Идеал на витрине Хмельницкая Ольга

– Ты решаешь за меня? – спросил он.

– Борюсь с твоими иллюзиями, – ответила она. – Ты видишь внешнее – одинокую красивую девушку с длинной косой. А внутри я искореженная, больная психопатка, гнилое дерево, труха, старуха, которая слишком много видела в жизни нехорошего.

Артем положил руку ей на плечо.

– Ты слишком много думаешь, – произнес он. – Бросай эту глупую привычку. Перестань копаться в себе. Посмотри по сторонам. Видишь, какая красивая зима? Видишь, человек несет елку? Видишь, птицы клюют хлеб?

Он обнял ее за плечи, развернул к себе и поцеловал прямо на улице.

– И все равно нет, – проговорила она, переводя дух.

– Если передумаешь, позвони, – сказал Артем.

Столики стояли прямо возле воды. Тихий плеск, растения в кадках, создающие ощущение лесных джунглей, большой торт с цифрой три, коктейли, чай, мороженое. Лариса смеялась и веселилась, Миша, сидевший рядом с Люсей, улыбнулся, на секунду забыв о выбитых зубах, а Таня расслабленно ковырялась ложкой в креманке. Артем каждые две минуты смотрел на экран телефона, потом убирал его в карман, потом снова смотрел и снова убирал.

– Что-то я неважно себя чувствую, – сказала Марина. – Все хуже и хуже.

Они сидели у большого стола, составленного из маленьких столиков, – Марина в платье цвета молодой листвы расположилась справа от Димы, Инна в голубой рубашке и голубой же юбке – слева.

– Может, посоветоваться с врачом? – предложил Дима.

– Это может быть отравление, – проговорила Инна, – у нас сегодня в туалете замок заклинило, перед этим там травили тараканов, а вытяжки там нет, еще предыдущие владельцы заложили ее кирпичом.

– Да, я решила так и оставить, когда делался ремонт, – сказала Марина.

– Не дожала вопрос на все сто процентов, – произнес Дима.

– Пришлось бы на пару дней отложить открытие.

– Ладно, – повернулся Дима к жене, – если тебе не станет лучше, поедем в клинику. Мало ли что? Рисковать не надо.

Инна вдруг почувствовала, как Дима кладет под столиком свою ногу на ее. Инну обдало жаром.

– Я могу рассказать тебе сказку, – сказала Айгуль Ларисе, – или ты уже такая большая, что не веришь в сказки?

– Давай, – ответила Лариса и отхлебнула шампанского, – хочу сказку, да.

– Жила-была принцесса, – произнесла Айгуль. – И однажды она врезалась в дверной косяк.

Лариса прыснула и расплескала шампанское.

– Бывает, – фыркнула она.

– Принцесса взяла топор и порубила дверь на щепки. Но пока она рубила дверь, она натерла руку рукояткой топора.

– Ах ты противный топор! – сказала принцесса и выбросила его в колодец.

Через несколько дней вода в колодце стала ржавой и мутной.

– Ах ты противный колодец! – расстроилась принцесса, взяла лопату и закопала его, после чего решила попить чаю.

Она долго трясла чайничек над чашкой, но воды там не было.

– Ах ты противный чайничек! – сказала принцесса и бросила чайничек в стенку.

Он разлетелся на множество осколков. Некоторые упали на пол, и принцесса тут же наступила на один из них своей хорошенькой ножкой.

– Ах вы противные осколки и ты, противный пол! – сказала принцесса, взяла спичку и подожгла кухню. И вот стоит наша принцесса, плечо у нее ноет, потому что она врезалась в дверной косяк, рука натерта, попить не удалось, нога порезана, и все вокруг пылает.

– Эта сказочка с хорошим концом? – спросила Лариса.

– Увы, нет, – покачала головой Айгуль. – Эта сказочка вообще пока без конца. Я придумаю финал попозже, пока мне это не удалось.

Она тоже отхлебнула шампанского.

– Когда ты в последний раз занималась сексом? – спросил Миша, стоя на краю бассейна рядом с Люсей.

– Ну, когда мой муж был еще здоров, – ответила Люся. – Давно, в общем.

– И что, так и живешь?

