Жизнь после брака Жукова-Гладкова Мария

– А хоть какие-нибудь следы убийца оставил? – спросила я. – Хоть что-нибудь, за что можно было бы зацепиться?

Судмедэксперту удалось извлечь из-под ногтей жертвы чью-то кожу, пригодную для проведения анализа.

– То есть у убийцы остались царапины?

– Должны были остаться, – кивнул эксперт. – И если мы его поймаем, то для обвинительного заключения материал у нас есть.

Тут я вспомнила про возможную связь между семьей Игоря и Родионовым и спросила про нее. Были ли они знакомы?

Игорь сказал, что все компьютеры и программное обеспечение в газовую компанию Родионова поставляла его фирма. Это была единственная связь. Но таких компаний в городе полно. Фирма Игоря очень хорошо известна и имеет хорошую репутацию. Однако вопрос поставок решали менеджеры, Игорь и его родственник с Родионовым сами не встречались. И Родионов с менеджерами не встречался. Такие вопросы решаются на более низком уровне.

– Что все-таки вас может объединять? – спросил следователь, который знал, что я в данном случае исключаюсь.

Игорь развел руками и опрокинул еще стопку текилы. Хотя ее вроде бы не из стопок пьют, а из высоких бокалов, верх которых мокрым опускают в соль?

– Вы когда-нибудь пользовались услугами Федора Ледовских? – внезапно спросил следователь.

Игорь вскинул голову, замер, посмотрел на меня.

– Можешь спокойно отвечать при мне, – сказала я.

– Только эскорт-услугами, – сказал Игорь. – И до женитьбы. Давно.

– Одной девочкой? Несколькими?

– Разными. Не помню уже, сколько их было. Сейчас даже не узнаю их.

Мы все погрузились в глубокие размышления, потом я вдруг вспомнила, что так и не видела пленки с видеокамер – записи, сделанные в ночь убийства Родионова. Я давно хотела попросить у следователя дать мне их посмотреть. Маловероятно, что я кого-то узнаю. Но вдруг?

– Точно! И как это я не сообразил раньше?! Завтра с утра сможете приехать в прокуратуру?

Я сказала, что заеду перед работой.

– Варвара, поезжай домой, – сказал Игорь. – Давай я тебе такси вызову. Опять придешь поздно…

– Я тебя не оставлю, – ответила ему. – Я тебя к себе заберу.

Повернулась к следователю и спросила, долго ли еще будет работать бригада. Она уже практически закончила работу. Тело увезли. Игорь закрыл квартиру, и мы все спустились к машинам.

– У твоего родственника есть наследники? – спросила уже в машине. Я сидела за рулем, Игорь рядом, следователь уехал с коллегами.

– Фирма переходит мне. У нас была такая договоренность, и, естественно, все документально оформлено. Остальное… думаю, что Андрюше. Ближе никого не осталось, а он – племянник. Ребенок сестры.

Мне не хотелось задавать вопрос «А если Андрюши больше нет?», но Игорь подумал об этом сам.

– Давай не будем это обсуждать, – попросил он. – По крайней мере пока.

Глава 27

Пленки я просматривала очень внимательно. Техник уже неоднократно их прокручивал для разных лиц, поэтому хорошо помнил, где «пустая» запись, и подгонял к нужному месту возникающих в поле охвата видеокамеры людей.

– Вы понимаете, почему мы решили, что это Ледовских? – спросил следователь.

Я кивнула, но теперь, после личных встреч с Федей, я была практически уверена, что это не он. Умершего стриптизера при жизни не видела, только на записях. Вроде бы похож, но я не могла поклясться, что это он. С другой стороны, этот человек как-то странно себя вел, и я не могла определить, в чем именно странность.

– Похоже, что он знает, где установлены видеокамеры, и пытается от них отклониться, но у него это не очень хорошо получается.

– Когда в деле появился стриптизер, мы снова просмотрели эти записи и решили, что человек специально подставляется, – сказал следователь. – Вроде как старается, чтобы камера его не записала, а на самом деле наоборот. Посмотрите еще раз.

Да, эта версия имела право на существование.

Но почему человек это делал? С какой целью? Подставить Федю Ледовских? Подставить стриптизера, если он кого-то шантажировал? Но тогда это был кто-то третий! Зачем такие сложности?

После просмотра записи я ничего не сказала следователю, просто выразила сожаление, что ничем не могу помочь. Но на самом деле я увидела то, что боялась увидеть, и сегодня вечером мне предстоял крайне неприятный разговор.

Я не знала, даже предположить не могла, чем он закончится, но для себя решила однозначно: своих я милиции не сдам. Я не боярыня Морозова.

Днем позвонили из автосервиса и сообщили, что моя старая машина готова к использованию. Я была безумно счастлива и попросила пригнать мне ее к оздоровительному центру. Наконец-то я на колесах! Когда много лет ездишь на своей машине, оставшись без нее, чувствуешь себя крайне некомфортно. Бедные люди, которые каждый день ездят на работу в общественном транспорте! Чиновникам и депутатам было бы это полезно делать, а деньги народа, которые тратятся на их перевозку, отправить, например, на оплату коммунальных услуг или на увеличение пенсий.

