Ее звали Атаманша Дышев Сергей

Династия Сунцовых на службе Отечеству

В роду Сунцовых служение Отечеству всегда было священной традицией. Несколько поколений, начиная от вятских полицейских XIX века, верой и правдой охраняли закон. Полковник милиции в отставке, почетный сотрудник МУРа, кавалер ордена Мужества Михаил Васильевич Сунцов много лет назад встал перед выбором: сделать блестящую спортивную карьеру или избрать трудную службу защитника правопорядка.

Впрочем, первый серьезный выбор Михаил сделал давно, еще будучи школьником. По настоянию отца он с пяти лет учился в музыкальной школе по классу фортепиано. А мама была мастером спорта по гребле, чемпионкой СССР по байдарке, перворазрядницей по велосипеду и лыжам. На них-то она и поставила двухлетнего сына. Мальчишке надо было определяться, решать, что ему ближе: музыка или спорт. В итоге Михаил оказался в сборной команде «Динамо», сначала по лыжным гонкам, потом – по биатлону.

Затем он окончил Государственный центральный ордена Ленина институт физической культуры и вновь встал перед выбором: оставаться в спорте или найти другую профессию. В послужном списке Михаила были два года срочной и пять лет сверхсрочной службы в оперативных частях внутренних войск МВД СССР. Из «Динамо» спортсмены, как правило, уходили в силовые структуры: милицию, пограничные войска и госбезопасность.

– И вот по совету отца, – вспоминает Михаил Васильевич, – я принял решение. Уже имея за плечами диплом о высшем образовании, звание кандидата в мастера спорта, поставил лыжи в угол и пришел в 63-е отделение милиции Фрунзенского района. Оттуда и начал, как говорится, с «земли». С особым чувством благодарности вспоминаю сегодня капитана милиции, старшего опера, специалиста по детской преступности Олега Петровича Федина, моего первого наставника.

Подростки тогда совершали кражи не реже, чем сейчас. Больше всего от них доставалось различным конторам, находившимся без охраны в полуподвальных помещениях. Однажды при обыске в одной из квартир сыщики обнаружили несколько десятков счетных и пишущих машинок. Откуда они и для чего, подросток говорить отказался. Но Федин на то и был профессионалом по детской преступности. Расколоть малолетку для него было делом техники.

– Не так скоро, но стало получаться и у меня, – продолжал вспоминать первый год службы Сунцов. – Очень тогда пригодились советы Олега Петровича. Он говорил: «Садись рядом и слушай», а сам закуривал беломорину и начинал беседу с очередным малолетним воришкой.

Чтобы стать настоящим профессиональным оперативником, надо постоянно повышать свой образовательный уровень. Михаил Сунцов понимал это, поэтому окончил специальные курсы, изучил приборы и предметы из «чемодана эксперта». Теперь он сам мог проводить осмотр места происшествия и фиксировать следы преступлений для последующего проведения экспертиз и исследований.

63-е отделение милиции включало часть Ленинградского проспекта, улицы Верхняя Масловка, Беговая и стадион «Динамо». На этой территории проживало 10 тысяч человек. Вместе с Сунцовым служили участковые уполномоченные Шкечев и Алексей Лаушкин, который сейчас является первым заместителем начальника Главного управления по вневедомственной охране МВД России. Они вели оперативную работу, занимались всем, как говорится, от часов до трусов. Грабежи, разбои, бытовые скандалы – все было в практике молодого опера.

Именно такая работа пришлась по душе лейтенанту милиции Сунцову. Он продолжил семейное дело. На этом этапе жизни оно стало для него главным.

Дед Михаила Сунцова, Александр Васильевич, был купцом второй гильдии, весьма уважаемым человеком в городе Вятке. В 1914 году началась Первая мировая война. Несмотря на преклонный возраст, он вступил в ряды 301-й Вятской пешей дружины государственного ополчения. В ее составе Александр Васильевич был направлен в город Благовещенск для защиты восточной границы России и обеспечения безопасности в регионе.

Его супруга и сын Василий, будущий отец Михаила, в 1915 году приезжали в Благовещенск навестить Александра Васильевича. Тот на память сфотографировал Василия на лошади.

В 1918 году пешая дружина была расформирована, началась Гражданская война, власть несколько раз переходила из рук в руки. Потом Колчак отрезал Дальний Восток от России, и дед оттуда уже не вернулся. В 1922 году его жене пришла весточка о том, что он умер от туберкулеза. Спустя много лет Михаил Васильевич пытался найти захоронение отца, но тщетно. Город строился практически на кладбищенских костях.

Василий Сунцов с 1914 года рос без отца, окончил гимназию в Перми, воспитывался одной матерью. Он прошел хорошую подготовку в Рабоче-крестьянской Красной армии. Окончил в Вятке школу красных командиров, специализировавшуюся на физвоспитании, потом дополнил свое образование в Петрограде. Он хорошо играл на фортепиано, знал немецкий и французский языки, что потом помогало ему в работе. В довоенные годы Василий Сунцов был старшим инструктором боевой подготовки московской милиции.

В годы Великой Отечественной войны он служил в войсках НКВД, охранял особо важные промышленные объекты, участвовал в параде на Красной площади 7 ноября 1941 года. В составе стреляющих лыжников, которых и готовил к боям, Василий оборонял столицу.

В 1974 году Сунцов-старший ушел в отставку в звании майора внутренней службы, потом работал в Центральном совете ВСО «Динамо». Удостоен орденов Великой Отечественной войны и «Знак Почета», медали «За боевые заслуги» и других наград.

Василий Сунцов был первым президентом Федерации биатлона СССР. В составе спортивных делегаций побывал в 22 странах мира, в 1957–1959 годах сопровождал наши сборные команды на чемпионаты мира.

Жизненный путь отца всегда являлся для Михаила Сунцова примером целеустремленности, профессионализма, ответственности в выполнении служебного долга.

– И сейчас помню слова отца, сказанные мне после поступления на службу в милицию и присвоения первого офицерского звания, – поведал Михаил Васильевич. – Он тогда сказал: «Все будет зависеть от самого себя».

В июле 1986 года Михаил Сунцов перешел работать в уголовный отдел Фрунзенского района, который находился на Второй Брестской улице. Специализировался он на раскрытии грабежей, разбоев и изъятии наркотиков.

