Жертвы требуют красоты Соболева Лариса
– А Генрих, то есть Виктор Фалеев, на очередном свидании отдал Асю двум дружкам, – сказал Валдис.
– Откуда ты знаешь? – Илона с изумлением уставилась на него.
– Мы нашли у него кассеты, по ним определили, что в первом случае женщины вступали с ним в связь добровольно, в двух других их насиловали.
– Насиловали – мягко сказано, правда, сам Фалеев не участвовал в акции. Красавчик значился под номером один, потому что равных ему в обольщении не было. Кстати, все красавчики берут псевдонимы. Во-первых, им не разрешают называть настоящие имена, во-вторых, в красивом имени присутствует магия, которая дополнительно околдовывает клиентку. А Кенар и Фара поставили Асю на конвейер, насиловали в извращенной форме, она теряла сознание...
– Зачем?
– Это у них называлось ломкой.
– Ломкой? Не понимаю.
...Когда Ася очнулась, Генрих, Канарейка и Фара пили, она увидела их во второй комнате. Омерзение, ужас, отвращение, боль физическая и моральная – невозможно описать состояние Аси в тот момент. И понимание, что никуда от них она не может деться, вылилось в одно желание – срочно умереть. Ася сползла с кровати, подобралась к окну, открыла его, ступила одной ногой на подоконник...
– Попробуй только выпрыгни, – сказал Кенар, возникая в дверях. – Мы твоего пацана под пресс кинем. Сколько ему? Четыре года? Годится. А мужа размажем ложкой по столу. Хочешь?
– Не надо... прошу вас... – взмолилась Ася. – Я не... буду...
– Слушаться будешь?
– Да... да...
– Иди, метелка, ко мне.
И опять повторился кошмар. Причем ее Генрих, которого она полюбила и которому верила, стоял в дверях, курил и смотрел. После этого скотства Кенар нажал на пульт и предложил посмотреть кино. Ася думала, что ей показывают грязную порнуху, но вдруг узнала на экране телевизора себя.
– Не будешь слушаться, кассета попадет к твоему мужу и на телевидение, поняла?
– Поняла, – всхлипнула Ася. – Я буду слушаться.
– А если надумаешь настучать на нас, мы тебя страшно проучим. Сегодняшняя ночь тебе покажется раем.
От страха за семью, которая оказалась дороже жизни, а раньше это до нее не доходило, Ася согласна была на любые условия, лишь бы выйти отсюда. Утром ей еще раз показали кассету и дали первое задание... узнать подробности сделок мужа. Дали телефон, напомнили, что порешат всю ее семью, если... и так далее.
Марков приехал, воодушевленный удачей. Поездка принесла больше, чем он ожидал, а это и престижное партнерство, и инвестиции, и открытие новых филиалов, о чем он с удовольствием рассказал жене. Ася, парализованная животным страхом, запоминала непривычные термины и в каком контексте их произносил Марков. Утром муж уехал на работу, а она позвонила. Каково же было ее удивление, когда она услышала голос Раисы.
– Рая, это ты? Извини, я ошиблась...
– Ты не ошиблась. Давай, подружка, выкладывай, о чем там твой муженек договорился.
Глотая слезы обиды с болью, Ася выложила все. А чтобы привязать ее крепче, Раиса записала донос слово в слово на пленку.
– Клара тоже?.. – спросила Ася.
– Клара привезет тебе следующее задание. Пока.
Ася была жива, но убита. Она попала в подло подстроенную западню и не представляла, как выбраться из нее. Ася пугалась звонков, гостей, вообще любых людей боялась – всюду ей мерещились враги.
Однажды приехала Клара, потребовала кофе с коньяком, теперь она чувствовала себя хозяйкой в ее доме. И дала задание: Асе предстояло пойти на вечеринку, обслужить в постели одного крупного бизнесмена, заодно кое-что у него выведать.
– Клара, почему ты? – не выдержала Ася. – Почему ты так поступила со мной?
– Ну, милая! – в свою очередь удивилась Клара. И переродилась в шипящую гадюку: – Ты тут жила, барствовала, от скуки подыхала, на косметику тратила больше, чем я за полгода зарабатываю. Пожировала? И хватит. Теперь свой жир отработай. И только пикни кому!
