Куклы на чердаке Дубчак Анна

Я достала из кармана записную книжку, которую открывала в последний раз целую жизнь назад, нашла нужный номер и позвонила. Знаками я показала Соне, чтобы она вышла из комнаты. Не хотела, чтобы мой визит в прошлое происходил на глазах свидетеля.

Резкие длинные гудки действовали мне на нервы. Я даже не знала, что скажу этому человеку… просто даже понятия не имела… Но мне хотелось убедиться в том. Что меня по-прежнему любят, и что мне всегда придут на помощь…

И вот, наконец, трубку сняли.

— Алло? — произнесла я немного осипшим от волнения голосом. — Фима, это ты?

— Он умер, — ответил мне незнакомый женский голос. — Его убили.

.. Когда я очнулась, в доме было полно людей… Я не сразу поняла, где я: в какой стране, в каком городе… Даже декорации дома, в котором я провела последние дни, не произвела на меня особого впечатления… И только Германа, сидевшего на краешке постели, я воспринимала, как близкого и родного человека. Хотя бы он не совершил по отношению ко мне подлости…

— Что случилось? Где Соня? И кто все эти люди?

— Начнем с того, что ты потеряла сознание, Соня вызвала доктора, и он сделал тебе укол, после которого ты проспала почти десять часов…

— А где был ты?

— Я никуда не уезжал и все то время, что ты разговаривала с Соней, сидел в своей машине за воротами дома… Я видел, как приехал доктор, и прошел вместе с ним сюда… Я очень боялся за тебя…

— Так кто все эти люди?

— Эксперты-криминалисты… Соню арестовали… И это хорошо, что ты не видела и не слышала этой жуткой сцены… Представляешь, она кричала на весь квартал, что у тебя с этим садовником была связь, что это ты его убила, а потом затолкала в морозильную камеру… Это просто счастье, что тебе было плохо, и все это прошло как бы мимо тебя…

Я тотчас вспомнила котлован и закрыла глаза… Да уж, мимо меня…

— Труп этого садовника нашли, представляешь? И никакой он не садовник… Уве Шолль. Безработный. Был любовником Сони… Она отравила его…

— А что будет со мной?

Герман посмотрел на меня как-то странно, потом пожал плечами.

— Думаю, у тебя все будет хорошо…

— А за что Соня его убила?

— Ведется следствие…

— Герман, ты так странно на меня смотришь… У меня что, снова неприятности? Меня высылают из страны или наоборот, посадят в тюрьму? Здесь, в Германии?

— Если ты подпишешь некоторые документы, то, думаю, тюрьма тебе не грозит… — Он снова посмотрел на меня как-то странно.

— Значит, Соня-таки успела хоть что-то сделать для меня… Господи, какая же она странная и… опасная… Ты сегодня какой-то не такой, Герман… У меня такое чувство, как будто бы ты что-то знаешь, и не хочешь мне говорить…

— Как ты себя чувствуешь, Наташа?

— Если честно, то отвратительно… Слабость, тошнота… А что?

— Может, поедем ко мне? Или в ресторан, чего-нибудь перекусим, капусту, например? — он улыбнулся, но улыбка вышла искусственной, нервной.

— И меня выпустят из этого дома?

— Думаю, что да… Конечно, с тобой еще будут говорить, задавать тебе вопросы, но пока в доме работает группа экспертов, я думаю, нам лучше посидеть где-нибудь в нейтральном месте…

— Что, Тони нашелся? — Я сказала то, что думала и чего боялась больше всего. — Они его арестовали?

— Поднимайся… Я помогу тебе собраться…

— Что, и вещи с собой брать? Герман, что происходит?

— Ты веришь мне?

— Очень хотелось бы, знаешь ли… так устала, что все вокруг меня врут…

В голове была такая каша, что действительно наверное следовало выйти из душной, протопленной спальни и оказаться на свежем воздухе.

Мы снова, как и сутки назад, шли по аллее, и мне казалось, что через пару минут послышится визг тормозов, и мы увидим мчащуюся на машине Соню…

Но за воротами скопилось и без того много машин… Я чувствовала себя как кувшин, из которого вылили всю воду…

— От кофе бы я не отказалась…

Герман помог мне сесть в машину, он был таким заботливым, нежным, но и это тоже почему-то настораживало меня… В машине я вдруг спросила:

— А где мой паспорт?

— Вот, держи… Я же вижу, ты чего-то боишься… Я не собираюсь отбирать у тебя документы и продавать в рабство…

— Извини…

Мы сели за столик того самого ресторана, где познакомились. Герман заказал себе капусту с колбасой, а мне — кофе и яблочный штрудель.

