Колокол по Хэму Симмонс Дэн
– Ваша кодовая кличка?
Шлегель облизал губы.
– О чем вы? У меня нет никакой…
Я провел острием ножа по его ягодицам. Шлегель завизжал.
– Можете орать, если хотите, – сказал я. – Вас никто не услышит. Но всякий раз, подняв шум, вы будете наказаны.
Визг прекратился.
– Ваше кодовое имя?
– Салама.
– На кого вы работаете – на Абвер или АМТ VI?
Толстяк нерешительно замялся. Я переложил пистолет в левую руку, взял правой отвертку и окунул ее лезвие в тавот.
– Кто вы? – зашептал Шлегель. – Что вам нужно? Кто вам платит? Хемингуэй? Я заплачу больше. Вы еще не видели деньги… А-а! Господи! Прекратите! Ради всего святого!
– Заткнитесь, – велел я и, как только воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипами Шлегеля, повторил:
– Абвер или АМТ VI?
– Абвер, – ответил Шлегель. – Пожалуйста, не повторяйте больше этот прием с ножом. Я заплачу вам любые…
– Молчать! – Я принюхался. От страха Шлегель обмочил бочку и свои ноги. – Расскажите об Альфредо, – произнес я.
– Альфредо? – переспросил Шлегель. – Подождите минуту! Стойте! Да… я вспомнил эту кличку. Альфредо – это Альбрехт Энгельс. Он находится в Бразилии.
– А передатчик Альфредо?
– Мы называем его „Боливар“.
– Вы им пользовались?
– Nein… nein! <Нет… нет! (нем.)> Это правда! В прошлом году я потратил двадцать „contos“… тысяч долларов из своих личных денег, чтобы установить передатчик в Гавее.
– Имя радиста? – спросил я.
– Первым был Георг Кнаппер. Год назад его переправили в Штаты. Теперь со мной работает Рольф Траутманн.
„Работал“, – подумал я. Четыре месяца назад Траутманн был арестован в ходе совместной операции ФБР и бразильской полиции, пока Шлегель плавал на „Южном кресте“.
– Какова роль гауптштурмфюрера Бекера в вашей нынешней деятельности? – спросил я.
Я заметил, как напряглось тело Шлегеля. Какой бы ужас ни внушал ему я, куда больше он боялся Бекера.
– Кто? – заговорил было он и тут же вскрикнул:
– Нет!
Не надо! Матерь божья… Стойте! Остановитесь! Я все скажу!
Ради бога, прекратите!
Я вынул лезвие отвертки и вытер ее о траву.
– Итак, Бекер, – сказал я.
– Он работал с нами в Бразилии, – выдохнул немец. Его ноги тряслись. Из-под липкой ленты вытекали слезы, подрагивая на щеках и подбородке.
– Откуда он – из Абвера или СД? – спросил я. До сих пор я не задавал вопросов, на которые не имел ответов.
– СД. – выпалил Шлегель. – АМТ VI.
– Это он возглавляет вашу нынешнюю операцию? – спросил я, приложив нож к спине Шлегеля.
– Да, да, да.
– В чем она состоит? – ровным тоном произнес я. – Цели, задачи, расписание. Имена агентов. Нынешнее положение дел.
– Я не… Да! Нет! Остановитесь! Прошу вас!
Я дождался, пока он прекратит всхлипывать.
– Операция „Ворон“, – выдохнул Шлегель. – Совместная операция Абвера и СД. Одобрена адмиралом Канарисом и майором Шелленбергом.
– Ее смысл?
– Проникновение в фонд „Викинг“. Использование…
– Проникновение? – переспросил я. – Стало быть, „Викинг“ к ней непричастен?
– Нет, они… Ох, прекратите! Это правда! Яхта куплена для них. Мы… я вносил деньги в фонд. Но они думают… они не знают… О господи! Я говорю правду!
– Продолжайте.
– Мы использовали радиооборудование „Южного креста“ для связи с подводными лодками и Гамбургом, – сказал Шлегель.
– Задачи? – спросил я.
Шлегель покачал головой.
– Я их не знаю. Бекер не… А-а!
На сей раз он кричал долго. Я оглянулся через плечо на открытую дверь. У меня не было гарантии, что в переделах слышимости никого нет, но я полагался на глубоко укоренившийся инстинкт самосохранения кубинцев и рассчитывал, что нас не потревожат.
– Это правда, – сказал Шлегель, окончательно раскиснув. – Гауптштурмфюрер Бекер ничего не сообщил мне. Мы платили Кубинской национальной полиции, но я не знаю, для чего предназначены деньги.
