Неглубокая могила Симмонс Дэн

ГЛАВА 1

В четверг, ближе к вечеру, Джо Курц постучал в дверь квартиры Эдди Фалько.

– Кто там? – окликнул из-за двери Эдди.

Отступив назад, Курц пробормотал что-то невнятно, но очень взволнованно.

– Что? – переспросил Эдди. – Я спрашиваю, кто там, мать вашу?

Курц издал те же самые настойчивые, невнятные звуки.

– Черт! – выругался Эдди.

Сжимая в руке пистолет, он отпер массивный полицейский замок и чуть приоткрыл дверь, оставив ее на цепочке.

Курц пнул ногой дверь внутрь, вырывая цепочку из деревянного косяка, и навалился на дверь, заталкивая Эдди Фалько в глубь комнаты.

Эдди был на несколько дюймов выше Курца и весил по крайней мере на тридцать фунтов больше, но на стороне Курца был поступательный момент.

Эдди вскинул 9-мм «браунинг». Курц обхватил Эдди за грудь и, продолжая толкать его к противоположной стене, правой рукой стиснул ему бицепс. Его левая рука быстро накрыла «браунинг» сверху.

Эдди нажал на спусковой крючок. Как и рассчитывал Курц, курок ударил по перепонке между большим и указательным пальцами его левой руки.

Вырвав пистолет из рук Эдди, Курц со всей силы впечатал его лицом в стену.

– Ах ты, сукин сын, мать твою! – крикнул Эдди, вытирая кровь из разбитого носа. – Черт побери, ты сломал мне…

Он метнулся за пистолетом.

Выбросив «браунинг» в открытое окно с шестого этажа, Курц схватил Эдди левой рукой и ловко подставил ему подножку. Голова Эдди глухо ударилась о твердый паркет. Курц придавил ему грудь коленом.

– Расскажи мне о Сэм, – сказал он.

– Кто это такая, мать ее… – задыхаясь, выдавил Эдди Фалько.

– О Саманте Филдинг, – продолжал Курц. – О рыжеволосой девушке, которую вы убили.

– Та рыжеволосая? – прохрипел Эдди, отхаркиваясь кровью. – Я понятия не имел, как зовут эту сучку, я только…

Курц перенес весь свой вес на одно колено, и глаза Эдди вылезли из орбит. Затем Курц, опустив левую руку ладонью вниз, с силой надавил, прижимая сломанный нос орущего Эдди к щеке.

– Говори о ней вежливо, – сказал он. – Она работала со мной.

Белое как мел лицо Эдди покрылось багровыми пятнами.

– Не могу… дышать… – с трудом выдавил он. – Убери… колено… пожалуйста…

Курц встал.

Тяжело дыша, Эдди снова отхаркался кровью, медленно поднялся на колено и вдруг бросился из комнаты.

Курц последовал за ним на крохотную кухню.

Эдди обернулся, сжимая в руке здоровенный тесак. Пригнувшись, он сделал обманное движение, затем выпад и вдруг словно воспарил в воздухе, отлетая назад, – это Курц нанес ему ногой прицельный удар в пах. Эдди со всего маху налетел на столик, заставленный грязной посудой. Учащенно дыша и отрыгивая, он растянулся на столике, круша своей спиной тарелки.

Подобрав нож, Курц бросил его в дальнюю стену, и он вонзился в дерево, вибрируя, словно камертон.

– Сэм, – сказал Курц. – Расскажи о том, что случилось с ней в ту ночь, когда вы ее убили.

Приподняв голову, Эдди, прищурившись, посмотрел на него.

– А пошел ты!..

Он схватил со стола другой нож, маленький кухонный.

Вздохнув, Курц захватил мерзавца локтем за шею, согнул его пополам, ткнув лицом в мойку, и засунул правую руку Эдди глубоко в щель мусоропровода. Эдди Фалько начал кричать еще до того, как Курц щелкнул выключателем.

Выждав тридцать секунд, Курц отключил мусоропровод и, оторвав кусок от окровавленной рубашки Эдди, обмотал ему обрубки пальцев. Под брызгами крови лицо Эдди было белым как простыня. Раскрыв рот, он вытаращился на то, что осталось от его руки. Кто-то из соседей стал колотить в дверь.

– Помогите! Убивают! – громко закричал Эдди. – Вызовите полицию! На помощь!

Дав ему поорать несколько секунд, Курц оттащил его назад в большую комнату и швырнул в кресло у стола. Стук в дверь прекратился, но с лестничной площадки доносились крики соседей.

– Полиция уже в пути, – задыхаясь, вымолвил Эдди Фалько. – Полиция будет здесь с минуты на минуту.