Перед уходом с работы я позвонила маме и спросила, какие у нее планы на вечер.

– А что ты хотела, Варвара? – спросила мама.

– Встретиться с тобой. Сегодня.

– Ты хочешь объявить мне о своем предстоящем бракосочетании?

– О каком еще бракосочетании?! Мне только о свадьбе сейчас думать!

– Почему бы и нет? – невозмутимо спросила мама. – Мужика надо брать, пока он идет в руки. В твоем возрасте очень сложно выйти замуж, а уж за обеспеченного мужчину, тем более. Его нужно хватать и тащить в загс! И это можно сделать, пока у него проблемы и ты ему нужна, как жилетка, а потом все будет хорошо, и не станет он жениться. Слушайся мать! Я знаю, что говорю!

Я ответила, что мы обо всем поговорим, когда я приеду, и вспомнила, что после первой встречи мама говорила, что Игорь «почище Родионова будет». Сменила пластинку? Интересно почему?

– Ну что ж, приезжай, – смирившись с неизбежным, сказала мама.

Войдя в квартиру, я почему-то вспомнила Родионова. Ведь мы начинали жить здесь… Вначале пробовали с мамой в комнате, потом Родионов заявил, что мы переезжаем на кухню. И до рождения Ларисы мы жили на кухне… Я спала на узком диванчике, Родионов бросал матрас под кухонный стол. Каждый вечер я с диванчика перебиралась на матрас, потом возвращалась. На кухонном полу, на том самом матрасе мы зачали Ларису… Мама в одиночестве проживала в комнате.

Но это было счастливое время. И тогда же Родионов пошел вверх. Им двигало желание обеспечить семью квартирой, как можно быстрее съехать от тещи и, пожалуй, никогда больше в жизни ее не видеть. Но он, как выясняется, виделся с ней до самой смерти. Он не встречался со мной, но встречался с ней. Он оценил мамины таланты, но, может, зря так приблизил ее к себе? Она же его всегда терпеть не могла.

Но почему она?.. Нет, я не буду плохо думать про маму, пока не поговорю с ней. Я должна выслушать ее версию. Я должна выслушать ее объяснения. Она мне все-таки мать. Не могу обвинять ее, не зная всего.

– Ужинать будешь? – спросила мама.

– Нет, только чаю выпью.

Мама разлила нам чай, мне – крепкий черный, себе – зеленый. Мама всегда вела здоровый и правильный образ жизни. Не так давно она заявила нам с Ларисой, тоже предпочитающей черный чай, что сейчас «никто» не пьет черный, а «все» пьют зеленый. Лариса тогда ответила, что если «все» вдруг начнут лбами биться о стену, то это не значит, что мы с ней начнем. Мы не из стада.

Кстати, а в каких кругах общается моя мама? В последние годы я была так занята зарабатыванием денег, что очень мало внимания уделяла маме. В нашей семье она больше всего общалась с Ольгой, моей младшей. Да в последнее время и Ольга не очень нуждалась в няньке. Она очень самостоятельный человечек. Если я как курица-наседка скакала вокруг Ларисы, на Ольгу у меня просто не оставалось времени. Нет, я, конечно, всегда старалась уделять детям все свободное время (за исключением последнего периода жизни, когда ввязалась в расследование), но его было мало. Львиную долю времени отнимала работа. Но каждое воскресенье мы эти последние пять лет проводили втроем – две моих дочери и я. А в будни с Ольгой много времени старалась проводить Лариса. Она же помнит, как я ею занималась, и понимает, что я содержу семью. Лариса резко повзрослела после нашего расставания с Родионовым, а Ольга очень рано стала самостоятельной. Жизнь заставила. И она даже не «телефонновоспитуемый» ребенок, как выражается одна моя знакомая. Ведь я не могла разговаривать по телефону, занимаясь с клиентками. Телефон вообще всегда лежал в сумке.

Я посмотрела на маму над дымящейся чашкой чая. Великолепный здоровый цвет лица, почти полное отсутствие морщин (может, уже успела вживить бразильские растительные нити?), аккуратная стрижка, укладка, маникюр… Другие бабушки в ее возрасте выглядят совсем не так. Они вызывают жалость, моя же мама вызывала восхищение. И ее нельзя было назвать старушкой, только дамой.

– Ну? – спросила мама и вопросительно изогнула одну умело выщипанную бровь.

– Я просмотрела пленки в прокуратуре.

– Какие пленки? – невозмутимо спросила мама.

– С камер, установленных на домах, соседних с Родионовским.

– И что? – мама была непробиваема.

– Я узнала тебя.

– И что? – повторила мама.

– Следователю я об этом не сказала. И никому не сказала, даже Ларисе. И не собираюсь. Но я хочу получить от тебя объяснения. За что ты убила Родионова? Ты знала про условия завещания?

