Присяга десантника Зверев Сергей

Глава 5

Скалистые кряжи тянулись с запада на восток сплошной стеной. Где-то внизу зеленели луга, но здесь, наверху, кроме камня, не было ничего. Голые отроги и кое-где поросшие кустарником обрывы вздымались отвесами над ландшафтом.

В одной из впадин стояло несколько палаток. Они были искусно закамуфлированы, что не оставляло сомнений – это перевалочный лагерь какой-то мобильной группы с «военным уклоном». Собственно, судя по шевронам и нашивкам, присутствовавших здесь можно было легко определить – российские ВДВ. Но это были те самые «десантники», недавно превратившие мирную грузинскую деревню в кровавый ад.

Под маскировочной сеткой сидели десять человек. Неподалеку лежал связанный по рукам и ногам пленник – исчезнувший после резни майор-миротворец Николай Воеводин. Он уже пришел в сознание, однако не подавал виду, прекрасно понимая, что его в лучшем случае еще раз оглушат, а в худшем – тут же пристрелят. Из-за сильного сотрясения он никак не мог прийти в себя и поэтому не пытался точно проанализировать ситуацию. Память была обрывочной, помнил он только некоторые отдельные фрагменты. Но картина складывалась явно неутешительная – даже по тем клочкам, что роились в гудящей черепной коробке, его положение представало самым незавидным. Он находился в плену у банды убийц и ничегошеньки не мог поделать.

Командир группы, тот самый «старлей», как и все его люди, на этот был раз был без маски. Его лицо сразу привлекало к себе внимание – нет, не шрамами, которых было достаточно, а выражением злобы и жестокости. Циничная и довольно гнусная физиономия наемника, которому наплевать – убивать, грабить, жечь, лишь бы за это хорошо платили... Собственно, Владимир Свечников по прозвищу Гвоздь таким и являлся. Да и остальная его компания представляла собой сборище головорезов и отморозков один похлеще другого. Другие вряд ли смогли бы так «блестяще» выполнить недавнюю операцию...

– Ну что ты там возишься? – нервно поинтересовался он у связиста, который располагался тут же. – За это время можно телефонную станцию построить.

Уже десять минут тот пытался с кем-то связаться. Но то ли из-за плохих метеоусловий, то ли по какой другой причине это не совсем получалось.

– Устал я... – прогудел один из «десантников» и повалился на спальник. – Не каждый день такая работка выпадает, да? – После этих слов он ткнул своего сослуживца локтем в бок.

Тот замахнулся на него, однако бить явно не собирался.

– Хочешь спать – спи. Не ты один устал.

– Этот дебил уже очнулся? – Свечников кивнул головой в сторону связанного Воеводина.

– Сейчас проверим, – с садистской ухмылкой сказал лысый здоровяк в форме сержанта.

Он встал, подошел к связанному, ткнув того ногой в живот. Миротворец чуть было не застонал, но нашел в себе силы сдержаться. Он только промычал что-то и остался лежать, как был. Пока что он еще не решил, как ему вести себя, так что некоторое время лучше было изображать из себя бесчувственное тело.

– Нет, в отключке, – сделал заключение «сержант». – Самое время с утеса сбросить эту падаль.

– Какие же они субтильные, эти «лягушатники», – ухмыльнулся «старлей», презрительно плюнув в сторону связанного. – Ну, что там? Сколько можно резину тянуть?!

– Сейчас, – пробурчал связист.

Гвоздь присел и достал сигарету. Не успел он поднести огонь, как связист протянул ему трубку. Воеводин лежал далековато, чтобы разобрать все, о чем шла речь. Однако командир говорил довольно разборчиво и громко, поэтому суть диалога немного прояснилась:

– Ну о чем речь? Естественно, выполнили! Все, как и договаривались, – ни одного лишнего движения. Мы же профессионалы, – хмыкнул Свечников. – Сделали так, что комар носа не подточит. Одним словом, любо-дорого поглядеть.

Воеводин напряженно вслушивался. Бандиты, принимая его за француза, в разговорах особенно не церемонились, полагая, что он ни бельмеса не понимает по-русски. По тону главаря было понятно, что человек по ту сторону провода – заказчик. Но кто он и о чем шла речь далее, миротворец так и не понял. Гвоздь продолжал беседу.

– Так что там насчет гонорара? – «старлей» немного напрягся, ожидая ответа на свой главный вопрос.

– Все в порядке – сумма, как и договаривались, поступила на ваш счет в указанном абхазском банке, – послышался ответ, – однако на этом ваша миссия еще не закончена.

– В смысле?.. – предводитель самозванцев нахмурил брови и закурил. – Что еще за новости? У нас была договоренность на конкретное дело. Мы рассчитывали, что сразу после выполнения задания нас эвакуируют в соответствии с планом.

Головорезы, сидевшие и лежавшие в отдалении, лениво переговаривались о чем-то.

– «В смысле» еще одно задание – и вы свободны. Оплата двойная. – Заказчик, похоже, хорошо знал, какие аргументы стоит применять в разговорах с наемниками.

