Лана Белянин Андрей

Урга! Захваченная, униженная, оккупированная тысячами китайских солдат. Она манила меня, как сокровища неизведанных земель манили отважных конквистадоров, не признающих над собой ни людских, ни божеских законов и верящих лишь в то, до чего можно дотянуться кончиком копья!

Урга! Она искушала, соблазняла, звала меня, заставляя даже во сне повторять свое имя, ибо тот, кто владеет Ургой, владеет и всей Монголией…

Старые монахи в желтых халатах молились за победу нашего оружия. Все дацаны в один голос предсказывали, что именно «белый генерал» великого русского царя освободит страну от китайцев. То, что государя императора уже не было в живых, никого не волновало, так как в буддизме нет смерти. Есть лишь череда бесконечных перерождений, но в этом скрыт великий смысл, а значит, нельзя плакать ни о чьей судьбе…

И я, человек, прошедший несколько войн, смотревший в лицо опасности, знающий не понаслышке, как остывает пуля в собственном теле, полностью разделял убеждения смуглых лам.

Смерти нет! Что такое смерть, если бессмертна душа? Что такое жизнь, как не мимолетный взмах крыльев мотылька в вечном круговороте бытия? Что такое бытие, если его определяет скорость движения шальной пули, пущенной неизвестно кем в неизвестно кого?

Мои люди не понимали этого. Но им некуда было бежать: весь край за кордоном контролировали красные партизаны и комиссары. Я держал свою армию в узде лишь безжалостной дисциплиной и жесточайшими телесными наказаниями. Думаю, что меня боялись больше, чем ненавидели, и лишь это спасало мою жизнь в этом кровавом мире.

– На Ургу!

…Смерти нет, господа, смерти нет…

В кафе она пришла позже меня, задержавшись на добрых полчаса. Причин могло быть много – спрашивать долго, упрекать бессмысленно, обижаться глупо. Повторюсь, если и был человек, которому она давала отчет о своем поведении, то это не я. А мне в тот день бросилась в глаза ее необычайная бледность и холодность губ. Обычно они всегда были теплыми, даже если она забегала с мороза.

– Только вино, красное, много.

– Что-то случилось? – уточнил я, делая заказ. Лана кивнула, но не проронила ни слова, пока почти залпом не выпила целый фужер. Потом ее взгляд смягчился…

– Тебе обязательно это знать? – Она опустила ресницы и тихо продолжила: – Да, мне очень плохо. Четвертый день задерживают поставку крови. Мне надо. Я уже скоро на людей бросаться начну.

– Ты ничего не говорила об этом раньше…

– Так вот теперь говорю! И не смотри на меня, как на вампиршу из дурацкого кино. Я не вампир. Просто… В общем, когда проходишь обряд посвящения, то тебе изменяют сознание, а зачастую и саму структуру организма. Я выбрала путь ведьмы. После инициации меня пытались привести в чувство, но я не реагировала до тех пор, пока мне не влили в губы глоток крови… Это было похоже на всплеск огня, какой-то внутренний ожог всего тела! Один из Старших с сочувствием сказал, что теперь я обречена – вкус крови не забывается и не стирается с языка никогда. Я пью ее раз в месяц. Иногда чаще…

– Человеческую?

– Да. Я пила и говяжью, и свиную, и баранью. Свиная, кстати, максимально похожа по вкусу на нашу. Но человеческая кровь сильнее и насыщенней. Покупаю на станции переливания крови, у знакомых врачей. Дорого, но с гарантией, что не подсунут кровь какого-нибудь бомжа. Разные группы дают разные вкусы, я предпочитаю первую.

– У меня первая, отрицательный резус, – автоматически отметил я.

– Ее глаза вновь похолодели, она молча выпила мой фужер. Я наполнил их вновь…

– Ты уверена, что это заменит?

– В определенной мере.

– Давай я закажу еще вина и гранатовый сок, а ты продолжишь о шабаше. Надеюсь, это не слишком секретная информация?

Лана улыбнулась и протянула мне руки. Сначала я просто грел ее пальцы щекой, дыханием, поцелуями. Потом начался рассказ, нервный, обрывочный, местами невнятный. Возможно, она не была до конца уверена, что я все пойму как надо.

– Ничего подобного, я вообще не уверена, что ты хоть что-то поймешь. И не ври, что сейчас думал о другом. Легко угадать мысли мужчины, когда он пялится на твою грудь, но, когда ты вот так сдвигаешь брови, это значит, что истина для тебя нуждается в доказательствах. А я ничего доказывать не намерена.

– Почему?

Потому, что ты заранее путаешь ведьмовской шабаш и сатанинские оргии. Мы не ходим там голыми, не едим жареных младенцев, не целуем в зад чучело черного козла и не занимаемся свальным сексом. Шабаш – это ритуальный обмен опытом, привлечение новых членов, получение духовных практик, выбор Старших, утверждение неких планов общих дел. Ну что-то вроде ежеквартальных сборов-отчетов.

– И что, никаких случайных людей? – не поверил я.

– Случайные люди есть везде, но мы не допускаем их до мастерства. В большинстве своем это ряженые идиотки и слюнявые мальчики, мы используем их как стадо для восполнения своей энергетики. Без баранов нам, волкам, нельзя… Всем управляет совет, им руководит ежегодно выбираемый Старший. Он равен нам, членам совета, но более подходит для чиновничьей рутины. Я лично ни за что не хотела бы быть Старшей или Верховной – зачем мне эта головная боль?!