Мама еще секунду неотрывно смотрела на меня, потом расхохоталась. Я не помню, чтобы она когда-нибудь так смеялась. Ей на самом деле было весело! Я молча ждала ответа.

– Ну, спасибо, доченька! Вот уж не ожидала, что ты запишешь меня в убийцы! Но спасибо и за то, что не донесла и не собираешься. Все-таки я тебя правильно воспитала. Главное семья. Держись за родственников, и они тогда тоже будут стоять за тебя.

– Это относится и к зятьям? – уточнила я.

Мама кивнула.

– Мы с Родионовым были просто идеальными партнерами, – заявила она. – Ведь и его, и моими наследниками являетесь ты, Лариса и Ольга. Поэтому, преодолев ряд разногласий, мы с ним действовали сообща. И ведь он прекрасно понимал, что если бы не я, он никогда не добился бы того, чего добился!

Я хлопала глазами. Может, Родионов и понимал, но не понимала я. Мама объяснила.

Большинство людей, добившихся чего-то в жизни, старались кому-то что-то доказать. Многие известные мужчины стали такими, чтобы щелкнуть по носу когда-то отказавшую им женщину. Может, эта женщина им давно не нужна, они не узнали бы ее на улице (хотя они давно не ходят по улицам). но именно она была стимулом идти вперед, делать и развивать бизнес. Потом втянулись, стало интересно. У некоторых стимулом послужили первые жены. Один очень богатый человек сказал, что зарабатывал миллион за миллионом, только чтобы посмотреть, когда первая жена скажет, что денег хватит. Другие очень богатые мужчины с детства подавлялись властной матерью и решили доказать ей, что и сами на что-то способны. Или стали зарабатывать для того, чтобы наконец отделаться от ее опеки, и для этого проводили в офисе по четырнадцать, а то и шестнадцать часов. И мама не могла за это критиковать сына. Мальчик работает! А если мама пыталась разыгрывать сердечный приступ, ей тут же нанимали сиделку, персонального врача, помещали в клинику. Мальчик не отказывался от бизнеса, чтобы сидеть у маминого одра, он зарабатывал на то, чтобы обеспечивать маме профессиональный уход.

В случае Родионова таким стимулом стала теща. Он хотел жить со мной, но не желал жить с тещей. Поэтому он для начала стал зарабатывать на квартиру – и заработал. Потом, опять же, чтобы щелкнуть тещу по носу и доказать, что он – не никчемный провинциал, позарившийся на ленинградскую прописку, Родионов стал делать карьеру и богатеть. Он создал прибыльную компанию и очень умело ею управлял. И для него главным было, чтобы его оценила теща.

– Тебя он на самом деле любил, Варвара, – сказала мама. – Меня всегда поражало, что Родионов способен на любовь.

– Но тем не менее он со мной развелся, оставив не в самом лучшем положении, – напомнила я.

– Ты должна быть ему за это благодарна, – заявила мама. – Ты никогда не стала бы личностью, если бы он этого не сделал. И к тебе, кстати, тоже относится все то, что я говорила про мужчин, сделавших карьеру. Ты тоже ее сделала, чтобы щелкнуть по носу Родионова. И он тебя за это зауважал. Я-то знаю. Он мне сам это говорил.

– Ты хочешь сказать, что он специально со мной развелся, чтобы посмотреть, на что я способна?! А о детях он подумал?

– Нет, Варвара, развелся он с тобой по другой причине. У вас наступил кризис семейной жизни. Ты же знаешь, что они периодически случаются? Некоторым парам удается их пережить без проблем, другие разводятся или просто отдаляются друг от друга. У основной массы они случаются раньше, чем случился у вас. Но тогда вам было не до кризисов. Родионов создавал компанию, утверждался на рынке, ты обустраивала новую квартиру. Кризис случился, когда вроде бы все наладилось, началась стабильная, сытая жизнь. Не требовалось больше вести отчаянную борьбу за место под солнцем. И ты решила родить Ольгу.

Я кивнула. Помнила, что сама приняла это решение. У меня была мысль пойти куда-нибудь работать, поскольку Лариса уже подросла и ей не требовалось столько внимания, сколько надо маленькому ребенку, со второй квартирой я тоже все закончила… Мне нужно было себя чем-то занять.

Родионов был против моего устройства на работу. Чтобы его жена работала? Да что подумают партнеры? Тогда я сказала, что рожу второго ребенка. Родионов только сказал, что хорошо бы мальчика.

Опять родилась девочка, и я знала, что это расстроило Родионова, но он старался не подавать виду. Однако практически не интересовался Ольгой, хотя я помнила, как он ночью вставал к Ларисе! Помнила, как он играл с ней, как они обожали валяться на диване. К Ольге, можно сказать, он был равнодушен.

Ольга в детстве постоянно болела. Я уделяла ей много внимания. Мне часто было не до Родионова. К тому же я сильно поправилась и, признаю, обабилась.

– Родионов тогда разговаривал со мной, – сообщила мама. – Просил на тебя воздействовать.

– Он и сам пытался… – вспомнила я.