– Кто их получал?
– Лейтенант Мальдонадо, – ответил Шлегель, содрогаясь всем телом. – Он передает их вышестоящему начальнику, некому Хуанито Свидетелю Иеговы. Тот, в свою очередь, платит генералу Валдезу.
– Предназначение денег?
– Не знаю. – Шлегель заранее затрясся, но я не шевельнулся.
– Как получилось, что вы не знаете этого, дружище?
– Клянусь! Клянусь своей матерью! Гауптштурмфюрер Бекер не доверял мне.
– Имена остальных агентов, – произнес я и, на секунду прикоснувшись к спине Шлегеля ножом, переложил его в левую руку и вновь взял отвертку.
Шлегель как заведенный мотал головой.
– Я знаю только Бекера, нынешнего радиста „Южного креста“. Шмидта… он бывший сержант СС, болван и тупица… и больше никого… Подождите! Прошу вас, не надо! Остановитесь!
Я остановился лишь на несколько секунд. К этому времени Шлегелю, должно быть, казалось, что лезвие добирается до его глотки, но пострадала только его гордость. Отвертка была стальная и холодная, но хорошо смазанная. Я подумал о предисловии Хемингуэя к „Мужчинам на войне“. Он похвалялся, будто бы знает, „какова война на самом деле, а не какой ее обычно представляют“. Он не имел об этом ни малейшего понятия.
– Кто еще? – спросил я. Мне не терпелось побыстрее покончить с этим делом. – Вы пустили агентов по следу исчезнувшей проститутки. Кто эти люди?
Шлегель замотал головой с такой силой, что капли пота с его лица долетели до меня, хотя я стоял в метре от него.
– Правду, я говорю вам правду. Я больше никого не знаю.
Для поисков девчонки мы привлекали фалангистов… сочувствующих. Но найти ее не удалось. Настоящие агенты в поисках не участвовали. Но должны быть высадки на сушу… одна из них намечена на тринадцатое… Не надо! Стойте!
– В чем цель высадок? – спросил я.
– Не знаю, клянусь! Это люди Абвера. Двое. Их выбросит подлодка, где-то у кубинского побережья, но где именно, я не знаю.
– Зачем? – Я не рассчитывал получить ответ.
– Чтобы встретиться с агентами ФБР, – выдохнул Шлегель.
Я едва не выронил нож и отвертку.
– Продолжайте, – с трудом произнес я после секундной заминки.
Шлегель все еще вертел головой.
– Я узнал об этом случайно. Поверьте. Гауптштурмфюрер Бекер ничего мне не говорил. Я узнал об этом от кубинца… от лейтенанта Мальдонадо, который сказал, что герр Бекер собирается связаться с ФБР, и после высадки агентов с подлодки эти контакты будут продолжены.
– С кем именно из ФБР? – уточнил я.
– Не знаю. Клянусь. Не знаю. Пожалуйста, отпустите меня. Прошу вас как мужчина мужчину. Умоляю вас как христианина.
– Какова цель встреч с людьми из ФБР? – спросил я.
– Прошу „вас. Умоляю. У меня жена. Я хороший человек.
Вы не должны… Прекратите! Черт побери! Остановитесь!
– Цель?
– Я не должен этого знать… но догадываюсь… у нас в Рио прошли слухи… Бекер намекнул, хотя и косвенно… – Шлегель тяжело дышал и молол языком, мешая немецкие, португальские и английские слова. Я терпеливо слушал.
– ФБР и Абвер сносятся через посредника, – говорил он. – Слухи об этом ходят уже по меньшей мере год.
– И эта высадка каким-то образом связана с ним, – сказал я.
– Думаю, да… не знаю. Возможно. Бекер сказал, что это очень важная операция. От нее зависит будущее Рейха. Пожалуйста, отпустите меня.
– Кто убил мальчика? – спросил я.
– Мальчика? Какого мальчика? – Было очевидно, что он не знает о гибели Сантьяго.
– Имена агентов, кроме радиста и Бекера?
Шлегель вновь замотал головой.
– Подождите… нет, подождите! Подождите, остановитесь! На Кубе есть еще два наших человека.
– Кто они? – Я сдерживал тошноту. Было очень жарко, от обугленной стены хижины несло гарью. – Где они находятся?
– Не знаю. Это группа ликвидаторов. Группа людей, специально подготовленных для…
– Их имена, – повторил я.
– Я не знаю имен. Честно.
