Если свекровь – ведьма Касмасова Лилия

– На берегу озера, – ответила она.

Значит, Мелисса через озеро сбежала! На той лодке, на которой с родителями приехала на праздник.

Маргарита обратилась к Стрелиции, так и стоявшей в дверях:

– И ты их не увидела, когда сюда шла?

– Нет, – помотала та головой.

– Да их сразу не заметишь, – сказала Акация. – Они там среди кустарника. Их няня нашла, когда за мячиком побежала.

И Акация вдруг как взвизгнет!

Напугались все. Инспектор обхватил Орхидею, будто ей что-то угрожало.

Толкнув Акацию под локоть большой лохматой круглой головой, в окне показался Боб. Он поставил передние лапы на подоконник и заглянул в комнату – в зубах его виднелась какая-то смятая бумажка.

– Вуф! – тихо буркнул Боб, не разжимая челюстей.

Бабуля Маргарита подошла к окну и забрала у него бумагу. Развернула ее – это была какая-то записка – пробежала глазами, нахмурилась. Потом протянула записку мне.

Красивым почерком с завитушками там было написано:

«Мама и папа! Когда я увидела Мишу с этой чухонкой, я поняла, что не могу ему позволить жениться на ней. Мне кажется, в глубине души он до сих пор меня любит. Я уверена, он даже жениться собрался, только чтобы мне отомстить. Мы поехали бракосочетаться. Пожелайте нам счастья. Мелисса».

– Что там? – хором спросили Стрелиция и прибежавшая на кухню Акация.

– Мелисса с Мишей поехали жениться, – будто чужим голосом произнесла я. Происходящее казалось каким-то нереальным. Мой Миша уехал жениться на другой? На какой-то соседке-блондинке?

Маргарита снова взяла у меня записку, сказала:

– Миша бы не поехал с ней по доброй воле.

– Не рехнулся же он! – подхватила Акация. – Ведь за побег накажут.

Я бы предпочла, чтобы кто-нибудь сказал, что Миша слишком меня любит, чтобы бежать с другой.

Но…

– Накажут? – повторила я за Акацией.

– Сибирь, – сказала Акация, возведя глаза к потолку.

Ничего себе. Хотя для этого предателя и Сибири будет мало!

– Массовый побег, – пробормотал инспектор, не поворачивая головы. Потом вытащил из кармана телефон. – Я пущу по следу агентов.

– Вовсе не массовый! – возразила Маргарита. – Сбежала одна Мелисса.

– О! – сказал инспектор. – Если бы одна, то я мог бы и сам заняться поиском. Агенты, они ведь, знаете…

– Знаем, – кивнули все, кроме меня.

А я спросила:

– Что за… агенты?

Маргарита наклонилась ко мне и прошептала:

– Если беглецов найдут они, то дело сразу пойдет в суд.

– Но ведь Михаил Реймс тоже сбежал, – возразил рыжий, – а значит, нужны агенты. – Он стал искать в меню телефона нужную строку.

– Михаила украли! – торжественно объявила бабуля.

Украли?.. Разумеется! Разве Миша бросил бы меня? Мелисса его, наверное, связала или наручники надела и наставила пистолет!

Бабуля положила записку на стол перед инспектором:

– Гляделки наденьте.

Рыжий вскинул левую руку и посмотрел на часы.

– Еще и девяти нет, – сообщил он нам.

– Ну и что, – не поняла я.

Маргарита нетерпеливо махнула рукой:

– Да ладно уж, смотрите.

– Это не совсем по правилам, – сказал инспектор. – Но ввиду того, что произошло чрезвычайное происшествие… Я, с вашего позволения, воспользуюсь…

Он достал из внутреннего кармана небольшой плоский футляр, открыл его и вытащил очки – да какие! Со стразиками и серебристым напылением! Да он та еще кокетка. Я усмехнулась.

Он это заметил и сказал тихо:

– Это алмазы и митрил.

Хочет сказать, украшения строго по делу. Все равно прикольный дизайн.

Он надел очки.

– Ох! – вздохнула Орхидея.

Я тоже включила гляделку – повернула перстень – и склонилась к бумажке. На уголке, будто блестящие розовые брызги, красовались три маленьких мерцающих капли-сердечка. Значит, и правда Миша околдован! Мое сердце запело. Значит, эта ведьма его заставила, опьянила, отравила! Ну, она у меня попляшет, когда я их догоню!

– О! – только и сказал инспектор на записку. Потом протянул ее Стрелиции: – Может, передать ее Весловским?

