Мега Керри Рудь Ирина

– Каролина, куда ты собралась в такую рань? Отец придет к обеду, отвезёт нас на вокзал, – мама собирала последние вещи. Большинство нарядов, зимней одежды, любимых книг, фотоальбомов и прочей мелочи уже отправили контейнером. Осталось лишь забрать то, что было необходимо в дороге и вещи на первое время.

– Ма, своё я уже всё собрала. С отцом и бабушкой вчера попрощалась. А сейчас бегу прощаться со своими друзьями. А пораньше – потому что друзей у меня много. – Керри на ходу засунула в рот кусок колбасы и выскочила за дверь. Через минуту её голос уже доносился под окном с улицы – Ма! И меня не ждите, я с ребятами приеду сразу на вокзал. Возьми мои сумки! Чао! – оранжевая бейсболка мелькнула под деревьями и исчезла.

Но Каролина не сразу поспешила к друзьям. Ей было ещё очень необходимо проститься со своим двором. Она обошла дом и присела в высокой траве, прислонившись спиной к огромной берёзе. Сколько помнила себя Керри, эта берёза уже и тогда шуршала кроной напротив окна её спальни. А это четвёртый этаж. Когда Каролина ещё ходила в детский сад, они строили здесь шалаш и пытались залезть по корявому стволу. Потом прошло время шалашей, но зато покорилась старая берёза. И они, ничего не боясь, по толстому суку забирались на балкон второго этажа к её дворовой подружке Маринке. Маринка переехала в другой район, но всё равно приезжала в гости во двор детства, где они, теперь уже подросшие, под берёзой делились своими девчачьими секретиками. Ребята постарше здесь впервые целовались. А у Керри этого пока ещё не случилось. Где теперь найдёт её первый поцелуй? И что же ждёт её дальше? Легко взрослым. Решили развестись – развелись. Захотели уехать в другой город – пожалуйста! А кто-нибудь спрашивает детей? Как им теперь любить родителей? По очереди? Всю неделю – маму, в воскресенье – папу? А что делать Керри? Ведь она теперь не скоро увидится с отцом. Слёзы предательски капали и капали. Пришлось спрятаться за кусты и, закатив глаза к небу, ждать, когда слёзы подсохнут. В высоком голубом небе плыли облака. Белые – белые, лёгкие, как перья. Казалось, что кто – то на них дует и, поэтому, они плывут над головами. Керри легонько дунула вверх, и облака побежали быстрее. В эту игру она любила играть с детства. Папа научил. Как – то давно отец сказал, глядя на её забаву с облачками – Так бы подуть на неприятности – и над тобой вновь чистое небо.

Каролина тогда была маленькой и не обратила внимания на ту грусть, с которой были сказаны эти слова. А вскоре родители развелись. Сначала она не верила, что папа здесь больше не живёт. Он не имел права её бросать! Ведь это он назвал её Каролиной! Он носил её на широких плечах и называл своей маленькой Королевой. И так же, не спуская с плеч, знакомил со своими друзьями. – Это моя Королева! – гордо говорил отец, и Каролина с важным видом принимала в свой адрес комплименты…

А потом… потом отец познакомил её со своей новой женой. И со своей второй дочерью. Она была почти ровесница Каролины. И очень на неё похожа. Королева не была единственной на троне. Отец привёл Каролину в гости к его новой семье. Но, впрочем, для него она не была новой. Долгое время это была вторая семья, а теперь стала первой. И младшая, так похожая на Каролину, сестра с превосходством смотрела на неё, словно на побеждённого врага… Каролина, несмотря на свой взрывной характер, стерпела это, но поняла, что они никогда не станут подругами. Весь вечер Керри вела себя вежливо, любезно, пообещала как можно чаще бывать у них. Но перед своим подъездом, выходя из машины, обернулась и сказала отцу – Не называй меня больше Королевой. НИКОГДА!!!

С того вечера она ненавидит предательство, ложь и своё имя. Только отца любит по-прежнему. Пусть у него две дочери, но он – то у Керри – один. А теперь и мама выходит замуж. Неужели нельзя было мужа здесь найти? Зачем надо уезжать в другой город? Да ещё так далеко. Но мнения Каролины, как всегда, никто не спросил.

