Умереть дважды Тамоников Александр

Все изложенное в книге является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

Глава 1

Военный аэродром под Переславом. Суббота, 14 июня, 2 часа 40 минут

Мелкий, моросящий дождь начался около полуночи. Заметно похолодало. В кабинете командира N-ского авиационного полка находилось трое офицеров. Хозяин кабинета, командир части полковник Эдуард Семенович Гуриенко, старший оперуполномоченный службы безопасности по полку, в просторечье особист, майор Георгий Сергеевич Черепко и представитель центрального аппарата Федеральной службы безопасности, полковник Юрий Павлович Куликов. Последний постоянно бросал взгляд на свои часы. Особист курил у окна, командир полка сидел в кресле у журнального столика, мерно постукивая карандашом по глянцевому журналу. Сигнал вызова на радиостанции Гуриенко внезапно разорвал тишину служебного помещения. Командир полка включил станцию:

– Полоса на связи!

– Я – Прогон, нахожусь в километре от въездного в город поста ДПС, через десять минут подойду к городку. Прошу подтвердить въезд на территорию объекта через тыловой КПП.

Гуриенко, взглянув на офицеров службы безопасности, ответил:

– Я – Полоса, доклад принял! Въезд на объект через тыловой контрольно-пропускной пункт подтверждаю. Остановка у первого ангара. Впрочем, вас встретят!

Переведя радиостанцию в режим приема, Гуриенко сказал Куликову:

– Колонна на подходе к аэродрому.

Полковник ФСБ поднялся из-за стола совещаний и распорядился, обращаясь к командиру полка:

– Как только груз переместят в самолет, командира корабля на инструктаж. Ну а мы с вами, товарищ майор, – на встречу колонны.

Черепко погасил в пепельнице окурок:

– Не мешало бы, Юрий Павлович, накидки взять, дождь не утихает!

– Возьмите!

Представитель ФСБ вышел из кабинета.

Особист хмыкнул:

– Легко сказать, возьми! Ну, моя у меня висит, а где вторую взять?

Командир полка кивнул на шкаф:

– Забирай мою.

– Так вам самому она может понадобиться.

– Бери! Потом разберемся. Если что – у дежурного позаимствую. И ступай, Георгий, что-то уж слишком нервничает полковник безопасности.

– А может, он по жизни такой нервный или впервые направлен на ответственную работу?

– Не рассуждай.

Особист, забрав плащ-накидку командира полка, а затем свою, заглянув в собственный кабинет, вышел из штаба. Полковник ФСБ сидел на месте старшего в припаркованном у входа в здание управления войсковой части командирском «УАЗе». Черепко сел на заднее сиденье. Куликов недовольно пробурчал:

– Вы все делаете медленно, майор?

– А в чем, собственно, дело? До нужного нам ангара три минуты езды. И потом, вы же знаете, почему я задержался?

– Много разговоров. Пустых разговоров.

Он повернулся к водителю, сержанту-контрактнику:

– Ну а ты чего ждешь? Так и будем сидеть у штаба?

– Жду команды, товарищ полковник!

– Так вперед! А куда ехать, тебе майор скажет.

– Я знаю, куда ехать.

– Тем лучше!

Сержант завел двигатель и повел автомобиль к охраняемой караулом зоне.

Колонна из «УАЗа» и двух «КамАЗов», в одном из которых находилось отделение охраны, беспрепятственно миновала тыловой контрольно-пропускной пункт авиационной части и остановилась возле ангара. Солдаты охраны тут же покинули грузовик и заняли позиции вокруг среднего «КамАЗа». Из «УАЗа» вышел офицер в форме спецназа ФСБ. Подошел к ожидавшим его старшим офицерам, обращаясь к представителю центрального аппарата ФСБ, доложил:

– Товарищ полковник, груз 0075 в пункт назначения доставлен. Во время марша происшествий не случилось, старший группы доставки груза и охранения капитан Реутов!

Куликов и Черепко пожали капитану руку, полковник приказал:

– Отведите охрану от автомобиля с грузом, отдайте команду своему заместителю вместе с водителем спецмашины вскрыть тенты для осмотра печатей на контейнерах.

