасси из трех убираемых стоек с адаптируемыми полозьями предполагало возможность посадки не только на подготовленную полосу, но и на поверхность высохших соляных озер.

Автоматический спутник-перехватчик «Westinghouse»

Однако хотя поначалу министр обороны Макнамара лично одобрил «Dynasoar», которому затем было присвоено обозначение «Икс-20» («Х-20»), у него вскоре появился конкурент – проект военного космического корабля «Большой Джемини» («Big Gemini» или «Big G»), разрабатываемый группой «МакДоннел – Дуглас» для НАСА. И 18 января 1963 года Макнамара приказал провести сравнительные исследования проектов «Х-20» и «Gemini» с тем, чтобы определить, какой из этих аппаратов имеет более значительный военный потенциал.

Главным преимуществом кораблей класса «Gemini» были его значительно большая грузоподъемность и возможность размещения в герметичной капсуле экипажа из двух человек. И когда заместитель министра обороны Гарольд Браун предложил создать постоянно действующую военную космическую станцию, обслуживаемую транспортными кораблями «Big Gemini», руководство Пентагона выбрало именно этот проект.

Программа «Dynasoar», на которую было истрачено 410 млн долларов, была закрыта. В настоящее время модель орбитального ракетоплана «Х-20» демонстрируется в музее Военно-воздушных сил в Дейтоне (штат Огайо). Так закончилась первая серьезная попытка построить пилотируемый орбитальный космический корабль многократного использования на основе аэрокосмической схемы.

…Таким образом, китайцы со свойственной им упорством идут по стопам впереди идущих, постепенно догоняя их. Во всяком случае, атака спутника многоступенчатой твердотопливной ракетой с кинетическим ударным устройством – то есть массивной болванкой вместо боеголовки, это уже что-то новенькое. «Это был выстрел прямой наводкой, практически без попыток изменить траекторию ракеты», – заявил по этому поводу британский эксперт Филипп Кларк. И чтобы осуществить такое попадание, нужен был очень точный расчет баллистиков.

Ракетоплан «Dynasoar» на орбите

Так что американским и российским специалистам тут есть над чем задуматься…

«Звезда» Козлова

Известно ли вам, что у нас в качестве орбитальных истребителей сразу же попытались использовать пилотируемые корабли типа «Восток»? После полетов Андрияна Николаева и Павла Поповича Научно-техническая комиссия Генштаба пришла к заключению, что «человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар). Корабли “Восток” можно приспособить к разведке, а для перехвата и удара необходимо срочно создавать новые, более совершенные космические корабли».

Далее на основе пилотируемого орбитального корабля «7К-ОК» («Союз») планировалось создать космический перехватчик «7К-П» («Союз-П»). Он, по идее, предназначался для атак не только на спутники противника, но и на его военную орбитальную станцию «MOL».

Поскольку ОКБ-1 Сергея Королева в тот момент было перегружено работой, в 1964 году заказ на создание «Союза-П» передали в филиал № 3 ОКБ-1 при куйбышевском авиазаводе «Прогресс», где руководителем был ведущий конструктор Дмитрий Козлов.

Поначалу предполагалось, что спутники противника будут просто отлавливаться и помещаться в грузовой отсек корабля-перехватчика. Но поскольку все наши спутники-шпионы оснащались системой самоликвидации, логично было предложить, что нечто подобное есть и у спутников противника. Так что тащить в грузовой отсек своеобразную мину-ловушку было смертельно опасно для экипажа.

Тогда решили создать корабль «Союз-ППК» («Пилотируемый перехватчик»), который оснащался восьмью небольшими ракетами. Ими космонавты и должны были уничтожать тот или иной объект противника.

Кроме того, Козлову и его команде поручили создать военные корабли «Союз-ВИ» («Военный исследователь») и «Союз-Р» («Разведчик»).

Наконец, в качестве своеобразного ответа на программу «Gemini» и специальное постановление ЦК КПСС и Совета Министров от 24 августа 1965 года, предписывающее ускорить работы по созданию военных орбитальных систем, КБ Козлова был представлен проект корабля «7К-ВИ» («Звезда»).

Сначала «Звезда» Козлова практически не отличалась от своего прототипа «7К-ОК». Она состояла из тех же отсеков и в той же последовательности, что и орбитальный корабль «Союз». Однако в конце 1966 года Дмитрий Козлов решил полностью пересмотреть проект.