Люди, для которых чужая жизнь – пылинка, реагируют только на звонкую приманку.

– Хм... Как на этот раз со свидетелями? – Гвоздь почесал затылок.

– Не твоя забота! – собеседник был довольно резок. – Теперь мировое сообщество всему поверит. Насчет объекта: пакет, который вы получили с амуницией, содержит всю необходимую информацию. Напоминаю – от плана ни на шаг. Тогда все наши гарантии останутся в силе.

– Так... – «старлей» вспомнил еще одну деталь. – А как же водила?

– Тоже не твоя забота. – Видимо, люди по ту сторону трубки были предельно уверены в своих действиях.

Гвоздь ощущал небольшой дискомфорт, подкрепленный, однако, вполне реальными опасениями.

– Вскрывайте пакет, действуйте по инструкции, получайте свои деньги – и дело закрыто. Понятно?

– Понятно, – кивнул главарь.

– Тогда сеанс окончен. Успехов... – В ушах снова зашумели помехи.

Гвоздь не выглядел довольным переговорами, а его бойцы ожидали объяснений. Сомнения Свечникова были совсем небезосновательны. Устроив такую резню, они спровоцировали в буквальном смысле всемирный скандал. Заказчик как-то обмолвился об этом еще в прошлом сеансе связи. Следовательно, все упущенные свидетели – это козыри в какой-то непонятной для них игре. Но его тревожило еще одно – ведь и исполнители заказа, по сути, также являлись и его свидетелями. А предстоящее задание сулило быть еще более «внушительным». И что с ними, интересно, произойдет после? «Старлею» очень не хотелось об этом думать, но он понимал – скорее всего, их должны будут убрать. Но с этой проблемой он разберется после задания...

«Никуда вы не денетесь! – мрачно думал он, затягиваясь сигаретой. – Денежки будут моими, а о том, как исчезнуть, я и сам позабочусь!»

Тем временем заскучавшие наемники обратили свое внимание на пошевелившегося миротворца:

– Очнулся, козел!

– Смотри, хлопает глазами, как корова!

Воеводин понимал, что его «пробуждение» повлечет за собой неприятности, но деваться было некуда. И тянуть тоже. Неприятности начались с мелочи. Одному из десантников пришлась по душе натовская куртка майора, и он не преминул об этом заявить вслух.

– Надо бы его пошерстить, – согласился его товарищ. – Все равно выкуп и за голого дадут. Так что нечего добру пропадать.

– А тебе-то что?

– Как это «что»? Картишки раскинем, тогда и поглядим, кому фарт привалит!

Скрепив это своеобразное мародерское согласие дружным взрывом хохота, они подошли к Воеводину. Будучи уверенными, что он ни бельмеса по-русски не понимает, наемники решили пользоваться суровыми методами общения приказного порядка в виде жестов.

– Слышь, ты, макака французская, снимай свою жилетку. Она мне приглянулась. Так что, чем быстрее я получу ее, тем для тебя же лучше, – начал бугай.

Наемник наглядно показал, что нужно делать пленнику, чтобы не вызвать агрессии.

Воеводин все прекрасно понимал, но, опять же, решил не подавать вида. Он встал, немного пошатываясь, и протянул руки – «мол, развяжите». Наемники быстро сообразили, и один из них принялся разрезать путы. Его товарищ, не доверяя пленнику, все-таки схватил автомат и взял «француза» на мушку.

Пока миротворцу освобождали руки, он пытался сообразить, как ему поступить дальше. Бежать вряд ли смог бы – даже обезоружив тех, кто находился в палатке, у него не хватило бы сил прорваться через остальных. Тело слушалось довольно скверно, и поэтому он счел нужным до поры до времени изображать смирного военнопленного. Пусть думают, что ничего не понимает. План никак не хотел складываться, и Воеводин просто обреченно внимал пересудам на свой счет. Радовало его только одно – убивать его, по крайней мере сейчас, никто не собирается. Террористы, боевики, наемники – или как назвать этих ублюдков – надеются получить за него выкуп.

Судя по той информации, которую пленник сумел выхватить из разговора с заказчиком, о том, что он жив, вполне возможно, никто и не подозревает. Но это таило в себе и некоторую опасность – если эти бандиты не найдут способа получить деньги за голову майора, они уж наверняка прирежут его как барана. А такая перспектива устраивала его мало.

Свечников тем временем вскрыл пакет и достал пачку документов. Внимательно изучая информацию, он то и дело качал головой. Никто из его подчиненных не подходил к нему, но по реакции командира было очевидно, что работа предстояла не самая плевая.

– Заканчивайте с этим мудилой и – отдыхать. Нам тут подкинули нешуточный номер, – громко произнес «старлей», глядя на пленного.

Как раз в этот момент мародеры стаскивали с него куртку. Когда обнажилось предплечье, а потом и само плечо, командир поначалу недоуменно прищурился, а затем опешил от увиденного. Все остальные также выглядели ошеломленными. Воеводин понял, что ситуация выходит «из-под контроля».

– Это что ж такое, а? – один из наемников, криво ухмыляясь, указал на татуировку: «Североморский морпех, 1990 – 1993».