Отданы короткие команды. Охрана, забросив автоматы на плечо, отошла от спецавтомобиля. Сержант-контрактник и старший лейтенант подняли заднюю часть тента, открыв доступ для двух контейнеров, оборудованных парашютными системами, радиоэлектронными блоками, стоявшим у борта рядом с кабиной. Сержант приставил к опущенному борту металлическую лестницу.

Полковник взглянул на особиста полка:

– Каждый контейнер должен иметь по четыре печати и шесть пломб. Прошу за мной, майор!

Старшие офицеры поднялись в кузов, осмотрели контейнеры, крепко сбитые деревянные ящики, обтянутые резиновой сеткой, стоящие на полозьях с парашютными системами на верхней крышке. Убедились в целостности печатей и пломб. Спустились на асфальт. Начальник конвоя протянул представителю центрального аппарата ФСБ извлеченный из планшета лист бумаги:

– Прошу расписаться в приемке груза, товарищ полковник!

Куликов поставил три размашистых подписи в формуляре, вернув его начальнику конвоя.

– Группа сопровождения груза может быть свободна? – спросил капитан.

– Согласно инструкции, после передачи груза вы должны убыть в расположение своей части, но я попросил бы вас задержаться, капитан. Это не приказ, это просьба.

– Как долго продлится задержка?

– До момента погрузки контейнеров на самолет.

– Вы считаете, здесь, на аэродроме, грузу угрожает опасность?

– Нет, я так не считаю. Я прошу вас остаться на некоторое время. Впрочем, мне недолго связаться с вашим командованием, и вы получите приказ поступить в мое распоряжение еще на столько, на сколько надо.

– В этом нет никакой необходимости. Личный состав конвоя в вашем распоряжении. Что мы должны делать?

– Продолжать осуществлять охранение груза вместе с майором Черепко до получения дополнительной команды. К контейнерам без моего прямого указания не допускать никого!

На «УАЗе» командира полка Куликов вернулся в штаб авиационной части. Отдав честь знамени, прошел в кабинет, где его ждал полковник Гуриенко и молодой, лет тридцати, майор в форме пилота, чьи виски, несмотря на молодость, уже успела тронуть седина.

Гуриенко представил майора:

– Командир корабля, назначенного для спецрейса, майор Курдин Сергей Анатольевич.

Командир полка представил старшего офицера безопасности. Куликов пожал руку Курдину и, повернувшись к Гуриенко, спросил:

– Это и есть ваш лучший командир корабля?

– Лучший командир лучшего экипажа!

Представитель ФСБ поинтересовался у Курдина:

– Сколько вам лет, майор?

– Тридцать один, товарищ полковник!

– У вас в экипаже все такие молодые?

– Старше меня только воздушный радист, прапорщик Будинов, остальные офицеры младше. Что никак не влияет на профессионализм экипажа.

– Вам случалось совершать длительные перелеты?

Курдин посмотрел на командира полка – мол, что за ерунду спрашивает гэбэшник у летчика дальней авиации. Гуриенко улыбнулся и ответил на вопрос, адресованный подчиненному:

– У нас, Эдуард Семенович, все без исключения экипажи летают только на дальние расстояния. Специфика полка.

Куликов, поняв, что действительно сморозил глупость, рассмеялся:

– Ну да, конечно, о чем это я? Ну что ж, принятие решения по экипажу спецрейса было возложено на командира полка, и он это решение принял. Прошу к столу, майор!

На столе лежала развернутая карта.

– Внимание, Сергей Анатольевич! Вам предстоит совершить перелет по маршруту Переслав – Джайлиер, Индия, с промежуточной посадкой на нашей авиабазе в Таджикистане. Для справки: в окрестностях города Джайлиер находится авиационная база индийских ВВС. Полетное задание вы получите непосредственно у своего начальника, а вот то, что вам предстоит сделать вне этого задания, доведу я. На борту вашего самолета размещены контейнеры с оборудованием для обслуживания индийских истребителей-бомбардировщиков «Бахадур», упрощенной модификации нашего «МиГ-27М», снятых с вооружения в Советском Союзе еще в начале 80-х годов. Индия по-прежнему эксплуатирует данный самолет. Впрочем, это не имеет для нас никакого значения. Наш интерес лишь в части, касающейся доставки оборудования в Джайлиер. К имеющемуся на борту грузу будут добавлены еще два контейнера, груз 0075. Из обозначения следует, что это сверхсекретный груз. Главная цель вашего полета – доставка именно этих двух контейнеров в Индию. Их вы, майор, должны будете сбросить в квадрате… Район юго-восточной оконечности пустыни Тар перед горным хребтом Аравалли.