Стрелиция и Акация дружно, едва не разорвав, схватили бумажку, тут же жадно пробежали ее глазами и, хихикнув, покосились на меня. Я посмотрела на них так свирепо, что они как-то стушевались и быстро смылись с кухни.

А инспектор вдруг взглянул – случайно? – на свою кружку с чаем, стоявшую неподалеку. И снова сказал:

– О!

В кружке пульсировало розовое сердце.

Третье «О!» инспектор произнес, глянув на Орхидею. А в ее кармашке поблескивал розовым флакончик.

– Ой, – Орхидея виновато улыбнулась.

А инспектор сказал:

– Ты меня приворожила?!

Орхидея только тихо икнула. Может, от волнения, а может, просто оладий переела.

– Я так сильно тебе нужен? – продолжал восклицать рыжий.

– Ну-у… – сказала Орхидея. – Да…

– Милая! – заорал инспектор. – Я не могу поверить в такое счастье!

Вот кретин.

– Хи, – сказала Орхидея.

– Раз было задействовано любовное зелье, формально это одиночный побег, – сказала бабуля. – А Мишу украли. У нее, – и бабуля ткнула в меня пальцем.

– Раз украли ее имущество, – сказал инспектор, продолжая улыбаться Орхидее, – Виктория может поехать за ним вместе с официальным лицом, то есть со мной, и вернуть его себе.

Имущество – это Миша? Видимо, так считается по ведьминским законам. Как приятно. И правильно.

А рыжий дурачок продолжал:

– А вы, Орхидеечка, поедете со мной?

Маргарита сказала мне:

– Езжай за Мишей. Я дам тебе противоядие.

– От любовного зелья? – обрадовалась я.

– Да.

– А разве есть такое? – встревожилась Орхидея.

– Мое изобретение, – сказала Маргарита, поднялась, достала из выдвижного ящика расписную палехскую шкатулку, а оттуда – маленький пузырек. – Отличная вещь для укрепления брака, особенно если вокруг одни ведьмы.

– А вы его запатентовали? – поинтересовался инспектор и поцеловал руку Орхидеи. – Оно бы очень помогло в работе Департаментов.

Надо же. Сколько бы этого упертого осла ни околдовывали, он продолжает думать о работе.

– А куда они могли поехать? – спросила я Маргариту.

– Надо опросить родителей Мелиссы, – словно на автомате проговорил инспектор. – Дочка могла поделиться с мамой своими планами. А потом необходимо побеседовать с гостями, возможно, кто-нибудь что-то видел. Или слышал.

А он может быть весьма эффективен в поиске, этот рыжий идиот.

– Маргарита Петровна, – обратилась я к старушке, – а может, пора испытать ваше противоядие? – и я многозначительно покивала на нелепую парочку, сидевшую по соседству со мной.

– Детка, – тихо сказала Маргарита, наклонившись ко мне через стол, – видишь ли, в его составе есть напиток беспамятства. Тот, кто его выпьет, не узнает никого несколько дней.

М-да. Это нам ни к чему. Инспектор нужен соображающий. Не смогу же я искать Мишу одна. А инспектор профи.

– Любовь моя, тебе от окна не дует? – донеслось между тем слева инспекторское воркование.

– Вы будете заниматься делом? – рявкнула я на инспектора.

Он, не отворачиваясь от чаровницы, ответил безмятежно:

– Разумеется.

Я встала, подошла к нему, схватила за жилистое плечо и потрясла:

– Ну так займитесь!

– Да, разумеется, – и он нехотя повернулся: – Значит, на записке, которую они оставили, любовное зелье?

– Не они, – сказала я, – а Кры… Мелисса.

– Да-да, – покивал он, будто выуживая факты из памяти. – Мелисса Сигизмундовна Весловская. Красивая блондинка. – Потом он резко обернулся к Орхидее: – Не такая красивая, как ты, дорогая, разумеется!

Орхидея хрюкнула смешливо и довольно.

О, как же трудно разговаривать с этими страстно влюбленными!

– Да, вполне возможно, его увезли принудительно, – сказал инспектор.

– Значит, его не отправят в Сибирь? – спросила я.

Мне же придется, как декабристке, ехать за Мишей! А в Сибири жутко холодно. И там тайга. Как там выживешь?

– Надо еще доказать, что принудительно, – ответил инспектор. Потом поднялся и сказал с сожалением: – Ну что ж, хорошенького помаленьку. – Поцеловал руку Орхидее: – Спасибо за прекрасные мгновения! – и повернулся к Маргарите: – Где ваше противоядие?