– Ну да. Можно подумать, у тебя все в жизни хорошо.

– Я сидел семь лет в тюрьме, а потом мне было не до этого. У меня жилье только недавно появилось, и то съемное, ты же знаешь. А приводить девушку в тумбу под памятником Ленина, ты же понимаешь, это как-то неправильно. Да и не пошел бы никто.

Люся засмеялась.

– Покажешь, как ты жил? – спросила она.

– Лучше я покажу тебе, как живу сейчас, – ответил Миша. – Могу прямо сегодня.

Люся посмотрела на него и выдержала длинную паузу.

– Правильно, – сказал Миша минуту спустя, – зачем тебе уголовник? Ни денег, ни жилья, ни перспектив, ни зубов. Я идиот, я почему-то поверил, что что-то может получиться.

Люся по-прежнему держала паузу, не пытаясь его разубедить.

– Скажи, – произнес Миша, наклоняясь к ней поближе, – тебе твой супруг ничего такого не предлагал? Инкассаторов там ограбить? Нет?

– Предлагал, – ответила Люся. – Но извини, подробностей не расскажу.

– А подробностей и не надо, – сказал Миша.

Артем сидел на краю стола и почти ничего не ел.

– Ты почему не ешь? – спросила его Инна. – Ешь, пей, за все заплачено.

– Я не хочу, – ответил Артем, – меня мучают тяжелые мысли.

– Например, какие? – спросил Дима.

– О причинах, следствиях и наказании, – ответил Артем. – Почему виновным иногда удается выйти сухими из воды? Почему страдают те, кто не виноват?

Он снова посмотрел на экран телефона.

– Весь вопрос в том, есть ли вина, – сказал Дима, – ты можешь думать, что ее нет. А она есть.

– Кто это решает?

– Ты у меня спрашиваешь? – поднял брови Дима.

– Да, я думаю, что мир несправедлив, – произнес Артем.

– А я думаю, что он справедлив, но справедлив объективно. Справедлив, но безжалостен. Слепая Фемида воздает каждому по заслугам, но у людей не всегда есть возможность оценить ее мудрость, ибо она беспристрастна. Сделай что-то нехорошее, и за тобой пойдет Пифия, которая не устанет и не остановится, пока наказание не свершится.

– Это интересный вопрос, – вклинилась Марина, слегка морщась и прикладывая ко лбу смоченную в минералке салфетку, – но равнять справедливость и злой бесчувственный рок, думаю, не нужно.

– Наказание всех всегда найдет, – сказал Дима. – Сколько ни бегай, сколько ни прячься, сколько ни вейся веревочка.

Инна посмотрела на Марину. Та по-прежнему морщилась и не отрывала руку ото лба, как будто у нее болела голова.

Ровно в одиннадцать в аквапарке воцарился полумрак. Разноцветные лампы освещали воду, она переливалась, сияла и манила, глубокая и прозрачная. Где-то играла негромкая музыка. Листья имитирующих джунгли растений в кадках выглядели совсем черными.

– Пора купаться, – сказала Лариса и вскочила.

Таня тоже поднялась и потянулась.

– Да, – согласилась она.

– Надо переодеться, – решила Айгуль.

Девушки стайкой потянулись в раздевалку.

– А вы не идете, Инна Сергеевна? – спросил Дима.

– Я, пожалуй, пока воздержусь, – сказала Инна.

Нога Димы по-прежнему лежала на ее ноге.

«У меня есть шанс продемонстрировать отличную фигуру, но я им не воспользуюсь, еще не время», – подумала Инна, скосив глаза на располневшую Марину и ее круглый живот.

Марина охнула.

– Что-то в боку колет, – проговорила она.

– Может, все-таки к врачу? – спросил Дима.

– Нет-нет, уже прошло, – сказала Марина.

Инна почувствовала какую-то неясную тревогу, но нога Димы лежала на ее ноге под столом так уверенно и так спокойно, что Инна глубоко вздохнула и попыталась расслабиться.

Плюх!

Лариса прыгнула в воду. За ней последовали Таня и Айгуль. Люся попробовала воду пальцем большой ноги, а потом нырнула с бортика красивой ласточкой. Артем стоял на краю бассейна. Миша тоже прыгнул, просто упав с бортика и подняв тучу брызг – красных, розовых, фиолетовых и зеленых.