– Да, ему требовалась жена, которая сопровождала бы его на всякие презентации и прочие мероприятия. Ты же в том виде, в котором ты пребывала в тот период, для этой цели совершенно не годилась. Родионов стал пользоваться услугами эскорт-девочек. Когда я его приперла к стенке, он выдал мне свои аргументы, и я не смогла ему возразить. Но ты помнишь, что именно я убедила тебя идти в оздоровительный центр?

Я кивнула. А потом я сама поняла, что должна привести себя в норму.

– И ты ушла в другую крайность, – продолжала мама. – Слишком увлеклась собой. О дочерях ты не забывала, но тебе опять было не до Родионова. Очень удачно подвернулась Катька. Если бы не она, была бы другая. Она прекрасно подходила для сопровождения Родионова на все тусовки, она была молодой и красивой. Друзья и партнеры Родионова как раз недавно обзавелись новыми женами, тебе все так же было не до него… В разводе ты должна винить только себя, Варвара.

Я смолчала. Знала, что мама права. Мужчине нужно уделять гораздо больше внимания, чем уделяла я. В особенности такому мужчине, как Родионов. Я должна была быть ему нужной и удобной. Я стала ему не нужна и была не удобна. Ему больше не требовалась моя моральная поддержка, круг общения изменился, и мы больше не общались с нашими институтскими товарищами, вывести меня на тусовки было нельзя. Да со мной даже дома поговорить было нельзя! И не о чем! Я говорила или об Ольгиных болезнях, или о Ларисиных успехах в школе. И все.

– Ты уже знаешь, что я работала на Родионова, – продолжала мама. – Но кое-что я делала по собственной инициативе. Именно я открыла ему глаза на Катьку, на ее прошлое и на мужиков, которые лазали к ней по веревке. Ведь мимо консьержа было нельзя пройти.

– Каким образом ты про них узнала?

– Познакомилась с одной бабкой из дома напротив. То есть мы с ней и раньше были шапочно знакомы – с тех пор, как я с Ольгой гуляла в том скверике за вашим домом. А тут я целенаправленно поехала к ней, давила на жалость – на то, что тебя с дочерьми бросил зажравшийся олигарх. В общем-то, историю вашей семьи в том доме и так все знали – такие новости распространяются быстро. И по телевизору, и в газетах как раз стали появляться статьи о том, как богатые мужики бросают первых жен ни с чем. Вначале в том доме злорадствовали, а потом все тебя жалеть стали. Я, конечно, этому поспособствовала, но в общем-то подобная жалость типична для наших людей. Чьи-то успех, богатство, известность пережить трудно, а вот если кого-то бросили, у кого-то горе, тут наши люди готовы сочувствовать и помогать. Мне та бабка сразу же позвонила после первого подъема и спуска Феди на веревке.

– И что ты сделала? – мне было на самом деле интересно.

– Мы с ней установили дежурство. Я сидела с фотоаппаратом. Потом, после того как я представила Родионову снимки, он мне еще и видеокамеру обеспечил. И я подтолкнула его к мысли провести экспертизу для установления отцовства. Так что за наследство ты должна благодарить меня и только меня. Самое смешное, что из того дома за Родионовым следили не только мы. Но это я узнала уже после его убийства. Милиция все выяснила.

– Ты знала, что он оставил тебе?

Мама покачала головой:

– Он не собирался умирать.

– Но завещание-то он составил! Знаешь ли, в России это делать еще не принято.

– Среди таких людей, каким был Родионов, принято. И я и по этому поводу капала ему на мозги. Как отреагирует Катька, а главное, ее братец, на сообщение о разводе? О том, что Катька получает пинок под зад и этот зад остается голым? Нельзя было стопроцентно исключать, что она не кинется на него с ножом или Федя что-нибудь не учудит. Я говорила Родионову, что в этот период он должен проявлять повышенную бдительность, а он додумался встречаться со старым приятелем вообще без охраны!

– Я знаю, что он не любил тучи телохранителей. Он считал, что бизнесмены в окружении десятка молодых накачанных парней смешны. Да и телохранители не всегда помогают – есть масса примеров из новейшей истории. Только получаются лишние жертвы.

– Он также не любил показываться перед сотрудниками фирмы в расхристанном виде. А он знал, что с другом напьется. Он хотел расслабиться. И знал, что шофер доведет его, пьяного, до квартиры. Это же не первый раз было. Всегда все проходило спокойно.

– Но ты там что делала?!

– Возвращалась домой, – пожала плечами мама.

– Откуда?

– Из дома, где велась очередная съемка. Гостила у знакомой бабки, которая потом давала показания милиции. Но мы с ней договорились, что она не будет упоминать меня и съемку. Зачем? Тем более она милицию терпеть не может – ее зятя регулярно на дорогах обирают, сына подруги у метро обобрали, когда он пьяненький возвращался домой. Милиционеры обобрали! Да и в их доме бывших сидельцев немало живет. Она наслушалась соответствующих рассказов. Конечно, не хотела подставлять тебя и меня. Что бы милиция подумала, узнав, что я регулярно вела съемку? Кстати, теперь я ее сына к себе на работу взяла.