– Вот это да!

Служба, начатая Воеводиным еще во времена Советского Союза, теперь в самый неподходящий момент выплыла наружу.

– Та-а-к, вот такой сюрприз... – главарь встал и двинулся к пленнику с пугающим выражением и без того малоприятной физиономии.

«Вот и приехали», – уныло подумал майор.

Глава 6

Резонанс по поводу трагических событий в мирном грузинском селе не утихал. Все население города Зугдиди, находившегося неподалеку от места трагедии, было взбудоражено ужасными новостями. В город ввели дополнительные части грузинских войск. Ситуация очень напоминала военное положение.

По городу ехал запыленный «УАЗ», направляясь в сторону окраин. За рулем сидел «таинственно исчезнувший» водитель Бенуа. Отар Авакидзе, докурив сигарету, ловким щелчком отправил окурок на дорогу. Внезапно на одном из перекрестков водитель заметил военный кордон. По приказу одного из постовых он остановил автомобиль. Военнослужащий, судя по погонам сержант, подошел к машине и жестом попросил опустить стекло. Авакидзе занервничал, но последовал приказу.

– В чем дело, командир? – хриплым голосом спросил он постового. – Разве я что-то нарушил?

– Ничего особенного. Проверка из-за недавних событий. Будьте добры, покажите, что у вас в салоне, – заученными выражениями прострочил сержант.

Отар вылез из машины, открыл двери салона. Пара вояк залезла внутрь, пошарив под сиденьями, один из них заглянул в бардачок, но ничего подозрительного они не нашли.

– Спасибо. Можете проезжать, – сказал сержант.

Авакидзе молча забрал права, сел обратно в кабину и выжал газ. Его лоб был покрыт испариной.

«И так нервы на пределе, а тут еще новые сюрпризы, – думал он, – так недолго и до инфаркта».

Несмотря на тревожные события, грузины всегда остаются грузинами. Так и сегодня – календарь свидетельствовал о том, что в городе царило воскресенье. В прямом смысле этого слова – никто никуда не спешил, из открытых окон домов слышались разговоры и смех. По узким улочкам гуляли влюбленные парочки, прохожие чинно здоровались и так же неспешно расходились по своим делам. Хотя дел в праздники ни у кого особо не было.

«Уазик» уже проехал центр города и теперь лавировал среди бетонных коробок окраин Зугдиди. Периферия здесь мало чем отличалась от кварталов рабочей бедноты по всему миру: плотная мрачноватая застройка с безликими домами и столь же равнодушными жителями.

Машина выехала к стройплощадке. Здесь автомобиль остановился, и Отар вышел из кабины. Ноги затекли и слушались не очень-то хорошо – и неудивительно, ведь он провел за рулем практически сутки. Немного поприседав для разминки, Авакидзе почувствовал другое беспокойное ощущение – голод. В нервозности он совершенно забыл и о пище. Успокоив себя мыслью о том, что, когда все закончится, он вернется к нормальному графику, Авакидзе направился в сторону подъемного крана.

На площадке не было ни одного человека. Широкие грязные канавы и полуржавые бульдозеры составляли основную картину стройки. Классические строительные вагончики кучковались где-то на самом краю, а слева от них находилась недостроенная бетонная стена со множеством выемок.

Отар достал из нагрудного кармана мобильный телефон и набрал номер. От волнения у него даже в глотке пересохло. Поднеся трубку к уху, он стал дожидаться ответа.

– Слушаю, – кто-то по ту сторону поднял трубку.

– Алло! – чуть не выкрикнул Авакидзе. – Это я, вы меня узнали?

– Конечно, узнали, – с сарказмом ответил невидимый собеседник. – Как же можно ошибиться? Вы уже прибыли?

– Да, я здесь. Я уже на месте. Что мне делать дальше? – Авакидзе озирался, бросая опасливые взгляды.

– Идите вдоль недостроенного фундамента. В третьей выемке лежит кейс, – диктовали ему, – в кейсе – гонорар.

– Да-да... – Отар выглядел несколько потерянным. – Я понял, сейчас иду туда.

– Спасибо за работу, вы сделали все как надо. Я очень довлен, вы оправдали возложенные на вас ожидания. Можете не беспокоиться – о вас никто больше не вспомнит. Счастливо! – Голос по ту сторону отчеканил как будто заранее заученные фразы, и связь оборвалась.

Авакидзе спрятал телефон и зашагал в указанном направлении. Руки неприятно тряслись, а сам он нервно озирался по сторонам. Груз предательства давил нестерпимо, но Отар утешался мыслью о том, что, забрав деньги, он навсегда исчезнет из этого города и этой страны. И никто никогда больше не увидит его. Когда он соглашался на это задание, им руководила забота о семье. Сейчас же над всеми прочими интересами и заботами довлело единственное желание – исчезнуть.

– Ничего-ничего, – бормотал он, – главное – забрать. Забрать и выбраться. А там уже я...