– Чтобы хоть что-то понимать в розыске, надо проработать в нем не менее пяти лет, – увлеченно рассказывал Михаил Васильевич об очередном этапе своей службы. – А чтобы стать профессионалом, надо уже отпахать десять лет. Это абсолютно точно. Почему такой долгий срок? Все зависит от опыта, который ты получил от своих наставников. Желательно брать его с «земли». Надо написать сотни банальных на первый взгляд протоколов осмотра места происшествия, изъятия каких-то вещдоков. Надо быть человеком дотошным, влезать в криминалистику, уметь фотографировать, выполнять технические мероприятия, организовывать взаимодействие с территориальными подразделениями других районов, а иногда и регионов, значит, ездить в командировки, понимать, как надо работать в других субъектах Федерации. Ведь менталитет везде разный и подходы тоже. Необходимо уметь координировать работу с другими службами, в том числе оперативными, техническими и прочими, которые нам помогают, общаться «по горизонтали» с такими же коллегами в своем отделе, грамотно вести и пополнять оперативный учет. Это, кстати, очень важно, потому что дело взаимное, что положишь, то и возьмешь. И еще один главный момент, это работа с людьми. Так же, как и следователи, оперативники общаются с представителями многих социальных слоев, от бандитов до интеллигентов. Разные бывают ситуации. Умение найти общий язык с любым человеком очень важно. Оно позволяет получить информацию, проанализировать и использовать ее. Здесь соединяются знания и навыки, полученные коллегами и наставниками при непосредственном участии в мероприятиях. В дальнейшем опыт накапливается на основе моделей расследования и пошагового раскрытия преступлений того или иного характера.

Опыт работы Михаил Сунцов перенимал и у сотрудников МУРа, которые курировали низовые подразделения и участвовали в раскрытии уголовных дел. Конечно, Михаил мечтал работать в этом легендарном учреждении, хотел расти, подняться по служебной лестнице, заняться более масштабной интересной работой.

Вскоре, буквально через три месяца, Сунцова пригласили работать в 4-й отдел МУРа. Его начальником был Николай Николаевич Куценко, а заместителем – Валентин Дмитриевич Рощин.

– Тот день, когда я пришел работать в отдел, был особо памятным, – вспоминает Михаил Васильевич. – Поистине черный день. Было совершено разбойное нападение с убийством в универмаге «Молодежный», застрелили сотрудницу милиции. Ребята из 4-го отдела работали круглые сутки, и очень быстро преступление было раскрыто, нашли убийцу. Это был для меня наглядный пример высокопрофессиональной работы. Потом я потихоньку втягивался в дело, курировал Красногвардейский и Пролетарский районы, взаимодействовал с отделами уголовного розыска.

Вскоре оперуполномоченный 4-го отдела УУР ГУВД Мосгорисполкома Михаил Сунцов уже вплотную занимался раскрытием серийных преступлений, грабежей, разбоев. В 1988 году была совершена памятная серия преступлений. Таксисты действовали вместе с проститутками-клофелинщицами. За сутки в Москве подвергались ограблению от трех до пяти человек.

Схема была проста. Новые русские, желающие шикарно провести вечер или ночь, не отказывающие себе в удовольствиях, знакомились с дамами легкого поведения. Жрицы любви тут же предлагали кавалерам поехать в прекрасные апартаменты. Такси появлялось как из-под земли. Потом в квартире или даже в машине клиента усыпляли клофелином, подмешанным в какой-нибудь напиток, и грабили подчистую.

– Мы проанализировали ряд преступлений и выяснили, что все пострадавшие уезжали с проститутками на городских такси, – пояснил Михаил Васильевич. – Отработав все таксомоторные парки, пришли к выводу, что эти автомобили – одни и те же. Таксисты работали в связке с «ночными бабочками». Девицы знакомились с состоятельными мужчинами, ловко подливали им в напитки клофелин. Когда клиент засыпал, они тут же сообщали об этом подельникам.

Особо часто жертвами клофелинщиц становились обитатели гостиницы «Москва» на проспекте Маркса (ныне – Охотный Ряд) и улице Герцена (Большая Никитская). Именно здесь сыщики решили раскинуть сети, чтобы взять с поличным проституток и таксистов, охотящихся на любителей платных сексуальных утех.

Чтобы вести наблюдение, сыщики попросили директора билетных касс Большого театра предоставить им в ночное время его личный кабинет на третьем этаже. Специалисты муровского НТО установили там фото– и видеоаппаратуру с мощной оптикой, чтобы в темное время наблюдать за ситуацией у гостиницы «Москва». Объектив камеры позволял осуществлять обзор широкого сектора с высоким разрешением. Была налажена и хорошая радиосвязь.

Целый месяц сыщики как на работу приезжали в кабинет директора к шестнадцати часам и покидали его далеко за полночь. Им важно было узнать, кто, на каких машинах и в какое время подъезжает к гостинице. Через несколько дней опера уже имели картотеку таксистов. Но главное состояло в том, чтобы задержать преступные «тандемы» с поличным.

Когда «график работы» таксистов и их подельниц был в целом составлен, сыщики приняли решение провести масштабную операцию. В ней участвовали 14 служебных оперативных машин. Капитан милиции Сунцов был за рулем одной из оперативных «шестерок». В состав экипажа входили его коллеги – Николай Сазонов и Вадим Усатенко.

В полночь группа скрытого наблюдения сообщила, что проститутки с двумя клиентами сели в машину, которая значилась в «графике». Через 10 минут поступило новое сообщение. За преследуемым такси пристроились еще две машины с желтыми шашечками. По всему выходило, что разбойники из таксопарка готовились в эту ночь собрать богатый урожай.

На Москворецкой набережной таксисты догнали автомобиль, идущий впереди, прижали его к бордюру, вытащили ошалевших от страха клиентов из салона, отобрали у них деньги и личные вещи.

В ходе преследования оперативники попутно подобрали ограбленных мужчин. Автомобиль «Волга» с преступниками по сообщению наружки остановился на проезде Серова. Но задержать таксиста с подельниками операм не удалось, они сумели выскользнуть из ловушки.

Началась погоня. Перед выездом на Садовое кольцо бандиты высунулись с двух сторон по пояс из окон «Волги» и открыли огонь по машине оперативников.

«Ну, прямо как в кино, – вспоминал Михаил Васильевич. – Вдруг я вижу вспышку, огромный огненный шар несется в мою сторону. Как потом выяснилось, по мне стреляли из охотничьего обреза дробью. Они пальнули еще несколько раз, а у меня сзади в салоне – несчастные потерпевшие. Они сразу бросились на пол. Ведь высадить их некогда было».

Сунцов высунул руку в форточку и несколько раз выстрелил по колесам. Погоня продолжалась. Сыщикам необходимо было выдавить преступников из Москвы. Сотрудники ГАИ ждали бандитов. На шоссе Энтузиастов они расстелили «ежа». Но за километр до поста беглецы свернули с Новорижского шоссе в сторону поселка Ивановское. По дороге грабители избавились от огнестрельного и холодного оружия.

Но хорошее знание Москвы и ее окрестностей не спасло преступников. К погоне к тому времени присоединились еще несколько машин патрульных групп. Все злодеи были задержаны. На суде проститутки и разбойники из таксопарков получили по заслугам.

Профессионально подготовленные и проведенные мероприятия увенчались успехом. Только за три летних месяца были задержаны члены 22 преступных групп, специализировавшихся на ограблении любителей сексуальных услуг.

