Если свекровь – ведьма Касмасова Лилия

© Касмасова Л., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

«Дорогие Михаил и Виктория!

Приглашаю вас на семейный обед, который состоится 14 сентября, в субботу, в 4 часа дня.

Место проведения: «Золотые тополя».

Дресс-код: все, что душе угодно.

С уважением и любовью,

Далия Георгиевна Реймс».

Реймс – фамилия моего Миши. Кто эта Далия Георгиевна?

Миша не хочет ничего рассказывать о своих родственниках. Мы знакомы целый год и уже полгода живем вместе, а я даже не знаю, как зовут его родителей, не говоря уже о каких-нибудь тетушках-дядюшках.

Приглашение было написано пером, черными чернилами, на картонке сливочного цвета с золотым узором. Белый конверт – соответствующий: тисненые цветы, витиевато, тем же почерком с завитушками, написанный адрес, на большой марке – маргаритки.

Придет Миша с работы, покажу приглашение, и он будет вынужден хоть что-нибудь, да рассказать.

А вдруг он разорвет открытку на кусочки и выбросит? Хорошо еще, что я сегодня дома и посыльный отдал приглашение мне.

Лучше пока спрячу конверт и спрошу, кто такая Далия Георгиевна…

Интересно, что за семейный обед такой? И почему на него так официально приглашают? Я понимаю – свадьба, юбилей, выигрыш в лотерею…

Я снова взглянула на приглашение. Никаких намеков на то, в честь чего обед, не было – ни в тексте, ни в оформлении.

Я собиралась огорошить Мишу всякими вопросами, но Миша сам меня огорошил. Одним-единственным вопросом.

Миша зашел, разулся, взял меня за руку и утянул в зал. А там вдруг опустился на колено и спросил:

– Выйдешь за меня, Вик?

– Чего?

– Замуж, – сказал он, нахмурив брови.

– С чего это вдруг? – Нет, я люблю Мишу и хочу провести с ним всю жизнь, и планы уже строила насчет свадьбы, и даже когда покупала на той неделе кроссовки, то… ну, не важно.

– Почему «вдруг»? – переспросил за мной Миша.

– Почему сегодня?

– Сегодня… Да так получилось. И день хороший, подходящий. Пятница, тринадцатое, – произнес он.

А, шуточки. У программистов, мне кажется, странное чувство юмора. Половину Мишиных шуток я не понимаю и смеюсь, только чтобы его не обидеть.

Эх. Мне казалось, предложение руки и сердца будет более… романтичным. Ну, знаете, ресторан, скрипки, розы и все такое… И вообще, разве он не должен сначала сказать, что любит меня и жизни без меня не представляет? А уж потом просить руки… И к тому же…

– А кольцо? – спросила я.

– Так ты согласна или нет? – с досадой произнес он.

– Ну… согласна, – сказала я. Как-то все не возвышенно вышло. Надо было мне растрогаться, что ли. Руками там всплеснуть. Завизжать от радости. А может, еще не поздно?

– Тогда… – он вытащил из внутреннего кармана узкую и длинную красную бархатную коробочку. В таких не дарят кольца. В таких бывают авторучки. Он мне авторучку, что ли, в честь помолвки подарит? А может, в ювелирном просто коробочки для колец закончились?

Но кольца там не оказалось. Авторучки, к счастью, тоже.

На черном бархате лежал браслет. Миша взял его, обернул вокруг моего левого запястья и застегнул. Скромный, симпатичный браслет из плоских квадратиков – золоченых снизу, эмалевых снаружи. На каждом квадрате был изображен цветок: роза, василек, ромашка, мальва…

– Симпатичный, – сказала я.

– Он золотой и старинный, – слегка обиженным тоном сказал Миша, поднимаясь. – И стоит целое состояние.

– Ну да, – не поверила я.

– Может быть, не меньше, чем эта квартирка, – лукаво сказал он.

Опять его программистские шутки.

– Теперь ты моя невеста, – сказал он.

– Да, – я улыбнулась. И спрашивать, почему не кольцо, было в этот момент как-то неудобно. В конце концов, какая разница, кольцо, браслет. Главное, суть.

Невеста. Тили-тили-тесто.

– У меня для тебя тоже небольшой сюрприз, – сказала я. Из-за этого трепыхания я позабыла о хитростях и просто принесла приглашение. – Нас зовут на обед.

– Кто? – Он заинтересованно взял открытку.

– Похоже, твоя родственница.

– Мама! – сказал он.

Это такое испуганное восклицание или нас и правда его мама приглашает? Я забрала у него картонку:

– Далия Георгиевна – твоя мама?