– А кому апельсинчика?! Кому витаминчика?! – неожиданно раздалось за спиной. – Чего сидишь, как апельсин на грядке? Я тебя только из-за кепки в кустах и заметил, знал, где тебя искать, – тараторил Макс. – Ревёшь? Пошли реветь вместе, там наши собрались. Человек сорок, наверное.

– Максик, я ж к вам и шла, – шмыгнула носом Каролина.

– Шла – шла, да не дошла. А мы дошли. Мы тебе сейчас устроим прощальный круиз по городу, – ведущий солист балета Максим Славин, по совместительству был и ведущим болтуном. – Слушай! Рита автобус дала. Водителя нашего вызвала с дачи. Он сначала возмущался, но узнав цель поездки, спозаранку прикатил, бросил свою клубнику.

Славин был высоким пятнадцатилетним блондином, безнадёжно влюблённым в Керри. Каролина же одинаково относилась ко всем ребятам из коллектива. Ну, может быть, к Максу чуть – чуть теплее. Когда Каролине было четыре года, отец привёл её на концерт уже тогда известного детского театра песни. А потом целую неделю родители и соседи слушали пение Каролины и требовательный рёв, чтобы её отвели к этим, как она тогда выразилась, «чудным деткам». Пришлось уступить. К счастью как раз в это время проводился набор в младшую группу. Каролину привели на прослушивание, и она понравилась приёмной комиссии. Так она и оказалась в «Галактике». С тех пор прошло уже десять лет. За это время все сроднились – и дети, и педагоги, и родители. Совместные поездки, отдых и работа сделали их самыми близкими людьми. И Керри относилась к мальчишкам, как к братьям.

– Максик, у меня не видно слёз?

– Сегодня слёзы очень даже кстати, – неожиданно грустно произнёс Максим. – Там у всех глаза на мокром месте. Пошли.

Керри вытерла глаза ладошками и протянула руку юноше. Так они и подошли к автобусу. Впереди Максим, а за ним – хлюпающая носом Каролина. Слёзы уже не капали и Керри с удивлением впервые заметила какая у Макса ладонь. Большая и крепкая. Её маленькой, влажной ладошке было уютно в сильной руке Максима. Это вновь напомнило Керри об отце. И она снова разревелась во весь голос.

Вы можете представить себе путешествие по родному городу? Где родилась, прожила четырнадцать долгих, насыщенных событиями лет и где знакома каждая улица, площадь, сквер. Вроде бы всё видано – перевидано, что интересного? Не Париж и не Венеция. Но нет. Память делает драгоценной скамейку в парке, где болтали с подружкой. Фонтан, куда в жаркий летний день могла запросто залезть, как под душ. Любой магазин, кафе и даже булочная забирают кусок памяти. Каролина, глотая слёзы, впитывала в себя последние мгновения в родном городе. А равнодушный автобус катился всё дальше по улицам, иногда останавливаясь и выпуская из своего нутра толпу визжащих подростков. У провожающих больше не было печали на лицах. Словно все договорились провести последний день, как можно веселей. На каждой остановке фотографировались, снимали на видео, и, разумеется, пели. Прохожие с удивлением собирались на импровизированный концерт, но он заканчивался также внезапно, как и начинался. Галдящая толпа снова запрыгивала в дожидающийся их автобус, и табун молодых мустангов уже уносился на следующую площадку. Так незаметно пролетели и последние часы с друзьями. Притихший автобус медленно катился к разлуке. Каролина с болью всматривалась в лица знакомых улиц. «Сотый», «Россия», «Шпиль», а впереди как эшафот – привокзальная площадь.

До вокзала оставалось совсем ничего, когда Егорушка, самый младший в группе и потому самый любимый, поднялся и пошёл по проходу вдоль сидящих друзей. Одиннадцатилетний Егор был похож на хорошенькую девочку с длинными русыми волосами, карими глазами, чуть – чуть курносым носиком, на котором плясали весёлые веснушки. Несмотря на столь милый облик, характер у Егорушки был на редкость твёрд и упрям. Сказал нет – всё! Дальше просить и договариваться бесполезно.