Причин тому было несколько.

Прежде всего в первом же орбитальном полете корабля «7К-ОК», который был отправлен на орбиту в конце ноября 1966 года под маркой «Космос-133», произошло множество отказов, выявивших серьезные недостатки конструкции. Корабль даже не смог сесть в расчетном районе и был взорван системой самоликвидации.

Далее, 14 декабря 1966 года при попытке запустить второй беспилотный корабль «Союз» на космодроме Байконур произошла авария ракеты-носителя. Старт был отменен, но через 27 минут после выключения двигателей носителя самопроизвольно сработала система аварийного спасения корабля. Это послужило причиной взрыва ракеты, несколько военнослужащих из стартовой команды получили ранения, погиб майор Коростылев.

Дмитрий Козлов видел все это своими глазами и тут же принял решение о пересмотре всего проекта, включая переход на новую ракету-носитель, названную «11А5ПМ» («Союз-М»). Проект получил поддержку руководства космической отрасли и Министерства обороны СССР. А ЦК КПСС и Совмин 21 июля 1967 года приняли еще одно постановление, согласно которому, первый полет «Звезды» назначался на 1968 год, а в 1969 году его собирались принять на вооружение.

В новом варианте корабля «7К-ВИ» спускаемый аппарат и орбитальный отсек поменялись местами. Теперь сверху размещалась капсула с космонавтами. Под их креслами был люк, ведущий вниз – в цилиндрический орбитальный отсек, который стал больше, чем на кораблях «Союз». Кроме того, кресла двух космонавтов располагались в спускаемом аппарате таким образом, чтобы они сидели лицами навстречу друг другу. Это позволяло разместить пульты управления на всех стенках аппарата.

Военный космический корабль «Звезда» («7К-ВИ»)

Сверху на спускаемом аппарате была установлена небольшая скорострельная пушка Нудельмана – Рихтера «HP-23», которая была приспособлена для стрельбы в вакууме и предназначалась обстрела вражеских кораблей и спутников-перехватчиков. Орудие делало до 950 выстрелов в минуту. Снаряд массой 200 г летел со скоростью 690 м/с.

Для того чтобы понять, смогут ли космонавты навести пушку на цель, не приведет ли отдача при выстрелах к кувырканию самого корабля, был даже создан специальный динамический стенд на воздушной подушке. Испытания показали: ручное управление работало идеально, космонавт с небольшими затратами топлива мог наводить корабль по визиру на любые цели, а выстрелы пушки не сильно влияли на ориентацию корабля.

Кроме того, в конструкцию «Звезды» было заложено еще немало новшеств, самым интересным из которых стали источники электроэнергии. Козлов решил отказаться от громоздких солнечных батарей, заменив их двумя радиоизотопными термогенераторами. Они преобразовывали тепло, получаемое при радиоактивном распаде плутония, в электрическую энергию.

Причем, чтобы исключить проблему радиоактивного заражения местности при возвращении корабля на Землю, куйбышевцы придумали заключить изотопные генераторы в спускаемые капсулы, обеспечивающие мягкую посадку отдельно от самого аппарата. Затем капсулы предполагалось подбирать и утилизировать.

К середине 1967 года в филиале № 3 был уж готов деревянный макет корабля, запущена в производство вся конструкторская документация. С нею начала знакомиться специальная группа военных космонавтов, набранная для полетов на «Звезде». Ее возглавил опытный космонавт Павел Попович. Кроме него, в группу вошли Алексей Губарев, Юрий Артюхин, Владимир Гуляев, Борис Белоусов и Геннадий Колесников.

Интересно, что лишь двое из всей группы – Попович и Губарев – были пилотами. Остальные четверо являлись военными инженерами; им предстояло проводить на орбите исследования оборонного значения.

Космонавт Алексей Губарев, член группы «Звезда» (пилот)

Космонавт Павел Попович, командир первого набора группы «Звезда»

Все шло, казалось, как нельзя лучше. Но вскоре вокруг проекта «Звезда» стали сгущаться тучи.

Сначала целиком поменялся состав группы космонавтов. Связывали это с тем, что 18 января 1967 года в программу «Л-1» для облета Луны были переведены Павел Попович (на должность командира корабля), Анатолий Воронов и Юрий Артюхин (на должности бортинженеров корабля).

