Охота светской львицы Ольховская Анна

ГЛАВА 6

По дороге с вокзала в микроавтобусе было непривычно тихо. С нами ехали музыканты Майорова, самого Алексея пришлось везти под охраной спецназа в их автобусе. Я даже не смогла с ним встретиться, поскольку к автобусу он проскочил, окруженный плотным кольцом крепких парней.

Ехали мы к Левандовским. Во-первых, там нас ждал Сергей Львович, у него уже была какая-то информация, а во-вторых, домой Майорову ехать было опасно.

Я была завернута в куртку Артура, поскольку мое пальто после медитирования в грязной луже потеряло светский лоск и теперь обиженно скорчилось на соседнем кресле. Алина прижалась к мужу, словно боялась, что кто-то злой оторвет ее от родного человека. А я еще острее ощущала свое одиночество. Хотя Лешка ехал следом, всего в каких-то ста метрах от нас, я физически ощущала дикую боль, словно с хрустом, с кровью, без наркоза меня разрывали пополам. Вся маета, тоска, мучившие меня последние две недели, теперь радостно скалились и потирали потные лапки – вот тебе, получи!

Кузнечик, наверное, уже знала о происшествии на вокзале, потому что, когда мы вошли в квартиру, она не бросилась, как обычно, с радостным визгом навстречу, а, широко распахнув глазищи, подошла ко мне, обхватила ладошками мою руку и спросила дрожащим голоском:

– А… А где дядька Алька?

– Он скоро будет, маленькая моя, – крепко обняв девочку, я захлюпала носом. – Он в другой машине ехал, следом за нами.

– Уля, не пла-а-ачь, – залилась слезами малышка.

– А сама-то? – Я из последних сил крепилась, но не выдержала и присоединилась к Кузнечику.

Мы так самозабвенно рыдали, что послышались всхлипывания и со стороны Алины. Хорошо, хоть Ирины Ильиничны не было рядом, ей лишние переживания ни к чему. Очевидно, предусмотрительный Сергей Львович задержал ее в комнате.

Минут через пять в дверь позвонили. Артур пошел открывать. На пороге стояли два гиганта в камуфляже, Алексея за их спинами почти не было видно. Один мальчонка, боясь наступить в лужу, которую мы успели наплакать, гулко кашлянул:

– Здрасьте. Мне бы Сергея Львовича.

– Да, Володя, слушаю, – из комнаты появился Левандовский в генеральской форме: когда ему позвонил Артур, он был на службе.

– Вот, товарищ генерал, задание выполнено, доставлен в целости и сохранности.

– Молодцы, можете пока быть свободны, – устало махнул рукой Сергей Львович.

Парни посторонились, и в прихожую вошел Алексей. Артур закрыл дверь, Лешка бросил свои сумки, плюхнулся на банкетку и устало прислонился к стене. Увидев его измученное и бледное лицо, на котором, как Лешка ни старался скрыть, явно читались горечь и обида, я не выдержала. Каплей ртути перетекла к Лешке, обволокла его и, уткнувшись носом ему в шею, вдыхая самый родной в мире запах, заголосила с удвоенной силой. Следом подключились Алина и Кузнечик, из комнаты послышались подвывания Ирины Ильиничны. В общем, «Плач Ярославны» в исполнении грузинского хора.

Мужчины молча переглянулись и начали действовать. Через несколько минут мы были в гостиной, Алина увела судорожно всхлипывающую дочку в ее комнату, Ирина Ильинична, утирая слезы, хлопотала у стола. Только для меня не нашлось отвлекающего занятия, и я по прежнему висела на Лешке, как бронежилет. Если только можно представить рыдающий бронежилет. Славно получилось бы: бой, одна из пуль попадает в грудь бойца, и тут его броник, приняв на себя удар, начинает истерически рыдать и вопить, что хозяин его совсем не любит. Эта воображаемая картинка разогнала слезы, хотя, возможно, они просто кончились, и я фыркнула от смеха.

– Надеюсь, ты не высморкалась? – забеспокоился Лешка.

– Вот ты, значит, как, – прерывающимся голосом пропыхтела я, все еще не в силах оторваться от него. – Я тут испереживалась вся, слез два ведра нарыдала, а он о чем беспокоится – не обсморкала ли я его кудри! Дубина ты стоеросовая!

– Ага! – радостно согласился Лешка. – Буратино. Молодой и задорный паренек из полена.

– Насчет полена согласна, – я смогла чуть-чуть ослабить хватку и даже подняла голову, заглянув в его теплые темные глаза. – А вот насчет молодости этого полена могу поспорить.

– Слава богу, хомка, ты опять вменяема, – Лешка рассмеялся.

– Это когда это я была невменяема? – возмутилась я.

– Ну вот, теперь можно и поговорить, – удовлетворенно пророкотал Сергей Львович. – Все успокоились, пришли в себя. Давайте чайку попьем, пока Алина малышку уложит спать, а потом уж все вместе обмозгуем, как быть дальше.

– А вы знаете причину сегодняшнего кошмара? – спросила я.

– Знаю. И она, если честно, очень дурно пахнет, – Левандовский потер виски. – Но об этом позже, хорошо? Давайте-ка лучше пирогов поедим, которые Иринушка для дорогого гостя затеяла, – тепло посмотрел он на вошедшую в гостиную жену.

В руках Ирина Ильинична держала блюдо, на котором, кокетливо выставив румяные пузички, горкой лежали пирожки, источая аромат, по сравнению с которым всякие там ароматы «от-кутюр» – просто струя скунса. Милые женщины, поверьте, если бы существовали духи с запахом сдобного теста, то у мужиков не было бы ни одного шанса. Ведь, если задуматься, поговорка насчет пути к сердцу мужчины верна на все сто двадцать процентов. Посудите сами, какие эпитеты в отношении женщин они предпочитают? Сексапильная, элегантная, изысканная? Ага, как же! Аппетитная, сочная, сладенькая – вот их лексикончик. И если от дамы будет исходить аромат сдобной булочки – объект вашей охоты побежит за вами, держа у подбородка баночку для сбора слюны.

За время ужина все оттаяли, то, что случилось, казалось просто дурным сном, который не вернется, стоит только произнести: «Куда ночь – туда сон».

Однако ночь еще только начиналась…

После того как Ирина Ильинична ушла на кухню наводить порядок, за столом возникла неловкая пауза. Никто не хотел первым нарушать безмятежную атмосферу уюта и тепла. Наконец Сергей Львович молча встал, вышел в свой кабинет и вернулся оттуда с пачкой газет в руках. Он с отвращением швырнул их на стол:

– Вот, полюбуйтесь на эту грязь.

– Это что, желтая пресса? – с надеждой спросила я. – Так ведь кто ей поверит!

– Нет, Аннушка, к сожалению, это одна из центральных газет, – генерал устало сел в кресло. – Конечно, в последние годы все издания, даже очень солидные, озабочены своим рейтингом и охотятся за жареными фактами, но эта газета обычно публикует материалы мало-мальски подтвержденные.

– И что они могли нарыть? – недоверчиво спросил Алексей. – Я-то знаю, что кашу варить не из чего.

– Читайте, сами увидите, – Сергей Львович откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Я протянула руку к газетам, веером рассыпавшимся по столу. Рука дрожала так, что впору было поддержать ее другой, если бы другая вела себя так же. Встретившись глазами с Алиной, которая жалобно смотрела на меня, не решаясь взять газету, я криво улыбнулась и храбро цапнула ближайший экземпляр. Поскольку руки все еще увлеченно разыгрывали «пляску святого Витта», развернуть газету мне удалось с третьей попытки. Следом за мной к столу потянулись все остальные, и гостиная на время превратилась в избу-читальню.

Через весь разворот тянулся кричащий заголовок: «Грязная тайна Алексея Майорова!» Ниже был размещен ряд фотографий, расположенных попарно. Слева – снимок, сделанный, очевидно, во время концерта Майорова, на котором Алексей, улыбаясь, целует в щечку смущенную девочку, протягивающую ему букет цветов. Справа – фотография этой же девочки, но обычная, как на документах. И таких пар было пять. Ниже, по всей площади газетного разворота, были разбросаны в произвольном порядке еще несколько фотографий, с которых смотрели улыбающиеся детские лица. Там были не только девочки, но и мальчики. И, собственно, сам текст:

«Личная жизнь звезды отечественного шоу-бизнеса, мега-звезды нашей эстрады, любимца публики Алексея Майорова всегда оставалась тайной за семью замками. Везде и всюду, на всех тусовках он появлялся либо один, либо в компании своего администратора. Ходили даже слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Но правда, похоже, гораздо страшнее, чем такое, невинное по нынешним временам, пристрастие.

Корреспондент нашей газеты, оказавшийся по семейным обстоятельствам в городе Н., решил сходить на концерт приехавшего туда на гастроли Алексея Майорова, тем более что родственник нашего корреспондента – работник Дворца спорта, где должно было состояться шоу. В общем, он оказался за кулисами. А поскольку наши сотрудники везде стараются найти материал для статьи, то и в этот вечер журналист прихватил с собой фотокамеру – авось что-нибудь и получится. Но ничего экстраординарного не произошло, концерт прошел, как обычно, на ура, и наш корреспондент сделал всего несколько снимков, в том числе и этой забавной малышки, Олечки Зайцевой (фото № 1). На следующий день Майоров отбыл дальше, а журналист продолжил решать свои домашние проблемы. Но через день по местному телевидению показали фотографию девочки, пропавшей без вести (фото № 1а). Нашему корреспонденту показалось, что он уже где-то недавно видел это лицо, и он решил посмотреть снимки с концерта. То, что он увидел, вы, уважаемые читатели, оцените сами.

И тогда журналист, узнав дальнейший маршрут гастрольного тура Алексея Майорова, выехал в город, где должен был состояться очередной концерт. И ездил следом еще неделю, фотографируя всех детей, выносивших цветы. Вернувшись в Москву, он послал запросы в те города, где был недавно, на предмет пропажи детей. Результат заставил его похолодеть: еще в четырех из семи городов пропали девочки, накануне побывавшие на концерте Алексея Майорова! Не веря в такое чудовищное совпадение, журналист решил проследить маршруты предыдущих гастролей звезды и сравнить их с фактами пропажи детей. Не везде и не всегда, но в двух случаях из десяти даты пропажи детей совпадали с датами концертов Майорова в городах, где эти дети жили. Были эти дети на концертах или нет, доказать, к сожалению, нельзя, хотя измученные горем родители уверяют, что были. Их не фотографировал, к сожалению, никто. Но последние пять случаев говорят сами за себя: Олечка Зайцева, Кристина Лепинина, Галочка Онищенко, Людочка Ивановская и Риточка Малькина в недобрый час пошли на концерт своего любимого певца Алексея Майорова. Милые славные малышки в возрасте от 8 до 11 лет на следующий день исчезли бесследно.

Совпадение? Не знаем…»

ГЛАВА 7

Омерзение и страх. Чья больная фантазия могла породить всю эту гадость – понятно; но, надо отдать Кармановой должное: выполнено все было настолько правдоподобно, что мне стало страшно. Что же теперь делать? Очевидно, этот же вопрос зудел в головах остальных, поскольку все, даже Лешка, сидевший с растерянной физиономией, повернулись к генералу Левандовскому. Первой не выдержала я:

– Что это? – Да, моя способность задавать изумительно толковые вопросы всегда при мне.

– Это – статья в газете. – Каков вопрос, таков и ответ. Сергей Львович, сев на стул напротив Майорова, в упор посмотрел Лешке в глаза. Тот не отвел взгляда, только горько усмехнулся:

– Что, Сергей Львович, сомнения одолели?

– Извини, Алексей, – ничуть не смутился генерал, – служба приучила меня к тому, что в жизни возможно все, и человек, в котором был уверен, как в самом себе, способен преподнести самые неприятные сюрпризы. Понимаешь, я ведь, когда прочитал статью, первым делом навел справки об авторе. Этот парень никогда не отдает материал в печать, если сам не уверен в том, что пишет. Он абсолютно убежден, что за исчезновением детей стоишь ты. Единственное, что слегка поколебало его уверенность, – это сегодняшнее происшествие на вокзале. Газета со статьей появилась ближе к полудню, а через пару часов случилась вся эта катавасия. Ясно, как божий день, что речь идет о тщательно спланированной акции, поскольку никого из близких пропавших детей на перроне не было. Я хочу твердо знать, Алексей, прежде чем влезать в это дело: в написанном есть хоть сотая доля правды?

– Знаете, Сергей Львович, – мучительно поморщился Майоров, – по законам жанра я сейчас должен был бы вскочить, с грохотом уронить стул и, униженный и оскорбленный, с топотом ускакать в ночь. Но за стеной спит Кузнечик, поэтому грохот отменяется. Патетические речи и битье себя кулаками в грудь – тоже. Я могу сказать только одно – тошно мне сейчас, ох как тошно! – и он опустил голову на судорожно сжатые кулаки.

Я немедленно выпустила когти, и, распушив хвост и выгнув спину, зашипела на Левандовского:

– Вы что, с ума сош-ш-шли?

– Спокойно, Аннушка, спокойно, – Сергей Львович невольно улыбнулся. – Ишь какая защитница у тебя, Алексей! Того и гляди, глаза мне выцарапает.

– Она может, – поднял голову Лешка, – и не только глаза выцарапать, но и голову оторвать.

– Серьезно? – опасливо покосился на меня Левандовский, я с достоинством кивнула. Все рассмеялись, и возникшее было напряжение исчезло.

– Так, други мои, – Сергей Львович прихлопнул ладонями по столу, – будем считать, что этот вопрос закрыт, Алексей здесь ни при чем. Это – тщательно продуманная провокация.

– И мы все знаем, кто ее автор, – мрачно обронил Артур.

– Возможно, – согласился генерал. – Но подумай, Алексей, вспомни: кому еще ты мог перейти дорогу, кто мог возненавидеть тебя до такой степени?

– Такого накала страстей я больше ни у кого не вызываю, – уверенно проговорил Майоров, потом, хитро глянув на меня, продолжил: – Разве что… Но с противоположным знаком, надеюсь.

– Пока – да, – угрожающе произнесла я.

– Понятно, – Сергей Львович улыбнулся. – Значит, будем исходить из предположения, что за всем этим стоит мадам Карманова, встречи с которой я жажду все больше и больше. Надо отдать ей должное, разыграно все безупречно.

– И опять эта тварь впутала в свои разборки детей, – не выдержала Алина, сама пережившая мучительную разлуку с дочерью. – Вот скажите мне, куда она спрятала этих девочек, что теперь с ними будет? Мне только непонятно, – повернулась она к свекру, – как получилось, что и раньше в городах пропадали дети, когда Леша приезжал туда с гастролями?

– Ну, это как раз просто объяснить, Алиночка. Каждый день в России исчезают сотни детей. Достаточно было сопоставить график гастролей Алексея со статистикой пропаж: учитывая, что Майоров гастролирует часто и объездил практически всю Россию и ближнее зарубежье, совпадений по датам не могло не быть. Иногда это оказывались мальчики, но для дела главное, чтобы возраст ребенка был подходящим. Странно, что еще так мало совпадений – всего два из десяти. Хотя… Родители якобы уверяют, что дети были на концертах. Голову даю на отсечение: родители эти из разряда так называемых неблагополучных, за деньги подтвердят все, что угодно, поэтому и совпадений немного. Выбрали тех детишек, которые не очень нужны своим папе с мамой. А вот последних малышек, увы, похитили именно потому, что они понесли цветы Алексею, и это было снято.

– Но все же, – не выдержала я, – как нам теперь быть? Ведь грязь хлынула, словно нефть из танкера…

– Да, удар сильный, редкий по подлости, – согласился Левандовский. – Ведь тема-то какая выбрана – похищение детей. Майкл Джексон отдыхает. Я думаю, ты, Алексей, со своей защитницей поживешь пока у нас.

– Где, здесь? – возмутился Лешка. – И не подумаю! Не хватало еще, чтобы свора журналистов обрушилась на вас! Они же покоя вам не дадут, даже Кузнечика теребить начнут и Ирину Ильиничну. Нет, нет и еще раз нет!

– Да не кипятись ты! – Сергей Львович поднял ладонь. – Ишь, нахватался от подружки своей. Такой был спокойный парень, а теперь – огонь! Ты что с ним сотворила? – шутливо погрозил он мне.

– Да так, знаете, по мелочи, – я скромно потупила глазки, – где сушеных толченых жаб в супчик подсыплю, где чайком из кладбищенской крапивки напою, где…

– Хватит! – завопил Лешка.

– Ну да, ну да, – Левандовский покачал головой. – Так вот, дорогие мои. Жить я вам предлагаю не здесь, а на нашей даче. Поселок тщательно охраняется. Из соседей там сейчас мало кто появляется, вот на новогодние праздники народ соберется, но до них еще три недели, за это время, думаю, удастся все выяснить и организовать мощную встречную волну. Помимо публикаций-опровержений надо будет пару-тройку телепрограмм с твоим участием, Алексей, организовать. Возможно, придется рассекретить ваши отношения, вы как, готовы?

– Я – как Лешка, – я посмотрела на свою измученную половинку.

– А мне скрывать нечего, – обняла меня половинка.

– Вот и ладненько, – Сергей Львович поднялся, – так и порешим. А теперь пора отдохнуть, день был тяжелый. Ты где, Алексей, спать будешь? Вторую гостевую готовить?

– Издеваетесь, да? – грустно вздохнул Лешка. – Давайте, давайте, добейте несчастного, чего уж теперь!

– Ты еще слезу пусти, для достоверности, – улыбнулся Левандовский. – Ладно уж, иди, страдалец, твои вещи давно в Аниной комнате стоят.

На следующее утро ровно в восемь у подъезда ждала служебная машина генерала Левандовского – «Вольво» с тонированными окнами. Мы с Лешкой, в котором сейчас вряд ли кто-нибудь узнал бы Алексея Майорова, настолько меняет внешность потрепанная кроличья шапка, очки в старомодной роговой оправе, с обмотанной лейкопластырем дужкой, и дешевая одежда, – не спеша вышли на улицу. Я тоже вырядилась в свое изгвазданное пальто, чтобы гармонировать с Лешкой. Выглядели мы, в общем, замечательно – ни дать, ни взять, два бывших интеллигентных человека, в простонародье бича, бредут за опохмелкой. Так мы и пошлепали со двора. Я настолько вошла в образ, что, заметив под скамейкой пустую бутылку, радостно заухала и рванула за добычей, но Лешка в последний момент ухватил меня за рукав.

– Кончай идиотничать! – зашипел он.

– Прости, – я вздохнула. – Все-таки великая вещь – система Станиславского!

Тем временем из подъезда вышел Сергей Львович, импозантный, в генеральской форме, в папахе. Следом показались Артур и Алина с нашими вещами, которые они стали запихивать в багажник «Вольво». Наконец багажник сыто чавкнул и мрачно уставился на всех задними габаритами. «Фиг теперь откроете!» – выражала его наглая физиономия. Машина плавно тронулась с места. На переднем сиденье важно восседал генерал. Завернув в арку, машина притормозила, мы с Лешкой, сопя и толкаясь, залегли на заднем сиденье.

Может, все эти предосторожности были лишними, но недооценивать противника нельзя. Если у Жанны хватило ума и средств раскрутить всю эту историю, то предполагать, что она ограничится одним скандалом, было бы наивно. На наше счастье, она в свое время перешла дорогу генералу ФСБ (хотя, если честно, большого счастья в том не было), и теперь Сергей Львович землю роет, чтобы найти и наказать мадам Карманову.

А пока нам предстояло какое-то время путешествовать в весьма необычном положении, скукожившись на заднем сиденье, чем Лешка не преминул воспользоваться. Я безуспешно пыталась воззвать к здравому смыслу, справедливо напоминая, что мы:

а) не дома, а в машине;

б) в машине чужой;

в) кроме нас, в машине еще два человека;

г) да прекрати, наконец!

Минут через двадцать Сергей Львович, посмотрев по сторонам и, вероятно, решив, что все спокойно, обернулся к нам:

– Все, хватит безобразничать! Ей-богу, словно двух подростков везу! Садитесь-ка нормально и возьмите себя в руки.

– А я что делаю? – удивился Лешка.

– А ты взял меня в руки! – Я все еще не оставила надежду выглядеть достойно и целомудренно. – Немедленно отпусти, слышишь, что тебе Сергей Львович велел!

– А то, что он велел, – Лешка уселся поудобнее, – как раз и является болезнью подросткового возраста, так что позвольте не согласиться с рекомендациями, себя в руки я брать не буду, тем более при даме.

Сергей Львович от неожиданности поперхнулся, закашлялся, а потом затрясся от смеха. Водитель присоединился к шефу.

Ха-ха-ха, очень смешно!

ГЛАВА 8

Поселок, где находилась служебная дача Левандовского, был скромен, безыскусен и непритязателен. Всего каких-то двадцать плевых домиков метров эдак на пятьсот, участочки – тьфу, и говорить не о чем, гектар, полтора – разве ж это участок? Так, лужок. Ох, простите, я никого не имела в виду. Что еще? А, да, оградкой все обнесено по периметру, мальчики служивые на воротах, в общем, ерунда.

Когда мы въезжали в ворота этой ерунды, машина притормозила, и Сергей Львович, указав на нас охране, предупредил, что мы какое-то время поживем на его даче. К нам было велено никого без нашего ведома не пускать. Глядя на парнишку, которому генерал отдавал указания, я ощутила небывалый прилив гордости за наш военно-промышленный комплекс. Это же надо, пока наивные японцы сооружают игрушечных послов доброй воли и роботизированных собачек, наши умельцы уже сконструировали из манекена и катушечного магнитофона прелестного робота-человека. Как и в любом новом деле, пилотные экземпляры получились не очень удачными: стоит, тупо смотрит, лицо без признака мысли, кивает только, и то скрип слышен. Мальчонка, повернувшись всем телом (опять шею не смазали!), уставился на нас своими фотоэлементами… Хотя что это я, его глаза больше напоминали пуговицы от штанов, коричневые такие, с четырьмя дырочками. Этими самыми дырочками он обстрелял нас с Лешкой, запоминая, еще раз кивнул, и мы поехали к дому.

Пока машина колесила по скромным коротеньким улочкам, тщательно очищенным от снега, Сергей Львович созвонился с группой сопровождения, ехавшей за нами от самой Москвы. Слежки не было, Карманова, вероятно, решила не светиться перед генералом.

Потом Левандовский отбыл на службу, а мы стали знакомиться с нашим новым убежищем. В общем, понятно, почему Кузнечик предпочитала Лешкин дом, да и Артур с Алиной с удовольствием приезжали туда на шашлыки. Аура дома – не пустые слова. У Лешки она радужная и теплая, а здесь… Нет, сам дом был великолепен – два этажа, пять спален, три ванные комнаты, огромная гостиная с камином, сверкающая чистотой кухня со всеми наворотами, но у меня лично создавалось ощущение, что даже миксер с кофемолкой состоят на службе в ФСБ. Так и слышалось: «Первый, Первый, я Седьмой, мимо меня прошли два каких-то урода. Можно, я в них плюну?»

Скорее всего, этот дом служил Левандовскому в основном для приема важных гостей. Ну что ж, побудем и мы таковыми.

Холодильник, забитый продуктами до отказа, одышливо пыхтел и бурчал. Но, мерзавец эдакий, открываться не желал никак, плотно причмокнув дверь. Пришлось звать на помощь Лешку. Тот с важным видом вплыл на кухню.

– Признавайся, глупый хомяк, без моих накачанных мускулов и могучего интеллекта тебе не обойтись? – пыжился зловредный тип.

– Ну ладно, мускулы, хотя эти недоваренные макаронины я бы не рискнула так назвать. Но при чем тут могучий интеллект? Кстати, у кого ты его спер?

– Я понимаю, чувство собственной неполноценности вынуждает тебя говорить подобные гадости центру вселенной и великому гуру, – высокомерно заявил гуру, он же центр, подходя к холодильнику, – а теперь смотри и учись. Так, подай-ка мне нож.

– Какой? – я слегка обалдела.

– Консервный, разумеется. Будем вскрывать, – мстительно уставился на холодильник Лешка. Рефрижератор ощутимо вздрогнул, и, когда Майоров потянул за ручку, открылся легко и без всякого чмока.

– Ну что, убогонький суслик, – Лешка победно глянул на меня, – зацени интеллект!

– Клоун, – мрачно констатировала я и, оттолкнув гуру от холодильника, занялась приготовлением обеда.

– Зависть, повсюду зависть! – Лешка плюхнулся на табурет, приступив к своей любимой игре «133 способа мешать на кухне».

Целый день мы не включали телевизор и радио, изо всех сил делая вид, что нам это ни к чему, у нас и так все хорошо. Вечером позвонила Кузнечик, ее звонкий голосок отогнал мрачные мысли, как колокольчик прогоняет злых духов. Она передала привет от дедушки, из чего мы сделали вывод, что новостей особых пока нет.

На следующее утро я засобиралась в Москву, надо было навестить Виктора, ведь за него журналисты, не найдя Майорова, примутся в первую очередь. Вчера Сергей Львович должен был распорядиться о переводе Виктора в закрытый военный госпиталь. Пока я возилась в спальне, мучаясь от необходимости принятия судьбоносного решения – что же надеть, Лешка созвонился с Артуром, и тот пообещал отвезти меня к Виктору. Судя по обрывкам разговора, больной темы они не касались.

Артур прибыл где-то через час. Я спустилась по ступенькам со второго этажа и направилась в прихожую. Лешка стоял в дверях гостиной, сжимая в руках кружку с кофе, и взгляд у него был… Не знаю, как объяснить, но он словно бы прощался. Навсегда. Я всхлипнула и, бросившись к Лешке, уткнулась ему в грудь. От неожиданности Майоров покачнулся, и кофе из его кружки выплеснулся на пол.

– Ну что ты, глупая барабулька, что ты, – растерянно забормотал Лешка и, поставив кружку на столик у двери, обнял меня крепко-крепко. – Посмотри, что ты наделала, слонопотамчик, я так напрягался, кофе себе варил самостоятельно, а ты взяла и напоила им пол.

– А ты чего? – прохлюпала я ему в свитер. – Стоишь, смотришь, словно брошенный плюшевый мишка с оторванной лапой.

– Плохо ты знаешь детскую классику, – прошептал мне на ухо Лешка, – вот когда будешь читать стихи Агнии Барто нашей дочке, тогда и вспомнишь, что это зайку бросила хозяйка, а мишке хоть и оторвали лапу, и уронили на пол, но все равно не бросили, потому что…

– Потому что я не смогу без тебя, – тоже шепотом закончила я и, подняв на Лешку зареванные глаза, спросила: – Какая еще дочка? Откуда?

– Ну, толстый хомка, – рассмеялся Лешка, – а я-то, дурень старый, думал, что ты знаешь, откуда берутся дети. Ладно, Артур подождет, сейчас я тебе объясню по-быстрому. Так вот, – он начал расстегивать пуговицы на моей блузке.

– Не надо! – шлепнула я охальника по рукам. Слезы высохли. Все будет хорошо, это все нервы, мерещится чушь.

Лешка помог мне надеть дубленку, подаренную Алиной вместо моего испорченного пальто, развернул меня лицом к себе и, наклонившись близко-близко, так, что его глаза стали моей вселенной, тихо проговорил:

– Постарайся побыстрее вернуться, зайцерыб, договорились?

– Договорились, – выдохнула я и…

Из дома я выскочила минут через десять, губы подкрашивала уже в машине. Долго извинялась перед Артуром за опоздание, но тот только ехидно улыбался.

Сергей Львович слово сдержал, Виктора я нашла в отдельной палате супер-пупер-ведомственного госпиталя, куда входить можно, лишь миновав три металлоискателя, двух овчарок, пять блокпостов… Короче, если бы не Артур, меня туда не то что посетительницей – уборщицей бы не пустили. Не вызывает мой облик полного и безоговорочного доверия, что ты будешь делать!

Виктор выглядел замечательно, нежные переливы желто-зеленых оттенков придавали его физиономии неземной вид. Земноводный, в общем. Похож был Витенька на юную кокетливую лягушку, о чем я и поспешила ему сообщить, сияя от радости.

– Нет, скажи ты мне, человече, – с невыносимой тоской во взоре обратился Виктор к ухмыляющемуся Артуру, – чем я так прогневил небо: не довольствуясь тем, что послало мне вздорного, жадного и мелочного босса, готового за копейку гонять бедного Витюшу по бескрайней России, оно подсунуло боссу подружку, милее которой разве что разбуженный ударом по хвосту коралловый аспид?

– Спасибо, Витюша, – чмокнула я в щечку страстотерпца, – твои комплименты, как всегда, изысканны.

– Это когда я успел?

– Ну как же? Ведь коралловый аспид – стройная юркая змейка потрясающей красоты, и ведь ты прав, чертяка, – я устроилась поудобнее на стуле, – это все обо мне. А теперь рассказывай, как ты?

– Это лучше вы мне скажите, что за чушь я слышу со всех сторон? – из голоса Виктора разом исчезла игривость.

Вместо ответа Артур молча вытащил из кармана сложенную газету и протянул ее Виктору. Пока он читал, мы молча ждали. Наконец Виктор поднял на нас глаза:

– Авария не была случайностью, теперь я в этом окончательно убедился.

– Почему?

– Да потому, что, будь я на месте, никаких фотографий с концерта не было бы. Это одно из требований Майорова – запрет на фото– и видеосъемку, я всегда строго слежу за тем, чтобы оно выполнялось. Это даже написано на билетах и афишах Майорова, дабы потом никто не обижался, когда на входе отберут камеру.

– А для чего такие строгости? – удивился Артур.

– Да ведь с фотографий можно отпечатать плакаты, запись концерта – пустить на видеокассеты и продать. Это же бизнес.

– Понятно, – протянула я. – Значит, тебя убрали, чтобы некому было отслеживать выполнение условия? А как же местные организаторы концертов?

– Я тебя умоляю! – Виктор снисходительно махнул рукой. – Да они первые небось снимать бросились, чтобы подзаработать. Ладно, с этим все ясно. Что делать-то будем?

– Ты – долечиваться, а мы с Лешкой в подполье ушли, – жизнерадостно улыбнулась я, хотя сердце почему-то вдруг заметалось в груди, словно хотело вырваться и улететь. – Спасибо Сергею Львовичу, он взял на себя организацию встречной волны.

– Надеется прихватить Карманову, – хмуро обронил Артур. Любое напоминание о женщине, укравшей у него прошлую жизнь, вызывало, похоже, почти физическую боль.

– Так что давай, выздоравливай, – я толкнула плечом Виктора, – через пару недель начинаются новогодние концерты, Алексею без администратора тяжеленько придется, верно?

Посидев у Виктора еще минут двадцать, мы засобирались. У Артура на этот день были намечены какие-то дела, а я рвалась к Лешке. Странно, прошло всего два часа, как мы расстались, а я места себе не находила, всю обратную дорогу ерзала, вздыхала, включала и выключала музыку.

– Да успокойся ты! – не выдержал наконец Артур. – Что с ним может случиться в охраняемом поселке? Да и сам Алексей вовсе не так безобиден, как может показаться на первый взгляд.

– Извини, Артурчик, я все понимаю, – голос предательски дрогнул, – но ничего не могу с собой поделать. Знаю одно – беда, беда случилась, – я все-таки разревелась.

– Тьфу, дурочка, – в сердцах бросил Артур, – что ты несешь, какая беда?

Большая.

ГЛАВА 9

Я выскочила из машины практически на ходу, Артур едва успел притормозить. Расстегивая дубленку, позвонила в дверь, одновременно корча рожи камере видеонаблюдения. Камера, высокомерно поблескивая выпуклым глазом, на мои выходки не реагировала. Но почему-то никакой реакции я не дождалась и из дома, смотревшего на меня холодными равнодушными окнами.

– Что ты топчешься? – подошел Артур. – То дождаться не могла, пока доедем, а теперь тянет резину.

– Артур… – Я повернулась, увидев выражение моего лица, он перестал улыбаться. – Он не открывает. И не отвечает, – губы задрожали так, что говорить я уже не смогла.

– Ладно, ладно тебе, – бодро заговорил Артур, – чего ты сразу в панику ударилась? Дрыхнет небось твой Майоров, вот и все дела. Давай, открывай сама. Надеюсь, ключи у тебя есть?

– Н-н-не помню. – Я лихорадочно рылась в карманах. – А, вот какие-то. Это те?

– Давай сюда, истеричка, – мой спутник выхватил ключи, и, открывая дверь, проговорил: – Пошли будить этого соню.

Но Лешки в доме не было. Сбросив на ходу дубленку, я осмотрела все комнаты, Артур сбегал даже в подвал и на чердак. Пусто. Осознав это, я рухнула на первое, что попалось мне… В общем, не под руку. Попался столик для телефона, никак не ожидавший такого удара судьбы. От неожиданности столик крякнул, но пока держался, хотя его изящные ножки предательски дрожали.

Глянув на мое опрокинутое лицо, Артур выхватил мобильник и набрал Лешкин номер. Долго слушал, но наконец отключил и растерянно посмотрел на меня:

– Абонент временно недоступен…

– Вот и все, – еле слышно произнесла я, – вот и все.

– Ничего не все! – заорал Артур и, подскочив, встряхнул меня за плечи.

Столик не выдержал и, прощально всхлипнув, развалился. Артур вовремя схватил меня за руку, так что у меня развалиться не получилось.

Оттащив меня на кухню, Артур устроил меня на самом крепком стуле, сварил кофе и, вручив мне чашечку с ароматным напитком, снова взялся за телефон:

– Алло, отец? Тебе Майоров не звонил? Да его дома почему-то нет. И мобильник выключен. Ладно, позвоню Алине, может, он ей звонил. Ага. Договорились. – Не глядя на меня, Артур начал набирать другой номер, но телефон неожиданно зазвонил сам. Я радостно встрепенулась, а Артур торопливо ответил:

– Да, слушаю. Солнышко, а я собирался тебе звонить, у нас тут… – Очевидно, Алина недослушала мужа и что-то прокричала ему так громко, что это услышала даже я. Артур смертельно побледнел, бросил короткое: «Немедленно еду!», отключил телефон и выбежал из кухни.