Вновь последовали угрозы. Жизнь Аси превратилась в ад. Она стала шпионкой у собственного мужа, которого любила. Да, любила, но предала. Не понимала, как могла поддаться на обольщение Генриха – насквозь фальшивого чудовища. Запоздалое раскаяние отнимало силы, она жила как в бреду. Ася фотографировала документы, крала бланки с печатями, выуживала информацию. Попутно ее использовали в качестве проститутки для особо важных персон, но и братки ею пользовались, тот же Канарин.
Настало время, когда и Маркова братки решили сделать ручным, у них были все документы против него, компромат, который предоставила его жена. Однако Леня отличался от подавляющего большинства людей гибким умом, он имел опыт в ведении дел и выкрутился, не стал работать на братков. Он умел расплетать интриги, так и вычислил, что его сдала жена. Разразился скандал.
– Леня, я тебе все объясню, – рыдала Ася. – Ты поймешь... Леня, только поверь мне... и помоги.
– Сейчас мне некогда, я еду встречать мать. А у тебя есть время придумать оправдания, но я им все равно не поверю.
Он уехал на машине с водителем. Ася решила рассказать ему правду, а там – будь, что будет. Так жить она больше не могла, ждала его уже без страха...
Машина остановилась у ворот. Ася услышала автоматные очереди. Она выбежала на улицу босая, потеряв домашние туфли. Увидела страшную картину, но еще страшнее было то, что она, она все сделала собственными руками.
Леня, его мать и водитель сидели в машине. Ася увидела много-много крови, но еще не верила, что все мертвы. Она долго дергала за дверцу, а та почему-то не открывалась, и кричала. Кричала так, словно ее крик мог оживить людей в машине. Просунув руки в окошко, порезав их об осколки стекла, Ася гладила по лицу мужа, причитая:
– Пожалуйста... Леня... Пожалуйста...
О чем она просила? Наверное, чтоб он открыл глаза и вышел из машины. Она бы согласилась поменяться с ним местами, но... Подбегали люди, подъезжали автомобили.... Кто-то взял ее за плечи и оттащил от машины с мужем.
И вдруг в голове у нее щелкнуло, Ася перестала кричать. Она рванула в дом, открыла сейф, взяла пистолет, деньги и украшения. Вбежала Варвара Даниловна:
– Асенька... Асенька...
– Позаботьтесь о сыне, я доверяю только вам. – Тут же она настрочила доверенность – глупость, конечно, но тогда Ася не задумывалась об этом. – Возьмите деньги.
– Куда ты, Ася? – крикнула вдогонку Варвара Даниловна.
– На тот свет.
Но сначала она поехала к Раисе. Позвонила, сказала, что у нее важные новости, только чтоб та открыла. Раиса увидела перед собой дуло пистолета, испугалась:
– Офонарела, придурошная?
– Иди в машину, тварь. Иначе прикончу тебя.
Раиса повиновалась, шла, чувствуя, как дуло упирается ей в бок. В машине Ася связала ей руки шарфиком и поехала за город. Она крутила руль молча, что-то в ней было непривычное, пугающее.
– Куда ты меня везешь? – У Раисы дрожал подбородок, беспокойно бегали глаза.
– Час назад застрелили моего мужа и его мать, – только и произнесла Ася, произнесла холодно, сухо.
«Подружка» поняла: Ася сдвинулась, что-то задумала. Раиса заскулила, взмолилась о пощаде, но ее слова не трогали еще недавно рабски покорную Асю. Тогда Рая применила угрозы, но ничего не добилась.
– Я не виновата, – взвыла Раиса. – Меня тоже заставили. Отвези меня в милицию... в прокуратуру... Я во всем сознаюсь...
– Отвезу, – пообещала Ася.
Но привезла ее далеко за город к реке. Там Ася собирала камни и клала их в карманы жакета. Раиса получила подтверждение, что она тронулась, но помалкивала. Затем Ася распутала ей руки, оставив на запястье шарф, и под дулом пистолета заставила надеть свой жакет, застегнуть пуговицы, дескать, сейчас холодно. Был март, снег только стаял, а небольшая речка еще не освободилась ото льда.
– А камни зачем? – спросила Раиса.