Пройдя несколько десятков метров, он оказался у подъемного крана. На его стреле висела тяжелая бетонная плита, а в кабине никого не было. «Странно», – подумал про себя Отар, однако маршрута не изменил. Подойдя вплотную к фундаменту, он двинулся к указанной ячейке. Отар неприятно удивился, когда обнаружил, что там ничего нет. Авакидзе снова вытащил телефон и хотел было набрать номер, как вдруг сверху раздался тяжелый свист.

Он поднял голову и замер от страха. Прямо на него летела плита, а лебедка крана разматывалась так быстро, что шансов изменить что-либо уже не было. Отар понял, что это конец – он не мог даже пошевельнуться. «Несчастный случай», – пронеслось у него в голове, и через мгновение плита рухнула на безвольное тело, переломав Отару Авакидзе кости и раздробив череп.

Глава 7

Ночь опустилась на горные отроги, окутав подножия кряжей непроглядной тьмой. С наступлением темноты в горах температура стремительно падает, особенно на вершинах. Низменности покрываются густым туманом, многие звери прячутся по своим норам до наступления утра. Кажется, что ночью даже сами горы погружаются в спячку – ни единого звука не доносится со стороны этих каменных исполинов.

Внезапно в спокойном ночном небе появились какие-то белые точки. Это явно были не звезды – мало того что они не мерцали, так еще и постоянно увеличивались в размерах. Спустя несколько секунд сторонний наблюдатель мог бы сделать вполне резонный вывод – скорее всего, это купола парашютов. Снижаясь, они постоянно смещались в западном направлении, видимо, пытаясь так выстроить свой полет, чтобы кучность приземления была максимальной. Вскоре купола скрылись за горным пиком, что также было вполне логично – демаскировка мобильной группы в самом начале задания – не самый лучший поступок.

Парашютисты пролетели еще метров двести в направлении небольшого заснеженного плато и вскоре посыпались на землю, как спелые финики. Основная часть приземлилась в разбросе не более ста метров, но пару человек все-таки занесло на самый край пологого склона. Одним из них был Батяня. В полете он специально действовал стропами таким образом, чтобы приземлиться немного в стороне от основной группы. Его соображения были логичны и довольно просты. Командиру всегда нужно думать за всех, кто находится в его подчинении. Хотя в его подразделении все до единого были контрактниками, причем трое – боевыми офицерами, страховка в десанте лишней не бывает. Кроме того, майору нужен был более широкий обзор. Отделение в основном приземлилось на западную часть плато, а ведь обзор подножия и прилегающих отрогов открывался только с южной, возвышенной части.

Собрав парашют, Лавров внимательно осмотрелся. Пока все шло по плану – приземление ровно в 10.15, пункт назначения в двух километрах, весь отряд на месте. Он направился к основной группе, стараясь производить как можно меньше шума.

Когда вся группа была пересчитана и выстроена, Батяня указал в направлении горной вершины. И снова – ни единого слова. Отряд молча двинулся вслед за командиром, а тот, в свою очередь, за проводником. Они шли бок о бок, и Батяня, чтобы уточнить некоторые моменты, вполголоса переговаривался с ним:

– Ваше имя?

– Ованес, – откликнулся тот.

– Армянин...

– Да, верно. Ованес Мирзоян. Но я хорошо знаю еще грузинский, мегрельский, абхазский и русский языки. Это не считая иностранных, – без тени всякого хвастовства сообщил проводник.

Лаврова вполне удовлетворил ответ. Адекватный и толковый помощник – дело редкое. Поэтому он задал еще один, последний, вопрос:

– Сколько лет в войсках?

– Выслуга – двадцать лет, – все в той же тихой манере ответил армянин.

Больше майору ничего не надо было знать. Он довольно сносно разбирался в людях – богатый опыт позволял анализировать личность на основании тех признаков, которые обычный человек затруднится даже назвать. В этом деле, видимо, играло не последнюю роль и чутье Батяни – «не тех» людей он вычислял на раз. А проводник не вызывал у него никаких явных подозрений.

Шли они около часа. Еще перед десантированием Лавров сообщил своим подчиненным, что суть задания изложит им только по прибытии в пункт конечного назначения.

Вся группа была одета в обычный камуфляж, без знаков различия и шевронов. Это было одним из основных требований – если даже их засекут в подобном наряде, никто не сможет точно сказать – боевики это или кто-то другой.

Когда Батяня вскарабкался на горную вершину, он позволил себе в голос озвучить первую за сегодня общую команду:

– Быстро подтянулись! Поправить амуницию и отдышаться. Через пять минут построение.

Десантники резво устремились вслед за командиром, немного отдохнули и выстроились в шеренгу. Батяня вместе с проводником стали перед строем.

– Итак, сейчас я кратко изложу вам суть нашего задания, – начал Лавров. – Мы находимся здесь для выполнения двух боевых задач. Во-первых – мы должны вычислить группу псевдодесантников, обезоружить или уничтожить их. Командира приказано брать живым, но... – Батяня посмотрел на проводника. – Но если эти подонки окажут сопротивление – валите всех без разбору. Я не хочу рисковать вашими жизнями. Все ясно? – Строй молчал.