Затем выбыл из группы Владимир Гуляев – летом 1967 года он получил черепно-мозговую травму и перелом шейного позвонка при неудачном прыжке в воду во время купания. Вслед за ним отчислили из отряда космонавтов Геннадия Колесникова – его подвела язва двенадцатиперстной кишки. Следующим группу покинул Борис Белоусов по причине «низкой успеваемости и по весовым характеристикам, не отвечающим требованиям, предъявляемым к членам экипажа космического корабля».

В результате к началу 1968 года в группе остались лишь Алексей Губарев (он стал командиром группы) и пришедший позднее Дмитрий Заикин.

Правда, к ним добавили трех военных специалиста из НИИ-2 Министерства обороны СССР (НИИ ПВО страны), расположенного в городе Калинин (ныне – Тверь): Владимира Алексеева, Михаила Бурдаева и Николая Порваткина. Все они имели опыт работы по космическим военно-исследовательским программам. Например, Бурдаев до отбора в отряд занимался вопросами перехвата космических аппаратов.

Однако не успели уладить кадровые вопросы, как начались осложнения с самой «Звездой». Так, 31 августа 1967 года в Совете министров СССР прошло большое совещание по ходу работ над проектом военно-исследовательского космического корабля. И хотя главный конструктор Дмитрий Козлов доложил, что первый корабль в беспилотном варианте будет готов к испытательному полету во второй половине 1968 года, директор завода «Прогресс», где должны были делать «Звезду», назвал более реальным сроком 1969 год.

Впрочем, даже более поздний срок участников совещания устроил. Но в программу вмешался человек, который до этого как бы не замечал проекта «7К-ВИ», – Василий Мишин. Именно он стал главным конструктором ЦКБ экспериментального машиностроения (так с 1966 года стало называться бывшее ОКБ-1 Сергея Королева).

Он начал доказывать на самом высоком уровне, что нет смысла создавать столь сложную и дорогую модификацию уже существующего корабля «7К-ОК» («Союз»), если последний вполне способен справиться со всеми задачами, которые могут поставить перед ним военные. На самом же деле, как много позднее позволил себе откровенно высказаться Б.Е. Черток, Мишин и его команда «не хотели терять монополию на пилотируемые полеты в космос».

И Мишин в конце концов добился своего, заставил подчинявшегося ему Д.И. Козлова отречься от своего проекта и переключиться на другую тему – создание и модернизирование спутников фоторазведки.

Сам же В.П. Мишин, кстати, так и не смог предложить равноценную замену проекту «Звезда». А неудача с лунной программой поставила окончательно крест и на его карьере.

Таинственная «Спираль»

Об этой программе довольно много разговоров и весьма мало достоверных сведений. Тем не менее и того, что уже появилось в открытой печати, достаточно, чтобы получить представление о том, чем же занимался Г.С. Титов после своего первого и единственного полета. А он, оказывается, многие годы участвовал в создании космического самолета «Спираль», разработка которого началась в 1965 году.

Уже вскоре после начала первых космических полетов конструкторы начали понимать, что полеты в космос на одноразовых ракетах весьма дороги и не очень надежны. «Вот если бы можно было в космос взлететь с обычного аэродрома!» – мечтали они.

Для осуществления этой мечты было сделано немало по обе стороны океана. В США, в частности, была осуществлена целая программа постройки и испытаний экспериментальных ракетопланов, которые сбрасывались с самолета-носителя В-29 или В-52 и, включив затем собственные двигатели, развивали гиперзвуковые скорости, ставили рекорды высоты.

Пилотируемый орбитальный самолет авиационно-космической системы «Спираль»

Так, например, в ряде полетов, совершенных на самолете Х-15 в начале 60-х годов, был поставлен ряд рекордов, которые впечатляют и поныне. Скажем, в сентябре 1961 года самолет развил скорость 5832 км/ч, а 22 августа 1963 года достиг высоты 107 906 м!

В дальнейшем предполагалось, что подобные самолеты смогут выходить и на орбиту.

Вдохновленные успехом Х-15, ВВС США начали разработку военного космического ракетоплана в рамках проекта «Дайна Сор» («Dyna-Soar» – от «Dynamic Soaring» – «Динамичный взлет»). Создаваемый ракетный самолет, получивший название Х-20, должен был летать со скоростью 24 000 км/ч и был, по сути, развитием идеи немецкого космического бомбардировщика Зенгера. Это не удивительно, если учесть, что ключевые инженерные посты в американской космической программе занимали немецкие специалисты.