– Красиво, – заметила Инна.

– Да, – кивнул Дима.

Марина промолчала.

– Я, пожалуй, тоже поплаваю, – решил Дима.

Он встал, снял джемпер и футболку, потом принялся расстегивать джинсы. Инна наблюдала за ним, как завороженная. Марина взяла чашечку с чаем и отхлебнула. Ее взгляд по-прежнему был острым, как стилет. Инна опять поежилась, будто ее обожгло. Тревога внутри ее то нарастала, то утихала. Дима стоял на бортике бассейна в трусах-боксерах. У него было красивое тело, худощавое, подтянутое, с широкими плечами и широкой спиной. Инна даже на секунду опечалилась, что не может оценить его по достоинству, ибо единственным, что ее на самом деле интересовало, был размер его банковского счета. Дима прыгнул в воду, почти без брызг, и через несколько метров вынырнул рядом с завизжавшими девушками.

Марина вышла из-за стола и, нетвердо ступая, подошла к бортику бассейна.

Инна стояла на краю и смотрела в прозрачную разноцветную воду. Таня ныряла, погружаясь почти на дно, Лариса и Артем по очереди прыгали с противоположного борта, поднимая тучи разноцветных брызг, которые сияли в воздухе, как фейерверки. Миша и Люся не спускали друг с друга глаз. Дима лег на воду и уставился в стеклянный потолок аквапарка. Наверху слабо виднелись колючие зимние звезды.

– Не поскользнитесь, Марина Владимировна, – сказала Инна.

– Я не поскользнусь, спасибо, – ответила Марина.

Дима перестал лежать на воде, перевернулся на живот и поплыл к бортику, где стояли две женщины.

– Ну, привет, – улыбнулась мужу Марина.

– Привет, – произнес Дима и вдруг подпрыгнул в воде, схватил Инну под колени и дернул на себя.

Она с плеском и вскриком упала в воду, через минуту вынырнула и закашлялась, выпучив глаза.

– Ха-ха-а-а, – засмеялся Дима, – не ожидала?

Инне хотелось кричать и ругаться матом, горло жгло, но она заставила себя улыбнуться и вылезти на бортик. К ней тут же подошла официантка с полотенцем и банным халатом в руках.

Лариса и Таня сидели за столом прямо в купальниках и пили кофе. Миша не сводил глаз с Люси. Инна куталась в махровый халат. Марина с удовольствием ела тирамису. Артем был задумчив и отстранен. Время от времени он с надеждой смотрел на экран, но надежда таяла, как мороженое в тепле, которое сначала становится мягким, а потом превращается в жирную и неаппетитную жидкость.

– Таня, как ты себя чувствуешь? – спросила Марина. – Огурца не хочется соленого?

– Отлично, – ответила Таня. – Хочется мяса.

– Ну, так давай мы закажем тебе мяса, – сказала Марина и махнула рукой официантке.

– А можно и мне? – спросила Айгуль.

– Сегодня все всем можно, – кивнул Дима.

– А мне второе тирамису? – засмеялась Марина.

Охранник Димы принес ему какой-то лист бумаги. Дима кивнул и положил его рядом с собой чистой стороной вверх. Он так и сидел в трусах-боксерах, по-домашнему и по-хозяйски одновременно, и его рука лежала на плече у Марины. На Инну он больше не обращал никакого внимания.

Ему кто-то позвонил, он выслушал и сказал спасибо, а потом постучал по столу. Все повернули головы в его сторону.

– Я хочу вам кое-что сказать, – произнес Дима. – Думаю, это будет всем интересно.

Лариса и Таня вытянули шеи. Артем оторвался от созерцания телефона. Айгуль отхлебнула кофе и поставила чашку на место. Люся и Миша наконец перестали смотреть друг на друга и посмотрели на Диму.

– Думаю, всем интересно знать, как умерла Полина Ульяновна, кто в этом виноват и почему это произошло.

За столиком пронеслось шумное «ах».