– Отлично. Теперь несколько важных пунктов по поводу нашей тактики, – Батяня указал на проводника: – Этот человек, как вы уже, видимо, догадались, – наш проводник. Ованес Мирзоян служил в абхазской армии, советский офицер. Он будет помогать нам во время передвижения в горах и при необходимости контакта с местным населением.

Десантники посмотрели на проводника. Многие уже успели перезнакомиться с ним в самолете, поэтому по первому вопросу ни у кого вопросов не возникло.

– Во-вторых, непосредственно реализация поисковых мероприятий. Для этих целей у нас имеется связник с соответствующей аппаратурой. С ее помощью мы сможем пеленговать все вражеские выходы в эфир, а также засекать мобильные телефоны и местонахождение их владельцев. Если повезет – найдем их к завтрашнему утру...

В строю раздались одобрительные возгласы. Однако по выражению лица майора было понятно, что он еще не закончил свою речь.

– Но самое главное в задании – это полная и безусловная скрытность, – «особым» тоном произнес Батяня. – Дело в том, что мы находимся на грузинской территории, и находимся фактически нелегально. А это значит, что если нас рассекретят, то уже никто не будет разбираться, кто мы на самом деле и откуда. Международный военный трибунал и пожизненный срок. Это понятно?

Перспектива, нарисованная десантникам, выглядела не очень веселой, и они переглянулись, переваривая услышанное.

– А как же наши? – недоуменно спросил один из подчиненных, лейтенант Гришин.

– Наши помочь ничем не смогут, – отозвался Лавров. – В случае чего, командование от нас просто отрекается, и все. Такая уж у нас операция и такая ответственность. А это значит, что мы полностью сами за себя. И вот именно поэтому с этими тварями не стоит церемониться. Если с их стороны раздастся хоть один выстрел – огонь на поражение. Командира в любом случае беру на себя, понятно? Ну, вот и ладненько. А теперь надо быстро установить палатки, назначить дежурного по лагерю и помочь связисту разложить аппаратуру. Выполнять!

Солдаты и офицеры сразу же принялись за дело. Батяня не просчитался – информация о печальном завершении задания в случае провала оказала нужное воздействие. Все бойцы его отделения – ребята устойчивые, и поэтому психика у них работает на особый военный манер. Ценности и принципы их дела являются для них естественными – и поэтому им гораздо уютнее работается в обстановке полной ответственности за свою жизнь и своих товарищей, чем под каким бы то ни было дипломатическим прикрытием.

Лавров тем временем снова подозвал проводника и выяснил у него несколько важных деталей, касающихся местности. Все дело в том, что майор не верил генеральскому тезису о том, что заказчиками и исполнителями этой кровавой постановки были грузины. Вопрос о русских отметался сам собой. Поэтому он применил тактический ход – учитывая психологию наемника и характер выполняемого задания, просчитал, в какую сторону с наибольшей вероятностью будет двигаться отряд противника.

На север они пойти не могли – там бы они рано или поздно наткнулись на российских миротворцев, а те бы уже точно не стали церемониться. Пойдут в противоположную сторону, то есть на юг – обязательно демаскируются. Там очень много сел, и компактность проживания населения довольно плотная. Так что если их там заметят местные жители, то тут же сдадут военным или, чего хуже, порвут на части. Не стоит забывать, что из-за постоянных конфликтов почти у каждого в доме есть огнестрельное оружие. Восточное направление так же бесперспективно, как и северное...

Следовательно, остается один вариант – на запад. Даже при том, что в этом случае придется продираться через негостеприимные болота, есть перспектива выхода к морю. А это уже довольно серьезный шанс на спасение.

В данной ситуации Мирзоян играл очень важную роль – пробираться по местным топям вслепую было бы, мягко говоря, неразумно. Колхидские болота представляют собой гораздо более опасную штуку, чем, например, среднеевропейские. Жаркий климат и близость моря придают им множество разных «штрихов», а фауна этих мест просто сочится всякой мерзостью. Хотя укусы большинства населяющих болота змей и иных гадов несмертельны, вырубить человека на долгое время некоторые представители местной фауны могут запросто.

Между тем десантники уже развернули пункт связи и поставили две палатки. Огонь зажигать было категорически запрещено – тогда они из тщательно замаскированной диверсионной группой превратились бы в маяк. А этого никому не хотелось.

Батяня подошел к связисту, приказав настроиться на волну связи со штабом. Он должен был доложить о том, что приземление прошло успешно. Также стоило апробировать и радиолокатор – аппаратура здесь была довольно специфическая.

Как только связист надел наушники, в кустах неподалеку послышался шорох. Лавров тут же среагировал, потянулся за автоматом – и вдруг произошло нечто необъяснимое. Прямо на связиста из кустов с чудовищным ревом бросилось непонятное животное огромных размеров, с бешеными красными бойницами глаз. Тот еле успел отскочить, однако станции не поздоровилось. Она была в один момент растоптана тяжелыми ногами непонятного зверя. Батяня выхватил нож, вскочил на ноги и оказался прямо напротив страшного животного. Из-за того, что зверь сбил один из светильников, то место, в котором он находился, было сейчас не освещено. Лавров успел заметить только рога и косматую бороду животного. В следующую секунду зверь с ревом бросился на майора. Батяня извернулся и наотмашь полоснул ножом. Чудовище взвыло, однако майор чувствовал, что серьезного ранения он нанести так и не смог.