Новый ракетоплан планировалось вооружить управляемыми ракетами, способными наносить удары по целям как на Земле, так и в космосе.

Узнав о достижениях американцев, наши конструкторы тоже принялись за освоение подобных рубежей. В середине 60-х годов ОКБ-155

Артема Микояна получает задание правительства возглавить работы по орбитальным и гиперзвуковым самолетам, а точнее – по созданию двухступенчатой авиационно-космической системы «Спираль». Главным конструктором этой системы стал Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский.

Перебрав несколько вариантов, конструктор и его коллеги в конце концов пришли к такому решению. Система «Спираль» должна состоять из 52-тонного гиперзвукового самолета-разгонщика, получившего индекс «50–50», и расположенного на нем 8,8-тонного пилотируемого орбитального самолета (индекс «50») с 54-тонным двухступенчатым ракетным ускорителем.

Самолет должен разогнать «Спираль» до гиперзвуковой скорости 1800 м/сек (М=6). Затем на высоте 28–30 км происходило разделение ступеней. Разгонщик возвращался на аэродром, а орбитальный самолет с помощью ракетного ускорителя, работающего на фтороводородном (F2+H2) топливе, должен был выйти на орбиту.

Конструкции и той, и другой машины были разработаны достаточно подробно.

Так, экипаж самолета-разгонщика размещался в двухместной герметичной кабине с катапультными креслами. Собственно орбитальный самолет вместе с ракетным ускорителем крепился сверху в специальном ложе, причем носовая и хвостовая части закрывались обтекателями.

В качестве топлива разгонщик использовал сжиженный водород, который подавался в блок из четырех турбореактивных двигателей АЛ-51 разработки Архипа Люльки, имеющих общий воздухозаборник и работающих на единое сверхзвуковое сопло внешнего расширения. Особенностью двигателей являлось использование паров водорода для привода турбины. Вторым принципиальным новшеством был интегрированный регулируемый гиперзвуковой воздухозаборник, использующий для сжатия поступающего в турбины воздуха практически всю переднюю часть нижней поверхности крыла. Расчетная дальность полета самолета-разгонщика с нагрузкой составляла 750 км, а при полете в качестве разведчика – более 7000 км.

Боевой многоразовый пилотируемый одноместный орбитальный самолетдлиной 8 м, с размахом крыла 7,4 м (в разложенном положении) выполнялся по схеме «несущий корпус». Благодаря выбранной аэродинамической компоновке из общего размаха на стреловидные консоли крыла приходилось лишь 3,4 м, а остальная часть несущей поверхности соотносилась с шириной фюзеляжа. Консоли крыла при прохождении участка плазмообразования (выведение на орбиту и начальная фаза спуска) отклонялись вверх для исключения прямого обтекания их тепловым потоком. На атмосферном участке спуска орбитальный самолет раскладывал крылья и переходил в горизонтальный полет.

Двигатели орбитального маневрирования и два аварийных ЖРД работали на высококипящем топливе АТ-НДМГ (азотный тетраксид и несимметричный диметилгидразин), аналогичном применяемому на боевых баллистических ракетах, которое в дальнейшем планировалось заменить на более экологичное топливо на основе фтора. Запасов топлива хватало на орбитальный полет продолжительностью до двух суток; впрочем, основная задача орбитального самолета должна была выполняться в течение первых 2–3 витков. Боевая нагрузка составляла 500 кг для варианта разведчика и перехватчика и 2 т – для космического бомбардировщика. Фотоаппаратура или ракеты располагались в отсеке за отделяемой кабиной-капсулой пилота, обеспечивающей спасение пилота на любых стадиях полета. Посадка совершалась с использованием турбореактивного двигателя на грунтовой аэродром со скоростью 250 км/ч на выпускаемое четырехстоечное лыжное шасси.

Для защиты аппарата от нагрева при торможении в атмосфере предусматривался теплозащитный металлический экран, выполненный из множества пластин жаропрочной стали ВНС и ниобиевых сплавов, расположенных по принципу «рыбной чешуи». Экран подвешивался на керамических подшипниках, выполнявших роль тепловых барьеров, и при колебаниях температуры нагрева автоматически изменял свою форму, сохраняя стабильность положения относительно корпуса. Таким образом, на всех режимах конструкторы надеялись обеспечить постоянство аэродинамической конфигурации.