– Пока все купались в бассейне, мои люди проинспектировали белье девушек, работающих в нашем магазине. Инна Сергеевна не хотела, чтобы это случилось, но ей тоже пришлось переодеться. В результате выяснилось, что комплект лилово-песочно-персикового белья размера 85В оказался у Инны Сергеевны, и я думаю, что мне вам не нужно объяснять, как он к ней попал. Более того, на ярлыке сохранился артикул, который совпадает с артикулом в документах, которые были предоставлены нам поставщиками белья. Мы запросили их несколько дней назад.

Инна позеленела.

– Ваша смелость, Инна Сергеевна, вплотную граничит с безрассудством, – сказал Дима. – Впрочем, это неудивительно. Вам же все всегда сходило с рук. Вы решили, что вы сверхчеловек – умный, хитрый, неуловимый. Удача, кураж, располагающая внешность приличной образованной женщины – все было на вашей стороне. Я уже все о вас знаю. И о преподавателе в вузе, который долго не ставил вам зачет, а потом якобы по ошибке выпил метилового спирта. И о вашем бойфренде, которого признали умершим от апноэ – остановки дыхания во сне. Он же постоянно храпел и обращался к врачам, которые то советовали ему прикрепить на спину пижамной рубашки шарик, который мешал ему спать на спине, то предлагали спать в специальной маске, а также применять ополаскиватели и аэрозоли. У меня есть его медицинская карточка. Ну и его смерть, разумеется, выглядела вполне естественной. А орудием убийства ведь стала обыкновенная подушка, правда, Инна Сергеевна?

– Все это пустые домыслы, – ответила Инна Сергеевна, ломая в руках зубочистки.

– Я сразу понял, что смерть Полины Ульяновны связана именно с вами, – продолжил Дима, – но у меня не было доказательств. Теперь все есть. А кофе с ядом-инсектицидом, которое вы налили в чашку моей жене, мы передали в милицию. Вы же все продумали, правда? Сначала подбросили в туалет таракана, а когда он был обнаружен, поручили Люсе купить травилку. Люся купила спрей, а вы – аналогичный яд в таблетках. Спреем были от души обрызганы стены и пол туалета, в котором, как вы знали, нет вентиляции, а таблетки яда отправились в кофе, который вы приготовили для моей супруги. Что касается туалета, то вы залили монтажной пеной единственное отверстие, через которое в помещение мог бы попадать свежий воздух.

Дима сделал небольшую паузу. Все слушали его открыв рот.

– Далее Инна Сергеевна привела замок почти в полную негодность, желая, чтобы он заклинил. Она потратила много времени на подготовку. Яд из горячего кофе почти немедленно бы всосался в кровь, и создалась бы иллюзия, что жертва просто надышалась отравленного воздуха. А тут никто не виноват – стечение обстоятельств. Более того, все было сделано явно: Инна Сергеевна громко попросила Люсю купить спрей, да и таракана обнаружила именно Люся. А что с замком проблемы, Айгуль это еще утром заметила, и Инна распорядилась ликвидировать проблему. Но это сделать не успели. Все шито-крыто, правда? Так же гладко, как со смертью Полины Ульяновны, преподавателя по прикладной экономике и несчастного храпящего бойфренда.

– Так это Инна Сергеевна воровала белье? – спросила Лариса. – Правда, что ли? И она – убийца?

Дима обвел взглядом присутствующих. Выпученные глаза, приоткрытые рты, тихий плеск воды и отсутствие каких-либо других звуков, ибо все затаили дыхание.

– Я расскажу все сначала, – сказал он. – Инна Сергеевна работала в нескольких магазинах. Она везде была на хорошем счету, аккуратная, дисциплинированная, подтянутая, исполнительная… никто не думал, что человек с таким положением и такой зарплатой станет воровать мелочовку из магазинов, которыми управляет. Но Инна Сергеевна делала это. Не потому, что не могла купить, а потому, что в этом был вызов. Она считала себя выше общества, выше всех людей, ей нравилось делать все, что она делала, и водить окружающих за нос.

Ветерок от кондиционера шевелил листья растений в горшках, и они тихонько шелестели. Марина отхлебнула из стакана. Инна сидела, как истукан, только пальцы ломали и ломали зубочистки.

– Только вот Инна Сергеевна недооценила ум и проницательность Полины Ульяновны – партийного деятеля со стажем.

