Спригган Тихомиров Артем

11

Мешок с моей головы Варг снял только в комнате.

Так и есть. Я либо в замке, либо в особняке. Обстановка вроде спартанской, почти никакой роскоши, кроме двух-трех приличных гобеленов. Камин, овитый каменными драконами. Латный комплект, висящий на вбитых в стену крюках, — наверное, он принадлежал какому-нибудь славному герою, одному из тех, кем гордится наше королевство.

И овальный стол с четырьмя хмурыми господами в довесок.

— Садись! — Варг надавил на мои плечи и припечатал к стулу. Все предсказуемо, так, как я предполагал. — И без фокусов!

— Я что, фокусник? — Локи не мог не огрызнуться. Интересно, как можно отомстить мордовороту за мое попранное достоинство?

Варг не стал комментировать и отошел к двери, через которую мы только что проковыляли. Я переключился на группу людей. Именно к ним меня привезли на приватную беседу, очевидно полагая, что я мечтал об этом с младых ногтей.

Как я уже сказал, их было четверо, и больше всего они напоминали заговорщиков. У них всегда такие

лица, даже не знаю, как это описать. Насквозь пропитанные конспирацией, что ли. Конспирация присутствовала и в позах, которые они придали своим телам. Словно каждый готов был в любую секунду задать стрекача.

Одно такое лицо я узнал. Старый знакомый, барон Виртольд. Почему я не удивляюсь? А потому, что в глубине души давно подозревал, что дело нечисто. Бравый вояка недаром изучал меня так пристально, что я начал подозревать его в нехороших вещах. Теперь ясно — заговорщики просто не могут смотреть на кого-либо по-другому. Это у них в крови.

Напялив на себя маску скучающей незаинтересованности, я положил ногу на ногу и скрестил руки на груди.

— Как поездка, Локи? — спросил Виртольд. — Не сильно стрясло?

Он сидел крайним слева от меня.

— Да я всегда так езжу, — ответил я. — Говорю кучеру, чтобы гнал во весь опор, чтобы заставлял лошадей чесать во все лопатки, не разбирая дороги. А ваш возница — дилетант. Я думал, что мы уже никогда никуда не приедем.

Трое других господ переглянулись. Те, кто никогда раньше не общался со спригганом, иногда теряются.

Я даже подумал, не намерены ли они задать стрекача прямо сейчас.

— Что ж… — улыбнулся Виртольд. На его физию возвращалось знакомое выражение, ну то, что делало его похожим на мартовского кота. Усищи торчат, глаза горят неугасимым огнем. — Очень хорошо. Хочу сразу извиниться за причиненные неудобства, Локи. Дело не требует отлагательств. И если Варг причинил тебе неприятности, прости его. Он не привык к курту-

азности и салонному поведению, потому как всю жизнь был простым солдатом.

Я оглянулся на гиганта, обернутого в цирковой тент. Я хотел, чтобы он видел мой злобный взгляд, брошенный под острым утлом, и преисполнился стыда.

Он увидел, но булыжник его обширного лица ничуть не дрогнул.

— Я прощу его, только если узнаю, ради чего терпел все эти муки, — сказал я.

— Узнаешь. Позволь для начала представить тебе моих друзей. — Виртольд поднялся, ибо дворян, пускай и новоиспеченных, требуется презентовать стоя. Должно быть, таковы законы куртуазии, или как там это называется.

Виртольд пошел слева направо, если смотреть с моей стороны.

— Траймон Велигор, барон Сангримы и Гонта. Это где-то на север от Кавароны, если я хоть что-нибудь понимаю в географии.

Траймон поднял руку в перчатке с крагой и кивнул. Ну и постная морда. Ничем, в принципе, не примечательная, за исключением короткого шрама с левой стороны одной из лобных долей.

— Гизанс Мельт, барон Джиракла.