К орбитальному самолету пристыковывался одноразовый двухступенчатый блок выведения, на первой ступени которого стояли четыре ЖРД тягой 25 H, а на второй – один. В качестве топлива на первое время планировалось использовать жидкие кислород и водород, а впоследствии перейти на фтор и водород. Ступени ускорителя по мере вывода самолета на орбиту последовательно отделялись и падали в океан.

Планом работы над проектом предусматривалось создание к 1968 году аналога орбитального самолета с высотой полета 120 км и скоростью М 6–8, сбрасываемого со стратегического бомбардировщика Ту-95. Это был наш ответ американской рекордной системе: В-52 и Х-15.

К 1969 году планировалось создать экспериментальный пилотируемый орбитальный самолет ЭПОС, имеющий полное сходство с боевым орбитальным самолетом, который выводился бы на орбиту ракетой-носителем «Союз». В 1970 году должен был начать летать и самолет-разгонщик – сначала на керосине, а спустя два года – и на водороде. Полностью готовая система должна была стартовать в космос в 1973 году.

Из всей этой грандиозной программы в начале 70-х годов удалось построить всего три ЭПОСа – для исследования полета на дозвуковой скорости, для сверхзвуковых исследований и для выхода на гиперзвук. Но в воздух суждено было подняться только первому образцу в мае 1976 года, когда в США все аналогичные программы были уже свернуты. Совершив чуть более десятка вылетов, в сентябре 1978 года после неудачного приземления ЭПОС получил небольшие повреждения и больше в воздух не поднимался. Так что до полетов на «Спирали» космонавтов дело так и не дошло.

Финансирование программы было свернуто, Министерство обороны уже вовсю было занято разработкой очередного ответа американцам – системы «Энергия» – «Буран».

Впрочем, затраченный труд не пропал даром. Созданный задел и приобретенный опыт работы над «Спиралью» значительно облегчили и ускорили строительство многоразового космического корабля «Буран». Именно Г.Е. Лозино-Лозинский возглавил создание планера «Буран». Игорь Волк, выполнявший подлеты на дозвуковом аналоге ЭПОСа, впоследствии первым поднял атмосферный аналог «Бурана» в воздух и стал командиром отряда летчиков-испытателей по программе «Буран».

Пригодились и уменьшенные копии ЭПОСа – беспилотные орбитальные ракетопланы «БОРы». На них испытывались различные варианты теплозащитного покрытия, выверялись наилучшие траектории входа в атмосферу с орбиты при возвращении «челноков» из полета.

Космическая лазер-пушка

Еще одно рекордное завоевание наших специалистов связано с самой большой из наших летавших ракет – ««Энергией». Сегодня уже мало кто помнит, что перед единственным запуском «Бурана» ракета-носитель «Энергия» слетала в космос без «челнока». Еще меньше людей знают, зачем она летала туда.

Кинохроника тех времен обычно показывает «Энергию» с такого ракурса, что полезный груз почти невидим. И лишь на некоторых фотографиях виден гигантский черный цилиндр, пристыкованный к «Энергии». Оказывается, при первом запуске самая мощная в мире ракета-носитель должна была вывести на орбиту боевую орбитальную станцию невиданных размеров.

В отличие от одноразовых истребителей спутников ИС новые советские космические аппараты должны были перехватывать несколько целей. Для них планировалась разработка самых разных образцов космического оружия, начиная от лазеров космического базирования и кончая электромагнитными пушками.

Например, по заказу наших военных проектировалась система «Каскад». Она предназначалась для уничтожения ракетами спутников на высоких орбитах. Для ее вооружения были созданы специальные ракеты типа «космос-космос»; но вот испытать их в натурных условиях так и не удалось.

Больше повезло боевой космической станции «Скиф», оснащенной лазерным оружием для поражения спутников и ядерных боеголовок.

По программе противоспутниковой обороны СССР на орбите планировалось развернуть космический комплекс длиной почти 37 м и диаметром 4,1 м. Он имел массу около 80 т и состоял из двух основных отсеков – функционально-служебного блока (ФСБ) и большого целевого модуля (ЦМ).