— Хочешь, я расскажу тебе, зачем Соня пригласила тебя в Германию? — Неожиданно сказал он.

Я медленно повернула голову.

— Неужели последняя версия… с Тони…

–.. не последняя… И знаешь, почему? Потому что Соня Бехер вовсе и не Соня Бехер… Ее зовут Рита. И я ее узнал… Как узнал ее и инспектор Крулль, понимаешь? Потому и не спросил документов.

— У нее что, есть фальшивые документы?

— Нет, как раз фальшивых документов-то у нее и нет… Это она перед Розой, да перед тобой представлялась Софи Бехер… А перед Розой даже не посчитала нужным проявить осторожность и постоянно говорила ей об Эрвине…

— Но зачем? Подожди, я ничего не понимаю…

— А затем, моя дорогая Наташа, что она не могла допустить, чтобы ты узнала ее настоящую фамилию…

— Герман… Не пугай… Надеюсь, что она не Вьюгина? Хотя, она представилась моей сестрой… Ее фамилия должна быть все же немецкой… Иначе мюнхенский комиссар вряд ли ее узнал…

— Если бы ты только знала, насколько прост и гениален тот сюжет, в который ты оказалась вовлечена… Другое дело, что ты оказалась девушкой-обманщицей…

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что я воспринимал тебя, как незамужнюю девушку, а ты, оказывается, была замужем…

— Это не считается… И вообще, Герман, ни слова о драконах… прошу тебя, не напоминай мне о Тони…

— Открой свой паспорт.

Я открыла. У меня был новенький российский, почти девственный паспорт.

— Какой чистый, новый, красивый… Ты когда его меняла в последний раз?

— Накануне своего неудачного, так называемого замужества с Тони… Понимаешь, я потеряла свой паспорт в сауне… Вернее, это я так думала… Потом оказалось, что он упал за диван… Так и получилось, что мне сделали новый, а потом я нашла старый, но решила не отдавать в милицию… Но при чем здесь мой паспорт?

— А ты не помнишь, чем отличался твой тот паспорт, который ты якобы потеряла, от этого?

— Нет, не помню… Герман, может, ты расскажешь мне, в чем дело? Ты пугаешь меня…

— Имя Иоахим тебе ни о чем не говорит?

— Нет… Вернее… ну, как же! Ты же сам рассказывал, что это твой друг… Племянник Клементины…

— Фамилия «Фогель» тебе тоже ни о чем не говорит?

— Фогель? Постой… Я откуда-то знаю эту фамилию…

— Дело в том, дорогая Наташа, что ты — жена, вернее, теперь уже вдова Иоахима Фогеля… И твой брак с ним зарегистрирован три года тому назад в московском загсе…

И тут я вспомнила. Холодная московская осень. Маленькая авария, мой мотоцикл сильно пострадал, потребовались деньги на ремонт… К родителям обращаться было бессмысленно — все равно не дали бы, если бы узнали, на что… И надо же было такому случиться, что как раз в этот время мне позвонил Фима. Он сказал, что у него ко мне есть одно дело… Мы сидели с ним в пирожковой рядом с Савеловским вокзалом, я плакала, показывая ему разбитое колено, а он вдруг поцеловал его… Джинсовое колено… Фима сначала говорил мне о своей любви, а потом плавно перешел к делу. Оказывается, ему предложили хорошую работу, но туда, по его словам, брали только женатых работников… И мы договорились с ним: фиктивный брак за две тысячи долларов… Я посчитала это отличной сделкой, Фима договорился в ЗАГСе, нас расписали, и мы благополучно разъехались в разные стороны… Фима Фогель. Фима — все звали его Фимой… В ЗАГСе сказала, что сохраняю свою фамиилю.

— Фима Фогель… Это и есть Иоахим Фогель? — Как странно было слышать это.

— Да. Это твой муж. Своей любимой тетке Клементине, он написал, что женился в Москве на любимой девушке… — с грустью заметил Герман. — Так вот, оказывается, как женился бедный и несчастный Иоахим Фогель… Понимая, что ты никогда не полюбишь его и не выйдешь за него замуж нормально, по-человечески, он сделал тебя своей женой таким вот странным образом… Так я и знал, что что-то здесь не так… Думаю, ну не могла Наташа так меня обмануть…

— Фима… Он же Иоахим Фогель… Вот это да!.. Герман… — затылок мой заломило, и я даже застонала от боли. — Послушай… Или мне все это приснилось… Кажется, я вчера позвонила Фиме, в Москву… Что-то мне так одиноко стало и грустно… Я знала, что Фима мне всегда поможет… Но какой-то женский голос ответил мне, что Фима умер… что его убили…

— Помнишь, я тебе рассказывал историю Клементины? Вернее, ее завещания? Так вот. Она завещала все свое состояние и дом племяннику…

— Фиме… — глаза мои наполнились слезами. Я поверить не могла, что речь идет о моем друге, о тихом и незаметном парне, который был в меня много лет влюблен, и которого я не замечала настолько, что даже забыла, что вступила с ним в фиктивный брак — настолько это для меня ничего не значило.