Об этой истории Михаил Сунцов впервые рассказал в интервью для газеты московской милиции «На боевом посту». Эта публикация до сих пор бережно хранится в личном архиве Сунцова.

В те же годы произошла и серия резонансных разбойных нападений на спекулянтов мебелью. Они имели доступ к дефицитной продукции: импортным гарнитурам, стенкам, которые поступали в мебельные магазины на Ленинском проспекте, в Медведково и другие районы. Многие спекулянты были представителями солнечной Армении и успешно работали в Москве.

Земляки из армянской преступной группировки прознали про их хорошие доходы и взяли барыг «в разработку», установили, где живут семьи этих бизнесменов. Они врывались в квартиры, связывали хозяев, членов семей и с применением утюгов пытали. После нескольких прикладываний электроприбора жертвы тут же рассказывали, где у них хранятся золото, драгоценности и сбережения.

Сунцов и его коллеги по крупицам собирали информацию из окружения армянской диаспоры. Они установили, что руководит бандой налетчиков некто Папян. В ходе дальнейшей разработки сыщики выяснили, что в группе семь человек, большинство – из села Камо, расположенного в 170 километрах от Еревана, на высоте 2200 метров. Известно село было заводом «Камоприбор», находившимся там.

Именно туда приехали сыщики МУРа и провели двадцать обысков. В итоге они задержали всех членов банды и предъявили им обвинения в 15 эпизодах разбойных нападений.

– Главарь банды Папян очень дерзким был на допросах, – вспоминал Сунцов. – Общения и конструктивного разговора с ним не получилось. Но в банде были и славяне. Они прекрасно понимали, что выхода у них нет, что получат большие сроки. Я говорю им: «Мужики, вы сами подумайте, сейчас сядете на пять лет, а через полгода мы еще другие ваши преступления раскроем. Вас привезут из зоны на суд и еще по пять лет добавят. Так что лучше давайте сейчас, скопом за один раз, возьмите все. Чужое не надо, только свое». Так и достигали согласия. Мы были довольны, потому что доказывали все эпизоды, а бандиты получили свои заслуженные сроки.

В историю МУРа вошла и ликвидация преступных групп, совершавших разбойные нападения, кражи и грабежи храмов в городах Золотого кольца. Этих мерзавцев потом иногда называли «клюквенниками». Целью преступников были старинные иконы. Они продавались за валюту и по контрабандным каналам увозились за рубеж. Бандитские группы действовали организованно, профессионально и жестоко, совершали грабежи и разбои с применением насилия, угрозой оружия. Все члены групп были ранее судимы.

Но самое интересное в том, что у всех имелись справки о психических заболеваниях. История со всеми повторялась одна и та же. Если их задерживали за совершение преступлений, то сроки им, соответственно, давали значительные.

Но эти ребята попадали в больницу специализированного типа в Сычевке Смоленской области. Отсидев там 3–4 года, они потом постепенно перемещались в больницу общего типа, расположенную в Чеховском районе. Преступники периодически отлучались оттуда под предлогом сбора клюквы. На самом же деле они садились на электричку, грабили какую-нибудь квартиру и возвращались на больничную койку. Поэтому их так тяжело было вычислить.

Но со временем оперативники выяснили, кто из «клюквенников» где отлеживается. С помощью своих информаторов, имевшихся в больницах, они задерживали грабителей на месте преступления.

Одну из таких банд, которой руководил Виктор Коган, оперативники разрабатывали два года. Ее члены, профессионалы и рецидивисты, совершили много разбойных нападений. Но самой дерзкой была кража нескольких ценнейших икон из храма Ризоположения на улице Донской.

– Было делом чести найти эти иконы. Их уже везли за кордон по контрабандным каналам, но по нашей оперативной информации на границе с Прибалтикой успели задержать, – подытожил Михаил Сунцов.

Членов банды во главе с Коганом привлекли к уголовной ответственности.

Виктор Коган не раз отбывал срок за грабежи. Жестокий лидер банды приводил в трепет даже матерых уголовников. Во время ограбления одной из церквей он перегрыз горло собаке, которая охраняла этот храм. Банду тогда взяли недалеко от места преступления.

– У Когана это первая посадка была. Я показания читал, и просто волосы дыбом вставали. У него собачья шерсть к губам прилипла, – припомнил Михаил Васильевич.

Долго охотились оперативники за вором в законе Пигалицей. Известный в прошлом карманник Владимир Щербаков родился на зоне и был коронован знаменитыми ворами Бриллиантом и Черкасом. Из щипача он переквалифицировался в главаря квартирных налетчиков.

Оперативники целую неделю вели наблюдение и отследили адрес дома, где бандиты запланировали разбойное нападение на квартиру. Там их и хотели задержать с поличным. Но налетчики, видно, перепутали роли. Перед самой квартирой кто-то преждевременно маску надел, кто-то выглянул. Хозяйка открыла, сразу поняла все намерения пришельцев и захлопнула дверь перед самым носом.

Бандиты со злости поехали по Рязанскому шоссе в сторону области. Оперативники подумали, что налетчики двинулись куда-то в область. Но те развернулись и свернули на Ташкентскую улицу.

Сыщики поняли, что бандиты решили сделать так называемую пятиминутку – ограбить любую ближайшую квартиру без наводки, на удачу. Преступники быстро выломали дверь, не подозревая, что во дворе их ждут бригада скрытого наблюдения, оперативники МУРа и бойцы ОМОНа. Когда грабители во главе с Пигалицей вышли с телевизорами, покрышками и прочим скарбом, их тут же приняли с поличным.

Коллеги потом поздравляли ребят. У оперативников МУРа задержать вора в законе с поличным считается высшим пилотажем!

А в банде Когана, как стало известно оперативникам, странным образом начали пропадать люди. Был случай, в Одинцовском районе хозяин гулял с собакой, бросал палку в озеро. Она два раза ее принесла, а потом притащила какой-то рюкзак. Его открыли, а там отрубленные руки и ноги, расчлененное тело. Потом выяснилось, что это был член банды Когана по кличке Тяпа. Он чем-то не угодил пахану, его убили и… растяпали на куски.

Сам Виктор Коган вырос в Москве, жил с женой и сыном в Красногвардейском районе, недалеко от станции метро «Домодедовская», в новой высотке. Были у сыщиков шокирующие подробности семейного бытия: сынок папиным пистолетом на подоконнике орехи колол. Позже по одному делу проводили у них обыск, должны были по информации найти целый арсенал оружия, но, к немалому своему удивлению, ничего не нашли. Оказалось, Коган прятал все у соседа.

Жизнь главаря оборвалась в традициях криминального мира. Однажды Коган, проводя время в кафе неподалеку от своего дома, умудрился сцепиться с местной ореховской группировкой, филиалом солнцевской. Какие там были дела, толком неизвестно. Может, простая бытовая ссора. Но Коган тогда вытащил два пистолета «ТТ» и в ходе перестрелки погиб. А жене его выбили глаз из охотничьего ружья. Она осталась инвалидом.