Этот заговорщик являлся обладателем толстых небритых щек и воротника под горлышко, над которым эти щеки нависали, словно пустые бурдюки из-под вина. Глазенки Гизанса были точно юркие зубастые зверьки. Ими он шарил по мне, словно хотел укусить. Не исключаю, впрочем, что это и есть его истинное желание.

Все, мне хана.

Услышав свое имя, Гизанс вздрогнул, точно к его спине приложили холодную ложку, и поинтересовался, как я доехал, не стрясло ли меня.

Очевидно, барон, когда об этом спрашивал Виртольд, был в каком-то другом месте.

Поперхнувшись, я ответил, что полный порядок, лучше и быть не может, на что толстощекий хихикнул.

Вот иногда смотришь на кого-то, и у тебя мурашки бегут по спине. От Гизанса у меня бежали. Я присмотрелся. Щетина у него была синеватая, и это наводило на жутковатые мысли. Ходили-бродили по королевству сказки-слухи о Синей Бороде и его кровавых проделках…

Четвертым тоже оказался барон. Что такое? Баронское собрание у них тут? Или клуб? Или кружок резьбы по дереву? Пора бы им предпринять должные меры и обзавестись хоть каким-нибудь графом, пусть самым завалящим. Иначе их компанию просто не будут воспринимать всерьез. Особенно ежели это, как я предполагаю, заговор.

— Тотофар, барон Гленкисс.

Тотофар к тому же оказался самым старым из компании. На его шее висела толстенная цепь с крупным рубином. Я уже давно определил на глазок его вес и стоимость на черном рынке. Свистнуть, что ли?

Виртольд поглядел на меня, словно ваш покорный слуга вдруг забыл ответ на экзаменационный вопрос. Я показал лицом: чего изволите? Барон нахмурился. Я не знал, что ему нужно. В мои сегодняшние планы не входило падать перед благородным собранием на колени. Не дождутся. Давая понять, что вассальные церемонии меня не интересуют, я просто сказал:

— Привет, очень рад знакомству!

Бароны снова переглянулись. Кажется, мой реальный образ не вписывался в то прокрустово ложе, которое они сколотили в своем воображении. А чего, интересно, они ожидали? Я — взломщик. С их точки зрения, маргинал из низов, который зарабатывает на жизнь тем, что избавляет богатеев от излишков золота и драгоценных каменьев. Кстати, моим клиентом мог стать каждый из них, и, вероятно, до чего-то такого бароны уже дотумкали.

Ну а мне что? Я не золотой талер, чтобы всем нравиться.

Виртольд вздохнул.

— Локи, у нас важное дело. Важное задание для тебя. Заказ, — сказал он. — Прошу, отнесись к этому со всей серьезностью.

— Я серьезен, — сказал я. — Во всем королевстве нет никого серьезней меня, Виртольд. А знаешь почему?

— Нет.

Непонятливые эти аристократы. Чему их только в школе учат? Хотя, если Виртольд и вправду стал бароном недавно, благодаря боевым заслугам, школы в его жизни вообще могло не быть. Такое упущение — норма среди среднего и низшего классов.

— А потому, — сказал я, — что меня самым наглым образом обвели вокруг пальца — дешевым приемом, достойным разве что мелкого пошиба мошенников, — а потом насильно зашвырнули в карету и увезли! На глазах у изумленной публики! Откуда я знаю, куда меня везли и чего собирались сделать? А если бы я помер от сердечного приступа? А если бы Варг переусердствовал и уложил меня в гипс на полгода? Или в сыру землю, но уже навечно? Он ведь мог!

Виртольд кусал губу. Видимо, она казалась ему чрезвычайно вкусной. Щеки барона заливались алым.

— Запишите в протокол! Я протестую! Я серьезен! Я требую извинений!

Бароны вылупились, как сычи. Не каждый день у них требуют эту штуку такие, как я. Спригганы так вообще никогда.

— Локи, не горячись, — сказал Виртольд.