Один из офицеров схватил автомат, но Батяня жестом приказал не стрелять – они могли привлечь внимание, и тогда вся миссия пошла бы псу под хвост. Тем более у бывалого вояки созрел интересный план. Он повернулся спиной к скале и свистнул со всей мочи. Животное тяжело развернулось и бросилось на звук. Когда чудовище подбежало на расстояние метров пяти, Лавров кувырком прыгнул между его лап. Зверь по инерции врезался в камень, немного пошатнулся и снова развернул морду, чтобы найти этого наглого двуногого. Но Батяня, не теряя времени, ловко подскочил прямо к голове этой горы шерсти и мышц и под небольшим наклоном всадил нож в нижнюю челюсть. Непонятное создание издало кошмарный вой, мотнув головой, и ударило майора рогами прямо в грудь. К счастью, удар пришелся наотмашь, боком, но и этого хватило. Майор отлетел в сторону и сильно ударился рукой о камень. На этом его сопротивление окончилось. Однако и зверь больше не сделал ни одного наступательного движения. Сталь ножа пресекла его движения. Через пару мгновений у него подкосились ноги, и исполинский зверь тяжело рухнул на бок.

Один из солдат тут же подскочил к животному, видимо, переполненный желанием добить его ударом штык-ножа в висок. Батяня пытался крикнуть, но из-за удара дыхание перехватило. Зверь конвульсивно дернул ногой, и солдат отлетел к той самой каменной стене, в которую всего несколько секунд назад врезался загадочный монстр.

Майор напряг силы и, оперевшись рукой о камень, встал. Остальные уже окружили зверя и рассуждали о том, что за тварь напала на них. Батяне хватило и одного взгляда, чтобы безошибочно определить, кто лежал перед ним на холодном каменном плато.

– Это тур, – прохрипел Лавров: удар в грудную клетку все-таки временно сказался на работе легких. – Что-то вроде зубров или буйволов, только кавказского разлива.

– А почему он напал на нас? Они ж вроде спокойные?.. – недоуменно спросил один из офицеров.

За Батяню на этот раз ответил проводник:

– У них сейчас гон – вот они и звереют. Могут даже на человека напасть. Вот, кстати, пару лет назад подобный случай был километрах в десяти отсюда. Только тогда все закончилось не так хорошо.

– Понятно, – ответил старлей и кивнул на сломанную станцию: – А что нам теперь с этим делать?

Превозмогая боль в груди, Батяня улыбнулся:

– Нет худа без добра. Если уж пообщаться не удалось, то хоть нормального мяса вместо тушенки налопаемся.

В ответ на эти слова солдаты заулыбались.

– А со станцией чего-нибудь придумаем, безвыходных положений не бывает, – заключил командир группы. – Эй, Куницкий, у тебя ЗИП есть?

– Так точно, товарищ майор! – отозвался связист.

– Ну, вот и займись. А мы пока освежуем горное страшилище.

Глава 8

По пыльной дороге быстро ехал «УАЗ» типа «буханка». Где-то далеко на горизонте маячил город Зугдиди, а машина стремительно удалялась от него в противоположную сторону. Автомобиль был разрисован маскировочным камуфляжем, что давало все основания предположить, что «УАЗ» принадлежал какому-то военному ведомству.

За рулем сидел Давид Джабелия. В салоне помимо него находилось еще пятеро в камуфляже и француженка, о которой ему говорил Георгадзе. Бойцы были в прекрасном расположении духа. Еще бы! Не каждый день с ними на задание выезжает очень миловидная молодая особа, ко всему прочему еще и француженка. Препятствием бурной коммуникации служило только одно – никто не знал, как с ней общаться. Грузинского она почти не знала, а грузины не владели французским. Вернее сказать, никто, кроме Джабелия. Однако тот был погружен в раздумья совсем иного рода.

До села оставалось совсем немного, и с каждым километром Давида охватывало все усиливающееся чувство волнения. Когда он в прошлый раз посещал Зугдиди, ему сказали, что в селе никого не осталось. Не поверив на слово, Давид все-таки добрался туда. Но поговорить там действительно оказалось не с кем. Все жители села разбежались кто куда, опасаясь повторения кровавой резни. Страхи, конечно, совершенно необоснованные, но их ужас легко можно было объяснить... И вот сейчас у него появилась надежда на то, что он сможет узнать, что случилось с его матерью. Давид подсознательно верил, что она осталась жива, и хотел как можно скорее получить хоть сколько-нибудь достоверное сообщение о судьбе самого дорогого для него человека.