На этом и закончилась история его банды. Ее членов, оставшихся в живых, посадили за квартирные кражи.

Рассказывая о тонкостях работы оперативных сотрудников, Михаил Васильевич особо подчеркивал, что очень важна и полезна работа в штабах.

– Когда мы работали на территории отдела милиции или в МУРе, часто входили в различные штабы по раскрытию тяжких преступлений, в том числе убийств. Туда собирали всех асов уголовного розыска, проводили мозговые штурмы, обменивались опытом. Наши профессиональные качества, конечно, росли. Системная работа – совершенно другого класса. Руководит штабом всегда начальник высокого ранга. Он является основным координатором между оперативными, следственными, техническими подразделениями, надзирающими органами, прокуратурой. Вот такой симбиоз позволяет изнутри увидеть всю кухню высокопрофессионально организованной работы. Что же касается непосредственно оперативно-розыскной работы, то ее задача по сути – найти конкретного человека. Здесь важны искусство использования учета опросов населения, помощь информаторов, умение все это соединить. По некоторым признакам мы уже знаем, искать в этой квартире или в другой. Тут уже опыт приходит на подмогу, когда знаешь, как и кого найти и вычислить. Поэтому тут прослеживаются логические цепочки. Почему именно эта квартира? Кто из фигурантов может быть интересен? Мы сразу, например, отрабатываем три версии: близкие связи, родственников и лиц без определенного места жительства. Но кроме этих трех версий можно еще десять развивать по любому преступлению. Поэтому я считаю, что не озарения надо ждать, а, основываясь на своем опыте, использовать систему знаний и подходов раскрытия преступления.

Однажды Сунцову пришлось за очень короткий срок внедриться в преступную группу для того, чтобы раскрыть грабеж, который был совершен на Астраханской улице. Там находился магазин «Березка», в котором продавали телевизоры «Сони», весьма дефицитные в те времена.

Одна дама купила два телевизора в больших коробках, остановила такси и стала их загружать. Как только она это сделала, таксист тут же уехал, оставив даму ни с чем.

Буквально через день сыщики уже получили информацию об этом таксисте-грабителе, а также посреднике, который продавал украденные телевизоры. Задача состояла в том, чтобы срочно, пока не продали товар, внедриться в эту группу и раскрыть ее изнутри.

– Нам с Колей Сазоновым, моим напарником, пришлось выступать в качестве покупателей, – вспоминал Михаил Сунцов. – Нас познакомили с этими бандитами. Таксист, который их знал, подвез нас к месту встречи у станции метро «Коломенская». Там мы вышли из такси и должны были перейти в другую машину, уже к этим злоумышленникам. Мой напарник, надо сказать, к тому времени был чемпионом по боксу общества «Локомотив». Он окончил институт инженеров транспорта и там тоже занимался спортом, а потом уже пришел работать в милицию. Посмотрев на покупателей внушительного роста, особенно на лицо боксера с опущенными бровями, ребята заволновались и поставили условие, что поедут без Николая. Пришлось Коле выйти из машины, а мне одному ехать с двумя этими бандитами в квартиру. Чем все это закончится, никто не знал. План был такой: при выносе телевизоров нас задерживают и отвозят разбираться в отделение милиции. Но получилось так, что таксист весьма быстро доехал до Марьино, а автомобиль с операми, которые должны были задерживать нас на выходе, безнадежно отстал. Сотрудники же в машинах такой задачи не имели, должны были только наблюдать. Все понимали, что сейчас мы выйдем с телевизорами и должны будем их куда-то везти, а задерживать некому! Благо ребята из наружки догадались позвонить по телефону 02 и сообщить, что неизвестные граждане грузят телевизоры около подъезда. Три патрульные группы прибыли моментально. Мы как раз выносили телевизоры. Мне, как и бандитам, надели наручники, затолкали в «уазик», привезли в местное отделение милиции. А у меня с собой был очень глубоко спрятанный пистолет Макарова. Конечно, его обнаружили, изъяли и очень обрадовались. Надо же, задержали преступника с оружием!

Пока Сунцов сидел в КПЗ, подъехали сотрудники МУРа, разобрались, объяснили, кто есть кто и в рамках разыгрываемой комбинации организовали Михаилу так называемый мягкий уход. Потом все на суде встретились, и жулики, конечно, поняли, что это была изящная милицейская разработка. Закончилась она сроком.

– А я тогда у них в квартире, осматривая телевизор, кстати, первый раз в руках держал пульт управления. Старался выглядеть умным, показывал, как это все делать, – с усмешкой подытожил Сунцов.

Оперативник иногда должен быть артистом и быстро осваивать любую роль.

А еще очень важное искусство – найти общий язык. Ведь в Уголовном кодексе всегда были статьи, предусматривающие смягчение наказания. Хотя есть такая пословица, шутка, что чистосердечное признание облегчает вину, но удлиняет срок.

– Но если подследственный шел навстречу, то и мы старались сделать ему какие-то поблажки как в итоговом приговоре, так и в условиях содержания в изоляторе или исправительно-трудовой колонии, – пояснял Михаил Васильевич.

Это – искусство человековедения.

Одним из самых ярких криминальных персонажей, с которыми довелось общаться Сунцову, был лидер чеченской преступной группы – Хоза Сулейманов, угодивший-таки в изолятор на Петровке, 38. Его разносторонняя деятельность закончилась задержанием за вымогательство денег у банкира. Он получил 4 года лишения свободы.

Внешне Хоза Сулейманов был очень похож на народного мстителя, абрека из дореволюционной Грузии, Дата Туташхиа из одноименного фильма. Мощный человек с крепким большим торсом, уверенным пронзительным взглядом. Серьезный лидер мафиозного клана организованной преступной среды конца восьмидесятых – начала девяностых годов.

Этнические группировки тогда рьяно делили сферы влияния. Чеченцы победили и стали контролировать не только мелкие торговые точки, но и автомобильный рынок в Южном порту, отбив его у люберецких. Они контролировали сеть магазинов, торговавших запасными частями для иномарок, автосервисы.

Потом уже эти ребята освоили квалифицированное вымогательство с угрозой по отношению к коммерсанту. Они захватывали целые торговые точки, мелкие предприятия. Приходили под видом устройства в охрану: «У вас такие красивые аквариумы. Не возьмете, мы вам сейчас все аквариумы разобьем!» Бандиты постепенно проникали в руководство, административно-хозяйственный отдел. Потом они поглощали фирму, все разворовывали и растаскивали. В итоге компания благополучно разваливалась.

В 1986 году после многочисленных публикаций в прессе о ворах в законе, в том числе Юрия Щекочихина в «Литературной газете», было принято постановление ЦК КПСС № 0033 «О борьбе с опасными проявлениями групповой преступности». На самом верху признавалось, что в стране существует некая групповая, организованная преступность. Центральный Комитет партии ушел от решения проблемы, но тем не менее в самом тексте постановления указывалось, что преступность растет, теневая экономика составляет 120 миллиардов рублей. Усиливается и недовольство населения.