– То есть в ту ночь вы засняли процесс спуска Феди Ледовских по веревке, и ты отправилась домой? – уточнила я.

– Да, я поняла, что больше в эту ночь любовников по веревке не будет и вскоре должен вернуться Родионов. Вообще-то я даже думала его встретить… Если бы был не очень пьян, я бы ему про очередной визит Феди рассказала. Но он был сильно пьян. Решила не подходить… И правильно сделала.

– То есть ты видела убийцу?!

– Я не смогу его опознать. И вообще, мне показалось, что это женщина. То есть почти уверена, что это женщина. Как ты понимаешь, не пыталась ее остановить. Я вообще не поняла, что произошло…

– То есть как?

– Ты забыла, что выстрелы совершались с близкого расстояния? Милиция это определила по следам пороха, опаленным краям дыр в одежде и ран… Тебе должны были это сказать.

Я кивнула.

– Она вынырнула из-за какой-то машины. То есть я не знаю точно, как она появилась рядом с мужчинами. Может, сидела в припаркованной машине. Я не обратила внимания. Меня она не обгоняла и навстречу им не шла.

– А ты шла за их спинами?

– Да. Я видела, как этот шофер – Петр, кажется? – вытаскивал Родионова из машины. Я видела, как он искал место для парковки. Ведь был вечер пятницы и еще не дачный сезон. Все машины поставили вдоль края тротуара. Я не торопилась. Подумала: провожу их до подъезда, а вообще, кажется, я собиралась с этим Петром договариваться, чтобы отвез меня домой. Да, пожалуй, так я и думала… Он же меня знал. И тут эта девица…

– То есть она была молодая?

– Думаю, да. Очень спортивная. Невысокая, худая, юркая, ловкая… Она оказалась за их спинами. Я слышала, как Родионов что-то промычал… Потом Петр рухнул между припаркованных машин. Он первым упал. Думаю, что она стреляла в него первого, потому что он был трезв и мог оказать сопротивление. Шел он у края тротуара. Там как раз был небольшой проем между припаркованными автомобилями… Потом упал Родионов.

– А ты что сделала? – спросила я напряженным тоном.

– Спряталась за ближайшую машину, – как само собой разумеющееся сообщила мама. – Знаешь ли, мне умирать совсем не хотелось. А эта девица вполне могла убрать свидетелей.

– Больше никого на улице не было?

– На этом тротуаре – нет.

– И… что было дальше?

– По-моему, девица точно знала, где расположены видеокамеры. Я ведь тоже это знала… Но не могла избежать той, которая записала меня… То есть я должна была посмотреть, что с Родионовым. Я уже не сомневалась в том, что случилось, но все равно проверить следовало. Мало ли…

– Куда делась девица?!

– Села в припаркованную машину и уехала. Номер я не увидела, потому что тогда меняла место – в смысле перемещалась, чтобы она меня не заметила. Я же между машин пряталась.

– Но марку машины хотя бы сказать можешь?!

– Черная, иностранная. Варвара, я не разбираюсь в машинах. То есть знаю значки «Мерседеса», «БМВ» – но я же их не видела со своего места. Стояла она примерно третьей от того места, где мужчины упали. То есть девица, наверное, в ней и сидела.

– Родионов был мертв, когда ты к нему подошла?

– Однозначно. Я даже останавливаться не стала, хотя знала, что никаких камер в том месте нет. Еще сидя между машин, опустила вуальку со шляпки, а потом семенила мелкими шажками, чтобы меня никто не узнал. Меня и не узнали. Решили, наверное, что какая-то старушка из гостей возвращается. Да и время смерти определили позже, чем на самом деле…

– А ты видела там этого стриптизера, похожего на Федю?

– Нет. Кстати, он проходил до меня или после меня?

– Понимаешь, мама, мне показалось, что человек, похожий на Федора Ледовских, проходил два раза. Один раз до тебя и один раз после. Может, это были два разных человека. Я не заостряла на этом внимание милиции. Не просила останавливать запись. Без меня разберутся. Или уже разобрались.

– Их записала одна камера?

– Разные. Две разные. Причем, как мне кажется, про одну человек знал, а про другую нет. Мама, я могу ошибаться. Я вообще ничего не понимаю.

– Я тоже, – вздохнула мама. – Варвара, мне очень жаль, что Родионов погиб. Я не желала ему смерти. Меня устраивало сотрудничество с ним. Хотя, конечно, наша семья от его смерти выгадала… Вообще я ломала голову над тем, что он сделает после развода с Катькой. Я считала, что он снова попробует возобновить с тобой отношения.

– Я бы его не приняла.

– Это другой вопрос. Но я на самом деле даже подумать не могла…

– Мама, у тебя есть какие-то мысли насчет того, кто эта женщина? Ты же общалась с Родионовым, многое знала. Как я понимаю, он тебе доверял. По крайней мере, больше, чем своим партнерам. Он мог с тобой советоваться. Ты ведь ему давала психологическую характеристику людей, с которыми его сталкивала жизнь, следила за его женщинами по его поручению. Кто это?!