Однако вместе с тем он не спешил забывать и о госзадании. На этот раз он работал в полной, можно сказать, «шпионской» засекреченности. Легендирование их поездки в село было следующим. Французскому корреспонденту Бенуа, для гарантирования ее безопасности, был придан отряд охраны из числа бойцов спецназа. Легенда выглядела настолько реальной, что и сама Элен не подозревала от том, что эти люди имели несколько иные задачи, чем охрана ее персоны. Проще говоря, по замыслу высшего командования журналистку использовали «втемную».

В свою очередь, международный статус Элен и волшебная аккредитация одного из крупнейших французских национальных телеканалов «Антенн-2» открывали перед ней практически безграничные возможности. Что, собственно, и было нужно Джабелия. Первым пунктом плана значился сбор максимального количества информации по «нужному» вопросу. Заявись они в военной форме, вряд ли бы кто-нибудь стал с ними разговаривать. А миловидная журналистка, вызывавшая доверие уже из-за своего французского шарма, была вполне подходящим инструментом для пополнения пока что весьма небогатой информационной базы.

Внезапно на горизонте появились первые руины жилых домов. Элен тут же попыталась достать камеру, но учтивые камуфляжники не позволили потратить девушке лишние силы и быстро помогли извлечь «аппарат». Она только мило улыбнулась в ответ, настроила фокус и начала снимать развалины. Между обгоревших стен и каменных печей уже сновали люди – это значило, что жители начали возвращаться в село. Бенуа этот факт очень порадовал – еще в Тбилиси ее предупреждали, что там может вовсе не быть людей и поездка пройдет впустую. Но она настояла на своем – и не ошиблась.

Вскоре Давид остановил машину. Местные жители с недоверием смотрели на «УАЗ», а когда из него вышел человек в военной форме, чуть было вновь не попрятались за близлежащими кустами. К счастью для Джабелия, один из них узнал своего старого односельчанина и бросился к нему с возгласом радости. Элен, не теряя времени, тщательно снимала все происходившее. Она уже предвкушала, какой материал может получиться из серии ее репортажей об этом конфликте.

Вслед за Джабелия из машины начали вылезать и спецназовцы. Они были одеты в стандартный камуфляж – никаких масок или опознавательных знаков России. Автоматы они специально держали стволами вверх – мол, мы пришли с миром. Последней из салона вышла Элен. Один из спецназовцев, оставшийся на всякий случай в автомобиле, передал ей камеру, и она попросила одного из сопровождавших ее немного побыть оператором. Сделала она это на русском языке, что несказанно порадовало солдат.

Тем временем Джабелия подошел к одному из полуразрушенных домов. Это был его родной дом – в этих местах он рос и воспитывался. Воспоминания на несколько мгновений волной нахлынули на Давида. Он оперся на обгоревший камень и тяжело вздохнул. Однако предаваться таким мыслям было не время – стоило выяснить, что здесь произошло, и особенно – что произошло с его матерью. Среди мертвых ее не было, трупа в доме тоже не обнаружили... Все это являлось для Давида первоочередной задачей. Пока Бенуа настраивала камеру и «раскручивала» нескольких местных на интервью, он направился к старику Зурабу. Джабелия помнил его еще с детства – казалось, и тридцать лет назад он был таким же старым и молчаливым, как и сейчас.

– Пойду я со стариком поговорю, – кивнул Давид своему заместителю. – Сосед все-таки. С детства его помню, добрейшей души дед...

– Но сначала нам нужно узнать, в какую сторону ушли русские! – заартачился тот.

Джабелия скептично хмыкнул – Нико был его заместителем, довольно амбициозным молодым человеком, лезшим во все «щели».

– А с чего ты вообще взял, что это были русские?

Тот немного опешил от такого странного вопроса:

– Но вы же сами видели видеозапись и говорили с генералом. Сомнений же никаких нет – это российские мерзавцы!

Давид начинал терять терпение:

– Да с какого рожна ты взял, что это правда? А вдруг это подстава? У тебя что, совсем мозги не работают?

– Я верю только своим глазам, – гордо заявил Нико.

Несмотря на свой молодой возраст, он был резким человеком и всегда настаивал на своем мнении. Даже в спорах с высшим командованием.

– А твои глаза не говорят тебе о том, что во всей этой истории слишком много нестыковок? Например, касаемо вот этой, – Давид кивнул в сторону француженки. – У меня есть масса вопросов по поводу ее роли в этой истории.

– Товарищ командир, вы только усложняете все, – не прекращал гнуть свою линию заместитель. – Ведь весь мир уверен в том, что это русские. Даже если существует вероятность того, что это ложь, – нас это не касается. Мы должны найти и...

– Да тише ты, – шикнул Давид. – Еще возьми в руки рупор и труби по всем окрестностям.

Бенуа ни о чем не знала, и раскрываться перед ней было вовсе не обязательно. Однако Элен не обратила никакого внимания на их разговор. Она была слишком увлечена беседой с местными жителями, которые с большой охотой давали комментарии произошедшим событиям.

Джабелия устало посмотрел на Нико. «Молодой ты еще, резвый! – подумал он. – Копытом землю хочется бить...»

Хотя винить этих бойцов было не в чем – они просто выполняли свое задание, и думать над тем, кто тут прав, а кто виноват, не входило в их компетенцию. Все строго по-военному – принцип единоначалия. Кто-то приказы отдает, кто-то их выполняет. Полный порядок.