В 1987 году в МУРе был создан 11-й отдел, задачей которого была борьба с опасными проявлениями групповой, рецидивной и организованной преступности. Его возглавил Гафа Хусаинов, Владимир Рушайло был назначен заместителем.

К 1988 году ситуация сложилась критическая. Надо было что-то делать. В МВД СССР было создано 6-е управление. Спустя год в МУРе появился самостоятельный отдел по борьбе с организованной и групповой преступностью (ОБОГП), который возглавил еще один профессионал – выходец из 2-го, то есть убойного отдела, Валерий Бобряшов. Туда перешли авторитетные профессионалы и будущие руководители различных уровней МВД – Владимир Рушайло, Владимир Козлов, Анатолий Ильченко, Владимир Пономаренко и другие сыщики.

В новое подразделение был переведен и Михаил Сунцов. Он работал под руководством ветеранов сыскного дела Александра Комарова и Николая Степанова.

В 1991 году Михаил Сунцов становится начальником 5-го отдела по борьбе с организованной групповой преступностью МУРа.

Самые громкие преступления того времени были весьма тяжкими: заказные убийства, незаконный оборот оружия и наркотиков. Начало девяностых годов было отмечено в криминальной истории шквалом квалифицированных вымогательств. Такие преступления тщательно готовились, прорабатывались и всегда были жестокими. За ними стояли уголовные авторитеты и воры в законе.

В те годы Сунцов приобрел неоценимый опыт работы в Московском РУБОПе, затем – в Главном управлении по борьбе с организованной преступностью МВД России. Этот период службы для Михаила Сунцова был самым ярким, драматичным и трудным. В борьбе с жестоким, сильным и безжалостным противником ему понадобился весь накопленный опыт, пришлось проявить мужество и неимоверную силу воли.

В последний день августа 1999 года израильский бизнесмен Иосиф Шарон, ведущий дела в Москве, пришел к сотрудникам Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России. Срывающимся от волнения голосом он сообщил, что неделю назад, вечером 23 августа, возле дома на Кутузовском проспекте, где они проживали, его вместе с сыном Ади похитили люди, представившиеся сотрудниками уголовного розыска. Преступники посадили их на заднее сиденье «девятки», надвинули на глаза плотные шапочки-чулки и приказали молчать. Они вывезли отца с сыном в загородный дом, мальчика сразу увели, а Шарону-старшему объявили, что от него требуется выкуп – 8 миллионов долларов наличными. Затем бандиты приковали Иосифа наручниками к батарее и так оставили до утра.

Наутро негодяи сказали предпринимателю, что он немедленно должен отправиться домой и собирать деньги. А сын пока побудет у них.

«К ментам не ходи, иначе мальчишку убьем», – пригрозили преступники.

Потом Иосифу вновь надвинули шапочку на глаза и повели к машине. Высадили его у метро.

За эту неделю, как рассказал предприниматель, он передал бандитам несколько тысяч долларов. Шарон понимал, что требуемую сумму никогда не соберет. Тут вдруг объявился некий посредник, предложивший решить вопрос за 50 тысяч долларов. Отец вынужден был согласиться. Посредник получил деньги и, разумеется, бесследно исчез. Бандиты тут же позвонили Иосифу и порекомендовали ему не тянуть с выкупом. Лишь после этого Шарон обратился в правоохранительные органы.

Руководить операцией по розыску сына бизнесмена назначили Михаила Сунцова. К этому времени он возглавлял Оперативно-розыскное бюро ГУБОП МВД России. Дальнейшие переговоры с бандитами проходили под контролем сотрудников столичного РУБОПа. Первые же проведенные оперативные комбинации дали основания предположить, что Ади вывезли на Северный Кавказ.

1999 год отмечен в криминальной истории страны многочисленной серией беспрецедентных по жестокости, дерзости и цинизму похищений детей предпринимателей, коммерсантов, известных общественных деятелей. 19 апреля 1999 года в Нефтекумске Ставропольского края неизвестные личности увезли в машине сына предпринимателя, пятнадцатилетнего Аркадия Паразяна. 12 мая произошел очередной дерзкий захват. Был взят в заложники сын руководителя крупного банка в Махачкале, пятнадцатилетний Владимир Фаиль. 19 мая увезены в неизвестном направлении девятилетняя Сауле Утегенова и ее подружка, десятилетняя Оля Щербакова из села Енотаевка Астраханской области. На следующий день, 20 мая, в Саратове неизвестные в форме милиции похитили тринадцатилетнюю Аллу, дочь бизнесмена Григория Гейфмана. 29 мая был взят в заложники двадцатидвухлетний волгоградец Артем Поярков.

Буквально через неделю после трагедии в семье Шарона, опять в Москве, все по тому же сценарию, у подъезда дома был похищен сын бывшего председателя правительства Дагестана Абдурзака Мирзабекова, тридцатилетний Камиль. Бандиты потребовали у отца совсем уже немыслимую сумму выкупа – 25 миллионов долларов!

Чтобы быстрей получить деньги, похитители не останавливались ни перед чем. Они отрезали детям пальцы и присылали их родителям, подбрасывали видеокассеты со съемками пыток и казней, угрожали использовать детей в качестве доноров человеческих органов. В этот жуткий бизнес вовлекались все новые силы.

В течение двух месяцев было захвачено 12 детей предпринимателей! Бандиты угрожали изнасиловать похищенных девочек и продать их за границу в подпольные бордели. Сыщики знали, с кем имеют дело, понимали, что это не просто страшилки.

Бандиты действовали средь бела дня, представляясь, как правило, сотрудниками милиции. Затем жертву переправляли в Чечню, на территории которой продолжались активные боевые действия по уничтожению бандитских формирований. Это, естественно, во сто крат усложняло поиски.

Оперативники начали крайне опасную игру. Профессионалы высочайшего класса, они понимали, что ставка – не только освобождение Ади Шарона и других заложников, но и жизнь офицеров подразделений по борьбе с организованной преступностью.

К сожалению, не обошлось без жертв. На одном из этапов операции по освобождению детей двое оперативников, ехавших на встречу со связником, попали в засаду на территории, не контролируемой федеральными силами. В ходе боя они погибли.

Поэтому розыскники требовали от родителей во всем следовать их инструкциям и не допускать самодеятельности.

Похитители, судя по всему, прошли спецподготовку в лагерях Хаттаба или им подобных. К такому выводу оперативники пришли после тщательного анализа материала на видеокассетах, присланных бандитами. Ни у кого не оставалось сомнений в том, что все похищения спланированы, скоординированы единым центром, имеющим разветвленную структуру, разведку, группы захвата, переговорщиков и посредников.