Командир корабля склонился над картой, проговорил:

– Так, пустыня Тар, хребет, квадрат… с этим все ясно. Сброс делаем при снижении до 2500 метров, так как город Джайлиер лежит в ста километрах от перевала и имеет наивысшую точку в 1775 метров над уровнем моря. За хребтом предстоит резко снижаться, чтобы с ходу зайти на посадку. Вопросы разрешите, товарищ полковник?

– Конечно, я жду их.

– Первый. Контейнеры снабжены парашютными системами?

– Естественно, иначе как бы вы провели сброс.

– Сброс бы мы провели, а вот груз вряд ли уцелеет при отвесном падении с высоты в два с половиной километра. Вопрос второй. Диспетчеры индийской авиабазы сами выйдут на меня или мне вызывать их? Если мне, то каким образом?

– Авиабаза в Джайлиере будет вести вас с момента входа самолета в воздушное пространство Индии.

– Ясно. Вопрос третий. Мы передаем оборудование индийской стороне самостоятельно?

– Нет. Вас встретит военный атташе при Посольстве России в Индии. С ним будут находиться люди, которые обеспечат передачу груза, отдых экипажа, заправку самолета и вылет домой.

Курдин взглянул на Куликова.

– Атташе в курсе груза 0075?

– Без комментариев, но… ни вы, ни кто-либо из членов экипажа, ни в Таджикистане, ни в Индии, ни здесь в Переславе об этом грузе не должны говорить никому, даже военному атташе. Борт доставил оборудование – и все! Об этом я предупреждаю официально. Как и об ответственности за разглашение военной или государственной тайны.

Командир корабля улыбнулся:

– Я знаю, чем грозит разглашение военной тайны, но вы сказали, что и члены экипажа должны молчать об истинной цели полета. Значит ли это, что они также будут поставлены в известность об этой цели?

– Без этого, к сожалению, не обойтись. Или вы сможете сбросить груз единолично? Так, что об этом не узнает экипаж?

– Я и буду его сбрасывать, но вы правы: у ребят могут возникнуть вопросы по необычным действиям командира в условиях обычного в общем полета.

– Ну, вот видите! Еще вопросы есть?

– Что делать с грузом в случае аварийной ситуации?

– Если крушение самолета будет неизбежно или вам предстоит совершать вынужденную посадку в неизвестном районе, то груз следует сбросить! Контейнеры снабжены системой самоликвидации и взорвутся в воздухе после раскрытия основных парашютов. Но, надеюсь, подобного не произойдет.

– Я тоже надеюсь, но в полете всякое возможно. Понял; еще вопрос. На какое время назначен вылет корабля?

Полковник ФСБ кивнул на Гуриенко:

– Ответ на этот вопрос даст ваш командир.

Курдин продолжил задавать вопросы:

– В какое время суток запланирован перелет из Таджикистана в Индию, а главное, когда мы должны прибыть в Джайлиер?

– По-моему, все это будет указано в полетном задании, или я не прав?

– Вы правы, товарищ полковник, но мои вопросы касаются груза.

– Груза?

– Так точно! Днем мы будем видеть хребет Аравалли, ночью же придется ориентироваться по приборам. А это существенно может повлиять на точность приземления секретного груза.

– Вот оно что! Понятно. Вам не стоит беспокоиться о том, в нужном ли месте приземлятся контейнеры. Вы не отвечаете за их сохранность. Лишь за своевременность сброса.

– Так я…

Полковник ФСБ не дал договорить командиру корабля:

– Извините, что перебиваю, майор, я понял, что вы хотите сказать. И дабы не терять время, кое-что объясню. Вам не стоит беспокоиться о грузе, потому что в пилотскую кабину будет установлен специальный прибор. По нему в нужное время со спутника на борт поступит сигнал сброса. Вам останется привести в действие механизм сброса. И все! И продолжить полет, а точнее – начать снижение для посадки на аэродроме базы ВВС Индии в Джайлиере.