— А его сестра, Рита, которая долгое время действительно прожила в Парагвае и вернулась оттуда не так давно, чтобы получить свою долю наследства, чуть с ума не сошла, когда узнала, что ее практически обошли… Она наняла Уве Шолля, чтобы тот поехал в Москву и убил ее брата (тогда она была бы единственной наследницей Клементины), а когда узнала, думаю, из документов, что он женат (представляешь, как она была потрясена?!), то заказала и тебя… Но так случилось, что вместо тебя была убита совершенно другая Наталья Вьюгина… Шолль по ошибке убил другую Наташу Вьюгину… И я узнал об этом буквально сегодня утром от комиссара Крулля. И, что самое тяжелое в этой истории, твоим родителям пришлось опознавать труп той девушки… Думаю, после того, как Рита поняла, как они ошиблись, ей и пришла в голову мысль навестить твоих родителей в Москве, чтобы убедиться, что ты — это ты, и что ты действительно знакома с Фогелем…

— Ты хочешь сказать, что Соня — это и есть Рита Фогель?

— Да, она после замужества оставила свою девичью фамилию…

— Думаю, что после всего того, что сделал для нее Уве, ваш садовник, отношения их разладились… Возможно, она ему мало заплатила или же он стал предъявлять свои права не нее… Но одно ясно — от него надо было избавляться… Но дело-то не закончено… Ведь ты теперь — прямая наследница своего мужа, Иоахима… убивать тебя — слишком сложно… Да и опасно. И так уже два убийства, плюс предполагаемое убийство самого исполнителя… Вот она и решила выманить тебя сюда и заставить подписать два простых документа. Первый — твое вступление в наследство, а второй — генеральная доверенность на имя Риты Фогель на ведение всех твоих дел и право подписи…

— Ты хочешь сказать, что те документы, которые мне вчера зачитывали и переводили…

— Да все это была чушь с самого начала! Я сразу это понял, поскольку никто таким образом не может получить разрешение проживания в Германии…

— Герман, но как ты догадался?

— Так ты же мне оставила свои документы! Когда я их прочитал, то сразу понял, что ты — без пяти минут наследница Праунхаймов. Я и сам до сих пор не могу придти в себя от удивления… То-то я чувствую, что эта история с Соней шита белыми нитками — никакой логики, никаких мотивов… Все непонятно!

— А Тони? Он жив?

— Да не знала она никакого Тони… Она все это выдумала, лишь бы ты осталась рядом с ней вместе со всеми этими бумагами… Ей важно было, чтобы ты поставила свои подписи… А Тони — это твоя история, просто она решила ее использовать… Надеюсь, тебя это утешит?

— Но он жив?

— Понятия не имею… А это сейчас так важно?

— Выдумала… Надо же! А я поверила… Герман, дорогой, у меня голова кругом идет… мне кажется, что это сон… Постой… Ты знаешь, она угостила меня кофе, и уснула…

— Вот этого-то я и боялся больше всего… Понимаешь, пока она ждала прихода нотариуса и своего мужа, Эрвина, который на самом деле является профессиональным переводчиком и который был якобы нанят Соней для того, чтобы завещание Клементины было переведено на русский язык… Так вот, пока она ждала их, шло время, и она боялась, что вы договоритесь до ссоры, и ты уйдешь… И чтобы как-то задержать тебя, она напоила тебя снотворным, я думаю…

— Да-да… Кода я проснулась, эти двое мужчин уже сидели рядом и ждали, когда я проснусь… Выходит, мне зачитывали завещание Клементины, а Эрвин переводил мне все так, как если бы он переводил документ, позволяющий мне еще какое-то врем яжить в Германии?? То-то я чувствовала, что он несет какую-то чушь, и путается в словах… Да он просто на ходу сочинял текст несуществующего документа!!!

Я вздохнула. Голова моя кружилась.

— Но какая же дурища, эта Соня! Вернее, Рита… Так долго морочить мне голову какими-то куклами, разыгрывать меня… Зачем? Неужели нельзя было придумать что-нибудь более действенное, чтобы заставить меня подписать эти документы?