Вскоре оперативники установили, что Ади Шарон жив, но его здоровье сильно подорвано. Вымогатели передали отцу записку и фотографию Ади. Он просил освободить его. Затем бандиты прислали и видеокассету. Оперативники просмотрели ее. Им стало ясно, что мальчика содержат в жутких условиях в каком-то подвале и избивают.

Все эти дни руководитель оперативного штаба Михаил Сунцов практически не уходил с работы. Шли долгие переговоры по освобождению Ади. Они увенчались тем, что преступники поняли, что выдвинули нереальные требования, и снизили поэтапно сумму выкупа сначала до пяти, а затем и до трех миллионов. Через некоторое время похитители согласились освободить заложника за 200 тысяч долларов.

В январе 2000 года появилась надежда на успех переговоров, но тут бандиты неожиданно отправили Шарону-старшему страшную посылку – отсеченный мизинец сына. Через несколько дней такую же получил и Григорий Гейфман. Спустя неделю журналист одной из саратовских газет бездумно усомнился в том, что это палец дочери бизнесмена. В ответ на это садисты отрезали у Аллы второй палец, завернули его в злополучную газету и подбросили к дому предпринимателя. А затем, чтобы никто не сомневался в серьезности их намерений, они прислали видеокассету.

Сунцову было неимоверно тяжело выслушивать гневные, беспощадные упреки родителей, жесткие обвинения в бездеятельности, видеть материнские и отцовские слезы. Но на этой войне противостоять преступным группам, специализировавшимся на похищении детей, могли лишь профессионалы из Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России, его региональных подразделений. И никто более.

Усилия розыскников увенчались определенным успехом. 17 декабря 1999 года в Шали прошла спецоперация. В результате была освобождена Алла Гейфман. Потом из лап бандитов были вырваны пятнадцатилетний махачкалинец Владимир Фаиль и семнадцатилетняя гражданка Израиля Лаура Лихтман. Они пробыли в плену у боевиков примерно по полгода.

Наконец-то вновь появилась надежда на успех в поиске Камиля Мирзабекова, за которого похитители требовали 25 миллионов долларов. С помощью посредников 18 мая 2000 года сотрудники ГУБОП МВД России и Северо-Кавказского РУБОПа завершили многотрудную операцию по освобождению узника. Это происходило в чеченском поселке Итум-Кале. Как выяснилось, похитили Мирзабекова все по тому же сценарию, когда у жертвы не оставалось выбора. Сопротивляться людям, предъявившим удостоверения офицеров РУБОПа, Камиль, конечно, не мог.

В этот раз бандиты тоже использовали милицейскую форму. Их маршрут был неизменным и вел в Чечню. Камиль на долгих тринадцать месяцев угодил в яму.

Но все усилия отыскать Ади Шарона на территории, неподконтрольной федеральной власти, пока не увенчались успехом.

5 мая Шарон-старший получил второй отрезанный мизинец сына и уведомление, что в следующий раз в посылке окажется голова. Еще, как в насмешку, бандиты вновь послали фотографию Ади с письмом к родителям.

В поисках Ади Шарона участвовали сотни сотрудников ГУБОПа, Центрального и Северо-Кавказского РУБОПов. Но выйти на членов группировки, занимавшейся похищениями детей, им удалось лишь весной 2000 года.

Банда действовала не только на Северном Кавказе, но и в центральных районах России. В нее входило 13 человек – чеченцы, ингуши, москвичи и жители Пензы. Первыми в Москве под арест попали чеченцы, которые сообщили, что Ади Шарон находится в Пензе. Но где именно?

Тем временем в ходе операции на территории Ингушетии опера задержали главаря еще одной бригады – Хизира Витаева, чеченца по национальности. Бандит сделал сенсационное признание. Именно он организовал похищение двенадцатилетнего израильтянина Ади Шарона, у которого нелюди ради ускорения получения выкупа отрезали пальцы. Садист тут же сдал своих сообщников, назвал точный адрес в Пензе, где те прятали мальчика.

Уже на следующий день, 2 июня 2000 года, оперативники были в указанном месте – дачном кооперативе «Велозаводский». Мальчика обнаружили в подвале одного из домов. Люк в полу был завален всяким хламом, и криков ребенка никто из соседей услышать не мог. Он был сильно истощен. Его приковали к батарее наручниками, постоянно избивали, практически не кормили. Еще неделя – и он умер бы от гангрены.

Позже сыщики взяли еще 11 членов банды, участвовавших в похищении и истязании Ади Шарона. Среди них был, например, известный специалист по торговле «живым» товаром Салавди Абдурзаков, прославившийся похищением Елены Масюк и других журналистов. Были арестованы садист со словарным запасом неандертальца Руслан Ахмадов и Якуб Точиев, устроивший в своем доме тюрьму для заложников, где его младший брат Хамид был главным надсмотрщиком.

Попал за решетку коротышка в клоунском колпаке, боевик с кровавым стажем Арби Хамурзаев по кличке Папаша. Он был жаден до такой степени, что брал в заложники даже земляков-чеченцев.

Был задержан опереточный генерал Салман Радуев. За свои подвиги в Кизляре и Первомайском он, как известно, получил пожизненное заключение и сгинул в тюрьме от кровоизлияния внутренних органов.

Пуля спецназовца оборвала карьеру именитого бандита Арби Бараева, лично казнившего десятки заложников. В результате спецоперации уничтожены главари-террористы Шамиль Басаев и Хаттаб, в своих лагерях поставившие на поток подготовку специалистов по захвату заложников.

Одного лидера незаконных вооруженных формирований опера смогли задержать на территории Азербайджана совместно с тамошними коллегами. Его подручные тоже занимались похищением людей. Эта долгая многоэтапная операция закончилась успешной экстрадицией преступника.

Сунцов тогда первым со страниц прессы заговорил об «узаконенной» работорговле в Чечне.

– Во Вторую чеченскую кампанию мы изъяли много видеокассет, вспоминал Михаил Васильевич. – Боевики любили позировать перед объективами видеокамер. И я был удивлен тем, что никто не догадался дать ход тем кассетам. Посмотрели и в сейф положили. Я поставил задачу: собрать все кассеты, их набралась целая сотня, с помощью специалистов сделали фотографии всех боевиков. Кстати, когда отсматривали кассету со сценой казни четверых пленных российских солдат, которой руководил Салаутдин Тимирбулатов, полевой командир по прозвищу Тракторист, один из чеченских оперативников, сообщил, что разыскиваемый преступник по имеющейся информации скрывается в соседнем районе.

Оперативная группа тут же выехала в указанное село и захватила Салаутдина. Он сразу же разыграл искреннее возмущение. Но когда ему сказали, мол, поехали, будем смотреть кино, сразу сник.

Сыщики постепенно установили личности всех бандитов, кассеты передали в прокуратуру Северного Кавказа для возбуждения уголовного дела по факту участия в незаконных вооруженных формированиях. Опера нашли почти всех, кто остался жив.