— Дешевый спектакль! — отозвался я, вынося приговор всему плану заговорщиков. — Так дела не делаются, как говорят в нашей криминальной среде. Не знали? Если что-то надо, говори сразу или назначай встречу. Взаимное уважение в этом вопросе — залог удачного исхода дела. Хватать посреди улицы и запихивать в кареты — это дурной вкус, господа. Можете дать мне по башке за такую наглость, но я говорю чистую правду, а на правду не обижаются!

— Он слишком много болтает, — сказал барон Траймон барону Гизансу.

Толстощекий кивнул. О да, говорил он этим, я знал, я сразу так и понял.

На миг у меня отвалился ням-ням, но я вернул его на место и снова закипел от возмущения. Я им не букашка, а они не энтомологи, чтобы рассматривать меня через лупу.

Виртольд засопел в усы и огненным взором прошелся по благородному собранию. От собрания веяло снобизмом на три версты.

Только сейчас я подумал, что моя смелость может выйти мне боком. Играть на нервах у аристократии довольно опасно, особенно если в их ряды затесался сам Синяя Борода. Наверное, лучше сменить тактику.

— Хорошо, Локи, хорошо! Пять тысяч гоблинов! — Виртольд двинул кулаком по столу. — Если Варг перестарался, то, как я уже говорил, он не нарочно! От

имени всех присутствующих я приношу тебе, о спригган, свои извинения. Я не переломлюсь.

Ишь ты, сколько демократизма! Сразу видно, что человек этот не родился в лоне правящего класса. Иные на его месте переломились бы уже в трех местах.

— Доволен, спригган? — прорычал Виртольд.

Я одернул на себе курточку, сощелкнул с предплечья пушинку и кивнул.

— Славно, славно. Надеюсь, недоразумение улажено, — продолжил барон, — мы должны достичь полного взаимопонимания.

— Безусловно.

— Не забывай, Локи. Твои неприятности и неудобства будут компенсированы.

— Да? — Наверное, что-то в моих глазах (должно быть, жадность) подвигло барона на смешок, — Чем?

— Звонкой монетой, спригган.

— Другой разговор, совсем другой разговор. Тотофар причмокнул. Еще один сноб. Если ему

противно находиться в одной комнате со мной, почему он не выйдет? Поспал бы пока в гамаке в прохладной тени душистых лип.

— Я не мог разговаривать с тобой, Локи, в лавке Фогарда, потому что не хочу впутывать сюда твоего агента.

— Боюсь, он все равно узнает, — сказал я.

— Ладно, это не главное. Как ты понимаешь, мой заказ — только для отвода глаз.

— Значит, вранье?

— Вранье. Я приходил с единственной целью — проверить, правда ли ты обладаешь антимагической аурой. Амулет меня убедил. Следующим этапом было поскорее уйти и приступить к следующей фазе операции.

— Значит, это не экспромт?

— Ни в коем разе. Крутые времена требуют крутых решений. И быстроты. Поэтому тебя засунули в карету и привезли сюда.

— А та женщина, которая рассказала мне историю про старушку? Я чуть не прослезился. Она взяла меня за живое.

— Так и было задумано, — ответил Виртольд. — Банальный трюк со старушкой мог бы сработать, только если бы ты поверил и, очарованный, отправился совершать подвиг.

— К чему такие сложности? — пожал я плечами. — Разве нельзя было резко притормозить рядом со мной, когда я шел по тротуару, погруженный в мысли, и сграбастать? Хлоп — я в карете, и мы мчимся в зловещую ночь, где свистит ветер и светит дьявольская луна…

Виртольд сдвинул брови и откашлялся. Остальные бароны сидели словно мыла наелись. Любо-дорого поглядеть.

— Мы наводили о тебе справки. Наши поиски подходящей кандидатуры продолжались достаточно долго. Мы знали, на что ты способен. Какова гарантия, что ты не дашь деру, почуяв опасность, если мы прибегнем к резкому торможению у тротуара?