– Чтоб ты не убежала, когда я поведу тебя в прокуратуру, – сказала Ася.
Раиса выполняла требования идиотки, ожидая удачного стечения обстоятельств, чтобы вырвать у нее пистолет. Ася приказала ей идти вперед, вывела ее на мост. Сама шла сзади, но близко, Раиса лихорадочно соображала, как лучше повернуться, чтобы перехватить ее руку. Свет фар достигал моста, но все равно было темно. Мост в этом безлюдном месте обветшал и прогнил. На середине его Ася внезапно выстрелила. Не в Раису, а в воздух, однако от громкого и внезапного выстрела «подруга» вздрогнула, на мгновение потеряла контроль над собой, замерла. В момент испуга Ася – она стреляла, чтобы испугать Раю и получить возможность столкнуть ее в воду без сопротивления, – изо всей силы толкнула Раису. Та, крича, полетела с моста, бухнулась на хлипкий лед, проломила его и очутилась под ледяной водой. Вынырнула. Цеплялась за лед, который обламывался под руками, звала на помощь, но камни в карманах тянули ее вниз.
– Это твоя плата! – крикнула ей Ася. – Потом расплатятся Клара, Генрих, Кенар... Вам нельзя жить.
Раиса захлебывалась, ледяная вода быстро сделала свое дело. Ася долго смотрела на полынью, пока не убедилась, что Раиса не выплывет, потом пешком отправилась в город.
Отлежалась на квартире Варвары Даниловны и однажды уехала из города. Сделала пластическую операцию, изменив лицо, и занялась исправлением фигуры. Она убирала лишнюю стройность, пила пиво со сметаной и ела калорийные продукты, чтобы поправиться – это оказалось, как ни странно, сложнейшей задачей. Одновременно занималась на тренажерах, приобретая спортивную крепость, упражнялась в стрельбе. Того, что Ася забрала из сейфа, было достаточно, чтобы жить безбедно. Накануне убийства Леонид положил в сейф крупную сумму денег, ему вернули долг, друг Маркова не хотел переводить деньги через банк, отдал наличными. Ася купила новые документы, удачно вложила деньги, ведь она кое-чему научилась у мужа. Ее беспокоили две вещи – глаза и голос, по которым можно легко узнать человека, как бы он ни менял внешность. Цвет глаз Ася исправила цветными линзами, а голос скорректировала путем очередной операции. Четыре года потратила на подготовку, работала, лепила горшки, чтобы чем-то занять себя и получать деньги. Два с половиной года назад она вернулась в город как Илона. И осуществила первый этап – подобралась к Энсу. Он был ей нужен, чтобы приблизиться к Кривуну, Кларе и прочим.
Глава 32
– Я рассказала тебе эту душещипательную историю, чтоб ты не думал, будто я чокнутая, – посмеиваясь, сказала Илона-Ася. – И запомни: я ни в чем не раскаиваюсь. А главное – ничего не боюсь. Ни вашей тюрьмы, ни смерти. Когда я в них стреляла, они знали, кто это делает. Только на протоке я не всем открылась, там ломали очередную жертву, я немного опоздала.
– Знаю. Валерия случайно попала под трамвай и погибла.
– Случайно, – хмыкнула Ася. – А четыре года назад начальник ОБЭП тоже случайно застрелился? Или он сдуру пустил себе пулю в лоб? Нет, Гитис, его жену тоже ломали, она стала послушной рабыней, предательницей и шпионкой, работала против мужа, выведывая у него рабочие тайны, как я в свое время. А потом попала в дурдом. Могу привести несколько примеров только в этом городе, а они работали по всему региону. У них четко разграничены сферы деятельности, каждый отвечает головой за свой участок, за нерадивость наказывают даже смертью. Психологическая обработка жертвы проходит по единому сценарию, а жертвами становятся жены, сестры, матери, братья тех, кто им нужен.
– Были случаи, когда не ломались? – спросил Валдис. Он уже забыл, что ждет не дождется коллег.
– Конечно. Но в этом случае их убивали.
– Почему никто не обращался к нам? Например, ты?