– Расскажи мне о Сэм, – тихо произнес Курц.

Прижав окровавленную тряпку к изуродованной руке, Эдди бросил взгляд в сторону открытого окна, словно ожидая услышать звук сирены. Облизав губы, он пробормотал что-то невнятное.

Курц крепко пожал его окровавленную руку. На этот раз крик был настолько громким, что даже соседи затихли.

– Сэм, – повторил Курц.

– Она случайно наткнулась на партию кокаина, когда искала того сбежавшего из дома оболтуса. – Голос Эдди превратился в монотонное бульканье. – Я даже не знал, как ее зовут, мать твою. – Он посмотрел на Курца. – Это сделал не я, честное слово. Это сделал Левин.

– А Левин сказал, это сделал ты.

Эдди беспокойно стрелял глазами по сторонам.

– Он лжет. Пригласи его сюда и спроси сам. Это он ее убил. А я только ждал в машине.

– Левин больше никуда не сможет прийти, – равнодушно объявил Курц. – Вы изнасиловали ее перед тем, как перерезать ей горло?

– Говорю тебе, это был не я. Это сделал ублюдок Ле…

Эдди снова завопил.

Курц отпустил бесформенное месиво, в которое превратился нос Эдди Фалько.

– Вы ее сначала изнасиловали?

– Да. – В глазах Эдди сверкнуло что-то похожее на вызов. – Проклятая сучка начала сопротивляться, попыталась…

– Хорошо, – потрепав Эдди по окровавленному плечу, сказал Курц. – Мы с тобой уже почти закончили.

– Что ты имеешь в виду? – Вызов превратился в ужас.

– Я имею в виду, что сюда с минуты на минуту приедут полицейские. Ты больше ничего не хочешь мне сказать?

Послышалось завывание сирен. Вскочив с кресла, Эдди заковылял к раскрытому окну, словно желая криком поторопить полицейских, но Курц впечатал его в стену, удерживая на месте. Эдди вырывался, пытаясь ударить Курца левой рукой и тем, что осталось от правой. Курц не обращал на него внимания.

– Клянусь, я не…

– Заткнись, – остановил его Курц.

Схватив Эдди за остатки рубашки, он подтащил его ближе к окну.

– Ты же не собираешься меня убить? – растерянно спросил Эдди. – Нет? Не собираешься?

Эдди повернул голову к окну, до которого оставалось всего несколько дюймов. Шестью этажами ниже остановились две патрульные машины. Высыпавшие из подъезда жильцы показывали на окно. Один из полицейских, увидев Курца и Эдди, достал пистолет.

– Тебя упекут навечно! – взвыл Эдди, обжигая Курцу лицо своим горячим, зловонным дыханием.

– Я не настолько стар, – возразил Курц. – У меня впереди еще много лет.

Эдди бросился в сторону, разрывая до конца то, что осталось от его рубашки, и высунулся в окно, размахивая руками.

– Поторопитесь! – крикнул он, обращаясь к полицейским внизу. – Поторопитесь, мать вашу!

– Ты спешишь? – спросил Курц. – Ладно.

Схватив Эдди Фалько за волосы и пояс брюк, он выбросил его в открытое окно.

Соседи и полицейские кинулись врассыпную. Эдди кричал до самого удара о крышу ближайшей патрульной машины. Во все стороны брызнули осколки хромированной стали, стекла и плексигласа от мигалки.

Трое полицейских вбежали в здание, держа оружие на изготовку.

Молча постояв у окна, Курц вернулся ко входной двери и распахнул ее настежь. Когда через минуту полицейские ворвались в квартиру, он стоял на коленях в центре комнаты, заложив руки за голову.

ГЛАВА 2

В прежние времена Курца выпустили бы в дешевом новом костюме, уложив его вещи в бумажный пакет. Сейчас для вещей ему вручили сумку из кожзаменителя, выдали джинсы, хлопчатобумажную рубашку, ветровку и билет на автобус до соседней Батавии.

На автобусной станции Курца встретила Арлена Демарко. Они поехали на север до платной автострады, затем повернули на запад. Не обмолвившись ни словом.

– Знаешь, – наконец нарушила молчание Арлена, – ты выглядишь каким-то постаревшим, Джо.

– Я действительно постарел.

Проехав еще миль двенадцать на запад, Арлена вдруг сказала:

– Слушай… добро пожаловать в двадцать первый век.

– Там он тоже наступил, – ответил Курц.

– Как ты это определил?

– Резонный вопрос, – проронил Курц, и они молчали еще миль десять.