Только в 2000 году подразделениями по борьбе с организованной преступностью было уничтожено 25 криминальных группировок, занимавшихся торговлей людьми. Арестовано 250 бандитов. С 1992 года в Северо-Кавказском регионе было похищено почти 1800 человек. Большинство из них освобождено, в том числе 52 несовершеннолетних.

В марте 2001 года полковник милиции Михаил Сунцов был назначен заместителем начальника Главного управления по борьбе с организованной преступностью КФКМ при МВД России. Филиал главка, находившийся в Ханкале, выполнял огромный объем задач по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований, в том числе подпольный оборот оружия, похищения людей, захват заложников. Многое удалось сделать. Результатом оперативной работы стали десятки и сотни спасенных жизней, освобождение гражданина Франции и польских заложниц. Президент Польши Квасьневский пожаловал тогда участникам операции офицерские кресты.

В 2000 году Михаил Сунцов стал кавалером ордена Мужества. Его заслуги отмечены также именным пистолетом Макарова, ведомственными наградами. Особенно дорога Михаилу Васильевичу медаль «За отличную службу по охране общественного порядка».

В декабре 2001 года Михаил Сунцов был уволен в отставку по сокращению штатов. Новое руководство набрало свою команду, невзирая ни на профессиональный опыт, ни на заслуги тех людей, которым было директивно предложено пойти на «заслуженный отдых».

– В сорок четыре года я оказался на пенсии, – вспоминал Михаил Васильевич то время. – Конечно, за плечами уже двадцать шесть лет выслуги. Потому надо было собрать, как говорится, мозги в кучу, продолжать работать, не раствориться.

В 2002 году Сунцов становится советником генерального директора ОАО «Северсталь» по безопасности. Его сегодняшняя работа – защита экономической безопасности, выявление правонарушений в компании, предотвращение экономических потерь, раскрытие уголовных преступлений в контакте с органами полиции.

– Помогаем расследовать уголовные дела, которые изначально возбуждены на наших материалах, – раскрывал тонкости своей работы Сунцов. – Мы ведь не можем отгородиться забором от всего общества.

Ветеран труда и боевых действий, Михаил Васильевич ведет активную общественную работу в Совете ветеранов МУРа. Проводит занятия в школе оперативного мастерства, передает бесценный опыт молодым сотрудникам. На рабочих встречах дает консультации по фигурантам криминального мира, оказывает помощь, если требуется, в оперативно-розыскных мероприятиях. Сунцов – первый вице-президент Региональной общественной организации Лиги ветеранов, службы по борьбе с организованной преступностью. На этом посту он вместе с коллегами оказывает постоянную помощь семьям погибших сотрудников, содействие ветеранам в оказании медицинского обслуживания. Проводится большая работа по нравственно-патриотическому воспитанию молодежи. Ветераны активно сотрудничают со средствами массовой информации, участвуют в выпуске книг, посвященных деятельности Московского уголовного розыска и подразделений по борьбе с организованной преступностью, выступают консультантами в документальных фильмах, например, в сериале «Легенды российского сыска».

– Опер всегда остается опером, – говорил Михаил Васильевич.

В конце нашей беседы он вспомнил очередную историю, уже семейную, образно говоря:

– Одной из бед для жителей любого района является нашествие цыган. Одни специализируются на гадании, а другие – попросту на карманных кражах. Однажды мы покупали шторы в магазине «Весна». Вижу, что цыгане обокрали женщину, бросаю шторы, кидаюсь задерживать. Моя жена тоже как свидетель принимает участие. Стоит крик, шум, гам, но зато я задержал цыганок с поличным, с кошельками в руках.

Обостренное чувство справедливости – качество врожденное. Оно есть или его нет, а вместо него – развитое умение приспосабливаться, обходить стороной чужую беду, не замечать торжество хама, способность легко перешагнуть через упавшего. Ведь из-за всеобщего попустительства, аморальности и равнодушия власти в лихие девяностые появились, повылазили, как насекомые из щелей, самоуверенные, наглые и хваткие хозяева жизни.

Помните, во время очередного кризиса был острый дефицит с бензином? По всей Москве машины стояли в огромных очередях у бензозаправок.

– В нашем Орехове-Борисове я тоже как-то подъехал на заправку. Очередь часа на два, – вспомнил еще одну историю Михаил Васильевич. – Кому охота столько стоять? Нормальные люди ждут. А две бандитские рожи подъехали на машине, сразу, без очереди, растолкали всех и заправочный пистолет – в бак. Я вышел из своей машины в спортивной форме, выходной день был, штатный «макаров» под мышкой. Пистолет из бака вытащил и назад в колонку положил. Тут из машины такая шайба вываливается. Как дыхнул на меня факелом перегара!.. Ну, думаю, сейчас они меня тут и положат. Я пистолет Макарова выхватываю и в бетонный потолок как дал четыре выстрела, почти очередью. Они сразу остыли, скукожились. Тут патрульные машины приехали из района. «Что происходит?!» А эти битюги уже распластаны – один за рулем, второй на капоте. А бензоколонщица из своего окошечка с радостью кричит: «Хоть один мужик нашелся! А то мне каждый день то пистолет, то гранату показывают. Мол, давай бензин!» Бытовая ситуация, но куда денешься…

Конечно, не каждый человек в свой выходной день способен рисковать во имя справедливости и правопорядка. Если не говорить высоких слов, то у Михаила Сунцова готовность защитить граждан от преступников проявляется на уровне инстинкта, как личный долг. В любой ситуации.

Ведь настоящие опера бывшими не бывают.

Судьба оперативника

После операции ему предписали строгий покой и длительный постельный режим. В реанимации у Александра Малярова было предостаточно времени, чтобы вспомнить все, проанализировать, попытаться понять, почему судьба обошлась с ним именно так, а не по-другому. Александр чувствовал тупую ноющую боль в ноге, знал, что она еще долго будет преследовать его.

Когда же все это началось? Как он понял, что будет сознательно идти по этой дороге?

Как и большинство сельских парней, Саша пошел в армию. Служил в железнодорожных войсках, во взводе охраны, два года ходил через день на ремень, вырос от рядового до старшины, начальника караула.

Но романтика железных дорог не прельстила молодого человека. Сашу тянуло к земле. Поэтому он поступил в Ставропольский сельскохозяйственный техникум и через пять лет окончил его.

Старший брат парня к этому времени уже служил в московской милиции. Александр тоже вскоре перебрался в столицу и стал монтажником на Калибровском машиностроительном заводе.

Но другая идея не давала покоя его душе. По рассказам брата, начинавшего милицейскую службу с самых низов, Александр знал, что за этим всеобъемлющим понятием стоит трудная, не всегда благодарная работа настоящих мужчин.

Именно старший брат, служивший в то время участковым в ОВД Бирюлево, дал младшему напутствие, и Александр в 1990 году тоже решил связать свою жизнь с милицией.