– Хельга Соннеман – агент?
– Не знаю…
Шлегель вскрикнул, потом еще раз. Обретя наконец дыхание, он сказал:
– Клянусь всем святым и моей верой в фюрера, я не знаю их имен. Я не знаю, кто такая Соннеман – агент или просто богатая вздорная сучонка. Я знаю только, что один из ликвидаторов связан с командой Хемингуэя. Бекер постоянно получает от него информацию о ходе любительской операции Хемингуэя.
– Его кличка?
– Панама.
– Кличка его напарника?
– Колумбия.
– Группа ликвидаторов, – произнес я. – Вы уверены, что она состоит только из двух человек?
– Их двое. Это точно. Бекер получает сообщения от двух человек.
– Мужчины или женщины?
– Не знаю. Клянусь, не знаю.
– Кого они намерены ликвидировать? – негромко спросил я.
Шлегель опять замотал головой, и капли пота долетели до углей и обгорелых балок. Он нахмурил брови, и серая лента на его глазах сморщилась.
– Не знаю. Но, кажется, они до сих пор не получили радиограмму с приказом… завершить выполнение задания.
Наконец-то мы добрались до причин всего происходящего.
– Дайте мне ключ цифрового шифра, – сказал я.
– У меня нет… О господи! Хватит! Прошу вас!
– Ключ для шифра, – повторил я.
– Вы должны мне поверить. Это шифр Бекера. Он передал его через меня радисту „Южного креста“, но у меня плохая память на цифры, и я забыл… Не надо!
Крики постепенно утихли.
– Если у вас плохая память, вы должны были где-то записать его, – сказал я. – Если хотите жить, герр Шлегель, то отыщете его для меня в течение десяти секунд.
– Нет. Я не могу… Подождите! Да! Он в моем дневнике.
На третьей страничке от конца. Там столбик телефонных номеров.
Я вынул книжку и нашел нужную страницу. Рядом с фамилиями дельцов из Рио выстроились номера телефонов.
В Бразилии использовалась семизначная нумерация.
– Пятая строка сверху, – выдохнул Шлегель. – Я был вынужден записать его, чтобы не забыть.
– Два-девять-пять, – произнес я. – Один-четыре-один три? – Напряжение, отразившееся на лице Шлегеля, подсказало мне, что он солгал.
– Я его проверю, – негромко сказал я. – Вы уйдете отсюда только после проверки. И если он не подходит…
Тело Шлегеля обмякло – только этим словом можно описать, что с ним произошло. Казалось, из него вышел весь воздух, он сдулся и превратился в желеобразную оболочку вокруг бочки из-под горючего, смутно напоминающую человека. К своему стыду, я вынужден признаться, что уже видывал такое.
– Это тот самый номер, – громко простонал он. – Только его нужно читать наоборот.
Я швырнул отвертку в угли, подошел ближе, поднял нож и разрезал ленту на его запястьях, потом сорвал повязку с его опухших красных глаз.
Я поднял „люгер“ и сунул его в карман пиджака. Подойдя к двери и посмотрев на канаву, в которой мы нашли труп Сантьяго, я сказал:
– Почиститесь. Оденьтесь. Упакуйте свои чемоданы.
Десять минут спустя я подвел Шлегеля к машине. Он шагал, словно старик, его тело продолжало содрогаться. Я намеревался напоследок пустить в ход свинцовую трубу, облить Шлегеля виски, доставить его в аэропорт и заплатить какому-нибудь парню, чтобы тот помог моему „подвыпившему приятелю“ не пропустить свой рейс до Рио. Однако отпущенный мне на день запас удачи был израсходован с избытком, а толстому изнеженному Шлегелю и без того пришлось туго. Я знал, что он убьет меня, как только представится удобный случай, но не сегодня. И не слишком скоро.
Я отвез его в аэропорт. Всю дорогу он просидел с обвисшими плечами, опустив лицо. Добравшись до места, я вынул его чемоданы из багажника и поставил их на обочину. К деньгам Шлегеля я даже не притронулся.
Он стоял, дрожа всем телом и глядя себе под ноги.
– Надеюсь, вы понимаете, что за вами будут следить до тех пор, пока вы не займете свое место в самолете. – негромко сказал я. – Если вы кому-нибудь позвоните или заговорите с кем-нибудь, мои люди вернут вас ко мне. Вы поняли?
Шлегель кивнул; его лицо по-прежнему было опущено, ноги заметно тряслись.
– Садитесь на самолет, – продолжал я. – Летите в Рио.