Мама внимательно посмотрела на меня, вздохнула:

– Я думаю, что это дочь Родионова. Или ее мать.

Глава 28

Я открыла от удивления рот.

– Какая еще дочь?! Откуда у него еще дочь? Он же не был женат до брака со мной, а убийца, как я поняла, была взрослой женщиной.

– Женат он не был, а дочь у него могла родиться. То есть, конечно, мог и сын, а могло вообще никого не родиться. Я не знаю. Могла быть и мать нерожденного ребенка… Хотя столько лет прошло…

– О чем ты вообще говоришь?! – не понимала я.

– Не о чем, а о ком. Людку Петрову помнишь? Она на два года старше вас. Училась с вами в одном институте, жила с Родионовым в одном общежитии. Но они с Родионовым из одного города. То есть поселка городского типа, – хмыкнула мама.

– И… что?

– Что-что, роман у них был, а потом Родионов решил на тебе жениться. Людка-то кто? Провинциалка без прописки. Если бы на ней женился, отправились бы они на пару по распределению в какую-нибудь Тьмутаракань. Например, на Колыму. У вас же тогда из института молодых специалистов туда отправляли, если мне не изменяет память. Хотя строители без зэковского прошлого там очень хорошо зарабатывали. Но Родионов совсем не хотел на Колыму, он хотел остаться в Ленинграде, где уже неплохо зарабатывал фарцовкой. Женившись на Людке, он этого сделать не мог. Женившись на тебе, мог. Я ему, конечно, кислород немного перекрыла, но опять же благодаря старым связям твоего отца поспособствовала тому, чтобы вы оба здесь остались. Хотя Родионова к себе не прописала, как ты помнишь.

– А Людка? – спросила я. Я ее смутно помнила, но не уверена, что узнала бы теперь – даже если бы она совершенно не изменилась внешне.

– Людка была беременна. Год она пропустила. Потом вернулась и доучилась. Ребенка никто не видел, и она про него никому ничего не говорила. Более того, вернувшись, она поселилась на съемной квартире, а не в общежитии. Не знаю уж, откуда деньги взяла. И институт она заканчивала опять беременной и опять без мужа. Но тут уже точно не от Родионова.

– Откуда ты все это знаешь?!

– Помнишь старую комендантшу институтского общежития? Ты же мне сама рассказывала, как она вас гоняла, когда у вас в общежитии вечеринки устраивались.

– Тетю Клаву? – улыбнулась я. – Да, тетя Клава всегда все про всех знала… Ты и с ней общалась?

– Конечно. Я должна была все выяснить про Родионова, раз он вдруг стал крутиться вокруг тебя.

– И что про него тогда говорила тетя Клава?

– Считала, что парень далеко пойдет, только его в узде нужно держать. Мы его много обсуждали и пришли к выводу, что вам нужно разрешить пожениться, только ни в коем случае его не прописывать. Именно она мне посоветовала к юристу сходить и выяснить, как его тут устроить на работу без прописки. Мы обе считали, что за год семейной жизни Родионов себя покажет, а там уже надо будет решать, разводить вас или нет. Ты бы в законном браке ребеночка родила, имела бы статус разведенной женщины, что гораздо лучше статуса никогда не бывавшей замужем…

– Мама, но это же моя жизнь! – воскликнула я.

– А ты – моя дочь, и я всегда желала тебе только добра. И делала все для твоего блага. И продолжаю делать. Только ты это не ценишь. А вот Родионов оценил. Мне в самом деле жаль, что его больше нет…

Никогда бы не подумала, что моя мама будет сожалеть о кончине зятя, с которым, как мне казалось, они всегда ненавидели друг друга… Или эта ненависть придавала им сил, энергии, упорства, упрямства, целеустремленности? Ничего себе движущие мотивы прогресса…

– И что с Людкой Петровой? – спросила я.

– Я тебе повторяю, что у нее были шашни с Родионовым, и первый ребенок наверняка от него. Вот что она с ним сделала, я не знаю. Может, маме оставила. Может, сестре, тетке. Понятия не имею, какие у нее есть – или были – родственники. Я даже не знаю, родила она или нет и кого родила – мальчика или девочку. Но после убийства Родионова я стала думать, кто его мог совершить. Кроме Людки – и ее потенциальной дочери – предложить никого не могу. Людка, если помнишь, была невысокого роста и стройненькой. Какая сейчас, я, конечно, не знаю. Но ты же привела тело в норму? И дочь у нее может быть невысокой и стройной – как была убийца.

– А зачем им убивать Родионова?

– Ты хоть немного соображаешь?! – закричала мама. – Что у тебя вообще в голове? Опилки? Дочь Родионова может претендовать на часть наследства. А теперь, знаешь ли, наука шагнула далеко вперед и можно установить отцовство, имея только труп папаши. Труп есть, его не сжигали, хотя надо было бы…

– Мама!