ФСБ представлял собой 20-тонный корабль, где размещались системы управления, телеметрического контроля, энергопитания и антенные устройства. Все приборы и системы, не выдерживающие вакуума, располагались в герметичном приборно-грузовом отсеке (ПГО). В отсеке двигательной установки размещались четыре маршевых двигателя, 20 двигателей ориентации и стабилизации и 16 двигателей точной стабилизации, а также топливные баки. На боковых поверхностях размещались солнечные батареи, раскрывающиеся после выхода на орбиту.

Ракета-носитель «Энергия» (с космическим аппаратом «Полюс» – «Скиф-ДМ») на пусковой установке комплекса «стенд-старт»

Центральная часть «Скифа» герметизации не требовала, хотя именно здесь помещалась самая важная часть станции – прототип газодинамического лазера. Космической суперпушки, если хотите.

Из различных конструкций лазеров был выбран газодинамический, работающий на углекислом газе – СО₂. Хотя такие лазеры и имеют небольшой КПД, но они отличаются простой конструкцией и хорошо отработаны.

Разработкой лазера занималось НПО с космическим названием «Астрофизика». Специальное устройство – систему накачки лазера – разрабатывало КБ, занимавшееся ракетными двигателями. В этом нет ничего удивительного, ведь система накачки представляла собой обычный жидкостный ракетный двигатель.

Чтобы при стрельбе истекающие газы не вращали станцию, на ней было специальное устройство безмоментного выхлопа. Аналогичная система должна была применяться и для стабилизации блока с электромагнитной пушкой.

Однако к первому запуску «Энергии» сделать «Скиф» не успели. Поэтому решено было отправить на орбиту макет боевой станции.

Запускаемый модуль содержал только самые основные компоненты и частичный запас рабочего газа СО₂ для проверки работоспособности.

В феврале 1987 года «Скиф-ДМ» («ДМ» означало «динамический модуль») прибыл для стыковки с «Энергией». На борту для маскировки большими буквами написали «Полюс», а на другом было выведено «Мир-2», хотя никакого отношения к орбитальной станции «Мир» данный блок не имел.

К апрелю станция была готова к старту. Пуск состоялся 15 мая 1987 года. Станция благополучно взлетела в космос.

Ну, а дальше все пошло кувырком в самом прямом смысле этого понятия. Дело в том, что станция крепилась к ракете-носителю задом наперед – так требовали особенности ее конструкции. После отделения она должна была развернуться на 180° и собственными двигателями набрать необходимую скорость для выхода на орбиту. Однако из-за ошибки в программе станция, развернувшись, продолжила кувыркаться, двигатели сработали в неправильном направлении, и, вместо того чтобы выйти на орбиту, «Скиф» ухнул в Тихий океан. О чем ТАСС и сообщил в дипломатичной форме: «Вторая ступень ракеты-носителя вывела в расчетную точку габаритно-весовой макет спутника… Однако из-за нештатной работы его бортовых систем макет на заданную орбиту не вышел и приводнился в акватории Тихого океана».

Вместе со «Скифом» утонули и нереализованные боевые космические планы Советского Союза. Вслед за ними развалился и сам СССР. Однако до сих пор, по мнению историка Михаила Жердева, ни одной стране не удается даже приблизиться к теперь уже почти мифическому «Скифу».

Секреты «Клипера»

Ныне мы с вами, по идее, должны стать свидетелями интересного момента в истории пилотируемой космонавтики – окончательного отказа от программы ««Буран» и открытия программы создания корабля ««Клипер».

Так что не случайно в августе 2005 года экспонатом номер один на очередном авиационно-космическом салоне в Жуковском был, конечно, макет космического корабля «Клипер». Именно к нему в первую очередь подвели президента В.В. Путина, именно возле него постоянно стояли толпы любопытствующих, желающих заглянуть внутрь.

Однако сам по себе макет производил странное впечатление. Стоило мне слегка постучать по нему костяшками пальцев, пытаясь понять, из чего он сделан, как на меня тут же набросились служители: «Вы что делаете? Ведь это же экспонат!..»

Он и в самом деле весьма смахивал на музейную реликвию. Быть может, тем, что каждого из желающих заглянуть внутрь, посидеть в одном из кресел экипажа заставляли надевать прямо-таки музейные бахилы.