Егор шёл по автобусу, раскрыв свой рюкзак. В сумку летели игрушки, сувениры, брелоки, открытки, смешные рисунки и прочие подростковые драгоценности. Надо сказать, рюкзак у Егора был великолепный. Джинсовый, с толстыми шнурами – мешок для настоящих пиплов. Что только старшие не предлагали ему в обмен! Но Егор стоял на своём твёрдо – Нет. Это память о поездке в Голландию. – Даже просто походить с рюкзаком дня два не давал никому. Друзья дразнили его жабой, но Егор молча проглатывал обидное прозвище и не расставался со своим джинсовым мешком. Ну, просто он ему и самому очень – очень нравился. Рюкзак уже стал похож на мешок Деда Мороза. Все эти сокровища предназначались Каролине.

Увидев гору подарков, Керри растерялась – Спасибо, родные. Мне даже не надо объяснять, что от кого. Я помню, чьи это вещицы. Только вот куда всё это сложить? У меня сумки с собой нет.

Кто-то зашуршал пакетом, передавая его Керри. Но вдруг раздался спокойный голос Егора – Не надо ничего. Ты не поняла, Каролина! Я хочу, чтобы ты взяла мой рюкзак. Это от меня, на память.

Несколько мгновений стояла тишина, и слышен был только звук мотора. Первой не выдержала Каролина. Она прижала к себе Егорушку и зарыдала! Она ревела по—бабьи, с причитаниями и в этих приговорах были вся горечь и отчаяние, которые Керри носила в себе последнее время. Ревели уже все. Даже водитель смахивал слезу и шмыгал носом, как пацан. Слишком долго они прожили вместе. Слишком много радостей и горестей вмести вынесли. И ругались, и мирились едва ли не на каждой репетиции. Каждый рвался стать первым, но оставались при этом единым организмом. Расставаться оказалось очень больно. К вокзалу приехали замученные, зарёванные и словно потухшие.

На перроне уже ждали мама, отец, бабушка. Опять фотографировались, расписывали пожеланиями банданы, договаривали последние, самые важные слова. Обещания встретиться, писать, помнить. Из бумбокса доносилось «До свиданья, мой любимый город». Опять слёзы, посадка в вагон и жаркий шёпот Макса в тамбуре – Крепись, Звёздочка! Я с тобой!!! Если почуешь, что сжимаешься в белого карлика – взрывайся! Станешь Сверх – Новой!!! Закон галактики. – Максим наклонился и поцеловал Каролину. Не так, как они всегда целовались при встрече – в щёчку, словно братья и сёстры. А по – взрослому. В солёные, дрожащие губы. Это был её первый настоящий поцелуй. Он нашёл её при расставании…

Каролина смотрела из окна на перрон, но слёзы мешали. До неё доносились знакомые голоса, кричавшие хором – Друзья остаются здесь! Там будут только знакомые!

Поезд уже медленно ехал, и лица друзей уплывали всё дальше и дальше. Влажными от слёз губами Керри прошептала – Я почти попала в хроники твои…

Давно скрылись из вида и бегущие за набирающим скорость составом друзья, и вокзал, и знакомые городские пейзажи. А Каролина всё ещё стояла у окна в коридоре, прижавшись лбом к стеклу. Город закончился, поезд проносился над широкой, полноводной Обью. Мимо проплыл любимый пляж и лодочная станция. Закончился и железнодорожный мост, теперь с обеих сторон подступал лес. – Перешли Рубикон. Как говорит мама, надо смотреть в будущее, – прошептала Керри и повернула голову в другую сторону, туда, куда уверенно постукивая колесами, тянулась длинная вереница вагонов. Каролина пристально вглядывалась вдаль, в надежде разглядеть или почувствовать что – то, чтобы оправдало этот совершенно ненужный Керри переезд.

– Молодёжь! Разоденутся, как попугаи!!! А в голове пусто, – по коридору шаркая растоптанными туфлями, шла толстая, неопрятная проводница. – Что стоишь на пути? Зайди в купе и сиди себе. Тоже мне, Пугачёва! Провожают как Королеву. А за что? За то, что целуешься по углам?

Каролина зло исподлобья посмотрела на ворчащую тётку и хотела уже погрубей ответить ей, но тут раздался знакомый, вежливый голос – Будьте так любезны, если Вам не трудно – закройте рот. И если Вы ещё раз дыхнёте в сторону моей дочери – дальше мы поедем без Вас, – мама стояла в раздвинутых дверях купе и улыбалась с вежливостью голодной львицы. – Надеюсь, Вы прислушаетесь к моим словам.