– Что «мама»?! Если бы сожгли, было бы сложнее. Можно взять материал для исследований у Ларисы и Ольги. Конечно, мы с Ларисой костьми ляжем, чтобы этого не случилось, и это все равно не то, что материал, взятый у отца, но пока можно и у отца. Раскопать можно… Поэтому нам нужно это сделать самим…

– Мама, ты предлагаешь вскрывать могилу?!

– Тебе не предлагаю, – с самым серьезным видом заявила мама. – Если потребуется, я предложу Ларисе. Она-то сразу меня поймет, и мы это сделаем.

Я не знала, как мне реагировать на мамины заявления. Самое ужасное было в том, что я понимала: она не шутит, и Лариса на самом деле отреагирует точно так же. И они вскроют могилу! И меня еще заставят на шухере стоять. И дело в том, что я буду стоять, ведь это мои мать и дочь, а на кону – огромное наследство, которое ни Лариса, ни мама отдавать не намерены. Да и я не намерена лишать своих дочерей законного наследства.

– Что вы с Ларисой будете делать с трупом? – спросила я нейтральным тоном. Мне на самом деле стало интересно.

– Думаю, что нужно обменять его на другой, – заявила мама. – Конечно, я еще с Ларисой должна посоветоваться. Просто выкрасть его будет подозрительно… должен кто-то там лежать. Кто будет его рассматривать? Да и времени уже сколько после смерти прошло? Не станут же опознание проводить? И, как я понимаю, это будет не очень легко. В любом случае на опознание вызовут тебя, Ларису или меня. А мы скажем, что это Родионов.

– Где вы труп похожий собираетесь брать?! Ты думала об этом?

– Не думала, но теперь займусь этим, – с самым серьезным видом ответила мама.

Я опять не знала, плакать мне или смеяться. Мама тем временем сказала, что Родионова, насколько мне самой известно, хоронили на элитной площадке. То есть вокруг все обеспеченные люди, отправившиеся в мир иной во цвете лет, а не бабушки с дедушками, умершие от старости. Нужно съездить и посмотреть, кто там лежит, изучить прижизненные фотографии, собрать информацию и поменять местами с тем, кто больше всего подходит по комплекции и возрасту. На изучение направим Ларису – она лучше всех в нашей семье владеет Интернетом.

– По-моему, лучше всех владеет Ольга, – заметила я.

– Ольга еще ребенок. В такие дела ее посвящать не следует, несмотря на то что мы и боремся за ее будущее. И как я раньше не сообразила, что у Родионова могут быть дети на стороне?! – сокрушалась мама. – Надо было подменить тело до захоронения. Тогда было бы проще. Или настоять на кремации!

– Как бы ты меняла тело до захоронения?! Столько людей было на похоронах! Они же все знали Родионова при жизни!

– Загримировали бы. И ты разве не знаешь, что внешне покойники несколько отличаются от себя самих при жизни? На это бы списали. И ведь далеко не все знали, куда ему стреляли. Может, решили бы, что ему полбашки снесло. Да и вообще, кто бы стал присматриваться?! А санитарам бы заплатили…

– Ты знаешь, кому платить?!

Мама уверенно заявила, что нашла бы, и вспомнила случай, происшедший пару лет назад с одной ее знакомой, то есть с ее умершим мужем. Покойного должны были кремировать, и когда вдова привезла в крематорий одежду для облачения супруга к процедуре прощания, вышел огромный амбал и заявил, что он его уже сжег. Спросил у ошалевшей вдовы, что она хочет, причем предложения были очень заманчивыми в финансовом отношении. Но родственники уже понаехали чуть ли не со всей России, покойный работал на крупном предприятии, и на прощание собиралась еще и масса народу с работы. Вдове требовался покойник. В результате нашли похожего, с которым попрощались две группы родственников в два следующих один за другим дня. Вдова полностью окупила свои затраты на похороны.

– В этой сфере всегда крутились бешеные деньги, – невозмутимо продолжала мама. – Нашли бы нужного человека. – Мама в этом не сомневалась. Я, признаться, тоже.

– И когда вы с Ларисой собираетесь на кладбище? – уточнила я.

– Лариса пока еще вообще не в курсе! Мы для начала должны убедиться, что Людка Петрова на самом деле родила ребенка от Родионова.

– Да, кстати, – вдруг вспомнила я. – Родионов же завещание оставил. В нем четко прописано, кому и сколько он оставляет.

«А не по этой ли причине он побежал составлять завещание? – вдруг подумала я. – Не из-за того ли, что объявилась Людка или их общая с Родионовым дочь?»

– Если будет доказано, что это дочь Родионова, ей положена обязательная доля наследства, – заявила мама, вероятно, уже проконсультировавшаяся у юриста. – Независимо от завещания. Да, конечно, ей придется побегать и потрудиться, чтобы это доказать и долю получить. Но она может это сделать. В нашем случае это огромные деньги. И эти деньги должны перейти твоим дочерям!

– А если появятся другие наследники? Еще чьи-то дочери и сыновья?