– Нас будет вести спутник?

– Только над территорией Индии. И не вести, а сопровождать. Вести корабль будете вы, майор, вместе с членами экипажа.

– А если я не получу никакого сигнала?

– Вы его получите. Еще вопросы есть?

– Никак нет!

– Вам ясна задача?

– Так точно!

– Повторите ее!

Майор Курдин доложил суть поставленной ему задачи.

Куликов кивнул:

– Хорошо! Вы все верно поняли. Сейчас решайте свои профессиональные вопросы – и займемся погрузкой на борт спецконтейнеров груза 0075!

В 15.55 экипаж спецрейса занял места в пилотской кабине десантного «Ил-76». Майор Курдин включил бортовую связь, отдав приказ:

– Экипаж, готовиться к запуску!

Чуть позже он запросил:

– Экипаж, доложить готовность согласно листов контрольных проверок.

Прошли доклады:

– Помощник готов!

– Штурман готов!

– Связист готов!

Получив разрешение на взлет, Курдин бросил в микрофон:

– Поехали!

Взревели двигатели, самолет начал разбег по взлетно-посадочной полосе. Набрав скорость подъема, он плавно оторвался от земли, убрав шасси, резко поднимаясь вверх.

Спустя некоторое время командир вновь вышел на связь:

– Курс 135 градусов.

– Курс 135 градусов подтверждаю, эшелон занят! – откликнулся штурман.

– Ну и ладненько, включаю автопилот.

Командир корабля нажал кнопку на панели справа от себя.

– Высота 10 000 метров, скорость 900 километров в час.

Переключив управление самолетом на автоматический режим, Курдин повернулся к бортинженеру, чье кресло находилось посередине кабины сзади кресел командира корабля и его помощника:

– Леша! Слышал я, гулять скоро будем?

Чудин изобразил удивление:

– О чем это ты, командир?

– Как о чем? О твоей грядущей свадьбе с некой Лизонькой Расиной?

Бортинженер покачал головой:

– И что за гарнизон? Откуда только все все знают?

– Как откуда? Сор'ок-то сколько в этом году над городком летает, не заметил? Вот они на хвосте новости и разносят.

В разговор вступил радист:

– Если бы они еще только реальные новости разносили и не бродили больше по земле, в модных юбках, эти говорливые сороки…

– Ты-то чем недоволен, Витя? – спросил командир. – Образцовый прапорщик, примерный семьянин, не пошел бы в свое время в школу прапорщиков, сейчас, глядишь, уже эскадрильей командовал бы. А то и полком, с перспективой лет этак через семь заполучить лампасы и шитые звезды на золотые генеральские погоны.

– Как говорится, каждому свое, – ответил радист, – а до лампасов ты, командир, тянись, мне они ни к чему. Того, что есть, хватает. Насчет же языков бабских – не вам мне рассказывать, как они из любого примерного семьянина в момент отъявленного ловеласа сделают.

– Ну это понятно, городок есть городок, тем более закрытый. Женщинам делать нечего, вот они и перемалывают косточки тем, кто в поле их зрения попадает. Но о тебе я ничего такого не слышал. Уж до чего моя – любительница посплетничать, но тебя ни разу не задевала. А она, кажется, знает о других больше, чем те сами о себе. Удивляюсь, когда познакомились, в торговом доме Переслава, такой скромницей представилась! Да и потом, пока не расписались, тихая была. А в городке словно кто подменил ее. Нет, дома Катя спокойная, хозяйственная, услужливая. А как с подругами встретится, не узнать. Но, повторяю, о тебе, Витя, я от благоверной не слышал ничего в плане сплетен. Напротив, говорила как-то: смотри, мол, какая семья у Будиновых. Всем бы так жить. Так что тебя-то возмутило? Ладно, если выступил бы Гена Захарченко. Но ты?

– И я попал на языки наших милых дам.

– Да ты что? Когда? На чем? Почему ничего не знаю?