Проводница остолбенела, но не найдя нужных слов, пробормотала что – то себе под нос и пошла дальше по вагону. Керри нравилось, как мама умеет ставить людей на место. Без криков и ругани. Мама в таких случаях всегда говорила тихо, вежливо, но со стальным блеском в глазах. Вот бы ей научиться маминому хладнокровию! Чтобы не взрываться по любому пустяку, как Везувий. Правда и отходила Каролина также быстро. Если считала, что чересчур погорячилась, то через несколько минут возвращалась со словами – Извините, гормоны разбушевались. Переходный возраст…

Мама пристроилась рядышком и, глядя на пробегающие мимо берёзки, как бы невзначай спросила – А что это она про углы возмущалась?

Керри поджала губы и метнула взглядом в любопытную мамулю сверкающую молнию.

– Ну, вот я уже и напугалась! Боюсь, боюсь!!! – мама засмеялась и легонько пихнула плечом дочь, – Колись, давай!

– Макс … – Каролина засмущалась, но собралась с духом и продолжила – И прям по – взрослому. Первый раз.

– Поздравляю! – и она ласково потеребила дочку по волосам. – Не переживай, вы обязательно встретитесь!

– Так – то да! Только вот когда – неизвестно…

– Успеете, у вас вся жизнь впереди.

– Ты мне ещё расскажи про то, что чувства временем и расстоянием проверяются … – пробурчала Каролина.

– Представь себе – да! – и мама, щёлкнув по затылку приунывшую дочь, вернулась в купе.

А Керри осталась стоять, прижавшись носом и лбом к вагонному окну. Вдруг за спиной раздалось какое-то сопение. Керри повернулась и увидела упитанного мальчугана лет двенадцати, жующего банан. Каролину всегда удивляло, что как только поезд трогался, начиналось массовое поедание пирожков, бутербродов, на худой конец – яблок. Все жевали и грызли, отовсюду неслись звуки разворачиваемой плёнки, шипение открываемых бутылок. Словно они сели в поезд не для того, чтобы добраться из пункта А в пункт Б, а чтобы спокойно, ни на что не отвлекаясь жевать и глотать несколько дней подряд.

– А я тебя узнал! Ты из «Галактики» – вытирая рот, сказал мальчишка. – Я был на вашем концерте, мне понравилось. – Он ещё раз обтёр ладошкой рот и надменно добавил – Спой! – Он был просто уверен, что все его желания должны немедленно исполняться. Каролина для него была таким же бананом, как тот, что он только что съел. Предметом, существующим лишь для его удовольствия. Но Керри уже не в первый раз столкнулась с рабовладельческим отношением к артистам. И её ответ был краток и лаконичен – Ага. У тебя есть расчёска? – спросила она и улыбнулась, крепко сжав губы и прищурив глаза. Видок получился довольно ехидный, но мальчуган не понял и начал рыться в карманах, – Была, где – то…

– Во-о-от и чеши отсюда-а-а, – ласково протянула Каролина.

– Подумаешь! Тоже мне певица … – надулся толстячок. – Да мне вовсе и не нравится, как ты поёшь!

– Брысь! – резко кинулась на него, выставив коготки, Керри. – Упитанный, а невоспитанный.

– Чего-о-о?!

– Сказки надо смотреть, а не булки жрать! Пошёл вон! – и она сделала резкое движение, словно хотела ударить надоевшего нахала. Мальчишку как ветром сдуло. Керри вздохнула – полчаса в пути, а она уже едва не надерзила проводнице, чуть не поругалась с мамой и напугала пацана. Надо стараться сдерживаться. А то такими темпами до конца поездки можно перессориться со всеми. От пассажиров до машиниста, не исключая шефа из вагона – ресторана и медработников на станциях. И Керри решила спрятаться от неприятностей в купе.

– Каролина, не хочешь что-нибудь пожевать? – увидев вошедшею дочь, предложила ей мама и тут же полезла в сумку. Но Каролина, зайдя в купе, лишь взяла журнал. – Не хочу. Я лучше прилягу, почитаю.