Вот это сила воли! Даже любовное зелье ему, видать, нипочем.

– У него сильный побочный эффект, – ответила бабуля.

– Напиток беспамятства?

– Да, самую малость, – обеспокоенно сказала Маргарита.

Рыжий покивал:

– Против него у нас уже кое-что есть.

Маргарита откупорила стекляшку.

Рыжий сказал:

– Мне придется его конфисковать. И, возможно, многое из содержимого шкатулки тоже.

– Но, дорогой, – попыталась возразить Орхидея.

– Любовь моя, – нежно сказал ей инспектор, – это мой долг.

А я вдруг вспомнила:

– Еще нет двенадцати, так что ваша проверка пока не началась. И нечего распоряжаться чужими вещами!

Инспектор посмотрел на меня:

– Вы правы. – Он капнул из пузырька в поданный Маргаритой стакан с водой, отдал бутылку хозяйке. – Но я ведь все равно теперь знаю, где вы храните запрещенные зелья. И заберу их через три часа. – И он отвернулся, будто бы очень заинтересованный цветными разделочными досками, висящими на стене.

– Ага, – сказала Маргарита, сунула пузырек мне в руки, взяла шкатулку и вышла из кухни.

Я спрятала бутылочку в карман джинсов.

Хлопнула входная дверь. Из сада донеслось радостное тявканье Боба. Наверное, Маргарита зелье в саду спрячет.

Инспектор выпил воду, достал из кармана плоскую пластиковую коробку, вынул оттуда прозрачную пилюлю.

Я повернула кольцо камнем внутрь. Розовый туман над головой инспектора становился белым.

Рыжий смотрел на меня пристально, его серые глаза, такие ясные, постепенно приобрели отсутствующее выражение, и он проговорил:

– Почему ты смотришь на меня?

– Это ты на меня смотришь, – сказала я ему.

– Ты человек? – спросил он.

Ну все. Крыша у инспектора съехала окончательно. До чего общение с ведьмами доводит!

Он помотал головой, кинул в рот пилюлю и запил чаем из чашки Орхидеи. И почему-то снова уставился на меня. Туман вокруг его головы развеялся, глаза прояснились, снова стали слегка диковатыми. Он улыбнулся:

– Спасибо.

– За что? – буркнула я. Нет, ну чего он на меня так пялится?

– За то, что побыли моим ориентиром реальности.

Как будто я соглашалась им быть, ориентиром.

Орхидея шумно и грустно вздохнула.

Из сада донеслись громкие и не слишком цензурные ругательства – ругалась бабуля. Потом она крикнула:

– Инспектор! Вика! Бегом сюда!

Мы вместе с инспектором бросились из кухни и столкнулись в дверях. Он извинился и пропустил меня вперед.

У крыльца нас ожидала Маргарита – руки в боки, брови нахмурены:

– Эта поросюшка у меня ступу украла!

Какая еще поросюшка?

– Вот на чем они улетели! – продолжила Маргарита, и я поняла, что обзывала она Мелиссу. – И главное, Боб не залаял, а он чужих за версту чует. Наверное, она Мишу заставила ступу вытащить… – Она задумалась. – Но он слова не знал.

– Какого слова? – спросила я.

– Слова заветного. От сарая. Вместо замка. Оно, конечно, простое… – продолжала рассуждать Маргарита Петровна, – но все же…

– Какое простое? – поинтересовался инспектор.

– Сорняк, – сказала бабуля.

– А кто его мог знать? – спросил инспектор.

Бабуля вдруг нахмурилась – похоже, что-то вспомнила, – но ответила:

– Да мало ли. Я особо не таилась, когда дверь открывала. Там же ничего ценного-то нет.

– Не знала, что Мелисса умеет обращаться со ступой, – прозвучал позади голос Орхидеи – она стояла на пороге.

– И вот, однако ж… – недовольно пробурчала Маргарита.

– А где наши замороженные хозяева? – вопросил инспектор и направился по дорожке к калитке.

С озера доносился какой-то галдеж.

Маргарита, Орхидея и я дружно двинулись за инспектором.

– Поди, не могут их расколдовать, – сказала бабуля.

– Мишиных родителей? – спросила я.

– Ну а кого же еще. Это заклятие льда нанести просто, а ты попробуй потом их разморозь! Сначала особой морской солью посыпь, потом в воду кинь, а уж потом…

– А потом что? – поинтересовалась я. Надо же магию постигать.

– Потом расколдовывай. А всухую этот волшебный лед ничем не возьмешь.