Будинов попытался уйти от неприятного разговора:

– Тебе это надо, командир? Давай лучше замнем тему!

– Нет уж, Виктор Степанович, колись. Полет у нас долгий, молчком не просидишь, так что давай, выкладывай, на чем и когда спалился?

Штурман поддержал командира:

– Ну, чего примолк? Рассказывай! Не мне ж одному постоянно отбиваться?!

Радист вздохнул:

– Да рассказывать, собственно, нечего! Так, мелочовка, из которой бабы раздули целую историю…

– Ты долго телиться будешь?

– А, ладно! Все одно узнаете! Короче. Поехал я в пятницу вечером в город…

– Зачем? – тут же спросил бортинженер.

– С другом детства встретиться. Я же местный, в Переславе родился, учился, сюда же после школы прапорщиков вернулся. Надеюсь в полку и до пенсии дослужить. Друг в четверг мне позвонил – признаюсь, неожиданно позвонил. Третья дочь родилась. Предложил отметить. Отказаться не мог, предупредил супругу и поехал. Встретились на площади Победы. Поздравил Игорька, так его зовут. Поговорили о том о сем. Пошли в кабак «Русский лес» – не на улице же или в какой-нибудь рыгаловке событие отмечать. А я давно в этом «Лесу» не был. Как зашли, так я и охренел. Не кабак, а черт-те что. Музыка гремит похлеще «Ту-22» на взлете, из посетителей либо мужики в дорогих костюмах, с перстнями и браслетами на руках, либо молодежь бесноватая. Официантки в мини-юбках, длинноногие, сисястые, как на подбор. А главное – посреди зала помост. На нем шест до потолка, а вокруг шеста голая девица такие кренделя выделывает, что охренеть! И, в натуре, вся голая.

– Что, и без трусов? – спросил Чудин.

– Сказал же, голая! То задницу отставит, то ногу задерет, так что все видно. Имею в виду интимное место. Выбритое до блеска. Я Игорьку – пойдем, мол, отсюда; а он ни в какую, говорит – ты в своем гарнизоне совсем от жизни отстал. А жизнь, мол, вот она. Новая жизнь.

Штурман рассмеялся:

– Дорого бы я дал посмотреть на твою, Витя, физиономию, когда перед ней голая девица задницей вертела!

– А ты ничего не увидел бы. Там прожектора на девку нацелены, а те, что освещают зал, мигают вспышками.

– Ну и что дальше?

– Дальше? Дальше официантка усадила нас за столик. Игорек заказ сделал. Коньяк, закуски всякой, фруктов. Вы знаете, я мало пью, а тут, чтобы в себя прийти и не чувствовать полным идиотом, лишнее принял. Весело стало. Потянуло в туалет. Пошел. Когда вернулся, за нашим столиком две размалеванные дамочки сидят. Игорек чего-то им втирает, они ржут, как лошади.

– Дамочки-то, наверное, красивые? – поинтересовался командир экипажа.

– Не то слово! Прически пышные, вразлет. Одна блондинка, другая брюнетка, сиськи в два моих кулака, на виду, только сосков не видать, ноги в черных чулках, но и ляжки видны, так как вместо юбок – узкие полоски кожи. Охренеть, одним словом. Мне бы свалить оттуда, но коньяк все в башке перемешал. Сел на свое место. Блондинка ко мне. Спрашивает, как насчет того, чтобы расслабиться по полной? С защитника Родины, мол, много не возьмет. Скидку сделает. А Игорек еще наливает. Пошел вразнос. Что дальше было, помню плохо: пили, танцевали, курить выходили… В общем, все как в тумане. Потом на улицу вышли. Игорек такси подзывает, а тут из-за угла от пятиэтажки парочка выходит. И – мне: Будинов, ты? Пригляделся и протрезвел: зампотех батальона обеспечения с женой! Он меня и окликнул. А я бухой в хлам, под боком шлюха, и такси подваливает. Картина Репина. А вы ж знаете Марину, жену зампотеха: ей только попадись, а уж она позаботится, чтобы сплетни городок паутиной накрыли!

– И ты что, сел в такси и укатил с другом и девочками? – поинтересовался штурман.