— Знаешь, я тоже думал над этим… Оказывается, это не так-то и просто — придумать причину, которая могла бы заставить тебя оставаться какое-то время в доме, да еще и подружиться с Соней… Ты попробуй придумать другой вариант, как-нибудь на досуге…

Понятное дело, что я была возбуждена, засыпала Германа многочисленными вопросами, смеялась, шутила нервно, глупо… Пока вдруг не услышала:

— Я пошутил. Слышишь, Наташа, я пошутил! И никакая ты не наследница…

Я уронила кусок яблочного штруделя в чашку с остывшим кофе.

— Как это?

— Я — наследник… И это я сделал так, чтобы ты приехала…

…Я смеялась до слез. Потом мы вышли из ресторана и долго гуляли по вечерним и сырым улицам Мюнхена, держась за руки… Иногда из темноты появлялось какое-нибудь бледное лицо, и мне казалось, что это Тони, или Соня, или даже Нуртен… А во всех собаках я видела своего Тайсона…

— Я должна позвонить… Герман, можно я воспользуюсь твоим телефоном?

— Конечно… Родителям будешь звонить?

— Нет. Сначала Нуртен, потом Нежмие… Ну и родителям… потом… Послушай, Герман… Я вспомнила… Вспомнила, где видела раньше Соню… Вернее, Риту… У Фимы дома стояла фотография в рамке, где они вдвоем… Теперь-то я понимаю, что это были они — брат с сестрой… Я же чувствовала, чувствовала, что где-то ее видела…

— А тебе совсем не интересно, — перебил меня мягко Герман, — какое наследство тебе досталось от твоего мужа?

— Так ведь дом… — пожала я плечами. — Дом Клементины… просто не верится… Сказка какая-то…

— Дом и несколько миллионов евро… Кажется, пять… — сказал он, четко проговаривая каждое слово.

— Ско-о-олько?! — Тяжелый болезненный сон продолжался.

Уже у него дома, за чаем, Герман достал из кармана мятую газетную вырезку, разложил ее на столе.

— Вот, нашел случайно в вашем доме… Наступил, можно сказать, на нее… Все читаю, перечитываю, но ничего не понимаю… Какое отношение это могло иметь к твоей родственнице Рите…

«Мюнхенская полиция в среду поймала женщину, попытавшуюся ограбить шесть банков в течение менее трех часов. Как сообщает Associated Press, грабительницу выследили и арестовали в парикмахерской. В операции принимали участие сотни полицейских. 33-летней преступнице, имени которой полиция не раскрывает, удалось украсть 4 тысячи 975 долларов из четырех банков, расположенных в центре южногерманского города. Однако в двух отделениях банков ей не посчастливилось, несмотря на то, что женщина была вооружена пистолетом. По сведениям полиции, на ней был черный плащ и она была без маски…»

— Думаю, такое же, как и эта вырезка… — я достала из кармана джинсов другой клочок газеты, который я подобрала в садовом домике. — Вот, почитай… «Прокуратура Берлина выдала ордер на арест медсестры клиники „Шарите“, подозреваемой в убийстве нескольких пациентов. Об этом в прямом эфире новостного телеканала N24 сообщил официальный представитель берлинской прокуратуры Михаэль Грунвальд. Он рассказал, что по данным предварительного расследования, медсестра отделения интенсивной терапии кардиологического блока убила как минимум двух тяжелобольных пациентов…» Думаю, она черпала силы из этих криминальных колонок… Я не удивлюсь, если после того, как ее посадят, и у меня будет возможность осмотреть дом, я найду еще целую сотню подобных вырезок…

…Я вдруг приблизилась к Герману и положила свою голову ему на грудь. Я плакала и не могла остановиться… Я вдруг представила себе жизнь этого чудака-физика, Фимы Фогеля (думаю, что никто и не знал его настоящего имени), его большую любовь ко мне и ту сомнительную радость по случаю его женитьбы на девушке, которая сделала это за деньги, которые ей понадобились, чтобы отремонтировать мотоцикл… Какая пошлость! И какая жалость, что я не вышла за него замуж по-человечески…

Я подняла свое мокрое лицо, Герман протянул мне платок.

— Брак фиктивный… — только и произнес он.

— Знаю, что фиктивный… Не думаю, что наследство останется у меня, и что Рита не станет отсуживать свою долю… — предположила я. — Как ты думаешь?

— Посмотрим… Не забывай, что я адвокат… К тому же, кто знает, что брак фиктивный?

Об этом знали только мы с Фимой, подумала я, но ничего не сказала…