Её полка была верхняя, мамина нижняя. Каролина любила ездить на верхней полке. Она раскрыла журнал, но мысли были далеко. Перевернувшись на живот, Керри принялась смотреть в окно. «Сначала ленточный бор, затем смешанный лес, потом Урал, а после степи». – Подумала Каролина. Ей хорошо был знаком этот маршрут, она любила ездить на юг. Но сейчас поездка не приносила радости. Телеграфные столбы мелькали за окном, и с каждым столбом всё родное и привычное убегало за горизонт. Оторвавшись от созерцания пробегающих пролесков, Каролина повернула голову, посмотрела на соседей и впервые в поезде улыбнулась. Да и как было не улыбнуться! Напротив мамы сидела молодая, приятная женщина и разворачивала свёртки с провизией. А на другой верхней полке, на животе лежала девчонка и смотрела на Керри. Две маленькие семьи отражались друг в друге, как в зеркале. Девчата встретились взглядом и рассмеялись.

– Меня зовут Каролина.

– А я Аня, – сквозь смех представилась девчушка.

– Давай пять, Анюта, – девчонки хлопнули друг друга по ладошке. – Здорово, что в купе вы, а не храпящий старичок.

– Да, весёлые попутчики – залог быстрого пути, – сказала мама Ани. У старшего поколения тоже завязался процесс знакомства и обмена фирменными пирожками. Взрослые беседовали о своём, а девчонки продолжили свой разговор. – У тебя такое интересное имя, – заметила Анюта.

– Нормальное. А друзья зовут меня Керри.

– Мы едим на море. На целый месяц! Ты тоже едешь отдыхать?

– Нет. Мы едим туда навсегда. – С грустью проговорила Керри.

– Ты не рада?

– Не вижу повода. – Каролина вздохнула и снова уставилась в окно. Ей уже не хотелось ни с кем говорить.

Утро, вечер. Утро, вечер. Под стук колёс время пробегает незаметно. В хорошей компании дорога оказалась лёгкой и быстрой. Мамы девочек обменивались рецептами, журналами. У них были тысячи общих тем для разговоров, и, казалось, им не хватит пути, чтобы всё это обсудить. Каролина смотрела на свою попутчицу, и ей не хотелось с ней расставаться. Ане недавно исполнилось тринадцать лет, она была немного застенчива, спокойна и удивительно тактична. В ней улавливалось дворянское благородство девушки девятнадцатого века. У Керри ещё не было таких подруг. Все её друзья являлись яркими представителями третьего тысячелетия. Энергичные, крикливые, бесшабашные. Они порой говорили на таком языке, что взрослые их совершенно не понимали. У Ани же, напротив, речь была настолько правильной и чистой, что её иногда не понимали ровесники. Девчонки были такие разные, но их притянуло друг к другу, как разно заряженные частицы.

– Ма, а мы когда поедем в Анапу? – свесившись головой вниз, спросила Каролина.

– Денька через три. Отдохнём, акклиматизируемся и поедем вместе с Игорем.

– Ма, а давай я сразу поеду с Ольгой Александровной и Анютой? А ты потом подтянешься.

– Каролина, во-первых, это неприлично – ты навязываешься людям. Во-вторых, сначала тебе надо познакомиться с Игорем и привыкнуть к новому дому. А в-третьих, необходимо решить вопрос со школой.

– Мамуля, во-первых, не считается – я уже поговорила с Ольгой Александровной, пока ты отдыхала. Во – вторых, познакомиться с твоим Игорем я смогу и на море. И уж точно не привыкну ни к нему, ни к его жилищу за три дня. А в-третьих, школа не волк, в лес не убежит! – проговорив это, Керри посмотрела на маму, и тут вдруг раздался взрыв смеха! Смеялись они обе. По-детски, так заливисто, что все вокруг тоже начали хохотать до боли в животе. Не смогли удержаться и их соседи по купе.

– Представляете, школа на ножках, – мама еле-еле выговаривала слова. – Бежит к лесу, не могу-у! – Уже вся компания заливалась заразительным смехом. – А ножек, ножек у школы сколько? Две или шесть?

– Восемь!

– Нет, сорок! – Фантазия попутчиков била ключом, но когда Аня сказала, что школа лезет в лес вверх по горам, а Керри добавила, что школа лезет в горы, но при этом скатывается – случился очередной взрыв смеха.