Никогда не возвращайтесь на Кубу. Если вы никому не расскажете о нашей встрече, я тоже буду молчать. Никто не должен знать о нашем с вами разговоре.
Шлегель кивнул. Его пальцы тряслись. Я никогда не понимал, зачем таких людей выбирают для шпионской деятельности. Не понимал я и того, почему мы, разведчики, не бросаем свою профессию.
– Отправляйтесь домой, – сказал я и, сев в машину, уехал.
На Центральном шоссе, ведущем к Сан-Франциско де Паула, я открыл бутылку виски, которым собирался облить одежду Шлегеля. Вместо этого я прикончил большую часть напитка, еще до того как въехал в ворота финки.
– Estamos copados, – сказал я. В отличие от Хемингуэя, звук этих слов совсем не нравился мне.
Глава 22
Мы нашли труп Сантьяго 8 августа, в субботу. Нелепая драка с Хемингуэем произошла 9 августа, в воскресенье.
Я отвез Шлегеля в аэропорт 10 августа, в понедельник. Лейтенант Мальдонадо явился в усадьбу 11 августа, во вторник, накануне того дня, когда мы собирались выйти в море на „Пилар“ ловить агентов, которые должны были высадиться на сушу 13 августа.
Большую часть утра Хемингуэй занимался погрузкой припасов на яхту. Он решил, что, помимо Грегори и Патрика, в поход отправятся только Уинстон Гест, Пэтчи Ибарлусия, выздоравливающий Дон Саксон в качестве радиста и незаменимый старший помощник Грегорио Фуэнтес. „Южный крест“ вышел из судоверфей Касабланки для короткого плавания в район Ки-Параисо и должен был до заката вернуться в порт.
Закончив погрузку, Хемингуэй отправил „Пилар“ следить за ним. На время своего отсутствия он назначил капитаном Геста, а Саксона посадил за рацию. Сам он остался на берегу смазывать „ninos“ и изучать по картам подходы к Бахия Манати. Он отправил телеграмму Тому Шелвину, получил еще одно подтверждение тому, что миллионер и его скоростной катер находятся в море, и мы решили вечером выехать в Кохимар, чтобы встретить „Пилар“ и подготовить к плаванию „Лорейн“.
– Том сказал, что в двигательном отсеке имеются два длинных тайника, – сообщил Хемингуэй. – Остались от времен контрабанды спиртного. Мы можем спрятать там „ninos“, гранаты и одну из винтовок „браунинг“.
– Вы берете с собой „браунинг“? – спросил я. – Зачем?
– На тот случай, если мы ввяжемся в бой с подлодкой, – ответил писатель.
– Если мы ввяжемся в бой с подлодкой, нас уже ничто не спасет, – сказал я.
После обеда в понедельник, воспользовавшись ключом Шлегеля, я за несколько минут расшифровал цифровую радиограмму, перехваченную во время нашего продолжительного похода. Первым делом я выписал текст в том порядке, какого принял: q-f-i-e-n/w-u-w-s-y/d-y-r-q-q/t-e-o-i-o/w-q-e-w-x-d/d-t-u-w-p/ c-m-b-x-x/
Затем я написал над текстом повторяющийся ключ:
3141592314159231415923141592314159
qfienwuwsydyrqqteoiowqewxddtuwpcmb
Я не стал спрашивать Шлегея, в каком направлении отсчитывать буквы – вверх или вниз по алфавиту, – но вариантов было всего два, и в процессе расшифровки я быстро определил, что ключ смещает каждую букву вверх на количество позиций, указанное написанной над ней цифрой, а значит, я должен „спускаться“ на столько же букв вниз. Так, три позиции вверх от „q“ дало мне „п“, одна над „f“ – „е“, четыре над „i“ – еще одно „е“, и так далее. Я отбросил две „х“, заполнявшие последние места в заключительной пятерке символов.
Теперь послание выглядело так:
НУЖНЫ ИНСТРУКЦИИ И ДЕНЬГИ КОЛУМБИЯ И ради этого Шлегель принял мучения, а я утратил остатки чести и достоинства.
Однако кое-какую информацию я все же получил. Во-первых, если верить Шлегелю – а я думал, что он рассказал мне все, что знал, – то это сообщение было передано в Гамбург через радиста „Южного креста“. Далее, капитан и экипаж, вероятно, не знали, что эти радиограммы посылаются их коротковолновым передатчиком. Вдобавок я получил подтверждение словам Шлегеля, будто бы на Кубе действует группа ликвидаторов СД из двух человек – Колумбия и некий Панама.
