Архипелаг Гудлак Кваченюк-Борецкий Александр

© Александр Кваченюк-Борецкий, 2016

ISBN 978-5-4474-3312-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Он шел за ней недолго. Не более пяти минут. Когда она свернула в переулок, он понял, что, наконец, настал тот самый момент, когда надо было действовать. Наверно, она услышала его шаги потому, что каблучки ее застучали по асфальту чаще. А темное пятно фигуры стало постепенно растворяться во мгле. Но оборачиваться или бежать она не решалась. Она все еще наивно надеялась, что вместе с ней в проулок свернул случайный прохожий. Если, пересилив леденящий душу страх, она оглянется и поймет, что жестоко ошибается, то, вряд ли, сможет бежать. Ноги ее одеревенеют от невероятной жути и тогда… Тогда она просто лишится сознания и опрокинется навзничь прямо посреди дороги. Но она все-таки оглянулась. Вынырнув откуда-то из мрака, он оказался от нее шагах в пяти… Плотная завеса тьмы дрогнула, качнулась и словно раскололась надвое от ее безумного вопля!..

Слабо отразив блики зажегшегося где-то в ночи окна, лезвие ножа прошило воздух, а затем плоть, застряв между ребер. В горячке она даже ничего не почувствовала. Она хотела закричать вновь, но не смогла. Вместо этого из ее горла вырвался хрип. Придавив коленом к земле, он погрузил в нее клинок во второй раз. Ощущая судороги ее тела, он делал это снова и снова, пока она не перестала трепыхаться…

Он просто выполнял свою работу…

2

Старший следователь Переверзев чиркнул спичкой, едва не опалив усы, и нервно затянулся.

– Ну, и что у нас есть? Труп, порубленный на куски, в мусорном контейнере!

– Вот именно! – подтвердил Радеев, пристально наблюдая за своим шефом.

– Это уже, какой по счету труп? Пятый, если я не ошибаюсь?

Щуплый и юркий лейтенантик уже год работал под началом Переверзева и еще ни разу не пожалел об этом. Зеленый свет, а глаза у Переверзева были зеленые, это тебе – не красный! Во всем – подмога. Беда заключалась лишь в том, что хитроумного маньяка, они никак не могли вычислить.

– Скольких этот зверь еще замочит, пока мы изловим его?

– Что у нас есть?

Переверзев вдавил окурок в пепельницу.

– Нож есть, Петр Никанорыч! С отпечатками пальцев…

– Есть-то, есть!..

– К тому же нож необычный! Метательный! Такие в разных там спецподразделениях – в ходу!

– Да, в курсе я! Сам эту штуку вместе с кусками тела, что остались от той дамочки, из контейнера извлекал! Как вспомнишь, аж ты, оладьи в сметане, мороз до мозга костей пробирает! Брр…

Переверзев и впрямь поежился.

– Так, вот я и говорю, Никанорыч! Может, этот маньяк – бывший спецназовец или…

Радеев беспокойно заерзал на стуле, предусмотрительно оглядевшись по сторонам. Но в кабинете прокуратуры кроме него и Переверзева никого не было.

– Что «или» то? Говори, Арсен, душу не тяни!

– А, что говорить-то? Нечего говорить!

Арсен извлек из нутряного кармана блокнот и ручку и, вырвав из него лист, написал на нем крупными буквами «ФСБ». Переверзев принял его игру. «Думаешь, прослушка стоит?» – тотчас изваял он на обратной стороне листа.

Радеев согласно кивнул.

– С чего бы – это? – вслух спросил Переверзев, обращаясь то ли к напарнику, то ли к самому себе.

– Втравить нас в историю хотят!

– С чего ты так решил? А маньяк?

– Тот, кто пьет чужую кровь, не станет зря ее проливать! Переверзев нахмурился.

– А, если проливает или позволяет проливать, то не просто так?

– Ну, сами подумайте, для чего нож с отпечатками пальцев на месте преступления оставлять? Да, и останки трупа тоже заныкать можно было, куда подалее… А он… Их – на всеобщее обозрение… Для него люди – то же самое, что мусор. Это ж, любому гудлаку понятно!

– Гудлаку?

– Тому, кому везет, значит!

– Скажи, лучше, тому, кого везут!.. Немного я везунчиков на своем веку-то повидал! Сам одно время, как ненормальный, в лотерею играл… Хоть бы раз выиграл!

– Ну, выиграли бы, а дальше – что?

– Как – что? На сберкнижку бы положил! Под проценты…

– И на много бы вам этих процентов хватило? – как бы, между прочим, поинтересовался Радеев.