У открытых дверей останавливались пассажиры из других купе и с удивлением смотрели на корчащиеся в конвульсиях тела. Подошла и проводница. – Господи, ну взрослые же люди! – но помня, как её осадили в начале поездки, ничего больше не добавила и, пожимая плечами, пошла дальше по вагону. Но мама Каролины на её замечание лишь махнула рукой, продолжая смеяться. Постепенно все успокоились, попили минералочки, отдышались.

– И всё же, Каролина, мы поедем в Анапу все вместе. Через три дня. А тебе, Анечка, большое спасибо за компанию. Я опасалась, что моя дочурка проревёт всю дорогу, а мы так весело доехали, – приближался Краснодар. Все начали собирать вещи, прощаться с попутчиками. Девчонки стояли в коридоре у окна, они уже договорились о том, как найти друг друга в Анапе. Ведь все в новом регионе собирались купить местные номера для мобильных телефонов. Поэтому они и обсудили заранее место и время для встречи. А теперь Керри молчала, потому что была совершенно растеряна перед встречей с Игорем. Аня тоже молчала. Так как чувствовала – не стоит сейчас лезть в душу подруги.

Поезд остановился. Девчонки выпорхнули из вагона и даже не успели попрощаться. Как – то сразу потерялись в толпе приехавших и встречающих. Каролина оглядывалась по сторонам, но нигде не было видно русоголовой тургеневской девчушки. «Ладно, через три дня встретимся», – подумала Керри и побрела за матерью, так и не записав хотя бы основной телефонный номер подруги…

С самого раннего возраста родители каждое лето вывозили Каролину на море. В Крым, на Азов или на российское побережье Чёрного моря. Они побывали почти во всех курортных местечках Краснодарского края. И в Анапе Керри была несколько раз. Сначала с отцом и мамой, потом ездила только с мамой. Но, каждый раз, делая пересадку в Краснодаре с поезда на автобус, дальше вокзала они не бывали. Вот и получается, что вроде бы и была в Краснодаре, а вроде бы и нет. Так что хорошо в южной столице Каролине знаком был только район первого вокзала. Но год от года там ничего не менялось и поэтому не представляло никакого интереса. Всё тот же перрон, то же здание вокзала, те же таксисты и те же курортники с чемоданами, спешащие на автовокзал, находящийся напротив. Необычным было лишь то, что Каролина с мамой на автобус не спешили и то, что впервые в этом городе их кто – то встречал…

Когда родители разошлись, Керри даже не приходило в голову, что мама может выйти замуж. Их жизнь проходила как обычно, только теперь вдвоём. У Керри была школа, друзья, репетиции. У мамы работа и Каролина. По вечерам они включали телевизор, и пили чай. За вечерним чаем обсуждались новости и события, строились планы на день грядущий. Это были их маленькие девичники, на которых они болтали как подружки обо всём на свете. Иногда они выключали телевизор и зажигали свечи. В такие вечера мама вспоминала свои школьные годы, студенчество. А Каролина – мечтала, что станет настоящей звездой, и все мужчины в мире будут в неё влюблены, а женщины будут сходить с ума от зависти. Их посиделки при свечах начались после ухода отца. Керри не могла засыпать по ночам. Как только мама выключала свет, она начинала тихонько плакать. Мама читала книжки, включала старые, ещё свои, пластинки со сказками. Но как только пластинка останавливалась, Каролина снова начинала плакать. И однажды вечером мама показала настоящее чудо – это был всего лишь подсвечник, но какой! Волшебная лампа Алладина!!! Под дрожащий свет лампы, они рассказывали друг другу сказки. Сначала мама, на следующий вечер – Каролина. Постепенно старые истории стали обрастать новыми подробностями и персонажами, а затем появились новые сказки. Каролина так увлеклась сочинением, что засыпала, не успевая заметить грани между сказкой и сном. Во сне мама всегда была Королевой, а Керри Принцессой, руки которой добивались заморские принцы. Причём рядом с принцессой обязательно был принц, а Королева всегда оставалась одна. Так было и наяву. Керри понимала, что её мамуля молодая и красивая женщина. Дочь этим даже очень гордилась. Ей нравилось, когда на любимую мамочку обращали внимание, говорили комплименты. Но в ответ мама только улыбалась и ни с кем не стремилась познакомиться.