Первая должность его была – младший инспектор патрульно-постовой службы. Он объездил на мотоцикле весь Красногвардейский район, изучил его потаенные уголки и нехорошие места. Но мечта у него была все же другая – работать в розыске. И Маляров добился своего, получил назначение инспектором уголовного розыска 38-го отделения Красногвардейского района. Эта работа оказалась потрудней, меньше было свободного времени. Зато какой азарт, игру ума и жесткую хватку сыщик мог проявить в борьбе с криминалом! Да, это была его судьба.

Наступили очень тяжелые времена, но Александр не бросил свою работу, хотя и получал интересные предложения. Жалованья младшего лейтенанта не хватало не только на содержание семьи, но и на личные нужды. Александр, как и многие другие сотрудники, неофициально, в свободное от дежурств время, ходил на подработку, охранял различные объекты, автосалоны, офисы.

На следующий день после такой подработки, 2 декабря 1992 года, Маляров заступил на дежурство в отделении. Вечером, в конце рабочего дня, неожиданно поступила команда выехать на реализацию оперативных данных. В районе тогда дерзко и безнаказанно действовала группа кавказцев. Они совершили серию грабежей и разбоев.

На задержание милиционеры выехали на трех машинах. Спецназа с ними не имелось, но смелости и профессионализма ребятам было не занимать. Штатное оружие всегда с собой. Как говорится, готовы выполнить задание руководства в любое время.

По имеющейся информации, члены группировки поселились в паре гостиниц в районе поселка Северный на Пригородном шоссе. Там их глубокой ночью и взяли – одновременно восемь человек в двух заведениях.

Среди задержанных оказалась девушка. Она была сильно напугана, плакала. Как выяснилось, бандиты удерживали ее насильно. Успокоившись, она вдруг сообщила оперативникам, что по разговорам членов банды поняла важную вещь. Еще несколько негодяев поселились в гостинице «Заря Востока».

Сыщики решили немедленно ехать на этот адрес. Они рассчитывали точно так же, внезапно взять остальных разбойников. Но никто не мог предположить, что бандиты в этот поздний час сидели в гостиничном кафе и сразу увидели подъехавшие машины оперативников.

Выхватив пистолет, Александр вышел из машины. Тут же неожиданно из кафе навстречу ему выскочили бандиты и сразу открыли стрельбу. Возможно, кто-то успел их предупредить.

Александр почувствовал сильный удар по ноге. Пуля попала в бедро, и из раны хлынула пульсирующая кровь. Он пытался еще стрелять, но быстро почувствовал, что теряет сознание. Исхода боя Александр уже не видел. Ребята перетянули ему раненую ногу жгутом, погрузили в машину и повезли в больницу, где, кажется, не оказалось нужного врача.

Дальнейшее он помнил смутно, как будто все происходило не с ним. Ему сделали укол и отправили в другую больницу. Там тоже сказали, что отсутствует профильный врач. И повезли Сашу в Первую градскую. До утра он пролежал в каком-то углу на каталке.

На утреннем обходе появился профессор со студентами и «представил» им раненого пациента таким вот образом:

– Пуля перебила седалищный нерв и бедренную артерию. Вот входное и выходное отверстия. Веко у него видите… Если ему кровь не зальют, то он умрет в ближайшее время.

Получить в бою бандитскую пулю, всю ночь скитаться по больницам, а наутро услышать от профессора похоронный диагноз! У Саши даже сил не было возмутиться, обложить матом.

Тут появился медбрат, прямо как ангел.

«Что делать? – спрашивает. – Ведь доходит уже».

Мобильных телефонов в то время в обиходе, конечно, не было. Ольга, Сашина жена, привыкла, что муж мог по трое суток пропадать на службе. Она работала в столовой, заведующей там была супруга Сашиного начальника.

Вплоть до самого обеда она странно поглядывала на Ольгу, потом не выдержала и спросила:

– Ты что здесь делаешь? У тебя же мужа раненого в больницу увезли!

Ольга тут же рванула в больницу и подняла там шум: Александр все еще ждал своей очереди на операционный стол.

Хорошо, что помогли тогда Андрей Меркурисов и другие ребята из отдела. Они поняли, что возникнут проблемы с кровью – в то время ее просто не было. В ту ночь парни чуть ли не штурмом взяли контрольно-пропускной пункт в госпитале и оперативно привезли оттуда кровь. Но пока искали врача-нейрохирурга, фатально упустили время. Кровь в закупоренных венах стала разлагаться, началось заражение.

Врачи долго пытались спасти раненую ногу. По злой иронии судьбы Саша лежал в палате рядом с бандитом, получившим такое же пулевое ранение во время перестрелки с сотрудником милиции. Но братку повезло, нерв и артерия не были задеты. Вот он и пошел дальше по этапу. Спасибо бы сказать тому милиционеру.

Однажды утром Александр проснулся и увидел на повязке кровавые пузыри и зеленую муху. Это в декабре!

Маляров напрямик спросил врача, не гангрена ли это. Он уже кое-что читал, просветился насчет признаков газовой гангрены.

– Нет, – ответил врач. – Все нормально.

День 24 декабря Александр запомнит навсегда. Его жизнь разделилась на «до» и «после». Ему провели ампутацию. Он стал инвалидом второй группы в 28 лет!

Судьбу не вернешь назад, не отмотаешь как кинопленку. После ампутации, страдая от фантомной боли, Саша в который раз анализировал другую операцию – по ликвидации банды. Где была ошибка? Они все делали верно. Работаешь в розыске – подписываешься на риск. А на войне как на войне.

Обидно было до слез, до зубного скрежета. Ведь если бы его сразу же положили на операционный стол, то ногу бы спасли. Так сами врачи сказали.

Но в жизни темные полосы всегда чередуются со светлыми. Александра перевели в Институт хирургии имени А. В. Вишневского. Там, к счастью, он попал к врачу Валерию Афанасьевичу Митишу. Если бы не он, не его точечные операции на берцовой кости, то ногу ампутировали бы еще на 10 сантиметров выше от места ранения. Сейчас В. А. Митиш – руководитель отделения НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, доцент, кандидат медицинских наук, хирург высшей квалификационной категории.

В старый Новый год прямо в реанимацию к Саше пришли с поздравлениями Снегурочка с Дедом Морозом и коллеги по работе.

Когда дело пошло на поправку, остро встал вопрос о протезе. Он должен был быть качественным, чтобы никто не увидел инвалидность парня. Ведь Александр не собирался расставаться с уголовным розыском. В онкологическом отделении клиники был специалист, который сделал ему протез из вертолетной стали. Потом Сашу направили в институт протезирования и там поставили на ноги.

В 1993 году Александр Маляров был награжден орденом «За личное мужество». В этом же году, 1 мая, Александр уже был на работе в родном 38-м отделении Красногвардейского района. Он снова стоял в строю и не просил для себя никаких поблажек.