— Никакой, — сказал я. — Бегаю я быстро…

— Вот именно. Мы должны были действовать наверняка. Твой разум обязан был попасть под чары прекрасной незнакомки, и он попал. Твоя бдительность упала ниже нулевой отметки, разве нет? Остальное дело техники. Варг в образе старушки поджидал тебя за углом, а карета чуть в отдалении. Операцию разрабатывал лично я, и она прошла без сучка без задоринки.

— Не могу не согласиться, — пробурчал спригган. — Талант налицо.

— Той женщиной была моя супруга, — добавил Виртольд. — Аранна.

Я всегда считал себя тертым калачом, но сейчас меня точно огрел по башке барон Гизанс, он же предположительно Синяя Борода.

— Удивлен? — спросил Виртольд, заметив, что со мной что-то не то.

— Слегка…

— Чему же?

— Ну… баронесса и все такое и вдруг занимается этим… Разве аристократ может отпустить супругу охмурять на улице первого встречного?

— Может, если надо для дела… Ну что на это скажешь?

— К тому же ты не первый встречный был, а объект, находившийся в оперативной разработке, — добавил барон.

Далеко, наверное, шагнула нынче военная мысль, если ее адепты изъясняются такими жуткими словами.

— Выходит, эта прекраснейшая из женщин тоже в вашем заговоре? — спросил я.

— А кто говорил о заговоре? — пропищал тоненьким голосом самый старый из баронов, Тотофар.

Такой голос не приличествует убеленному сединами воителю. Если только в какой-нибудь давней битве во славу короны он не получил специфического ранения. Откуда мне, в конце концов, знать?

— Никто не говорил, — поддержал Тотофара Траймон. — Советую не забываться, господин вор.

— Я взломщик.

— Все равно, — отмахнулся Траймон.

— Как бы тебе это сказать, Локи… — встрял Виртольд, обладатель столь волнующей жены. — Заговор… может быть, слишком громко… с другой стороны…

Бароны поглядели на него со всей суровостью, требуя соблюдать должный уровень конспирации. Прямо дети малые. Неужели они думали, что по их физиономиям ничего такого прочесть нельзя? Да если бы даже они разгуливали по центральной площади Кавароны с табличками на пузе, об их принадлежности к заговорщикам мог бы судить любой не умеющий читать. А таких большинство.

— Послушайте, господа, — сказал я. — Меня не интересуют политика, экономика и военное дело. Все это не мое. Вы знаете, кто я. Если есть работа, значит, я буду ее выполнять — если договоримся, конечно. Кстати, барон Виртольд заплатил немалый задаток. Посему приступим к обсуждению. Не люблю это делать без моего агента, но уж как есть.

Баронское собрание немножко погудело. Громче всех, подобно громадному шершню, гудел Синяя Борода Гизанс.

Виртольд покрутил усы.

— В самом деле, — сказал он. — Мы хотим, чтобы ты украл для нас, одну вещь.

— Какую?

— Либо украл вещь, либо выведал, где лежит нечто, которое с помощью этой вещи можно найти.

— Это две большие разницы.

— Не думаю. Я имел в виду, что на месте тебе придется действовать по обстоятельствам.

— Слишком заумно. Конкретнее.

Виртольд посмотрел на коллег. Откуда они берут мыло? Под столом, что ли, прячут? Морды у всех та-

кие, словно опять съели по немаленькой порции. У меня самого начинает в животе крутить.

— Ты слышал когда-нибудь о Черной Кассе, Локи?

— Нет… То есть это что-то из области городских легенд. Да?

— Для большинства обывателей. Что ты знаешь о ней, спригган?

Хороший вопрос. Так, покопаемся в памяти. В общем-то ничего, кроме туманных намеков и обрывочных подробностей, я там не нашел.

— Черная Касса — это нечто вроде бандитского банка. Был такой обычай. Раз в год все боссы криминального мира Кавароны, согласно достигнутой ранее договоренности, вносили в нее средства, накопленные грабежом, воровством и прочим. Если кому-то нужны были денежки на какое-то дело, он мог, если был вкладчиком, что-то заимствовать оттуда. Идея вроде бы благородная. Говорят, в течение пятидесяти лет она работала…

— Ну и? — Виртольд смотрел на меня, остальные бароны тоже.