– Она начала шантажировать Инну? – спросил Артем, наконец-то переставший гипнотизировать телефон.

– Нет, – покачал головой Дима, – Полина Ульяновна не такой человек, чтобы кого-то шантажировать. Она предложила Инне Сергеевне самой во всем признаться и дала ей на это три дня. Инна Сергеевна даже принесла товароведу деньги – те самые, что мы потом нашли в бачке унитаза, но Полина Ульяновна от денег отказалась. Она была непреклонна. Три дня, а потом она все расскажет. Я даже подозреваю, что Полина Ульяновна видела что-то, чего видеть не должна была… в любом случае она знала наверняка, кто вор. При этом Марине был нужен список, а Полина Ульяновна уже пообещала Инне Сергеевне отсрочку в три дня, поэтому она подготовила другой список, хотя и тянула до последнего. Настоящий у нее тоже был – на случай, если Инна Сергеевна сама таки не признается.

– Инне Сергеевне не оставалось ничего, кроме как убить Полину Ульяновну, – сказала Айгуль. – Понятно. Иначе всплыли бы факты краж на предыдущих рабочих местах. А так Инна надеялась, что вся вина будет свалена на Ксению.

– Кроме того, Инна Сергеевна имела виды на моего мужа, – произнесла Марина, – и ей обязательно надо было выглядеть честным человеком.

– Не на мужа, а на кошелек мужа, – поправил ее Дима. – Это разные вещи, не надо путать.

Инна Сергеевна постепенно приходила в себя.

– Все это неправда, – проговорила она, – у вас нет доказательств. Полина Ульяновна умерла от сердечного приступа, белье просто совпадает, я купила его в другом магазине… что касается отравления преподавателя метиловым спиртом и удушения моего бывшего бойфренда, то ни в чем из этого я не виновата.

– Вы сделали нам большой подарок, насыпав инсектицида в кофе, – сказал Дима. – Блеск вероятных барышей затмил вам разум, вы потеряли осторожность.

Инна осеклась и замолчала.

– Предатель, – прошипела она, – ты строил мне глазки! Ты пытался меня соблазнить!

– Я? – удивился Дима. – Проявлял вежливость и наблюдал за вами, девушка, с близкой дистанции, не более того.

– Так как была убита Полина Ульяновна? – спросил Артем. – Я так и не понимаю. При чем здесь ожог, запертый туалет, сердечные капли, отверстие в стене, изморозь от дыхания, пропавший жесткий диск…

– Все просто, – ответил Дима. – Полина Ульяновна была пожилой женщиной со слабым сердцем. Об этом все знали, пузырьки с лекарством лежали у нее в столе. И тогда Инна Сергеевна поступила очень просто. Она принесла Полине Ульяновне пакет слив.

– И что? – округлила глаза Лариса.

– Сливы расслабляют желудок, – пояснил Дима. – Возможно, кстати, не обошлось и без слабительного в кофе, Инна у нас мастер маскировать убийства естественными обстоятельствами. Но мы об этом уже никогда не узнаем. В общем, Полина Ульяновна пошла в туалет, где уже заблаговременно была просверлена стена и подведено высокое напряжение к ручке ершика. Самой Инны Сергеевны в магазине в тот момент уже не было, она вышла и остановилась у витрины, ибо с этой точки хорошо видна дверь туалета. То есть Инна Сергеевна видела, как туда вошла Полина Ульяновна, но потом не вышла. Через час ожидания Инна убедилась, что операция прошла успешно.

– Так Полину Ульяновну убило током? – спросила Лариса.

– Именно. От удара током у нее остановилось сердце. Ожог со светлым центром и красными краями как раз получается в результате поражения электричеством.

– У ершиков из ИКЕА – металлические ручки, – сказала Таня. – У нас дома такой же.

– Они почти у всех сейчас такие, – подсказала Айгуль.

– Мне все это было очевидно, – произнес Дима, – но у меня не было доказательств. То есть вообще никаких. Прищучить Инну Сергеевну было невозможно. Надо было моделировать ситуацию, в которой она обязательно ошибется и выдаст себя. К счастью, именно это и произошло. Наша директор поверила, что я ею заинтересовался, и пошла ва-банк.