Положения не спасали даже дисплеи, на которых имитировался процесс сближения и стыковки «Клипера» с орбитальной станцией. На них, кстати, к вящему удовольствию публики, провели показательную тренировку наш летчик-космонавт Толгат Мусабаев и первый китайский тайконавт Ян Ливей.

Но все равно, слишком уж «Клипер» был какой-то музейно чистенький в отличие от обгорелого посадочного модуля корабля «Союз», размещенного по соседству. Тем не менее, как уверяли представители «Роскосмоса», настоящий корабль будет выглядеть в точности так же. Вот только когда это будет?..

Пилотируемый многоразовый космический корабль «Клипер»

Тогдашний глава «Роскомоса» А.Н. Перминов, ныне уже ушедший в отставку, приглашая слетать с нашими космонавтами и Яна Ливея, сказал, что готов будет настоящий «Клипер» в 2013–2015 годах. Впрочем, Анатолий Николаевич поведал посетителям выставки и о тех трудностях, которые существуют в современной космонавтике. Эпоха пилотируемых полетов переживает ныне не лучшие времена.

Так, недавний полет шаттла «Дискавери», который столь тщательно и долго готовили, чуть не обернулся очередной трагедией – при старте от конструкции опять-таки отвалилась часть обшивки, и астронавтам пришлось вести ремонт своего корабля прямо в космосе. А потому очередной старт, намеченный было на сентябрь, перенесли на март будущего, то есть 2006 года. И есть скептики, которые утверждают, что он не состоится вообще…

Так или иначе, известно, что американцы собираются к 2010 году, а то и ранее окончательно свернуть программу «Спейс шаттл» и заняться иными разработками. Таким образом, возить людей и грузы на МКС опять-таки предстоит лишь нашим «Союзам» и «Прогрес-сам». Да вот еще Европейское космическое агентство собирается послать на орбиту свой грузовой корабль «Жюль Верн». Однако состоится ли этот старт, тоже неизвестно – французская ракета-носитель «Ариан-5» уже неоднократно подводила своих создателей.

Тем не менее А.Н. Перминов, рассказывая о будущих экспедициях, излучал сдержанный оптимизм. По его словам, начиная с 2006 года, в области пилотируемых полетов работа будет проводиться по двум проектам. Во-первых, будет завершено создание многоцелевого лабораторного модуля, который в 2008 году должен быть выведен на орбиту и пристыкован к МКС. Во-вторых, будет завершено строительство «Клипера». Причем в его создании наряду с нашими специалистами, возможно, примут участие и инженеры Европейского космического агентства. А один из вариантов запуска «Клипера» предусматривает его старт не только с Байконура, но и с космодрома Куру во Французской Гвиане.

Причем корабль планируется использовать не только в полетах к МКС. В первую очередь, как сказал Перминов, он ориентирован на новые проекты, связанные с освоением Луны, Марса и других планет.

Так что лиха беда – начало! Нынешний деревянный макет – всего лишь прообраз корабля будущего. Сам же многоразовый корабль

«Клипер», который будет действовать в составе новой системы доставки грузов на орбиту «Паром», уже обретает реальные очертания в просторном цехе ракетно-космической корпорации «Энергия».

«Теперь наглядно видно, что представляет собой этот корабль, – сказал летом 2005 года заместитель генерального конструктора РКК «Энергия», летчик-космонавт и дважды Герой Советского Союза Валерий Рюмин. – Он будет существенно отличаться и от российских “Союзов”, и от американских шаттлов».

Коллектив разработчиков под руководством заместителя генерального конструктора Николая Брюханова, использовав опыт по созданию «Союзов» и «Бурана», собственные оригинальные решения, добился весьма неплохих результатов. Основные характеристики российского многоразового корабля «Клипер» таковы: длина – 7 м, масса – 14 т, экипаж – 6 человек, объем кабины – 20 куб. м. С орбиты можно возвращать 500 килограммов полезного груза. В космос корабль будет выводиться или новой ракетой «Онега», или (если ее не успеют довести) уже апробированным «Зенитом».