– Ну, на гроб с музыкой хватило бы, и то – ладно! Специально для этого копить бы не пришлось. А так, одно утешение: хоть на тот свет с почетом свезут, раз на этом лишь со стороны пришлось наблюдать, как другие живут и радуются!..

– Со стороны, это – как? В бинокль что ли?

– Нет! В замочную скважину! А иногда через щель в деревянном заборе…

Радеев довольно хмыкнул. Как он полагал, Переверзев попал в точку. И кадру, который, возможно, их прослушивал, досталось-таки от него на орехи.

– Выходит, маньяку этому тоже пока что фартит не слабо, раз мы до сих пор его не сцапали?

– А – что, если в этот раз убивал не он?

– Гм…

Переверзев в раздумье наморщил лоб.

– Черт его знает, что! Тогда дело – совсем дрянь!

– Заблудились мы в трех пихтах, Никанорыч!

– Ага! В пихтрах… Тарарах!

Старший следователь нахмурился.

– Ладно, хорош скулить! Разберемся, что – к чему. Не в первой. Достанем гада ползучего из-под земли.

– Ага! Земля-то, она большая… – слабо возразил Арсен. – Всю не перелопатить…

Потом они вышли на улицу. Небо заволокло тучами, и накрапывал дождь.

– Я все прошарил в кабинете! Нет, вроде, никакой прослушки.

Но, ты будь осторожней! Сегодня – нет, а завтра может быть!.. Не ляпни чего-нибудь лишнего.

– Ну, что, я – мальчик, Никанорыч? Или – совсем без мозгов?

– Брось, не обижайся! Это я так, для перестраховки…

И они разошлись в разные стороны.

3

Переверзев конкретно занимался этим маньяком уже полгода. С того самого момента, когда его буквально вытащили из-за новогоднего стола. Хорошо, что он тогда успел хватить всего лишь рюмку.

– Убийство, Никанорыч!

Прокурор Докучаев был немногословен.

– Похоже – маньяк! Не труп – кровавый ростбиф какой-то! Выезжай немедленно. Слышишь? Машина – на подходе.

– А почему – я?

Но трубку уже повесили.

«Понятно, почему! – всю дорогу до места преступления, точнее, до того самого мусорного контейнера, где обнаружили останки первой жертвы, сокрушался Переверзев. – Уголовке такое не поручат, поскольку налицо – почерк маньяка. Подобный случай уже имел место в городе года два назад. И он был не единичный. Но тогда это двуногое чудовище так и не нашли. Возможно, убийца залег на дно, а теперь объявился вновь. Тут не прослеживалось никакой закономерности. Захотел – залег, пожелал и объявился! И главное, что не за что зацепиться!.. А, возможно, и было за что. Только требовалось крепко пораскинуть мозгами.

– Хрень какая! – выругался вслух Переверзев.

– Что? – не расслышал водитель.

– Скоро, спрашиваю, приедем? Весь Новый год – козе под хвост!

– Это – верно!

И водитель поддал газу.

Возле мусорного бака на углу пятиэтажки толпились с полдесятка оперативников, кинолог с четвероногим другом напрасно пытался взять след. В свете автомобильных фар вокруг бака крутился кто-то в штатском, видимо, помимо явных, отыскивая косвенные улики.

Штатский круто обернулся.

– А! Переверзев!

Это был фэсбэшник Кротов. Они были знакомы со студенческих лет и уже тогда не особенно ладили и при встрече делали вид, что не замечают друг друга.

– А вы, что – тут …?

Слова застряли у Переверзева в горле, когда взгляд его остановился на содержимом контейнерного бака. Он почувствовал запах, от которого его едва тотчас не стошнило.

Они отошли в сторону.

– На глотни!

Кротов всучил прямо в руки Переверзеву плоскую металлическую фляжку.

– С Новым годом тебя, коллега!

Это был коньяк.

– Ну, как? Полегчало?

Шесть месяцев минули, как шесть дней. Переверзев ломал голову, пытаясь выяснить для себя мотивы этих нелепых убийств, но ни к чему так и не пришел. Наряду с этим его огорчало еще и другое. Хотя сказать, что огорчало, было бы не совсем правильно…

В этом, конечно, не было ничего противозаконного. ФСБ могли прослушивать и контролировать следователя такого ранга, как Переверзев. Но работать под чьей-либо плотной «опекой» было не в правилах следователя. Да, и не с руки. В случае чего потом сам в дураках и останешься. Мол, то не так сделал, се. Еще чего доброго в лохари зачислят или в косвенном пособничестве маньяку обвинят. Хотя это – уже нонсенс, конечно! И такого быть не могло. И все же… Странным казалось только одно: чем ФСБ мог так заинтересовать этот оборотнезавр в человеческом облике?