Опустив стекло со своей стороны, Арлена закурила, стряхивая пепел в свежий осенний воздух.

– Я полагал, твоему мужу не нравится, что ты куришь.

– Алан умер шесть лет назад.

Кивнув, Курц уставился на мелькающие мимо поля.

– Наверное, за эти одиннадцать лет я бы могла пару раз тебя навестить, – сказала Арлена. – Чтобы как-то тебя поддержать.

Курц удивленно посмотрел на нее.

– Зачем? Время не прошло бы быстрее.

Арлена пожала плечами:

– Естественно, я нашла твое сообщение на автоответчике. Но с чего ты решил, что я после стольких лет обязательно встречу тебя…

– Если бы не встретила, ничего страшного не случилось бы, – заметил Курц. – От Батавии до Буффало по-прежнему ходят автобусы.

Докурив сигарету, Арлена выбросила окурок в окно.

– Рейчел, дочь Сэм…

– Знаю.

– В общем, ее бывший муж получил право опеки. Он по-прежнему живет в Локпорте. Я думала, ты захочешь…

– Я знаю, где он живет, – остановил ее Курц. – В тюрьме Аттика тоже есть компьютеры и телефонные справочники.

Кивнув, Арлена сосредоточилась на дороге.

– Ты работаешь в какой-то юридической конторе в Чиктоваге?

– Да. На самом деле, не в одной, а сразу в трех. Две оказывают услуги тем, кто пострадал от несчастных случаев, а одна связана с аукционами.

– То есть тебя можно считать оперившимся секретарем юридической конторы?

Арлена снова пожала плечами:

– На самом деле я набираю на компьютере тексты, звоню по телефону, время от времени ищу в Интернете какой-нибудь юридический мусор. Наши так называемые юристы настолько бедны, что не могут позволить себе покупать юридическую литературу.

– Тебе нравится твоя работа? – спросил Курц.

Арлена не ответила на его вопрос.

– Сколько тебе платят? – не сдавался Курц. – Две тысячи в месяц или около того?

– Больше, – сказала Арлена.

– Что ж, я добавлю пять сотен к тому, что ты получаешь.

Она презрительно усмехнулась:

– И что я должна делать?

– То же самое, что и делала. Только придется больше работать с компьютером.

– Джо, для того чтобы тебе вернули твою лицензию частного детектива, должно произойти чудо. Или ты отложил на черный день приличную сумму и можешь платить мне по три тысячи в месяц?

– Для того чтобы заниматься расследованиями, вовсе не обязательно иметь лицензию. А чем тебе платить – это уже моя забота. Ты знаешь, если я сказал, что буду платить, значит, буду. Как ты думаешь, мы сможем снять помещение под контору рядом с нашим старым местечком на Восточной Чиппева?

Арлена снова рассмеялась:

– Восточная Чиппева сейчас совсем облагородилась. Ты эти места теперь не узнаешь. Роскошные бутики, ресторанчики со столиками на улице, магазины марочных вин и дорогих сыров. Арендная плата взлетела до небес.

– Проклятие! – выругался Курц. – Ладно, подойдет любое помещение недалеко от центра. Черт, да хоть подвал, лишь бы в нем было электричество и несколько телефонных линий.

Съехав с автострады, Арлена заплатила за проезд и повернула на юг.

– И куда ты собираешься направиться сегодня?

– Подойдет мотель «Шестерка» или любое другое недорогое место в Чиктоваге.

– Почему обязательно в Чиктоваге?

– Завтра утром я позаимствую твою машину, вот что я решил: тебе будет удобнее заехать за мной по дороге на работу. Можешь завтра же утром предупредить о том, что собираешься увольняться, и собрать свои вещи. Вечером я за тобой заеду, и мы начнем искать помещение под офис.

Арлена закурила новую сигарету.

– Джо, ты такой заботливый.

Курц молча кивнул.

ГЛАВА 3

Орчард-Парк представляет собой престижный район неподалеку от стадиона «Биллз». Машина Арлены – обыкновенный «Бьюик» – была оснащена навигационной системой Джи-Пи-Эс с жидкокристаллическим экраном на приборной панели, но Курц и не думал ее включать. Он запомнил дорогу, и на всякий случай у него была с собой старая дорожная карта. Курц недоумевал, что за чертовщина произошла за минувшее десятилетие со способностью людей ориентироваться на местности, если им требовалось столько электронных прибамбасов только для того, чтобы не заблудиться.