– Стыд мешал. Патологический стыд и страх, что всю грязь обнародуют. Ведь были видеозаписи. Представь, показывают кассету мужу, а там его жена сама отдается тому же Фалееву. Потом он даже не заметит, что другие мужчины насилуют ее, для него она станет грязной потаскухой. Стоны от боли легко принять во время секса за стоны наслаждения. А если это увидят знакомые, друзья, дети? И потом, работал фактор отупения, раздавленности, когда человек становится послушной машиной.
– Ну а Кривун, Энс, Роменская какую роль играли?
– Роменская стояла на ступеньку выше Клары. Жуткая гадина. Когда не удавалась ломка, жертв держали у нее в подвале, освобождая пресс-хаты для следующих. Над ними издевались, избивали, то есть продолжали ломать, потом там же кончали, а в это время Роменская наверху пила с дружками. Кривун – генератор идей, разрабатывал план, ведь каждая жертва имела свои особенности. Так вот, Кривун изучал будущую жертву, выискивал ее слабые места. Потом налаживал контакты с клиентом, например, с моим мужем, ставил ему условия. Он же прятал концы. Кривун каким-то образом получал предприятия и другую собственность жертв. Думаю, через жен-шпионок, потом будто бы дарил их Энсу, тот продавал, а деньги делились. Кажется, было так.
– Почему он дарил, а не продавал за пять рублей?
– Пять рублей – подозрительно, органов, которые могли заинтересоваться дешевизной, они боялись. Я специально не вдавалась в тонкости, мне они неинтересны, к тому же их слишком много, поэтому точно не смогу рассказать. А Энс... Банк моего мужа стал его собственностью, я же сама воровала чистые бланки с печатями и подписями мужа, а туда вписывай, что подлая душа пожелает.
– Значит, ты приехала в гостиницу...
– Ну, конечно. Я ведь заказывала номер Мирону. Он удивился, когда я постучалась к нему, а потом удивился еще больше. Главную змею он не разглядел под одеялом. Мирон сотрудничал с бандой добровольно, он был своим. Им нужны новые банки, чтоб через них проворачивать крупные незаконные операции, заодно обворовывать иностранных партнеров, если таковые имелись. Для этого нужен был не только банк, но и его хозяин. Когда средства рассредоточены, трудней поймать мошенников. Или если один банкир погорел, то есть другие. Бандитов не сдавали, потому что их боялись.
– Ужей и резиновых змеек ты подбрасывала для них?
– Ну не для вас же, – рассмеялась Ася. – Это была моя шутка. Знаешь, смотреть, как твари дрожат от страха, тоже кайф. Клара просто в комок ужаса превратилась. Мне никак не удавалось поймать ее одну, у нее появился мужик, и моя Клара нечаянно влюбилась. Очень смешно. Мне надоело ее караулить, я надумала открыто к ней зайти, она знала меня как спесивую жену Энса, но не узнала во мне Асю. А тут вдруг Клара выносит мусор, я прошмыгнула в квартиру, а она не услышала. О, какое незабываемое впечатление произвело на нее мое появление. Я открылась ей, потом выстрелила и ждала, когда она подохнет. Странно, они все, терзая других, сами не хотели умирать, представляешь? Ну, все, Гитис, мне пора.
Ася повесила через плечо сумку, открыла окно.
– Погоди, – становил ее Валдис. – А Бамба?
– Бамба отморозок, как Канарейка и прочие. Приближенное лицо к Махмуду Бекову. А Махмуд – главарь, который косит под бизнесмена и даже любит играть в благородство. Он забирает львиную долю всех доходов, все у него в подчинении, даже Энс. Был. Но Мирон наивно считал себя свободным и независимым. Последние полгода Махмуд облюбовал загородный дом, в котором мы с тобой встретились. Дом они тоже отняли, есть подставной хозяин. Не знаю, может, Махмуд решил себе его забрать, может, намерен продать, а может, это будет новая пресс-хата.
– Твой сын знает, что ты его мать?
– Нет, конечно. Я просто добрая тетя. Меня могут убить, зачем же мальчику наносить травму? Да, чуть не забыла! Не трогай Варвару Даниловну. Она ничего не знает, но, думаю, догадывается. К тому же Варя замечательный человек, ей и без вас досталось, дайте женщине пожить спокойно. Пока, Гитис. Ключик вот, а твой ствол там. – Она указала на порог. – Удачи тебе в моей поимке.