Тот самый Панама, который, по утверждению Шлегеля, был связан с операцией Хемингуэя. А его напарник, Колумбия, требовал денег и инструкций.
Кто он, этот Панама? Кто связан с „Хитрым делом“ достаточно тесно, чтобы получать надежные сведения о нем? Разумеется, Дельгадо, ведь вся моя информация шла через него.
Уинстон Гест? Доктор Сотолонго сказал, что, по его мнению, Гест – британский агент. Что мешает ему быть двойным агентом и работать на немцев? Но мне было трудно представить порывистого, доброжелательного Волфера в роли убийцы из СД. Сам доктор Сотолонго отказывался присоединиться к команде Хемингуэя, но знал об операциях „Хитрого дела“ вполне достаточно, чтобы служить источником сведений. Кто еще?
Один из басков? Синдбад, Пэтчи или Роберто Геррера? Черный священник? Кто-нибудь из слуг Хемингуэя, внедрившийся в его окружение много лет тому назад и все это время живший в условиях глубокой конспирации? Я видывал и не такое.
Разумеется, этот человек необязательно должен принадлежать к числу близких Хемингуэя. В „Хитром деле“ участвовали более двадцати оперативников, а мер безопасности мы не предпринимали. Убийцей мог оказаться любой швейцар, официант, бродяга или собутыльник Хемингуэя, которого он привлек к своей смехотворной затее.
Вполне вероятно, под кличкой Панама скрывается лейтенант Мальдонадо, который мог подкупить кого-нибудь из людей Хемингуэя деньгами, полученными от немцев. В таком варианте Панама мог поставлять Бекеру свежую информацию, не принимая непосредственного участия в повседневных операциях „Хитрого дела“. К тому же мы знали, что Мальдонадо убивал людей Он мог предложить свои услуги Германии и обучиться приемам и тактике ликвидационных групп.
Но Мальдонадо не был арийцем. А СД очень тщательно подбирало своих хладнокровных душегубов.
Колумбией мог оказаться сам гауптштурмфюрер Бекер.
Но Шлегель утверждал, что Бекер получает сведения от обоих ликвидаторов. Если толстяк сказал правду, куда более разумным выглядело предположение о том, что наш приятель Иоганн Зигфрид Бекер возглавляет кубинскую операцию „Ворон“, а Колумбия – другой человек, которого я, вполне возможно, никогда не видел и о котором ничего не слышал.
Двое убийц из РСХА СД АМТ VI ждут инструкций, ждут, когда их спустят с поводка, ждут приказа из Гамбурга или Берлина настичь свою жертву или жертв.
Кто же их жертва?
До сих пор мы имели два трупа: Кохлера, бывшего радиста „Южного креста“, и несчастного Сантьяго. У обоих были перерезаны глотки. Казалось вероятным, что Кохлера убил Мальдонадо, а мальчик следил за ним за день до своей гибели.
Может быть, в данном случае СД пренебрегло своими расовыми предпочтениями.
Наконец, был еще один фактор, который – я надеялся на это – оправдывал мучения, выпавшие на долю Шлегеля.
Если по возвращении в Рио он не связался с Бекером – а Шлегель вряд ли захочет рассказывать о допросе и признаваться в том, что выдал агентов СД. – то Бекер и его ликвидаторы полагают, что их цифровой код не раскрыт. По меньшей мере несколько дней мы сможем перехватывать и расшифровывать их секретные радиограммы.
„Несколько дней – все, что нам нужно“, – подумал я.
В этот самый миг во флигель ворвалась Мария. Ее глаза были широко распахнуты от ужаса, голос дрожал так сильно, что я едва разбирал ее слова.
– Хосе, Хосе, он здесь! Он пришел за мной! Он пришел, чтобы убить меня!
– Успокойся! – Я схватил ее за плечи и встряхнул, чтобы она перестала закатывать глаза и дышать, словно загнанная лошадь. – О ком ты говоришь?
– О лейтенанте Мальдонадо, – выдохнула девушка. – О Бешеном жеребце. Он в главном доме. Он приехал, чтобы забрать меня!
В последнее время я держал свой пистолет за поясом.
Я хотел дать его Марии на то время, пока пробуду в главном Доме, но мне не улыбалось столкнуться с Мальдонадо невооруженным. Я вышел в спальню флигеля и взял с ночного столика „люгер“ Шлегеля.
Втолкнув Марию в ванную, я сунул ей пистолет, вложил в рукоятку обойму 9-миллиметровых патронов, дослал один в ствол и снял предохранитель.