– Да. – Он озадаченно почесал макушку.

– И мы пойдем? – Я спрятала приглашение за спину.

– А тебе бы хотелось? – неуверенным голосом спросил он.

– Конечно! – Я подпрыгнула от радости и даже в ладоши хлопнула.

Пожалуй, вот так следовало бы принять предложение руки и сердца. Но тут ведь другое дело. Год умалчиваний и жгучего любопытства! И вот я их увижу, его родственников!

– У меня как раз завтра выходной, – радостно сказала я.

– Ну, ты вообще могла бы уволиться, – сказал Миша.

– Почему это?

– Женщины в нашей семье не работают кассиршами. Мы тебе что-нибудь получше подыщем.

Шутит опять?

– Директором художественной галереи, например? – поддержала я его шутку. Видела я в американском кино девушку – директора галереи. Ходи себе, полотна рассматривай, собирай тусовки и слушай комплименты, какой у тебя вкус замечательный.

– Почему бы нет? – усмехнулся он.

Да ну его с его дурацкими шутками. Я перевела тему:

– А что это за обед? День рождения у кого-то?

– Н-нет, насколько я помню.

– А ты помнишь дни рождения своих? – Может, он с ними уже сто лет не виделся и позабыл.

– Разумеется помню, – сказал Миша. – То есть у всех-то не упомнишь… Но это же мама приглашает.

– А что, у тебя много родни?

– Достаточно. – Миша ослабил галстук и подошел к шифоньеру, чтобы переодеться в домашнее.

– А кто из них там будет? Кстати, где этот ресторан? – Я присела на подлокотник кресла.

– Откуда мне знать, кто будет, – отозвался Миша из-за дверцы шкафа. – Почему ресторан?

– «Золотые тополя», – сказала я.

– Наше поместье так называется.

– Поместье?

– Ну, наш дом на Клязьме.

– Большой дом? – Ведь никто не назовет маленький домишко поместьем?

– Двухэтажный.

– Они у тебя богатые, твои родители? Поэтому ты не хотел о них ничего рассказывать? – И тут до меня вдруг дошло: – Ты думал, меня заинтересуют деньги, а не ты сам?!

– Вовсе нет! Сдурела, что ли?

– Тогда почему?

Ах, ты молчишь? Очень занят напяливанием на себя футболки! Значит, я угадала, дело в деньгах? Да за кого он меня принимает?!

Я ушла на кухню, поставила чайник на газ.

Да, конечно, за аренду квартиры платит Миша. Но ведь и зарабатывает он больше меня раз в пять. И браслет этот дурацкий! Я стала его расстегивать, но застежка не поддавалась.

На кухню зашел Миша.

– Тут застежка неудобная, – сказала я. – Не расстегивается. И почему браслет, а не кольцо?!

Он подошел, взял меня за руку:

– Не расстегивай. Потому что у нас так принято.

– У кого это – у вас? – подняла я на него глаза.

Он замялся:

– В нашей семье. И браслет фамильная драгоценность, бабуля мне дала. Для тебя.

– Да? – Теперь я заметила, что браслет и правда не новый, эмаль местами поцарапана.

– Моя семья, они – не обычные люди, – сказал Миша. – Моя мама… – он слегка запнулся, потом договорил: – … ведьма.

Я ожидала чего угодно, любой информации о его семье (среди версий значились убийства в трех поколениях из-за наследства, а также гены, из-за которых некоторые члены семьи имеют хвост). Но чтобы прятать семью от меня всего лишь из-за дурного нрава его матушки! Это уж слишком!

– Слушай, – сказала я, – может, она у тебя и не подарок, но с твоей стороны обзывать ее так, знаешь, нехорошо…

Брови Миши поползли вверх, и он вдруг расхохотался.

– Ты чего? – не поняла я.

– Она правда ведьма, – сказал он, продолжая смеяться, – самая настоящая.

– Ну да-а, – кисло протянула я. Снова его несмешные шутки.

– Прислушайся к браслету.

– Что?

– Будто шелест, слышишь?

Я приложила браслет к уху. Нет, ничего не слышится. Хотя… может быть, и слышится.

– Да это чайник шумит, – сказала я.

Миша выключил газ:

– А теперь?

Ну, вроде бы шелестит.

– Там что-то в пластинках внутри? – спросила я.

– Нет, – покачал головой Миша. – На самом деле это не шелест, браслет произносит нашу фамилию, «Реймс».

Я снова послушала – нет, он меня дурачит! Шелест и шелест, но ничего похожего на слово «Реймс».