Думали, наверное, что я энциклопедия абсолютного знания, особенно в области столичной истории.

— Легенды говорят, ее сперли. Всю Черную Кассу. Огромные деньги в виде золотых слитков, драгоценностей, артефактов и прочего. Просто однажды ее Хранитель исчез и прихватил все барахлишко. Ну и шум, должно быть, поднялся. Воображаю!

— Верно. И все? Больше ничего не знаешь? — спросил Виртольд. На его лбу бушевал океан горячего пота. Мартовский кот, завидевший симпатичную кошечку, — вот как вел себя барон. Его аж трясло.

Неужели дело в… Ого, от такого предположения у меня снова мурашки побежали по телу. Неспроста зашел такой разговор. И не для того ведь, чтобы послу-

шать сказку в моем исполнении, приволок меня сюда красавец Варг.

— Говорят, что искали Хранителя долго, перевернули весь город вверх дном, заглянули под каждый камешек, каждый листик. Результат нулевой. Как корова языком слизнула и его, и денежки. Надуть самых отъявленных и самых страшных злодеев — внаглую бросив им вызов, наплевав на авторитет! Это надо уметь. Потом вроде бы поиски перекинулись на остальное королевство. И тут началось. Бурная деятельность охотников за Кассой привлекла внимание властей. Король возмутился тем, что в его владениях открыто хозяйничают всякие отбросы общества, и велел страже и армии принять наконец меры. Легенды говорят, что это был конец всех тогдашних боссов. Их изловили и повесили, их, а также половину всего криминалитета. В столице стало спокойно. Ненадолго. Быстренько выросло новое поколение деловых людей, они и заняли место прежних. Только Черная Касса стала легендой. До сих пор никто не знает, где сокровища. Пожалуй, ни о каком другом кладе в Линва-рии не болтают до сих пор с такой алчностью. Сам слышал. Касса — символ могущества и процветания. Якобы обладание ею сулит человеку или нечеловеку бессмертие. И до сих пор находятся недоумки, которые хотят отыскать Кассу и разбогатеть…

Здесь моя речь оборвалась. Недоумки взирали на меня, как волки на ягненка. С их языков капала слюна, зубищи оскалились и достигали длины кинжалов. Кажется, я сболтнул лишнее, а ведь знал, чувствовал, догадывался — по крайней мере, последние три минуты, — для чего меня позвали в гости…

Я помотал головой. Нет, не волки, а всего лишь стадо баронов-заговорщиков.

— Господа, — сказал я торжественно, выталкивая слова из пересохшей глотки. — Ответьте мне на один вопросик. Чтобы недоразумений не возникало. Кхе… Речь идет о Черной Кассе?

Виртольд вдруг захохотал. Сделай он это в людном месте в воскресный день, его тут же назвали бы сумасшедшим и вызвали стражу. Дальше его бытие мирно протекало бы в каменном мешке с маленьким зарешеченным окошечком.

Я знал, что они все чокнутые. Им не место среди здоровых подданных его величества. Благородные субъекты лыбились на меня, вгоняя в дрожь и вызывая в сознании страшные видения. У вас когда-нибудь ползали по спине тараканы величиной с полевую мышь? Ползали? Тогда вы понимаете мои ощущения в тот момент.

— Хе-хе-хе, — в довершение ко всему сказал Ги-занс Синяя Борода, потирая руки.

Мне хотелось убежать отсюда. Нет, слово «убежать» слишком мягкое. Хотелось драпать со всей возможной скоростью — лучше всего на самый край ойкумены. В общем, туда, где о Виртольде и компании никогда не слышали и не имеют шанса услышать.

— Речь идет о Кассе, сынок, — пропищал Тотофар. — О Кассе!