Большинство коттеджей в Орчард-Парке принадлежало представителям верхней прослойки среднего класса, но встречались и настоящие особняки, обнесенные каменными заборами с металлическими воротами. Свернув к одному из таких особняков, Курц назвал себя в переговорное устройство у решетки ворот и получил приказ подождать. Видеокамера, установленная на мачте над воротами, прекратила описывать медленные дуги и уставилась прямо на него. Курц не обращал на нее внимания.

Ворота открылись, и к нему вышли три типа с внешностью культуристов в голубых куртках и серых брюках.

– Можете оставить машину здесь, – сказал самый благопристойный из троих, знаком приглашая Курца выйти из машины.

Его обыскали, очень тщательно, даже ощупали пах, а затем заставили расстегнуть рубашку, дабы убедиться, что на нем нет никаких проводов. Потом Курцу предложили сесть на тележку для перевозки клюшек для гольфа и повезли по длинной петляющей дорожке к дому.

Курц не обратил на здание никакого внимания. Это был обычный кирпичный особняк, с охранными системами, чуть более серьезными по сравнению с обычными. С одной стороны к нему был пристроен гараж на четыре машины, но «Ягуар», «Мерседес», «Хонда С2000» и «Кадиллак» стояли вдоль дороги. Водитель в голубой куртке остановил тележку, и два появившихся охранника провели Курца вокруг дома к бассейну.

Хотя на дворе уже был октябрь, бассейн по-прежнему был наполнен водой, в которой не плавали опавшие листья. За столиком на берегу бассейна сидел пожилой мужчина в пестром кашемировом халате и еще один – средних лет, с большой залысиной, в сером костюме. Они пили кофе из хрупких фарфоровых чашечек. Когда Курц в сопровождении «нянек» подходил к столику, лысый наполнял чашки из серебряного кофейника. Четвертый телохранитель, в обтягивающих штанах и майке под голубой курткой, стоял за спиной лысого, скрестив руки на поясе.

– Присаживайтесь, мистер Курц, – предложил старик. – Надеюсь, вы мне простите то, что я не встаю. Старая травма.

Курц сел.

– Кофе будете? – продолжал старик.

– Обязательно.

Лысый налил еще одну чашку, но было очевидно, что это не слуга. Перед ним на столике лежал дорогой металлический чемоданчик.

– Меня зовут Байрон Татрик Фарино, – представился старик.

– Я знаю, кто вы такой, – ответил Курц.

Старик едва заметно улыбнулся:

– Мистер Курц, у вас есть имя?

– А разве мы собираемся перейти на «ты», Байрон?

Улыбка погасла.

– Выбирайте выражения, Курц! – резко заметил лысый.

– Заткнись, consigliere.[1] – Курц не отрывал взгляда от лица старика. – Я пришел говорить с мистером Фарино.

– Совершенно верно, – подтвердил Фарино. – Но вы должны понять, что эта встреча – любезность с моей стороны, и она бы не состоялась, если бы вы в свое время не… гм… не оказали нам одну услугу, касающуюся моего сына.

– Да, я не допустил того, чтобы Малыша Героина изнасиловали в душе Али и его шайка, – сказал Курц. – Точно. Всегда пожалуйста. Но я пришел к вам по делу.

– Вы хотите получить компенсацию за то, что помогли молодому Стивену? – спросил лысый, открывая чемоданчик.

Курц покачал головой. Он по-прежнему смотрел только на Фарино.

– Быть может, Героин рассказал вам, что я могу предложить.

Фарино пригубил кофе. Руки старика были почти такие же прозрачные, как дорогой фарфор.

– Да, Стивен передал через адвоката, что вы хотите предложить нам свои услуги. Но что вы можете предложить такого, чего у нас до сих пор нет, мистер Курц?

– Расследования.

Фарино кивнул, но на лице лысого появилась неприятная усмешка.

– В свое время вы были частным детективом, Курц, но вам больше никогда не получить лицензию. Вы же освобождены условно-досрочно, черт побери. Зачем нам нанимать убийцу, отсидевшего срок и навсегда лишенного права заниматься частным сыском?

Курц посмотрел на лысого.

– Ты Майлз, – сказал он. – Героин про тебя рассказывал. Он сказал, что ты адвокат и любишь молоденьких мальчиков, причем чем старше и дряблее ты становишься, тем более молодые тебе нужны.

Адвокат заморгал. Его левая щека залилась краской, словно Курц дал ему пощечину.

– Карл, – произнес он.

Громила в обтягивающих штанах расплел руки и шагнул вперед.

– Если вы не хотите расстаться с Карлом, придержите его за поводок, – сказал Курц.

Мистер Фарино поднял руку. Карл остановился. Фарино положил испещренную синими прожилками руку на руку адвоката.