– Значит, просто удар током, – сказал Артем, откидываясь на спинку стула. – А отверстие в стене было предназначено для проводов. Гениально!

– Потом, когда мы все только-только вошли в магазин и принялись искать Полину Ульяновну, Инна Сергеевна быстро провода убрала. Решив же отравить Марину, Инна Сергеевна поручила Люсе попшикать в туалете спреем от тараканов и залила отверстие монтажной пеной, но не учла, что пену легко извлечь любым острым предметом.

– Честно скажу, это был рискованный момент, – проговорила Марина, – мне было понятно, что в чашке с кофе может быть отрава, но я не предполагала, что Инна может оказаться столь хитрой и дальновидной, чтобы привести в негодность замок и попытаться сымитировать отравление ядовитыми парами в замкнутом пространстве туалета. И только когда я поняла, что замок не открывается, весь ее замысел стал мне понятен.

– Очень хитро, очень смело, – кивнул Дима.

– Вы чудовище, – сказала Таня. – Монстр без души.

– Ну, – подняла руку Марина, – я думаю, что мы все получили ответы на свои вопросы. От себя хочу добавить, что не стоит недооценивать окружающих. Так же, как и не стоит видеть в них только помехи своим целям. На самом деле я вам сочувствую, Инна. Вы лишились всего – доброго имени, профессии, будущего и вообще какой-либо надежды.

– Как вы догадались? – спросила Диму Инна Сергеевна.

– Догадался не только я, догадалась и Полина Ульяновна. И знаете, почему? Вам ведь сорок. И хотя вы в прекрасной физической и интеллектуальной форме, на вашем лице начинает проступать ваша истинная сущность. Пока человек юный, пока он еще не закоренел во зле, его лицо может вводить в заблуждение. Но на вашем лице уже отпечатался порок.

Инна позеленела.

– Да, – сказал Дима, – вы все равно не могли бы продолжать ту жизнь, что ведете. Даже если бы вам удалось выйти сухой из воды в случае с Полиной Ульяновной, конец дороги был уже близок.

В этот момент Артем подпрыгнул, как ужаленный. У него наконец-то зазвонил телефон.

Марина примеряла темные очки.

– Еще ж вроде не сезон, – сказал Дима и тоже надел себе очки. – Новый год через неделю, зачем тебе очки-то? Тем более на горных лыжах мы кататься все равно не поедем, тебе нельзя, упадешь еще.

– Хочу, – ответила Марина, – хочу купить себе темные очки.

Она посмотрела на себя в зеркало, но радикально черные непрозрачные стекла не гармонировали с ее светлыми волосами.

Она взяла светло-каштановую оправу, потом белую с зеркальными стеклами, потом оправу древесного цвета с прозрачным, слегка затемненным пластиком.

– Вот эти, – сказала она. – И еще, мне нужно купить тебе подарок.

Дима отшутился в стиле «лучший мой подарочек – это ты», но Марина уже придумала, что ему подарить.

Но говорить заранее об этом не собиралась.

– Надо еще магазин украсить по-новогоднему, – произнесла она, – гирлянды там, сияющие фонарики, дождик, шарики.

Она пошла по магазину, складывая в тележку коробки с блестящими сферами, то гладкими, то покрытыми узорами. Каждая коробка наполняла сердце Марины предпраздничным трепетом. Она также взяла несколько электрических гирлянд и целый ворох мохнатой блестящей мишуры. Мишура была легкой и приятно шелестела.

– И еще подарки, – сказала она. – Всем моим сотрудникам.

– Твоя Айгуль уже месяц держит на кассе письма, которые ее дети написали в Великий Устюг Деду Морозу, – сообщил Дима, – она надеется, что ты их заметишь и сердце у тебя дрогнет.

– А ты откуда знаешь? – спросила Марина, насторожившись.

– Хватит уже ревновать, – засмеялся Дима. – В поисках улик против Инны я перечитал и пересмотрел все, что было можно. И уж конечно, эти письма не остались в стороне от моего внимания. Кстати, она еще сказки сочиняет и записывает их. Хорошие сказки. Я, пожалуй, посодействую ей в их издании.