Но вот Джабелия этот порядок сейчас как-то не устраивал. Зачем русским такая явная, грубая и глупая провокация? Зачем им раздувать только-только утихший конфликт, и так унесший жизни большого количества невинных людей? Зачем вырезать целое село, вырезать миротворцев, да еще допускать столь серьезную утечку информации? Давид давно думал об этом и понимал, что такие поступки противоречат всякой логике... с российской стороны. Но ведь в это может вполне быть замешана и «третья» сила – некто, обладающий властью и желающий продолжить и усилить эскалацию конфликта. Конечно, это могут быть и грузины, и американцы, и вообще черт знает кто. Но к мысли, что это были не «официальные» русские, Давид склонялся все больше.

Да и в судьбе Бенуа был целый ряд моментов, который вызывал весьма резонные вопросы. Убежать она бы не смогла, если бы ей этого не позволили. Значит, утечка информации был запланирована. Она смогла быстро и без потерь добраться из этой глуши до Тбилиси – если бы даже ее упустили из лагеря миротворцев, то после бы точно нашли. У Давида оставалось слишком много вопросов, а вот ответов не хватало...

Однако один вопрос он мог разрешить прямо сейчас. Просто отодвинув своего заместителя в сторону, он подошел к старику и почтительно поздоровался:

– Скажи мне, Зураб, видел ли ты мою маму? Я был после того в селе, но никого не застал. А сейчас, смотрю, люди стали возвращаться.

– Да, сынок, – кивнул седой как лунь старик. – Твоей матери очень повезло – она ушла в горы собирать травы как раз перед тем, как началась эта резня...

– Что ты говоришь? – разволновался Давид. – И что, после этого ее никто не видел?

– Нет, сынок, никто. Но я чувствую, что она жива, – старик откашлялся, а затем пронзительным взглядом уперся в лицо Джабелия: – Скажи, а зачем ты здесь?

– Я сопровождаю эту репортершу. Не подумай дурного. Тем более я хочу отыскать маму, а ты мне очень в этом помог. Ты вселил в меня надежду. Спасибо.

Старик улыбнулся, снова закашлявшись. Давид легонько похлопал его по спине:

– Береги себя, Зураб! Спасибо, что не забываешь своих! Может, какая помощь нужна?

– Нет, спасибо, сынок, – отрицательно покачал тот головой. – Сейчас нам помогают все. И наши, и вот из-за границы гуманитарки навезли – на год хватит.

Джабелия тепло попрощался со старым грузином и подошел к Элен.

– Ну, как тут дела? Слышал, вы уже научились говорить по-русски? – В его голосе слышалась ирония.

Та немного замялась, но все-таки ответила:

– Я просто не хотела привлекать внимание.

– Понятно, – Давид улыбнулся. – Ну, тогда не буду вам мешать, работайте.

Его настроение значительно улучшилось. Теперь у него была надежда на то, что мама жива. И не просто призрачные иллюзии, а реальные факты – она была в горах. Конечно, и там могло приключиться что угодно, но все-таки хоть как-то успокоить себя ему удалось.

Вдруг спецназовец, оставшийся в машине, открыл дверь и позвал командира:

– Есть новости. Только что сообщили, что на вершине одной из гор видели дым. Скорее всего, костер.

– Кто сообщил? – прищурился офицер.

– Полковник Георгадзе.

Джабелия сразу смекнул, что к чему.

– Отлично! Одного человека оставляем здесь, остальные – в машину. Журналистка тоже останется в деревне.

Однако девушка, услышав, что за ее спиной буквально решается судьба ее материала, тут же запротестовала:

– Нет! Я тоже поеду! Я журналист, и мое место там, где что-то происходит.

Джабелия не любил спорить с женщинами, но сейчас проявил жесткость:

– Я не хочу неприятностей. Здесь вам будет безопасней.

Элен скорчила саркастичную гримасу и уточнила:

– Вы уверены? С одним-то солдатом? Вот если что-то случится, то уж точно проблем будет больше именно здесь.

Джабелия был настолько взволнован новостями, что решил больше не препятствовать француженке.

– Хорошо, вы поедете с нами. Только никакой самодеятельности – ваша безопасность полностью зависит от меня, и, следовательно, вы подчиняетесь моим приказам. Это понятно?

Элен кивнула кудрявой головой, однако в ее глазах плясал огонек, не суливший Давиду спокойной жизни. Впрочем, тот и сам здраво понимал, во что ввязался...

Глава 9

На небе бледным светом блистал месяц, звезды мерцали все ярче. Птицы уже умолкли, и тяжелая тишина расползлась по неровному ландшафту предгорий. Горная ночь веяла свежестью и удивительным ощущением высоты – свободы и бескрайнего пространства.

На одной из горных вершин, в укрытии, незаметном для посторонних глаз, горел огонь костра. Он был разведен с толком: чтобы дым не шел вверх и не выдавал расположение группы, Батяня приказал развести его под широкими лиственными кронами.