Два года назад они, как обычно, отправились на две недели на море. Через неделю позвонил отец, сказал, что он рядом в Сочи и попросил дочь приехать к нему на несколько дней. Керри уехала, а когда вернулась, то с трудом узнала свою мамулю. Это была ожившая мамина фотография студенческих лет – счастливая улыбка и огромные, сияющие восторгом, глаза. – Каролина, кажется, я влюбилась, – смущённо призналась мама. – Его зовут Игорь.

– Ма, курортный роман это несерьёзно, – и Керри начала рассказывать о днях, проведённых с отцом.

Вскоре они вернулись домой. Мамин отпуск закончился, но её глаза всё также сияли. Курортный роман явно затягивался. Телеграммы, письма, открытки, звонки обрушились на их тихую, уютную квартиру. И помимо этого мама стала по вечерам зависать в интернете. Следующее лето Каролина провела с «Галактикой» в лагере за городом. Впервые они не поехали на юг. Отпуск мама взяла в сентябре и, оставив Керри под присмотром бабушки, уехала к Игорю. На Новый Год Керри снова оставили на бабушку, потому что Игорь пригласил маму на праздники в Финляндию, где и было решено, что по окончании учебного года мама с дочкой переедут в Краснодар…

И вот они здесь. Вот молодой принц с букетом роз. Только он дарит цветы не Принцессе, а Королеве. С одной стороны Каролине было приятно, что её маму полюбил такой молодой, красивый мужчина. С другой стороны ей было обидно, что он моложе и красивее её отца.

– Я Игорь, а это тебе, – и он протянул Каролине букет из огромных ромашек, посреди которых торчала шоколадка.

– Я Каролина, – «спасибо» за букет у неё почему – то застряло в горле и никак не могло выскочить.

– Ты не против, если я буду звать тебя Лина? Мама – Лена, дочка – Лина. По – моему здорово!

– Меня зовут КАРОЛИНА! – Керри сказала это так резко, что сама вздрогнула от неожиданности. На мгновенье в воздухе повисла тяжёлая пауза, но Каролина глядя тяжёлым взглядом в глаза будущему маминому мужу, не жалела о своём выплеске эмоций. Какой – то пришелец, вероломно вломившийся в их жизнь, будет ломать её имя! Это имя дал ей отец, и она не позволит никому переделывать его по – своему желанию.

– Хорошо… Каролина. – Игорь сказал это легко и без обиды. – Нам всем сейчас непросто, но думаю, мы сумеем подружиться.

– Каждый волен думать всё, что хочет. – Уже совершенно равнодушно сказала Керри. Она не хотела этого говорить, не хотела никого обижать. Но непонятно почему продолжала дерзить.

Взгляд у мамы стал такой, словно она была готова выпороть любимую дочь у всех на глазах, прямо на перроне. Но Игорь спокойно спросил – Девушки, едем домой или знакомимся с городом?

Хотелось в ванну, в тишину. Но Керри боялась, что дома её опять понесёт. И поэтому она попросила – Давай по городу? А, мам? – Но Лена лишь пожала плечами. Она ещё не отошла от шока, и ей всё ещё хотелось первый раз в жизни хорошенько отшлёпать дочь.

И что бы снять повисшее напряжение, Игорь с улыбкой сказал – Молчание принимается как согласие. Едем гулять!

На парковке возле вокзала он подвёл их к красному «BMW». «И машина лучше, чем у отца», – опять почувствовала укол ревности Каролина. Но, постаравшись на этот раз не выпускать свои эмоции из – под контроля, она спокойно подошла к дорогой машине и открыла заднюю дверь. – Игорь, а почему Вы не обратили внимание на моё хамское поведение? – спросила она, как только уселась в машину.

– Потому что я примерно этого и ожидал, – Игорь посмотрел на Керри в зеркало. – Лопай шоколад и живи спокойно, – его выдержка была заразительна. И Керри вдруг подумала, что в этом он очень похож на маму. Наверное, им действительно будет хорошо вместе. Мамуля, словно прочитав её мысли, вдруг улыбнулась и обняла дочь. И Каролина почувствовала, как напряжение спало и ей действительно стало стыдно за свою грубость. Она внезапно выскочила из машины, подбежала к лотку с напитками и купила три банки «Фанты». Вернувшись в машину, открыла все, раздала и весело произнесла тост – За знакомство!!!