«Клипер» будет иметь возможность совершать при спуске маневр и приземляться на парашютах в России (а не в Казахстане, как нынешние «Союзы»). Уникальную кабину планируется отправлять в космос много раз. При соответствующем финансировании первый испытательный полет может уже произойти через пять лет…

Валерий Рюмин также особо отметил, что в передней носовой части «Клипера» установят (как и на «Союзе») двигатели системы аварийного спасения (САС). Таким образом, обеспечивается безопасность экипажа в случае возникновения любых ЧП и на старте, и на всех участках выведения корабля в космос. Шаттлы, к слову, не имеют такой системы, из-за ее отсутствия не удалось спастись семерым астронавтам при взрыве во время взлета многоразового «челнока» «Челленджер».

«Клипер», кстати, может использоваться не только для полетов на Международную космическую станцию (МКС), но и для реализации пилотируемого марсианского проекта. Межпланетный корабль, как уже говорилось, ведь придется собирать на околоземной орбите. «Клипер» сначала будет доставлять к нему грузовые контейнеры, «перехватывая» их на низкой орбите (эксплуатация в качестве такого космического буксира предусмотрена и для снабжения МКС, это позволит экономить немалые средства). А затем на том же «Клипере» в звездолет прибудут 6 участников международной марсианской экспедиции.

«Мы также будем представлять “Клипер” специалистам других стран, занимающимся пилотируемой космонавтикой, – заявил Анатолий Перминов. – Объединив усилия, земляне могут отправить пилотируемый корабль к Марсу еще до 2020 года. Одному же государству, сколь бы богатым оно ни было, осуществить такую экспедицию будет весьма тяжело…»

Однако, прежде чем совершать пилотируемую экспедицию, надо «провести большое количество экспериментальных беспилотных полетов, – считает Перминов. – И начинать надо с Луны…»

Про военное применение «Клипера», конечно, никто не говорит вслух, в открытой печати. Тем не менее, судя по самой конструкции «Клипера», корабль может быть использован для выполнения самых различных программ.

Нынешний «Клипер» состоит из двух отсеков – возвращаемого или спускаемого аппарата и агрегатного или орбитального отсека.

Возвращаемый аппарат массой 9,8 т представляет собою конус, составленный из трех частей. Причем одна из боковых сторон (нижняя при посадке) выровнена под этакую «лыжу». Самый нос затуплен для лучшего рассеивания кинетической энергии торможения в атмосфере. Вокруг носа видны узлы крепления двигателей системы аварийного спасения, срывающих корабль с ракеты в случае аварии.

В самом аппарате два отсека. Впереди – двигательный, в котором установлены ракетные двигатели системы ориентации и управления спуском и баки с топливом для них, за ним – отсек экипажа, в креслах которого разместятся шесть космонавтов. Причем только двое из них будут непосредственно заняты управлением «Клипером», так что остальные четверо могут быть научными работниками или даже просто космическими туристами. А в случае крайней необходимости их место может быть занято просто контейнерами с грузом.

Люк в задней стенке возвращаемого аппарата связывает его с агрегатным отсеком массой около 4,5 т. В нем расположены двигатели орбитального маневрирования, топливо для них, система электропитания, а также оборудование, необходимое для работы на орбите, припасы и т. д. В случае необходимости обитаемая часть агрегатного отсека будет использоваться и как шлюзовая камера для выхода в открытый космос. Таким образом, помимо транспортных рейсов к орбитальной станции, «Клипер» сможет выполнять и самостоятельные полеты продолжительностью до 10 суток.

Мечты о боевых звездолетах

И все же, несмотря на нынешний видимый всплеск, самые лучшие времена пилотируемой космонавтики, наверное, уже позади. Уже никто больше не будет смотреть на космонавтов и астронавтов как на небожителей, никто уж не будет в их честь стихийно выходить на улицы, устраивать многотысячные демонстрации. Космонавтика, как и космическая отрасль, становятся просто обыденностью наших дней.

Тем не менее, к чести наших специалистов, они не опускают рук, продолжают работать над своими проектами, в том числе порой и весьма удивительными, даже фантастичными.

«Российская пилотируемая экспедиция к Марсу может стартовать уже через десять лет», – считает, например, конструктор Ракетно-космической корпорации (РКК) «Энергия» Леонид Горшков. По его словам, в РКК уже разработан эскизный проект корабля многоразового использования, способного доставить людей к Красной планете и вернуть их на Землю.

«Для реализации первой пилотируемой экспедиции на Марс, по нашим расчетам, потребуется всего около 15 млрд долларов, тогда как американские специалисты оценивают свой проект в 150 млрд долларов», – подчеркнул специалист.