– Услышать могут только ведьмы или сыновья ведьм, – сказал Миша.

– Ну да, ха-ха, смешно, – сказала я, скривившись.

– Идем. – Он взял меня за руку и потащил за собой в зал.

Открыл шкаф, достал с полки свой серый свитер домашней вязки и подал мне:

– Пощупай.

Я не понимала, чего он хочет, но свитер взяла. Приятный, мягкий, теплый.

– Чувствуешь? – спросил Миша.

– Что?

– Он теплый.

Свитер был и вправду точно с батареи сняли.

– Бабуля связала, – сказал Миша. – И слегка наколдовала, чтобы он всегда меня согревал.

Я хмыкнула. Заглянула в шкаф – ни грелки, ни утюга какого-нибудь там не обнаружилось.

– Погоди, так бабушка твоя тоже, что ли… – Не то чтобы я поверила полностью, но мне всегда хотелось, чтобы такие вещи существовали: ну, волшебство, магия…

– Бабушка, и тети, и двоюродные сестры… Все женщины в семье, – и он добавил чуть тише: – И жены моих братьев тоже.

Тут мысли мои вдруг переключились на другое.

– Значит, я не вписываюсь?

– Не вписываешься? – сказал он, будто бы не понимая. Но глаза опустил.

– Ну, все женщины ведьмы, и жены твоих братьев тоже… У тебя сколько братьев, кстати?

– Двое.

– Ну вот, а я просто человек.

– А мне бы и не хотелось, чтобы моя жена была ведьмой.

– Правда? – улыбнулась я.

Он сгреб меня в объятия:

– Ты бы колдовала, была бы могущественной, делала бы все, что захотела…

Мне прям захотелось быть ведьмой, честное слово. Но Миша продолжил:

– А я? Я был бы вроде твоего верного глупого пса.

– То есть ваши мужчины, они…

– Они обычные люди, – сказал Миша. – Жены вертят ими как хотят. А мне бы хотелось равноправных отношений.

А теперь мне очень даже нравилось, что я просто человек.

После его слов о равноправных отношениях я почему-то полностью поверила, что ведьмы существуют.

– А мы сообщим твоей семье, что собираемся пожениться? – спросила я.

– Само собой! – сказал Миша.

Я представила, как Миша скажет: «А это моя невеста – Вика», и все кинутся меня целовать в щеки, обнимать, будут поздравлять нас и поднимать за нас тосты на этом званом семейном обеде.

– А если спросят, когда свадьба? – обеспокоилась я. Месяца два-три на подготовку, пожалуй, хватит.

– К Новому году? – спросил Миша.

– Да, – покивала я. Можно будет подобрать прелестную белую шубку из пушистого искусственного меха. И весь город будет нарядный и сияющий, будто нарочно для нас.

Весь вечер я выбирала одежду. Спросила Мишу, что могут значить слова «все, что душе угодно», он ответил:

– Все, что душе угодно.

Шуточки ему. А я еду с родителями жениха знакомиться! Надо выглядеть милой, скромной, но в то же время и не серым воробышком – а то решат, что Миша мог бы найти кого и повиднее.

Вопрос первый – платье или брюки? Платье, конечно, и наряднее, и женственнее. В ушах звучали слова мамы: «Викуля, ты же девочка! Снова эти драные штаны! Тебя воспитательница в группу не пустит!» (Ах, какие это были чудесные розовые джинсики с цветочками! До сих пор ищу похожие!)

Наверное, все матери ждут, что их сыновья придут с невестой, одетой в симпатичное платьице длиной чуть ниже колена, в мелкую клеточку и с расклешенной юбкой, или вот в это скромное мини, бледно-розовое в узорах. Надеть туфли, трикотажную кофту, и я буду вся такая романтичная, нежная, как героиня старых фильмов. Я им определенно понравлюсь. И я решительно вытащила из шкафа вешалку с розовым платьем.

Но с другой стороны – что такое поместье? Это пастбища, поля и леса. Ну, мне так кажется. А в чем люди ходят на пастбищах? Мне вспомнились почему-то американские киношные ранчо, где обитают лихие ковбои в джинсах и кожаных жилетках. Джинсы! В них можно лазать по холмам и долинам, прыгать, бегать и спокойно перемахивать через изгороди. Ведь после обеда мы наверняка отправимся на прогулку!

Хороша же я буду в своих коротеньких миленьких платьицах, цепляющихся за колючий кустарник, и в туфлях, увязающих в земле!