Да, Неумолимый Рок в очередной раз отправил меня в нокаут. И я бы свалился со стула, если бы не появление нового участника нашего безумного представления.

12

Аранна вошла в комнату, неся в руке тубус из плотной коричневой кожи. Нет, она не вошла, она вплыла,

словно величественная ладья. Королева. Императрица. А может, даже богиня. В общем, величественное, потрясающее воображение существо, при виде которого у меня завибрировал каждый нерв. И ведь одета не в какое-нибудь там церемониальное платье, а всего лишь в костюмчик для верховой езды.

Заговорщики встали, а потом сели обратно, вздыхая от натуги, точно их заставили таскать ведра с цементом.

— У вас весело, господа. А вина на столе нет, — сказала Аранна, огибая смущенную фигуру своего супруга. На известного вам сприггана — ноль внимания, словно меня вовсе тут нет.

Аранна прервала тот дьявольский поток криминальных эмоций, который только что заливал комнату, и собрание заговорщиков превратилось всего-навсего в клуб по интересам.

Правда, интерес остался жутковатым — Черная Касса.

Ошибки быть не может, и мне не показалось. Речь шла именно о сокровище. Что сказал бы по этому поводу крыс? А Фогард? Что бы посоветовал взломщик-ветеран?

Я покрывался потом, а тем временем Аранна раскрыла тубус и выложила на стол перед заиндевевшими баронами какие-то бумаги, обрывки бумаг и маленькие фрагменты бумаг.

— Как ваши дела? — спросила женщина, обращаясь к Виртольду.

— Хорошо.

Аранна обернулась в мою сторону. Я помнил ее на той улочке, такую волнующую, живую и трепетную, и даже сейчас, невзирая на то что взгляд баронессы стал ледяным, немножечко таял.

Что-то такое заметив, Аранна фыркнула.

— Уважаемый спригган, — сказала она, пришпилив меня к стулу незримым гвоздем, — будьте добры, перестаньте лыбиться так, словно вы никогда в жизни не видели женщин! Тем более что мы уже встречались.

Я не ответил, захваченный каким-то волшебством, и попытался размышлять. Темой моего размышления был сон, приснившийся Фогарду Бом-Бому, ну тот, где он живет на берегу океана, а я женился и обзавелся потомством. Агент не успел рассмотреть, кем была та счастливица, что вышла за меня замуж. Могла ли она быть баронессой? Могла ли носить имя Аранна? Неизвестно. В общем и целом, я ничуть не против того, чтобы… сами понимаете. Я мужчина положительный, одинокий и все такое…

— Локи! — Окрик Виртольда спустил меня на землю. Я бы уточнил — он меня туда сбросил.

Аранна посмотрела на супруга, поджав губы. В то же мгновение я сделал удручающее открытие. Баронессе я не по вкусу. Для нее существовал исключительно этот лихой вояка с подкрученными усищами. А кто я такой? Паршивый древесный эльф, который и десяти шагов пройти не может, чтобы не споткнуться или не разбить что-либо…

— Локи, подойди сюда, — потребовал Виртольд.

Я отклеился от стула и пошаркал вперед на слабых ногах. Аранна заметила мою немощь, продиктованную любовной истомой, но, конечно, все поняла не так.

— Господин спригган, по-моему, вы просто инвалид, — сказала баронесса. — Варг, ты что, сцапал не того?

Варг, стоящий у дверей, проснулся и пожал плечами.

— Он не производит впечатления профессионала, — сказала Аранна Виртольду. — Погляди на него, о супруг мой, этот хмырь еле ноги волочит.

Супруг не нашел подходящего ответа.

— Или вы немедленно приведете себя в порядок, спригган, — сказала мне баронесса, сверкнув синим глазом, — или я прикажу привязать к вашей шее что-нибудь тяжелое и бросить в озеро. Оно тут неподалеку.

— Может, мы перестарались с физическим насилием? — задумчиво вопросил Виртольд, поглаживая подбородок.