Рассмеявшись, Ася выпрыгнула в окно, а Валдис остался один. До ключа дотянуться не смог, присел на плиту и ждал минут десять. Наконец разлаялась соседская шавка. Послышался скрип входной двери. Распахнулась дверь – оттуда высунулись два дула.
– Вы из Африки добирались? – громко возмутился Валдис. – Я же говорил: срочно на дачу!
Вошел Адам, за ним еще двое, шарили глазами по комнате, словно попали в темный лес, ничего не понимая.
– А ты что тут делаешь? – задал дурацкий вопрос Адам.
– Отдыхаю, не видишь? – шмыгнул носом Валдис.
– А где... – Конечно, его интересовало, где Илона.
– Сбежала.
Вдруг Адам, рассмотрев, что Валдис прикован наручниками к трубе, начал неудержимо хохотать, он икал от хохота, ему вторили два милиционера.
– Придурки, – обозлился Валдис. – Ключ дайте!
За неделю история с Валдисом обросла анекдотами. Ну, как же: такой крутой опер, а его приковали наручниками к газовой трубе. И кто? Баба! Приковала и сбежала! Один дурак из новичков рассказал Валдису сплетню, как это якобы происходило. Будто Гитис ворвался в дом, завязалась ожесточенная борьба, Илона скрутила его, потом приковала. Повествование перемежалось типично ментовскими шуточками, над которыми сам же рассказчик и хохотал. Валдис слушал его спокойно, скрестив на груди руки, а потом всего один раз заехал в пятак рассказчику. Тот, эдак красиво взмахнув конечностями, как в балете, отлетел назад и больше не повествовал о дачном инциденте. Но Валдис разозлился. Разозлился и залег дома, мол, заболел. Что, нельзя болеть? Он обиделся.
Поиски преступницы продолжались, но велись уже не так активно, ведь Платона Холода вытащили, и это было главным. Подали в розыск, фотографии Илоны с мобильника увеличили, там она была снята в профиль. Следователи продолжали вычислять, где она может находиться, оперативники носились по городу, в общем, жизнь и работа вошли в обычный режим.
Поймали Ричарда – «поклонника» Эли, показаний он не давал, явно кого-то боялся. Все брал на себя, мол, с дружками решили развлечься, но и дружков не сдавал. Сама же Эля шла на поправку, Яша обещал устроить ей отдых, но когда у него выдастся время, значит, это будет не скоро.
Мартына Ягудина взяли на сочинском пляже в обществе одинокой и богатой дамы. Даме повезло, иначе пылкий влюбленный поехал бы за ней на край света и обчистил бы ее до нитки.
Ника звонила Валдису и слышала в трубке: «Абонент временно недоступен». Она перестала ему звонить, в конце концов, к ней какие у него претензии? А то получится, будто она навязывается – еще чего!
Ротвейлер пребывал в скверном настроении, наезжал на подчиненных. Убийства раскрыты, преступница на свободе, еще остался Махмуд Беков, на котором одна вина – похитил следователей с оперативником и держал Платона в заложниках. Но это же мелочь, ведь никто не пострадал. А у него высокие связи, к тому же он депутат областной думы. Главарь бандитской группировки? А где доказательства? Выяснилось, что загородный дом он не снимал, усадьба принадлежала Кривуну, что несказанно обрадовало Тамару, об этой собственности мужа она понятия не имела. В общем, получилось, что похищение и заложник были, перестрелка, в результате чего убит человек, тоже была, а Беков бессовестно открещивался от этих фактов. Арестованные охранники клялись, будто работали на Кривуна, а Бекова в глаза не видели. Получалось, что господина депутата и бизнесмена оболгали, грубо сляпали компромат. Последовало выступление Бекова в прессе. Мол, пороча честного человека, прокуратура вымогает взятку. Что ж, всем известно, что лучшая защита – нападение, а побеждает сильнейший, к сожалению, сильнейшими сейчас оказываются далеко не самые хорошие люди. От дикой, беспрецедентной наглости Владимир Васильевич и прокурор, да и все остальные, кто работал по змеелову, только руками разводили. Владимир Васильевич грыз ногти и думал, каким образом скрутить Бекова.
– Ничего, – ворчал он без обычной агрессии, – сколь веревочке ни виться, а конец всегда придет. Беков попадется. Я постараюсь, чтоб попался.