– Леонард, – сказал он, – прояви терпение. Мистер Курц, зачем эти дерзкие выходки?

Курц пожал плечами:

– Я до сих пор еще не выпил свой утренний кофе.

Он поднес чашку к губам.

– Мы готовы вознаградить вас за то, что вы помогли Стивену, – сказал Фарино. – Пожалуйста, примите это как…

– За тот случай платить мне не надо, – заявил Курц. – Но я хочу помочь вам решить вашу главную проблему.

– Какую проблему? – спросил поверенный Майлз.

Курц снова перевел взгляд на него.

– Пропал ваш казначей, некий Бьюэлл Ричардсон. Эту новость нельзя было считать приятной даже в лучшие времена для такой семьи, как ваша; но с тех пор, как мистера Фарино вынудили… уйти на покой… вы толком не знаете, что происходит вокруг. Быть может, Ричардсона заграбастало ФБР и спрятало его в каком-то охраняемом доме, и сейчас он выкладывает все, что есть у него за душой. Возможно, его пришила семья Гонзагов, вторая по значимости семья Западного Нью-Йорка. А может быть, Ричардсон подался в свободное плавание и со дня на день пришлет вам письмо с уведомлением, а также со своими требованиями. Было бы очень неплохо заранее узнать, что к чему, и приготовиться.

– С чего вы взяли… – начал было Майлз.

– К тому же вам оставили только одно дело – контрабанду через аэропорт «Ла-Гардия», с юга через Флориду и с севера через Канаду, – продолжал Курц, обращаясь к Фарино. – Но еще до исчезновения Ричардсона кто-то повадился регулярно обчищать ваши грузовики.

– Почему вы полагаете, что мы сами не сможем с этим разобраться? – в голосе Майлза прозвучало напряжение, но адвокат держал себя в руках.

Курц не отрывал взгляда от старика.

– Раньше это не составило бы для вас никаких проблем, – сказал он. – Но кому вы можете доверять сейчас?

Дрожащей рукой Фарино опустил чашку на блюдце.

– Что вы предлагаете, мистер Курц?

– Я буду вести для вас расследование. Я найду Ричардсона. Если это будет возможно, верну его вам. Я выясню, связано ли нападение на грузовики с его исчезновением.

– Ваш гонорар? – спросил Фарино.

– Четыреста долларов в день плюс накладные расходы.

Адвокат Майлз презрительно фыркнул.

– Расходы будут небольшие, – продолжал Курц. – Тысяча долларов задатка. И премия, если я успею вовремя вернуть вашего счетовода.

– Каков размер премии? – спросил Фарино.

Курц допил кофе. Ароматный и крепкий. Он встал.

– Это я оставлю на ваше усмотрение, мистер Фарино. А теперь мне пора идти. Что вы скажете?

Фарино потер рукой бесцветные губы.

– Леонард, выпиши чек.

– Сэр, по-моему…

– Леонард, выпиши чек. Вы сказали, тысяча долларов аванса, мистер Курц?

– Наличными.

Отсчитав деньги, новыми хрустящими пятидесятками, Майлз положил их в белый конверт.

– Надеюсь, мистер Курц, вы понимаете, – сказал старик, и его голос внезапно стал холодным и бесстрастным, – что в подобных делах санкции за неудачный исход редко ограничиваются вычетами из жалованья.

Курц кивнул.

Достав из чемоданчика адвоката ручку, старик черкнул на чистой визитной карточке.

– Если у вас будут какие-либо вопросы или информация, звоните по этому телефону, – сказал Фарино. – Никогда больше не приезжайте в этот дом и не пытайтесь связаться со мной напрямую.

Курц взял карточку.

– Дэвид, Чарльз и Карл отвезут вас к вашей машине, – добавил Фарино.

Посмотрев Карлу прямо в глаза, Курц улыбнулся впервые за утро.

– Если хотите, ваши легавые могут идти следом за мной, – заявил он. – Но я пойду пешком. И пусть они не приближаются ко мне ближе чем на десять шагов.

ГЛАВА 4

Теперь закусочная «Тедс» появилась и в Орчард-Парке, еще одна была в Чиктоваге, но Курц поехал в центр города в старое заведение на Портер-стрит, неподалеку от моста Мира. Он заказал три сосиски в тесте со всеми добавками, в том числе горячим соусом, тарелочку лука колечками и кофе и отнес картонный поднос на столик у ограды, выходящей на реку. Кроме него, в заведении обедали несколько семейств, пара бизнесменов и случайные прохожие. С огромного старого клена бесшумно опадали красные листья. С моста Мира доносился приглушенный шум транспорта.