– В том-то и дело. Не сообразил сразу, что остаться надо было да с зампотехом и женой его в городок ехать. Сел в тачку. И только возле отеля мозги врубились. Отвязался по-быстрому от Игорька и шлюх, двинул на остановку. А как домой приехал – маршрутку еще где-то полчаса ждал, – так моя уже все знает.

Курдин удивился:

– Не понял, Маринка сразу к твоей, что ли, двинула?

– Нет… Моя пекинеса нашего прогуливала, а тут зампотех с женой и подкатил. Ну, Марина и не пожалела красок описать, где и с кем они с мужем меня видели. Капитан, козел, подтвердил.

– А что ты хотел, она его крепко каблуком прижала! Без жены Кошкин никуда…

– Ну, твоя, Витя, и отыгралась, как встретила муженька, так?

– Если бы так! Было бы легче… Молчком встретила. В глазах слезы. И ни слова. Ушла в спальню, закрылась и до утра плакала. Слышал! Мне пришлось в зале на диване обустраиваться. И чувствовал я себя, мужики, последним подлецом, хотя ничего ведь особого не сделал. Ольге не изменил, а то, что по пьянке с бабами в кабаке танцевал, так это ерунда. Тем более всего один-единственный раз. И все равно чувствовал себя хреново, особенно утром.

– Да, утром хуже всего. А если вдобавок и не помнишь половины из того, что начудил накануне, то вообще вилы. Но перед вылетом-то помирился с женой?

– Помирился. Попросил выслушать. Рассказал все, как было. Поняла.

– Повезло тебе с супругой, Витя. Где бы мне такую найти? – вздохнул штурман.

Курдин усмехнулся:

– Ну уж точно не среди того контингента, с кем ты развлекаешься.

– Согласен, но не сидеть же мне монахом в городке? А обхаживать жен офицеров считаю последним делом. Хотя у нас немало таких, что не против гульнуть на стороне. Но для меня это западло. А потому и снимаю девочек в городе. Вот только любовь как-то не завязывается, знакомство все больше заканчивается сексом безо всяких там комплексов и эмоций. Трахнулись – разбежались.

– Погоди, но была же у тебя учительница? Ты и в городок на Новый год ее приглашал. Помню, миниатюрная такая, стройная женщина. Симпатичная.

– Была! Да вся вышла. Нет, можно было, конечно, с ней и по-серьезному – кстати, она как раз и хотела создать семью, но… слишком уж пресной оказалась училка. И все вроде при ней, и умная, и чистоплотная, в хате ни пылинки, цветочки в горшочках, сама ухоженная, начитанная, вкус отменный – а вот чего-то не хватало.

– И чего же тебе еще не хватало? – спросил радист.

– Не знаю, Витя, как объяснить… Одно слово и нахожу – пресная. Не было в ней того, что зажигает и сжигает дотла. Слишком уж все правильно. Скучно.

– Ну, конечно, тебе покой противопоказан. Подавай авантюристок! Вот с ними не скучно!

– Да, представь себе, не скучно. Да и жениться я не собираюсь. Успею хомут на шею надеть.

– Успеешь, конечно, только тогда такой, как учительница, рядом может и не оказаться. Но, ладно. Штурман, что у нас с курсом? – закруглил обсуждение командир.

– Курс 135 градусов, командир! – доложил Захарченко.

– Курс 135 градусов, – повторил Курдин и вновь обернулся к бортинженеру:

– Так ты, Андрюша, не сказал боевым товарищам, скоро ли на твоей свадьбе гулять будем?

Чудин улыбнулся:

– Думал, обо мне забыли.

– И не надейся!

– Да вижу! По свадьбе скажу вот что: решили мы с Лизой подать заявление в загс сразу после этой командировки. А уж свадьбу сыграть, когда распишут, – в загсе таких, как мы, очередь на месяц вперед.

Слово подал офицер по парашютно-десантному оборудованию, старший лейтенант Полузин:

– Могу подсобить, Андрей!

– И чем же ты можешь подсобить, Вова?

– Тем, что распишут тебя с Лизой в любой удобный для вас день.

– Ты что, по совместительству в администрации города подрабатываешь?

– Я – нет, а вот одна моя очень хорошая знакомая – да! И занимает весьма высокую должность.