Во всей этой истории выиграл один Платон, можно сказать, он стал героем: добровольно оставшись в заложниках, спас Нику. Разумеется, он рассчитывал на ответную благодарность. Поскольку Валдис повел себя не лучшим образом, не отвечая на ее звонки, Ника переключилась на Платона из вредности. Хотя почему из вредности? Платон человек с высоким уровнем культуры, не наорет, как Гитис, сдержан, внимателен, тактичен. Ника несколько вечеров провела с ним, не допуская вольностей. Впрочем, Платон и не наглел. Она старалась, очень старалась увлечься им назло грубому, невоспитанному, взрывному дураку Гитису. Правда, эффект был обратным – почему-то! Она поймала себя на том, что иногда ей хочется шокировать Платона какой-нибудь выходкой. Разве это справедливо? Просто у нее, как у всех людей, есть недостатки, и с ними надо бороться, вот и все.
От Платона поступило очередное предложение, которое Ника не отвергла, – поужинать после работы. Летом глупо сидеть под крышей, поэтому они устроились под навесом.
– Что будешь пить?
– Водку, – сказала Ника. Платон поднял брови и вытаращил глаза, наконец-то она его шокировала, правда, слабенько. Валдис не воспринял бы всерьез ее желание пить водку. – Я пошутила. Вино, конечно. Дождь собирается.
– Нам не страшен дождь. Или ты замерзла?
– Нет, мне тепло.
Началось. В смысле – обольщение началось. Платон взял ее руку, поцеловал пальцы, вернее, прильнул к ним губами и не отрывался. Валдис так никогда не делал, он сразу в койку тащил – грубиян несчастный. Пожалуй, Платон слишком долго задержал губы на ее пальцах. Ника высвободила кисть, повернула голову на шум:
– Дождь пошел.
Зачем она это сказала? Разве Платон глухой и слепой?
– Знаешь, а я в заточении мечтал, что мы вот так с тобой будем сидеть одни, вокруг покой и дождь. Я люблю дождь.
– Угу, – произнесла Ника явно своим мыслям.
– О чем ты думаешь? – Его ладонь легла на ее руку.
Она думала о многом. О том, что не показала себя с лучшей стороны, хотя дело было сложным, в сущности, его не завершили, ведь убийцу не поймали. Думала, что надо меняться, только не знала, как это делать. Пока она ни то ни се – тюха. Надо еще терпеливо работать, просаливаться, как сказал Валдис. Но Платону Ника ответила:
– Ни о чем.
– А я там все время думал о тебе.
– Да? – удивилась Ника.
И вдруг поняла, почувствовала, что сейчас произойдет объяснение в любви. Она мечтала услышать от мужчины слово «люблю», ей казалось, что тогда наступит праздник, вокруг все изменится, она ощутит себя настоящей женщиной. И неважно, кто это скажет, потому что в слове «люблю» таится глубочайший смысл, открывающий целый мир для двоих. После этого два человека становятся неделимы, их объединяет таинство данного слова, ведь «люблю» является и клятвой «я твой». Платон готов объединиться с ней, но она же тоже должна будет что-то сказать. Как только Ника поняла это, до нее дошло, что она не хочет никаких объяснений. Ника подскочила.
– Ой, я совсем забыла... Извини, мне надо бежать... Ой!
Она свалила стул, подняла его и ринулась под дождь.
– Ника... – растерялся Платон, вставая.
– Нет-нет, не провожай меня, я сама... Такси возьму. Мне правда нужно срочно бежать. Пока. До завтра!
В это время над головой Махмуда Бекова раскрылся черный купол зонта. Беков задержался, глядя на длинные нити дождя, опустил голову и посмотрел на лужи. Он не любил непогоду, боялся простудиться, в его возрасте это чревато неприятными последствиями, здоровье-то не купишь, не купишь молодость, которой нипочем непогода. А машину к порогу здания, откуда вышел Беков, не подадут, сюда нельзя подъезжать, придется идти.
Из-под навеса Беков шагнул на тротуар, за ним охранник, держащий зонт над головой патрона, сам же попал под струи. Из машины выскочил водитель, ежась под дождем, раскрыл дверцу. Беков шел стремительно, и вдруг эту стремительность пресекла пуля. Он только почувствовал мгновенную боль, схватился за грудь и начал падать, видя перед собой асфальт и пузырившуюся лужу.