4

Однажды он обнаружил у себя в почтовом ящике кое-что. Ящик был на замке. Он ежедневно, почти в одно и то же время, извлекал из него почту. Это «кое-что» был конверт с деньгами. Сумма являлась довольно приличной! В нем также имелось фото молодой женщины. Цветное, очень хорошего качества! Видимо, у того, кто являлся настоящим мастером своего дела, наличествовал совсем не стрёмный фотик, невероятно мегапиксельный. На обратной стороне снимка указывался адрес. Скорее всего, по нему проживала эта женщина! Он даже понятия не имел о том, кто был его столь щедрым спонсором, точнее, кредитором. И чего этот тип хотел от него, скинув в почтовый ящик лавэ и то, что к нему прилагалось? Он мог только догадываться об этом, но догадки оставались всего лишь догадками и не более того. Точнее, поначалу это были его фантазии… Причем, довольно-таки мрачные!.. Хотя и… Не безосновательные! Страшно было даже подумать об этом!.. Но вскоре вывод стал напрашиваться сам!.. Вероятно, кто-то хотел, чтобы он… Убивал!..

Все началось с того самого момента, когда…

Короче, не заладилось у него с женой. Пила она наравне с ним, а когда напивалась, начинала выпендриваться. Посылала его, куда совсем не следовало посылать!

Так было и в тот раз. Ну, он взял со стола нож и, не думая, воткнул ей в горло.

Тогда, по неопытности, он долго расчленял труп в ванной. А потом сложил все, что осталось от жены в полиэтиленовый чехол для мебели… Вернее, кресла, купленного им пару лет назад… И поздно ночью унес в соседний двор. Контейнерный бак там как раз был пустой.

Это он уже потом вспомнил, что когда возвращался домой, то, как будто бы почуял неладное. Ему показалось, что за ним кто-то очень осторожно шел следом.

Через неделю этот кто-то навестил его. Он позвонил в дверь, а, когда она открылась, держа пистолет наготове, уверенно переступил порог.

Вспомнив жену, киллер, скорее, по воле случая, а не по призванию, угрюмо ухмыльнулся. Если бы она была хоть немного поласковее с ним, он думал бы о ней с большей нежностью. Но, наверно, он плохо удовлетворял ее в постели или же совсем не удовлетворял. Вот она и бесилась. К тому же, денег мало зарабатывал и… Пил!

Он ни капли не жалел о том, что сделал с ней. Наоборот! Она должна быть ему благодарна. Он не считал, что он сотворил зло! Глупости – все это! Он сделал жертве большое одолжение. А после… После все они умирали почти без звука. Да, был легкий шок, но и только. А так бы, им пришлось лет через двадцать, тридцать, ну, может, чуть больше загибаться в муках от какой-нибудь неизлечимой болезни или от старости. А жизнь? Их жизнь! Разве, она была кому-то из них в радость? Наверняка, у каждой из жертв проблем было по горло… Столько, что за все их жалкое существование не разгрести! Это для них – большая удача, что он взял и всех их прикончил!

Власть над жертвами делала его в собственных глазах не то, чтобы вершителем судеб!.. Философом тьмы!.. Исчадием ада!.. Но адреналину в кровь прибавляла изрядно. Зачем лгать самому себе? Да, убивая, он чувствовал себя словно бы на вершине мира. Но вот на какой именно, это являлось не столь важным… Может, это была Джомолунгма, Макалу или Канченджанга? Дух его захватывало от потрясающей картины, когда он взирал на этот глупый и убогий муравейник вечно спешащих куда-то двуногих существ сверху вниз. Но вскоре он и сам оказывался внизу и снова брался за нож. Возможно, всаживая его в очередную жертву, он ощущал биение сердца Земли… Или это было биение его собственного сердца и сердца той, которую он лишал жизни?.. Нет, он не казался себе всесильным и всемогущим, поскольку убивал не по собственной прихоти. Скорее, настоящим монстром был тот, кто повелевал им. Он даже не знал его настоящего имени. Но ему понравилось убивать!..

5

Еще там, в вертушке, взрыхлявшей лопастями облака, у Белова появилось нехорошее предчувствие. Он и сам толком не понимал, откуда оно взялось? Может, это даже было и не предчувствие вовсе. Просто вчера, во время увольнения, с ребятами хватили лишку! А после этого Чернов, как бы, невзначай, предложил ему развлечься. Помимо прочего, в злачном месте, где они накачивались спиртным, предлагались эскорт услуги. Но он отказался. Черный же был еще тот прохвост!

Белов вернулся в часть поздно ночью, а Чернов – только под утро…

Вертолет накренился и на бреющем полете миновал скалистый кряж, едва не зацепив его вершину брюхом, и завис над горным плато.

Они высадились на нем… Почти на самом краю ущелья!.. Затем стали спускаться в него. Их было четверо. Они ожидали яростного отпора. Перестрелки. Настоящего кровавого месива. Но ничего подобного не произошло. Едва они оказались внизу, Черный метнулся куда-то вправо. Там был лесистый склон, поросший горными соснами и кустарником. Белый и еще двое бросились за ним.

Те, кто расположились возле костра, видимо, не ожидали ничего подобного. Черный сразу же короткой очередью уложил одного, потом второго. Потом стреляли уже все четверо.

Вскоре у ног людей в маскхалатах покоилось пол дюжины трупов. Один из мертвяков сжимал в руке пистолет, так и не успев им воспользоваться. Другие, вероятно, даже не пытались обороняться, так как все произошло почти молниеносно.

– Постой, Черный!

Но оклик Белова явно запоздал.

– Да, ведь это – не боевики!

– А, кто – они, по-твоему?

Черный яростно вращал зрачками, с шумом вдыхая насыщенный запахом смерти воздух.

– Боевики всегда до зубов вооружены, а эти …!

Черный потянул за ствол «Узи», который уже вряд ли бы понадобился когда-либо жмурику.

Кто-то из ребят развязав рюкзак, перевернул его кверху дном.

– Нет, ты видел, а?!!

Вскоре на земле лежала целая груда прозрачных целлофановых мешочков с белым порошком.

– Вот бы узнать, кому эти чертовы наркодиллеры намеревались спихнуть целую гору кокаина!..

– И – что, тогда?

– Ты лучше подумай, что мы скажем, когда в часть вернемся?

– А, что было, то и скажем!

– Видать кто-то из командиров нарочно подослал нас сюда, чтобы наркотой разжиться. Дались ему эти боевики!

– Точно! Этот порошок целого состояния стоит…

Но он не договорил. Ствол в руке Черного дважды пыхнул огнем. Спорщики, даже не охнув, рухнули наземь.

Теперь он и Белый были вдвоем.

– Ты, что такое…?! Ты, что натворил, падло!

Палец Белова едва успел коснуться курка, в то время, как дуло Черного, принесшее смерть его двум недавним товарищам уже уперлось ему в грудь.

– Смотри, не вздумай со мной шутить! Не то… Сам понимаешь, я церемониться с тобой не стану!

Чернов и впрямь не шутил.

– Повернись спиной!

Но Белый, словно не слышал.

– Ты чо не понял меня, болван?

Потом что-то звездануло Белого точно в темечко. Больше он ничего не помнил.

6

Из части ему пришлось уволиться. Но это после того, как он почти полгода просидел под следствием. Его допрашивали. Жестко допрашивали. Сломали пару ребер и выбили зуб.

– Где – Чернов?

Откуда ему было знать, куда делся тот, кого еще недавно он считал своим другом?..

– Где – кокаин?

– Да, пошли вы все!..

Криво ухмыляясь, Белов харкнул кровью…

Наконец, уволившись, Белов устроился охранником в какое-то коммерческое предприятие. Поначалу ему это было крайне необходимо. Там, хоть и мало башляли, зато аккуратно. Денег как раз хватало, чтобы платить за съемную квартиру и, хотя, не бог весть, на какое, пропитание. К тому же, часто случалось, что за сутки дежурства не было ни единого вызова. В охранке имелась плазма. Поэтому днем, а также – ночью, когда в свой черед бодрствовал, а напарник спал, Белов не выпускал из рук селектора, мусоля кабельные программы, которых было не счесть.

– Белый, а давай в картишки! – пока оба сидели в охранке без дела, приставал к нему частенько неугомонный Хитрук.

Это был рыжеволосый и сероглазый крепыш небольшого роста… Непоседливый, как человек, для которого побыть хотя бы минуту в состоянии покоя, же противоестественно, как будильнику не звенеть, и словоохотливый… Он жужжал с утра до вечера без умолку…

– Опять – в дурака, что ли?

– Ага! – кивал тот.

– На деньги или на желания?

– Ну, денег у тебя все равно нет!

Федор постоянно обыгрывал Белова, чем очень гордился, и Дэну приходилось платить за проигрыш. То есть, делать ноги за сигаретами и пивом, которое охранники позволяли себе в разумном количестве во время дежурства. Иначе было нельзя. От скуки сдохнешь!

– Слышь, Белый, а Белый!

– А давай после дежурства в «Бангладеш» махнем!

– Куда, куда?

– Ну, тусилово тут у нас одно так дразнят! Открылось недавно. Не слыхал?

– Не слыхал! А почему «Бангладеш»?

– Потому!

Федор был немногословен.

– Там – что, бенгальская кухня и сакэ наливают? – не отставал Белов.

– Не сакэ, а арак! На наш самогон смахивает, но стоит гораздо дороже… А рыба в маковом соусе – настоящий деликатес! Гуси от нее летят… Целая стая! Никогда не пробовал?

– В Бенгальском заливе я тоже не плавал!..

– Значит, есть для чего жить! А для тех, кто уже и там, и сям побывал, мир перестал быть интересен… На другой планете их тоже никто не ждет! Вкус к жизни они потеряли! Не меньше! Швыряются деньгами налево и направо, не знают, куда их девать, лишь бы почувствовать себя так, как будто на свет заново родились… Несчастные люди… Жалкие люди! Мы хоть и без бабла, в миллион раз богаче их! Потому, что мир для нас – всегда нов и свеж и переливается всеми цветами радуги… Вот так-то, брат! Не повезло Бенгальскому заливу… И не только ему одному!..

И Хитрук, щерясь, снисходительно хлопал Белова по плечу.

– Ладно! Часикам к восьми вечера клубни подкатывай!

Я тебя с девчонками познакомлю. Такие девочки! Пальчики оближешь…

Еще издали Дэн заметил своего напарника, который толокся возле входа в пресловутый «Бангладеш».

– Ну, и где – они?

– Кто?

Хитрук, видимо, так нервничал, что не сразу понял сути вопроса.

– Дед Пихто и бабка Пелагея!..

Конопатая физиономия Феди вдруг расплылась в широчайшей улыбке.

– Да, вот же – они!

Белов обернулся.

– Привет, мальчики! – с очаровательной улыбкой бросила на ходу одна из девушек.

– Ну, наконец-то! Сколько можно?!

Хитрук даже промокнул платком обильно выступивший на его лбу пот.

– Что, заждались?

– Не то слово! Изошли, аж пар, идет, на…

Но бойкая девушка вовремя прижала ладошку к губам Хитрука.

– Я – Галина!

Она озорно хихикнула, глядя на Дэна.

– А – это…

Дэн даже в лице переменился.

– Кажется, мы уже знакомы… – немного смутившись, вовремя нашлась подружка Галины.

– Знакомы? Вот – дела! Когда это вы успели?.. – то ли огорчился, то ли обрадовался Хитрук.

– Долгая история!

7

Дэн и Макс были друзья, не разлей вода. Так получилось, что оба они влюбились в одну и ту же девушку. Звали ее Ксения Рощина… Она была удивительно хороша. Особенно ее глаза. Светло-карие. Похожие на два солнечных осколка.

Дэн Белов робко и настойчиво ухаживал за Ксю, надеясь, что однажды, она проникнется к нему тем же, что испытывал он. Но этого почему-то не происходило. Она позволяла прикоснуться к ее руке. Она смотрела на Дэна широко раскрытыми глазами, которые притягивали к себе, точно магнит, завораживая, и, заставляя разрастаться внутри него огонек желания до невероятных размеров!… Но этим все и заканчивалось. Наверно, она играла с ним, как внезапно разбуженные порывами ветра морские волны играют с утлым суденышком, швыряя его с гребня на гребень. И это доставляло ей удовольствие…

Он долго не отваживался признаться девушке в своих чувствах, так как не представлялось подходящего случая. Но однажды по окончании уроков они остались в классе одни. Голос его срывался от волнения, но молчать он больше не мог.

– Ты знаешь, мне кажется, я… Я…

Дэн проклинал себя за робость, которую она невольно внушала ему, когда он находился рядом с ней.

– Ты нравишься мне… Больше других девчонок в классе!..

Щеки Ксении едва заметно порозовели. Все-таки ей не каждый день признавались в любви…

– Правда?

– Еще бы!.. – согласно кивнул Дэн.

– А чем я нравлюсь тебе, если – не секрет? Что во мне – такого особенного?

– Ты – красивая! Очень красивая…

– Ты тоже мне нравишься, Дэн!..

И Ксения умолкла, не зная, что ей сказать еще.

– А – Макс?

– Что – Макс?

– Макс тебе нравится?

Это был тот самый вопрос, на который Дэн особенно хотел получить ответ.

– Конечно. Ведь он – твой друг, и мой – тоже.

– А, кто из нас двоих – больше?