Я вернула платье в шкаф и вытащила оттуда свои любимые темно-синие джинсы. Романтизирую их блузкой в мелкий цветочек, а для тепла возьму… пожалуй, кофту, которую сама связала из остатков разных шерстяных ниток.

Бабуля Миши тоже вяжет, да и мама, наверное. Они увидят, что я вписываюсь в их семью, как родная. И к тому же заметят, что я творческая натура.

И кроссовки, разумеется. Белые. Совершенно белые. В магазине было полно белых со всякими синими и черными полосками, но я увидела эти и поняла, что могу их надеть даже со свадебным платьем. Это было бы оригинально и очень удобно! Стоять весь день, принимать поздравления, танцевать, участвовать в конкурсах, которые придумывают ведущие свадеб – все это можно выдержать только в кроссовках!

Потом я вспомнила, что половина Мишиной семьи – вовсе не обычные люди. Я спросила его, ведьмы одеваются по-другому, чем мы? Он оторвался на миг от журнала про компьютеры, наморщил лоб и сказал:

– Да вроде бы нет.

Ох уж эти мужчины! Им совершенно плевать на одежду!

– Может, они носят все черное? – Мне вспомнилась семейка Адамс.

– Вот это уж точно нет, – прозвучало из-за журнала.

Ага, значит, совсем наоборот – цветное. Уж чего-чего, а цвета в моем наряде будет предостаточно. Особенно если станет прохладно и я надену кофту.

Коробка с белыми свадебными кроссовками была на шкафу. Я не хотела их носить до свадьбы, но завтра же особенный повод.

Я поставила к шкафу стул и залезла на него. Коробка была далеко, я могла достать до нее только кончиками пальцев. Да кто ж ее так далеко засунул?! А, ну да, помнится, летом я убирала на шкаф пакет с зимней курткой. Пакет, видимо, толкнул коробку.

Я встала на цыпочки, потянулась, и вот уже, почти… Рука моя скользнула по коробке…

– Хотя, да, вспомнил, тетя Орхидея одевается во все черное, – произнес Миша.

– Почему? – Я попыталась взглянуть на него из-под руки, потеряла равновесие, зашаталась и как-то неудачно спрыгнула на пол, вскрикнув: – А-а!

Нога! Ох, как же больно!

Сверху с шуршанием свалились коробка и пакет с курткой. Хорошо, что не на голову.

Миша вскочил с дивана, подбежал ко мне:

– Ты чего?

– Все нормально. – Я плюхнулась на стул. – Так почему?

– Что почему?

– Почему она носит черное? – Я ощупывала левую лодыжку.

– Кажется, потому что черный стройнит, – озадаченно произнес Миша. – Что с ногой?

Я попробовала повертеть стопой. Ой, ой!

– М-да, – сказала я.

– Что? – испуганно спросил Миша.

– Имя у нее странное.

– У ведьм всегда такие.

– Какие?

– Цветы, растения. – Он пожал плечами.

Я снова осторожно повела стопой вверх-вниз. Да уж. Вывиха вроде нет, но танцевать и скакать через изгороди я завтра наверняка не смогу.

Может, все же надеть платье?

В общем, на утро, в субботу, я хромала, а лодыжка была припухшей.

Но свадебная кроссовка на ногу все же налезла!

Все утро я размышляла, что купить в подарок. Неудобно же являться с пустыми руками! Цветы его маме – это понятно. А еще что? Тортик, наверное, будет в самый раз к чаю.

– Розы? – переспросил Миша, когда я ему об этом сказала. Мы усаживались в его «Фольксваген Гольф». – Ни в коем случае.

– Почему? – удивилась я.

– Ведьмам дарят цветы только по их имени.

– Да? – Как интересно. – Но твою маму зовут Далия. Я не знаю цветов с таким названием.

– Вообще-то ее настоящее имя – Георгина.

– Да что ты!

– В молодости она некоторое время жила в Англии и сменила имя на его английский вариант.

– Ах, английский вариант! Значит, подарим ей георгины. Может, даже бывают какого-нибудь английского сорта.

– Н-ну, я не уверен, что она обрадуется.

– Почему?

– Хм. Недавно сосед подарил маме букет георгинов из сада. Она ему этот букет на голову надела.

– Может, дело было не в георгинах, а в соседе, – сказала я и подумала, что георгины по крайней мере не такие травматичные, как розы.

– Ну, не знаю, – сказал Миша.

– Купим ей большой букет георгинов!

– Я лично их дарить не рискну.

– Я подарю, – сказала я. – И еще заедем в ту кондитерскую на Фрунзенской, купим торт?

– Если мама приглашает на обед, торт там будет, – сказал Миша, – можешь не сомневаться.