Мы спустились по ступенькам от калитки, свернули за высокие кусты и издалека увидели толпу гостей на берегу.

Инспектор углубился в толпу. Когда мы подошли, послышался его голос:

– Похоже, нужна ведьма посильнее.

– Я уже тут, – зычно откликнулась Маргарита.

Инспектор вернулся к нам.

– А может, вы? – спросил он меня, и в глазах его мелькнули насмешливые искорки.

– Я?! – испугалась я.

– Ну вы же глава клана.

– Кхм. Я ведь… недавно…

Маргарита уже скрылась в толпе. Я, чтобы не объясняться дальше с этим типом, просто обошла его, протиснулась сквозь толпу и наконец увидела, почему все собрались.

На травке лежали две ледяные глыбы. Внутри них были застывшие фигуры – Дмитрия Васильевича и Далии. Какой ужас. Далия, конечно, не подарок, но запечатывать ее в лед – уж слишком жестоко!

Орхидею это тоже впечатлило, она всплеснула полными ручками и сказала:

– Как куклы в коробках!

Несколько ведьм махали на лед руками, из пальцев их летели искры, у одной даже вылетел мощный фейерверк, все это билось об лед, но и следа не оставляло на его поверхности. Правда, какие-то белые кристаллы разлетались в стороны. Кристаллики, похожие на…

– Я посыпала его сахаром, а толку нет, – раздался старушечий голос. Это была мать Орхидеи – пожилая дама в лиловом.

– Солью, Сирень, солью, – сказала Маргарита и протянула ладони вперед. На каждой возникла морского цвета пачка. Одну она отдала мне: – Сыпь. – А ведьмам сказала: – Хватит пылить.

И те отступили.

Это был пакет фирменной морской соли, на нем было написано, что эта соль полезна для здоровья и все такое. Я оторвала верх, посмотрела на действия Маргариты – та просто-напросто рассыпала соль по всей длине ледяного саркофага Далии.

Я рассыпала свою на вторую глыбу.

Люди позади тихо переговаривались, слышалось:

– Говорила же, надо было солью или песком…

Кто-то из женщин вдруг прошептал громко:

– А вы знаете, что Михаил сбежал вместе с соседкой?

– Она была его первой невестой! – сообщил в ответ другой женский голос.

– Вовремя одумался! А то бы захомутала его эта простушка!

И тут резко прозвучал голос инспектора:

– А кто перенес льдины сюда?

Точно. Акация же сказала, что они в кустарнике.

Ответила Стрелиция:

– Их няня переместила, чтобы удобнее расколдовывать было.

Маргарита забрала у меня пустой пакет, произвела едва уловимое движение пальцами, и оба пакета с легким щелчком и несколькими искрами исчезли.

Как же она убирает предметы? Хорошо бы научиться.

– Надо подождать, – сказала Маргарита.

– Вон там их нашли? – спросил инспектор, указывая на заросли кустов.

– Да, – подтвердили несколько голосов.

Инспектор двинулся в кусты. Я – за ним.

Ну и ничего там не было. Только примятая трава да сломанные ветки. Инспектор посмотрел-посмотрел вокруг да пошел обратно. Я покрутилась на месте. Ничего интересного. Зашагала обратно к берегу, и вдруг под кроссовкой что-то хрустнуло. Я наклонилась и подобрала открытое карманное зеркальце. Крышка почти отломалась.

Зеркало было из темного золота – или из металла, похожего на золото – с затейливыми узорами на крышке. Наверное, Далия его обронила перед тем, как ее заколдовали.

Между тем тетки на берегу заахали. Я поспешила туда.

Глыбы льда громко трещали. По ним расходились белые трещины-лучи. Маргарита, как дирижер, взмахнула руками, оба прямоугольника поднялись с травы и медленно полетели к воде. У самого берега, на мелководье, они плюхнулись в озеро.

Инспектор между тем обратился к гостям:

– У кого-нибудь есть предположения, кто их заледенил?

– Нет, не-а, – отвечали все и стали быстро расходиться кто куда. М-да, умеет он с людьми беседовать. Нет чтобы потихоньку, всякими окольными путями все разведать. Тем более что и так понятно – кому их заколдовывать, кроме Мелиссы! Лучше бы спросил, куда она Мишу увезла.

Орхидея осталась. Видимо, после того как инспектор сто раз признался ей в любви, особого страха он ей больше не внушал.

А я вспомнила Мишины слова за обедом и спросила Бондина тихо:

– Почему бы вам не воспользоваться камертоном?

Инспектор посмотрел на меня вопросительно.