– По прошествии полугода сможем успокоиться, но до этого еще много времени. Хотя и потом наследнички тоже могут претендовать на долю, если докажут, что у них имелись веские основания не уложиться в срок. Они должны представить суду эти самые веские основания, объясняя, почему не объявились в течение полугода после смерти наследодателя. Но тогда действовать будет уже труднее, чем в течение полугода. И адвокат должен быть очень хороший. Но я бы, конечно, представила, и Лариса представила бы, если бы потребовалось… Поэтому труп в любом случае лучше подменить… Но пока нам нужно разобраться с Людкой Петровой. Ведь если доказать, что она или ее дочь убили Родионова, они в любом случае ничего не получат!

Мама заявила, что завтра займется поисками тети Клавы, комендантши студенческого общежития. А от этой печки мы уже будем плясать.

На этом мы расстались. Я поехала домой.

Глава 29

На следующий вечер, когда я пришла с работы, мама сидела у нас на кухне и ужинала вместе с Ларисой. Ольга выбежала уже в пижаме, я уложила ее спать, поправила одеяльце и отправилась на кухню, где меня ждала дымящаяся тарелка голубцов и проходил военный совет. Гришенька на всем его протяжении выпрашивал печенье.

– Ну? – посмотрела я на родственниц.

– Насчет подмены тела папы бабушка абсолютно права, – невозмутимо заявила Лариса (как я и ожидала). – И я займусь этим вопросом.

– Выкапыванием?!

– Нет, выяснением того, с кем его поменять местами.

– И кто будет подмену осуществлять? Лариса, вы на самом деле собираетесь с бабушкой на кладбище с лопатами?!

– Я подумаю, – сказала Лариса и больше мне ничего объяснять не стала. Я решила, что мне лучше не знать, до чего додумаются эти мои ближайшие родственницы.

Мама тем временем стала рассказывать о своем общении с тетей Клавой, с которой они сегодня целый день вспоминали былое. Тетя Клава проживает в крошечной однокомнатной квартирке, из родственников есть только племянник, появляющийся примерно раз в месяц. Ей страшно не хватает суеты общежития, и она с ностальгией вспоминает советские времена. Иногда в гости заходят бывшие студенты, которые обосновались в Питере. Оказалось, что лучше всего тетю Клаву помнят самые большие шалопаи и хулиганы. Они помогают и деньгами, и продуктами. Те, кто, по ее мнению, должен был спиться или сесть в тюрьму, неплохо устроились в жизни, а у положительных товарищей как раз ничего не получилось. Тетя Клава винила в этом перестройку – в широком смысле.

Про Людку Петрову тетя Клава сказала, что та смогла в свое время остаться в Петербурге, а теперь занимается коттеджным строительством. Она с тетей Клавой контакт не поддерживает, но про нее рассказывали те, кто заглядывает к старой комендантше в гости.

– Я нашла и фирму, и адрес по прописке, – сообщила Лариса.

– Фамилию она не меняла, – добавила мама. – Или меняла, а потом вернула себе девичью.

Лариса объявила, что собирается завтра дать задание начальнику службы безопасности газовой компании, в которой теперь они директорствуют вместе с моей мамой, раздобыть всю возможную информацию об этой самой Людке Петровой. К сожалению, Интернет и имеющиеся у Ларисы пиратские базы данных не позволяют этого сделать. У службы безопасности газовой компании больше возможностей.

На следующий день мы уже знали, что Людмила Петрова проживает в коттеджном поселке, который строила ее фирма, вместе с тремя детьми. По возрасту эти дети никак не могли быть рождены от Родионова более двадцати лет назад. Данных о том ребенке, как и о ребенке, которым она была беременна на момент окончания института, не имелось. Они не были зарегистрированы на Людмилу. Может, она их потеряла? Представляю, какой это кошмар для женщины – мертворожденный ребенок или, что еще хуже, смерть ребенка… Но, слава богу, у нее все-таки есть трое живых.

Мама предложила наведаться в гости к Людмиле в воскресенье, в мой выходной день. Лариса заявила, что поедет с нами.

– Наверное, при въезде в этот коттеджный поселок дежурит охрана, – заметила я.

– У нас есть телефоны – и стационарный, и мобильный, – заявила моя старшая дочь.

– Ты уверена, что эта женщина захочет нас всех видеть? Не забывай: твой отец женился на мне, а не на ней. И ты родилась на свет, и тебе уже двадцать лет, а что сталось с ее ребенком – неизвестно.

Страницы: «« ... 678910111213 »»

Читать бесплатно другие книги:

Человечество веками находится в поисках панацеи от всех болезней. Сегодня такая почти магическая цел...
Кефир и простокваша, казалось бы, – самые обычные кисломолочные продукты. Но все ли о них известно?Н...
Приготовить вкусное и сытное блюдо без больших материальных затрат и на скорую руку – это не так сло...
У разумной хозяйки всегда имеются под рукой такие незаменимые продукты, как грибы и овощи. Ароматный...
В последнее время уровень заболеваемости бронхиальной астмой существенно повысился, что можно объясн...
Несмотря на то что современная промышленность выпускает огромное количество модных и стильных вещей,...