Он взял с полки большую коробку с Барби и положил ее в тележку.

– А мальчик хочет компьютер, это в другом отделе, мы еще туда не дошли.

Тане Марина купила белое пальто, а Ларисе – DVD с фильмом «Месть: обратная сторона любви».

– Что подарить Люсе? – спросила она. – И Мише?

– Люсе вот это, – ответил Дима и взял с полки мини-пылесос для крошек, сделанный в виде божьей коровки.

– Ух ты, она сама ползает по столу и собирает крошки?

– Нет, у нее же нет колес, – сказал Дима и перевернул коровку брюшком вверх. – Тут есть щеточки, ее просто надо включить и двигать по поверхности. Тогда она будет собирать мелкий мусор.

Они пошли дальше.

– Мише надо купить что-то для дома, – сказала Марина, – у него же теперь есть дом, пусть даже это и съемная квартира.

– Нет, – проговорил Дима, – Мише я оплачу новые зубы. В конце концов, кто, как не он, быстро открыл дверь и выпустил тебя из туалета, когда Инна добилась того, чтобы замок заклинило и тебя там заперло.

Они пошли дальше. Тележка была уже почти полной.

– Надо еще что-то Артему, – вспомнила Марина. – Может, большую книгу кроссвордов? Или вот… ридибундусы восточноазиатские.

– Какие-какие ридибундусы? – переспросил Дима. – Да еще и заморские какие-то.

– Это такие подушечки с улыбочками. Мохнатые смайлики. С ними можно спать.

– У Артема, как я понимаю, уже есть с кем спать, ему ридибундусы ни к чему, тем более восточноазиатские. Лучше купить ему что-то полезное.

– Учебник по математике?

– Его надо отправить учиться в вуз. А потом я возьму его к себе на работу. Кстати, я тебе еще подарок не купил. Что ты хочешь?

– У меня тут список есть, – сказала Марина и достала из сумочки лист, сплошь исписанный мелким почерком.

Лариса стояла у машины Гены и держала в руках зажженную зажигалку. На боках машины уже не было слов из трех букв, она была перекрашена.

«Бросить – не бросить, – думала Лариса, – бросить – не бросить».

Она представляла, как полыхает машина, как от нее тянется шлейф черного дыма, как краску лижут языки пламени и она пузырится, вздуваясь. Как лопаются покрышки и оттуда вылезает колючий стальной корд.

«Очаровательно», – подумала Лариса.

Помимо воли перед ее глазами всплыла бледная, потрясенная Инна Сергеевна, белые пальцы, вцепившиеся в краешек стола, искаженное страхом лицо. Почему Инна Сергеевна стала такой? Была ли она испорченной с самого начала? Или она когда-то сделала что-то не так, ступила на кривую дорожку, а потом пошло-поехало? Может, с каждым нехорошим поступком ее душа чернела? На душе проступали пятна? В крыльях ангелов появлялись темные перья? Может, она тоже пыталась кому-то отомстить? Всему миру? И так и осталась – без возможности все кому-то рассказать, замкнутой во зле, как в скорлупе, погрязнувшей в гордыне и одиночестве.

Лариса подумала о рыжеволосой девушке, купившей вишневую сумку своей мечты перед самым Новым годом, улыбнулась, а потом потушила зажигалку, повернулась и пошла прочь.

Марина обвела взглядом торговый центр.

– Скупишь весь магазин? – спросил ее Дима.

– Да, сегодня я чувствую себя в силах сделать это, – ответила Марина.

В следующие два часа она купила джинсовые шорты, несколько маек, кроссовки, юбку, красное платье, мобильный телефон, удобные шлепанцы, совершенно неудобные, но чрезвычайно красивые туфли, фаянсовую леечку для цветов, крупную зеленую толстянку в горшке, томик «Анны Карениной», книгу про оригами, зонт-трость немыслимо яркой расцветки, купальник травянисто-зеленого цвета, пароварку, корзинку для рукоделия, телескопическую настольную лампу, диск с песнями Адриано Челентано, терку для корейской морковки, жемчужные сережки, воздушного змея и две вазы.

Потом Марина перевела дух, смахнула со лба пот и улыбнулась мужу. Шопинг удался.