– Откуда стреляли? – закричал охранник с зонтом, наклоняясь к патрону.
– Наверное, с крыши! – крикнул водитель.
К дому напротив помчались люди Бекова, а он уже ничего не видел и не слышал.
Ника звонила несколько раз, ждала и снова звонила. Она ударила в дверь кулаком и закричала на весь подъезд:
– Открой немедленно! Я промокла и замерзла!
Раздался щелчок замка, распахнулась дверь. Ника оттолкнула Валдиса, прошла в комнату, бросила сумочку на стол и крикнула:
– Полотенце принеси!
Он без спешки принес полотенце, она вытерла волосы, шею и руки, кинула его Валдису:
– Чайник поставь. Дай что-нибудь теплое! Стоишь, как истукан!
Он дал ей шерстяную куртку от спортивного костюма, Ника сняла платье и напялила куртку, утонув в ней. Закатав рукава, она залезла с ногами на диван, обхватила колени руками. Валдис принес чай, Ника пила, громко отхлебывая. Хоть здесь не надо играть никакой роли. Дома она играет в девочку, на работе в следователя, ей неважно удается и то, и другое. Ника отдала чашку Валдису, вытерла рукавом рот и уставилась на Гитиса, дескать, что дальше? Он подсел к ней, притянул ее к себе, а она вдруг уперлась в его плечи руками:
– Ты опять сразу... Сначала сказал бы что-нибудь... приятное.
– Зачем ты пришла? Поговорить?
Опять разозлился! Что это за характер такой? И клятв в любви от него не дождешься. Ника вздохнула: придется принимать его таким, какой он есть.
Раздался звонок. Ника покосилась на сумочку – звонил ее телефон. Она перевела глаза на Валдиса, тот встал, принес сумочку.
– Ротвейлер... – протянула Ника, глядя на дисплей.
Валдис скрестил на груди руки, а это был явный признак, что он начинает потихоньку беситься. Однако голос его был ровным:
– Кого-то грохнули, Ротвейлер решил подкинуть дело тебе.
– Да? – Ника не скрыла торжества, ведь она не сама просит дело, а ей предлагают. Но Валдис хмурился. Опять им мешают какие-то трупы! Ника подумала, что, может быть, все не так, как им кажется, Ротвейлер, например, хочет получить завтра папку с делом... Неважно, чего он хочет, Ника его слышать не хочет. – Может, я забыла трубку. В кабинете, а?
Только он обнял ее – зазвонил его телефон.
– М-м... – застонал Валдис, уткнувшись лбом в ее шею. – Точно: кого-то пришили.
– Неси свою трубку. Неси, неси.
Тон ее был несколько странным, заговорщицким. Валдис принес мобилу, вопросительно посмотрел на Нику, державшую свою трубку на вытянутой руке. Теперь снова звонила ее мобила.
– Давай выключим? – предложила Ника. – Трупы никуда не убегут, правда? Мы посмотрим на них завтра. Давай?
– Давай.
– Ты готов? Раз, два, три!..
Иногда, чтобы получить свободу, достаточно отключить телефоны.
Ливень заливал окна автобуса, Ася смотрела на них невидящими глазами. Или ненавидящими. Ненависть не предназначалась ливню, она вообще никому не предназначалась, а просто жила в ней сама по себе. Последний акт возмездия завершен – Беков упал в лужу, больше не поднимется. Его люди бегали по крыше, милиция приехала, а в это время Ася лежала на диване в съемной квартире и ждала, когда все закончится. Она сняла три квартиры напротив учреждений, где бывал Беков. Она стреляла из окна на последнем этаже, а ее искали по чердакам и на крыше.
Автобус миновал пост ГИБДД, выехал за город и помчался по ровной трассе, омываемой ливнем. Ася не знала, куда едет, потому что, приехав в другой город, снова сядет в автобус и поедет дальше. Будущего у нее нет, его не может быть. О прошлом хотелось забыть, но это невозможно. Может, Ася будет вот так ехать, ехать, пока не остановится жизнь?
Читать бесплатно другие книги:
