2 Килина Диана
– До встречи, – проворковал Даниил, снова привлекая моё внимание.
Я кивнула и направилась к выходу, сопровождаемая его взглядом. У стеклянных дверей, я немного помедлила, оглядев парковку возле здания беглым взглядом. БМВ на ней не было, и я со спокойным сердцем вышла на улицу и направилась в гостиницу тем же путём, что и пришла сюда.
К вечеру готовиться с особым рвением я не стала; ограничившись освежающим умыванием лица прохладной водой и накладыванием лёгкого макияжа. Я даже успела прочитать сценарий для видеоролика и написать несколько заметок к новой книге, когда часы на моём компьютере показывали семь часов вечера. Платьев я с собой не взяла, ну, кроме того злосчастного красного; поэтому я надела любимые светлые джинсы и бежевую шифоновую блузку без рукавов, которая не скрывала моего нижнего белья. Где—то я слышала, что это – дурной тон в одежде, но мне было всё равно.
Я практически выходила из номера, завершая свой образ капелькой новых духов Jasmin Noir, когда в дверь моего номера настойчиво постучали. Выронив флакончик и разбив его на тысячу осколков, я с досадой вздохнула.
– Кира, открой, – за дверью послышался голос Артура.
– Твою мать, – тихо выругалась я, обходя осколки босыми ногами, – Чего тебе?! – проорала я в открытую дверь.
Он смерил меня гневным взглядом и вошёл в комнату, заставив меня попятиться.
– Ты никуда не пойдёшь, – прогромыхал он над моей головой, – Что это за запах? – чуть сморщившись, добавил Артур, продолжая наступать на меня.
Я сделала шаг в сторону кровати, подальше от стекла, разлетевшегося по полу. И вовсе не для того, о чём вы подумали.
– Духи разбила, – прошипела я, вскинув голову.
– Тошнотворный аромат. Хорошо, что разбила, – констатировал Артур, оскалившись и подтолкнув меня на заправленную дневной горничной постель, – Для меня ты не душилась. И лицо накрасила, – добавил он, дотронувшись до моего подбородка кончиками пальцев; подняв мою голову выше, когда я села, – Неужели, так тебе понравился?
– Ну, понравился, – дёрнув головой, сказала я, – Тебе—то что? У тебя есть не—жена, вот и иди к ней.
– Ревнуешь? – довольно прохрипел он, укладывая ладони на мои плечи и не давая мне встать.
– Было б к кому! – рявкнула я, сбросив его руки, – Пусти, меня ждут.
– Подождут, – прогремел Артур, скрутив мои запястья и заводя их мне за спину.
Резким движением, он развернул меня и бросил лицом на кровать. Я задрыгала ногами, но он просто придавил меня сверху, не давая пошевелиться внушительным весом своего тела.
– Что, насиловать собрался? – проскулила я в бежевое расшитое покрывало.
Его рука, та, которая меня не держала, пробралась между моим телом и кроватью. Ловкие горячие пальцы расстегнули пуговицу на джинсах; пробрались под тугой пояс и резинку трусиков. Я прикусила щёку изнутри, чтобы сдержать стон; когда он погладил меня медленным движением.
– Что—то мне подсказывает, – прошептал Артур в мою шею, а затем его губы подобрались к уху, – Что девушка, которую насилуют, не течёт как кошка во время случки. О ком ты сейчас думаешь? – его горячее дыхание обжигало кожу, и заставляло дрожать, – О Данииле? Или, может быть, о Джексоне?
Он мягко надавил рукой на мою плоть, обостряя ощущения до невозможности; и я вскрикнула. Тяжесть резко исчезла, я смогла вдохнуть; но он снова перевернул меня и уселся на мои колени сверху, широко расставив ноги. Моя блузка выбилась из джинсов, и он задрал её практически мне на шею.
– Для кого ты так разоделась? – задумчиво продолжил он, опуская чашечки моего бюстгальтера, – Всё напоказ выставила, – прошептал он, не сводя взгляда с моей груди; а затем с силой сжал её.
Я не могла больше выносить эту пытку, поэтому схватила его за отворот пиджака и притянула к себе. Он впился своими губами в мои; прикусил нижнюю; и начал снимать с меня тугие джинсы. Терпения стащить их полностью, видимо, не хватило; поэтому он просто оставил их и трусики на бёдрах. Подняв мои ноги себе на плечи, расстегнул брюки; и вошёл в меня одним резким толчком, ловя громкий крик своим ртом.
Он зажал меня своим телом, но это не доставляло мне неудобств. Сквозь туман этого наваждения, я расслышала визг своего мобильника; но это уже не имело никакого значения. Мы не были голыми; но при этом были оголены до предела. И это казалось правильным.
Артур ритмично двигался на мне, и во мне; целуя моё лицо и запутываясь пальцами в моих волосах. Он ничего не говорил, только дышал – часто и сбивчиво; обжигая своим дыханием мою кожу. Я старалась сдерживать стоны, покусывая свою нижнюю губу и крепко жмурясь, но это слабо помогало – из моей груди вырывались тихие звуки.
В какой—то момент он отстранился, и перевернул меня на живот; поднимая мою пятую точку вверх и ставя меня на дрожащие ноги. Я почувствовала его руки на своих тазовых косточках; его ладони с силой обхватили меня, сдавливая до боли. Он снова вошёл в меня, мучительно медленно; а затем вышел. Снова вошёл, и снова вышел; растягивая своё удовольствие; и отдаляя моё.
– Пожалуйста, – прохрипела я, двинув бёдрами ему навстречу.
– Что – пожалуйста? – так же сипло ответил он, а потом коротко хмыкнул за моей спиной, – Так? – погрузившись в меня резким движением, выдохнул он.
– Да! – вскрикнула я, схватившись за покрывало на кровати и стягивая его на себя.
Артур звонко шлёпнул меня по бедру, и оторвал от пола, поставив коленями на кровать. Обхватив мою шею ладонью, он резко поднял мою голову и прижал к своему плечу; двигаясь быстрее и жёстче. Каждый мой стон он гасил поцелуем или укусом в губы.
Я цеплялась за его руку, которая практически душила меня и умоляла не останавливаться. В моём теле появилась знакомая ноющая тяжесть, и мне нужно было от неё избавиться. Я двигалась навстречу его члену; сильным толчкам, заполняющим меня до предела. Мой голос становился всё громче, до тех пор, пока я просто не начала кричать от каждого его движения; а он по—прежнему прижимался к моему рту губами, довольно улыбаясь и что—то бормоча.
Из его груди вырвался какой—то утробный рык, когда я начала пульсировать и сжиматься вокруг него. По моему телу словно проехался асфальтоукладчик; перед глазами заплясали белые точки. Я извивалась в его умелых руках, выгибала спину; то прижимаясь к нему сильнее; то пытаясь отстраниться. Вскрикнув в последний раз, дальше я просто всхлипывала; едва моя голова снова коснулась кровати. Он сжал мою талию ладонями, и продолжал вдалбливаться в моё тело с неистовой силой до тех пор, пока не остановился с громким стоном, и не рухнул на меня сверху.
Мой мобильник продолжал орать с настойчивой периодичностью; и, наверное, было невежливо не брать трубку и не объясниться. Так или иначе, пошевелиться я не могла, прижатая мощным телом Артура. Да и вряд ли конечности меня бы послушались.
Он слез с меня; я перевернулась на спину. Мой взгляд скользнул по смятой рубашке, которую он начал быстро расстёгивать; а затем он просто снял её вместе с пиджаком. Следом за ними он выдернул ноги из штанин.
– Что ты делаешь? – прохрипела я, приподнимаясь на локтях.
Артур не ответил, принявшись стягивать с меня мои джинсы. Тихо чертыхнувшись, он начал расстёгивать пуговицы на рубашке, но потом он просто дёрнул тонкую ткань.
– Раздеваю тебя, – наконец—то ответил он, крутя меня по кровати, как куклу, чтобы снять с меня лохмотья и расстегнуть мой лифчик, – Я ещё не закончил.
Горячие ладони коснулись моей обнажённой кожи, снова оставляя чёткий отпечаток на ней. Я невольно выгнулась навстречу его прикосновениям, и его губам, которые блуждали по моей груди и шее.
– Ведьма, – прошептал он, с насмешкой смотря на меня янтарными глазами, – Ты меня околдовала.
Я удивлённо моргнула, а потом растянулась в блаженной улыбке:
– Оправдания, оправдания, – ответила я.
Артур хрипло рассмеялся мне в шею, и снова поднял голову, проводя кончиками пальцев по моей щеке. Он коротко поцеловал меня и усадил на себя сверху, вынуждая обхватить его ногами.
– Ты не использовал резинку, – промямлила я, уставившись на его член, который снова был в боевой готовности.
– Я думаю, нам пора перевести наши отношения на новый уровень, – шепнул он, пригладив мои волосы.
Обхватив его плечи руками, я прижалась грудью к его груди, украв у него короткий вздох.
– У нас нет отношений, – с улыбкой сказала я, уткнувшись лицом ему в шею.
Мягкая щетина приятно пощекотала мой нос, и я невольно поморщилась.
– Будут, – твёрдо заявил Артур, продолжая гладить моё тело руками.
Его горячие ладони блуждали по спине, между лопаток, по талии и копчику; до тех пор, пока не обхватили мои ягодицы и не приподняли их, вынуждая поднять голову и посмотреть на него.
– У тебя ведь никого не было, да? – серьёзно спросил он, пристально разглядывая моё лицо.
Я пожала плечами, и устало улыбнулась, прикоснувшись рукой к его подбородку.
– Не было, я знаю, – Артур ответил за меня и поцеловал мои пальцы, – Почему?
Снова пожав плечами, я ответила:
– Не доходило как—то.
– Это хорошо, – томно протянул он, снова укладывая меня на спину и устраиваясь у меня между ног.
Его член потёрся о внутреннюю сторону моего берда, я нервно дёрнулась. Внизу живота снова появилась знакомая тяжесть, перемешанная со сладковатой ноющей болью.
– Почему? – решила прояснить этот вопрос я.
– Я буду последним, – довольно шепнул Артур в ответ.
Он мирно сопел рядом, положив одну руку под подушку и обнимая меня другой рукой за талию. Я старалась не ворочаться, но сон как назло не шёл; поэтому я аккуратно высвободилась из его горячих рук и вылезла из—под одеяла. Артур глубоко вздохнул, и перекатился на живот, зарывшись лицом в мою подушку. Улыбка тронула мои губы, я оглядела номер и надела его рубашку, подняв её с пола.
Вспомнив о том, что где—то по—прежнему должны валяться осколки от моих духов, я оглядела комнату в ночном полумраке. Проскакав вокруг кровати и обойдя опасность, я взяла в ванной полотенце и собрала всё с пола, стараясь не издавать лишнего шума. Вряд ли Артур, да и я собственно тоже, обладаем способностями индийских йогов и можем ходить босиком по стеклу.
Закончив с уборкой, подошла к столику у окна и плюхнулась на мягкое сиденье, поплотнее закутавшись в рубашку Артура. Ночной город был полон жизни, но из—за толстого стеклопакета не доносилось ни звука. Я как будто наблюдала немое кино – все эти яркие огни, поток машин на широких дорогах, маленькие фонари на тротуарах и люди, куда—то бредущие в столь поздний час.
Взяла свой телефон и сняла блокировку, посмотрев на двадцать три пропущенных вызова. С каким—то неприятным чувством неловкости я сбросила Даниилу эсэмэску, оправдавшись тем, что уснула, а звук на телефоне был выключен. Не думаю, что он поверит в такое свинство, но это всё же лучше, чем полный игнор. Когда я уже собралась положить мобильник обратно, я увидела в не отвеченных вызовах знакомый номер.
Джексон.
Схватившись за трубку, как за спасательный круг я нервно выдохнула и нажала на значок вызова. Длинные хриплые гудки заставляли нервничать ещё больше, и к тому моменту, когда Джексон снял трубку, я чуть не разревелась.
– Да, – ответил он сонным голосом.
Посмотрев на экран, я убедилась, что в Таллинне сейчас три часа ночи.
– Привет, – полушёпотом сказала я, – Ты звонил.
– Кира, это ты? – Джексон напрягся, – Тебя плохо слышно.
– Секунду.
Подпрыгнув со стула, я быстрым шагом прошла в ванную и плотно закрыла за собой дверь. Включив кран в раковине, я села на край ванной и заговорила спокойным голосом.
– Так лучше?
– Да, – ответил он и сразу же замолчал.
Сквозь тишину на том конце провода, я расслышала шуршание одеяла и скрип пружин.
– Ты по—прежнему спишь на диване? – вырвалось у меня с улыбкой, и я покосилась на дверь, надеясь, что меня не слышно.
– Я как—то сроднился с ним, когда ты жила здесь, – мягко сказал он, – Если честно, то тебя не хватает.
Я закрыла глаза и судорожно вздохнула, боясь не сдержать эмоций. Один только Бог знает, как я держалась весь этот год без него. Как я собирала себя по кусочкам, когда по его просьбе меня уволили из салона; когда он принёс коробки с моими вещами к Натали, даже не удосужившись взглянуть на меня; когда он заблокировал мой номер, и на мои звонки мне отвечал сухой голос автоответчика.
– Если честно, – сипло выдавила из себя я, – Тебя тоже.
Джексон глубоко вздохнул, вызвав в моём динамике громкое шуршание.
– Я такой идиот, Кира, – наконец—то сказал он, – Прости меня. Я не должен был так поступать.
– И ты меня прости, – тихо ответила я.
– Как ты?
– Я – нормально, – задумавшись на секунду я добавила, – Мою рукопись приняли в издательство. Я сейчас в Москве.
– Натали говорила. Ты – молодец. У тебя хорошо получилось.
– Думаешь? – неуверенно спросила я, потеребив кончики волос.
– Знаю. Я же читал.
Я замолчала, думая над тем, что сказать дальше. Джексон не дал мне подобрать нужные слова, и продолжил:
– Кира, я не виню тебя. Просто хочу, чтобы ты знала. Ты ни в чём не виновата.
Кивнув, я смахнула слезу, которая скатилась по моей щеке и тихо ответила:
– Спасибо.
– Я люблю тебя, – едва слышно сказал он.
– Я тебя тоже.
– Когда приедешь… – он коротко запнулся и прочистил горло, – Возвращайся домой. Без тебя волком выть хочется.
– Хорошо, – всхлипнула я, снова вытирая щёки.
– Не реви, а то я тоже расплачусь, – Джексон фыркнул, а потом вздохнул, – Сколько ты пробудешь у восточного соседа? – со смешком сказал он.
– Ещё неделю.
– Я тебя встречу?
– Конечно, да, – улыбнувшись в трубку, произнесла я, – Да. Я сообщу тебе, когда прилетаю.
– Хорошо. До встречи, киса, – проворковал Джексон своим привычным мягким голосом.
– До встречи.
Отключив вызов, я сжала телефон в руке и по моим щекам потекли горячие слёзы. Я не стала их вытирать, давая себе волю прореветься.
Я не знаю, как я справлялась без него. Когда я в первый раз проснулась с криками, перепугав Наташку до чёртиков, боль в моём теле разрослась до невыносимых размеров. Мне казалось, что она заполнила меня до краёв, и одно движение; дуновение воздуха – и я рассыплюсь на части. Развалюсь, разобьюсь, и больше никогда не смогу собраться снова. Как разбитая чашка, которую невозможно склеить. С каждой ночью без него; с каждым новым днём я чувствовала эту боль.
Так больно мне не было даже тогда, когда умер Макс. Эта пустота с двух сторон, которую они заполняли собой – она убивала меня.
И теперь боль отступила. От звука его голоса; от его прощения. Она не исчезла, нет; но стала терпимой. С ней можно было справиться.
Наверное.
Тихий шорох возле двери заставил меня поднять голову и сфокусировать взгляд.
– Опять уснуть не можешь? – сонно спросил Артур, войдя в ванную и присев передо мной на корточки.
Я отрицательно покачала головой и выдавила из себя улыбку.
– Почему ты плачешь? – он протянул руку и дотронулся до моей мокрой щеки, вытирая слёзы.
– Джексон звонил, – ответила я, прижимаясь лицом к его ладони и целуя кончики пальцев.
– Скучаешь? – Артур вздохнул, и поднялся, чтобы сесть на бортик ванной и обхватить мои плечи рукой.
– Мы не общались с ним всё это время, – я положила голову ему на грудь и прерывисто вздохнула, – Весь этот год, – уточнила я.
Артур замолчал и начал поглаживать моё плечо горячими пальцами. Я провела носом по его шее, вдохнув терпкий аромат его тела, и прижалась к нему чуть теснее. Он подхватил меня на руки; а потом просто встал и пошёл со мной на руках обратно в комнату. Мягкие подушки коснулись моей спины; матрас прогнулся под нами; я утонула в его объятиях и медленно погрузилась в сон.
5
Следующие дни прошли, как в тумане. Розовом, сладком, словно клубничный зефир, тумане.
Он проводил со мной всё своё свободное время. Он показал мне Кремль с его Спасской башней, соборами и Царь—колоколом. Мы прошлись по Красной площади, и заглянули в мавзолей, откуда я вылетела бледная, как смерть. Ну, или с оттенком серости на лице, как у товарища Ленина.
Он показал мне Новый Арбат ночью, и я почувствовала себя героиней фантастического блокбастера – все эти огни и мерцание, слайды и вывески, тонны стекла и бетона. Для меня, жительницы города, в котором высоток насчитывается ну, штук восемь, наверное, это было – как шаг в будущее.
Я влюбилась. Влюбилась, пожалуй, впервые в жизни; бесповоротно и без оглядки. Я влюбилась в эти горячие сильные руки; в улыбку, из—за которой меня бросает то в жар, то в холод; в ровные интонации голоса и в короткий жест рукой, когда он поправляет свои длинные золотистые с рыжинкой волосы.
Влюбилась, дура. Влюбилась в этот огромный город; в эти проспекты, по которым мы гуляли вдвоём среди ночи. Влюбилась, забыв обо всём на свете. Влюбилась…
– Мы идём в клуб, – сказал Артур в один из наших совместных вечеров.
В руках у него был знакомый мне серый пиджак и чёрный бумажный пакет. Он вошёл в номер, коротко поцеловав меня в макушку; и протянул его мне, скомандовав привычными интонациями:
– Надевай.
– Что там? – тонкий картон зашуршал под моими пальцами, и я заглянула внутрь.
Ничего, кроме бумаги я не увидела.
– Надевай, Дюймовочка, – ласково пропел Артур, усаживаясь за столик у окна и открывая мой ноутбук, – Выходим через полчаса.
Пожав плечами, я вытащила содержимое из пакета и развернула бумагу. Моему взору открылась белоснежная атласная ткань, расшитая бисером и стразами. Они переливались в свете электрических лампочек, как драгоценные камни; а ткань приятно охолодила кончики моих пальцев.
– Красиво, – улыбнулась я, – Но зачем?
– Пойдём в SOHO, слышала о таком месте?
– Да, кажется, – я улыбнулась ещё раз, расправив ткань платья на кровати. Вырез на груди мне показался слишком глубоким, и я задумалась о том, есть ли у меня подходящее нижнее бельё, – Оно слишком откровенное, – задумчиво протянула я.
– Там строгий дресс—код, в джинсах тебя не пустят, – пробормотал Артур, что—то изучая в моём компьютере.
– Понятно, – я сняла гостиничный халат и ещё раз задумалась о наличии нижнего белья под такое платье.
Оглядев наряд ещё раз и оценив глубину декольте, я решила, что оно вообще не нужно.
– Поможешь? – я подошла к окну, и повернулась к Артуру спиной, чтобы он застегнул молнию.
Он что—то промычал, захлопнул крышку лэптопа и потянул меня за бёдра. Кончики пальцев пробежались по моей обнажённой спине и медленным движением потянули язычок вверх. Ткань плотно натянулась на моей груди, и я невольно проверила, не торчат ли мои соски из выреза.
– Что ты делаешь? – с ужасом пролепетала я, когда руки Артура забрались под юбку и потянули мои трусики вниз.
– Хочу, чтобы на тебе ничего не было сегодня, – шепнул он, продолжая стягивать с меня единственный приличный предмет гардероба.
– Нет! – я перехватила его запястья, – Я не буду разгуливать без нижнего белья.
– Будешь.
– Не буду, – я вцепилась в его руки, пытаясь остановить его, и сжала ноги.
– Никто не узнает, – Артур фыркнул.
– Я буду знать! Не надо, – проскулила я, когда он поднялся и обошёл меня, встав передо мной.
– Сними, – он наклонился, чтобы поцеловать меня, – Пожалуйста, – едва слышно шепнул он в мои губы.
Я что—то промычала, пока он ловко отвлекал меня, обхватив одной рукой за талию.
– Нет, – смогла выдавить из себя я, между чередующимися короткими и длинными поцелуями.
– Сними. Я хочу знать, что на тебе ничего нет.
– Нет, нет, не… – я замолчала, потому что он фактически засунул язык мне в глотку, приподнимая меня и усаживая на стол.
– Снимешь, – просипел он в мой висок, параллельно поглаживая кожу с внутренней стороны моего бедра, – И я сделаю тебе хорошо.
– Ты мне в любом случае хорошо сделаешь, – пробормотала я, и тут же закусила губу, потому что его пальцы пробрались мне между ног.
Артур хрипло рассмеялся и посмотрел на меня, сверкнув янтарным блеском в глазах.
– Тоже верно, – он снова коротко меня поцеловал, а потом состроил умоляющее лицо, – Сделай это для меня.
– Нет.
– А так? – он погрузил в меня палец, и я тихонько застонала.
– Нет, – выдохнула я.
– Так? – к первому присоединился второй, и теперь они поглаживали меня изнутри, заставляя мышцы живота сжиматься в сладкой истоме.
Я смогла только отрицательно качнуть головой, перед тем как запрокинуть её назад и крепко зажмуриться.
Он начал медленно двигать рукой, в томящем, неторопливом ритме, и с моих губ сорвался ещё один короткий стон.
– Да? – послышался откуда—то издалека его вкрадчивый голос.
– Нет, – упорно ответила я.
С глубоким вздохом он убрал руку и поправил моё бельё. Я сдвинула ноги и собралась спрыгнуть со стола, но Артур остановил.
– Вкусно, – сказал он, облизнув свои пальцы, а затем проведя ими по ложбинке у меня на груди, – Краситься будешь?
– Неа, – смогла промычать я.
– Правильно, ты у меня итак красивая, – промурлыкал он, целуя меня в подбородок, – Волосы распусти только.
Я послушно стянула резинку и встряхнула свою гриву руками. Артур ухмыльнулся и подмигнул мне:
– Ну хоть в чём—то ты слушаешься. Пошли.
Стянув меня со стола, он помог мне обуть единственные приличные туфли, которые я взяла с собой в Москву, и заставил покрутиться вокруг своей оси. Когда демонстрация моих достоинств была закончена, он надел пиджак, и мы вышли из номера.
Вечер был тёплый, ласковый и опьяняющий. Мы ехали по ночной Москве, слушая музыку и дразня друг друга ненавязчивыми касаниями. Его руки блуждали по моему бедру, обжигая и расплавляя мою кожу; я пару раз пробежалась по его плечу и пощекотала шею ноготками, от чего он довольно рыкнул. К тому моменту, как мы подъехали к ночному заведению, мои щёки раскраснелись, а в глазах появился игривый блеск. Артур поцеловал меня в подбородок и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь.
Едва я ступила на асфальт и подняла глаза, мой рот удивлённо приоткрылся. Перед входом в клуб стояла очередь длинной почти до угла здания. Толпа воодушевлённо гудела, медленно продвигаясь внутрь.
– Пошли, Кира, – Артур потянул меня за руку и добавил, явно прочитав мои мысли, – Мы без очереди.
Аккуратно лавируя между людьми, он пропустил меня вперёд, держа руку на моей пояснице и поздоровался с мужчинами на входе. «Фейсконтроль» – подумала я, пока суровые дяди осматривали меня с головы до ног.
Всё это дело заняло не больше минуты, и вот я внутри. Рука Артура по—прежнему покоится на моей спине, медленно сползая в южном направлении; он тянет меня мимо широкой барной стойки, битком заполненной людьми, к лестнице. На втором этаже он снова тянет меня в сторону, а я только успеваю разглядеть антикварную деревянную мебель и прозрачный тюль на широких окнах, через который видны огни Москвы.
Я потерялась в проходах и коридорах, потому что Артур снова ведёт меня к лестнице, прижимая меня к своему телу железной хваткой. Только сейчас до меня доходит, что на каждом этаже играет разная музыка – если на первом и втором это было что—то расслабляющее, то едва моя нога миновала последнюю верхнюю ступеньку, мои внутренности пропустили через себя удары басов, и кровь загудела в венах ритмичнее и быстрее.
– Ты будешь что—нибудь пить? – крикнул он над моим ухом, и я вздрогнула.
Помпезно. Вот точное описание всему, что я увидела. Широкие диваны с бархатной обивкой и высокими спинками; лепнина на тёмных, окрашенных в фиолетовый цвет, стенах. Обилие драпировок бархатной тканью, старинные канделябры со свечами на столиках и даже на барной стойке. Цветы в больших глиняных вазах, маленькие подсвечники на полу. «Это вообще не опасно?» – мелькнула мысль в голове, но я тут же отмела её.
– Кира, – я снова услышала его голос, – Пойдём наверх, там поспокойнее.
Он потащил меня мимо танцпола к винтовой лестнице, а я невольно подняла глаза наверх и ахнула – над моей головой маячил массивный балкон с открытыми резными перилами. Оттуда вниз смотрели люди: в основном лица мужского пола, сканируя пространство взглядами и о чём—то переговариваясь между собой.
Я послушно переставляла ноги, думая подхожу ли я вообще этому месту, не выделяюсь ли я из толпы, как бельмо на глазу. Видимо, я не выделялась – потому что на меня никто не обращал внимания.
Артур подвёл меня к бару и поздоровался с двумя мужчинами, одарив их широкой улыбкой и что—то сказав на ухо. Я стояла рядом, как полуживая, не в силах даже моргать. Почувствовав его руку на своём плече, я услышала, что он что—то громко сказал мне, и сглотнула, по—прежнему судорожно ища либо осуждающие, либо небрежные взгляды.
– Малыш, разморозься, пожалуйста, – приглушённо сказал он мне на ухо, – Что ты будешь?
– Что—нибудь покрепче, – ответила я.
Кивнув с лёгкой улыбкой, он повернулся к бармену и низко наклонился над стойкой. Я по—прежнему оглядывалась, медленно моргая, пока мой взгляд не наткнулся на женское лицо.
Она была высокой брюнеткой. Волосы спадали крупными локонами почти до талии; платье в пол белоснежного цвета и расшитое серебром приоткрывало в разрезе красивые загорелые ноги. В её руках был высокий бокал с шампанским, и она о чём—то говорила с блондинкой, под стать ей. Её голова повернулась в мою сторону и глаза нашли мои, а затем медленно прогулялись вниз и обратно по моему телу. Уголки неестественно пухлых ярко—красных губ тронула полуулыбка.
– Держи, – в моей руке материализовался высокий стакан с чем—то коричневым, и я не думая сделала первый глоток.
– Почему она так на меня смотрит? – спросила я, не отводя взгляда от роскошной брюнетки.
– На тебе её платье.
Моё лицо, наверное, исказила гримаса ужаса, потому что, когда я посмотрела на Артура, он рассмеялся.
– Что—о—о?! – воскликнула я.
Он с обворожительной улыбкой кивнул девушке, и она кивнула в ответ. Потом он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб и откинул пряди моих растрёпанных волос с лица.
– Она дизайнер. Я снимал её последнюю коллекцию – это платье оттуда, – пояснил он.
Я быстро моргнула, и повернула голову, снова воззрившись на девушку. Она широко мне улыбнулась и подняла бокал изящным жестом. Я сделала то же самое и выдавила из себя ответную улыбку. Только сейчас я поняла, что её платье похоже на моё – не фасоном, но тканью и россыпью бисера под грудью.
– Ты как? – спросил он, обхватив меня рукой и увлекая от бара в сторону балкона.
– Пока не поняла, – ответила я с вымученной улыбкой, – Здесь так странно.
– Слишком?
– Да, немного слишком. Надеюсь, ты танцуешь, потому что я сейчас напьюсь и пойду в пляс, – я отпила ещё немного своего сладкого коктейля и посмотрела вниз на толпу двигающихся на танцполе людей.
– С тобой я буду делать всё, что угодно, – Артур наклонился и провёл чуть колючей щекой по моей щеке, – Хочешь танцевать – будем танцевать.
– А почему здесь в основном мужчины? – спросила я, покосившись взглядом в сторону.
– Они выбирают, – Артур развернул меня лицом к перилам и обхватил руками за талию.
– Выбирают – что?
– Не что, а кого. Посмотри вниз внимательнее.
Я последовала его совету и только сейчас смогла разглядеть небольшое количество девушек внизу, сидящих на диванах и креслах. Кто—то из них пил шампанское, но большинство просто держали высокие бокалы в руках и с безразличным видом оглядывали людей вокруг.
– Это то, о чём я думаю?
– Да.
– И ты притащил меня сюда? – я попыталась придать голосу воинственности, но алкоголь уже начал действовать на меня и немного ослабил моё возможное возмущение.