— Да он целехонек. Кажется, ни одной царапины на нем нету, — сказала Аранна, скрестив руки на груди.

Готов спорить, что, прежде чем стать баронессой, она овладела многими профессиями свободной женщины. Чего стоит ее спектакль на улице — ведь сразу чувствуется умелая рука. К тому же ее манеры. Не то чтобы в них проглядывала утолщенность низших классов, но быть рафинированной салонной кукляш-кой, присыпанной пудрой, Аранна даже не пыталась. Если бы она бросила своего усатого, то, вполне возможно, мы бы… поладили.

— Ну так как? — спросила Аранна. — Готовить камень для привязывания к вашей шее?

— Нет. Ни в коем случае, — ответил я.

Когда надо, я быстро прихожу в норму. Когда надо, из размазни я могу превратиться в кремень, который не согнется ни под каким давлением враждебных сил.

Кажется, настал тот случай. Мне надо было показать, каков я на самом деле, и я показал.

Преображение Локи Неуловимого заняло буквально секунду. Аранна подняла брови, а потом похлопала в ладоши театральным жестом.

— Браво. Может статься, мы в нем не ошиблись.

— Я профессионал, баронесса, так что обойдемся без камней и озер. Я хочу услышать конкретные детали вашего плана. Вы желаете завладеть Черной Кассой, спите и видите себя несметными богачами? Понимаю. Но сначала надо ее вынуть из тайника. Сделать это будет нелегко, ибо как минимум нужно знать, где тайник…

— Считаешь, мы тут все неудомки? — спросил барон Траймон. — Кажется, что-то подобное ты уже говорил.

— Это случайность. Некий безумный выверт судьбы, а она, вы знаете, не всегда спрашивает у вас разрешения. Вы говорите что-то, а потом оказывается, что вовсе не то имели в виду. Знакомо? Мы все — игрушки в руках безжалостного фатума.

Траймон побледнел. Понимаю. Иной раз мой словесный понос вызывает у собеседников понос настоящий.

Вернемся к нашим баранам, подумал я, швырнув в Траймона довольно гнусной улыбочкой. Физия баронская исказилась нервным тиком. До чего же это приятно — даже не знал! — доводить аристократию до ручки. Нет, конечно, такое случалось и раньше, взять хотя бы Замориса, но не в такой обстановке.

Я посмотрел на стол, Аранна вынула из кожаного тубуса какие-то старые-престарые бумаги, и мои глазки успели хорошенько по ним пробежаться.

В основном это были рукописные тексты, исчерканные рисунками на полях. Бумага по краям потемнела, покрылась пятнами, и ее явно кто-то погрыз, после чего подпалил, помял и пожевал. В одном месте на рукопись ставили пиво, в другом нечаянно уронили кусочек рыбы, в третьем — шматок мясца. Шикар-

но! Кто-то обращался с музейными экспонатами совершенно по-свински.

— Локи, ты понимаешь, что это? — спросил Виртольд, геройски выпячивая грудь и втягивая живот.

Тут он оказался в своей тарелке. Затея с Черной Кассой не слишком отличалась от боевой операции, по части которых Виртольд был дока. Сколько раз вот так же барон разрабатывал планы различных наступлений? Сколько раз подкручивал ус, думая, пустить конницу через болота или подождать, пока сама помрет от старости? Поди, и сам не припомнит.

Наше тайное общество успело рассредоточиться вокруг овального стола. Взгляд со стороны навел бы наблюдателя на мысль, что мы командиры ударных частей, склонившиеся над картой театра военных действий.

А бедняга Фогард даже не подозревает, чем таким интересным я сейчас занимаюсь.

Кажется, от этой новой авантюры я стал получать удовольствие. Мысль о несметных сокровищах Кассы начала будоражить мое воображение.

— Чей-то архив? — спросил я.

— Все началось пять лет назад, когда во время одной кампании мне в руки попал вот этот документ, — начал свое эпическое повествование Виртольд. Его