– Оставайся здесь, – велел я. – Запри дверь. Если Мальдонадо или другой чужак попытается войти, наведи на него пистолет и нажми спусковой крючок. Но, прежде чем стрелять, убедись, что это не я и не Хемингуэй.
Мария негромко всхлипывала.
– Хосе, я не знаю, как пользоваться таким…
– Просто наведи пистолет и нажми спуск, если перед тобой окажется враг, – сказал я. – Но сначала убедись наверняка, что это действительно враг.
Я вышел из ванной и ждал у двери, пока Мария не заперла ее. Потом я отправился в главную усадьбу.
Еще никогда я не видел Хемингуэя таким разгневанным, даже в тот день, когда мы подрались. Он стоял в дверях, преграждая путь Мальдонадо и еще трем кубинцам в форме. От, его лица отхлынула кровь, губы побелели, он стискивал кулаки с такой силой, что я невольно поморщился, увидев, как костяшки его пальцев то краснеют, то белеют.
– Сеньор Хемингуэй, – говорил лейтенант, мельком посмотрев на меня, когда я появился из-за спины писателя, и более не уделяя внимания моей персоне, – мы приносим извинения за то, что вторгаемся…
– Никакого вторжения не будет, – бросил Хемингуэй. – Вы не войдете в этот дом.
– К сожалению, мы обязаны это сделать, дон Эрнесто, – сказал Мальдонадо. – Мы облечены соответствующими полномочиями. К нам поступили данные о том, что в этом районе находится некая молодая женщина, подозреваемая в убийстве, и мы осматриваем все дома, в которых она может…
– Вы не будете осматривать этот дом, – перебил его Хемингуэй.
Их препирательства все больше смахивали на комедию.
Мальдонадо говорил на английском, которого, вероятнее всего, не понимали его подчиненные. Хемингуэй отвечал официальным тоном по-испански. Всякий раз, когда он давал отпор Бешеному жеребцу, брови трех полицейских от изумления приподнимались чуть выше прежнего.
Я и забыл, насколько высок Мальдонадо. На вид в нем было около двух метров роста, и казалось, что его тело состоит из одних костей и хрящей. Все черты его лица выглядели преувеличенными – вытянутый подбородок, массивные брови, скулы, отбрасывающие тени на щеки, – и даже усы казались гуще и длиннее, чем у обычного человека. Как правило, лейтенант ходил в гражданском, но сегодня на нем была полная форма, и, разговаривая с Хемингуэем, он цеплялся шишковатыми большими пальцами за черный пояс с кобурой. Он держался невозмутимо, словно забавляясь возникшей перепалкой, и это ввергало писателя в бешенство.
На Хемингуэе были те же грязные рубашка и шорты, что в день нашей драки, но теперь за его широким поясом торчал револьвер. Казалось, Мальдонадо не замечает оружия, но три его спутника не сводили с револьвера глаз. Я опасался, что вызывающие манеры лейтенанта и его безупречный английский доведут Хемингуэя до такого каления, что он выхватит свой мелкокалиберный пугач и у дверей финки начнется перестрелка. Я подумал, что, если это произойдет, мне придется сначала уложить Мальдонадо, а уж потом взяться за его подручных. Я сомневался, что шестимиллиметровый револьвер Хемингуэя помешает Мальдонадо вынуть из кобуры свой крупнокалиберный „кольт“ и выстрелами вбить писателя внутрь дома до самой столовой.
„Настоящее безумие“, – подумал я. Что за бесславный конец для опытного агента ОРС – погибнуть в перестрелке с кубинским полицейским!
– Сеньор Хемингуэй, – говорил тем временем лейтенант, – мы произведем осмотр как можно быстрее и незаметнее…
– Ничего подобного, – по-испански изрек Хемингуэй. – Никакого осмотра не будет. Этот дом и участок принадлежат Америке… это территория США.
Мальдонадо моргнул.
– Вы шутите, сеньор?
– Я совершенно серьезен. – Один взгляд налицо писателя мог кого угодно убедить в том, что он сказал.
– Однако, в согласии с международным законодательством, территорией США на кубинской земле являются только посольство Америки, а также военные базы Гуантанамо и Камагуэй, – спокойно возразил лейтенант.
– Чушь, – по-английски заявил Хемингуэй и вновь перешел на испанский:
– Я гражданин Соединенных Штатов. Это мой дом, моя собственность. Он находится под защитой законов США.
Читать бесплатно другие книги:
